Текст книги "Чудовище 3 (СИ)"

Автор книги: Динна Астрани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Постоялые дворы? – переспросил Авит. – Это, кажется, такие дома, где останавливаются гости в других городах?

– Именно так.

– Нет, у нас никогда не было и не будет постоялых дворов, как и гостей.

Хара несколько смутили эти слова, но он постарался взять себя в руки и улыбнуться:

– Что ж, мы не прихотливы, мы можем заночевать и на земле под открытым небом, только укажите, где нам дозволено будет это сделать.

Коридоры лабиринта всё не кончались и казалось, что блуждание по ним протянется вечность, но и этому пришёл конец. Они вновь увидели ступени и на этот раз поднялись по ним вверх. И на верхней площадке возникла тяжёлая кованная железом дверь, в которую Авит постучал и через несколько минут она была отперта. За нею оказалось ещё несколько человек-мехиян, удивлённо уставившихся на Хара и Ленга.

– Пусть они войдут в наш город, – произнёс Авит. – Нам было знамение, мы не могли их не привести.

Когда Хар и Ленг вошли через дверь и, выпрямившись, огляделись кругом, они поняли, что уже наступило раннее летнее утро.

Перед ними возник величественный город, красота которого впечатлила братьев. Он был наполнен великолепными дворцами, окаймлёнными ажурными чугунными оградами. Но когда их повели по улицам, то при ближайшем рассмотрении братья заметили, что в этих дворцах не существует ни окон, ни дверей.

– Это гробницы? – догадался Хар.

– Да, это гробницы святых людей, – подтвердил Авит.

В узких улочках между оградами сновали туда и сюда маленькие люди, удивлённо косившиеся на Хара и Ленга и старающиеся обходить их стороной.

– Куда мы идём? – спросил Хар.

– Я обязан показать вас совету старейшин, если вы предполагаете, что вам придётся остаться здесь на несколько дней. На это должно быть их разрешение.

ДорОгой Хар и Ленг сумели узнать кое-что о образе жизни, который вели жители Мехи. Оказалось, что все они проживали в миниатюрных переносных палатках, которые устанавливали в проходах между оградами вокруг гробниц. Питались они, в основном, плодами вьющихся растений. Оказалось, что изнутри ко всем стенам, окаймляющим город, были прикреплены ящики, полочки и множество решёток из металла и дерева. В ящиках была земля и из неё произрастали бобовые, виноград, огурцы, тыква и другие вьющиеся культуры. Они цеплялись за прутья и палки решёток и устремлялись вверх. В городе были фруктовые деревья, росшие между гробниц и палаток. Всё это не решало продовольственную проблему в достаточной степени, но горожане на самом деле были приучены обходиться малым количеством пищи.

Одежду делали из льна, который в малых количествах выращивали за городом. Одежды не хватало, её очень берегли, снашивали до полной ветоши, но и ветошь не выбрасывали, оставляя её на заплатки. Кое-где, подальше от могил и поближе к стенам находились загоны для овец, для которых за городом косили сено, пронося его по лабиринтам в город. Овец было мало и их берегли только ради их шерсти и молока.

Поскольку пространство Мехи было граничным и его нельзя было покидать, существовал закон о ограничении рождаемости и срока жизни. Закон был весьма жёстким: всё лишнее отсекалось. Второго ребёнка и взрослого, достигшего рубежа пятидесяти лет умерщвляли, правда, мягким способом, предлагая выпить мгновенно действующий яд и умереть без мучений. Если же человек отказывался, его провожали за пределы города и смерть становилась уже мучительной от голода и, если время года было зимнее, то от холода. Так же могли поступить со вторым ребёнком. Тех же, кто умер от яда или другой смертью, выносили через потайной ход наружу, оставляя в степи для животных-падальщиков. Почитая древних мертвецов в роскошных гробницах, мехияне не заботились о достойном погребении останков своих жителей. Хара и Ленга ужаснули все эти сведения, но оба предпочли оставить своё мнение при себе, помня о том, что они всего лишь гости в этом городе и не имеют права критиковать его устои и порядки.

