Текст книги "История бастарда (СИ)"

Автор книги: Диана Удовиченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

– Вернитесь в свое тело, барон, – приказал демон.

Пришлось подчиниться: я стал спускаться и вскоре увидел себя, такого далекого, неподвижного, такого… чужого. Не зная, что делать дальше, я просто приблизился к своему телу вплотную.

– Теперь медленно встаньте, – раздался над ухом голос лорда Феррли.

Я поднялся с песка.

– Сотворите заклинание дождя.

Руки послушно заплясали, активирующая фраза выговорилась как-то сама собой. Заклинание невидимой змейкой скользнуло ввысь. Спустя мгновение небесную ткань прорезала стрела молнии, затем сердитым грохотом обрушился раскат грома, и песок зашуршал, впитывая крупные теплые капли. Я в недоумении прислушался: действительно, дождь…

– Ребята, дождь пошел! – выкрикнул из темноты Йок.

– И правда! В пустыне, надо же! – откликнулся Зарайя.

– Это – благословэниэ Песчаного бога! – теперь уже голос Салима…

– Но как? Я не умею этого делать…

Заклинания изменения погоды вообще-то очень сложны для исполнения. И даже не затратами энергии, хотя и они очень велики. Просто заклинатели погоды посягают на вотчину Тарантуса – бога стихий. А боги такого самовольства не любят и частенько вместо желаемого дождя или, наоборот, солнечного неба, чародей рискует получить молнию в макушку. Именно поэтому активирующая фраза должна содержать в себе молитву, испрашивающую прощения и разрешения, а в плетение включаются защитные чары. Но я ничего такого не знаю!

– Концентрация, дорогой барон! Вы были наедине с собой, окружающий мир не мог отвлечь вас от общения с сознанием. И оно преподнесло сюрприз: вспомните, быть может, когда-нибудь вы читали об этом заклинании? Или мастер Генериус показывал вам его?

Прикрывшись плащом от дождевых струй, которые становились все гуще, я задумался. Возможно, в детстве, в библиотеке дяди Ге я и видел книгу погодных чар… Да, была там такая, в синем сафьяновом переплете, расшитая серебряными стежками, изображающими снежинки. И я вполне мог полюбопытствовать, что же такое написано в этом красивом фолианте. Но точно не помню… нет.

– Все, что вы хоть раз видели или слышали, хранится в вашем сознании, барон, – наставительно сказал лорд Феррли. – Осталась сущая безделица: научиться извлекать из него нужные навыки. Тренировка, и еще раз тренировка. Надеюсь, вы запомнили упражнение. Но должен предупредить: в следующий раз не уходите так далеко от своего тела. Иначе может статься, что не найдете обратной дороги.

– Но сегодня…

– Сегодня я был рядом, и хотел показать вам, какие возможности открываются перед настоящим магом. Но пока и не мечтайте о Тонких мирах. Сначала научитесь быть волшебником в этом.

Невероятное путешествие не желало покидать мою память. Почему-то, там, лишенный тела, я воспринимал происходившие в Тонком мире события отстраненно, словно они меня ничуть не касались. Но сейчас стало страшно. Что я видел? Будущее Галатона? Или… настоящее? Вдруг это происходит уже сейчас, вдруг, пока я сижу на клятом песке клятой пустыни клятого Южного континента, орки штурмуют мой родной город? Что, если именно в этот момент уже льется кровь, гибнут люди? Ох, как же мне хотелось очутиться дома, хоть на секунду, чтобы убедиться: идущие под звуки барабана на штурм орочьи толпы, жаждущие крови – лишь плод моей фантазии, нелепое видение, морок, все что угодно, лишь бы не правда!

– Что это было, там? – спросил я демона.

– О, всего лишь крохотный фрагмент бесконечной мозаики бытия.

– Но тот мир – он в моем сознании, или существует на самом деле?

– А вы видите разницу?

– Да.

– Ее нет. Куда исчезает то, что порождено нашим сознанием? Откуда оно берется? Где оно? Подумайте над этим. Урок окончен. А теперь спать…

– Нет! Я должен знать!

