Текст книги "Зарубежный детектив"
Автор книги: Димитр Пеев
Соавторы: Штефан Мурр,Матти Юряна Йоенсуу
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)
Зарубежный детектив
В сборник вошли три произведения детективного жанра: повесть известного болгарского писателя Димитра Пеева «Вероятность равна нулю» рассказывает о работе органов госбезопасности Болгарии; в романе писателя ФРГ Штефана Мурра «Гиблое место» полиция раскрывает загадочную историю исчезновения молодой богатой женщины; в документальном романе финского писателя Матти Юряна Йоенсуу «Служащий криминальной полиции» речь идет о будничной работе рядовых сотрудников криминальной полиции Хельсинки.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Очередной сборник зарубежного детектива содержит три произведения писателей Болгарии, ФРГ и Финляндии. Три произведения об одном и том же: о преступлении. Читая их, отчетливо ощущаешь, образно говоря, различный климат, в котором происходит действие, но для более убедительного сравнения хочется взглянуть на эти произведения в несколько иной последовательности.
Роман Штефана Мурра в переводе называется «Гиблое место». Конечно, гиблым местом в прямом смысле этого слова можно назвать поселок, в котором разворачиваются драматические события, связанные с убийством Сандры Робертс. В самом деле: малонаселенный и редко посещаемый даже туристами поселок, такая же маленькая гостиница, еще не фешенебельная, но задуманная как место отдыха для «уставших» избранных. И к тому же экзотика – местность опасна, так как выход к морю осложнен наличием зыбучих песков, в которых не знающему местности человеку нетрудно и погибнуть. Место для отдыха. Но и место, удобное для совершения преступлений и сокрытия их следов. Вот что важно. Как-то сразу, начиная читать роман Штефана Мурра, думаешь именно так.
Дальнейшее развитие событий в общем-то традиционно для традиционного детектива. Усложненные личностные отношения, наличие многих людей, которых можно заподозрить в совершении преступления, в том числе даже один бывший нацист. В итоге конец тоже традиционен: несложившаяся жизнь в богатом буржуазном семействе, деньги, борьба за наследство, брошенная старая и молодая новая жена, месть, месть утонченная, продуманная, вынашиваемая много лет, преступление, совершенное так, чтобы напомнить всем участникам трагедии о прошлом, и, конечно, естественный разоблачительный финал – на фоне действий криминальной полиции, вполне прилично оснащенной технически. И конечно, умный сыщик. Впрочем, неумный и не знающий своего дела человек, конечно, ничего бы сделать не мог. Более того, опытный сыщик знал, что такие продуманные преступления нередки в высших кругах. Как знал и то, что сильные мира сего не очень-то любят, когда разоблачения их образа жизни выплывают наружу. Но в данном случае, как говорят, деваться некуда, да и главное действующее лицо – сенатор Робертс умер. А мертвые, как известно, сраму не имут.
Вот тут-то и возникает вопрос; а может быть, «гиблое место» – это своего рода обобщение и относится не только к поселку, где разыгралась трагедия, но является характеристикой общества, в котором совершаются преступления подобного рода? Думаю, читатель примет это название (несмотря на традиционность повествования), и примет именно потому, что «гиблым местом» можно (и нужно) назвать общество насилия, человеконенавистничества, обогащения любыми средствами, – общество, в котором совершено преступление, описываемое автором.
Еще один роман – это роман тоже о событиях в капиталистической стране – в Финляндии. Но стране, отличающейся во многом по образу жизни, традициям, нравам от таких стран этой же системы, как США, ФРГ, Италия, и ряда других. Хотя истоки преступности в них одинаковы, но различен образ жизни людей, различен и характер преступности. «Экспорт преступности» из США и других ведущих капиталистических стран, «экспорт» наиболее опасных ее форм еще не захлестнул эту северную страну, хотя, конечно, никаких гарантий от этой опасности нет. Естественно, нигде, ни в каких странах не может быть все одинаково. Преступность тоже неодинакова. А работа тех, кто непосредственно ведет борьбу с ней, в частности сотрудников полиции, следователей, судей, прокуроров и т. п., также имеет свои особенности, хотя и однозначна в главном.
