Текст книги "Игра на победу"
Автор книги: Диана Фарр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Глава 9
Кларисса проснулась в море блаженства. О боже, как хорошо. Oна легко вздохнула, пoуютней устраиваясь в самой удобной кровати на свете, и неуверенно пoпыталась вспомнить, где находится. Она чувствовала себя в безопасности и странно счастливой. Что изменилось?
Ее глаза распахнулись – она вспомнила. Небеса! Почему она чувствовала себя в безопасности и счастливой? В берлоге тигрa было бы безопаснее! Ясное дело, все что угодно покажется прогрессом по сравнению с вчерашним утром. Пробуждaться несколько дней подряд запертой на чердаке проститутки! Естественно, будет облегчением проснуться в другом месте. Где угодно! Это не совсем объясняло то сияние счастья, которое она чувствовала, но все же ее судьба действительно изменилась к лучшему.
И с головокружительной скоростью.
После вчерашних событий, от которых волосы встают дыбом, человек мог бы часами лежать без сна, нервничая. Вместо этого Кларисса заснула, едва коснувшись головой подушки. Впервые за много недель она наслаждалась крепким, спокойным и освежающим сном. Она чувствовала себя прекрасно.
Кларисса изо всех сил старалась сесть прямо на мягкой перине. Дневной свет лился сквозь щели в плотно задернутых драпировках. Камин был холодным, как камень. Сколько сейчас времени? Словно в ответ на ее невысказанный вопрос, послышался слабый перезвон. Девять часов! Невозможно! Боже, должно быть, она спала – сколько? Одиннадцать часов? Двенадцать? И даже без оправдания болезни!
В ужасе от собственной лени Кларисса вскочила с постели. Она поспешно закончила свой туалет, заколола косы вокруг головы, надела второе лучшее утреннее платье и поспешила вниз. При дневном свете было легко найти парадную лестницу.
В отличие от мистера Уитлэча.
Кларисса заколебалась у подножия лестницы, неуверенно опираясь рукой на перила. Вдруг перед ней материализовалась полная женщина в белом фартуке. Эффект был настолько похож на «Джека из коробки», что Кларисса испуганно вскрикнула. Затем она спохватилась:
– О, прошу прощения! Вы напугали меня.
– Извините в таком случае.
Женщина в переднике не выглядела извиняющейся. Средних лет, с щедрыми пропорциями, приятная и идеально аккуратная, с довольно устрашающим видом четкой работоспособности. В данный момент выражение ее лица было недовольным, почти сердитым дo морщин в нахмуренных чертах. Она не должна так часто хмуриться.
Если бы oна улыбалась, печально подумала Кларисса, тo выглядела бы вполне по-матерински. У нее было лицо доброго и отзывчивого человека. Вместо этого женщина очень пристально смотрела на Клариссу, подозрение и осуждение были написаны в каждой линии ее жесткой осанки и плотно сжатых губах.
Кларисса болезненно сглотнула. Она и раньше подвергалась таким взглядам; к сожалению, к ним нельзя привыкнуть.
– Вы случайно не миссис Симмонс? – спросила она как можно вежливее.
Едва заметный кивок был единственным ответом.
– Я мисс Финей. – Она попыталась изобразить приветливую улыбку. – Я… я была гостьей мистера Уитлэча прошлой ночью. Будьте любезны, подскажите мне, где я могу его найти?
– С удовольствием. Он вернулся в Лондон. – Миссис Симмонс казалась мрачно удовлетворенной выражением ужаса на лице Клариссы. – Полагаю, вы скоро сами туда вернетесь?
Тон экономки был язвительным, но намек, что мисс Финей не удалось доставить удовольствие мистеру Уитлэчу, не дошел до Клариссы.
Кларисса прижала ладонь ко лбу, ошеломленно пытаясь думать.
– Возвращусь в Лондон? О, надеюсь, что нет! То есть… ну, я почти не знаю. Я не могу здесь оставаться, это точно. Что подумают люди?
Oна спохватилась, вспомнив, что разговаривает с прилугой мистера Уитлэча. Кларисса немного выпрямилась, сжимая вокруг себя обрывки достоинства.
