Текст книги "Волшебники на каникулах (СИ)"

Автор книги: Диана Дуэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Скер'рет посмотрел на нее сразу несколькими глазами.

– Я могу, – согласился он. – Но остальные против. Как считает мой родитель, волшебство отвлекает от того, чем я обязан заниматься, от бизнеса и от «реальной жизни» вообще, – он фыркнул, что прозвучало как странный металлический звук. – Не то чтобы он считал это абсолютно пустой тратой времени – уж он-то знает, как полезны волшебники.

Но все равно мой родитель в ярости. И желает, чтобы я отказался от волшебства, чтобы я отверг его. Но я не могу!

Дайрин глубоко вздохнула. Волшебство не живет в отвергающем его сердце. Так гласил первый закон Искусства. И от него возможно отказаться, если ты не захочешь или не сможешь следовать правилам, воплощенным в Клятве Волшебника. А также оно само может оставить тебя, если в результате боли, болезни или каких-либо изменений в своей жизни ты не сможешь хранить верность Клятве. Но одной мысли о подобном было достаточно, чтобы Дайрин вздрогнула, представив себе, как если бы окружающие заставляли ее отказаться от волшебства, от самой личной связи со вселенной и Той, что создала ее… Жуткая перспектива!

– Я думаю, тебе стоит следовать своим путем, – сказала она Скер'рету. – Поступать так, как велит тебе твое сердце.

– Сердца, – поправил Скер'рет.

– Не важно. Просто делай так! Вот что Они говорят тебе. Не позволяй остальным столкнуть тебя с пути.

– Легко тебе говорить, – вздохнул Скер'рет, – ведь твой "отец" не руководит Перекрестками.

Дайрин одарила того взглядом.

– Вот что я тебе скажу, – проговорила она. – Я думаю, ты крепче, чем сам считаешь. А также, что во вселенной есть достаточно места, чтобы ты смог быть тем, кем сам захочешь. И твой отец – то есть, извини, родитель – действительно может быть самым могущественным существом на сотни световых лет вокруг, но будь он действительно уверен в своем мнении, он бы не прессовал тебя так сильно. Так что я считаю, у вас еще есть возможность сесть за стол для переговоров.

Он посмотрел на нее, в глазах на стебельках все еще сквозила неуверенность.

– Нет ничего страшного в том, чтобы попытаться, – продолжила Дайрин. – Давай, упрись рогом. Благо, их у тебя предостаточно, чтобы заставить любого передумать. В конце концов, что семья может сделать тебе такого ужасного?

– Отречься от меня, – ответил Скер'рет.

Дайрин сглотнула.

– Но все же, – сказала она, – ты останешься волшебником. Так что у тебя будет семья больше, чем любая иная. И всегда найдется приют: Мой подвал открыт для тебя в любое время дня и ночи.

Они уставились друг другу в глаза. Затем Дайрин сказала:

– Не мог бы прекратить так шевелить ими? А то меня начинает укачивать.

Скер'рет рассмеялся. Дайрин присоединилась к нему.

Далее они провели примерно полчаса, обмениваясь музыкой с помощью Учебника Скер'рета и Спота, а затем поднялись обратно наверх, где Скер'рет направился в гостиную, чтобы посмотреть, чем заняты остальные. Дайрин же, ощутив неодолимое желание выпить молока, пошла на кухню и, открыв холодильник, налила себе стакан.

Когда из гостиной донесся громкий смех, она тоже решила пойти посмотреть, почему все так веселятся.

Оказалось, они смотрели мультики. Кармела сидела скрестив ноги на полу, слегка раскачиваясь взад и вперед, а Рошаун занял любимое кресло папы Дайрин – это, вероятно, самый близкий по смыслу к трону объект в гостиной, подумала она – и тоже смеялся. Не так громко как остальные, но все же он явно чувствовал себя превосходно.

– Вы должны рассказать мне, кто такие мыши, – говорил он Кармеле. – И почему они так часто ударяют кошек по голове этими молотками? Это какая-то классовая война?

– Не думаю, – ответила Кармела. – Просто особенности межвидовых отношений.

Мультфильмы, прерываемые раскатами смеха, продолжались еще некоторое время, и Дайрин села за стол, решив почитать что-нибудь с помощью Спота и послушать Рирхатскую музыку.

