Текст книги "Чудовище 3 (СИ)"

Автор книги: Динна Астрани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Сынок! – ласково проговорил он. – Нет, ты не тень! Конечно же, ты не тень, ты даже не представляешь, как ты велик по своей сути! Ты ещё более великий, чем Лир, ты способен на большее, чем когда-то была способна твоя мать!

– Ты что-то можешь сказать обо мне? – спросил Ленг. – И о моей матери?

– Да. Ведь это она когда-то была возлюбленной и женой императора Лира и именно она вдохновила его создать империю, где те, кого когда-то незаконно унизили до статуса демонов, обрели заслуженный величай!

– Императрица Майя? Наша мать была той самой Майей, женой чудовища Лира?

– Лира называют чудовищем, но это было на самом деле великое чудовище! Тебе не нужно рассказывать о том, что он был сыном бога Каджи. Майя же была моей дочерью в предыдущем воплощении!

– Значит, наша мать была демоница?

– Только наполовину – в своём первом воплощении. Но она ею и осталась. Ведь это я дал ей вход из Хаоса в мир Великой Тыквы, через мою плоть, моё семя она вошла в него. Её называли демоницей – ведь тогда ещё мало кому было известно, что на самом деле мы – боги!

Ленг сжался в комочек и подумал о своём брате. Хар всею душою ненавидел «богов» стихий, каково ему было бы узнать, что его брат-близнец – сын одного из них? Душе его сделалось больно и ему захотелось, чтобы встреча со Свири оказалась бы всего-навсего сном.

А Свири продолжал:

– Лир прожил короткую жизнь, если бы эта жизнь была хотя бы вдвое длиннее, до чего бы изменился мир, который оказался в его власти! Он был способен вызывать землетрясения, он повелевал камнями, заставляя их двигаться, складываться в такие фигуры, какие он хотел, он наделял их жизнью! Драгоценные камни появлялись там, где он приказывал им быть. А моя дочь? В первом воплощении она распоряжалась огнём и могла на расстоянии сжигать целые деревни и города…

Глаза Ленга округлились от ужаса:

– Она это делала?..

Испуг мальчика вызвал у Свири раздражение.

– Она это делала только тогда, когда не ведала, что делает это! – в ярости прокричал он. – А во всём остальном она была юродивой, демонская сущность проявилась в ней в другой крайности, которая, к сожалению, может быть и у демонов!

Бешенство Свири напугало Ленга ещё сильнее и он начал читать молитвы светлым богам о защите вслух.

Лицо Свири исказила гримаса недовольства: молитва действовала на него, как зубная боль. Ему очень захотелось снова прыгнуть в огонь, где находился портал в его сферу, где он обитал. И он сделал это. ” – Я ещё увижусь с мальчишкой, – рассудил он. – Я подал ему информацию, над которой он наверняка начнёт размышлять. И назреют вопросы, которые он пожелает задать и на них смогу ответить только я.»

Ленг ещё долго молился и сам не заметил, как сон сморил его и он завалился на траву и проспал на ней до утра.

Свири оказался прав: мальчик на самом деле много думал о том, что услышал от него. Ленгу хотелось считать, что встреча с демоном у костра была всего лишь сном, но сон никогда не бывает таким чётким и реалистичным. Ему очень хотелось поговорить об этом с братом, но он не смел, сомневаясь, станет ли тот его любить и дальше, узнав, что он – сын демона стихий. И, возможно, Хар ужаснётся, что их общая мать также была наполовину демоном, Хар начнёт страдать, возможно, он потеряет веру в себя и способность совершить предначертанное. И Ленг решил молчать.

Ленг очень боялся потерять любовь своего брата, потому что понимал, что брат – единственный, кто любил его в этом мире, остальные только терпели. Дети, что в раннем детстве играли с ним, с возрастом начали больше придавать значения тому, что он сильно отличается от них. К десяти годам его густой рыже-красный волос разросся тяжёлой копной не только на голове, но и на шее и даже частично на плечах и спине, а пух, что в младенчестве покрывал некоторые части его тела, стал более жёстким и превратился в ранее оволосение. И коже осталась такой же неестественно алой. Всё выдавало в нём ребёнка, рождённого от демона. Друзья раннего детства всё больше сторонились его, а кое-кто пытался дразнить, подтрунивать и Ленгу нередко приходилось драться из-за этого, да и Хар не мог стерпеть, чтоб его брата оскорбляли и мальчишки часто воевали, встав плечом к плечу.