Матти Йоенсуу пишет о преступности, борьбе с ней в приглушенных тонах, я бы сказал, как-то обыденно-буднично живописует не столько само преступление, сколько жизнь и работу тех, кто призван раскрывать преступления. Его герои – сотрудники криминальной полиции, которые в общем-то тяготятся своей работой, мечтают о том, чтобы во время их дежурства ничего не произошло, чтобы не было событий, которые ставили бы под угрозу их собственную жизнь, принесли бы неблагоприятные испытания их семьям.
В романе мы находим в то же время рассуждения о чувстве ответственности сотрудников криминальной полиции перед людьми. Проникаешься к ним сочувствием, когда читаешь, что и технически-то они оснащены неважно, и автомобили у них старые (да и мало их), и даже оружие они подчас покупают на свои деньги, получая не очень-то удовлетворяющую их заработную плату. В общем, тяжелый труд, ответственные обязанности, невысокий престиж профессии и даже постоянная боязнь за свою жизнь.
Психологический настрой сотрудников, которых показывает на страницах книги автор, приводит их к серьезным профессиональным ошибкам в ситуациях, где их не должно было бы быть, например, при задержании соучастницы преступления, некой Кариты Ирмели, ранее уже известной полиции. В этой сцене каждый шаг – ошибка. Сотрудники сами создают для себя опасность, практически без всякой надобности рискуя жизнью. Действуют как робкие новички, ничего не выяснив предварительно, не обеспечив элементарных условий ни для собственной безопасности, ни для того, чтобы обеспечить успех операции. Но, пожалуй, чувство долга и страх, именно страх, гонят их вперед. И они глубоко вздыхают с удовлетворением, когда все кончается благополучно. Кончается и столь тягостное для них время дежурства. Все мысли их: скорее уйти домой, увидеть жену, детей, забыть, хотя бы на время, о своих делах и даже о своей профессии.
Таким образом, это не «бодренький» детектив, где упоенный своим величием проницательный сыщик преодолевает ухищрения преступника и «наказывает» зло. Это скорее показ того, что делу борьбы с преступностью служат люди, с одной стороны, понимающие, что со злом нужно вести борьбу, а с другой – тяготящиеся своей службой. Но даже в этих условиях они стараются быть добросовестными, они ищут пути к установлению преступников, они понимают свою ответственность. Обратите внимание на эпизод, где сотрудники криминальной полиции с нетерпением и надеждой ждут ответа эксперта-криминалиста о принадлежности отпечатков пальцев, обнаруженных на месте происшествия. Не постоянные погони, «игра ума и смелости», а тяжелый, утомительный труд, психологически не всеми понимаемый, труд не сверхчеловеков, а обыкновенных людей – вот что стремится показать автор. Не случайно и называется роман «Служащий криминальной полиции».
Это труд для людей, но в условиях буржуазного общества это труд людей, оторванных от людей. У них нет устойчивых и постоянных связей с окружающими, они работают изолированно, даже свидетелей для раскрытия тяжкого преступления им найти трудно. Никого ничто вокруг не интересует. Даже семью убитого. В противоположность роману Мурра автор показывает нам преступность деклассированных элементов буржуазного общества.
Особое место занимает в сборнике повесть известного болгарского писателя и публициста Димитра Пеева. Это произведение о тех опасных проявлениях, которые сегодня наиболее беспокоят капиталистическое общество. Произведение, подтверждающее, что уголовные преступления в современном капиталистическом мире нередко имеют политическую подоплеку, что терроризм, ставший ныне средством осуществления государственной политики США, это практически смыкание общеуголовной преступности с теми, кто верховодит политикой империалистических государств. Наконец, это произведение о том, как уголовщина и преступная политика используются империализмом для наступления на социализм, для проведения подрывной деятельности против стран социалистического содружества, о том, как и кого использует империализм на путях своего «крестового похода» против коммунизма. Автор в то же время раскрывает очень важную тему, суть которой заключается в том, что те люди социалистического общества, даже пользующиеся доверием и занимающие ответственное положение, но подпавшие под разлагающее влияние чуждой нам идеологии стяжательства, могут стать и становятся либо людьми, ступившими на путь преступлений, либо, что еще опаснее, людьми, за деньги торгующими интересами своего общества, своего государства, своего народа.
На этом фоне автор с большим чувством такта и в то же время умело показывает и прекрасную профессиональную зрелость сотрудников органов госбезопасности, и их глубокую связь с народом, с людьми, ради интересов которых они трудятся.