Властью в городе располагали только старейшины, у которых была своя иерархия, но они так же, как и все, проживали в маленьких палатках и их положение не избавлял их от закона умирания в пятидесятилетнем возрасте. Старейшины не обладали никакими особенными льготами, им не причиталось больше еды, чем другим, лучшей одежды, лучших вещей или более комфортного жилища.

По целым дням жители Мехи либо занимались возложенной на них работой, либо совершали ритуалы почитания святых мертвецов. Они были глубоко убеждены, что каждый мертвец, спавший в своей гробнице, нёс в себе силу энергетики, не позволявшей планете распасться на куски, но до тех пор, пока мертвецов почитали, как богов, распевая для них священные гимны и долгими часами молясь на их гробницы. Они до фанатизма верили, что являлись спасителями и держателями всей планеты.

Молящихся в городе было очень много, они находились повсюду, рассевшиеся вдоль ажурных оград прямо на булыжной мостовой или на земле, сложившие огромные руки на макушках маленьких голов, покрытых платками, они раскачивались из стороны в сторону в молитвенном экстазе и хором произносили слова молитвы.

Поскольку мир Мехи был тесен и для каждого в нём причиталось мало места, то в нём трудно было что-то скрыть друг от друга. Прямо на улицах горожане мылись в лоханях, натирая друг другу спины и головы золой. Для оправления нужды были специальные домики, тесно окружённые жилыми палатками. На улицах готовили пищу, стирали, вели разговоры, которые каждый мог услышать. Тут же играли дети, одетые так же, как и взрослые – в заплаточно-дырявые балахоны и платки, такие же большерукие и большеногие. Здесь каждый знал всё о каждом. Вероятно, в этом городе не могло существовать тайн, как таковых.

Авит, наконец, остановил Хара и Ленга возле небольшого палаточного городка, сказав, что именно здесь и проживают старейшины и он позовёт их, чтобы они взглянули на гостей города.

Когда старейшины по зову Авита выбрались из своих палаток, оказалось, что они на самом деле ничем не отличаются от остальных горожан – такие же оборванцы и каждому из них было на вид больше сорока. Очевидно, всем им уже недолго оставалось жить не только в их тесном городе-кладбище, но и вообще на свете.

Старейшины, как и все прочие, удивились, как выглядели Хар и Ленг и были несколько встревожены их появлением в Мехе, но Авит поспешил рассказать и знамении, данном Ленгом и о том, что чужеземцам со странной внешностью нужен всего лишь артефакт, поэтому они просят позволить им пожить в Мехе несколько дней.

Старейшины принялись шумно обсуждать просьбу Хара и Ленга, посовещавшись где-то с час, дали согласие.

– Вы всё равно не сможете поступить против правил в этом городе, – произнёс один из старейшин, обращаясь к братьям. – Если вы только попытаетесь сделать что-то не так, вас тут же заметят и остановят, так, что вы даже не успеете осуществить свой умысел. Вы сказали Авиту, что вы неприхотливы и можете устроиться спать даже на земле? Выбирайте себе любое место для этого и оставайтесь здесь на несколько дней – вам дозволено, если вы люди от богов.

Братья поблагодарили старейшин.

Они прошлись ещё по городу, уже без провожатых, и нашли себе свободный от палаток кусок земли неподалёку от загона с овцами, от которого исходил не очень приятный запах, но братья решили не придавать значения, потому что здесь было наиболее спокойно и людей находилось меньше, чем где бы то ни было.

– Сложновато нам будет, однако, разжиться здесь едой, – наконец, нарушил продолжительное молчание Ленг.

Хар был согласен с ним. Братьям было уже известно, что в Мехи ничего не покупалось за деньги. Урожаи плодов с вьющихся растений на стенах собирали всем обществом, относили на склады, затем выдавали каждому в качестве бесплатного пайка – скудного, чтобы впроголодь продлить своё существование. Так выдавали одежду и прочее необходимое для выживания. Овечье молоко полагалось только детям и больным.

– Мы сможем выдержать без еды два или три дня, – ответил Хар, – надеюсь, на больший срок нам здесь задержаться не придётся. Ну, а если придётся, то выдержим больше.

