Текст книги "Дороже всех наград"

Автор книги: Диана Тэлкотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

14

Вечером Келзи никуда не собиралась, поэтому она с радостью согласилась остаться с детьми Джина: не все ли равно, в каком номере сидеть – у себя или у него. Келзи была просто в восторге от семьи Джина, особенно от его жены Энн. Неудивительно, что муж так ею восхищался. Энн была настоящим ангелом. Гордостью отца был Томми, одиннадцатилетний парнишка, который не мог говорить ни о чем, кроме спорта, и, конечно же, Джин очень любил четырехлетнюю малышку Черри – хорошенькую девчушку, обожавшую танцевать в гимнастическом купальнике и балетных туфельках.

Девушка, сидевшая с детьми Джина, взяла расчет, и, чтобы Джину и Энн не пришлось из-за этого менять планов на вечер, Келзи согласилась посидеть с детьми. Это было не так уж трудно, учитывая, что Томми уткнулся в телевизор, где передавали очередной баскетбольный матч, а Черри часами могла играть с маленьким парикмахерским набором, подаренным ей Тейтом. Сначала она возилась со своими куклами, но потом ей это надоело, и девочка переключилась на Келзи. За первые же полчаса она воткнула в волосы Келзи не меньше дюжины игрушечных заколок.

– Можно я прилягу, пока ты работаешь, – спросила девочку Келзи, вытягиваясь на диване. – А ты сделаешь мне красивую-красивую прическу.

– Хорошо. Это будет сюрприз.

– Вот и замечательно, – сказала Келзи, чувствуя, как еще одна заколка схватывает ее волосы в районе виска.

Под звуки телевизора ее немного клонило в сон. День был длинным и тяжелым, и Келзи требовался отдых перед съемками последнего ролика. Она не знала, какие мероприятия запланировал Тейт после съемок, но ей хотелось скорее дождаться перемен, когда можно будет заняться чем-нибудь новым. Съемки шли успешно, и Келзи было немного грустно при мысли, что придется расставаться с членами съемочной группы, но все же ей хотелось двигаться дальше.

Под щелканье заколок и мерные движения перед глазами маленьких детских ручек Келзи задремала. В какой-то момент она открыла глаза, услышав над ухом щелканье ножниц, но тут же закрыла их снова, зевнула и, устроившись поудобнее, стала мечтать о будущем. Так она пролежала еще минут пятнадцать, а Черри все играла с ее волосами.

Потом, взглянув на часы, Келзи поняла, что малышку еще полчаса назад пора было уложить в постель.

– Пойдем спать, дорогая, – сказала Келзи, садясь и протирая глаза.

Она заметила, что девочка уже собрала парикмахерский набор в коробку и отложила ее в сторону. Что ж, тем лучше – меньше придется убирать ей. Но она удивилась еще больше, когда девочка покорно подняла ручки, чтобы надеть ночную рубашку, приготовленную ее матерью. Уложив Черри, Келзи вернулась на диван и стала рассматривать журнал, гадая про себя, почему это те дети, с которыми ей приходилось когда-то сидеть в Миннеаполисе, не были такими послушными.

Джин и Энн вернулись довольно рано, часов в десять. От них слегка попахивало спиртным. Джин, покачиваясь, насвистывал какую-то мелодию, а потом решил поразить женщин, изобразив несколько замысловатых танцевальных па. Вдоволь насмеявшись над мужем, Энн повернулась к Келзи и буквально застыла на месте.

– О Господи! – воскликнула она. – Что случилось с твоими волосами?

– А что такое? – Келзи провела рукой по макушке, решив, что Черри убрала из ее волос не все заколки.

Джин, остановившись, с ужасом смотрел на висок Келзи.

– Позвони Тейту, – сказал он Энн. – Пусть немедленно идет сюда.

– О Боже, так она… – Энн закрыла рукой рот, словно запрещая себе говорить дальше.