Небезынтересен прием, использованный Пеевым. Он заканчивает одно повествование. Казалось бы, все ясно и подведена черта. Но уже в самом конце начинается новая линия, вроде бы и не связанная с предыдущим изложением, но имеющая право на свое возникновение. Писатель начинает ее развивать. Но только начинает. Что будет дальше, он не говорит. Появляются новые персонажи, новый поворот событий. Не знаешь, какое чувство испытывать: неудовлетворение от того, что автор бросил читателя в начале пути, или от того, что не раскрыл связь предшествующих событий с последующими. А может быть, автор сделал это намеренно, как бы показывая, что разоблачать преступную деятельность тех, кто вредит социалистическому обществу, нужно постоянно, что он об этом еще расскажет читателю.
И. КАРПЕЦ
ДИМИТР ПЕЕВ
ВЕРОЯТНОСТЬ РАВНА НУЛЮ
ПОВЕСТЬ
© Димитър Пеев, 1980 c/o Jusautor, Sofia
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
I. ПОЛУНОЧНЫЕ ШИФРОГРАММЫ13 июля, воскресенье
Ковачева разбудил телефонный звонок. Он сразу же по привычке посмотрел на часы – было начало седьмого. Кому он мог понадобиться в такую рань? Скорей всего досадная ошибка. А может, из управления? Как бы то ни было, придется откликаться на назойливое дребезжанье, не то проснется жена. И он соскочил с кровати, двинулся в холл к телефону.
– Доброе утро, товарищ полковник, – зарокотал знакомый бас генерала Маркова. – Вроде бы не вовремя звоню, вы уж извините и за воскресенье, и за ранний час. Надеюсь, понимаете, что по неотложному делу. Неотложному!
– Что случилось, товарищ генерал? – спросил Ковачев приглушенно.
Однако жена все-таки проснулась. Она появилась в дверях спальни сонная, с недоумевающим взглядом.
– Случилось то, что вам надо немедленно отправляться в Варну. Вместе с Петевым и Дейновым. Они уже в курсе. Товарищу полковнику, как и положено, звоню последнему. Чтобы он прихватил лишние пятнадцать минут сна.
– Благодарю за любезность. Подробности будут?
– Все подробности узнаете из шифровки. Ее передаст вам Петев. Самолет в 8.15, машина будет у вас в 7.30. Времени достаточно, правда? Минев знает о вашем прилете, будет ждать в управлении.
Пока Ковачев брился и стоял под душем, жена приготовила ему чемоданчик. К таким вызовам она давно привыкла.
Шифровка была лаконичной. Минувшей ночью, точнее за минуту до полуночи, спецслужба перехватила странную радиограмму, переданную в эфир в районе между Золотыми песками и Балчиком, где-то возле Кранева. Те, кто засек передачу, сразу предположили по «почерку», что неизвестный радист был крайне сбивчив. Вероятнее всего, передатчик находился в автомашине – заодно удобно было воспользоваться и ее аккумулятором.
Вот и все содержание шифровки. Остальное предстояло распутывать.
В Софийском аэропорту у них еще хватило времени выпить по чашечке кофе. А в Варне ждала машина, и они с места в карьер понеслись в город.
Вскоре они вошли в кабинет начальника окружного управления генерала Минева. Там уже чинно сидел человек в очках, представившийся майором Симовым из отдела дешифровальной службы. Минев быстро ознакомил Ковачева с материалами, но по тону его трудно было понять, обижен ли он, что министерство скоропалительно передало дело своей софийской группе, или радуется, что в самый пик горячего курортного сезона не придется самому копаться в такой заурядной истории.
Впрочем, знакомство с материалами не затянулось надолго. Действительно, в 23.59 седьмая станция перехвата засекла тайную передачу. Электронная автоматика не только записала сигналы, но мгновенно задействовала подстанции Б и В. Три луча пересеклись в квадрате Л-17, где зафиксировали стационарный радиоисточник. Туда немедленно выехали оперативники, но, когда через четверть часа группа оказалась на предполагаемом месте, вблизи не было ни единой души. Ни одного автомобиля в окрестностях, ни одного строения вокруг.
