Текст книги "Дороже всех наград"

Автор книги: Диана Тэлкотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Тейт крепко прижал Келзи к себе. Она чувствовала, как напряглось его тело, слышала его порывистое дыхание. Руки Тейта поползли от плеч к талии Келзи. Халат его чуть распахнулся, и Келзи почувствовала кожей жесткие волосы, покрывавшие его грудь. Оба они сгорали от страсти.

– Келзи… – имя ее вырвалось у Тейта словно само собой, он крепко прижал к себе ее бедра, по телу его прошла дрожь. Тейт не отстранился, но и не стал прижиматься к ней сильнее. Он снял с плеча Келзи тесемку пеньюара, теперь тонкая шелковая рубашка держалась только на выпуклом соске девушки. Она выглядела так соблазнительно, что Тейт чуть было окончательно не потерял голову при мысли о ее мягком и податливом теле. Он хотел обладать этой женщиной, хотел насытиться ее покорностью, сгорая от наслаждений, которые сулила ему их близость.

Губы Тейта коснулись пульсирующей на шее Келзи жилки. Он слизывал языком крошечные капельки влаги на ее коже. Тейт был очарован этой женщиной, он мечтал о ней каждую секунду в течение последних недель. Она являлась ему в снах – сияющая, соблазнительная, распаляющая желание.

Однажды он уже был влюблен в модель и твердо обещал себе, что это никогда не повторится. Но только на этот раз он имел дело с неподражаемой Келзи Уильямс, девушкой с потрясающей улыбкой, с огоньками в волосах, которая играет в прятки с маленькими детьми, а потом, подмигнув, раздает пакетики шампуня их матерям, которая теряет сознание на тихоокеанском пляже, а потом помогает ему искать подъезд к отделению скорой помощи.

Разве можно отказаться от такой женщины? Он был связан с ней своими мыслями и чувствами, а не только контрактом, который заключила Келзи, и Тейт наслаждался каждой секундой ее близости. Он видел, как светились лица незнакомых людей, когда они узнавали Келзи, и ему приятно было радоваться ее успеху.

И все же, прижимая Келзи к себе, Тейт чувствовал внутри какую-то странную тяжесть. Он хотел владеть Келзи целиком и полностью. Если бы можно было аннулировать контракт, отдающий ее во власть миллионов, – он мечтал, чтобы Келзи принадлежала ему, только ему. Как мучительно было делить ее с толпой! Глядя на соблазнительные улыбки, которые Келзи дарила перед камерой Дэниелу Марстону, он буквально сходил с ума. Черт побери, он потерял три блокнота и не меньше дюжины ручек, стараясь сделать вид, что очень занят, пока эти двое обнимались у него на глазах.

Чуть повернув голову, Келзи подставила поцелуям Тейта нежную шею с завитками рыжих волос. По телу его снова пробежала дрожь, рука проникла под шелковую рубашку и крепко сжала грудь Келзи. Большим пальцем он опустил висящую на ее упругом соске ткань рубашки.

– Обними меня, – прошептала Келзи, прижавшись к его щеке. – Дай мне почувствовать, что я – что-то большее, чем персонаж очередного рекламного ролика. Все меняется так быстро, что мне просто необходима чья-то поддержка.

Тейт хрипло засмеялся и чуть откинул назад голову Келзи.

– Что? Так тебе не нравится быть звездой? Тысячи мужчин с радостью дали бы отрезать себе правую руку, чтобы быть сейчас на моем месте.

– Но я хочу только одного мужчину, – прошептала Келзи, проводя пальцем по подбородку Тейта. – Мужчину, который создал мой имидж.

У Тейта дрожали руки, но упоминание о том, какую роль он уже сыграл в жизни Келзи, заставило его поправить бретельку шелковой ночной рубашки на ее плече. Это далось ему с трудом. Он хотел Келзи, но еще не успела зажить рана от давней неудачи. Сможет ли он стать единственным мужчиной в ее жизни? Готов ли он к этому? Тейт понимал, что это значит, особенно с такой женщиной, как Келзи.