Келзи повернулась к зеркалу. Ее волосы, о которых так заботились, которые мыли, расчесывали, укладывали, брызгали лаком, были нещадно выстрижены над виском. Несколько щелчков маленьких детских ножниц с тупыми концами разрушили работу Брюса и нанесли непоправимый ущерб рекламной кампании серии «Только для рыжих».

Келзи понимала, какой поднимется шум, и уже представляла, как в нее тычут сотни обвиняющих пальцев.

Тейт смотрел на нее глазами, напоминающими горящие угли. Зато в лице его не было ни кровинки – оно было мертвенно-серым.

– Как это произошло? – требовательно спросил он.

– Черри закалывала мои волосы игрушечными зажимами, а я… – Келзи давно уже поняла, что ночь эта будет для нее тяжелой, очень тяжелой. – Я заснула. Я никак не думала, что она… – Келзи всхлипнула. – Что она захочет подстричь меня.

Тейт ударил кулаком по столу, даже не поморщившись от боли. Зато Джин не посчитал нужным сдерживаться. Он орал так, что Келзи испугалась, как бы соседи не позвонили в службу безопасности отеля. Тейт поспешил захлопнуть дверь на балкон.

– А почему это ты нападаешь на Келзи, Александр? – бушевал Джин. – О чем думал ты сам, когда дарил малышке такую игрушку. Ты хоть понимаешь, что все произошло из-за твоего дурацкого подарка.

– А если ты такой умный, то почему позволил Черри играть в это? – парировал Тейт.

Джин напоминал льва, изготовившегося к броску.

– Знаешь, в чем твоя беда? – кричал он, тряся перед носом у Тейта кулаком. – Тебе надо бы родить парочку своих детишек, тогда ты бы не задавал такие дурацкие вопросы.

Тейт смотрел на него круглыми глазами.

– О да, – сказал он. – Именно этого мне сейчас и не хватает.

Келзи слушала перепалку мужчин и поражалась, что никто из них не пытался обвинить ее. Тейт был очень подавлен тем, что случилось с ее волосами. Джин был в панике, но инстинкт подсказывал ему наброситься не на Келзи, а на кого-нибудь еще. А этим человеком мог оказаться только Тейт – Энн ушла в спальню к детям.

Все, что кричали друг другу Джин и Тейт, в другой ситуации показалось бы Келзи просто смешным. Но оба наступали друг на друга, распаляясь все больше и больше. Наконец Келзи не выдержала и встала между ними.

– Вы закончили? – спокойно спросила она. – Ведь ничего уже не изменить. Надо решить, что делать дальше. – Келзи потрогала рукой выстриженные волосы. – Я надеюсь, вы изобретете что-нибудь. Например, можно поднять волосы и заколоть их заколками…

– Не произноси при мне этого слова, – зашипел на нее Тейт.

– Или надеть на меня шляпу.

– Но мы ведь собирались показывать твои волосы, а не прятать их, – рявкнул Джин.

– Или, может быть, ставить камеру под другим углом, как мы делали после случая с серфом? Вы оба забываете о том, что это все временно – мои волосы отрастут.

Тейт и Джин перестали наконец рычать друг на друга и стали внимательно рассматривать Келзи. Глаза их встретились, и оба робко улыбнулись друг другу. Келзи больно было смотреть, как из мусорной корзины извлекли и положили на стол ее отрезанные локоны.

– Надо подумать, – пробормотал Тейт.

– Да, – согласился Джин. – А утро вечера мудренее.

Но потребовалось гораздо больше времени, чем одна ночь, чтобы принять решение относительно волос Келзи. Съемки снова отложили, все изнемогали в ожидании. Наконец Джин позвал Келзи к себе в номер, где все собрались, чтобы решить возникшую проблему.