– Барон, – сжалился Артфаал, – вы видели лишь один из возможных вариантов будущего вашего мира. Их великое множество, и человеку не дано угадать, какой путь изберет история. Каждую минуту, каждый миг делается выбор, и порой судьбы миров зависят от ничтожной малости. Не мучайте себя, ложитесь и спите.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Песок без остатка впитал этот дорогой подарок. Я улегся и закрыл глаза, кот, как всегда, уютно свернулся на моей груди.

– Спокойной ночи, барон.

– Спокойной ночи, герцог, – ответил я, впервые назвав его этим звучным титулом.

17

– Ты. Не. Оправдал. Моих. Ожиданий.

– Но, мой господин…

– Ты будешь жестоко наказан. И я еще подумаю, сохранить ли твою никчемную жизнь.

– Мой господин, я ранен и слаб!

– Мне это безразлично. Ты должен был сдохнуть, но выполнить приказание. Кстати, у тебя осталось всего четыре дня… Как там мальчик?

– Бастард непобедим, моих умений недостаточно, чтобы сразиться с ним. Он снова и снова доказывает свои неограниченные магические возможности. Порча не подействовала. Мне остается лишь рассчитывать на проводника.

– Он надежен?

– Они жаден и труслив, мой господин. И сделает все, что я ему приказал.

– Хм… посмотрим…четыре дня, не забудь…и помни: никто не должен связать гибель мальчика с тобой. В противном случае тебе не жить.

* * *

Я проснулся очень рано и в прекрасном настроении. Давно у меня не было такой спокойной ночи. Мне снились какие-то веселые цветные сны, и мраков кайлар не пытался нападать… Кстати, о кайларе. Я решил пройтись по лагерю, в надежде обнаружить что-нибудь подозрительное, пока все спят. У прогорающего костра стояли усталые часовые, над окутанной утренней синевой пустыней торжественно звучал могучий храп мастера Триммлера. Солдаты крепко спали. Стараясь шагать так тихо, чтобы даже песок не шуршал под ногами, я двигался от воина к воину, внимательно оглядывая каждого, сам не понимая, что хочу обнаружить. Вдруг до меня донеслось тихое бормотание. Я пошел на звук и вскоре наткнулся на Дрианна, который сидел на корточках и что-то нашептывал в свой амулет из черного дерева. При виде меня парень то ли испугался, то ли смутился и резко прервал невнятный бубнеж.

– Что ты делаешь? – прямо спросил я. Не было у меня возможности разводить журженьские церемонии. Лучше выяснить все сейчас, чем потом пасть от Темного заклятия.

– Ничего, Рик, это я так, молился…

– Амулету?

– Это память об одной девушке, – еле слышно прошептал маг.

Ну, и что тут скажешь? Пытке его подвергать, или амулет отбирать? Разозлившись, я выкрикнул:

– Подъем! – и, развернувшись, зашагал прочь, бросив мальчишке. – Вставай давай, расселся!

Когда рота отправилась в путь, выяснилась одна любопытная деталь: пустыня, благодарная за краткий дождь, за ночь неузнаваемо изменилась. Сквозь песок проклюнулись тонкие нежно-зеленые ростки какой-то травы.

– Песчаный бог чуду явыл! – восхищался Салим.

Я только усмехался. Однако идти стало немного веселей, барханы уже не смотрелись так отталкивающе-тошнотворно, казалось, даже солнечные лучи сделались чуть мягче. Солдаты приободрились, а мастер Триммлер принялся рассказывать очередную байку. Я, впрочем, не слушал, все мои мысли были поглощены ночным путешествием среди Тонких миров. Один из возможных вариантов будущего, сказал Артфаал. И есть еще много других. Как же хочется их увидеть! Впервые в жизни меня всерьез заинтересовали возможности, которые дает магия. Я вспоминал заклинание, сотворенное после тренировки. Как это было просто! Почему же я, дурак, как следует не учился? Насколько сейчас было бы легче. Ну, с другой стороны, никто ведь не мог предугадать, каким образом повернется моя судьба. Лично я видел себя в будущем только контрабандистом, искренне недоумевая, зачем дядюшка Ге пытается поделиться со мной своими познаниями и умениями. Если бы он мне сказал, что увидел в Зеркале судьбы, хоть намекнул о том, что меня ждет! Хотя… разве я поверил бы? Да нет, конечно. Всегда относился к гаданию с изрядной долей сомнения, считая его чуть ли не шарлатанством. И несмотря на то что всегда чтил старика как сильного мага, его попытки заглянуть в будущее считал странным чудачеством. Нет, некого мне винить в своем невежестве. Кроме себя, конечно. Говорят же, кнут – плохой учитель. Никто не сумел бы насильно сделать из меня настоящего волшебника. Придется теперь самому постараться, тем более что задел у меня имеется, и очень даже солидный. Кстати, вот сейчас и начну…