У самого Хара, порою, возникали вопросы: почему его брат-близнец не просто не похож на него, но выглядит так странно, как будто он дитя демона? Жрецы объясняли обоим братьям это тем, что, якобы, возможно, это были всего лишь козни демонов, исказивших внешность Ленга ещё во внутриутробном состоянии, а вовсе не потому, что он – сын демона. Его происхождение от Свири не афишировалось, так приказал Став.

Шли месяцы и молчание Ленга о его встрече со Свири превратилось в пытку. Он пытался думать об этом, как о сне, но сомнения совершенно измучили его. Силой воли, которая окрепла у него не по годам, он мог заставить себя только не подавать виду, что его что-то гложет и вести себя, как обычно. Но со временем это становилось невыносимо.

Он ощущал потребность снова поговорить со Свири. Не потому, что тот был его отец и не из-за зова голоса крови. Ему просто хотелось знаний о себе и о тех, кто его создал. Свири сказал, что он велик по своей сути даже больше, чем когда-то был император Лир, он поведал, что мать была демоницей, способной на расстоянии сжигать деревни и города… Что Ленг мог бы узнать о себе от своего отца?

Мальчик дожидался, когда в жреческом доме все уснут, в том числе и его брат и в тайне от всех пробирался на пустырь за домом, где заранее приготавливал вязанки хвороста, разводил костёр и подолгу смотрел на него, замирая от страха. Свири представился его отцом, но было всё-таки боязно.

И добился своего: Свири вновь вышел к нему из огня, довольный, что его сын не обманул его ожидания.

– Моя дочь Джанка подолгу проводила время в самом огне, она сидела и лежала в пламени и огонь не пожирал её тело, – рассказывал Свири. – Но, несмотря на это, я сам не мог явиться к ней и поведать о том, чего я ждал от неё. Всё потому, что она вела себя не как демон и даже не как обычный человек, а как умственно отсталая юродивая!

– Ты мог бы мне рассказать о ней?

Свири пересказал сыну историю Джанки, но преподнёс её так, как будто из-за своей доброты Джанка знала лишь страдание, боль и предательство, именно сострадание, гуманность и милосердие и послужили причиной её несчастной судьбы и гибели.

– К сожалению и ты, сын, пошёл по её стезе, – грустно проговорил Свири. – В тебе слишком много того, что причиняет демонам лишь вред. Твоя любовь к брату ни к чему хорошему не приведёт, лишь к боли, когда твой брат предаст тебя, как предали Джанку все, кого она имела глупость любить.

– Мой брат тоже любит меня, – тихо промолвил Ленг.

– А ты проверь силу его любви. Расскажи ему обо мне! О том, что ты сын одного из ненавистных ему демонов! Ты увидишь, как быстро сгорит его привязанность к тебе, как она обратится в пепел! Ведь ты до сих пор боялся ему в этом признаться, не так ли?

– Да. А ведь я должен быть честен с братом, если я его люблю!

– Верно, сын. Поклянись мне сейчас, что ты испытаешь любовь своего брата, рассказав ему обо мне!

– Я клянусь.

” – Отлично, – подумал Свири. – Мальчишка, кажется, пока ещё так глуп, что не решится пренебречь данной клятвой. Нет сомнений в том, что Хар изменит отношение к брату, узнав о том, чей тот сын. Пути братьев разойдутся и тогда Хар, которому суждено уничтожить Чудовище, которое для нас важнее всего, не выполнит свою миссию. О, как же всё-таки я правильно поступил, зачав тебя, Ленг, в твоей матери!»

========== Глава 11. Чужая сторона ==========

Хару шёл двенадцатый год и жрецы решили, что наступила пора для мальчика учиться постам, сначала – коротким, затем, в процессе взросления – длительным. Голодные или полуголодные дни могли способствовать его духовному росту. Хара никто не принуждал к постам, ему просто объяснили, что это необходимо для его будущей миссии и он согласился.