– Ты делаешь все для того, чтобы мне было как можно тяжелее спать на диване, – сказал Тейт.

– Тогда не надо на нем спать, – Келзи потрепала пальцем жесткие волосы на виске Тейта. – Ты создал не только новый шампунь. Сам того не подозревая, ты создал женщину, которая больше не боится попросить о том, чего ей хочется. Сегодня, Тейт Александр, я хочу тебя.

– Келзи…

– Нет, нет, позволь мне закончить. – Она взяла его лицо в свои ладони и приблизила к себе, так что теперь они почти касались носами. Келзи ясно видела горбинку, придававшую Тейту такой мужественный вид. Он, в свою очередь, смотрел на веснушки, усыпавшие нежную кожу вокруг носа Келзи, которые Джин обычно запудривала. – Мы слишком долго играли в кошки-мышки. Нас тянет друг к другу, но мы тут же спохватываемся и отстраняемся. Нам кажется, что мы защищаем себя таким образом, но это не так, Тейт – мы сводим себя с ума. Я сдаю на эту ночь один край двуспальной кровати. И мне будет очень приятно, если ты снимешь его.

Даже если бы Келзи, желая уговорить Тейта, распахнула полы его халата и начала ласкать, осыпая поцелуями, его возбужденную плоть, она вряд ли добилась бы большего эффекта.

– А я-то надеялся, что мы разделим друг с другом середину этой кровати, – усмехнулся он.

Келзи рассмеялась, но Тейт тут же прижал губы к ее губам.

Оказавшись наконец на огромной двуспальной кровати, Тейт и Келзи еще крепче прижались друг к другу. Келзи щедро дарила ему себя, все время поддерживая его возбуждение. Оказавшись наверху, она скинула с себя ночную рубашку, наслаждаясь страстными прикосновениями рук Тейта. Не позволяя ей изменить положение, Тейт медленно вошел в нее, затем осторожно, стараясь не сделать Келзи больно, опустил ее на спину и склонился над ней, поглаживая ее плечи и утопая лицом в рыжих волосах. Сначала он нежно дразнил Келзи, проникая в нее не полностью, но это явно было не для нее. Тело ее требовало – нет жаждало – настоящей страсти. И Тейт, повинуясь ее желаниям, довел Келзи до высшей точки наслаждения, завороженно глядя, как она отдается целиком и полностью охватившим ее чувствам и ощущениям.

Волны удовольствия проходили по телу Тейта, когда Келзи извивалась под ним, упираясь руками ему в грудь, касаясь сосков кончиками пальцев. Оргазм Тейта был быстрым и сильным, почти что агрессивным.

Несколько минут они лежали, обнявшись. Восстановив дыхание, Тейт лег рядом с Келзи, поглаживая ее руку и щекоча нежную кожу с обратной стороны локтя.

– Ты – замечательная любовница. И как это ты забыла упомянуть об этом таланте в своем резюме?

В ответ Келзи провела пальцем по ключице Тейта.

– Кое-что лучше держать до поры до времени в секрете.

Рассмеявшись, Тейт снова крепко прижал Келзи к себе.

– Но будет очень трудно скрывать это и вести себя как ни в чем не бывало, когда мы вернемся на Гавайи.

Келзи успела удобно устроиться на сгибе руки Тейта и закрыть глаза. Она едва заметно улыбнулась, спрашивая себя, почему это им обязательно надо держать все в секрете. Для блага рекламной кампании? Чтобы не повредить ее имиджу? Почему они должны вести себя так, словно жизнь для них ни в чем не изменилась? Келзи заснула, так и не ответив себе на эти вопросы.

12

Келзи едва дождалась того момента, когда самолет приземлился на Гавайях. Приятно было снова оказаться в тепле, хотелось снова ощутить радостное чувство творческого подъема, которое она испытывала в самом начале съемок. К тому же теперь, когда рядом был Тейт, всегда готовый оказать ей поддержку, весь мир казался Келзи еще прекраснее. Она безоговорочно верила ему и нисколько не сомневалась, что возникшие между ними отношения будут только способствовать успешному завершению рекламной кампании.