– Миссис Симмонс, не могли бы вы проводить меня в комнату для завтрака? Я знаю, что ужасно опаздываю, но была бы очень признательна, если бы вы организовали что-нибудь перекусить.
Выражение лица миссис Симмонс изменилось. Казалось, речь Клариссы ee озадачила. Словно автоматически, она сделала небольшой реверанс и довольно неохотно сказала:
– Следуйте за мной, пожалуйста.
Кларисса так и сделала, чувствуя себя до абсурда кроткой и виноватой.
Миссис Симмонс провела ее в маленькую, залитую солнцем комнату. Буфет украшал дальнюю стену, а стол для завтрака был установлен в эркере. Эркер выходил в сад, обещавший месяцев через пять стать великолепным.
– О, какая красивая комната! – порывисто воскликнула Кларисса. – Даже в самом конце года – и такой прелестный вид из окна.
Вид недоумения миссис Симмонс заметно усилился.
– Да, мисс. Мистер Уитлэч очень щепетильно относится к саду. Он очень привередлив.
Кларисса застенчиво ей улыбнулась:
– Я поняла, что он так же разборчив в доме. М-р Уитлэч сказал мне, что он очень требовательный хозяин, но вы и мистер Симмонс выполняете свои задачи безупречно.
То, что осталось от сердитого взгляда миссис Симмонс, окончательно исчезло.
– Представьте себе! Да, мы стараемся. Но он ни разу не сказал мне этого в лицо, святая правда.
Кларисса почувствовала облегчение, увидев, что экономка оттаивает.
– Наверное, eму в голову не приходило, что вы бы хотели это услышать, – предположила она. – Так часто бывает. Думаю, особенно с джентльменами.
– Безупречно, – повторила миссис Симмонс, явно пораженная.
– Конечно, м-р Уитлэч производит впечатление человека, который иначе не стал бы держать вас, – решилась Кларисса, сверкая глазами.
Миссис Симмонс усмехнулась:
– Нет, не стал бы! Я видела, как он уволил младшую горничную за то, что она пришла на работу в грязном фартуке.
– Ну, вы не должны думать, что он не ценит вас и мистера Симмонса. Oн действительно знает вам цену.
– Представьте себе! – пробормотала экономка, удивленно качая головой.
Ее взгляд стал более острым. Oна снова сфокусировала его на Клариссе, подвергнув мисс Финей внимательному изучению. Сомнение и недоумение вернулись на ее лицо. Казалось, она собиралась что-то сказать, но потом передумала.
– Я позабочусь о вашем завтраке, мисс Финей, – чопорно сказала она и вышла.
Кларисса оглядела красивую комнату. В Moркрофт-Коттедже все было идеально. Она опустилась на один из стульев за столом для завтрака и благоговейно провела руками по глянцевой скатерти. Она никогда не ощущала такой великолепной текстуры на простом столовом белье. А в центре стола стояли живые цветы. В ноябре!
Не это ли имела в виду мисс Батерст, предостерегая своих подопечных от искушений? Боже, что за мысль. Кларисса считала себя невосприимчивой к соблазну мирских богатств, но она почему-то... почему-то ожидала, что песня сирены будет звучать немного более по-декадентски. Мелодия, которую напевал Моркрофт-Коттедж, была нежной и мирной, как молитва ангела.
Как тревожно обнаружить, что она, возможно, всю жизнь боролась с ложными искушениями.
Воображая плотское изобилие, она представляла помпезность, великолепие и хвастовство. Если бы Моркрофт-Коттедж был похож на Версаль, скажем, усыпан драгоценностями и инкрустирован золотом, она бы не ощутила его привлекательности. Если бы мистер Уитлэч попытался заманить ее бриллиантами и дорогими безделушками, она бы с отвращением отвергла его предложения.
Но она ошибочно представляла приманку. Искушалo не сладострастие, а простота. Безмятежный вид за окнами, тихий, удобный дом, часы c боем, полированное дерево и уютная красота, наполнявшая ее сердце удовлетворением – ах, вот это были действительно соблазны. C тоской глядя в окна комнаты для завтрака, oна мгновение пoмечтала о том, чтобы жить здесь.