Пока оперативные машины безуспешно прочесывали окрестности, перехваченные сигналы были переданы в Софию. Дешифровальная машина в министерстве бесстрастно проглотила пятизначные группы цифр, «жевала» радиограмму несколько часов и наконец в восьмом режиме алгоритма ЕФ-3 «выплюнула» дешифровку. Оказывается, передача велась на английском языке. В переводе текст выглядел так:
«...ПЕСКИ ДВЕНАДЦАТЬ ОТЕЛЬ ИНТЕРНАЦИОНАЛЬ О’КЭЙ ЭКСТЕРЬЕРА УСЛОВИЯ ЖАЛКИЕ МЭРИ И ДИНГО ЧЕРЕЗ ТУРЦИЮ МАМАН».
Ковачев повертел листок с переведенным текстом, который передал ему Минев, положил на стоя.
– Гм... динго, не о дикой ли австралийской собаке идет речь?.. И куда – «через Турцию»? К нам или от нас? Вроде и расшифровали, а поди разберись!..
– То-то и оно, – сказал Минев. – Вероятно, она еще и закодирована. Однако пора выслушать соображения майора Симова.
– Действительно, в дешифровке сориентироваться трудно. Надо иметь в виду, что начало радиограммы отсутствует, мы располагаем текстом лишь с того момента, когда включился магнитофон. Передача шла с небольшим ускорением, не более двадцатипятикратного. Но «растягивание» сигналов до скорости, с которой работал неизвестный радист, показало, что специалист он отнюдь не классный. Скорее всего недостаточно хорошо обученный любитель. Об этом можно судить не только по неравномерным интервалам между цифрами, но и по неровному радиопочерку. К тому же этот почерк немного вялый, замедленный.
– Но этот ваш заурядный любитель, – подал голос Ковачев, – располагает приставкой для предварительной записи сигналов, которая в нужную минуту «выстреливает» загадочную цифирь.
– И что самое интересное, – подхватил Симов, – приставка снабжена достаточно мощным передатчиком. Отсюда его услышат хоть в Новой Зеландии.
– Или в Австралии, – сказал Минев.
– К тому же радист располагал и аппаратурой для шифрования текста, для превращения букв в цифры, правда, в несколько ограниченных пределах. Такую аппаратуру, как и приставку для ускорения записи, в магазине «Тысяча мелочей» не найдешь!
– Вы хотите сказать, что радист хорошо подготовлен, вооружен специфичными для профессии средствами, если можно так выразиться? – спросил Ковачев. – Такое вполне естественно.
– Я хочу обратить внимание на тот факт, что оснащен он как раз слабовато, с ограниченными возможностями для шифрования. Потому мы так легко и раскусили орешек.
– Простой шифр, говорите? – в задумчивости спросил Минев.
– Да, вполне.
– Странно, как будто нам хотели облегчить задачку по дешифровке. Но тогда едва ли можно верить этой шифрограмме.
– Хоть верь, хоть не верь, все равно будем разбираться, – сказал Ковачев. – Первая наша задача – найти Маман, раскрыть этот псевдоним. Следует установить наблюдение за всеми автомобилями, которые ночью останавливаются на шоссе с работающим двигателем. Понятно, что такая слежка в чем-то бессмысленна, но другого выхода нет. Дейнов, твоя задача поинтересоваться всеми гостями, прибывшими в последние дни в гостиницу «Интернациональ». А Петев возьмет на себя наблюдение за машинами. Вдруг кто-нибудь еще раз выйдет в эфир. – Он перевел взгляд на Минева: – Товарищ генерал, одной нашей группе здесь не управиться. И для поисков машины с передатчиком, и для кое-чего другого нужна ваша помощь. Нам потребуется кто-либо из ваших подопечных.
– Согласен, я уже думал об этом. Но ждал, когда вы сами поднимете вопрос. Предлагаю капитана Крума Консулова. Хотя этой весной его перевели к нам из Софии, но он наш земляк, варненский. Обстановку знает отлично, инициативен, порою даже сверх меры, энергии на троих...
В тоне, которым превозносились достоинства Консулова, чувствовалась скрытая ирония, хотя нельзя было понять, разыгрывают ли столичных гостей или хотят им капитана подсунуть. Поэтому Ковачев, хотя и не знавший Консулова лично, но кое-что о нем наслышанный, не стал вступать в игру, а лишь спросил:
– И за эти несколько месяцев он так преуспел, что уже сработался с местными коллегами?
– О, вы его не знаете! Сработался, да еще как. Попробуйте парня. Если не подойдет, всегда можно заменить.