В центре комнаты, словно на судейском месте, сидел Брюс. Он не стал рассматривать волосы Келзи вблизи, а окидывал ее с расстояния презрительными, высокомерными взглядами, которые были для Келзи куда неприятнее, чем вопли разгневанного Джина.

– Ну что ж, – начал Тейт. – Мы никак не можем придумать, как выйти из сложившейся неприятной ситуации, и поэтому решили дать каждому возможность высказаться.

– Высказываться надо о волосах или обо всей ситуации в целом? – уточнил Брюс. – Что касается меня, всякий раз, когда я смотрю на это, мне кажется, что я во власти непрекращающегося кошмара.

Тейт не посчитал нужным как-то реагировать на его слова.

– Мы обсуждали, не отказаться ли нам вообще от съемок этого последнего ролика. Еще есть вариант отодвинуть дату его выхода на экран и доснять потом, но фирме хотелось бы избежать дополнительных расходов, связанных с тем, что придется заново собирать съемочную группу.

Кобб вынул из кармана и сунул в рот очередную сигару.

– Мне кажется, можно продолжать съемки. Но нам не удастся добиться того эффекта, на который мы рассчитывали. Мы можем надеть на Келзи венок, но тогда Марстону придется полностью пересмотреть манеру общения с ней. Ни один нормальный мужчина не приблизится к женщине, чтобы поцеловать ее, зная, что в глаза ему попадут лепестки маргариток. Келзи будет выглядеть так, как будто к ней прицепили цветочный куст, который Марстону придется обходить. Да я могу привести вам еще десятки причин, почему лучше прекратить съемки.

– Но все-таки вы можете снимать, несмотря на то, что случилось с ее волосами? – уточнил Тейт.

– Конечно.

– Думаю, я сумею справиться с венком на ее голове, – мягко вставил Марстон. Келзи впервые видела его немного раздраженным по поводу того, что Кобб усомнился в его способности действовать перед камерой.

– Я не хочу объясняться со зрителями, – сказал Джин, все время вертевший в руках какую-то бумажку. – Эти ролики снимаются в расчете на реакцию публики. И я не хочу, чтобы они догадались, что с ее волосами что-то не в порядке.

Тейт внимательно смотрел на Келзи, и в голове его постепенно созревал план.

– А что ты мог бы сделать с ее волосами, Брюс? – спросил он.

– Смотря, что от них осталось, – Брюс скривил губы и оттолкнулся от стола, раскачиваясь на стуле. – На изуродованном месте не осталось почти ничего. Я бы вообще обрезал остальные волосы и сделал ей стрижку. Но поскольку это исключается, можно попробовать создать эффект водопада. Тогда публика решит, что половина волос просто не попала под струю воздуха, когда она сушила их феном.

– Так что же ты предлагаешь? – спросил Тейт.

– Обрезать. Беспощадно обрезать над ушами и сделать чуть покороче сзади.

Тейт посмотрел на испуганную Келзи. Как раз в этот момент глаза ее встретились с глазами Марстона. Черт побери, почему она так смотрит на него! Тейт вспомнил, как руки Марстона гладили волосы Келзи, вспомнил все кадры, когда он касался пальцем падавшей ей на плечо рыжей пряди. И его охватила вдруг злость.

– Но волосы должны остаться мягкими, – напомнил Брюсу Джин, отрываясь от бумаг.

– Останутся, не беспокойся.

Тейт постучал по столу костяшками пальцев. В тишине звук этот напоминал град или даже погребальный звон.

– Что ж, решено. Мы отпускаем группу и переносим съемки на завтрашнее утро. У тебя есть день, чтобы сделать чудо, Брюс.

– Подождите минутку, – воскликнула Келзи, хватаясь за рукав Тейта. – А мне что, не дадут высказаться по этому поводу?

– Думаю, нет, – рукав его выскользнул из пальцев Келзи.

– Так вы твердо решили обрезать мне волосы?

– Это – лучший выход.