Последние дни их тура Келзи думала только о Тейте, она постоянно вспоминала моменты их близости, и это заставляло ее забыть об усталости и о том, как тяжело улыбаться целыми днями сотням покупателей, в тысячный раз хвалить шампунь, демонстрируя своим видом его достоинства.

Теперь она может, наконец, отдохнуть от всего этого.

Однако передышка была недолгой.

Когда Келзи распаковывала вещи, в номере раздался телефонный звонок.

– Алло? – ответила Келзи.

– Итак, ты вернулась!

– Девон! Да, дорогая, мы только что прилетели.

– Спасибо, что позаботилась о том, чтобы позвонить мне. К этому и сводятся теперь наши отношения, да? К нескольким сообщениям на автоответчике?

– Извини, но…

– Я прочла в газетах, что ты умудрилась слететь с серфа и что ты проехала с рекламным туром по всей стране. Да, да, здесь есть твой маршрут. Чикаго, Сент-Луис, Канзас-Сити, Даллас. Ах да, еще ты была в Омахе. Но ты ни разу не позаботилась о том, чтобы оставить телефонный номер, по которому тебя можно отыскать.

Келзи нервно сглотнула слюну. Ей не хотелось думать о ночи в Омахе как об одной из длинной череды ночей, проведенных на гостиничных кроватях. И уж конечно не хотелось, чтобы Девон говорила об этом таким злобным тоном.

– Я не могла оставить номер, потому что мы не задерживались подолгу на одном месте. Это не зависело от меня. Приходилось все время перелетать из города в город, чтобы повидать как можно больше потенциальных покупателей.

– Эти твои покупатели знают о тебе теперь больше, чем я, – не унималась Девон. – С каких это пор ты стала чересчур важной персоной, чтобы поднять трубку и позвонить родной сестре?

– Девон, но у меня не было на личные дела даже пяти минут! – «Кроме той ночи в Омахе», – напомнила себе Келзи. – А если бы ты почаще бывала дома, мне не пришлось бы разговаривать с автоответчиком.

– Почаще бывала дома? А ты хоть представляешь, что это такое: учиться в университете и одновременно управлять этим дурацким кафе? Все время какие-то неприятности – что-нибудь обязательно сломается или кто-нибудь уволится, как только мне надо писать курсовую или готовиться к контрольной. Мы так не договаривались, Келзи. Я должна управлять этим кафе, а не работать в нем сама.

– Ничего, все станет на свои места. Как только ты найдешь помощника, не надо будет беспокоиться…

– Беспокоиться? Только этим я теперь и занимаюсь. Беспокоюсь об оценках в университете, о делах кафе, об этой дурацкой машине для льда. Кстати, тебе никогда не приходило в голову, что я беспокоюсь и о тебе тоже? Не очень приятно прочесть в газетах, что твоя сестра получила серьезную травму, занимаясь серфингом.

– Серьезную травму? Да мне даже не стали накладывать швы.

– Что ж, теперь это не очень меня волнует. Хочешь знать, что я думаю? – Келзи молчала, прекрасно понимая, что Девон вовсе не нужен ее ответ на этот вопрос. – Ты там купаешься в славе и деньгах и совсем обо мне забыла. А мне просто противно подавать кофе и ловить косые взгляды шоферов, пока ты нежишься под солнышком на песочке.

– Косые взгляды? – удивилась Келзи. – Кто это бросает на тебя косые взгляды?

– Сэм… не помню, как дальше.

– А, ерунда, он всегда так делает, – усмехнулась Келзи. – Просто не обращай на него внимания. Сэм женат и не позволит себе ничего большего, чем взгляды.

– Слава Богу.

– И еще, Девон…

– Что?