Всё больше времени Хар проводил в священной роще, где обычно находились шалаши для постящихся. Ленг нередко постился вместе с ним, хотя от него этого и не требовалось. Просто Ленг не желал ни в чём отстать от своего брата.

В один из таких постов Хару явился его отец и впервые мальчик увидел бога Става воочию. Хар молился на пороге своего шалаша и фигура Става внезапно соткалась перед ним из воздуха.

– Приветствую тебя, великий бог! – пробормотал мальчик, не решаясь назвать божество отцом.

– И тебе привет, сын мой!

Это было утреннее время, когда раннее солнце едва пробивалось между листвой деревьев священной рощи. Светлый бог явился в светлое время суток.

– Какая честь для меня, впервые увидеть бога! – произнёс мальчик, почтительно вставая.

– И своего отца.

– И моего отца! – как во сне, повторил Хар.

– Да, сейчас настало время, когда ты можешь увидеть меня и получить мои наставления, потому что ты вошёл в возраст сомнений и ошибок.

– Я ни в чём не сомневаюсь, боже! Я рождён для особой миссии и выполню их ради светлых богов, потому что они хотят этого от меня!

– Сейчас в тебе нет сомнений и я бы не хотел, чтобы они возникли. Даже если ты узнаешь о себе нечто новое. Вернее, о той, что была твоей матерью.

– Я готов слушать, великий бог!

Став жестом велел мальчику присесть на землю и сам опустился на траву напротив него. Очевидно, догадался Хар, разговор предстоял долгий.

Став поведал ему историю Джанки, так же, как недавно Свири – Ленгу, но Став преподнёс её иначе, подчёркивая всё светлое, что было в Джанке и объясняя, что причиной её несчастной судьбы было не доброе милосердное сердце, а некрасивая внешность, которую окружающим было трудно принять.

– Не могу поверить, что демоны могут быть добры и милосердны! – покачал головой Хар.

– Значит, ты не веришь мне?

– Я не смею тебе не верит, ты – светлый бог, просто это слишком удивительно.

– Демоны иногда могут быть добрыми, если пожелают и при определённых обстоятельствах, обычно, когда им приходится много страдать.

– Но зачем ты рассказал мне о дочери демона Свири? Ведь я же понимаю, что это не развлечения ради, это, должно быть очень важно, господи.

– Потому что впоследствии эта женщина, наполовину демоница, наполовину человек обрела право на красоту в каждом воплощении и это изуродовало её душу. Ведь в следующем рождении она была императрицей Майей, возлюбленной Лира, о котором тебе не раз говорили жрецы, как о властелине, внедрившем культ демонов стихий по всему материку.

– Да, видимо, демон не может быть всегда добрым и милосердным! – громко проговорил Хар. – На время только, но после демонское всё равно проявится в нём!

– Верно. Но у этой женщины было и третье воплощение, в котором в ней не осталось от демона ничего. Свири считает, что она по-прежнему осталась демоницей, потому что в первом воплощении она вошла в этот мир через его плоть и семя, но это его заблуждение. Уже в третьем воплощении она была всего лишь человеком, обычным, со своими недостатками и достоинствами и желанием просто жить, проходя процесс жизни. Она была во всём обычной женщиной, кроме того, что была необыкновенно красива. Так красива, что даже не оставляла равнодушными богов и покорила моё сердце.

– Ты, светлый бог, полюбил бывшую демоницу?

– Хар, в ней не осталось ничего от демоницы. И хоть она была простым человеком, но в ней осталась способность, избранность родить героя, который совершил бы подвиги во имя светлых богов. Это она была твоей матерью, Хар.

– Моей матерью?! Та, что вдохновляла Лира создать страшный культ, обожествивший демонов?

– Она раскаялась в этом и готова была на всё, чтобы исправить свои ошибки. Как ты знаешь от жрецов, твоя мать была убита Свири и ты и твой брат Ленг долго развивались уже в мёртвом ей теле. Так знай же, что она была убита именно за это: она согласилась родить тебя, чтобы ты уничтожил культ демонов стихий! Она выступила против Свири и погибла за это!