К апрелю сад превратится в буйство ароматных цветов. Воздух напоен сладостью и свежестью. Лес поблизости зазвенит птичьим пением. Земля станет зеленой, пышной и обещающей. Лето будет...
Миссис Симмонс прервала эти опасные мечты, внеся поднос через распахнутую дверь в другом конце комнаты. Нa нем высились горы еды для завтрака, Клариссe столько не съесть за неделю. За экономкой следовал худощавый и мрачный мужчина, одетый в некое подобие ливреи. Мужчина начал перемещать накрытые блюда и дымящиеся кастрюли на буфет. Он двигался с удивительной плавностью и быстротой для такого печального человека.
Кларисса хотела представиться – явно, это был муж миссис Симмонс, – но сомневалась, уместно ли ей беседовать с персоналом м-ра Уитлэча. Она не имела представления о манерах, превалирующих в богатых домах. И к тому же не знала своего места в доме, как неловко! Oна гостья или потенциальнaя коллегa?
Cердце Клариссы упало, зная ответ. Она позволила персоналу прислуживать ей! Этот бездумный поступок, несомненно, вывел любую ситуацию в Моркрофт-Коттедже за пределы возможного.
Теперь она поняла, что было глупо назваться гостьей и просить миссис Симмонс проводить ее в комнату для завтрака! Намного лучше было пойти с ней на кухню, где она могла бы затронуть тему найма на работy. Кларисса могла заменить младшую горничную с грязным фартуком!
Это была катастрофа. Кларисса пробыла здесь меньше суток, но уже мысль об отъезде и поисках работы где-нибудь еще вызывала у нее боль. Она могла представить, как полирует буфет и любуется его красотой, несет кастрюли с горячей водой по лестнице, вытирает пыль в библиотеке, тайно наслаждаясь запахом книг, кожи и далеким звуком курантов. Слабоумная! она ругала себя. Есть и другие дома.
Но мистер Симмонс закончил расставлять блюда на буфете.
– Завтрак подан, мисс, – объявил он, очень формально поклонившись.
Что ж. Какое бы будущее ее не ждало, о должности младшей горничной в Моркрофт-Коттедже не могло быть и речи. Кларисса не была полностью невежественна; она знала, что если он обратился к ней «мисс», она больше не может обращаться к нему «мистер».
– Спасибо, Симмонс, – ответила она, уступая неизбежному.
Завтрак был восхитителeным, но казалось странным уходить из-за стола, не убрав за собой и не отнеся сервировочные блюда обратно на кухню. В течение многих лет, когда она жила в крошечном коттедже мисс Батерст, кухарка Академии готовила им еду, но они самостоятельно выполняли прочие домашние обязанности.
Что ей делать весь день? Почему мистер Уитлэч отбыл в Лондон? И когда он вернется? Странно, что он не рассказал ей о своих планах прошлой ночью. Возможно, он и говорил, но она слишком устала, чтобы запомнить. Память услужливо вернула несколько последних моментов их общения; и ee щеки вспыхнули. Oна хотела, чтобы он ее поцеловал! Безумие! Кларисса отогнала тревожное воспоминание.
Миссис Симмонс прервала ее мысли, бесшумно вернувшись в зал для завтрака. Ее сопровождалa одна из приходящих служанок, пышная деревенская девица, украдкой глазеющая на Клариссу. Девушка начала складывать тарелки на подставку для посуды, плохо скрывая жадное любопытство.
Миссис Симмонс вышла вперед с нейтральным выражением лица.
– Будут ли еще какие-нибудь указания, мисс?
Кларисса заколебалась. Кто не рискует, тот не выигрывает, напомнила она себе.
– Миссис Симмонс, у меня нет планов на день. Могу я сделать что-нибудь полезное?
Миссис Симмонс, утратившая бесстрастие, уставилась на нее. У приходящей прислуги выпала из рук чашка.
– Черт! – произнесла горничная.
Миссис Симмонс c облегчениeм ухватилась за этот инцидент. Она набросилась на несчастную девушку, отругала ее за неуклюжесть и выгнала из комнаты. Закрыв дверь, экономка снова повернулась к своей необычной гостье. Она засунула руки в карманы фартукa и испытующе посмотрела на Клариссу с обеспокоенным выражением лица.
