Текст книги "Тотальная угроза"

Автор книги: Дино Динаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Не понимаю, как?

– Самым тривиальным образом. Бомбу взорвать.

– Иди, взрывай, да! Тут и так одни мертвяки.

– Не тут, а там.

– Где там?

– Ты сам говорил, что кроты существуют в своем мире. Что если действовать на их территории? И бомбу переправить в их эпицентр, действующий? Где-то они все живут в своих снах. Перенестись туда и бомбу перенести!

– Но ведь для этого надо инфицироваться вирусом ЭМЛ.

Папаш тяжело посмотрел ему в лицо.

– Даже не думай. Если подойдешь к лаборатории ближе, чем на двадцать шагов, а тебя арестую. Мне за тебя перед Дымом отвечать!

– Так найди препарат, чтобы пробудиться.

– А я что делаю? Это не так просто! Годы могут уйти!

Он оказался не прав. Серегин подключил около двухсот институтов, и уже спустя восемь месяцев был синтезирован витазин.

Небо с утра хмурилось тучами, но дождя не было. Все вокруг было блекло серое.

Бронемашины вырулили на обводную дорогу, соединяющую две части мертвого города, и направились в сторону промышленно более развитого района, носившего название Портовый.

Картазаев находился в середине колонны. В первой машине ездят только дураки и герои. Он не относил себя ни к первым, ни тем более ко вторым.

Спасибо первому Вольду (как это ни цинично звучит), он подготовил их ко второму. Бойцы, одетые в празднично переливающиеся металлизированные костюмы, напоминают артистов. Шоу должно продолжаться. На лицах обычные маски, но фильтр с секретом на 10 тысяч долларов. Среди многочисленных ингредиентов платиновый порошок высокой очистки. Хорошо, бойцы не знают. Начнут выковыривать, чтобы увезти домой на дембель сувенир, сами уедут в цинковых костюмах. В каждой маске самоликвидатор. Ноу-хау не должно попасть в руки врагов. А тем паче друзей.

Еще из секретов – ботинки Картазаева. Рабочее название "Ботинки разведчика". В подошву закатана пара огнестрельных устройств на один выстрел каждый. Так что теперь он мог не только дать с ноги, но и выстрелить.

Четырех полостное европейского качества полотно покрывал нетронутый слой пыли. Местами возвышались кучи нанесенного ветром мусора, по дороге уже полмесяца никто не ездил. Быстро заметает следы цивилизации. Если бы человечество вымерло (чур, меня, чур!), очень скоро пришло бы забвение. Наверное, так выглядит смерть.

Машины минули озера и выехали на возвышенность. Здесь на повороте к расположенной невдалеке деревне Волосатовке возвышался пыльный давно сгоревший светофор. Картазаев велел остановиться и осмотрелся.

Сколько он ни всматривался, в видоискателе не мелькнуло ничего живого. Ветер трепал лишь шкуры павших собак, кошек, развевал перья птиц. На остановке лежало вповалку несколько человеческих тел.

Чуть дальше в кювет съехала легковушка. Дверцы в спешке распахнуты, в кабине никого. На сиденья уже нанесло мусора. Стекла изнутри забрызганы грязью от прошедшего давным-давно дождя.

Броневики двинулись дальше в сторону города, соблюдая скорость в сорок километров в час и удерживая дистанцию, позволяющую при внезапном торможении не столкнуться друг с другом. Через полчаса беспрепятственного продвижения они проехали еще под одной эстакадой и подъехали к химзаводу.

Это был целый комплекс химических предприятий, в который входило производство синтетического каучука, изопрена и сопутствующих газов. Довольно мрачного вида корпуса чернели свежими разломами со следами пожарищ. Несколько вышек, каждая высотой с десятиэтажный дом, упали, разрушив здания и огораживающий предприятие кирпичный забор.

Картазаев отметил несколько уцелевших круглых цистерн с топливом, представляющих сложность при грядущей зачистке, и приказал трогаться. Машины продолжили движение.

Картазаев почувствовал смутное беспокойство. Проводимая разведка больше походила на прогулку. Все самые провальные операции в его практике так и начинались.

Нет, это не Вольд, подумал Картазаев. Он чует меня, он затаился, он ждет внутри города, чтобы напасть в самый неожиданный момент, когда я не буду к этому готов.

Этим надо воспользоваться. Потому что Картазаев, как пионер, готов всегда и ко всему.