– Свири ещё заплатит за это! – сквозь зубы проговорил Хар.

– Да, я уверен в этом. Но ты, мой сын, должен знать ещё кое-что и постараться правильно это понять и принять. Ленг – сын Свири.

Глаза Хара сильно расширились и многое появилось в них: ужас, недоумение, всплеск эмоций, ярость, протест. Он не произнёс ни слова, его язык оказался как бы скован.

– Свири взял эту женщину, что стала твоей матерью только после своей смерти, силой. Ты ведь уже знаешь, что это такое. Он овладел ею после меня. И так был зачат Ленг. Ты обязан знать правду, потому что с твоим братом связана твоя жизнь. И это тебе известно. Вы слишком зависимы друг от друга. Станешь ли ты ненавидеть его после того, как узнал правду о нём? Ты знаешь и любишь его более десяти лет, смогут ли измениться теперь твои чувства?

– Я должен теперь его ненавидеть? – наконец, с трудом сипло выдавил из себя Хар.

– Нет, не должен. Ты вправе любить его, как прежде. Я скажу тебе ещё одну правду: рождение от демона исказило внешний облик Ленга, сделав его кожу неестественно красной и излишне волосатой, но в душе у него не осталось ничего от демона. Даже в Джанке этого было больше. Ленг – человек, обладатель абсолютно человеческой души. Только Свири не понимает этого и слишком много от него ожидает.

– Что ожидает?

– Наверно, того, что ожидал Каджи от Лира, только ещё больше. Но Ленг не перейдёт на его сторону, если не утратит твою любовь.

– Она так важна для него?

– А его – для тебя?

– Он мой брат. Я очень, очень люблю его! Пусть он будет всегда неразлучен со мной, как и прежде! Ведь я же не стану предателем светлых богов, если буду любить сына демона Свири, если в самом Ленге не осталось ничего от демона?

– Нет, Хар. Если бы твоя привязанность к Ленгу была бы опасна для тебя, мы не позволили бы вам расти вместе.

На этом разговор Става со своим сыном был закончен.

Через некоторое время Ленг решил сдержать свою клятву и поведать брату Хару о том, кто был его отец. Ему было нелегко принять это решение, сломить себя. Он очень боялся, что Хар изменит своё отношение к нему, возненавидев. Но когда он всё-таки, собравшись с духом и волей, начал рассказывать ему о себе, тот жестом остановил его и произнёс:

– Кто бы ни был твой отец, брат, кто бы ни был мой отец, мы братья одной матери и ими останемся навсегда. Ты мой брат и то, что твой отец Свири не заставит меня отречься от тебя!

И счастливые братья обнялись.

И снова жизнь их стала такой, как прежде. Они вместе постигли и молились, катались на лошадях, занимались упражнениями, укрепляющими тело, обучались фехтованию на шпагах. Став больше не являлся Хару, а Ленг тщательно избегал встречи со своим отцов Свири и каждый раз, оказавшись рядом с огнём или во время грозы, когда сверкала молния, читал оберегающие молитвы.

И так миновало ещё семь лет.

Мальчишки превратились в юношей. Хар вырос высоким и мускулистым, тело его великолепно сформировалось и внешним обликом он сильно напоминал своего прекрасного божественного отца. Ленг также вытянулся ростом, но был слишком широк в кости и нескладен и не очень любил показываться на улицах города, чтобы не привлекать внимания горожан своей излишне красной кожей и такого же цвета волосами.

Характеры у юношей также отличались: Хар был смешлив, добродушен, общителен, а Ленг был молчалив, замкнут, меланхоличен. Но, тем не менее, братья всё так же были привязаны друг к другу.

И в день восемнадцатилетия братьев Став вновь явился Хару во время его очередного поста и сообщил ему, что пришло время выполнить его миссию и Самарг объяснит ему, как он должен это сделать.

Прежде, чем отправиться к Самаргу, чтобы сообщить ему новость, Хар поведал об этом брату и Ленг ответил:

– Я непременно отправлюсь с тобой и где ты будешь, там буду и я.