– Я вовсе не нежусь на песочке под солнышком. Я была так занята, что даже не представляла, сколько времени в Миннеаполисе, когда я туда звонила. За последние две недели я побывала в четырех временных поясах. Или даже в пяти. – Келзи вздохнула, опускаясь на кровать рядом с нераспакованным чемоданом. – Я приехала всего час назад, а завтра мы снова должны приступить к съемкам.

– Хорошо, дорогая. Только когда будешь блистать перед камерой, вспомни о том, что я встаю ни свет ни заря, чтобы вовремя вскипятить воду для кофе и успеть поругаться с шофером, доставляющим булочки.

– Девон, если кафе не приносит дохода…

– Оно приносит доход. Просто кучу денег! – снова взорвалась Девон. Затем последовала пауза. – Послушай, – сказала она уже спокойнее. – Ты ведь понимаешь, что я не создана быть официанткой. Я ненавижу эту работу. Ненавижу каждую секунду, которую приходится проводить в кафе. Я считаю дни до того момента, когда истечет срок твоего контракта и я снова смогу жить нормальной жизнью. Я знаю, я сама согласилась управлять кафе в твое отсутствие, но…

– Девон, мне кажется, ты просто не понимаешь, – осторожно произнесла Келзи, теребя пальцами телефонный шнур. – Моя работа на «Элсет индастриз» не прекратится, когда истечет срок действия контракта.

– Что-что? Что ты такое говоришь?

Келзи привалилась к стене. Она так устала от этого спора!

– Знаешь, Девон, – сказала она. – Может быть, тебе просто надо немного отдохнуть. Уговори Касса поработать за тебя. Мы вполне можем это позволить.

– Конечно же, из твоего жалованья.

– Ты должна благодарить судьбу, что я получила эту работу, – ведь именно поэтому ты можешь спокойно учиться.

– Да, ты права, я уже начинаю чувствовать себя бедной родственницей на содержании. Кроме того, с самого начала мы договаривались совсем о другом.

– Но откуда я знала тогда, что случится дальше? В то время ты была просто счастлива, что я работаю в кафе, чтобы ты могла учиться. Конечно, ты помогала мне, когда могла, но я не могла постоянно на это рассчитывать. Я делала основную часть работы и никогда не жаловалась. А теперь ситуация немного изменилась, вот и все.

Девон фыркнула на другом конце провода. Келзи была почти в отчаянии. Сестра не хотела ничего слушать, совсем как в те времена, когда они еще были детьми. Келзи давно устала от ее бесконечных претензий и вовсе не собиралась считаться с ними сейчас, когда она нашла наконец дело, которое ей по душе. Она не собиралась менять свои планы на будущее, и в то же время ей очень хотелось хоть как-нибудь успокоить Девон.

– Послушай, телефонные переговоры стоят слишком дорого, чтобы мы продолжали этот бесконечный спор. Мы обе устали. Тебе необходимо отдохнуть. Думаю, что за деньги Касс согласится присмотреть за кафе. Что, если я пошлю тебе авиабилет, чтобы ты прилетела сюда, ко мне? Тогда ты сможешь сама убедиться, что я работаю, а не лежу целыми днями на пляже.

Девон колебалась.

– И я смогу познакомиться с Дэниелом Марстоном? – спросила она.

– Познакомиться? Да я сделаю так, что он не будет от тебя отходить. Так ты согласна забыть обо всей этой ерунде, которую мы только что наговорили друг другу, и просто сесть в самолет и прилететь сюда?

– А ты уверена, что хочешь этого? Я хочу сказать…

– Конечно, я хочу, чтобы ты прилетела! Может быть, здесь ты поймешь, наконец, что моя работа – вовсе не цепь сплошных развлечений.

– Что ж… хорошо. Знаешь, Келзи, на самом деле я ведь очень рада за тебя. Просто я так ненавижу это кафе. Я никогда не хотела в нем работать. Я мечтаю о кабинете, на котором будет висеть табличка с моим именем.

– Я знаю. Ничего, продержись еще немного, дорогая. Дай мне несколько месяцев, и мы все уладим.

