Текст книги "Разведенка с прицепом (СИ)"

Автор книги: Дина Ареева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава 15

Ясмина

– Атеш! – малышка в одну секунду расставляет приоритеты и бросается к Атешу.

Я бы сама к нему бросилась, тут наши с ней приоритеты полностью совпадают. Догана после его странного предложения я теперь еще больше побаиваюсь.

Эмир после рассказа Оздена предстал для меня в совершенно ином свете. Я не смею его осуждать, не хочу быть неблагодарной. Но и не думать о том, что он соблазнил, а потом бросил троюродную сестру, я тоже не могу.

Так что наши с дочкой симпатии в этой комнате безоговорочно отданы Атешу. Он ловит Лале, поднимает на руки, но его взгляд точно так же как взгляд старших Денизов близок к шокированному.

– Ясемин? – Эмир первым приходит в себя. – При чем здесь наша Ясемин?

«Наша»?

– Это моя Ясемин, – вскидывается Омер, – она моя дочь!

«Перестаньте! – хочется крикнуть. – Я не ваша собственность! Ни Денизов, ни Озденов!»

Робкий голос внутри шепчет, что всех этих мужчин, которые так вольно распоряжаются моей принадлежностью, я бы с радостью поменяла на одного единственного…

Но Дамир с тех пор, как уехал на фабрику, больше на связь не выходил. Он в сети, я же вижу. Но мое сообщение так и висит непрочитанным.

Я старалась, чтобы оно выглядело максимально незаинтересованно, просто, сухо и официально. Что мы с Лале вынуждены прервать отдых и уезжаем в Стамбул на похорон Нурай Дениз. И ни ответа, ни привета.

– Ясемин! Ты меня не слушаешь! – строгий голос Эмира вырывает из плена размышлений. Вскидываюсь и отвечаю максимально уважительно.

– Простите, эфендим, – покаянно бормочу, – не могли бы вы повторить свой вопрос?

– Я спросил, почему ты не сказала, что Омер твой отец? – его глаза странно горят.

– Потому что я этого не знала, эфендим.

– Как не знала? – Эмир явно сбит с толку.

– Я не знала, где и как живет господин Омер Озден, – отвечаю как прилежная ученица. – Не могла же я предположить, что вы знакомы!

– Знакомы! – фыркает Эмир. – Омер муж моей сестры Афры, он практически мой брат. Но меня интересует не это. Если ты и вправду дочь Оздена, то вам стоит это оформить законным путем.

– Я… Я пока не готова, – отвечаю максимально честно, но Эмира такой ответ не устраивает.

– Ты понимаешь, какие возможности перед тобой открываются? У тебя может быть турецкое гражданство, Ясемин! У тебя и у Лале.

– Да, согласна, что это хорошо. Только я прожила всю жизнь без отца. Он меня бросил, уехал, а через две недели женился на вашей сестре, эфендим.

Краска бросается в лицо Оздена, но только на миг. Он ничего не говорит, не оправдывается. Молча поглядывает на меня со смирением.

– Неправда, Ясемин, брат Омер никого не бросал, – неожиданно жестко отвечает Эмир. – Он искал тебя все это время. И если хочешь знать, почему ты выросла без отца, задай эти вопросы своей матери.

– Отец, Ясемин устала с дороги, – вмешивается Доган, – отпусти их.

– Да, ты прав, – кивает Эмир. – сейчас вы поужинаете и идите отдыхать, комнаты вам покажут.

– Отец, говорите тише, она уже спит, – слышится тихое. Поворачиваюсь и вижу Атеша, который держит на руках Лале. Девочка положила голову ему на плечо и крепко спит.

– Давай я возьму, – хочу забрать дочь, но Атеш не отдает. – Тогда пойдем уложим ее вместе.

***

Я была в особняке Денизов всего лишь несколько раз, и то до рождения Лале. Уже и забыла, какой он просторный и вместительный.

Атеш несет мою дочку на другое крыло.

– Раньше здесь были наши детские комнаты с Доганом, – говорит он тихо и останавливается перед одной из дверей. – Это была спальня Догана.

Мы входим в комнату, и я с удивлением обнаруживаю, что она оформлена в нежных пастельно-розовых оттенках.

– Разве это комната мальчика? – вырывается у меня. Атеш укладывает Лале на кровать под таким же нежно-пастельным балдахином и поворачивается ко мне.