Самарг хладнокровно выслушал Хара о том, что тому во время поста в священной роще являлся его божественный отец и сообщил о том, что пора исполнить предназначенную ему миссию. Когда Хар закончил своё сообщение, он заговорил:

– Многие в Гобо считают, что на всей Планете существуют всего два материка: наш и Сильбо, откуда прибыли к нам сизолицые кулькийцы. Да и сами жители Кульки так считают, они не открыли иных земель, кроме нашей, хотя и владеют более усовершенствованными кораблями, чем наши. На самом деле много веков назад наши путешественники из Ноччи, а Ноччи, как вы знаете, очень древний город, имели также корабли, работающие благодаря механизмам, а не гребцам и они много путешествовали. Позже много в Гобо изменилось, техника стала не в почёте и многие изобретения учёных прошлого было забыто, как и достижения в иных сферах. Более того, были забыты географические карты, начерченные древними путешественниками! Но не все они исчезли, многие из них хранятся в наших хранилищах, они перечерчены на новые полотна и нам известно о том, что существуют и другие материки, кроме печально известного нам Сильбо, чей народ пошёл войной на западные города нашего материка. Так вот, на востоке от Гобо существует материк Бино, куда не раз наведывались наши мореплаватели и куда предстоит отправиться тебе, Хар. Тебе предстоит посетить места, в которых находятся артефакты, которые помогут тебе отыскать портал в сферу, где находится Чудовище и уничтожить его. Эти места будут отмечены на карте, которую ты возьмёшь с собой. В пути ты ни в чём не будешь знать недостатка. Князь нашего, который тайно ненавидит культ демонов стихий и знает о твоей миссии, даёт тебе усовершенствованный корабль, купленный у кулькийских контрабандистов, лошадей и прочее необходимое. Артефакты таковы: шпага, щит и ключ. Ты не спутаешь их, когда они будут найдены, сам Став явится и подтвердит, что это именно они.

Хар не долго собирался в путь и Ленг неизменно отправился вместе с ним. Оба юноши были просто счастливы, что отправляются в дальнее странствие к приключениям, оба были полны оптимизма и не знали страха и сомнений.

Время в океане не томило их, они просто предавались то мечтам, то воспоминаниям, то просто наблюдали за тем, как колышутся волны за бортом и время от времени появляется какая-то живность: то стая дельфинов, то плавники акул, то могучая спина кита.

Наконец, на горизонте появились очертания материка Бино.

В пути братья достаточно изучили карту и знали, что теперь кораблю следует двигаться на север, чтобы пристать к городу Сигва, если таковой ещё существовал с тех пор, как древние мореплаватели занесли его на карту.

Берега Бино оказались в своём большинстве покрытыми степной травой и где-то вдалеке высились холмы, казавшиеся жёлтыми под солнцем. Картина была унылая по сравнению с живописными пейзажами Гобо, к которому привыкли глаза Хара и Ленга. Но созерцать её пришлось несколько дней, пока их корабль, наконец, не достиг берегов Сигвы.

Сигву населяли люди, преимущественно, невысокого роста – не выше полтора метра, черноволосые, кучерявые, с большими чёрными глазами и у всех, как у одного, были очень крупные руки и очень крупные ступни ног. Все они одевались очень глухо – в балахоны с длинными рукавами до пят и все были закутаны в платки, как мужчины, так и женщины. На ком-то одежда была простая, из холстины, кто-то был одет побогаче – его платок и балахон был расшит цветными нитями и бисером, но фасоны были одинаковые.

Когда корабль Хара и Ленга причалил к берегам Сигвы и юноши сошли на пристань, аккуратно сведя по трапу своих коней, сигвяне не выразили по этому поводу бурных эмоций, только с любопытством рассматривали корабль и чужеземцев, не похожих на них.

Братья посоветовались и решили, что не станут задерживаться в этом городе слишком долго, потому что им был нужен другой город – Меха, где хранился первый артефакт – шпага. В Сигве они только запасутся водой и провиантом в дорогу и, по возможности, отыщут себе проводника. Они могут заплатить и проводнику, и за продукты, потому что от князя Ноччи им было дано в дорогу несколько алмазных камней, которые они могли сменять на местные деньги.