– Спасибо. Да, Келзи, я хотела спросить тебя… Что мне брать с собой из одежды? Ну, ты понимаешь, если тебе удастся организовать наше знакомство с Марстоном… Что он предпочитает – спортивный стиль или кружева и оборочки?

Келзи очень позабавил вопрос Девон. Она никак не могла представить себе, чтобы ее деловая сестрица могла всерьез увлечься горой мускулов и образом секс-символа Америки.

– О Боже, я понятия не имею, – сказала она.

– Но ты же работаешь с ним.

– Это правда. Но я только работаю с ним – ничего больше. – Протянув руку, Келзи достала из чемодана шелковую ночную рубашку и, поглаживая пальцами кружева, стала вспоминать ночь, проведенную с Тейтом Александром. После Тейта она не могла даже представить себе, что захочет когда-нибудь взглянуть на другого мужчину. Но если Марстон не интересует Келзи как мужчина, может быть, у них действительно что-нибудь получится с ее старшей сестрой? А даже если не получится, Девон, по крайней мере, будет чем занять свои мысли.

– Ууу! – мечтательно произнесла Девон на другом конце провода. – Если я познакомлюсь с ним, это будет просто потрясающе. Он такой красавчик в этих ваших роликах. Если его снимут на плакат, ты попросишь его подписать мне один?

– Обязательно, – пообещала Келзи.

В тот вечер Джин устроил общее собрание. Келзи от души надеялась, что оно не затянется надолго. Тейт рассказал о том, что тур прошел успешно. Джин подтвердил это информацией, полученной из других источников. Тур принес кампании настоящий успех – объемы продажи шампуня резко возросли, особенно в тех городах, где побывали Келзи и Тейт.

Кобб и Марстон тоже неплохо поработали и были полны новых идей, касающихся дальнейшего хода кампании. Съемки начнутся завтра, как и было намечено, и Тейту придется позаботиться о том, чтобы контролировать толпу.

– Контролировать толпу? – удивилась Келзи.

В наступившей тишине Кобб рассказал, как нескольких членов съемочной группы буквально затерроризировали, пытаясь добыть у них информацию о съемках. Не только местные жители, но и некоторые туристы готовы были пожертвовать несколькими часами свободного времени, чтобы взглянуть на героев модных роликов. И, что гораздо хуже, журналисты замучили Кобба просьбами о предоставлении преимущественного права освещать дальнейшие отношения знаменитой парочки.

– Господи, во что же это мы ввязались? – ошеломленно произнесла Келзи.

– Мы упали в котел с деньгами, – с улыбкой ответил ей Джин. – И сейчас барахтаемся в самой его середине. Причем в котле хватит места еще для многих. Ну разве это не замечательно? – Он откинулся на спинку кресла, сложив руки на затылке. – Мы не только добились того, что продукция продается, но можем теперь зарабатывать деньги на самом процессе рекламы. Это ли не мечта любого бизнесмена! А та бульварная газетенка пока никак не откликнулась на дело, которое мы возбудили, зато это заинтересовало другие издания. Все идет именно так, как я предполагал.

– Дело? – Келзи, нахмурившись, разглядывала сидящих перед ней мужчин.

– «Элсет индастриз» возбудила против «Шумихи» иск на три миллиона долларов.

– Иск?

– С обычной в таких случаях формулировкой – клевета, диффамация, оскорбление личности… – Джин поднял руки, давая понять, что это вовсе не доставило ему удовольствие, просто ему не оставили другого выхода.

Кобб, рассмеявшись, встал с кресла, продолжая жевать при этом кончик сигары. Марстон, улыбаясь, отодвинул кресло от стола.

– Увидимся завтра утром! – сказал он, направляясь вслед за Коббом к двери.

Однако Келзи неподвижно сидела в кресле.

– Я не совсем поняла, – сказала она. – Оскорбление личности – разве это может иметь отношение к бизнесу?