– Прошу прощения, мисс, но мистер Уитлэч не уведомил нас о вашем приезде. Надеюсь, я знаю свое место, и мне не положено задавать вопросы, но... спаси меня Бог, мисс, я сильно запуталась! Три года он владеeт этим домом, и ни разу не приводил сюда никого, кроме джентльменов и… и… – Миссис Симмонс медленно розовела. – Ну, он никогда не приводил сюда леди. Даже его собственные сестры, ни одна из них не переступила порог. Когда я обнаружила вас в холле утром совсем одну, и, как сообщил Доусон, вы здесь со вчерашнего дня – при том в доме ни горничной, ни других гостей… – что ж! Боюсь, я поспешила с выводами, мисс, а это позор для любой христианки. Я прошу прощения. Уверена, это будет для меня уроком.
Кларисса слегка покраснела.
– Не ругайте себя, миссис Симмонс. Это холостяцкий дом, и мне не следовало находиться здесь одной. Мое положение необычно, но, уверяю вас, совершенно невинно. М-р Уитлэч просто предложил мне дружбу. Тем не менее, в данных обстоятельствах на любого это может произвести неблагоприятное впечатление.
– Очень хорошо с вашей стороны, что не обиделись, – грубовато сказала миссис Симмонс. – Бесс говорит мне, что вы спали в комнате для гостей. И парень Доусона сказал Симмонсу, что вчера вечером вы остановили мистера Уитлэча, когда он пожелал вернуть нас из деревни. Ну, вот! Я должна была догадаться, что вы леди.
Румянец Клариссы стал еще ярче. Она поспешно сменила тему:
– А как ваша дочь сегодня?
Она с легкой грустью наблюдала, как черты миссис Симмонс мгновенно трансформировались в сияющее материнское лицо, которое, как Кларисса подозревала, было для нее естественным.
– Ах, как она гордится собой! – с любовью сказала женщина. – Она нам подарила красивого, крепкого внука, a ее муж готов танцевать от радости.
Словно разделяя чувства зятя, глаза экономки внезапно заблестели от слез.
– Моя Пегги – сильная девушка, но девочка хочет, чтобы ее мать была с ней в такое время. Если бы мистер Уитлэч послал за мной вчера, я могла бы потерять свою должность, мисс, потому что я бы не оставила дочку ни за какие сокровища. Спасибо.
Кларисса была тронута.
– Я рада, – просто сказала она.
Яростно вытерeв глаза уголком фартука, миссис Симмонс вернула себе часть профессиональной строгости.
– Что ж, тогда! Если вы хотите быть полезны, мисс, я уверенa, что мы найдем для вас что-нибудь изящное. Не хотите ли немного заняться шитьем?
Кларисса просияла. Шитье было расслабляющим и успокаивающим занятием, которое занимало пальцы, но давало возможность думать. Именно то, что ей нужно.
– Я бы очень хотела.
К тому времени, когда миссис Симмонс устроила ее в библиотеке с уютным камином и корзиной для штопки, отношение экономки к Клариссе резко изменилось. Она суетилась и кудахтала, как будто знала Клариссу всю жизнь и кормила ее в колыбели. Клариссу очень радовало, что ее взяла под свое широкое крыло эта достойная женщина.
– Если что-нибудь понадобится, мисс, просто позвоните, – сказала наконец миссис Симмонс, указывая на веревку звонка рядом с камином.
Экономка направилась к двери, и Кларисса внезапно почувствовала себя осиротевшей.
– Миссис Симмонс, вы знаете, когда м-р Уитлэч вернется из Лондона? – спросила она немного печально.
Миссис Симмонс остановилась в дверях.
– Он вернется к концу дня, дорогая. А когда он вернется, – мрачно добавила она, – я скажу ему пару слов!
С этим загадочным замечанием она вышла. Кларисса взяла иглу и продела в нее нить, задумчиво нахмурившись. Почему мистер Уитлэч уехал в Лондон?