– Доган давно живет в собственной квартире, Ясемин. Эту комнату отец сделал для нашей принцессы.

Не знаю, почему, от его слов по спине бежит странный холодок. Сама себя одергиваю. Что такого в том, что для моей дочки приготовили комнату в особняке, где их несколько десятков?

Укрываю дочку пледом. Атеш включает ночник, стоящий рядом с кроватью на тумбочке и за локоть выводит меня из комнаты, чтобы наши голоса не разбудили Лале.

– А ты? – спрашиваю у него. – Ты не собираешься съезжать?

– Как раз ищу подходящую квартиру, – кивает парень и сильнее сжимает мой локоть. – Ты ничего мне не ответишь, Ясемин?

– Разве сейчас время о таком думать, Атеш? – аккуратно высвобождаю локоть.

Это правда, меньше всего сейчас я способна думать о замужестве. Атеш ничего не говорит, лишь странно на меня смотрит.

Мне сразу становится совестно. Он последний человек из Денизов, которого можно заподозрить в равнодушии. И снова на душе непонятно почему скребут кошки.

– Как ты думаешь, Эмир-бей не обидится, если я не стану желать им спокойной ночи? – спрашиваю парня. – Я очень устала.

Это правда, я чувствую себя совершенно разбитой.

– Твои вещи уже принесли в твою комнату, Ясемин. Отдыхай, если отец захочет тебя увидеть, он даст знать, – Атеш распахивает дверь соседней спальни.

– Спасибо, Атеш. Доброй тебе ночи, – говорю с благодарностью.

– Ясемин, – останавливает он меня, накрыв мою руку своей ладонью, – я спрашивал для того, чтобы знать, какую искать квартиру. Не более. Вы с Лале очень мне дороги, но я не позволю себе ничего раньше, чем пройдет траур по маме.

– Ты мне тоже дорог, Атеш, – сглатываю образовавшийся в горле комок. И смаргиваю набежавшие слезы.

Как трудно отказывать тем, кого любишь! Атеш желает доброй ночи и уходит, а я мысленно благодарю Нурай. Своим уходом она дала мне возможность отсрочить необходимость отказать ее сыну.

Я верю, его чувства ко мне – это юношеская влюбленность, которая обязательно пройдет. Атеш встретит свою половинку, только это должно произойти само по себе. Я не готова сейчас причинять ему ненужную боль.

Наши с Лале чемоданы стоят посреди комнаты, но у меня нет сил их сейчас разбирать. Разве что достану ночную сорочку и повешу в шкаф купленные платья, чтобы отвиселись.

Но сделать ничего не успеваю, в дверь стучат.

– Ясемин, это Доган. Можно войти?

Сердце делает кульбит. Такое ощущение, что я убегаю по лабиринту и все время сворачиваю не туда. Бросаю взгляд в зеркало – под глазами круги, в остальном вид вполне приличный. Подхожу к дверям и проворачиваю замок.

– Входи.

Доган проходит внутрь на мой взгляд немного поспешно. Он в костюме, правда, галстук ослаблен, а верхняя пуговица расстегнута.

– Как Лале?

– Спасибо, она спит. Я тоже собиралась принять душ и ложиться. Надеюсь, уважаемые беи меня не потеряли?

– Атеш сказал, что ты устала и ушла к себе, – качает головой Доган, – так что не волнуйся, все нормально.

Мы молчим, неловкая пауза между нами только нарастает. Доган нарушает ее первым.

– Не ожидал, что Омер окажется твоим отцом, Ясемин.

– Это плохо? – вопросительно на него смотрю.

– Он мне никогда не нравился.

– Почему?

– Он продал тебя, Ясемин. Что бы он ни говорил. Я хорошо помню, как за него выдавали тетю Афру. За нее дали хороший махр, но Омер продал бы тебя и за меньшую сумму.

Я вспыхиваю как от пощечины. Махр выплачивается невесте семьей жениха. Я не готова идеализировать Оздена, но и критику в его адрес от Денизов выслушивать так же нет желания. Уверена, Доган понятия не имеет, что у него есть единокровные братья от своей тети. И неожиданно злит, что я вынуждена хранить эти чертовы семейные тайны.

Если что, меня об этом никто не просил.