– Смотря по обстоятельствам, Келзи, – сказал Тейт. – В нашей работе особенно важно, как реагирует на тебя публика.

– И что же?

– А то, – объяснил Джин, что ты тоже являешься одной из сторон, возбудивших иск.

– Кем я являюсь? – от удивления Келзи даже привстала с кресла, а потом снова упала в него. Кровь стучала у нее в висках. – Я не собираюсь ни на кого подавать в суд.

– От имени «Элсет индастриз»….

– «Элсет индастриз»! Вы слышите меня? Это говорит Келзи Уильямс! Я не возбуждаю против людей необоснованных исков.

– Этот иск вовсе не является необоснованным, – возразил Джин.

– Но я никому не давала полномочий возбуждать его от моего имени!

– В твоих же интересах…

– Я сама способна позаботиться о своих интересах, – она взглянула на Тейта, ожидая от него поддержки. – Мы все знаем, что напечатанное в газете – сплошная ложь. Но я не хочу, чтобы мое имя упоминалось на суде. Ведь это непременно отразится на моей жизни.

– Уже отразилось.

Келзи вспыхнула, разозлившись на Тейта, который произнес это таким спокойным тоном.

– Я хочу жить нормальной, обычной жизнью, – сказала она. – Я готова позировать для фотографий, сниматься в роликах, целовать детишек и продавать шампунь их мамам. Но я никогда не собиралась оказаться в центре газетной войны. Не хочу, чтобы мое имя упоминалось в шестичасовых новостях в связи с тем, что кто-то усомнился в натуральности моих волос. Это же просто смешно – возбуждать дело на три миллиона долларов только потому, что кто-то из корреспондентов «Шумихи» не верит, что у меня действительно рыжие волосы.

– Мы хотим доказать им, что ты – не просто девушка с рыжими волосами, дорогая. Мы хотим, чтобы они поняли, что у тебя есть свои принципы и мы никому не позволим безнаказанно клеветать на тебя и на нашу продукцию.

– Он прав, – тихо произнес Тейт, серьезно глядя на Келзи. – Мы должны это сделать. Это защитит нас от дальнейших нападок с чьей-либо стороны. К тому же это выставит тебя в самом благоприятном свете и восстановит репутацию кампании.

– Ты ведь знал об этом все время, да? – Келзи обвиняюще ткнула пальцем в широкую грудь Тейта – грудь, к которой она прижималась несколько часов назад.

– Да, я знал, что к этому все придет.

– И ни разу не упомянул об этом в разговоре со мной? – Келзи готова была заплакать от отчаяния. Так, значит, Тейт все знал и ничего не сказал ей. Она чувствовала себя обманутой, преданной.

– Я не думал, что ты так на это отреагируешь, – Тейт повысил голос.

– Ты должен был сказать мне! – Келзи перевела дыхание. – Почему бы вам двоим не пойти куда следует и не отозвать свой иск? Я не желаю иметь с этим ничего общего и никому не давала разрешения вовлекать меня в этот кошмар. Я не хочу заработать репутацию несдержанной, капризной выскочки, которая развлекается, возбуждая судебные дела.

Джин тяжело вздохнул. Сейчас он напоминал рефери, стоящего между двумя разъяренными противниками.

– Может быть, вы прекратите ругаться друг с другом? – сказал он.

Келзи и Тейт снова опустились в кресла и растерянно посмотрели друг на друга.

– Вот что я скажу тебе, Келзи. Конечно, судебные дела просто отвратительны. Но, учитывая все, что поставлено на карту, мы просто не можем без этого обойтись. Извини, Келзи, но это записано в твоем контракте. «Элсет индастриз» имеет право предпринимать любые действия, чтобы защищать свою продукцию и твой имидж. И если для этого надо возбудить иск, мы возбуждаем. Лично я не думаю, что все это зайдет слишком далеко. Но пока мы не узнаем результатов – каждый будет заниматься своим делом. Так давай предоставим юридическим органам разбираться в степени виновности газетчиков. А теперь, – сказал Джин, переводя взгляд с Келзи на Тейта. – Давайте расстанемся друзьями.