Братья присели на землю. Вероятно, теперь требовалось дождаться ночи, чтобы суета, творящаяся вокруг, улеглась и братья могли бы услышать откровения своих богов.

Их опасения насчёт голода в течении нескольких дней оказались напрасными: им выдали по чашке варёной чечевицы и по стакану овечьего молока, потому что законы гостеприимства чтились даже в городе-кладбище. Братья предложили заплатить, но старейшина, выдавший им продуктовый паёк, отказался от денег из Сигвы.

До ночи братья ещё побродили по городу, желая узнать что-нибудь новое. Им также хотелось рассмотреть гробницы царей, мудрецов или просто богатых людей, потому что гробницы эти были на самом деле великолепны в своей красоте, они сами собой являли завораживающее зрелище.

Внезапно Хар остановился возле одной из них и оцепенел, не сводя с неё глаз. Ленг потряс его за плечо, давая знать, чтобы двигаться дальше, но тот не прореагировал никак, замерев, как статуя. Ленг понял, что теперь необходимо ждать.

Наконец, Хар пришёл в себя и медленно повернул к брату бледное лицо:

– Здесь. В этой гробнице, – едва слышно произнёс он. – Артефакт.

– Но, в таком случае, как мы это добудем? Мы не смеем даже приближаться к гробнице, настолько это для них свято, но чтобы достать шпагу, мы будем вынуждены гробницу взломать. Они не позволят этого никогда. Они просто нас убьют, если мы сделаем попытку.

Братья оба разом замолчали, не сводя глаз с заветной гробницы.

Время шло в тягостных раздумьях, но никакое решение никак не приходило в голову ни Хару, ни Ленгу.

И Хар произнёс:

– Выхода нет. Мы должны ожидать решения богов.

– Но ведь ты сам наполовину бог! Если я, сын демона, сумел зажечь тот куст только силой мысли, почему бы тебе не попробовать свои способности полубога?

– Ты думаешь? – с трепетом произнёс Хар.

Он закрыл глаза и сосредоточился, медленно воздевая руки к небу. Он представил себе силу своей энергии – разноцветные лучи, исходящие от его ладоней.

И в то же время мехияне, проходившие мимо него начали оседать на землю и ложиться на неё с закрытыми глазами. Затем то же начало происходить с теми, кто находился поодаль. Ленг удивлённо озирался кругом: горожане погружались в сон там, где находились.

Становилось всё тише – уже не было слышно исступлённо хорового произношения молитв мертвецам, обыденных разговоров, детских голосов, только издалека доносилось блеянье овец.

И когда воцарилась полная тишина, Хар вышел из медитативного транса.

– Они все уснули, – промолвил Ленг.

– Но мы не знаем, надолго ли, – ответил Хар. – Значит, должны действовать незамедлительно. Я обещал не прикасаться к священным гробницам Мехи. Мне следует нарушить обещание?

– Но я-то не обещал ничего, – ответил Ленг и живо вскарабкался по кружеву чугунной ограды и, перебравшись через неё, оказался возле гробницы.

– Нам следует поискать какой-нибудь лом, чтобы взломать стену, кирпичи, которыми замуровали стену после погребения.

Хар побродил немного по улице, перешагивая через тела спящих людей и смог найти кувалду. Он подал её Ленгу и тот принялся за работу, круша кирпичи.

Вход в гробницу был проделан и Ленг без страха вошёл в неё – для него-то мертвецы не были священным.

Посреди гробницы находилась каменная глыба, на которой лежал давно скелет в ошмётках истлевшей одежды, сжимавший костлявыми пальцами ножны, в которых находилась шпага. Ленг аккуратно вытащил их из этих пальцев и они посыпались на глыбу мелкими косточками.

– Я не знаю, как и почему ты владел этой шпагой, – произнёс Ленг, обращаясь к черепу, смотревшему на него пустыми глазницами, – был ты достоин её или нет, но боги решили, что больше тебе она не нужна. Прости, да упокоится твой дух среди звёзд! Прощай.

Он покинул гробницу, вынося из неё ножны с заветной шпагой.