Картазаев думал о Вольде, словно о живом существе. Это упростило подход и позволило более детально порассуждать о грядущих опасностях.

На следующей развилке пришлось сделать еще одну остановку. От развилки одна дорога уходила прямиком в город, другая-на ЗЯБ. С самого начала рейда у Картазаева была задумка двинуть сначала на завод, там и места было больше для маневра, и отсидеться можно было в случае опасности.

Но сейчас, глядя в сторону темнеющих вдали корпусов и ядерных могильников, Картазаев испытал сильнейшее волнение. Что-то там было не в порядке, с этим заводом. Картазаев, привыкший доверять своим чувствам, вдруг почувствовал даже страх перед этим местом. Первобытный страх, когда не знаешь, чего боишься, но животом чуешь-там опасность!

Больше небольшой заминки колонна на скорости двинулась к городу, но еще долго Картазаев чувствовал спиной чей-то враждебный взгляд.

На окраине города располагалось приземистое кирпичное здание. Рядом с ним лежало около сотни трупов в военной форме. Картазаев предположил, что город уже штурмовали, пока не вспомнил, что среди учебных заведений района значилось военное училище.

– Куда сейчас? – спросил капитан Нестеренко, командовавший группой.

Картазаев плавно повел видоискателем из стороны в сторону.

Красивый город. Сразу видно, зажиточный. Развитая промышленность, многочисленный средний класс. Жизнь казалась таким незыблемой.

В этом заключается главная ошибка всех живущих. Нет более зыбкой и ненадежной вещи, чем полностью устоявшаяся жизнь.

Хорошо, что люди не знают своей судьбы наперед, подумал Картазаев, вспоминая себя мечтательным десятилетним пацаном.

Кордон, эпидемия, разведка в пропахшем потом бронетранспортере – тот мальчик со светло русыми волосами и слов таких не знал. И хорошо. И прекрасно. Не приносят счастья такие слова.

– Куда дальше, товарищ полковник? – переспросил Нестеренко, теряя терпение.

Навязали тут на голову штатских. Полковник. Как же. Пиджак! Крыса штабная.

– Направо. В город не углубляться, едем по окраине.

В это время их вызвал штаб Кордона.

– Говорит первый. Доложить обстановку! – сказал Лощекин.

Картазаева еще удивило, что нет никаких помех.

Такое ощущение, что генерал сидит в соседнем доме.

– Дай-ка мне, – он потянулся к микрофону.

– Отставить, товарищ полковник, – даже не зло, а радостно проговорил Нестеренко. – Получен новый приказ-двигать в центр города, то есть прямо.

– Вы что с ума сошли? – возмутился тот. – Здесь командую я.

– Командует командующий, – издевательски проговорил капитан и передал. – Коробочка, вперед! Полный газ! А то плетешься как верблюд.

Машина так рванула с места, что десантники едва удержались на своих местах, осыпая водителя нелестными эпитетами.

– Водитель, прибавить газу! – подзуживал Нестеренко, глаза его приобрели огонек азарта, ему было весело. – Быстрей!

Машины минули перекресток и, оглашая пустынные улицы ревом моторов, устремились по центру улицы.

И тут на них напали.

Засада была подготовлена мастерски. Первым же выстрелом атакующие зажгли машину, шедшую последней.

Когда сзади раздался грохот, Картазаев инстинктивно развернул видоискатель и увидел в броне третьей машины обширных размеров дыру. Броневик еще ехал по инерции, а внутри уже с треском рвались боеприпасы. В дыру вылетела оторванная рука, потом выбился лоскут белого пламени, и раздался вой горящих заживо людей.

– Назад, мать вашу! – закричал с перекошенным лицом Нестеренко, но бой уже перешел в неуправляемую фазу.

– В меня попали! – раздался в шлемофонах чей-то полный ужаса крик.

Картазаев развернул видоискатель вперед и увидел, как идущий первым бронетранспортер повело в сторону, и он завихлял из стороны в сторону. На броне копошилась непонятное пятно, и Картазаев не сразу понял, что это люди.

Они выбегали из близлежащих домов и заскакивали на броню, закрывая триплексы своими телами.

– Огонь по первой машине! – крикнул Картазаев.

– Вы с ума сошли! – заорал Нестеренко. – Там же мои люди!

В это время лишенный обзора бронетранспортер со всей скорости въехал в троллейбусный столб. Мотор сразу заглох. Нападавшие, действуя ломами и кувалдами, вскрыли люки и стали вытаскивать оглушенных людей.