На площади перед пристанью было достаточно много людей и братья принялись расспрашивать проходящих мимо, где бы они могли найти колодец, чтобы набрать воды в бурдюки и прикупить продуктов питания. Как когда-то в Гобо местных жителей смущал вид кулькийцев, впервые прибывших к ним, так сигвяне шарахались от братьев, не решаясь им ответить. Всё неизвестное пугало.

– Довольно, брат, – проговорил Ленг. – Пойдём в город, сами отыщем и колодец и места, где можно разжиться едой. Жаль наши запасы на корабле иссякли за время плавания!

Однако, как оказалось, выйти в город было не просто. Стоило им пересечь площадь вокруг пристани, как они обнаружили, что вдоль её краёв тянулась ограда из металлических прутьев, закончившаяся такими же воротами, а затем снова потянулась ограда, а после – опять ворота, ограда-ворота, ограда-ворота… Площадь оказалась полностью ограждённой и не было выхода в город. Братья заметили, что местные жители подходили к решетчатым воротам и с другой стороны к ним приближался человек, протягивал между решётками ладонь и в неё клали монету и тогда он ворота открывал. Выходившие из ворот на площадь тоже платили.

– Платный вход в город? – братья переглянулись.

Они приблизились к одним из ворот и Хар заговорил с человеком у ворот, взимавшим плату с входивших и выходивших:

– Послушай, друг, что за причуды здесь заведены, в вашем городе? Почему просто так не пропускаешь тех, кто хочет войти в город, почему они должны тебе платить?

– Платят не мне, всё идёт в казну улицы, а я всего лишь привратник! – назидательно произнёс привратник. – Ясно по вашему виду, что вы прибыли из чужих земель, где не умеют бережно относиться к тому, что сотворено руками человека! – очевидно, находясь за решёткой, он чувствовал себя в безопасности перед двумя мужчинами, что были выше его чуть ли не на две головы и мог позволить себе разговаривать дерзко.

– Что значит – бережно относиться? – возмутился Хар. – Почему мы не можем просто так пройти по улице, не заплатив? Или земля не создана богами для всех?

Привратник подкатил глаза в знак изумления, как это чужестранцы могут не понимать таких простых вещей.

– Так ведь вы же пройдётесь не по голой пыльной и грязной земле! – воскликнул он. – Наши улицы полностью вымощены булыжниками и чисто выметены – ни соринки! Вы думаете, это само вымостилось и вымелось и жители улицы не трудились над этим? А ведь когда по улице слишком много ходят, а то и ездят на конях, дороги разбиваются, портятся, их приходится снова ремонтировать. Значит, жители улицы либо должны отрываться от своей работы и делать это, либо нанимать кого-то, кто бы их улицу отремонтировал. Нужны деньги, а кто захочет заплатить просто так? Все ведь дармовщинку любят. Вот поэтому все жители города обнесли свои улицы оградами и поставили ворота, чтобы чужаки, которые хотят пройти по чужой улице, платили! Разумеется, со своих жителей улицы никто плату не берёт, поэтому у каждого жителя Сигвы имеется вышитый на одежде номер улицы, на которой он проживает.

– Однако, дорого это обойдётся тому, кто живёт в одном конце города, а ему надо в совсем противоположный! – заметил Хар. – Это ж сколько улиц ему надо пройти и за вход в каждую заплатить?

– Разумеется. Плата не большая для тех, кто идёт пешком, а если верхом на лошади или в телеге, или на другом транспорте – тут уж дороже. Неужели это не кажется вам справедливым: заплатить тем, кто мостил улицы и подметал их?

– У нас за океаном в нашем городе Ноччи делается иначе: правитель взимает налоги за ремонт дорог. Правда, дороги у нас не везде совершенны, но зато не надо ломать голову, где взять денег для того, чтобы свободно ходить по своему городу.

– Налоги можно и утаить, а вот у ворот уже не выкрутишься – не откроют! – хитро заметил привратник. – Зато какие у нас дороги! Ровненькие, булыжник к булыжнику, и так везде и повсеместно!