Жизнь Келзи неслась теперь бешеным галопом. Она была на гребне славы, кошелек ее распух от туристических чеков, а чемоданы – от новых нарядов. У нее был свой личный парикмахер и гример. И все же старшая сестра была ею недовольна, Келзи смертельно уставала и должна была к тому же следить за процессом, возбужденным от ее имени без ее разрешения. И, что хуже всего, они с Тейтом расстались у лифта с поджатыми губами и каменными лицами, едва пожелав друг другу спокойной ночи.

На следующее утро должны были начаться съемки, а Келзи не спала почти всю ночь. В пять утра ее разбудили звонком из службы отеля. Келзи с ужасом взглянула на себя в зеркало. Первой мыслью ее было позвонить в местную газету и сказать: «Хотите увидеть, чем платит звезда за свой успех? Приезжайте скорее, и я дам вам эксклюзивное интервью».

Келзи сохраняла спокойствие ровно до тех пор, пока, оказавшись на площадке, не увидела Тейта. Она постаралась сделать вид, что не заметила его.

Тейт с холодным, высокомерным видом тоже сделал вид, что очень занят. И это было обиднее всего. Келзи по-прежнему сердилась на него за то, что он не рассказал ей о судебном иске, но она прекрасно понимала, что это не повод для того, чтобы перечеркнуть прекрасные минуты близости, сделавшие их обоих счастливыми.

Келзи нравилась ее работа, нравились изменения в собственной жизни. Конечно, рекламный тур был очень трудным и утомительным, зато за две недели Келзи увидела больше, чем видела за всю предыдущую жизнь. Она узнала, что техасцы очень гостеприимны, а жители Небраски сдержанны и неразговорчивы. Она почувствовала на собственном опыте, что Чикаго действительно город ветров, она видела в Сент-Луисе знаменитую арку, напоминавшую радугу. Все промелькнуло перед ней, как в калейдоскопе, но было так красиво, что она не променяла бы это путешествие ни на что на свете.

Ей нравилось даже вставать рано утром и полусонной погружаться в сладкие мечты, пока Брюс трудился над ее волосами. Она любила всех, с кем приходилось работать. Джин была отличной собеседницей. Она знала кучу чужих секретов и делилась ими с теми, кому доверяла. От Брюса всегда можно было ожидать любых неожиданностей. Юджин Тайс был таким милым и веселым, и в то же время таким деловым. Кобб был творческой личностью во всех отношениях. Марстон мог примирить кого угодно с чем угодно и все время стремился к гармонии с теми, кто его окружает. И, наконец, рядом всегда был Тейт.

Тейт. Тейт, который знал выход из любой трудной ситуации. Тейт, который всегда оказывался одет именно так, как требовалось в том или ином случае. Тейт с его обворожительной улыбкой. Решительный и в то же время добродушный. Тейт, который держал детей на руках, пока их мамы покупали шампунь «Только для рыжих». Тейт, разливавший шампанское, сидя в ванне с гидромассажем.

Келзи очень нервничала из-за размолвки с Тейтом, и это явно отражалось на ее работоспособности. Она чувствовала себя так, словно начинает новый проект, не до конца закончив старый. Келзи не хотела ссориться с Тейтом и от души надеялась, что они найдут способ уладить недоразумение.

И все же в голове ее постоянно звучали одни и те же слова. Те, которые она сказала Тейту накануне вечером и на которые он не мог ничего ответить.

«Ты должен был сказать мне».

Тейт промолчал, и это было для Келзи едва ли не больнее, чем мысли о самом судебном процессе, который ей предстоит. Интересно – он сделал это намеренно или просто забыл сказать ей? Изменятся ли их отношения, когда она узнает это?

Внешне Келзи выглядела спокойной, но внутри ее все кипело. Она никак не могла решить, какого цвета тени Джин должна наложить на ее веки. А потом накричала на Брюса. Впрочем, он этого вполне заслуживал.