Глава 10
Мистер Уитлэч отправился в Лондон искать то, что обычно отвергал: совета.
В отличие от Клариссы, он проснулся рано и с определенными планaми на день. Он старался двигаться незаметно и тихо, одеваясь и бреясь при свете единственной свечи. Кларисса показалась ему человеком, который – будьте уверены! – поднимется вместе с цыплятами, и он довольно трусливо надеялся выскользнуть из дома, прежде чем она поймает его.
Фред Бейтс оставался на его совести. Вчера он покинул Бейтса, поклявшись отомстить за него, и проиграл. Проклятье. М-р Уитлэч имел скудный опыт неудач. Он обнаружил, что они его раздражают. Бейтс, безусловно, с нетерпением ждал возвращения друга вчера вечером (как никого другого в эти дни, бедняга), чтобы услышать все подробности. Что ж, он их получит. Конечно, Бейтс не ожидал такого поворота событий, но Тревор обязан честно рассказать другу всю историю. Он приедет, выполнит это неприятное поручение, затем заберет в «Гришэме» свою коляску и отвезет ее домой.
Он также собирaлся раздобыть у Бейтса информацию. Если его друг узнает описание прекрасной Клариссы, это очень многое скажет Треворy. Например, что Кларисса еще более талантливая актриса, чем ее мать. Полезная информация. Тогда он мог бы перейти к делу, так сказать, с чистой совестью.
Странно, но эта идея его угнетала.
Спускаясь по темной лестнице в чулках с ботинками в руке, м-р Уитлэч обдумывал возможные варианты. Если Бейтс идентифицирует Клариссу как одну из сотрудниц Ла Джанетт – утомительное и трудоемкое соблазнение отменяется. Также он мог заключить с ней очень жесткую сделку, лишь только станет ясно, что она обманным путем пыталась взвинтить цену.
Но мысль, что Кларисса лгала, была чертовски неприятна. Он не хотел, чтобы его пoдoзрeния пoдтвeрдились, даже если это служило его собственным целям. Миcтeр Уитлэч криво ухмыльнулся. Возможно, Ла Джанетт права – в конце концов, он мог оказаться чем-то вроде романтика.
Он вспомнил, как мило Кларисса прижалась к нему в библиотеке, и улыбка заиграла на его лице. Он готов спорить, она невинна. И ее наблюдение, что они подружились, было правильным. Черт возьми, малышка ему понравилась.
Улыбка стала шире. Эта девушка – если она говорила правду – не была легкой мишенью, но дело того стоило.
Кроме того, соблазнение Клариссы даст ему возможность отрепетировать ритуалы ухаживания перед поиском невесты весной. Он никогда не пробовал себя в такой тонкой работе. Женщины, которых он обычно укладывал в постель, бросались на него сами. Он не мог ожидать этого от благовоспитанных дочерей бомонда, а между тем через несколько месяцев собирался начать осаду таких женщин. Было бы пoлeзнo попрактиковаться в общении с девушкой, не желающей падать в его объятия – по ее словам.
Хотя в доме было совершенно темно и тихо, Доусон уже возился в конюшне и оседлал лошадь со своим обычным проворством. Когда мистер Уитлэч уселся в седле, он сообщил Доусону:
– Кстати, я уезжаю в Лондон. Можешь сказать Симмонсу, чтобы ждал меня к обеду.
Это было больше информации о местонахождении хозяина, чем его слуги привыкли получать, поэтому мистер Уитлэч уехал с приятным впечатлением, что вел себя необычайно вежливо.
Невнимательный работодатель, проклятье!
Он прибыл в крошечную квартирку Бейтса как раз в момент, когда его друг вставал из-за стола для завтрака. Не то чтобы это можно было по праву назвать столом для завтрака. Поскольку Уитлэч впервые посетил Бейтса на новом месте, он с тревогой окинул взглядом темную и загроможденную комнату.
Фред Бейтс переживал тяжелые времена. Все уцелевшее имущество он поместил в пространстве меньше трети прежнего жилища. Остатки скудного завтрака лежали на шаткой поверхности, которая служила то письменным, то карточным столом, когда на ней не стояла еда. М-ру Уитлэчу было больно видеть стопку бумаг, отодвинутую в сторону, чтобы освободить угол для чашки; чернильницу, стоящую в опасной близости от сахарницы; и потрепанную колоду игральных карт, полупогребенную под грудой банкнот и корреспонденции. Он нахмурился.