Первый артефакт был получен. Теперь оставалось подумать, как покинуть город самостоятельно. Посоветовавшись, братья решили не делать этого через подземные лабиринты. Они были не уверены, что найдут правильную дорогу и не забредут в какие-то коридоры, где могут быть смертельны ловушки. Подумав, они сделали вывод, что безопаснее будет, взяв верёвки, вскарабкаться на стены по решёткам, прикреплённым к ним, а вниз, за пределы города, спуститься по верёвкам.

Они так и поступили, правда, прежде им пришлось побродить среди спящих, чтобы набрать достаточно верёвок, которые можно было бы связать между собой, чтобы они достали до земли.

Оказавшись за пределами города, братья принялись искать своих лошадей, которых они отвязали перед тем, как отправились в Меху.

Лошади были обнаружены пасущимися возле реки и братья, подозвав их, снова оседлали.

В пути Хара начали терзать угрызения совести.

– Не слишком ли коварно поступили мы с жителями этого города, обманув их доверие и осквернив их святыню? – сокрушался он. – Всё-таки они вели себя с нами достойно: провели в свой город и даже поделились скудной едой, соблюли закон гостеприимства.

– Ещё неизвестно, что бы они сделали с нами, если бы я не зажёг куст! – отрезал Ленг.

– Ты думаешь, они могли бы с нами расправиться только за то, что мы находились неподалёку от их города?

– А почему бы и нет? Похоже, им это не понравилось, если они целой толпой высыпали к нам разбираться по этому поводу.

– Может, они бы попросили нас просто отойти?

– А если бы мы отказались? Наверняка бы они не оставили нас в живых, ведь мы чужаки, а они своих не щадят. Разве не слышал, как они поступают со своими стариками и детьми? И всё из-за какого-то бессмысленного поклонения мертвецам!

– Да, законы у них достаточно жестокие. И всё-таки это не оправдывает нашего вероломства!

– Вот уж ни за что не стану терзаться угрызениями совести из-за такого народца! – хмыкнул Ленг. – Как нам было нужно, так и поступили. Обманули этих идиотов – спасём целый мир. И вечно вы, боги, найдёте сомнения в себе, чтобы мучиться! У нас, демонов, проще. Мы никогда не думаем о своих поступках, хороши они или плохи, когда нам что-то нужно!

– Неправда, Ленг! Уж я-то хорошо знаю тебя. Ты всегда был благороден и никогда не поступал несправедливо!

– Так значит, я поступил справедливо и там, в Мехе, разрушив стену и войдя в гробницу, что немало расстроит мехиян, когда они очнутся от сна и увидят в гробнице дыру? – лукаво прищурился Ленг.

– Ну, хитрец! – захохотал Хар. – Вот ведь рассудил! Так ведь я-то был с тобой заодно!

– Да, но скажи, был у нас иной выход или нет?

– Если бы был иной, более честный выход, я бы им воспользовался.

– Но его не было и нечего себя корить. Боги послали тебя в город за артефактом и не это ли подразумевали, что ты облапошишь этих жалких поклонников мертвечины, бессмысленных, бездумных и безумных, бесполезный и никому не нужный народ, чтобы спасти весь мир от Чудовища, в том числе и этих идиотов? Что с ними станется? Ну, увидят дырку в стене, ну, поорут, повозмущаются, наверняка начнут сыпать проклятья и мечтать, как покарает нас за это осквернённый мертвец. И на этом утешатся.

– Может, ты и прав, дорогой брат.

– Не может, а точно! Мы тоже были рождены от мёртвой женщины, мы находились в ней, когда она была уже давно мертва. Наша мать была избранной, но даже на её тело никто не молится! Потому что молятся только богам. Скажи мы этим болванам, что наше рождение было настоящим чудом, разве они бы нам поверили? Сочли бы кощунниками и убили.

– Разве что пришлось бы показать им одно из наших знамений!

– Ну, да, например, заставить гореть их палатки, чтобы им пришлось-таки покинуть их город-кладбище!

Братья рассмеялись.

Дальнейший путь братьев лежал к горе Дарлы, находившейся в глубине материка и путь к ней им предстояло искать самим, по карте.