– О, а мы становимся капризными, – сказал Брюс, закрывая колпачком флакон лака для волос.

– Мне просто надоело, что волосы все время лезут мне в глаза. Тебе никогда не приходило в голову, что, кроме волос, у меня есть еще лицо?

– Никто не должен замечать его, – невозмутимо ответил Брюс. – Публика должна смотреть на твои волосы.

– Что ж, прекрасно. Когда мои ресницы склеятся и я не смогу смотреть в камеру, пусть Кобб предъявляет претензии тебе.

Келзи вышла на площадку, вокруг которой стояла теперь охрана, быстро отрепетировала кусок с Коббом, повторила свои реплики, поправила новый желтовато-зеленый купальник и вытянулась рядом с Дэниелом Марстоном на пляжном полотенце.

Никто не сказал ни слова о ее волосах, зато ассистентам Кобба понадобилось минут пятнадцать, чтобы разложить полотенце так, как нужно. Кобб никак не хотел понимать, что ассистенты вовсе не виноваты в том, что оно все время заворачивается и мнется под тяжестью тел Келзи и Марстона.

Наконец Келзи разрешила проблему, насыпав со всех четырех углов полотенца по кучке песка. Она двигалась легко и изящно, как дикая кошка. Кобб вздохнул с облегчением и объявил готовность к съемке.

Двум черноволосым красоткам, специально нанятым Тейтом, велели прохаживаться по прочерченной на песке линии, все время находясь в поле зрения Марстона. Пока Марстон и Келзи лежали на песке, девицы принимали всевозможные соблазнительные позы.

Кобб заставлял их медленно прохаживаться, бежать, скакать вприпрыжку.

Девицы были просто ужасны, и Кобб решил отказаться от их участия, чтобы они не отвлекали зрителей, которые при виде их могли забыть, что смотрят рекламный ролик, а не порнографический фильм. Глядя на их переговоры с Коббом, Марстон тихонько хихикал, лежа за спиной Келзи.

Затем они довольно быстро отсняли следующую сцену, хотя пришлось повторить несколько дублей, пока Кобб не остался доволен. Келзи забавляла эта ситуация.

К сожалению, Марстон все время произносил свою следующую реплику – «Не волнуйся, дорогая. Мое внимание – только для рыжих!» – разным тоном, в котором читалось все, что угодно – от восхищения до пренебрежения. Голос его звучал то проникновенно, то легкомысленно. Наконец Кобб добился от него, чтобы все эти четыре компонента присутствовали одновременно.

– Не волнуйся, все мое внимание – только для рыжих, – гримасничая, произнес Марстон, когда камеру уже выключили.

Келзи, которая вот уже шесть часов подряд все время вставала с полотенца и ложилась обратно, с улыбкой подняла глаза и увидела Тейта, держащего ее халат.

– И мое тоже, – сказал он, когда Келзи поднялась на ноги.

Что-то словно оборвалось у нее внутри. Не обращая внимания на Марстона, Келзи пошла к Тейту. Виновато улыбаясь, он развернул халат, и Келзи, повернувшись, попыталась попасть руками в рукава. Мысли ее путались, сердце учащенно билось. Тейт запахнул на ней халат и повязал ей пояс, затем как-то виновато улыбнулся Келзи. Он выглядел в этот момент таким растерянным. Келзи поняла вдруг, что Тейт очень испугался, решив, будто между ними все кончено.

Глубоко вздохнув, он засунул палец за ворот халатика, чтобы вытащить оттуда застрявший локон.

– Так лучше? – спросил он.

– Легче, – со вздохом ответила Келзи, вкладывая в это слово двойное значение.

Тейт повел ее к ограждению, чтобы Келзи могла поговорить с собравшимися там поклонниками, он был рядом с ней, пока она раздавала автографы. И увидев, как дрогнули его губы, когда ей задали какой-то двусмысленный вопрос, Келзи поняла, что ссора их осталась позади.