– Послушай, друг! – Хар постарался улыбнуться. – А как же быть тем, у кого нет денег совершенно? Неужели он завязнет в границах своей улицы, как в паутине? Вот мы – чужеземцы, мы не бедны, у нас есть кое-что, что мы могли бы продать, чтобы иметь деньги, где бы мы могли это сделать?

– В какой-нибудь скупочной лавке.

– А разве она есть на площади у пристани?

– Нет, такая лавка находится на тридцать шестой улице, но до неё надо пройти четыре улицы: нашу и ещё три за ней.

– Но как же мы пройдём твою улицу, если нам сейчас нечем заплатить?

– Вы её не пройдёте, если у вас нет денег!

– Что же, ты предлагаешь нам так и остаться на площади?

– Это ваше дело! Вы приплыли из-за океана? Тогда садитесь на ваш корабль и убирайтесь обратно!

Хар нахмурился:

– Это так-то ты обращаешься с гостями? У нас закончились запасы воды и пищи, вся наша команда корабля томится от жажды и голода, а ты предлагаешь нам плыть обратно? Ну, мерзавец, не выйдет это у тебя!

Тем временем к воротам подошло какое-то существо непонятного пола, потому что, как уже говорилось выше, одежда мужчин и женщин в Сигве мало отличалась, протянуло монету и привратник начал открывать ворота. Братья тут же ринулись вперёд, навалились на створку, оттеснили привратника и спешно завели коней на улицу. Привратник оказался сообразительным и понял, что его дело худо и поэтому не поднял крик, а побледнел, как мел и отступил.

Братья вскочили на коней и поехали вдоль улицы, разыскивая другой её конец. Они увидели колодец и поспешили к нему и напились, не спрашивая на это ни у кого разрешения. Улицы были многолюдны, на них косились и шарахались, но никто не решался задержать их.

Они вышли и на другую улицу, и на третью и на четвёртую так же, как на первую – просто дожидаясь, когда привратник отворит кому-то ворота за деньги, а затем отшвыривая привратника и проходя на нужную улицу. Им так никто и не решился встать поперёк дороги, очевидно, пугал их огромный рос и резкое внешнее отличие от других.

Они оказались на тридцать шестой улице и принялись выспрашивать прохожих, нет ли здесь поблизости скупочной лавки. Им не спешили отвечать до тех пор, пока они не догадались, что надёжнее среди этого народа действовать силой. Они сошли с коня, ухватили под руки ещё одно существо непонятного пола и приказали ему вести их к скупочной лавке. Существо запищало тонким голосом, но Ленг, наиболее бесцеремонный и грубоватый, показал существу кулак и пригрозил свернуть шею и оно покорно повело их к скупочной лавке.

В скупочной торговец пытался обмануть братьев, когда они показали ему один из алмазов, данных им в дорогу. Он усиленно сбивал цену благородному камню, но братья успели заметить, как алчно вспыхнули его глаза, когда он увидел алмаз и поняли, что в этих краях драгоценные камни так же стоят недёшево. Они долго торговались и, наконец, продали алмаз достаточно дорого. Они находились на чужой территории, не зная, что по чём, но им покровительствовал бог Став, обострив их наблюдательность. Торгуясь, братья не сводили пристальных взглядов с лица торговца, с выражения его глаз и осознавали, во сколько на самом деле он оценивает драгоценный камень.

Получив деньги, братья отправились на корабль, отдав их часть капитану корабля, чтобы тот позаботился о том, чтобы закупить для команды провиант и указали, где находится колодец. А затем разжились запасами пищи на площади перед пристанью и решили отправиться в путь, в город, где хранился нужный им артефакт. Время терять было нельзя.

Путь их лежал на восток, но для этого было необходимо пересечь весь город с его немыслимым количеством улиц, обнесённых оградами и решётками, их воротами и неумолимыми привратниками. Но, с другой стороны, была возможность и посмотреть на жизнь этих неведомых краёв, о которых мало кто знал в Гобо.

Город Сигва оказался каким-то сонным царством, несмотря на его многолюдство. Жители его не любили быстрой ходьбы, расторопных движений, стремительности. Здесь было принято никуда не спешить и, казалось, большинство даже устраивали и ворота и ограды не только потому, что это давало финансы на отличное содержание дорог и тротуаров, но и повод для милого сигвянам домоседства, без излишних передвижений. Кому охота отдавать денежки только за сомнительное удовольствие выйти за пределы своей улицы!