Полковник Ковачев любил работать с так называемыми трудными людьми, знал, как затрагивать потаенные струны их сердец, а «трудные», «несговорчивые» отплачивали ему преданностью и предельным напряжением сил. И порою даже дружбой.
В небольшом кабинете директора гостиницы «Интернациональ» Дейнов внимательно просматривал списки гостей. С первого числа гостиница принимала только иностранцев. Не было ни одного болгарина. Но как он ни старался, пока что выйти на след не удавалось. Тоненькая ниточка от Маман обрывалась в самом начале. Эта кличка могла принадлежать равно и мужчине и женщине, и старому и молодому. Даже английский язык, на котором была составлена шифровка, не подсказывал категорично, что радист непременно англичанин (их здесь было достаточно) или американец (гостей из США значилось гораздо меньше). Все-таки Дейнов аккуратно записал подозрительные, на его взгляд, имена и отправился расспрашивать здешнего лифтера. Эти вроде бы неприметные служащие в гигантской машине «Балкантуриста» обыкновенно отличались наблюдательностью и могли быть чрезвычайно полезными, если заручиться их доверием или хотя бы симпатиями.
Здравко оказался словоохотливым малым, через несколько минут они уже беседовали как старые приятели. Дейнов представился летчиком-истребителем. Но, судя по всему, парнишка не только не поверил этой версии, но и живо смекнул, что за «истребитель» вовлек его в разговор. Несколько раз Дейнов замечал, как лифтер разглядывает его со страхом и любопытством, будто ищет, где у гостя предательски оттопырен пиджак от пистолета. Слава богу, оружие он сегодня не прихватил...
Может, потому, что он обо всем догадался и хотел помочь, а может, из-за обыкновенной мальчишеской болтливости Здравко охотно делился своими наблюдениями над постояльцами, порою давая остроумные характеристики.
– А вон еще один редкий тип, – он кивнул в сторону только что вышедшего из лифта немолодого господина, одетого с подчеркнуто английскими пристрастиями начала века: клетчатый костюм с точно таким же платком, очки в толстой роговой оправе черного цвета, дымящаяся трубка. Господин был рыжий, весь усеян веснушками и надменно важен, точь-в-точь Джон Буль на карикатурах. – Мистер Галлиган тоже наш постоялец. Приехал несколько дней назад вместе с женой. Он коллекционирует окурки.
– Как так окурки? – изумился Дейнов.
– А вот так, окурки. За оригинальный окурок он готов выложить хоть целый лев. Вчера высыпали с верхнего этажа целую пепельницу. Он заметил и тут же попросил меня собрать их все с террасы. Среди них были и наши сигареты, и заграничные, большинство со следами губной помады...
– Ну и что?
– Да ничего. Он взял их, а мне вручил очередную купюру. Эх, были б все постояльцы как мистер Галлиган!
Этой ночью между Варной и Балчиком патрулировал капитан Консулов. Вместе с шофером они объезжали свой сектор и упорно молчали – нечто крайне странное для обоих. Но для взаимного молчания была причина. Шофер опоздал на две минуты, а Консулов закатил такой скандал, будто тот вообще не явился. Теперь обиженный шофер дулся на капитана. Консулов же не считал возможным снисходить до беседы с подобным растяпой.
Дорога была пустынной. Машина ехала медленно, спешить было некуда.
Поднявшись на очередной холм, они заметили впереди, возле перелеска внизу на равнине, автомашину с горящими задними огнями. Едва машина Консулова приблизилась, огни погасли. Консулов скомандовал включить дальний свет, чтобы высветить чужой номер. Когда они проезжали мимо, то заметили за рулем мужчину с зажженной сигаретой.
Консулов докладывал по радиотелефону: на двадцать пятом километре, недалеко от развилки, замечен «вартбург-люкс» ПА 37-18...
– Работал ли у него мотор? – спросил дежурный по управлению.
– Разобрать было невозможно. Однако... ожидайте очередного выхода в эфир.
Когда оперативная машина отдалилась, мужчина в «вартбурге» внимательно посмотрел взад и вперед. Шоссе было абсолютно пустым. Он кивнул – и сразу же рядом с ним оказалась притаившаяся на соседнем сиденье спутница с коротко стриженными русыми волосами. И они незамедлительно принялись целоваться.
14 июля, понедельник
Петев приехал в ведомственный дом отдыха забрать Ковачева в окружное управление.