На привале я уселся чуть поодаль от остальных, быстро перекусил и приступил к упражнению, которое лорд Феррли рекомендовал проделывать регулярно. Расслабиться, отрешиться от окружающей действительности… После получасовой подготовки я сумел покинуть свое тело. Но, памятуя о предупреждении демона, далеко уходить не стал, просто повисел немного около самого себя. Интересно, что в таком состоянии я не испытывал никаких эмоций, рассудок оставался холодным и ясным. Я рассматривал пустыню, воинов, сидящих вокруг, но теперь почему-то видел все в каком-то новом, необычном свете. Вернее будет сказать, цвете. Песок из желтого сделался тускло-серым, и на этом тревожном фоне, словно жирные кляксы, проступали многочисленные, пугающие непроницаемо-черные пятна. Каждый воин был окружен слабой, словно утренний туман, чуть-чуть светящейся дымкой. Йока окутывало травянисто-зеленое мерцание, Добб отливал красновато-коричневым, Дрианна обнимало призрачно-серебряное одеяние, над головой Зарайи реяла густо-синяя дымка с вкраплением бордовых тонов…

– Лейтенант! – мастер Триммлер, над которым висел нимб жизнеутверждающего оранжевого цвета, хлопнул по плечу мое расслабленное тело.

Я тут же вернулся в себя и еле удержал равновесие, чтобы не ткнуться носом в песок. Жаль, не успел всех рассмотреть.

– Лейтенант, – повторил гном. – Чего задумался-то? Давай споем, что ли!

Не ответив сыну гор, дабы не растерять сосредоточенности, я принялся творить первое пришедшее на ум заклинание. Не боевое заклятие, конечно, дабы не повредить отдыхающим воинам. Решил попробовать чары быстрого роста, которые никогда мне особо не удавались из-за сложности плетения. Не обращая внимания на удивленные лица солдат, я вдохновенно создавал замысловатый рисунок. Потом обратил заклинание себе под ноги и прошептал слова активации. Волшебство мягко вошло в песок, и я словно ощутил его внутреннее движение, а следом – тихий шепот соков в корнях молодых побегов. Прошло несколько секунд – и вокруг меня поднялись сильные упругие стебли, верхушки которых были увенчаны увеличивающимися прямо на глазах тугими бутонами. Еще мгновение – и они стали распускаться, превращаясь в пышные красные цветы, чем-то напоминающие маки.

– Ай, чуда! – заверещал Салим, с опаской, бочком придвигаясь к яркому островку летнего великолепия.

– Э-кхм, – солидно откашлялся мастер Триммлер, которого я, любуясь делом рук своих, как-то упустил из виду. – Ну, зачем так горячиться, лейтенант? Сказал бы, что не в настроении. Хотя спасибо, конечно!

Гном удовлетворенно рассматривал расплетшуюся и удлинившуюся до колен бороду. Да, действительно, порадовал я сына гор! Борода – главное украшение мужчин этого народа, предмет гордости и тщательного ухода. Вот только растет она чрезвычайно медленно, и такой длины достигает разве что к концу жизни. Да и то не у всех. Подозреваю, что теперь мастер будет пользоваться большим успехом у дам.