Музыка напоминала симфоническую, хотя и была написана в Ми ключе, и лишь иногда становилась настолько причудливой, чтобы ее приходилось прокручивать. Она звучала несколько странно в комбинации с треском и грохотом мультиков, доносящихся из гостиной вперемешку с металлическим, шипящим или гуманоидным смехом, которым разражались сидевшие там.

Относительная тишина наступила только с окончанием передачи.

– Ладно, достаточно, – сказала Кармела. – Давайте лучше посмотрим новости.

Она пощелкала каналами.

– … в результате неосторожного поведения проезжающих мимо водителей и царившей в последнее время засухи, – раздался голос диктора, – в сосновых лесах Саффолка вспыхнул первый в сезоне лесной пожар. Около пятидесяти акров к югу и востоку от Государственной Больницы Пилгрима, край Брентвуда и часть Оленьего Парка были уничтожены после…

В гостиной послышалось громкое шуршание.

– Что сл… – начал было папа Дайрин. Затем он вскочил и столкнулся на полпути в гостиную с Филифом. Эффект был подобен попытке поймать падающую Рождественскую елку, разве что та обычно не продолжает после этого падать.

– Нет, – произнес Филиф странно высоким голосом, своим звучанием напомнившем Дайрин треск сосновых веток в костре, когда ее отец сжигал их после обрезки в костре на заднем дворе.

– О нет, – снова сказал Филиф. Он поспешил на кухню и прислонился к столу, не в состоянии удержать дрожащие ветки.

– Что такое, малыш? – встревоженным тоном спросил папа Дайрин.

– Она здесь, – ответил Филиф надтреснутым голосом. – Смерть…

Ее отец слегка побледнел.

– Сама Смерть, – продолжил Филиф. – Опустошитель, Разжигающий Пожары. Я думал… – голос Филифа звучал пораженно. – Мне казалось, это одно из тех мест, которых не коснулась рука Одинокой Силы. Кое-где они есть, миры, планеты или континуумы, забытые и заброшенные Ей… места, где был совершен другой Выбор, – Филиф озирался вокруг всеми своими ягодами. – Это ужасно, – сказал он. – Я не знал… Не знал, что Она здесь. Мне казалось, здесь настоящий рай!

Ее папа беспомощно посмотрел на Дайрин, затем сделал единственно возможное в данных обстоятельствах – обнял дерево, чтобы поддержать его, хотя обычно бывает наоборот.

– Сюда Она точно не заявится, чтобы забрать тебя, малыш, – сказал папа Дайрин. – Ничто подобное не зайдет сюда. А что касается сил тьмы, да они здесь есть. Но мы знаем, что они здесь. И мы боремся с ними как можем.

Последовала долгая пауза. Наконец, Филиф выпрямился.

– Это все, что мы можем сделать, – тихо сказал он. – Верно?

– Да, это все, – кивнул отец Дайрин.

И он медленно направился обратно в гостиную, а Дайрин и ее папа молча смотрели ему вслед.

– Неужели такие места и правда существуют? – спросил он. – Места, которых не коснулась своей рукой Смерть?

– Есть, кое-где, – кивнула Дайрин и отвернулась. Для нее эта тема тоже была слишком болезненной.

Она сполоснула пустой стакан из-под молока и поставила его возле раковины. А затем вышла наружу и некоторое время просто стояла, глядя в темнеющее небо. На востоке всходила бледная луна, наливающаяся светом по мере сгущения сумерек. Вскоре ее папа просунул голову в дверь и посмотрел на нее.

– Ты в порядке? – спросил он.

Дайрин глубоко вдохнула и выдохнула.

– Да, – наконец ответила она. – А ты?

Ее папа вздохнул.

– Если такие места существуют, – спросил он, – то почему у нас не может быть так же?

Дайрин качнула головой.

– Долгая история, – сказала она. – Но именно сейчас я остро желаю жить в одном из них…

Ее папа кивнул и снова ушел в дом.

Она вернулась обратно, ощутив непреодолимое желание выпить еще молока, и, захватив по дороге Спота из столовой с собой на кухню, взяла стакан, чтобы налить еще из холодильника. В это время на кухню заглянул Скер'рет.