– Что новенького? – спросил полковник уже в машине.
– Ничего, не считая ночной ложной тревоги Консулова.
– А как Дейнов?
– Прикипел к Галлигану, целый день проторчал на пляже возле этого господина. Вообразил, что тот и есть Маман...
– По мне он смахивает на Папана. Боюсь, это ложный след. Странный субъект... Окурки собирает...
– Может, разыгрывает из себя сумасшедшего?
– Едва ли. Какой смысл ему привлекать наше внимание своим идиотским хобби!
Войдя в кабинет, который ему отвели, Ковачев механически снял трубку, чтобы позвонить генералу Маркову. И тут же ее положил. Что нового мог он сообщить? Какую свежую идею подкинуть? Да, две машины патрулируют ночью по шоссе возле Золотых песков, но «они» могут снова выйти в эфир хоть через неделю, хоть через месяц, а могут и вообще не выйти. Или выйдут в дневной суете. А этот Галлиган, единственная находка, по всей вероятности был безобидный чудак-одиночка, не более...
И все же Ковачев позвонил:
– Никаких новостей, товарищ генерал. Главное наше занятие – лежать пока что на песочке и доводить до кондиции загар.
– Что-то вы быстро выкатились на дорожку, по какой прогуливаются отдыхающие у моря болгары.
– Не ради прогулок, а единственно службы ради. Просто мы. должны целыми днями быть на пляже, рядом с нашими подопечными. А что, если и вам переправиться сюда? И пободаете нас, и дадите какое-либо ценное, как всегда, указание.
– Не искушай меня без нужды. Коли дойдет до ЦэУ, я уж не упущу возможность. Продолжайте и докладывайте каждое утро.
В оперативном помещении часами, а то и днями царило абсолютное спокойствие. Приборы следили за официально разрешенными передачами, контролировали их согласно эталонам, и только мягкое свечение экранов и едва уловимый ухом шум реле подсказывали, что аппаратура, хотя и дремлющая, задействована. А людям ничего другого не оставалось, как только любоваться этим странным техническим пейзажем. Но появись в эфире незарегистрированный передатчик – и в тот же миг с внезапностью взрыва все оживет: и аппараты, и люди с максимальной скоростью и напряжением начнут действовать.
Ровно в полночь опять вышел в эфир тот же самый передатчик. Но это никого не удивило. Сигналы на сей раз были записаны с самого начала. И едва пересеклись два луча, дежурный, не дожидаясь третьего, уже сообщил в управление:
– Внимание, та же самая станция. Наши машины движутся по направлению к Краневу.
К счастью, машины оказались по разные стороны от точки пересечения, на том же шоссе, только в нескольких километрах от прежнего места, и спустя буквально секунды уже неслись на предельной скорости.
В той, что летела от Балчика, Петев поддерживал постоянную связь по радиотелефону. Третий луч пеленгатора уже уточнил нужное место. И в этот момент шифрованные сигналы прекратились.
– Жми на педаль! Газуй! – задыхаясь, подгонял Петев шофера. – Он уже вырубился, пойми! Еще немного! Эх, не упустить бы!
Шофер так газовал, что на каждом повороте они рисковали опрокинуться в кювет. Когда вылетели на очередной холм, Петев скомандовал:
– Теперь потише! Где-то здесь, недалеко.
Шофер сбросил газ, и вскоре они заметили вдали одну-единственную машину. Она стояла на обочине с зажженными задними огнями.
При их приближении неизвестный шофер совершил маневр: выехал поперек шоссе, будто вознамерился его перегородить. В свете, фар был отчетливо виден одинокий мужчина за рулем. Впечатление, что им хотели преградить путь, вскоре рассеялось. Стало ясно, что шофер хотел всего лишь развернуться. Огромный американский автомобиль с австралийским номером, который Петев тотчас записал.
– Посигналь ему, будто мы нервничаем. Пусть поймет, что спешим, а он перегородил дорогу.
Шофер несколько раз просигналил, а мужчина в ответ помахал приветливо рукой, как бы пытаясь извиниться. Развернувшись, он поехал в сторону города. Петев начал доклад по радиотелефону.
15 июля, вторник
Рано утром Ковачев собрал в кабинете Петева, Дейнова и Консулова.