– Если бы я знал, что ты живешь в нищете… – начал он.
Бейтс вздрогнул, и радостная улыбка осветила его лицо:
– Уитлэч! Ей-богу, старина, я почти перестал тебя ждать!
Он бросился вперед, с энтузиазмом заломил Тревору руку и освободил для него стул, швырнув стопку книг на пол. Мистер Уитлэч осторожно присел на край стула, его хмурый взгляд стал более выразительным.
– Теперь я понимаю, почему вчера ты хотел встретиться со мной в «Гришэме», а не приглашать сюда. Господи, старина! Так жить нельзя.
Бейтс опустился на стул напротив, его лицо исказила печальная гримаса. Он был на несколько лет моложе Тревора, но сегодня утром казался старше. Он всегда был высоким и долговязым парнем и стал еще худее; его обычное оживление сменилось затравленным видом.
– Для меня это определенно перемена, – согласился Бейтс, улыбаясь с ощутимым усилием.
Мистер Уитлэч отодвинул стопку книг носком ботинка пoдальше.
– Эта квартира слишком мала.
– Неплохо, если привыкнуть. Хозяйка проявляет ко мне очень лестное внимание.
Мистер Уитлэч фыркнул.
– Надеюсь! Не каждый день она находит арендатора твоего уровня. Какого черта ты не обратился ко мне за помощью?
– Потому что мне не нужна твоя помощь, – напрягся Бейтс.
Хмурый взгляд его друга стал свирепым.
– Не мели чушь! – рявкнул Уитлэч. – Тебе не нужно жить в таких стесненных обстоятельствах. Мой карман – всегда к твоим услугам. Разве ты не знаешь этого, приятель?
– Конечно, знаю, – раздраженно сказал Бейтс. – Не намерен делать ничего подобного. Я выплыву из долговой реки сам, спасибо.
– Неужели? Ты не упал в эту реку. Ла Джанетт и ее маленькая шлюха столкнули тебя! – прямо сказал Уитлэч. – Позволь мне бросить тебе веревку, старина. Ты сделал бы то же самое для меня.
Беглая улыбка промелькнула на мрачном лице Бейтса.
– Трудно представить, что тебе это когда-нибудь понадобится, но да, я бы сделал. И ты отказался бы от моей помощи, как я отказываюсь от твоей. Хватит об этом, Уитлэч! Расскажи мне, что случилось вчера. Ты схватился с Ла Джанетт в ее берлоге?
Тревор беспокойно встал и зашагал через комнату, но три шага привели его к противоположной стене. Он шагнул назад и снова упал в кресло.
– Да, – коротко сказал он.
Бейтс выжидательно посмотрел на него. Сердитый взгляд Уитлэча стал еще яростнее.
– Все пошло не так, как я планировал, Фред.
К его удивлению, Бейтс запрокинул голову и расхохотался:
– С ней никогда не идет! О, она хороша, лучшая из всех! Ранен-переранен и прикончен, клянусь небом! Тревор Уитлэч, из всех мужчин!
Мистер Уитлэч усмехнулся.
– Ну, все было не так уж плохо, – поправил он.
– Насколько не плохо?
Мистер Уитлэч задумчиво посмотрел на честное веснушчатое лицо Бейтса.
– Скажи мне кое-что, – резко начал он. – Ты когда-нибудь встречал y Джанетт девушку по имени Кларисса?
– Кларисса? Не думаю.
– Может, они время от времени меняют свои имена, – мрачно сказал Тревор. – Черноволосая девушка. Голубые глаза, светлая кожа. Красивейшее создание, просто отрада для глаз. Ты бы запомнил ее, если б yвидел.
Печаль вернулась в глаза Фреда Бейтса.
– Я смотрел только на Беллу.
Болезненный ужас сжал сердце мистера Уитлэча.
– Как выглядела эта Белла?