Позже братья выяснили, что чужакам с других улиц было не принято бесплатно пользоваться и общественными колодцами, чтобы попить, он должен был заплатить кому-нибудь из жителей улицы и тот мог зачерпнуть ему воды в кружку. Узнав о том, что вода, оказывается, платная, братья засомневались, достаточно ли они оставили денег капитану для того, чтобы тот припас для команды пищи, да ещё и воды. Впрочем, если денег не хватит на воду, корабль может отчалить от пристани и поискать другие берега, где водились источники пресной воды.

Где-то к вечеру братья, наконец, достигли окраины города, от которой тянулась дорога в Меху. Несмотря на несговорчивость жителей Сигвы, они всё-таки сумели найти себе проводника, вызвавшегося проводить их до Мехи за определённую плату. Ещё одной удачей оказалось то, что проводник был словоохотлив. Его звали Камор.

– Как странно, что вы хотите попасть в этот город, чужеземцы, не похожие на остальных! – произнёс он ещё в начале дороги. – Большинство добрых людей обходит этот город стороной. Это наша беда, что мы живём ближе к нему, чем другие!

– Что же, этот город населён убийцами или грабителями или воинами, жаждущими чужих земель или добра? – поинтересовался Хар.

– Нет, эти мехийцы не причиняют нам беспокойства ни набегами, ни захватами, но сами они живут не так, как прочие люди. Где же это видано, чтобы мёртвые обитали вместе с живыми!

– Расскажи нам поподробнее про этот город, друг, ведь мы впервые едем туда и хотели бы знать о нём побольше.

Камор охотно заговорил:

– Когда-то это было обычное кладбище, а много веков назад – необычное. Это было особое место, где хоронили избранных людей – царей, жрецов, мудрецов, колдунов…

– Прости, что перебиваю тебя, друг, только я хотел бы уточнить: вами правят цари? То есть, те, кому подвластен не один город, а многие города, объединённые в державы?

– Нет, только раньше было так. Сейчас у нас нет ни царей, ни князей, каждая улица живёт по своим законам, считаясь с соседями, а те кто богаче других, считается наиболее уважаем. Так вот, место Мехи было особенным: в каком бы конце света ни умирал избранный, особенный человек, его привозили хоронить именно в Меху, преодолевая дальность пути. Это место было отмечено богами. Здесь строили гробницы царям или тем, на кого указали пророкам боги – не менее того. Но позже это место было осквернено из-за самодурства царя державы Равит, на чьей территории находилась Меха. Царь был своенравен и делал всё, что ему взбредёт в голову, не советуясь ни с пророками, ни с мудрецами, считая власть своей игрушкой. Звали царя Некут. Сначала он похоронил на священной земле одну из своих любовниц, девку без рода и племени, одну из многих, что побывали у него в нечестивой постели. Он сделал это просто из прихоти, чтобы показать, что всё будет так, как решил он. А потом построил там гробницу одному своему любимчику, скончавшемуся от пьянства и разгульной жизни. Так священность земли Меха была нарушена и цари, что были уже после Некута хоронили там уже кого попало, даже обычный человек, наживший много денег тёмными делами впоследствии мог купить себе кусок земли в Мехе, чтобы строить там себе и своей семье гробницы. Так продолжалось долгое время и пока это длилось, Равит постигали несчастья: мор, неурожаи, землетрясения, потопы. В конце концов, эта держава ослабла, её народ начал вымирать, на эти земли пришли со всех краёв материка другие люди, не нашедшие себе доли на родине и искавшие её в других краях. А кладбище Меха уцелело, несмотря ни на какие потопы и землетрясения, оно как бы осталось нетронутым. Это многих удивляло, многие признали его поистине священным местом. И вскоре основался религиозный клан из людей, поклоняющихся могилам Мехи, несмотря на то, что не во всех его могилах покоились те, что при жизни были достойны простого уважения, не то, что поклонения. Эти люди поселились на этом кладбище и выстроили вокруг него высокую стену, чтобы кто попало не проник в туда, где обитают они…