– Ага, – сказал он. – Перекусываешь.

– Вроде того, – согласилась Дайрин. – Только не говори мне, что ты снова проголодался!

– Пока нет, – сказал Скер'рет. – Еще нет.

Дайрин покосилась на отца.

– Папочка, – спросила она, – у нас нет никаких ненужных кусков дерева или металла?

– Или чего-нибудь еще, – добавил Скер'рет с видом человека, пытающегося помочь.

– Дай-ка подумать, – почесал подбородок ее отец. – Теперь, когда ты спросила, я вспомнил, что давно хотел обновить старый дровяной сарай, но все время откладывал это дело. Было бы неплохо, если причиной для замены стал бы, хм, чей-то аппетит…

Дайрин хихикнула. Ее папа поднялся и направился на кухню, чтобы поставить чайник.

Затем он взял свой мобильный телефон и набрал номер. Мгновение спустя он фыркнул.

– Эта фигня по-прежнему не работает, – он покосился на Скер'рета. – Думаю, я отдам тебе это в качестве an hors d’oeuvre*.

*закуски – Не надо, пап, – сказала Дайрин. – Все дело по-прежнему в Солнце. Это пройдет через день или два.

Пока Дайрин с ее папой заново изучали снимки с SOHO, в кухню вошел Рошаун.

– Интересно, эти люди догадываются, что их данными пользуются волшебники? – спросил ее отец, поднимая закипевший чайник и наливая себе чашку кофе без кофеина, который любил выпить перед сном.

– Я не думаю, что они стали бы возражать, – ответила Дайрин. – Это, в конце концов, открытая информация.

– Какой замечательный запах, – сказал Рошаун. – Что это?

И тут его взгляд упал на экран Спота.

Рошаун замер как вкопанный.

– Это кофе, – сказал папа Дайрин. – Ну, можно сказать, что кофе. До сих пор ведутся споры о том, можно ли называть кофе нечто, в чем нет кофеина…

Он вышел из кухни, так и не заметив, что лицо Рошауна приобрело пепельно-серый оттенок.

– Это ваша звезда? – тихим голосом спросил Рошаун.

– Хм? – Дайрин покосилась через плечо. – Ага. Это всего лишь СМЕ. Не о чем беспокоиться.

Но он явно считал, что беспокоиться стоит.

– Дайрин, сколько таких случалось за последнее время?

Дайрин замерла. Она не могла припомнить ни разу, когда Рошаун обратился бы к ней по имени.

– Я не знаю, – ответила она, наконец, преодолев смятение. – Сейчас, похоже, количество пятен на солнце максимально, и ожидается еще немало. До сих пор было один или два в неделю, но…

Рошаун выглядел пораженным.

– Эфиры благословенные, – выдохнул он, – это первый знак. Я уже видел такое раньше.

Ты знаешь, что это означает?

– Нет, – сказала Дайрин. – А должна?

– Ты рехнулась! – рявкнул он на нее. – Твоя звезда начинает переживать кризис! И если ты хочешь, чтобы она прожила подольше, а твоя планета оказалась в состоянии заметить, что у нее вообще когда-нибудь была звезда, то ты заткнешься и послушаешь!

Изумленная, Дайрин замолчала.

– Я все думал, почему мне так больно смотреть на него, – продолжил Рошаун уже спокойнее. – Это будет как взрыв множества пузырей. Ваше Солнце необходимо как можно скорее зафиксировать, прежде чем оно начнет цикл вспышек, ведущий к катастрофе…

– Ты с ума сошел? Мы не можем просто пойти и зафиксировать Солнце! Мы даже не уверены, действительно ли все так плохо или нет!

– Я уверен, – сказал Рошаун. – Все скверно. И если кто-нибудь не зафиксирует его так, как надо…

– Такие вещи случаются здесь регулярно. Это нормально!

– Нет, это не нормально, – рассерженно сказал Рошаун. – Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Подобное поведение очень и очень ненормально для звезд этого класса, и нужно исправить все как можно скорее, пока звезда не вступит в кризисный цикл, который уже невозможно будет остановить!

Ее отец снова появился на кухне.

– Я надеюсь, – тихо сказал он, – что кто-нибудь возьмет себя в руки и объяснит мне, к чему все эти крики?