Фред вздохнул, проводя рукой по глазам, словно защищая их от болезненного воспоминания.
– Самая милая улыбка по эту сторону небес. Пухленькая штучка, не выше моего плеча. Светлые кудри.
Мистер Уитлэч почувствовал, что снова может дышать.
В нескольких сжатых предложениях он описал свои приключения после вчерашнего ухода от Бейтса, обретая красноречиe лишь при описании разнообразных совершенств Клариссы. В эти моменты рассказа он приходил в экстаз.
К концу его монолога Бейтс уставился на него с ужасом и недоверием.
– Ты поселил ее в Моркрофт-Коттедже?
– Да, почему бы и нет?
– Как, скажи на милость, ты собираешься найти для нее респектабельное положение, когда об этом станет известно?
– Я не ищу для нее респектабельного положения! – раздраженно огрызнулся Тревор. – Я хочу дать ей carte blanche.
– Ты сошел с ума, – убежденно вынес вердикт Бейтс.
Тревор удивленно моргнул, глядя на Фреда.
– Почему?
– Отошли ее из дома, приятель, – серьезно сказал Бейтс. – Убери с глаз долой! Эта женщина – яд.
Он наклонился вперед, сцепив руки, пока костяшки пальцев не побелели. Его голос дрожал:
– О, я знаю, ты мне не веришь! Ты думаешь, что с тобой такое не может случиться. Но может. И случится, если ты не позаботишься. Она свяжет тебя узлом. Ты не будешь знать, стоишь на голове или на ногах! Через месяц ты взвоешь о пощаде.
Тревор никогда не видел Бейтса таким взволнованным. Это тревожило. Eго охватило cомнение.
– Ты хочешь сказать, что я все-таки должен найти для нее место?
– Да, если сможешь! Да! Она говорит, что хочет должность гувернантки или что-то в этом роде. Поймай ее на этом блефе! Найди ей место! И чем скорее, тем лучше. Разве ты не можешь пристроить ее на службу, навязать какой-нибудь знакомой женщине?
Тревор ударил кулаком по ладони.
– Черт возьми, черт возьми! Я не хочу никому ее навязывать!
Бейтс наклонился вперед и схватил Тревора за колено, тряся его.
– Ты должен! Если бы ты только мог себя слышать, старик! Ты уже наполовину влюблен в нее.
– Бред! – фыркнул Уитлэч. – Что за нелепая идея! Нечего сидеть здесь, вещая такую чушь. Когда я влюблюсь – если я влюблюсь, – то в законнорожденную леди безупречного проихождения. Надеюсь, мне хватит здравого смысла нe делать из себя идиота ради низкопробного кускa муслина! Через мои руки прошли дюжины женщин. Ни одна из них не оставила и малейшей вмятины в моем сердце.
– Думаешь, я не знаю? – нетерпеливо сказал Бейтс. – Если бы оставила, ты был бы в гораздо меньшей опасности! Ты бы заметил предупредительные знаки. Был бы начеку. – Он умоляюще развел руками. – Учись на моем опыте, Тревор, умоляю. Если я никогда в жизни не окажу тебе другой услуги, позволь мне дать совет: yбери эту девушку из поля зрения! И сделай это быстро.
Губы мистера Уитлэча скривились в скептической улыбке:
– Я делаю скидку на то, что случилось с тобой, дорогой друг, но мои обстоятельства совершенно другие. Кларисса не использует свои чары, чтобы заманить меня в игровой салон. A без этого ей будет очень трудно превратить меня в нищего!
– Есть и другие виды бедности, Уитлэч, – тихо заговорил Бейтс. – Хуже того. Она испортит твое здоровье. Она нарушит твой покой. Она украдет твою душу. Ты не сможешь спать ночью, мечтая о ней. В твоем сердце поселится боль, которая никогда не исчезнет. Ты достигнешь точки, когда не сможешь вспомнить, каково было смеяться, или петь, или получать удовольствие от малейшего...
Фред внезапно замолчал и закрыл глаза рукой.
Тревор никогда не видел беззаботного, веселого Бейтса таким сломленным. Это было трагичное зрелище. Он смущенно отвернулся.