– Может, ты многое помнишь, но вряд ли знаешь, почему Омеру Оздену сплавили твою тетю!

– Знаю, – неожиданно спокойно отвечает Доган, – потому я и говорю, что он продался за махр. Променял родного ребенка на отель.

– Ты так спокойно об этом говоришь… – неверяще качаю головой.

– В каждой семье Стамбула, которая на виду, есть свои тайны, Ясемин, – невесело говорит Доган.

– Он правда высылал моей маме деньги, она призналась, – вымученно отвечаю. – И ты пришел, чтобы рассказать, какой мерзавец мой отец?

– Он откуплялся от тебя, а не помогал, – отрезает Доган, – но ты права, я пришел не за этим. Прости. Будь готова к тому, что они оба вместе с моим отцом начнут уговаривать тебя позволить Омеру признать отцовство.

– Но зачем? – искренне не понимаю. – Я же совершеннолетняя!

Доган сцепляет зубы, словно хочет что-то сказать, но в последний момент передумывает.

– Мое предложение остается в силе, Ясемин, – произносит он даже слишком жестко, – и я прошу тебя подумать. Я уже уверенно стою на ногах, у меня свое жилье. Если ты согласишься, я буду присматривать для покупки дом. У вас будет все, что вы захотите. Я удочерю твою дочь, у Лале появляется поддержка целого клана. Ты только соглашайся!

– Но зачем я тебе, Доган? – мое недоумение слишком красноречиво. – Зачем тебе Лале? Ты не любишь меня, давай говорить начистоту. Что тебе даст этот брак?

Доган замолкает и некоторое время буравит меня пристальным взглядом.

– Не мне, – наконец проговаривает неохотно, практически сквозь зубы, – это нужно не мне Ясемин. И ты не права, когда говоришь, что мне не нужна. Это не так. Прошу тебя, просто подумай.

Он стремительно выходит из комнаты, оставляя меня в еще большем смятении, чем я была до его прихода.

Глава 16

Ясмина

После ухода Догана решаю проведать дочь. Я волнуюсь за Лале, моя девочка не привыкла спать одна. Но затем слышу в комнате посторонние звуки – шорох, вздох и сопение.

Прислушиваюсь – звуки раздаются со стороны кровати. Подхожу ближе и вижу на тумбочке блок-монитор от видео-няни.

На мониторе хорошо видно кровать с балдахином, на которой сладко спит моя малышка, подложив под щеку обе ладошки. Некоторое время наблюдаю за ней, не в силах сдержать улыбки. И мне приятно, что о нас так позаботились.

Не знаю, кого стоит благодарить. Понятно, что не обошлось без хозяина дома, но такой ремонт не сделаешь за день. Значит Нурай была в курсе. Вряд ли Эмир-бей стал бы за ее спиной обустраивать в их доме комнату для чужого ребенка. Но и в то, что Нурай вдруг озаботилась моей Лале, тоже странно.

В общем, ясно что ничего неясно. И наверное меня больше должно беспокоить, что ответить братьям Дениз, потому что принять предложение ни одного из них я не могу.

Чтобы привести мысли в порядок и успокоиться, отправляюсь в душ. Делаю воду максимально комфортной и встаю под теплые струи. Смотрю как вода ручейками стекает в отверстие и думаю.

Итак, что мы имеем в сухом остатке?

В чувствах Атеша я не сомневаюсь, как не сомневаюсь в их отсутствии у Догана.

Влюбленный Атеш, расчетливый Доган. Кого бы я выбрала, если бы пришлось выбирать?

Не знаю. Хорошо, что выбирать не нужно.

В памяти всплывают обидные слова, сказанные Доганом в адрес моего биологического отца. Неужели он прав, и отель в самом деле оказался «махром», которым семья Афры расплатилась с Омером за роль ширмы?

И отец без колебаний отказался от меня, родной дочери, только чтобы получить в собственность отель?

Теперь я не уверена даже, не солгал ли сказал Омер, что он не знал правду о своих сыновьях. Как он мог не знать? Разве что если Афра мутила одновременно с ними обоими – Эмиром и моим отцом

А это уже перебор. Хотя что я знаю об этой женщине?

Из душа выхожу, обмотавшись полотенцем. Первым делом проверяю видео-няню и облегченно вздыхаю.