Путешествие обещало затянуться на много дней и следовало позаботиться о запасах продовольствия. Братья с детства были обучены и охоте на диких птиц и зайцев, и рыбной ловле и собирательству ягод и других съедобных растений. Добыча съестного, конечно, отнимет время, но другого источника питания степь не предоставляла.

Братья двинулись вдоль реки и, пройдя на лошадях несколько километров, они обнаружили стаю уток. Засев в зарослях осоки, они подстрелили несколько и тут же выпотрошили их, развели костёр, зажарили и пообедали, а остатки жареной утятины сложили в мешки для продовольствия – для ужина.

Им ещё долго предстояла путешествовать вдоль реки и это было хорошо: река не только напоит, но и прокормит, всё живое всегда устремляется к воде.

На берегу реки и устроили очередной привал, когда начало смеркаться.

– Мы ушли вглубь степи и здесь могут водиться хищные звери, – заметил Ленг. – Нам следует спать по очереди.

Хар согласился с братом.

Ленг вызвался дежурить первым, потому что, несмотря на утомление от путешествия, длившегося весь долгий день, спать почему-то не очень хотелось. Хар же уснул быстро, едва растянулся на земле, положив ладонь под голову и завернувшись в одеяло.

Ленг прочёл молитву и сел у костра. Молитва оградит его от ненавистной встречи со Свири – отцом, к которому Ленг совершенно не питал никаких сыновних чувств.

По другую сторону костра вновь из воздуха начал выкраиваться женский силуэт. Ленг понял: к нему вновь явилась мать. Он так и не рассказал брату о том, что раньше уже виделся с ней и слушал её голос. Всё подбирал момент в суетном дне – и не нашёл его. Охота, напряжение, чтобы не сбиться с дороги, внутренние опасения, не бросятся ли за ними в погоню сигвяне, если они уже пробудились и обнаружили амбразуру в одной из гробниц и догадались, чьих это рук дело. Но Ленг пообещал себе, что непременно поведает брату о встрече с матерью и о разговоре с ней. У него не может быть секретов от Хара.

Прекрасная женщина вновь стояла перед ним полупрозрачной тенью и только глаза её смотрели остро, пронзительно, как живые.

– Сын, – промолвила она, – ты помнишь наш с тобой прошлый разговор?

– Как забыть, – трепеща, ответил юноша. – Всё помню… Я – грешник, в прошлом воплощении томившийся в трясинах Вечных Болот… Ты сказала, что я мог бы разрушить их…

– Да, и хочу продолжить разговор об этом сейчас. Вот рядом с твоим спящим братом лежит на земле священная шпага. Возьми её!

Ленг послушно протянул руку к ножнам шпаги и вытащил её из них.

– Ты, верно, даже не ощущаешь, какая энергетика исходит от этой стали, – продолжала тень женщины. – И не знаешь её силы. Так знай: этой шпагой можно рассечь нить, которая держит целостность Вечных Болот! Стоит только рассечь её – и Вечные Болота исчезнут, развеются в прах, а томящиеся в них умчатся за пределы мира Великой Тыквы, в Хаос!

– В Хаос? – бледнея, переспросил Ленг. – Но разве Хаос не так же страшен, как Вечные Болота?

– Если бы ты помнил то, что было до твоего рождения, ты знал бы и то, что ты уже в Хаос возвращался, когда тебя освободили от плена Вечных Болот. Да что там, все до единого, даже светлые боги – выходцы из Хаоса! В нём нет ничего страшного, он состоит из существующих в нём, которые были и будут всегда, из обретших сознание и ещё не нашедших его! Просто иное состояние – не более того. А те, кто желает вновь войти в жизнь, всегда может поискать себе новые миры или даже основать их, чтобы воплотиться. Ничего страшного, сын. Ужас лишь в Вечных Болотах. Ты согласен уничтожить их? Ты можешь сделать это прямо сейчас. Я открою тебе портал, ты войдёшь в него и перережешь священной шпагой Держащую Нить.

– Я? Один, без Хара?

Женщина за пеленой костра вздохнула.

– Боюсь, Хар может не понять тебя.