– Рошаун окончательно спятил, – ответила ему Дайрин. – Он считает, что Солнце испортилось. И собирается решить проблему. Что невозможно для него, поскольку для подобного высокоуровневого вмешательства в основы самой системы требуется разрешение Регионального Советника, не меньше!

– Мне плевать. Если ничего не предпринять, то…

Перед мысленным взором Дайрин возникла жуткая картина того, как Рошаун уходит и втихаря пытается восстановить работу Солнца, и каковы могут быть последствия этого ремонта.

– Послушай, – сказала она, – давай сначала обсудим дело с Томом и Карлом, прежде чем ты уйдешь и начнешь играться с моей звездой. Моей, заметь, не твоей. Спасибо, – затем она направилась к телефону и набрала номер.

– Приветствую, – раздался голос Тома.

– Том? Это Дайрин. Слушай, я тут…

…– вы знаете, что делать. Оставьте имя и номер, и мы свяжемся с вами при первой возможности. Спасибо.

Бииип!

Горло Дайрин сжалось.

– Том, это Дайрин. Мне срочно нужно поговорить с тобой. Я свяжусь через Спота. Пока.

Она повесила трубку. Где они? подумала Дайрин. Еще ни разу не было такого, чтобы она не могла связаться хотя бы с одним из двоих Старших Волшебников, за исключением отпусков, о которых те всегда предупреждали заранее.

– Спот?

Да?

– Сообщение для Тома и Карла. Пометь его как срочное. Мне нужно поговорить с ними прямо сейчас.

Спот на секунду замолк. Затем сказал, Передача сообщения невозможна.

– Что??

В причине отклонения указано: «Субъекты находятся на Задании, нет доступа».

О нет, подумала Дайрин. Нет. Что все это значит? Она села и уставилась в одну точку. Может, это ничего не значит, подумала она. У них могут быть быть миллионы причин, чтобы отсутствовать, о которых я ничего не знаю. Это ведь не Нита и Кит, с которым я могу связаться в любой момент, хоть через каждые пять минут, просто чтобы проверить, где они.

Но холодное чувство, скрутившееся на дне живота, говорило ей, что все не так просто.

Она вспомнила, как один раз Том сказал ее отцу в ответ на вопрос, почему он так редко покидает планету: "Гарри, а ты как часто открываешь дверь и выходишь из движущегося автомобиля?"

– Их нет, не так ли? – спросил ее папа.

– Нет.

Рошаун посмотрел на нее с явно возрастающим гневом.

– Тогда мы просто обязаны что-то предпринять.

– Нет, мы не обязаны, – сказала Дайрин. – Но мы попробуем достучаться до уровня Планетарного.

Она снова повернулась к Споту и начала рассылать сообщения на все уровни.

Ответа не было. И дело было не в том, что Планетарные Советники считали ниже своего достоинства поговорить с ней – обычно они были открыты для общения со своими коллегами. Но снова и снова Спот выводил сообщения " Субъекты находятся на Задании, нет доступа" – Я могу чем-нибудь помочь? – спросил ее папа.

– Папочка… – покачала головой Дайрин. – Пока ничем. Можешь идти… Я дам знать, если что-нибудь изменится.

Ее отец молча поцеловал ее и вышел.

Час спустя Дайрин все так же сидела в столовой, в шоке понимая, что не может связаться ни с кем из Высших Волшебников. Боже мой, подумала она, где все? Кто присматривает за планетой?

И, холодея от ужаса, осознала, каков ответ. Мы…

Глава 10
Напряжение усиливается

Первым желанием Дайрин было уйти, чтобы найти кого-нибудь повыше планетного уровня. Но она не могла. Ограничения, которые Том наложил на ее возможность использовать волшебство для перемещения, были все еще в силе, независимо от того, был Том здесь или нет. У нее не было выхода в Солнечную Систему, и девочка не могла обойти запрет даже через использование портала в любом другом месте на планете. Во все порталы мира встроено отслеживающее волшебство, поэтому они сразу распознают запрещенный статус Дайрин и откажут ей в доступе.

Рошаун молча смотрел на нее, сидя на стуле напротив. Все то время, пока Дайрин пыталась достучаться хоть до кого-нибудь из высших волшебников, он просто сидел там, не говоря ни слова. И наблюдал. Пожалуй, она ни разу не видела, чтобы он молчал так долго. И затем он сказал:

– Ты зря тратишь время.