– Ни за что на свете, – с жаром произнесла Келзи. – Я отказываюсь снова стричься!

– Келзи, но ты ведь сама говорила, что твои волосы отрастут. – Говоря это, Тейт понимал, что принял свое решение не только для пользы дела. Немаловажную роль в принятии этого решения сыграла его ревность.

– Ничего не хочу слушать, – настаивала на своем Келзи.

– Возможно, она права, – пришел ей на помощь Джин. – Мы снимаем ролики о том, как меняются постепенно отношения между героем и героиней, и рекламируем шампунь, а не модные стрижки. С короткой стрижкой она станет для зрителей чужой. Это будет уже не тот образ, который все успели полюбить.

– Но отношения их развиваются, и прическа вполне может меняться, – возразил Тейт. – Придумайте для Келзи что-нибудь более значительное, чем соблазнительную улыбку, кувыркание на песке и копна волос, в которые каждый мужчина мечтает погрузить свои пальцы.

– Но это же просто ерунда, – воскликнула Келзи. – Ты что, считаешь, что только потому, что я влюбилась в мужчину, я должна тут же подстричь волосы? По-твоему, серьезные отношения возможны только со стрижкой? Это все равно что утверждать, что все блондинки непременно глупы.

– И что же дальше? – спросил Брюс, подпирая ладонью щеку.

– Кроме того, – продолжала Келзи, не обращая на него внимания. – Публике это может не понравиться. Мы только испортим то впечатление, которое создали. Людям нравится тот образ, который они видели до сих пор, и, решив изменить его, вы играете с огнем. Мы ведь показывали красивые, романтические отношения, и если для этого требовалось соблазнительно улыбнуться, побарахтаться в волнах и в песке или даже коснуться друг друга, что ж, почему бы и нет? Зрителям надо дать возможность пофантазировать. И не надо подрезать мои волосы, словно это засохшие сучья на деревьях. Все равно это ничего не даст.

Джин, рисовавший что-то на листочке бумаги, отбросил ручку в сторону.

– Келзи права, – сказал он. – Почему мы должны рисковать?

– Тогда что ты предлагаешь? – Тейт готов был взорваться.

Никто не ожидал ответа оттуда, откуда он последовал. Умудренные опытом мужчины тут же повернулись к Келзи, и на лицах их появилось задумчивое выражение. Келзи сложила руки под подбородком и произнесла твердым, спокойным голосом:

– Я никому не позволю отрезать мне волосы. Даже Брюсу. Но у меня есть одна идея. Я думаю, она должна сработать.

Площадку подготовили для съемок, и Келзи быстро повторяла свои реплики, прежде чем включат камеру.

Этот ролик отличался от остальных тем, что на этот раз дело происходило в помещении. Дэниел должен был потоптаться немного перед дверью Келзи, затем постучаться и подождать ответа. А дальше шел самый трудный момент в сценарии. Келзи должна была открыть ему дверь, завернутая в полотенце и с тюрбаном на голове. На заднем плане виднелась кровать, на которой было разложено подвенечное платье, а рядом стоял флакон шампуня «Только для рыжих». Келзи должна была прижимать полотенце рукой к тому месту, где не хватало волос.

– Ты еще не одета? – удивленно спрашивал Марстон.

– Нет. А ты торопишь события…

Дэниел, рассмеявшись, тянул за полотенце, прижатое к ее виску, со словами:

– Я – самый счастливый человек на свете! А ведь ты говорила, что рыжеволосые девушки никогда не одеваются в белое!

Затем камера отодвигалась от Келзи, и Марстон стирал полотенцем капельки влаги с ее виска. Взяв флакончик шампуня, она тыкала им Марстона в грудь и говорила:

– В очень редких случаях мы делаем исключение.