– Вот только насчет волос ты немного перестарался, – растерянно произнес он, прикасаясь к длинной спутанной шевелюре, которая спускалась ниже плеч, – придется их топором…

Ну, ничего себе! Какой мощи должно было достигнуть заклинание, чтобы произвести такое действие! Раньше я, сопровождаемый ругательствами дядюшки, едва-едва добивался увеличения его огородных растений на полдайма в день. И то не всех. Почему-то горицвет и поминай-трава отказывались подчиняться моей бездарной волшбе. Вот духополох и духогонка – те росли охотно. Да им и чары мои не требовались, травки неприхотливые. Сейчас же я сумел расцветить кусочек выжженной пустыни, а уж воздействие на мастера Триммлера и вовсе из разряда сказок. То есть, целители, конечно, добиваются подобных результатов, но я никогда не думал, что это так просто! Будущее заиграло передо мной новыми, радужными гранями, руки чесались попробовать что-нибудь еще. Между прочим, я знаю довольно много заклинаний, нужно только их отработать. С боевыми заклятиями будет сложнее, я это понимал. Но ничего, есть же лорд Феррли! Я надеялся, что демон покажет мне пару-тройку новых, мощных плетений.

После привала я занялся тем, что на ходу освежал в памяти все известные мне заклинания и заклятия. Произвел разделение: на боевую магию и бытовую. Фигуры, конечно, не рисовал, просто мысленно повторял плетения и про себя произносил активирующую фразу. В принципе, так тоже можно колдовать, но это уже высшее искусство. Потом я разбил чары на четыре вида, по количеству источников силы. И принялся за них. В итоге выяснилось: я владею двумя с половиной сотнями классических бытовых заклинаний и парой десятков боевых. Это не считая анимочар, фрагментов и примитивных чар в одно-два действия, из которых, при определенном старании и фантазии, вполне получится соорудить что-нибудь интересное. А ведь можно еще и комбинировать волшбу, видоизменять плетения, придумывать на их основе что-то новое. Если же учесть, что мое сознание, как уверял лорд Феррли, бережно хранит в своей сокровищнице (или на пыльном чердаке, как он же говорил) все то, что я хоть раз видел, слышал, или читал, то получается весьма солидный запас знаний. Конечно, до дяди Ге или того же Вериллия мне еще далеко, но ведь и я младше гораздо! Есть куда расти…

Откуда вдруг такое рвение, спросите вы? В Тонкие миры захотелось заглянуть? Или наконец-то пришло осознание того, что все происходящее – это всерьез и надолго, и самоделками тут не обойтись? Дошло с запозданием, что надо бороться за свою жизнь? Да, конечно. Но главным стимулом явилась увиденная в Астрале картина. Пусть она отражала лишь возможное развитие событий. Но это значило, что оно вероятно. И я должен был попытаться сделать так, чтобы это осталось лишь там, в Тонком мире, и не пришло в наш. Пройти Зеленое сердце, найти Изначальных, бога, демона лысого – кого угодно. И еще – вернуться домой. Быть там, когда все произойдет. Если произойдет. Не мог же я оставить дядю Ге на растерзание оркам! Маг-то он маг, но все же немолодой уже… Так что мне было за кого бороться: дядя, Мельда, Сэм Блитт и его семья, Дарианна… Дарианна? Вот это новость! Я сам удивился своим мыслям. Странно, никогда вроде о принцессе не вспоминал, а тут – на тебе! С чего бы это?

Может, я рассуждал глупо, зря нагонял на себя страху, не знаю. Но именно это поддерживало во мне стремление стать полноценным волшебником. А еще бесило собственное прежнее легкомыслие. Будь я чуть умнее в свое время, чуть ответственнее – возможно, не случилось бы столько смертей…

– Рик! – прервал мои размышления Дрианн. – Что это? Смотрите!

Молодые побеги, еще утром такие зеленые и свежие, сейчас опали и высохли, превратившись в мертвые черные плети.

– На солнце, наверное, завяли, – пожал я плечами.

– Да не может такого быть! – Давин Хрол возмутился моим невежеством. – Чтоб за полдня так пожухли! Никакое солнце так не высушит.

– Да, не то здесь что-то, – поддержал его Зарайя. – Верь – не верь, лейтенант, а недоброе на нас идет.

Хотя, может, все объяснялось проще? Вдруг эти побеги старые? Неужели я сумел вызвать дождь над такой большой площадью? Ведь мы уже далеко от места ночной стоянки. Никакой опасности я не чувствовал, но интуиции ветерана все же решил поверить. Как говорится, на Луга надейся, а заклятие за пазухой держи.