Она посмотрела на него с опаской. Невозможно было поспорить с тем фактом, что он являлся специалистом в этом деле. Даже Спот подтвердил это. Но…

– Ты мне не доверяешь, – произнес Рошаун.

– Не настолько, чтобы позволить тебе сделать это, – сказала Дайрин.

– И почему же? – спросил тот. – Только потому, что я не похож на тебя? Возможно, и нет.

Но я все-таки волшебник. И Существующие Силы мне доверяют, в отличие от тебя.

– Почему? – выпалила Дайрин. – Да потому что из всех, кого я знаю, ты наименее всего похож на волшебника! Ты даже не пользуешься волшебством, когда можешь помочь! Ты предпочитаешь быть принцем, а не волшебником, вот на что это похоже! В правилах сказано: волшебство не живет в нежелающем сердце. Вот интересно, как скоро оно тебя покинет, если будешь продолжать в том же духе? Как долго оно еще будет частью твоей жизни?

Он уставился на нее, и Дайрин едва успела перевести дыхание, как заметила, что пораженное выражение уходит из его глаз, сменяясь бешеной яростью.

– Все, – сказал он и поднялся. – Я ухожу. Я устал от твоего высокомерия, и от твоих скверных манер, от твоего недоверия и…

– Это ты-то устал от моего высокомерия? – подскочила Дайрин. – Да как ты можешь, ты, заносчивый, эгоистичный, самовлюбленный…

– …даже не пытайся сравнивать меня с собой, ограниченной, неспособной себя контролировать…

– … вечно уверенный в своей правоте, так отправляйся домой и сиди там, окруженный своими слугами, слишком занятыми поклонами и подтиранием за тобой, потому что ни у кого из них не хватает мужества сказать тебе, что…

Внезапно все пространство перед лицом Дайрин заполнилось зеленью, из которой на нее очень близко и довольно холодно смотрели несколько ягод, явно пребывающих в крайней степени раздражения.

Вам стоит прекратить это сейчас же, произнес Филиф.

Мысленная речь Филифа произвела моментальный эффект, сравнимый по степени воздействия со столкновением с деревом.

Судя по всему, Рошауну, стоявшему напротив нее, довелось пережить то же самое.

Ты напугана, сказал Филиф. Это затуманивает твой разум. Сядь и помолчи, пока не справишься со своим страхом.

Дайрин села, так тяжело, будто ее толкнули. Возможно, так оно и было, подумала она, несколько ошеломленная. Не было полной уверенности, что Филиф не подсказал ее мышцам, что делать.

Ты тоже напуган, обратился Филиф к Рошауну. И ты сердишься потому, что ощущаешь себя бессильным. Сядь и помолчи до тех пор, пока снова не найдешь источник своей силы.

Рошаун сел так же неловко, как и Дайрин. Она наблюдала за этим со смесью удивления и удовлетворения, к которым примешивалась некоторая доля страха. Она была введена в заблуждение застенчивым нравом Филифа и уже привыкла относиться к тому просто как к говорящему кусту в бейсболке. И она понятия не имела, какой силой он на самом деле обладал.

На некоторое время воцарилось молчание, прерываемое лишь тяжелым дыханием Дайрин и Рошауна. Затем и они стали потише. После этого Филиф спросил: Итак. Что можно сделать с подобной проблемой?

– Существует несколько вариантов ее решения, которые полностью устранят проблему, – сказал Рошаун. – Но большинство из них требует немало времени для настройки заклинания на конкретную звезду. А я считаю, сейчас у нас не хватит для этого времени.

И есть несколько более быстрых решений. Эффективных, но кратковременных. Они позволят нам купить немного времени для подготовки к долгосрочному волшебству.

Так каков наилучший вариант?

Рошаун протяжно выдохнул.

– Обессилить звезду.

– Что? – переспросила Дайрин.

– Обессилить звезду. Убрать часть ее массы.

– Убрать? Куда?

– Куда угодно. Главное, за ее пределы. Да, это опасно! Заберешь слишком много массы, и процессы внутри нее прекратятся. Заберешь слишком мало – и вмешательство послужит катализатором для начала критического процесса в ядре.