– Хар не поймёт меня? Нет, этого не может быть! Он мой брат и он всегда понимал меня!

– Он слишком верит светлым богам, даже не подозревая, что они могут заблуждаться. Светлые боги не хотят уничтожения Вечных Болот, считая, что в таком случае исчезнет угроза наказания за грехи и грешников разведётся слишком много, сильные мира сего, что не боятся суда при жизни, будут творить больше убийств, грабежей, насилия без страха, что после смерти их ждёт возмездие. А ведь светлые боги не знают и знать не хотят, слышать не хотят, что Вечные Болота так разрослись, что флюиды страданий томящихся в них грешников вскоре переполнят эфир границ Вечных Болот и прорвутся в мир живых и тогда начнутся по-настоящему страшные времена, мир поразит массовое безумие, он превратится в ад, на радость демонам, а боги не смогут всё это исправить!

– Неужели? Но ты-то откуда это знаешь?

– Я нахожусь в мирах, где знаний больше, чем где бы то ни было… Светлые боги в мире Великой Тыквы никогда не смогут столько знаний получить.

– Если бы я перерезал Держащую Нить и Вечные Болота бы исчезли, может быть, в самом деле сильные мира сего не знали бы удержу в своём зле, предчувствуя безнаказанность?

– Вечные Болота вновь восстановятся со временем и начнут расти, но сейчас они должны быть уничтожены. Их величина достигла предела! Спаси это мир, Ленг! Уничтожь Болота, в которых томился ты сам!

– Я не могу сделать это в тайне от Хара, – тихо произнёс Ленг.

========== Глава 14. Чудовище ==========

– Ну, в таком случае, ты подвергаешь огромной опасности самого Хара, – вздохнула тень матери. – То, что он полубог, не защитит его от того ужаса, который ожидает этот мир. Тебя поразили странные обычаи города Мехи? Они показались тебе неприемлемыми, неудобными, неразумными? О это лишь сотая доля того, что ожидает этот мир, когда в него вырвутся энергетические миазмы Болот!

– Неужели настолько всё ужасно? – голос Ленга перешёл на шёпот.

– Твоё воображение даже не способно составить эту картину. Сын! Послушай меня. Мы не можем терять время в сомнениях и тягостных раздумьях. Мне нелегко находиться здесь. Послушай меня, я твоя мать. Я не могу желать зла ни тебе, ни твоему брату, моему другому сыну. Ты держишь в руках шпагу. Просто поднимись и следуй за мной. Не бойся оставить спящего Хара одного – здесь нет поблизости диких зверей и никакая другая опасность ему не грозит. Идём со мной. Твой подвиг даже не займёт много времени.

Ленг поднялся на ноги и тень его матери поплыла куда-то в темноту и он, как сомнамбула, двинулся следом за ней.

Поначалу кругом была лишь тёмная степь, озаряемая звёздами в океане ночного неба.

Но внезапно перед глазами Ленга сияющая полоса рассекла чёрный воздух и разверзлась сияющей световой амбразурой. Юноша прикрыл глаза, чтобы свет не слепил их.

– Сделай один шаг! – услышал он шёпот своей матери.

Он повиновался.

Затем открыл глаза и огляделся кругом.

Реальный ночной мир куда-то исчез и вокруг был лишь свет и… Пустота. Ни земли под ногами, ни степных трав, ни реки. Создавалось лишь впечатление, что ноги стоят на свете, но уже не на слепящем, а похожем на дневной, непонятно откуда исходящем.

Ленгу стало страшно и появились сомнения: не умер ли он, не оказался ли в другом измерении?

Внезапно перед его глазами протянулся серебристый луч – ниоткуда, как и свет вокруг.

– Ударь по нему шпагой! – крикнула тень матери.

Ленгу показалось, что он опьянел. Он взмахнул шпагой и в одну секунду рассёк ею серебряный луч – Держащую Нить.

И тут же погас свет и стало темно.

Ленг снова стоял посреди ночной степи, над ним мерцали звёзды и где-то вдали угасающий костерок освещал спящего под одеялом брата и дремлющих лошадей.