Все члены съемочной группы были воодушевлены идеей Келзи. Брюс буквально светился от гордости – ему удалось искусно уложить волосы Келзи, чтобы они выглядели мокрыми и блестящими одновременно. Джина готова была поклясться, что никто никогда не догадается, что на виске Келзи не хватает нескольких прядей волос. Конечно, оператору пришлось постоянно менять ракурс, показывая ее с той стороны, которая не пострадала.

Администрация отеля великодушно предоставила им возможность после окончания съемок устроить в фойе вечеринку с раздачей автографов. Туристы и остальные постояльцы отеля просто не могли не увидеть накрытый льняной скатертью стол и плакат, приглашающий публику познакомиться со звездами рекламной кампании серии «Только для рыжих» – Келзи Уильямс и Дэниелом Марстоном.

Келзи спустилась в фойе в дорогом гавайском платье, с орхидеей в волосах, скрывавшей остриженное место, – слава Богу, по местной традиции незамужние девушки должны были прикалывать цветок над ухом. На Марстоне была пестрая гавайская рубашка и цветочная гирлянда. Они раздавали автографы, пожимали руки, позировали для фотографий. Когда в фойе собралась настоящая толпа, Марстон снял с шеи гирлянду, с улыбкой опустил ее на шею партнерши и расцеловал Келзи в обе щеки. Подростки буквально бесновались от восторга. Келзи готова была поклясться: в толпе нет ни одной женщины, которой не хотелось бы оказаться на ее месте. Она видела по их глазам: каждая из них тоже ждет своего рыцаря в сверкающих доспехах, который увезет ее далеко-далеко на белом коне. Она видела по лицам пожилых женщин, проживших в браке долгие годы, что сейчас они вспоминают себя молодыми и беззаботными. А по горящим глазам девочек-подростков Келзи могла безошибочно определить, что они с интересом наблюдают за ней и Марстоном, гадая про себя: бывает ли так на самом деле. Существуют ли на свете такие большие и сильные и в то же время нежные мужчины, как Марстон? И действительно ли женщины, нашедшие свою любовь, всегда улыбаются так весело и беззаботно, словно это ничего им не стоило?

Келзи поискала глазами Тейта. Уж она-то знала, что такое отчаянно и безнадежно влюбиться в красавца-мужчину, привыкшего всю жизнь гоняться за радугой. Она знала, что такое полюбить человека, чьи амбиции заставляют его быть беспокойным и упрямым.

И все же, взглянув на Тейта, Келзи сразу поняла, что ему хотелось бы сейчас стоять рядом с ней на месте Марстона. Она видела это по блеску его прищуренных глаз. Тейт оценивающе смотрел в ее сторону.

Хорошо, что толпа отделяла его от Келзи, иначе она вряд ли удержалась бы – уж очень хотелось подбежать и крепко обнять его. Им необходимо было поговорить. У обоих практически не было для этого времени с тех пор, как они вернулись из рекламного тура. Пора было выяснить, к чему идут их отношения, а также – где кончается работа и начинается их привязанность друг к другу.

Келзи вздохнула с облегчением, когда Тейт знаком показал ей, что пора уходить. Ей всегда было трудно выбраться из толпы, но с каждым разом Келзи все успешнее справлялась с этой задачей. Она не стала прощаться, просто пошла сквозь толпу, поговорила по дороге с очередной мамой, потрепала по волосам рыжеволосую малышку. К тому же за ней шел Марстон, заслоняя ее своей широкой спиной от напирающей сзади толпы.

Они вошли в лифт, где уже стояли остальные члены съемочной группы.

– Администрация отеля просто в экстазе, – объявил улыбающийся Джин, когда закрылись двери лифта. – Вся эта толпа направится теперь в бар.

Марстон улыбнулся. Он снял руку с плеча Келзи и отступил на шаг в тот самый момент, когда захлопнулись двери лифта.

Тейт подвинулся к Келзи и с видом собственника обнял ее за плечи.

– В следующий раз не целуй ее на глазах у толпы, – почти грубо сказал он Марстону. – Это выглядит ненатурально, неестественно.