– Передатчик находился в автомобиле марки «плимут», австралийский номер АУС фау эм 46-57, – начал полковник. – Шофера зовут Дэвид Маклоренс, австралийский гражданин, пересекший нашу границу на рассвете 12 июля со стороны Греции через погранпункт Кула. Заметьте, в тот самый день, когда засекли первую шифровку. Вместе с Маклоренсом в машине приехала и Эдлайн Мелвилл, тоже австралийская гражданка. Сегодня оба они разместились в отеле «Интернациональ», в двух соседних номерах: 1305 и 1307...
– Доподлинно известно, что это именно та самая машина? – поинтересовался Дейнов.
– Мы прибыли к запеленгованному месту ровно через минуту после прекращения сигналов, – доложил Петев. – И по пути не встретили ни единой машины. Со стороны Варны двигался капитан Консулов – он тоже никого не видел. Стало быть, сомнений нет. К тому же, заметив нас, Маклоренс сразу же смылся с запеленгованного места. Повторяю, сомневаться здесь бессмысленно.
– А этот... Маклоренс, – спросил Ковачев, – он что из себя представляет?
– Ему тридцать пять лет. Крупный, атлетически сложенный господин с немного флегматичным, я бы даже сказал, туповатым видом, – впервые отозвался Консулов. Он проследил Маклоренса до самой гостиницы и имел возможность разглядеть его вблизи.
– Да это же явно Маман! – с энтузиазмом воскликнул Дейнов.
– Ну как же! Собственной персоной, – усмехнулся Консулов. – Стало быть, Маман, да? Вы, значит, тешите себя такими догадками? А я все же задался бы вопросом, с чего это он на своем австралийском рыдване прикатил к нам. То ли пляжей у них нет, то ли соблазнился обслугой «Балкантуриста»? И почему притащился именно из Австралии, а?..
– Хочу ознакомить всех с текстом ночной радиограммы, – счел нужным вмешаться Ковачев. – Она тоже на английском. Шифр идентичен, по этой части наши коллеги не встретили затруднений. Итак:
«ДОН БОНИФАЦИО СТАРЫЙ НИКТО И КОКО С ЖЕЛЕЗНЫМ ВОЛКОМ УЖЕ В ОТЕЛЯХ У НАС ЖДУ ПАРОЛЯ МАМАН».
– Значит, еще четыре персоны пожаловали сюда, а пароля ждут уже шестеро. Приличная компания! Что же их сюда привело? Что же касается...
Эти размышления Дейнова были прерваны возгласом Ковачева:
– Погоди, погоди! Откуда набралось их вдруг шестеро?
– Ну... эти... Маклоренс и его возлюбленная, что из Австралии... двое... старый Бонифацио – трое, Никто, Коко и Железный Волк. Шестеро!
– Значит, и Никто зачисляется в компашку, да? – спросил Консулов.
– И Никто, и Железный Волк, и Коко – все это псевдонимы...
– Достаточно, Дейнов, я понял. А вы, Консулов, что скажете?
– Похоже на розыгрыш, товарищ полковник. Особенно если иметь в виду этот элементарнейший шифр. Текст уж больно несерьезный. А дон Бонифацио сильно смахивает на дона Базилио.
– А на что смахивает «жду пароля»?
– Тоже с гнильцой товар. Слишком ясно и категорично.
– Да, но все же зашифровано, – возразил Ковачев.
– Зашифровано, но так, чтоб мы сразу все поняли. И этот легко опознанный автомобиль с передатчиком, и сам радист – все это или какой-то идиотизм, полная глупость, розыгрыш, или... серьезнейшее дело...
– Продолжайте, Консулов.
– Дон Бонифацио старый – это, несомненно, адрес. Бонифацио старший – отец Бонифацио младшего. Такое на Западе практикуется. Для меня загадочнее Коко и Никто. Железный Волк вызывает ассоциации с техникой. Может быть, речь идет о какой-либо аппаратуре, уже установленной Коко в нескольких номерах гостиничного комплекса.
– Я вас серьезно спрашиваю, – сказал Ковачев.
– Я вполне серьезен... Если допустить, разумеется, что текст – не розыгрыш. Железный Волк может означать подводную лодку; Никто тогда название операции, а Коко – дата ее окончания. «В отелях у нас» – это соседние державы, а Пароль – некая красотка, которая вот-вот прибудет. И так далее, если есть желание фантазировать.