– В ядре… – Дайрин бросило в пот. – Она же не превратится в новую*, верно?

*nova – звезда, светимость которой внезапно увеличивается в ~10³—10 ра

⁶ з – Нет. Ничего подобного. Но существуют гораздо более ужасные вещи.

– Ужаснее, чем превращение Солнца в новую?

Рошаун одарил ее мрачным взглядом. Затем он помолчал некоторое время.

– Как бы тебе понравилось, – наконец, медленно начал он, – если бы твой звезда вспыхнула с такой силой, что поджарила бы половину твоего мира? Однажды это произошло с моей планетой. Я думал, ты знала. Или, возможно, ты попросту не читала выданную информацию. Про это было написано на первой странице исторической части…

Дайрин вспыхнула. Она быстро читала, иногда даже слишком быстро. И эту часть попросту пропустила, так что сейчас почувствовала себя более чем глупо.

– Мои дальние предки были в то время семьей волшебников, – продолжил Рошаун. – И однажды звезда внезапно вспыхнула без каких-либо предупредительных сигналов. Суша на той стороне Веллакха мгновенно обуглилась, превратившись в смесь шлака и лавы, моря вскипели и испарились. Воздух полностью сгорел. Волшебникам мира едва хватило времени, оставшегося между вспышкой и прибытием ее волнового фронта, чтобы защитить часть Веллакха, обращенную к космосу, от последствий вспышки и сохранить экологию планеты от полного уничтожения последующими ураганами, наводнениями и пожарами. Но только едва. Его было очень мало, и почти все волшебники отдали свои жизни, свою силу до капли, чтобы спасти мир и его обитателей. Затем последовали сотни лет страданий и медленного восстановления нашего мира. Быстрое уничтожение во вспышке новой может показаться милосерднее в сравнении с этим.

Дайрин сглотнула.

– А позже, – продолжил Рошаун, – несколько поколений моих предков, волшебников и не-волшебников провели столетия, изучая поведение солнца в поисках причины случившегося и возможностей для исправления. И однажды они смогли исцелить его, снова отдав свои жизни. Почему, по-твоему, мы короли? Они отдали свои жизни, чтобы спасти мир, чтобы быть уверенными, что он однажды снова не сгорит дотла. Вот почему, если в королевской семье рождается волшебник, то каждый смотрит на них и говорит: "Вот родился еще один сын Повелителей Солнца, тот, кто готов отдать свою жизнь, чтобы защитить нас…"

И никто не спрашивает, что ты сам хотел бы сделать со своей жизнью, подумала Дайрин, заметив, что в голосе Рошауна прозвучали нотки скрытой боли.

И тут она поймала себя на том, что размышляет о виде с террасы королевского дворца семьи Рошауна, расположенного посреди огромной плоской и полностью лишенной холмов равнины… в центре лишенной морей, безгорной расплавленной половины мира.

Тот, кто это построил, сделал это для того, чтобы не дать «Королям Солнца» забыть? подумала Дайрин. Чтобы напоминать: «Мы дадим им все, что они пожелают… но когда снова вернутся плохие времена, им лучше сделать что должно!»

Она сидела молча, одновременно шокированная и смущенная.

Теперь мрачный взгляд Рошауна казался обращенным вовнутрь, он, похоже, не замечал Дайрин, сидящую напротив него. Наконец, он снова посмотрел на нее, и в глазах появилась знакомая холодная отстраненность. Но теперь Дайрин уже было ясно, что это маска, и что скрывается под ней.

– Я идиотка, – сказала Дайрин.

Рошаун просто посмотрел на нее. Также поступил и Спот.

Она посмотрела на него сверху вниз.

– Да, это так, – сказала Дайрин. – И теперь нет времени требовать свидетельства о благонадежности. Пора предпринять что-нибудь. – И она подняла взгляд на Рошауна.

– Но нам по-прежнему требуется разрешение, – продолжила Дайрин. Она посмотрела на Спота. – Какие-нибудь признаки возвращения Планетных волшебников?

Нет.

Дайрин закрыла лицо руками.

– Превосходно. Мы не можем сделать это, не можем без уверенности, что никто не…

Я получил разрешение, сообщил Спот.