– Откуда здесь люди? Твою мать! Разворачивайся! – продолжал надрываться капитан.

Водитель судорожно задергал рычагами, маска ему мешала, цеплялась.

– Не снимать! – крикнул Картазаев, но опоздал, водила сдвинул ее на сторону, глаза его закатились, словно стремясь залезть под лобные кости, засверкали белки.

Новоявленный "крот" завалился на рычаг управления, и броневик потащило в сторону.

Картазаев подхватил рычаги и выправил ход. Полковник прильнул к окуляру, но обзор оказался закрыт, и он ничего не увидел, тогда он распахнул люк.

Оказалось, что они стоят, почти уткнувшись в стену дома. Картазаев развернул машину на одном месте и направил ее в направлении военного училища, намереваясь выскочить из города.

Пока он разворачивался, на броню успели запрыгнуть несколько нападавших. Они устремились к открытому люку, тянули руки. Картазаев задергал рычагами. БТР заметался по дороге, ударяясь и выворачивая бордюры. Нападавшие, не имевшие опоры, горохом посыпались с брони. БТР стряхнул их словно собака.

Преследовать их не стали, и Картазаев понял почему. На перекрестке стояло три или четыре бульдозера в ряд.

Живыми хотят взять!

Словно в подтверждение его мыслей, с тракторов поспрыгивали и побежали люди. В руках у них были куски брезента, которыми они намеревались закрыть обзор, а также уже знакомые ломы и кувалды.

Картазаев скрипнул зубами, и ему ничего не оставалось, как нажать на тормоз. Броневик, натужно ухнув всеми рессорами, развернулся практически на одном месте и помчался обратно, в сторону уже догоравшей машины.

Люди, потрошившие ее, увидели, что они возвращаются, и, кинув добычу, которая и так уже никуда бы от них не делась, бросились им навстречу. Так как в руках у них по-прежнему находились ломы, молотки и кувалды, они стали швырять их, целя в открытый люк.

Увидя несущийся навстречу, казалось, что в самое лицо, смертоносный рой, Картазаеву нестерпимо захотелось отвернуть, все равно куда, но он не отвернул, потому что знал, что иначе их зажмут наверняка.

Железки загрохотали по броне, а один из ломов прошел над самым плечом Картазаева и угодил в живот молодому солдатику.

– Капитан, ты где, сволочь? – закричал Картазаев через плечо. – Убери людей!

Но тот не появился, с самого начала заварухи забившийся в угол кузова. И то ладно, не мешал.

Один из нападавших кинулся прямо под колеса, раскинув руки, словно Иисус на распятии, но Картазаев даже не снизил скорости. Броневик подпрыгнул и устремился по улице дальше.

Оказавшись перед чадящим собратом, БТР ударил его в корму и забуксовал. Колеса с визгом заелозили по асфальту, и некоторое время Картазаев был уверен, что мотор сейчас заглохнет. Топот преследователей слышался все ближе, но в этот момент БТР пересилил и сдвинул препятствие. Подбитая машина запрокинулась, открывая дорогу, и БТР вырвался на оперативный простор.

Дальше стояли два троллейбуса, но промчаться между ними, раздирая обоим бока, было для Картазаева парой пустяков.

– Вы ответите за свое самоуправство! – лицо Нестеренко кипело праведным гневом. – Вы полезли командовать, совершенно не разбираясь в военном деле. Из-за вас погибли люди!

Согласно утвержденному плану командования, полетевшего ко всем чертям (плана, а не командования), целью бронегруппы являлся кинотеатр "Юпитер".

На первом этаже располагался автосалон, вследствие этого имелся въезд, вполне пригодный и для армейских БТРов.

Заехав внутрь, они на скорую руку заложили вход старыми афишами. Прилегающие улицы оставались пустынны, похоже, проследить их не успели.

Их уцелело четверо. Картазаев, Нестеренко, сержант Васильев и рядовой Лунев. Картазаев огляделся. Просторный холл имел огромные витринные стекла.

– Никому не светиться! Лучше прячетесь, дольше живете! – приказал он.

– На каком основании вы продолжаете командовать! – лицо Нестеренко пошло пятнами. – Вы кто?

Он демонстративно возвышался посреди холла. Не желая вносить раздор, Картазаев как можно убедительнее сказал:

– Я старше вас по званию. Вам этого мало? Вспомните, вы еще в армии.