Девочка спит, сладко посапывая. Натягиваю пижаму и вспоминаю, что хотела развесить платья, чтобы они расправились на вешалке.

Достаю из чемодана черные платья, которые я купила специально для нас с Лале. Завтра попрошу горничных обдать их паром, чтобы не отдавать в стирку. Они не успеют высохнуть.

Подхожу к шкафу, отодвигаю слайд и некоторое время таращусь на роскошную шелковую сорочку, отороченную тонким кружевом. Она висит на плечиках слишком явно предлагая себя и слишком явно предназначаясь мне.

Даже не примеряя вижу, что это мой размер. И наверное мой вкус. Я бы такую тоже выбрала, если бы захотела себе купить. Вряд ли бы купила, конечно, судя по бирке, стоит она космических денег.

Медленно задвигаю слайд. Глупо думать, что сорочка сюда попала случайно. Ремонт детской комнаты, кровать с балдахином и видео-няня. Теперь вот это…

Еще глупее предполагать, что хозяин дома не в курсе. Вот только какую цель он преследует? Это уже не просто вежливый жест или знак гостеприимства.

Мне дают понять, что я здесь желанный гость? Или отец пошел навстречу желаниям своих сыновей? Кого из них хочет сосватать мне Эмир Дениз, влюбленного Атеша или расчетливого Догана?

Снова отодвигаю слайд. Аккуратно двигаю вешалку с сорочкой в самую глубь. Стараюсь руками ее не касаться, кажется, что ткань способна обжечь. Вешаю на плечики свое платье, затем платьице Лале.

Что мне только со всем этим делать?

Очевидно, что самым правильным будет выспаться. Еще раз проверяю, заперла ли дверь, и ложусь в постель. Только когда голова касается подушки, понимаю, как сильно устала.

Лале крепко спит, ее сопение слышно через динамик видео-няни.

Закрываю глаза и уже засыпая, вспоминаю, как мама говорила, когда мы ночевали в гостях:

«На новом месте приснись жених невесте…»

Самое время проверить, как это работает. И последней мыслью мелькает, как хорошо было бы, если бы мне приснился Дамир.

***

Ночью мне приснилась тетя Фирузе, и я посчитала это добрым знаком. Не то, чтобы я верила в приметы, но приснись мне, к примеру, Доган, я бы чувствовала себя гораздо неуютнее, чем сейчас. А сегодняшний день и так не обещает быть легким.

Лале я с собой не взяла, оставила на прислугу. Эмир-бей сразу сказал, что детям на кладбище не место, и я была только рада.

Думаю, не стоит говорить, что моя дочка с утра успела подружиться со всеми работниками в доме. Когда мы уходили, она бежала с маленьким ведром на задний двор за садовником Ибрагимом.

Я переживала, что мое присутствие на кладбище вызовет вопросы, но на меня никто не обращает внимания. Здесь столько людей, что смотреть за каждым просто не хватит глаз. Такое ощущение, что на похороны Нурай съехалась минимум половина Стамбула.

Эмир с сыновьями принимают соболезнования, а мы с Омером стоим в стороне. Так вышло, что он здесь единственный, кого я знаю. Он сам подошел и встал рядом, я не стала возражать.

Я думала, что он присоединиться к родне жены, но он лишь подошел поздороваться с некоторыми мужчинами, а затем вернулся ко мне.

– Это родственники Афры, – отчитывается передо мной, хоть я и не спрашивала. – Я сказал им, что ты моя дочь.

Он смотрит на меня с вызовом – возможно, ждет, что я начну возмущаться. А я не вижу причины.

Во-первых, не самое лучшее место для того, чтобы ругаться. А во-вторых, где-то я его понимаю. Семья жены купила его как ширму, не поставив в известность, что Афра уже беременна. И он двенадцать лет растил мальчишек в полной уверенности, что это его сыновья.

Если Омер говорит правду, то это низко и подло. Честнее было бы его предупредить, сомневаюсь, что Омер бы отказался. Отель достаточно весомый аргумент.

Но будущие родственники предпочли использовать его втемную. С учетом, что родители Омера и Афры дружили, это выглядит и вовсе некрасиво. Так что желание господина Оздена ткнуть бывших родственников носом в собственные помои вполне понятно. Тут я его полностью поддерживаю.