Дайрин в изумлении уставилась на него.

– Что? От кого?

Спот приподнял крышку и продемонстрировал ей экран.

Там была короткая строчка символов Речи, складывающаяся в слова: "Утверждено.

Приступайте". Внизу стояла подпись, краткая версия волшебного имени, но скрывающаяся за ним сила была настолько велика, что Дайрин перечитала ее несколько раз, прежде чем убедилась, что она не пропустила где-нибудь десятичный разделитель.

– Это идентификатор координатора Рукава Галактики, – пробормотала Дайрин.

Это не дало ей ни намека на то, куда исчезло все высшее волшебное руководство Земли.

Но, по крайней мере, теперь она могла быть уверена, что не Вмешивается в чье-нибудь Вмешательство.

– Ну что ж, – сказала она. – Пойдем починим Солнце.

* * *

Кит проснулся от прикосновения влажного носа Понча к своему лицу.

Нита сказала, тебе пора вставать.

– Нита – зануда, – пробурчал Кит.

Квельт тоже здесь.

Кит моргнул.

– Вот это уже другое дело, – сказал он. – Я хотел успеть поболтать с ней до того, как она уйдет по делам или еще куда…

Кит скатился с кушетки, схватил свой купальный халат, который привез с собой, и, бросившись к двери, распахнул ее с такой силой, что едва не задел Квельт, проходившую мимо с корзиной белья. Та отшатнулась, едва не упав, затем рассмеялась.

Кит помог ей удержаться на месте, при этом сам едва не потеряв равновесие.

– Ты в порядке? – спросила Квельт.

– Да, в полном, – ответил Кит, – но у меня есть один вопрос. Что такое "Приют Изгнанника"?

Квельт удивленно посмотрела на него.

– Эм, это место, где живет Одинокая Сила.

Кит уставился на нее.

– Она живет здесь?!

– Ну, конечно же, – сказала Квельт, подняла корзину с бельем и как-то странно взглянула на Кита.

– С каких пор?

– Со времен совершения Выбора. Когда она проиграла, они создали для нее ее собственное место.

У Кита отвисла челюсть, но он даже не подумал о том, как глупо выглядит.

– Зачем, во имя Единой, они сделали это? – наконец, выговорил он.

Квельт в замешательстве посмотрела не него.

– Ну, она была определенным способом связана с этим миром и, когда проиграла, не смогла разорвать эту связь. И покинуть его. Так что они сделали для нее особое место, где она смогла остаться. Там очень красиво, это находится отсюда в нескольких тысячах километров. Волшебники здесь приходят туда, чтобы совершить свой собственный Выбор. Мы приходим к ней и разговариваем с ней, а затем говорим ей, как поступить.

Кит просто застыл на месте, услышав такое.

– И вы просто уходите прочь без каких-либо сложностей? – поинтересовался он.

– Да, конечно, – ответила Квельт. – Почему нет?

Кит был совершенно ошеломлен. Он перевел взгляд на Понча, который тоже смотрел на него с легким замешательством.

– Пошли! – скомандовал Кит и стремительно зашагал прочь. Понч побежал вслед за ним, оставив Квельт недоуменно смотреть вслед.

– Эх, – пробормотала та про себя, – похоже, сегодня придется самой справляться со стиркой.

Кит отправился прямиком к Дисплею, воспользовавшись для этого заклинанием "излучи-меня-Скотти", в которое вложил координаты Дисплея.

– Я хочу кое-в-чем разобраться, – сообщил он Пончу, когда они вышли на поверхность кристаллического "бассейна".

Скажи мне, в чем.

– В том, что мы видели здесь, глубоко внизу…

Понч помедлил с ответом. Они здесь решили, какова будет жизнь всего этого мира, наконец, сказал он . Это правильно?

– Частично и в этом, – ответил Кит.

Понч посмотрел на него с одновременно вопросительным и грустным выражениям в глазах. Но не полностью.

– Нет, – сказал Кит. Некоторое время он в нерешительности постоял на краю экрана, затем сел в траву, щедро усыпанную цветами.

Понч сел рядом с ним, вывалив язык, в его взгляде по-прежнему сквозила неуверенность. Ты понимаешь это, сказал Понч. Сделай так, чтобы я понял. Я думаю, это важно.