Глаза Нестеренко налились кровью.

– Да я даже ваши документы не видел! Предъявите документики!

– Да кто же документы берет в разведку? Ты что рехнулся, капитан?

– Как ты разговариваешь с офицером? – заорал Нестеренко. – Ты, штатская сволочь?

– Перестань орать, ты нас демаскируешь, – едва сдерживаясь, проговорил Картазаев.

– Насрать на твою конспирацию! – почти взвизгнул капитан. – Сам завез нас сюда, а теперь спасателя из себя строишь!

Он подхватил с пола кресло и швырнул его в витрину. С грохотом, набатом отозвавшимся в окружающих кинотеатр пустынных улицах, та раскололась и осыпалась.

Картазаев сделал то, что по существу собирался сделать уже давно, схватился за пистолет, чтобы пристрелить придурка, но он совсем упустил из виду, что бойцы, стоявшие рядом, это бойцы из роты Нестеренко. Они хоть и не совсем одобряли действия старшего, но он был их командир, и это решило все.

Десантники повалили его, заломали руки. Им повезло, что ни с кого не слетели маски. Капитан подскочил и обезоружил Картазаева, забрав пистолет из кобуры.

Когда подняли на ноги, обнаружилось, что защитные брюки разорваны до самых трусов.

– Что теперь скажешь? – спросил Нестеренко, потрясая оружием перед лицом Картазаева. – Молчишь? Я знаю, почему ты молчишь. Потому что Вольд это ваших рук дело. Сидите себе в секретных ящиках, выдумываете, премии получаете, а нам тут дохнуть.

– Что за бред ты несешь? – возмутился Картазаев, и немедленно получил удар в живот.

Рукоятка пистолета угодила в кишки, и те судорожно сдернулись в кучу, вызвав нестерпимую боль и одновременно позывы немедленно помочиться.

В то время, что мучители пережидали, пока Картазаев оклемается, у того появилось несколько секунд, чтобы обдумать ситуацию. Он понял, что еще немного, и сумасшедший капитан попросту пристрелит его.

– Идиоты, вас же под трибунал отдадут! – выкрикнул он, решив, что знакомое слово должно их пронять.

– Это за что же? – почти спокойно поинтересовался Нестеренко. – Я выполняю приказ. А ты учинил саботаж и попытался помешать мне его выполнить. Какой же трибунал меня осудит? В Вольде действуют законы военного времени. К тому же, мы в разведке.

– Свяжитесь по рации с командующим! – предпринял Картазаев последнюю попытку увести от лица смертоносный ствол.

– А рация разбита! – издевательски заметил Нестеренко и снял пистолет с предохранителя. – Такое в бою тоже случается. Тебе опять не повезло.

Картазаев изобразил как можно более жалостливую мину и попросил:

– Ребята, будьте людьми, в уборную мне надо.

– Ссы в штаны, ублюдок! – ухмыльнулся Нестеренко.

Ну, как знаете, подумал Картазаев. Поначалу психологически было трудно мочиться в штаны, все-таки взрослый мужик, но потом наступило такое блаженство, и он дунул с такой силой, что в прорехи порванных в сутолоке брюк хлынули целые ручьи. В том числе и на капитанские штиблеты.

– Ах ты, гаденыш! – Нестеренко отскочил, Картазаев только этого и ждал, распихал удерживающих его десантников по сторонам и бросился вверх по лестнице, в холл второго этажа.

Сзади жахнул выстрел. Ногу обожгла боль, но Картазаев не остановился, понимая, что это означает смерть, и даже не замедлил хода и, отталкиваясь руками от ступенек и стен, повисая на перилах, выдрался наверх.

Второй этаж занимало фойе, которое можно было бы считать просторным, если бы не беспорядочно перегораживающие его буфетные стойки и рекламные щиты. Картазаев заметил вдали вход в зрительный зал и побежал к нему, сшибая пластмассовые стульчаки и оставляя следы крови на пыльном полу.

Не задерживаясь в дверях, последовал дальше, в темноту зрительного зала.

Кинотеатр оказался не модным мультиплексом, а старинным моноплексом. Зал был только один, и довольно вместительный.

В нос ударила нестерпимая вонь. Мертвяки сидели целыми шеренгами, там, где их застала смерть. Воздух был настолько плотным, что стоял стеной, выталкивал из себя посторонние предметы. У Картазаева на мгновение возникло острое желание сорвать фильтры и стать своим, не посторонним.