Однако, вопреки моим опасениям, ничего страшного за весь день не случилось, если не считать громкой перепалки Добба с мастером Триммлером. Капрал обвинял своего друга в том, что рекомендованный им способ ходьбы вызывает боль в паху.

– Я что ж теперь, так и буду корячиться? – вопил он. – Да может, у меня теперь детей не будет!

– Вот и хорошо, – невозмутимо отвечал гном, любовно поглаживая свою новообретенную шикарную бороду. – Нечего дураков плодить.

– Ах, ты вон как! Да вы, гномы…

– Да вы, люди… – и так до самого заката.

Ночью я еле дождался Артфаала, чтобы тут же обрушить на него кучу вопросов:

– Вы научите меня боевым плетениям? Как еще можно концентрировать сознание? Что насчет распределения силы? Когда я смогу еще раз увидеть Тонкие миры?

Демон уселся напротив меня, его голос в моей голове звучал солидно и довольно:

– Отвечаю по порядку, барон. Боевым плетениям – научу, но чуть позже. Считаю, что пробел не в базовых знаниях, а в неумении их грамотно использовать. Хотя, конечно, и новые заклятия осваивать надо. Концентрация сознания – вопрос вашей внутренней сосредоточенности и готовности к магии. Совершенно необязательно каждый раз выходить в Астрал, это лишь упражнение для облегчения самого процесса. О Тонких мирах пока забудьте, этот раздел магии требует осторожного подхода и длительной подготовки. А вот насчет распределения силы: сегодня я хотел бы поработать с источниками.

Новости меня не порадовали. Очень уж хотелось увидеть Астрал еще раз, заглянуть в те загадочные цветные реки. И при чем здесь распределение? А вот с источниками – чего, собственно, с ними работать? И так всем известно: Светлая магия черпает силы из огня, земли, воды и воздуха. Все волшебники делают это одинаково.

Оказалось, вовсе нет.

– В чем ваша трудность, дорогой барон, так это в неумении как следует обратиться к стихии. Вот расскажите мне подробно схему соприкосновения.

– Ну, рисуем знак стихии, затем произносим слова обращения, если источник откликнулся…

– Вот в этом и заключается основная ошибка! Что значит: "если откликнулся"? Это же не чары, а дилетантство какое-то! Конечно, если вы будете робко взывать к источнику, а потом неумело прикасаться к нему, он в следующий раз еще подумает, поделиться ли с вами силой? Чертя знак, вы должны быть твердо уверены в ответе! Для этого необходимо войти внутрь стихии, одновременно заключая ее в себя, проникнуться, пропитаться ею, слиться, уравновеситься, отдать свое взамен полученного. И вот тогда источник благодарно отзовется на ваш призыв и сделает заклятие по-настоящему мощным.

Что-то сложновато для меня… что значит, войти внутрь и заключить в себя? По-моему, или одно, или другое. Как можно впустить в себя, к примеру, землю? Если воздух, понятно. И как, скажите, пропитаться огнем? Ладно еще водой. Увидев мою изумленную физиономию, Артфаал тяжело вздохнул. Вернее, вздохнуло тело Бродяги. А демон сказал:

– Приступим к практике, по моим наблюдениям, так вы гораздо легче усваиваете материал. Встаньте, начнем с простого обращения. Заклинания не плетите, а то весь лагерь перебудите. Вдохните полной грудью, сосредоточьтесь на одной цели: прикосновение к источнику. Теперь обращайтесь к воздуху, и не отшатывайтесь, когда он ответит. Помните: уверенность, уважение, полное слияние!

Конечно, ничего у меня с первой попытки не вышло. То есть, стихия откликнулась, но как всегда, ничего нового я не испытал. Лорд Феррли остался недоволен.

– Не так, не так, барон! Что вы как, простите, баба с крысой? Не отшатывайтесь!

– Да я на месте стоял!

– Внутренне, я имею в виду. Вы бессознательно боитесь источника, а нужно полюбить его, сродниться с ним, быть на равных. Тогда сила ваших заклинаний увеличится вдесятеро.