Единственное, он выбрал не лучшее время и место для сведения счетов. Но если честно, то лучше чтобы обо мне шептались как о внебрачной дочери Омера Оздена, чем гадали, какое отношение я имею к семье Денизов.

Наконец изнурительная церемония подходит к концу, к нам присоединяются Атеш и Доган.

– Почему все расходятся? – спрашиваю у братьев. – У вас не накрывают столы для поминальных обедов?

– Нет, у нас так не принято, – качает головой Доган. – Отец поставил в нескольких кварталах Стамбула фургоны с чаем и халвой. Люди угощаются и поминают маму.

– Дома будет обычный обед для самых близких и тех, кто приехал издалека, – добавляет Атеш.

Когда уходим с кладбища, ловлю на себе любопытные взгляды родственников Афры. Но подойти ближе они не смеют – Эмир с сыновьями лучший щит между мной и любителями посплетничать.

Омер оказывается приглашенным на обед, и я весь остаток дня отгоняю от себя сомнения, посеянные Доганом.

Что если он прав и отец все знал с самого начала? И теперь просто выгораживает себя передо мной, надеясь оправдаться? От этого становится совсем неуютно. Появляется непреодолимое желание достать свои гены и хорошенько прочистить их пылесосом.

В доме Денизов многолюдно, приехали родственники со стороны Нурай. Но к вечеру все понемногу расходятся. Приехавших Эмир поселил в отеле, местные разошлись по домам.

Я ушла гулять с Лале, мы бродим по парку. Дочка играет с кошкой, а я достаю телефон. Дамир так и не ответил на сообщение, и я звоню Дамле. Начальница сообщает, что сегодня Батманов в срочном порядке улетел домой, оставив фабрику на заместителей.

Нерешительно смотрю на контакт, который сравнительно недавно появился в моем телефоне, и с которым снова связаны сплошные переживания…

В конце концов, я ничего не теряю. Нажимаю дозвон, в трубке звучат длинные гудки. Гудки прекращаются, из динамика доносится прерывистое дыхание.

– Да, дорогая, – цепенею, потому что это голос Жанны. – Что, не ждала? Слушай, хватит уже наяривать чужому мужу. Смирись. Развод отменяется, мы помирились, он мой. Что, дорогой? – кричит она в сторону, на фоне слышится мужской голос. – Да бывшая твоя звонит, достала уже. Скажешь ей, чтобы отвязалась?

– Сама скажи, – отвечает глухо мужской голос.

Я не могу поручиться, что это голос Дамира, но я на сто процентов уверена, что набрала его номер. Каким образом телефон Дамира мог оказаться у Жанки? Или она говорит правду?

– Я хочу поговорить с Дамиром, – прокашливаюсь, прогоняя перекрывший горло ком.

– Имей совесть, не лезь в нашу семью, – говорит Жанна, и я бросаю трубку.

– Пойдем, малышка, уже поздно, – зову дочку. Лале подбегает ко мне, беру ее на руки и прячу лицо в густых отцовских волосах своей девочки.

Если бы Дамир хотел, он давно бы со мной связался. С ним все в порядке, как минимум днем Дамла его видела, он был в целости и сохранности. И уже вечером по его номеру мне отвечает его жена.

Какие тут еще могут быть сомнения? Почему я вечно создаю себе иллюзию, а потом лихорадочно подгоняю под нее реальность, даже если она никак не хочет подгоняться?

– Вам нужна помощь? – останавливаются рядом двое парней.

– Нет, благодарю, – бормочу и ставлю Лале обратно на дорожку. – Пойдем, милая. Нас уже, наверное, заждались.

– Пойдем, мамочка, – дает мне руку Лале, и мы идем к в сторону дома Денизов.

Дамир

Это все чертов Каан. Это из-за него я телефон потерял. Еще бы не потерять, так как мы с ним набрались, удивительно, что меня пустили в самолет такого красивого.

«Класивого…»

Я скучаю по маленькому тюльпанчику, хоть ее мама и отправила меня в черный список.

Думаю, это случайно. У нас все хорошо было, можно сказать, отлично. Если бы эта гребаная фабрика не загорелась, у нас бы все с ней случилось.

Она хотела меня, я это чувствовал. И видел. Она готова была уступить. Если бы я знал, я бы отключил к чертям собачим телефон. Пусть бы искали меня до утра. Все равно пока я доехал, все уже потушили. Зато до ночи потом пришлось разгребать и выяснять, кто виноват.

