Текст книги "Папаша напрокат"

Автор книги: Диана Чемберлен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Диана Чемберлен
Папаша напрокат

ГЛАВА 1

Телефон зазвонил сразу после одиннадцати. Лаура, как обычно, сидела в кабинете за компьютером и сразу же взяла трубку, зная наверняка, чей голос услышит.

– Мистер Брендон хочет вас видеть, – сообщила ей медсестра. – Я думаю, вам лучше поторопиться.

– Выезжаю немедленно.

Лаура быстро поднялась по лестнице на второй этаж. Она старалась не шуметь, входя в спальню, но дверь скрипнула, и Рэй поднял голову с подушки. Он всегда чутко спал.

– Звонили из больницы, – объяснила Лаура, торопливо переодеваясь. – Я должна ехать.

Рэй сел в постели и зажег лампу в изголовье.

– Что, плохо? – Муж потянулся за очками, лежавшими на прикроватном столике, щурясь от залившего комнату света.

– Отец пока жив, – ответила Лаура, – но я думаю, что его время пришло. – Она словно со стороны услышала свой спокойный, бесстрастный голос. Лаура была исследователем, ученым, и сейчас сказывалась ее привычная собранность.

– Я поеду с тобой, – сказал Рэй, отбрасывая одеяло. – Разбужу Эмму. Мы с ней можем подождать, пока…

– Нет. – Лаура натянула свитер и наклонилась, чтобы поцеловать мужа. – Вы с Эммой останетесь дома.

Зачем ее будить? И потом, я должна попасть туда как можно быстрее.

– Хорошо, – согласился Рэй, приглаживая тонкие, начинающие редеть темные волосы. – Но если передумаешь и захочешь, чтобы мы были рядом, позвони.

Он выглядел словно мальчишка-переросток в полосатой пижаме, и у Лауры потеплело на сердце от любви к нему.

– Обязательно. – Она обняла мужа. – Спасибо тебе. Погода была безветренной и холодной. Лаура быстро вела машину мимо соседских домов, украшенных яркими праздничными огнями, как всегда перед Рождеством. На главной улице Лисбурга она попала в «красную волну» и послушно тормозила перед каждым светофором, хотя вокруг не было ни одной машины.

Ее отец, Карл Брендон, не хотел, чтобы врачи боролись за его жизнь, и они этого не делали. Хотя Лаура умом приняла это решение, ее чувства не подчинялись доводам рассудка. Она все равно надеялась на чудо. Она не была готова потерять отца. Только на него Лаура всегда могла положиться, только он никогда не отказывал ей в помощи. Их отношения никто не назвал бы идеальными, но кто может похвастаться идеальными взаимоотношениями с собственным отцом? Незадолго до его восьмидесятилетия, которое они отпраздновали все вместе несколько месяцев назад, Карлу Брендону сообщили, что он неизлечимо болен. Лаура знала, что это последний день рождения отца, и устроила для него праздничную вечеринку в планетарии Смитсоновского музея авиации и космонавтики. Отец увлекался астрономией, и Лаура понимала, что ему приятнее всего будет увидеть сияющее мириадами звезд небо над головой. Отец почти не обращал внимания на гостей, любуясь куполом, созданным руками людей.

На стоянке возле больницы было совсем мало машин, и Лауре удалось припарковаться недалеко от входа.

Ее встретил пустой, едва освещенный вестибюль. Лаура дрожала, проходя через него, пытаясь приготовиться к тому, что ждало ее впереди, но она знала, что отец не боится умирать, и это успокаивало ее. Карл Брендон всегда рассматривал собственную значимость с точки зрения астронома. Если ваша страсть Вселенная, звезды, планеты, то ничтожность вашей жизни становится данностью.

Что ж, она станет держать его за руку, пока отец тихо угаснет. Она будет очень сильной. Потом она отправится домой, и Рэй ее утешит. Утром ей придется сказать Эмме, что дедушка умер. Лаура уже пыталась объяснить своей пятилетней дочери, что дед болен и скоро умрет. Но девочка, хотя и задала десяток вопросов, так и не смогла осознать, что значит «навсегда». И Лаура, всегда посмеивавшаяся над теми, кто верил в существование рая, воспользовалась именно этим словом, чтобы успокоить дочь. Да и себя тоже.

Едва переступив порог палаты, Лаура мгновенно поняла, что ни о каком умиротворении нет и речи. Отцу явно стало хуже, он прерывисто дышал, кожа посерела, он был возбужден. Когда отец протянул к ней худую дрожащую руку, Лаура увидела выражение отчаяния на его некогда красивом лице.

Она крепко пожала его пальцы и присела на край кровати.

– Я здесь, папа. – Лаура поняла, что отцу было страшно умирать в одиночестве, без нее. Не надо ей было останавливаться на каждый красный свет. Лучше бы она приехала пораньше.

Отец ответил ей слабым движением руки, но глаза смотрели все с тем же отчаянием. Он попытался заговорить, судорожно глотая воздух.

– Я… должен был… сказать… тебе… Лаура нагнулась, чтобы услышать его.

– Не надо разговаривать, папа. – Она пригладила седые волосы на его висках.

– Женщина… – прошептал он. – Тебе нужно… – Лицо отца, изможденное и очень бледное, напряглось от беспомощности.

– Что мне нужно, папа?