Да, как много нового, оказывается, в привычных вещах! Что, интересно, я еще делал неправильно? Еще раз: сосредоточился, начертил знак воздуха, мысленно проговорил ритуальные слова. Стихия отозвалась, и я постарался приветствовать ее в своем сознании. Ведь работа с воздухом всегда давалась мне легче всего. Источник неожиданно подарил мне могучий всплеск энергии. Вокруг меня заструились чистейшие токи, закружились прозрачные вихри, мощный ветер принял в свои объятия… Это было, и этого не было… я видел отклик стихии взором сознания. И смело шагнул внутрь, сливаясь с этим чудесным движением. Сила источника была во мне и вне меня, она давала мне свою прекрасную, непобедимую, природную силу, щедро делилась ею, пронизывала все мое существо. Но я не позволил себе раствориться в этом великолепном фейерверке энергии, а сумел почтительно, но твердо подчинить ее, взамен подчиняясь сам. И тогда ощутил, как эта сила переливается в мое тело, готовая поддержать любое заклинание, дать ему свое могущество.

– Отлично, дорогой барон! Теперь поблагодарите и отпустите источник, – одобрил демон.

Я прикоснулся краешком сознания к бушующей внутри меня стихии, отдав ей крошечную толику своей собственной магической силы. Источник принял дар, на прощанье обдал меня прохладой северного ветра, и растворился в жарком воздухе пустыни.

– Вот так. Как самочувствие? – желтые глаза смотрели на меня с искренним интересом.

– Отлично! Лучше, чем прежде!

– Поняли теперь? Именно столько собственной силы вы должны отдавать при заклинании. Остальную вам дарует источник. И никакого опустошения, и никакой слабости! Ну-с, теперь земля…

С этой стихией пришлось повозиться чуть дольше. Возможно, проблема заключалась в том, что вокруг был песок, а может, просто я что-то неправильно делал, но источник сначала отзывался неохотно, слабо, зато потом… Внутренним взором я видел шевеление почвы, ощущал движущиеся в ней соки и проникался благодарностью к земле за ее щедрую живительную силу. Далее последовало обращение к воде, с которым я справился неплохо. Синие потоки омыли мое сознание, я почти физически ощущал ее прохладу и шквалы невероятно огромных волн. Труднее всего оказалось с огнем: я никак не мог заставить свое сознание погрузиться в океан пламени, так же, как не в силах был заключить его в себя. Пришлось изрядно потрудиться, преодолевая страхи, прежде чем хоть что-нибудь начало получаться.

– На сегодня хватит, – удовлетворенно произнес лорд Феррли, и рыжие языки, прощально взмахнув, исчезли из моего внутреннего взора.

Но даже такие упражнения не принесли с собой усталости. Я чувствовал в себе силы заниматься хоть всю ночь!

– Достаточно, барон, – охладил меня демон. – Пора спать.

Но у меня родился интересный вопрос, который требовал немедленного разрешения. Почему дядюшка сам не мог научить меня работе со стихиями? Я тут же спросил у Артфаала.

– Не перекладывайте с больной головы на здоровую! – фыркнул тот. – Он пытался учить вас, когда вам было тринадцать лет. Помните, что из этого вышло?