– Вот и всё, – ласковым ветром шепнул ему в ухо голос матери. – Вечных Болот больше нет.

– Как странно, – пробормотал Ленг. – Как будто ничего не произошло…

– Всё происходит сейчас в параллельном мире, который не дано видеть плотским глазом и слышать ушами. Ты всё сделал правильно, сынок. Теперь я могу дать тебе лишь один совет: ничего не говори Хару. Не говори до тех пор, пока он не выполнит свою миссию. Он не поймёт тебя. А вам необходимо понимание, хотя бы до тех пор, пока не будет уничтожено Чудовище.

– Неужели?.. Неужели я не смогу ему ничего объяснить? Неужели он сочтёт неправильным то, что я сделал сейчас?

– Со временем он признает, что ты был прав. Но не сейчас. Он юн и горяч, ему много внушалось не так, как надо. Ах, жрецы, жрецы!.. Только ты, сынок, не должен сомневаться в себе, в том, что сейчас ты поступил правильно. Ты спас брата, спас этот мир… Никогда не сомневайся в себе. И во мне тоже, что я могла навести тебя на неверный путь.

– Хар… Неужели я теперь мог бы потерять его доверие, его дружбу?

– Прими мой совет: не рассказывай ничего до той поры, когда он будет способен понять тебя.

– Но я же никогда ничего не скрывал от него…

– Иногда надо сделать то, что не делал никогда. Поверь мне, сын, надо.

– Какая тяжесть легла на меня…

– Неси её с достоинством и думай о том, что она не вечна.

Призрак матери начал постепенно рассеиваться в ночи вместе с самой ночью.

Ленг медленно побрёл к месту, где вместо костра остались лишь одни головешки. Он присел рядом со спящим братом и в раздумьях смотрел на него. ” – Хар, Хар, – с тоской подумал он, – ты и не подозреваешь, что между нами пролегла пропасть!»

Хар сладко потянулся и разлепил веки.

– Что же ты не разбудил меня? – сонно пробормотал он. – Ведь уже рассвет… Ты не спал всю ночь?

– Я не устал, – ответил Ленг. – Я могу отправиться в путь.

– Но для начала нам следует подкрепиться. У нас ведь ещё осталось жареное утиное мясо.

Во время пути Ленг не ощутил никакой потребности в сне, его мозг занимали мысли о событиях минувшей ночи и усилием воли он сдерживал себя, чтобы не рассказать обо всём Хару.

Он молчал об этом на протяжении и остальных дней путешествия к горе Дарле.

Гора Дарла оказалась настоящим чудом: она имела форму гигантского черепа, из глаз которого непрерывно струились бурные потоки воды. И братьям было известно, что второй и третий артефакты – священный щит и ключ находились внутри этого «черепа». Теперь следовало только преодолеть силу горного течения, чтобы проникнуть внутрь скалы и забрать то, что нужно.

Братьям стоило нелёгкого труда преодолеть силу течения, но они всё-таки проникли внутрь скальных глазниц, через верх которых так же внутрь скалы просачивался дневной свет.

Внутри черепа отчаянно бил фонтан, струящийся, вероятно, из недр земли. Но в стороне от фонтана находилось каменное возвышение, на котором братьями и были обнаружены и щит, и ключ.

– Значит, очень скоро мы совершим то, что должны – уничтожим Чудовище, – произнёс Хар. – Я буду ждать знака от Става. Только теперь нам следует возвратиться на родину. Как же тяжело здесь, на чужбине!

Ленг был согласен с братом.

Они отправились в обратный путь. Им предстояло пройти мимо города Мехи, граждане которого наверняка держат на них зло. Город этот бы небезопасен, ведь его жители имели не только потайной вход в него, но ещё и скрытые наблюдательные посты, с которых они могли видеть всё, что творится вокруг стен их города, а сами оставались незамеченными.

Братья решили сделать крюк, обойдя город десятой стороной. Следовало соблюдать осторожность и благоразумие, чтобы не потерять жизнь в битве с неравной силой. В Сигву также заходить не хотелось – одни её ограды и ворота чего стоили, чтобы к этому городу появилось отвращение. И этот город также обогнули на лошадях.