Папаш утверждал, что смерть от Вольда наиболее безболезненная из смертей. Засыпаешь и все.

Сзади загрохотали сапоги. Десантники уже поднялись по лестнице и теперь бежали по фойе. Картазаев скрипнул зубами и, подволакивая раненую ногу, побежал по лестнице вниз, к белеющему в темноте экрану.

Ноги разъезжались на покрытом желтым гноем полу, и пару раз он едва не упал, четко понимая, что если упадет, то ослабшему от потери крови организму уже не подняться.

Из последних сил ему удалось добраться до экрана и спрятаться за свисающий по бокам занавес. Стараясь не касаться его, он пробирался вдоль стены, когда руки провалились в нишу.

Готовясь к заданию, он тщательно изучил планировку здания и теперь знал ее наизусть.

Картазаев пошарил руками и обнаружил лаз, ведущий в заэкранное помещение. Стараясь не стонать, задевая о больную ногу, ему с огромными усилиями удалось в него влезть.

Сделав пару шагов, он без сил упал на пол, заваленный лежалым мусором. Захотелось закрыть глаза и уснуть.

Э, нет!

Первым делом он остановил кровь, приспособив носовой платок под жгут. В этот момент до него донеслись голоса. Он оглянулся и замер.

Тряпка экрана совершенно не скрывала то, что находилось за ним, лишь укутывала картину легкой призрачной дымкой.

Тысячи мертвяков смотрели на него пустыми глазницами. Целый зал.

Десантники стояли на самом верху, не решаясь спуститься в заполненный смертью по самые края амфитеатр.

– На стене свежая кровь, – заметил сержант.

– Значит, он скоро сдохнет, – вторил ему голос капитана. – Ну-ка, дай автомат.

Он дал длинную очередь. Пули полетели в зрительный зал, наугад находя цели. Нарядно одетые мертвяки встретили их полным безмолвием.

– Пойдемте отсюда, на хер! – произнес дрогнувшим голосом капитан, которого тоже проняло.

Дверь со скрежетом закрылась, и загремел засов.

Картазаев остался один.

Поначалу ничего не нарушало тишину, потом со стороны улицы раздались негромкие шаркающие шаги. Кто-то нерешительно тронул ручку двери.

Звякнула откидываемая внешняя щеколда, и дверь медленно приоткрылась, впуская в зал немного сумрачного света. Вечерело, и если в зале стало светлее, то ненамного.

На пороге стоял "крот".

Картазаев смотрел на него во все глаза. Это был первый зараженный, которого он видел воочию. В пылу боя ему так и не удалось ничего рассмотреть конкретно, единственно, что он понял, что на них напали "кроты". Откровенно говоря, узнав из результатов аэрофотосъемки о движущихся точках, он сразу подумал о "кротах". Кто, кроме них, еще бы мог передвигаться в мертвом городе?

На вид "кроту" было около тридцати. Крупный мужчина в когда-то нарядном, а сейчас донельзя измаранном и во многих местах порванном костюме. Лицо его имело землисто-серый цвет. Глаза плотно закрыты.

Постояв на пороге, "крот" шагнул внутрь и пошел по лестнице наверх. Движения его были неуверенные и резкие одновременно. Он все время натыкался на препятствия и шарил по сторонам руками.

Тем временем, на пороге возник еще один "крот" и, не задерживаясь, последовал за первым. Потом еще и еще.

Они шли по лестнице цепочкой, которую ни у кого не повернулся бы язык назвать живой. Мужчины, женщины, старики. В лохмотьях вместо одежд, с закрытыми глазами.

У Картазаева возникло чувство, что он смотрит сюрреалистический фильм, потому что все они проходили мимо него на экране, и он был единственным зрителем.

"Кроты" достигли двери в холл и теперь пытались ее открыть. Число их достигло нескольких десятков, они роились около двери, создавая сутолоку и неловко толкаясь. Дверь, закрытая десантниками на засов, не поддавалась.

Поняв тщетность своих потуг, "кроты" прекратили попытки. Причем, проделали это одновременно, словно по команде. Движения их были синхронны и механистичны.

Постояв пару минут, они развернулись и стали спускаться, подталкивая друг друга и натыкаясь на кресла.

"Кроты" тесной группой выдавились на улицу и сразу исчезли из поля зрения. Картазаеву необходимо было посмотреть, что они предпримут дальше, но чутье говорило ему, что торопиться не надо.