Я расхохотался. Еще бы, как не помнить! Да, и правда, лет двенадцать назад дядя Ге задался целью преподать мне урок по обращению к огню. Но поскольку у него самого лицензии сроду не водилось, то и быть моим наставником он права не имел. Поэтому мы с ним, подальше от чужих глаз, заперлись в лаборатории, где старик принялся объяснять мне основы работы с источниками. Бедняга собирался лишь донести до меня азы теории, а затем приступить к аккуратным, осторожным экспериментам. Но я его не совсем понял, да и слушать ученую белиберду мне было скучно. Поэтому, сочтя дядюшкины слова руководством к действию, я не просто начертал знак огня, а вплел его в какое-то, не помню уж точно, какое именно, заклинание, и со всей дури шарахнул им в стену. Честно говоря, сам не верил в результат. Но он был, и какой! Пламя взметнулось к потолку, разбрасывая по пути маленьких, но жутко шкодливых бонниари. Жалобно зазвенели лопающиеся реторты, по лаборатории поплыл удушливый дым. Под потолком, словно уродливая люстра, созданная безумным мастером, зависла огромная, плюющаяся огнем саламандра… Хорошо, что дядюшка не растерялся и обратился к воде, создав заклинание Тушения. Но тут я со страху сотворил такое количество бьющих из воздуха фонтанов, что вскоре мы стояли по пояс в холодной воде. Пожар, конечно, залили, но обозленный, промокший, перепачканный сажей, с обгоревшими ресницами дядя Ге придумал мне страшное наказание. Уборка лаборатории. Без помощи магии. Трудиться пришлось до самого вечера, после чего старик заявил: «Ты еще слишком молод для таких серьезных вещей. Твой ум незрел. Вернемся к этому позже». А я и рад был. Ну, а потом, так и вовсе стал отлынивать от тренировок. Случалось, конечно, что дядя силой заставлял меня заниматься помногу часов, да вот никакого толку от этого не было. И больше к серьезной работе со стихиями мы не возвращались.

– Вот именно, – сказал Артфаал, внимательно наблюдавший за выражением моего лица. – Сами виноваты, барон. Насильно научить нельзя. А вы, живя на всем готовом под крылышком своего опекуна, вовсе не стремились осваивать магическую премудрость. Мой бедный друг все ждал, когда же вы созреете. А теперь плоды этого сомнительного созревания достались мне. Если вы все выяснили, и дурацких вопросов больше не имеется, давайте все же отдохнем.

Он взгромоздился на мою грудь и вместо "спокойной ночи" сообщил:

– Думаю, в ближайшее время вас еще ждут интересные приключения. Советую выспаться.

Да уж, заинтриговал! Я долго не мог уснуть. Вспоминая ощущение единения со стихией, перебирал в уме удачные попытки, анализировал ошибки… В конце концов, сон все же сморил меня.

… Прямо над головой раздался безумный, полный неизбывного ужаса и смертной муки, агонизирующий вопль. Вслед за этим что-то теплое, соленое, пахнущее медью, выплеснулось на лицо, потекло по щекам и подбородку. Я открыл глаза и в зарождающемся свете утра, близко-близко, увидел перекошенное лицо Салима. Он стоял рядом со мной на коленях, сжимая в руке поднесенный к моему горлу нож. Я осторожно, стараясь не делать резких движений, приподнялся на локтях и прошептал:

– Тихо… тихо… спокойно…

Проводник никак не отреагировал. Его глаза постепенно стекленели, из угла раззявленного рта потекла струйка крови. Спустя мгновение он навзничь рухнул на землю, так и не выпустив из пальцев свое оружие. Ничего не понимая, я склонился над его недвижимым телом. В груди Салима зияла круглая дыра величиной с кулак. Чей-то удар безжалостно прорвал кожу и пробил грудную клетку. Какую-то секунду я беспомощно взирал на труп, спросонья пытаясь сообразить, кто или что убило проводника, но неожиданно раздавшееся неподалеку чавканье заставило меня вздрогнуть и поднять голову. В паре шагов от мертвого тела стоял Артфаал. То есть, в своем демонском обличье. Сверкая желтыми глазами, он жадно вгрызался во что-то, напоминающее яблоко. И лишь когда от костра раздался топот и встревоженные крики часовых, я понял: демон пожирал сердце проводника. Он воровато оглянулся на бегущих с арбалетами наизготовку солдат и растворился в светлеющем воздухе.

– Лейтенант, ты цел? – подскочил ко мне Зарайя.

– Все в порядке… почти, – ответил я, изо всех сил борясь с тошнотой.

Не глядя на меня, капрал склонился к проводнику.

– Что это?

– Понятно что, – произнес у него за спиной Флиннел. – Салим на лейтенанта напал, вот он и…

Со стороны лагеря к нам подходили воины, вскоре вокруг меня топталась вся рота.

– Говорил вам, гнилой человечишка был, – сказал Давин.

Постепенно возбужденные восклицания и разговоры стихли, и вся рота в молчании уставилась на меня. Не понимая причины их оцепенения, я дружелюбно усмехнулся, чем вызвал странную реакцию: солдаты попятились.