Кит согнул ноги в коленях и обхватил их руками.

– Вселенная умирает, – сказал он. – Это результат действий Одинокой Силы. Она изобрела энтропию, Великую Смерть, тенью простершуюся над всеми живущими. Были ли результаты ее вмешательства плохими… – Кит пожал плечами. – Сложно однозначно ответить да или нет. Но волшебники делают все возможное, чтобы замедлить истечение энергии из мира, это факт.

Понч отвернулся и уставился на Дисплей. Думаю, это я понимаю.

– Так вот. Когда достаточное число существ одного вида осознают свое существование, понимают, что они живут и способны думать – они начинают познавать мир вокруг себя, а также понимают, что способны его изменить – тогда им так или иначе предлагается совершить определенный Выбор. Как вид, они могут выбрать борьбу с Великой Смертью или попытку ее замедлить. Или же ничего не предпринимать относительно этого. Или даже перейти на Ее сторону, сторону Одинокой Силы, и помогать ускорить гибель миров…

Понч пожал плечами. Как они делают это?

– Я так до конца и не понял, – признался Кит. Как они делают это? Как может быть кто-то настолько злым или сумасшедшим, чтобы сказать: «Эй, раз уж здесь все катится по наклонной, то давай-ка мы подтолкнем мир в пропасть»? – Судя по всему, иногда виды могут быть обмануты, – продолжил он. – При совершении Выбора всегда присутствуют как представители Жизни, так и представители Смерти, которые приводят аргументы в свою пользу. И там всегда есть волшебники: иногда много, иногда несколько, а иной раз и всего один. Но в итоге решает-то сам вид через своих представителей. И если Одинокая Сила предлагает нечто, что им по вкусу – или просто звучит лучше, чем предлагаемое жизнью – то они поступают на ее сторону, и тогда… – Кит покачал головой.

Тогда с этим видом случаются скверные вещи, сказал Понч.

Он по-прежнему сидел, устремив взгляд в глубины Дисплея. Кит покосился на пса, недоумевая, что случилось с Пончем. Обычно тот был гораздо более разговорчив, даже пребывая в плохом настроении.

– Верно, – согласился Кит. – И обычно скверные вещи случаются еще и с тем видом, который оказывается поблизости, когда совершивший Выбор является главенствующим на планете. И если смерть уже коснулась их, то происходит нечто более плохое, чем просто остановка тел, если можно так выразиться. А если смерти раньше не было… то они ее получили.

Прошло несколько секунд, прежде чем Понч ответил. Наконец, он встретился взглядом с Китом. Это ужасно.

Кит кивнул.

– В итоге всем живущим в данном мире придется иметь дело с последствиями Выбора, пока их род не иссякнет, – проговорил он. – И волшебники рождаются для того, чтобы постараться повернуть дело к лучшему, если все пойдет совсем из рук вон. Можно сказать, Суровое Испытание волшебника это своего рода его собственный Выбор, – Кит улыбнулся короткой грустной улыбкой. – Нравится нам это или нет, но, похоже, итогом любого совершенного Выбора является путь в никуда…

Понч повернул ухо в сторону Дисплея. В том числе и здесь в никуда.

– Особенно здесь, – сказал Кит. – У большинства видов о Выборе сохраняются лишь смутные истории, и сложно разобраться, что из них правда. Эти же ребята… – он покачал головой. – Все слишком странно, чтобы иметь под собой столь простое объяснение. Вроде бы у алаалидов все прекрасно. Но все же чего-то не хватает, только я не могу сообразить, чего именно.

Чего-то, что они потеряли?

– Может быть, да. Или же чего-то, что они не считают важным. Какой-то упущенный фрагмент.

Понч казался озадаченным. Позволь мне подумать над этим, сказал он.

Вот оно, подумал Кит. Та часть с Одинокой Силой. Она играла главную роль во всех Выборах, которые я видел. И любимыми мирами для Ее посещения являются те, где виды приблизились к победе в своих Выборах. Но этот… Он сел. У этого вида есть смерть. И они приняли часть «дара» Одинокой Силы еще до того, как совершился Выбор. Так что сердце их Выбора и то, что они приняли – или отбросили – должно быть важнее, чем сама смерть.