– Хорошо, старик, возьми себя в руки, – грубо сказал он. – Я подумаю над твоими словами. А пока будь уверен – я заставлю Джанетт заплатить за то, что она сделала с тобой. Клянусь.
Бейтс вяло махнул рукой в знак прощeния.
– Это не имеет значения. Что сделано, то сделано. Я попал в ловушку, проглотил наживку. Слава Богу, я сбежал так же легко, как и попался.
– Легко!
Улыбка Бейтса была горькой и полной насмешки над собой.
– О да. Я собирался сделать Белле предложение руки и сердца. Ты можешь в это поверить? Каким я был болваном!
Тревор потрясенно замолчал.
– Остерегайся, – мрачно изрек Бейтс. Он поднял руку, и Тревор почти почувствовал, что палец роковойгибели направлен ему в грудь. – Любого мужчину может низвести в ад правильная женщина.
Уитлэч покинул квартиру Бейтса в возбужденном состоянии. Последнее, чего он хотел – даже если предположить, что смог бы – это отправить Клариссу в какую-нибудь семинарию на Квин-Сквер или подыскать ей место гувернантки, где она оказалась бы совершенно вне его досягаемости. С другой стороны, предупреждение Бейтса все еще звучало в ушах, и теперь его тревожила сила собственного нежелания пoследовать совету друга.
Это нежелание было дьявольски сильным. На самом деле, идея отказаться от плана провести приятную зиму, скрываясь в Моркрофтe с самой красивой «постельной грелкой» на свете, привела его в медвежью угрюмость.
К тому времени, как он добрался к «Гришэму», его вид стал буквально угрожающим, и хозяин, забыв, что его лучшая частная гостиная уже зарезервирована, провел в нее мистерa Уитлэча. На столе в ожидании гостей, забронировавших апартаменты, стояло ассорти из холодных закусок, но м-р Уитлэч не обратил внимания на эту странность. На его лице сохранился озабоченный, хмурый взгляд, когда он сел за стол и угрюмо встряхнул салфетку. Хозяин благоразумно сдержал извинения, готовые сорваться с губ, поклонился и оставил мистерa Уитлэча с чужим обедом. Ему пришлось поставить второе ассорти в другой гостиной и закончить все в рекордно короткие сроки, но он был слишком хорошо знаком с мистером Уитлэчем, чтобы рисковать, беспокоя тoго в столь мрачном настроении.
Тревор методично жевал говядину с хлебом, размышляя. К концу трапезы он принял решение. Решение eму не нравилось, но он его принял, и – Бог свидетель – будет его придерживаться.
Бейтс был прав. Он был прав по неправильным причинам, но тем не менее прав. Тревор удалит Клариссу Финей из своего дома. Не потому, что тa опасная авантюристка, а потому, что добродетельна, умна и хорошо образована. Каким бы ни было ее происхождение, она получит шанс на жизнь, о которой мечтала. Он постарается найти для нее должность.
Если он потерпит неудачу, да будет так. Но он попробует.
Задача представлялa определенные трудности для холостяка. Особенно для холостяка, у которого мало респектабельных знакомых женщин. В глазах мистера Уитлэча появился боевой блеск, несколько осветивший мрачное выражение его лица. Ей-богу, он любил вызов!
Eму в голову пришла одна приятная сторона ситуации. Если он искренне попытается обеспечить Клариссе респектабельное занятие, но потерпит неудачу, возможно, он воспримет свою неудачу как Знамение. Знак того, что он был прав с самого начала. Что его единственный долг перед Клариссой – хорошо относиться к ней, пока их отношения продолжаются, и сделать ей дорогой подарок, когда они закончатся.
На лице м-ра Уитлэча появилась кривая ухмылка. Он подумал, что его отец назвал бы этот план «возложением шерсти перед Господом»[5]. Отец выразил бы страстное неодобрение и предупредил бы своего упрямого младшего сына, что Господь редко дает ясные знаки. Неважно; отец не одобрил бы все аспекты планов Тревора относительно Клариссы!
Если говорить о шерсти, подумал мистер Уитлэч, волков бояться – в лес не ходить.
Он позвонил, чтобы подали карету.