– Э-э… вытрите лицо, Рик, – нерешительно подал голос Дрианн.

Я прикоснулся к подбородку и взглянул на кончики пальцев: на них было что-то темно-красное, маслянисто блестевшее, липкое на ощупь… кровь! Так вот что брызнуло в лицо, когда меня разбудил крик Салима! Видимо, как раз в этот момент Артфаал нанес удар. Снова взглянул на воинов, и то, что прочел на их лицах, мне ничуть не понравилось. Они прятали глаза, переминались с ноги на ногу, явно мечтая оказаться как можно дальше от своего лейтенанта. Мастер Триммлер, протолкавшись через толпу, мгновенно оценил обстановку и гаркнул:

– Ну, что уставились? Тащите отсюда покойника, закопать надо!

С десяток воинов, горя усердием, ринулись выполнять удобный приказ, хоть он исходил и не от командира. Остальные тоже, как-то неловко засуетившись и избегая смотреть на меня, поспешили удалиться.

– Не слышал, чтобы у людей был такой обычай, – напоследок спокойно сказал гном. – Говорят, сердце врага съедают орочьи шаманы.

Он пожал плечами и отошел, а я принялся с остервенением оттирать с лица уже начавшую запекаться кровь. Да, лихо получилось! И что же теперь делать? Вскинул мешок на плечо и пошел к солдатам, на ходу прикидывая, как себя вести. Оправдываться? Буду глупо выглядеть. И потом, что им сказать? Я тут ни при чем, а сердце проводника сожрал один мой знакомый демон? Все равно не поверят, хорошо, если за сумасшедшего не сочтут. А уж если поясню, что этот самый демон еще и является моим наставником… рискую получить арбалетный болт промеж лопаток. А что? Запросто избавятся от ненормального, чтобы больше никого не съел, тут же в песочке прикопают, а полковнику доложат, мол, пал смертью храбрых… Хотя это вряд ли… впрочем…

Так и не решив, какую линию поведения лучше выбрать, я без долгих предисловий обратился к Зарайе:

– Как думаете, капрал, справимся без проводника?

К моему вящему изумлению, тот ответил как ни в чем ни бывало:

– Должны. Пустыня – не болото, тропок нет, барханы везде одинаковые. Пойдем на юг, и все дела. Проводник, он здесь для чего нужен? Чтобы об опасностях предупреждать. От Салима все равно толку не было. Кстати… – Зарайя протянул мне холщовый мешочек, – забери свои деньги, лейтенант. Все равно они ему больше без надобности.

Я заглянул в кисет: там было по меньшей мере полсотни золотых. А я давал Салиму двадцать пять… Значит, остальные стали платой за мою жизнь.

– Раздай солдатам, – я вернул Зарайе мешочек, не желая прикасаться к золоту.

Однако тот не торопился протянуть руку за подарком. Выпучив глаза, глядя куда-то вбок, он сделал резкое движение ко мне, так, словно хотел оттолкнуть. Ничего не понимая, я проследил за его взглядом и на расстоянии локтя от лица увидел летящий прямо ко мне арбалетный болт…

– Дж-жарк! – брошенный кем-то щит принял удар на себя. В ту же секунду стоявший в десятке локтей Лютый неуловимо взмахнул рукой, и в воздухе серебристо блеснул стилет. Раненый в правое плечо Эцони выронил арбалет, который начал было перезаряжать, и зашелся в диком, истеричном крике. Его с двух сторон подхватили крепкие руки Добба и Хамара.

– Ненавижу! Ненавижу! – задыхался Мастано. – Орочий ублюдок, сдохни! Пустите меня, ребята! Вы что, не видите: он же орочий шаман!

– Того, этого, что происходит-то? – недоумевал Добб, с трудом удерживая извивающегося парня.

Глаза Эцони закатились, на губах выступила розоватая пена, тело конвульсивно содрогалось.

– Убью! Все равно убью! – из последних сил прохрипел он и безвольно обвис на руках капралов.

– Уложите его, надо осмотреть рану, – сказал я, развязывая мешок.