Оказалось, у охранников в комнате отдыха электрический чайник неисправный был. Он и спровоцировал замыкание, проводка загорелась. А эти идиоты вместо того, чтобы огнетушитель расчехлить и быстро затушить пожар, начали куртками огонь сбивать. И в итоге еще сильнее пламя раздули.

Это все Каан. Набрал на работу раздолбаев, а мне теперь разгребать. Уволю всех к чертовой бабушке, я уже дал задание кадровому департаменту. Наберу новых, а пока придется штрафы все выплатить, какие только можно.

Мы, собственно, по этому поводу с Кааном и напились. В последний момент помощница Марина напомнила, что у меня вечером самолет. Это связано с разводом, и я не могу не лететь.

От Яси я получил сообщение, что умерла Нурай Дениз, и они с Лале едут на похорон.

Мое мнение, это не самое лучшее мероприятие для маленькой девочки. И мне жаль тюльпанчик. Если бы я был ее отцом, я бы забрал ее с собой в Измир, пусть бы Фирузе с ней посидела. Она любит малышку, и Лале с радостью с ней остается.

Только в этом вопросе права голоса у меня нет. Я как освободился, отписался Ясе, что слетаю туда-обратно. Но сообщение не ушло. Я начал звонить, тогда и понял, что я в черном списке.

Она случайно могла меня туда смахнуть, а еще вероятнее, что дала телефон Лале, и малышка случайно меня заблокировала. Ясно, что когда встретимся, это недоразумение решится. Но пока у меня с ними нет связи, и у меня чувство, будто у меня полжизни отняли.

Так что поводов принять предложение Каана посидеть в баре было предостаточно. Там я и посеял этот гребучий телефон. Мы с Кааном пили, конечно, как не в себя. Он жаловался на отель, радовался, что я купил фабрику. В результате чуть не втюхал мне свой отель, я его уже почти купил. Хорошо, что мне на самолет надо было, а то уже бы и задаток дал.

А нахерища мне отель? Еще и Каана. Мне фабрики хватило.

Невезучий он какой-то этот Каан, бывают же такие люди. Вроде и деньги есть, и голова на плечах, и хватка есть. Но все у них через жопу, вечно что-то случается. Взять ту же фабрику. Нигде больше я не слышал, чтобы охранники админкорпус чайником чуть не сожгли.

С другой стороны я Яську здесь встретил с тюльпанчиком. Два цветочка. Так что не совсем уже нефартовый Каан.

Он меня и в аэропорт привез. Мог бы, и в самолет бы погрузил. Обрадовался, поверил, что я отель куплю.

Я в самолете как чуть протрезвел, так сразу пропажу телефона обнаружил. Нигде не нашел, сразу понял, что в баре оставил. Даже помню где, в таулете. Или на барной стойке.

Хорошо, что Марина связалась с офисом из Измира и напомнила, чтобы меня встретили. Надо ей премию выписать. Я как в машину сел, сразу с телефона водителя свою сим-карту заблокировал.

Набрал Марину, попросил найти Каана, вдруг у него мой телефон. Каана искали долго, этот чудик пошел продажу отеля отмечать. Он решил, что я всерьез его покупаю. Ресторан себе присматривать начал, чепушило.

Надо сказать, пусть сразу на меня оформляет.

Я не планировал долго быть дома, но неожиданно заболел отец. Он вообще у меня крепкий, а здесь сердце прихватило. Попросил в офисе подстраховать, пришлось задержаться.

А мысли все с Ясей. Хотел попросить Дамлу связаться с ней, попросить достать меня из черного списка, но в последний момент передумал. Не стоит вмешивать в наши отношения посторонних. Я все решу сам.

Может, она в самом деле на меня обиделась. Я же не сразу ответил, пока с этим пожаром разбирался, потом с государственными службами контроля, потом с кадрами. Хотя мог, конечно, просто реакцию поставить. Но мне хотелось написать. Все закончить, сесть спокойно с чашкой кофе и написать.

Жанка на развод не явилась, но мне ее присутствие и не надо, нас и так разведут. И когда, наконец, я здесь со всем разгребаюсь, звоню в отель и выясняю, что обратно Ясмина так и не вернулась.

Поэтому я первым же рейсом вылетаю в Стамбул.