Марстон удивленно посмотрел на Тейта, затем рассмеялся.

– Ты хочешь сказать, что в следующий раз надо поставить в фойе диван, на котором мы будем целоваться?

– Я хочу сказать, – начал Тейт, подталкивая Келзи к открывшейся двери лифта. – Что…

– Перестань ворчать, Тейт, – остановил его Джин. – Все ведь прошло успешно. И пара поцелуев в щечку не разрушили имидж Келзи и Дэна.

С этими словами он направился к двери своего номера, оставив Келзи, Тейта и Марстона в лифте.

Марстон нахмурился, глядя на то, как Тейт властно обнимает Келзи, затем в глазах его блеснул озорной огонек. Тейт демонстративно обнял Келзи еще крепче. В ответ Марстон немного поиграл мускулами, и Тейт рядом с ним показался Келзи не таким уж высоким и сильным. Ей было не по себе – она никак не могла придумать что-нибудь, что могло бы разрядить ситуацию.

– Я видел, что ты злишься, Тейт, но не знал, что это так серьезно, – сказал Марстон. – Извини. Послушай, я не собираюсь наступать тебе на пятки, когда дело касается Келзи. Разве что ты сам попросишь меня об этом, – улыбнувшись, Марстон приподнял свое огромное плечо. – Но если ты решишь бросить ее, обязательно дай мне знать. Просто невозможно, работая так близко с женщиной, не понять, что в ней есть много такого, что стоит изучить поподробнее.

На шее Тейта выступили жилы, он чуть опустил голову и был похож на быка, готового к нападению. Келзи вовремя остановила его.

– Эй, Тейт, – примирительно произнес Марстон, выходя из лифта, – это ведь был комплимент очаровательной леди. Не надо так злиться.

Двери лифта начали закрываться, но Тейт остановил их, поставив между ними руку. Келзи потянула его за руку, но это, казалось, только придало ему решимости.

– Тейт, – Келзи не разжимала пальцев на его запястье. – Ну же, Тейт. Не надо.

– Да? – Тейт никак не хотел убирать руку. – Если хочешь знать, Марстон, это из-за тебя я так настаивал на том, чтобы Келзи сделали стрижку. Ты не мог пропустить ни одного дубля, чтобы не запустить пальцы в ее волосы. И это все время казалось мне крайне глупым.

От удивления у Келзи перехватило дыхание.

Марстон, усмехнувшись, смерил его пристальным взглядом.

– Ты недооцениваешь меня, Тейт, – сказал Марстон. – Я знаю, что могу прекрасно сыграть любую сцену. А теперь позаботься, пожалуйста, о моей очаровательной партнерше и постарайся понять, что, возможно, самое большое достижение в твоей жизни – это то, что Келзи держит тебя сейчас под руку.

Тейт по-прежнему рвался в бой, но Келзи удалось наконец затянуть в лифт его руку, и двери закрылись.

– Тебе не надо было этого делать, – сказала Келзи, когда они приехали на свой этаж. – Помнишь тот вечер, когда мы обедали вчетвером с Девон?

Тейт угрюмо кивнул.

– Я говорила тебе, что Девон зашла ко мне, расставшись с Марстоном. Но я не сказала тебе тогда, что она была очень расстроена.

– Но когда мы уходили, она была просто на седьмом небе.

– Да, но потом все пошло крайне неудачно. Девон сказала, что это было настоящее мучение.

Тейт удивленно поднял брови. Он-то был уверен, что Девон прекрасно провела время с Марстоном. Неужели он разочаровал ее, сообщив, что имеет виды на свою партнершу?

– В общем, – продолжала Келзи. – Марстон отклонил ее предложение, – она замялась, пытаясь подобрать нужные слова, – … провести время с пользой.

– Провести время с пользой?

– Наверное, сам Марстон назвал бы это попыткой «изучить ее поподробнее».