Корабль, что доставил их из Гобо в Бино, как условились, ждал их в порту. Братья с наслаждением взошли на него.

Хар подолгу смотрел на раздобытый им в пещере Дарлы ключ и размышлял о том, как можно было бы воспользоваться им, чтобы обнаружить сферу, где находилось Чудовище.

Когда братья ступили на берега Ноччи, они ощутили себя по-настоящему счастливыми. Как же хорош их город по сравнению с Сигвой и Мехой! Как свободно здесь дышится, никаких преград и никто никого не принуждает делать что-то бессмысленное, например, молиться мертвецам и жить в заточении за высокими стенами, здесь не убивают ни стариков, ни младенцев, здесь нет лишних!

Артефакты, привезённые ими, жрецы сложили в священном месте – перед алтарём Става.

– Когда будет дан знак, вы можете забрать это, – пояснил Самарг братьям. – Кроме вас никто не посмеет прикоснуться к этому.

Братья зажили прежней жизнью, посвящая много времени упражнениям, охоте, стрельбе из луков, плаванию.

Ленг упорно молчал про то, что его собственная миссия была выполнена. Великие Болота исчезли, а в мире как будто ничего не случилось. Боги не являлись упрекать Ленга за их уничтожение и грешники, вроде бы, не множились, ощущая безнаказанность после смерти. Порою, Ленг сомневался: стоит ли ему вообще испытывать чувство вины? Не сон ли это был, когда к нему явилась тень его матери и увела его в сферу, где он рассёк шпагой Держащую Нить? Но он по-прежнему не решался говорить об этом с братом.

Однажды, когда братья, соревнуясь, плавали наперегонки в океане и забрались слишком далеко от берега, им пришлось выбраться на небольшой скальный остров, чтобы передохнуть на нём. Братья согрелись на солнце, затем забрались в тень под нависшей скалой и обоих сморил сон.

Ленг спал крепко, без сновидений, а Хар увидел во сне ключ, которым он открывал портал, где находилось Чудовище. И портал этот был расположен в горах Уш.

При пробуждении Хар немедленно рассказал брату свой сон.

– Ну, значит, не иначе, пришло время действовать, – предположил Ленг.

И вновь были оседланы ездовые лошади и собрано всё необходимое в дорогу и уложено на вьючных лошадей.

Горы Уш теперь являли собой границу между оккупированными кулькийцами территорией и свободными краями. Место портала, явленное во сне Хару, находилось в свободных краях, значит, солдаты Кульки не могли послужить для них угрозой. От всяких бед юношей хранили боги, во имя которых те и выполняли свою миссию.

И Хар, и Ленг отлично знали историю и им было известно, что именно в горах Уш и зародился страшный культ демонов стихий и в основании его принимала в прошлом своём воплощении та, из чьего тела они произошли. Дорогой они много говорили об этом.

Путешествие было нелёгким, оно протянулось несколько дней.

Наконец, вдалеке забелели вечные снега вершин горного хребта Уш.

Хар полностью погрузился в волю чувств – его вёл его отец Став.

Юноши двигались между гор к заветному месту и достигли его ещё через несколько дней. Они прошли мимо большого города, носившего ныне высокопарное название Великий, а когда-то он звался Лир-и-Майя. С тех пор этот город сильно сдал, половина его превратилась в руины, население значительно уменьшилось. Он больше не был столицей всего материка, это был просто город, утративший своё былое величие и теперь загнивал, забытый и ненужный.

Но именно неподалёку от этого города и находился портал в сферу, где скрывалось Чудовище – опора, оплот демонов. Всего лишь в ста шагах от старых храмов демонам Каджи и Свири. Это были те самые первые храмы, выстроенные императором Лиром, для которых он никак не мог поначалу подыскать жрецов. Когда-то щедро украшенные облицовочными камнями, храмы эти были обворованы самими же их жрецами, потихоря распродававшими на сторону всё ценное, что принадлежало храмам и теперь они представляли собой огромные угрюмые кубы из обычных кирпичей, кишащий жрецами, видевшими в нём лишь кормушку для себя – не более того.