И предчувствие в очередной раз не обмануло его. Один из зараженных вернулся.

Длинный словно жердь мужчина остановился в дверном проеме и настороженно повел лицом из стороны в сторону. Хоть глаза его и оставались закрытыми, у Картазаева создалось ощущение, что "крот" просвечивает зал точно рентгеном.

Когда взор невидящих глаз остановился на экране, Картазаев почувствовал себя голым. Захотелось немедленно покинуть свое убежище и оторваться от "кротов", что в принципе, учитывая скорость передвижения последних, было вполне допустимым. Но инстинкт нашептывал ему "Замри!".

Неизвестно чем бы закончилось возникшее противостояние, если бы с улицы не донесся шум. Зазвенело разбитое стекло, ударили выстрелы.

"Крот" повернулся и исчез за углом. Выстрелы не стихали некоторое время, весьма непродолжительное. Потом наступила тишина.

Следующие звуки донеслись уже из холла второго этажа. Опять послышалось несколько выстрелов, очередь из автомата. Потом все разом стихло, и на душе сделалось тоскливо.

Внезапно тишину прорезал громкий, полный ужаса вопль, оборвавшийся на высокой ноте.

В дверь с той стороны с силой двинули чем-то тяжелым, заставившим ее затрещать по всем швам. Приглядевшись, Картазаев увидел пробившее насквозь толстое дерево и выступающее на полметра острие лома. С него свешивались лохмотья, а потом побежала кровь.

Наступившая на этот раз тишина не нарушалась уже ничем.

Картазаев решился покинуть свое укрытие только ночью. Хоть для «кротов» освещенность не имела никакого значения, по данным разведки активность зараженных в это время резко снижалась, и в городе практически не происходило никаких перемещений.

Картазаев выбрался в зал и далее на улицу, озаряемую крупной, похожей на прожектор, луной. И остановился пораженный. Во многих окнах горел свет, и на мгновение ему показалось, что город живой.

Лишь потом он понял, что свет горел все время, и днем и ночью, зараженные и умирающие жители не успели его выключить.

Оглядевшись и не увидев ничего подозрительного, Картазаев двинулся в сторону двери в кинотеатр.

Под ногами захрустело битое стекло. Все витрины были разнесены вдребезги.

Людей не было видно, наверное, "кроты" утащили их с собой. Поднявшись наверх, Картазаев увидел того, кого убили на втором этаже. Сержант Васильев висел на пронзившем его насквозь ломе.

Картазаев не стал к нему подходить, потому что было ясно, что сержант мертв. Кровь хлестала по лому как по кровостоку, и следы ее просматривались в десяти метрах от трупа.

Картазаев спустился к машине и приступил к осуществлению своего плана.

Подойдя к бронетранспортеру, откинул люк – и от неожиданности отшатнулся. В машине находился еще один труп.

У него не было головы и лишь по погонам можно было догадаться, что этот несчастный Лунев. Видно бедняга пробился к машине и пытался завести мотор.

Где-то на периферии сознания Картазаева возникли угрызения совести, но он быстро их подавил. Все равно на этой тачке он далеко бы не уехал.

Завести БТР можно было только специальным ключом, который он забрал с собой, и это было тоже частью плана.

Картазаев вытащил труп, залез внутрь и стал действовать. Первым делом открутил четыре гайки и снял фальшь панель. В глубине ниши открылась доселе скрытая портативная система космической связи.

Картазаев вставил в дисковод личный диск и запустил систему. Панель замигала огнями.

– Первая часть задания выполнена, – доложил он.

– Каковы потери? – сразу откликнулся Серегин.

– Я остался один.

– У меня плохие новости. Буйвол убит.

Картазаев некоторое время переваривал услышанное. Мы имеем полное право никого не жалеть, подумал он. Нас тоже никто не жалеет и не одаривает мармеладом.

– Теперь никто не задержит Дэна. Возможно он уже рядом. Будь осторожен. Мы могли бы приостановить ход операции.

– Уже поздно, – сказал Картазаев. – Следующий сеанс связи-через двое суток в то же время.

– Желаю удачи, – донеслось издалека.

Картазаев отключил связь и вернул все на свои места.

Второй тайник был запрятан гораздо основательнее. Снова понадобился специальный ключ, изготовленный в единственном экземпляре, чтобы его открыть.