Они как раз дошли до двери номера Келзи. Глаза Тейта сузились, но он ничего не сказал.

– Он отверг Девон. И привел весьма убедительные причины в свое оправдание.

– И какие же это причины?

– Он голубой.

Тейт изумленно застыл.

– Я не верю в это, – решительно произнес он.

– Он держит это в большом секрете.

Внимательно взглянув на Келзи, Тейт понял, что она говорит ему правду.

– Господи, Боже мой! – Тейт прислонился к двери номера. – А я наговорил ему столько всякой ерунды!

– Но ты же не знал.

– Но ведь он так… – Тейт закрыл глаза и откинул назад голову. – Я всегда думал, что между вами что-то происходит…

– Мне очень жаль. На самом деле ничего такого не было. Никогда. Поэтому так трудно поверить во все это. Я имею в виду реакцию публики. Ведь мы оба всего-навсего играли, изображая, что нас влечет друг к другу.

– Боже мой! – повторил Тейт, погружая пальцы в волосы Келзи. – Если бы об этом кто-нибудь узнал, вся рекламная кампания полетела бы к черту.

– Это могло бы разрушить карьеру Марстона. Этого он и боится, поэтому и ведет себя как эдакий самец, живет двойной жизнью и держит от всех в секрете свои сексуальные наклонности.

Взяв Келзи за плечо, Тейт притянул ее к себе. Она прижалась лбом к его подбородку, и Тейт потрогал лепестки орхидеи, приколотой к ее волосам, а потом стал нежно гладить ее шею.

– Я никогда бы не догадался, – тихо сказал он.

– Марстон так много сделал для успеха кампании.

– Я знаю. Если мы будем осторожными и не станем забывать о его желании сохранить тайну, мы и дальше сможем прекрасно работать вместе. Но все же… – Тейт покачал головой и закрыл глаза. – Все же я не могу поверить в это до конца. Ведь все это время, глядя, как он смотрит на тебя, касается тебя, говорит с тобой, я думал… Боже мой, как это смешно!

– Что, Тейт? Что смешно?

– Я все время ловил себя на мысли, что не хочу, чтобы ты так кокетливо ему улыбалась. Не хочу, чтобы ты участвовала с ним в этих дурацких сценах, написанных сценаристом. Я не хотел делить тебя ни с кем. Я просто сгорал от ревности, когда ты дотрагивалась до него или он касался тебя. Я хотел быть в тот момент на его месте. Наверное, я ревновал так именно потому, что все время видел его на том месте, на котором мечтал оказаться сам.

– Но, знаешь ли… – сказала Келзи, обнимая Тейта за талию и утыкаясь лицом ему в грудь, чтобы ее не узнали проходящие мимо постояльцы. – Похоже, что сейчас я принадлежу только тебе.

Тейт обнял ее, но тут же разжал руки. Ему мешало то, что он должен был ей сказать. И все же Тейт считал необходимым сказать это для своей и ее пользы. Да, он сходил с ума от ревности всего несколько минут назад, но он не мог позволить Келзи считать, что отношения их стали теперь какими-то другими, не такими, какие были раньше. Он установил правила игры в начале их знакомства, в Миннеаполисе, и не должен отступать от них.

Да, он хотел ее, очень хотел, он привязался к ней, как ни к какой другой женщине, но у обоих по-прежнему были обязанности, которые требовали полной отдачи, иногда и в ущерб личной жизни. Оба должны работать на «Элсет индастриз», а Келзи скоро почувствует, что работа стала отнимать у нее еще больше времени.

– Это ненадолго, – сказал Тейт, выпрямляясь и беря Келзи за руку. – Ты скоро летишь в Нью-Йорк сниматься на плакат у одного из лучших фотографов в Штатах. А у меня куча работы. И, честно говоря, Келзи, я не знаю, когда мы увидимся снова.