В глубокой узкой нише стоял вместительный чемодан из хорошо выделанной натуральной кожи. По идее организаторов операции столь добротная вещь не должна была вызвать подозрений в том месте, куда ему суждено было отправиться.

Содержимое чемодана было бесценно. Релейное устройство, снаряженное витазином, и оружие. Плюс два шахтных ствола в днище и крышке с двумя реактивными гранатами внутри.

Нагруженный неподъемным чудо-чемоданом, Картазаев с трудом выбрался из машины. Он поднимался по лестнице, когда остро почувствовал на себе враждебный взгляд.

Сделав вид, что потерял равновесие, незаметно оглянулся, но ничего не заметил. Однако ощущение опасности не пропало.

А где капитан?

Картазаев удивился, что эта мысль не пришла ему в голову раньше. Если "кроты" убили и Васильева и Лунева, то почему они должны были пожалеть Нестеренко?

Поднявшись на второй этаж, Картазаев поставил чемодан и вооружился, закрепив ножны с ножом на щиколотку. Потом взял автомат и вернулся на первый этаж.

Шаг за шагом обошел его, но никого не обнаружил. Может, действительно, "кроты" забрали, – подумал он. Кто его знает, что у них на уме.

Он повесил автомат на спину и вернулся за багажом.

Чтобы открыть дверь в зал, надо было убрать труп сержанта. Картазаев рывком вытянул лом, и труп мешком рухнул на пол.

Картазаев повернулся, чтобы взять чемодан, и в этот момент все и произошло. Он так и не понял, как нападавшему удалось подкрасться к нему незаметно. Скорее всего, из-за потери крови в простреленной ноге у него наметилось некоторое снижение слуха.

Так или иначе, повернувшись, он лицом к лицу столкнулся с Нестеренко. Глаза капитана горели безумием. Тот был безоружен, но с яростью сумасшедшего вцепился в него, и ему удалось свалить его с ног.

Нестеренко сразу ухватился за маску и попытался стащить. В запасе у Картазаева оставались мгновения. Автомат он выронил при падении, но теперь ухитрился подтянуть к себе ногу с ножнами.

Следующие события произошли одновременно. Капитан сорвал с него фильтры, а он выхватил нож и всадил по самую рукоятку в противника.

Стараясь сдержать бешено рвущееся дыхание, он нахлобучивал на себя фильтр. В голове пульсировала единственная мысль, что он все-таки вдохнул зараженный воздух.

Кое-как освободившись от убитого, он подхватил чемоданы и поволок их к входу в зал.

Сколько у него оставалось? Минута? Две?

В голове гудели колокола. Потом раздался веселый возглас Ваньки Штоца по прозвищу Буйвол:

– Куда спешишь, Петрович?

– Ванька, жив? – изумился Картазаев.

– Куда ж я денусь? Дай чемодан, помогу.

Он протянул его Буйволу, а когда он упал на пол, грохот привел его в себя.

Чемодан неряшливо кувыркался вниз по лестнице, вываливая бесценное содержимое, которое далеко разлетелись по грязному полу.

Все кончено, решил он. Значит, можно не торопиться. Операция провалена. Спасенных нет.

Картазаев заставил себя поднять упавший чемодан. Опустевший, он весил гораздо меньше.

Перед глазами расплывались нарядные радужные круги, в голове опять начинал звонить набат. Судя по этим признакам, времени у Картазаева уже не оставалось.

Он кое-как дотащился до занавеса, потом, ударяясь обо все углы, пролез в нишу.

Когда очутился в своем укрытии, то уже почти спал. А ведь для приведения зипа в рабочее состояние требовалось не менее трех минут. А как его привести в рабочее состояние, если Штоц все время толчется рядом и мешает сосредоточиться?

– Отстань, Ванька! – голос прозвучал отчужденно громко, и Штоц на несколько секунд исчез.

Картазаев успел достать из зипа инъектор со встроенным таймером. Для создания витазина использовался человеческий гипофиз. Сейчас Картазаеву было не до этических колебаний.

Инъекция стоила побольше авианосца и должна была спустя двое суток разбудить его и вернуть его к жизни.

– Успеть, только бы успеть, – шептал Картазаев, прилаживая сложное устройство на сгибе локтя.

Потом начал накручивать таймер, и на этом действии сознание его покинуло. Это произошло так стремительно, что он так и не понял, на сколько времени установил автомат. На двое суток? И установил ли вообще?