– Присмотри… – Он облизал губы, дрожащие от напряжения. – Присмотри за ней…

Лаура выпрямилась и взглянула ему в лицо. Неужели отец бредит?

– Хорошо, я все сделаю. Прошу тебя, не надо больше разговаривать.

Он отпустил ее ладонь и потянулся к тумбочке у кровати. Рука его ходила ходуном, и Лаура сама взяла листок бумаги, до которого пытался дотянуться отец. На нем прыгающими неуверенными буквами, от которых у Лауры защемило сердце, было написано имя.

– Сара Толли, – прочитала она вслух. – Кто это?

– Друг, – ответил отец. – Важно… нет… семьи… – Он тяжело глотнул, кадык натянул тонкую кожу на шее. – Обещай.

Отец хотел, чтобы она присмотрела за женщиной по имени Сара Толли?

– Но кто она такая? – не удержалась от вопроса Лаура. – И где она?

Глаза отца оставались закрытыми.

– Мидоувуд… – прошелестел его голос.

– Мидоувуд-Виллидж? – Лаура сразу же представила себе уютный дом престарелых в пригороде Лисбурга.

Отец кивнул. Во всяком случае, ей так показалось.

– Что я должна для нее сделать?

– Позаботься…

– Позаботиться о ней? – переспросила Лаура. – Но я с ней незнакома, папа. Ты никогда не упоминал ее имя.

Почти прозрачные веки отца дрогнули, открылись, и Лаура увидела панику в его глазах.

– Обещай! – Отец привстал, пытаясь схватить за плечи, но у него не хватило сил, пальцы задели цепочку на шее Лауры. Она почувствовала, как тонкое плетение разорвалось и кулон упал ей на колени.

Встревоженная необъяснимым страхом отца, Лаура схватила его за руки.

– Все будет в порядке, папа, – сказала она, – обещаю, что позабочусь о ней.

– Поклянись…

– Я все сделаю, папа. – Лаура спрятала листок бумаги в карман. – Ты не должен волноваться.

Он упал на подушки и дрожащим пальцем указал на ее шею.

– Я испортил…

– Ерунда. – Она сунула подвеску в карман. – Это можно починить. – Лаура взяла отца за руку. – Отдыхай.

Он послушно закрыл глаза. Спорить было больше не о чем. Раньше они часто выясняли отношения. Мать Лауры умерла, когда девочке было семь лет. Отец оказался трудным человеком, требовательным, властным, но всегда внимательным. Лаура оставалась для него на первом месте, и она об этом знала. Отец передал ей свою любовь к астрономии, хотя для него это было увлечение, а не профессия. Именно благодаря отцу Лаура стала такой, какой она была. Его методичное воспитание иногда злило ее и обижало, и все-таки она была благодарна отцу.

Лаура сидела у постели отца, чувствуя, как холодеет его рука. На стене был прикреплен рисунок, который нарисовала для деда Эмма несколько дней назад. Ярко-синее небо, желтое солнце, зеленое дерево. Ребенок, одетый во что-то пурпурное и голубое, с широкой улыбкой на лице. Так всегда улыбалась сама Эмма. Лауре стало грустно. Что делает этот счастливый маленький человечек в печальной палате?

Она посмотрела в окно. Юпитер ярко сиял в созвездии Водолея. Лаура закрыла глаза и поняла, что не слышит больше дыхания отца. Она сидела очень тихо, сжимая его безжизненные пальцы, и комнату наполняла тишина, бездонная, как небо.

ГЛАВА 2

Когда Лаура вернулась домой из больницы, облака на востоке уже окрасились первыми пурпурными проблесками зари. Рэй пил кофе на кухне, облачившись в синий махровый халат, единственное яркое пятно на белоснежном фоне. Стоило Лауре переступить порог, как он тут же подошел к ней. Она поняла, что муж плохо спал. Под глазами проступили коричневые круги, на щеках появилась седая щетина. На какое-то мгновение Лаура испугалась, что потеряет и его тоже. Рэю был шестьдесят один год, на двадцать один больше, чем ей. За последние несколько лет он сильно сдал. Прижимаясь лицом к его плечу, Лаура не знала, о ком она плачет, об отце или о муже.

– Отец умер около часа назад, – сказала она, отстраняясь, вытерла глаза, взяла из рук Рэя кружку с кофе и села за стол.

– Я рад, что ты смогла быть рядом с ним, – сказал муж.

– Это было печально. – Лаура пыталась согреть холодные пальцы о горячую кружку. – Я думала, что просто посижу с ним, пока он тихо… уйдет. Но когда я приехала, отец был так возбужден. Он попросил меня позаботиться о женщине, а я даже имени ее никогда раньше не слышала. Отец заставил меня пообещать, что я это сделаю. Мне показалось даже, что он не позволял себе умереть, пока я не поклянусь позаботиться о ней.

Рэй нахмурился:

— Какая женщина? И что он имел в виду, когда просил тебя «позаботиться» о ней?

Лаура сунула руку в карман, вынула листок бумаги и разгладила его на столе.

– Некая Сара Толли, живущая в Мидоувуд-Виллидж. Ты знаешь этот дом престарелых?

Рэй отвернулся от нее, чтобы налить себе еще кофе. Он молчал. Лаура решила, что муж тоже удивлен просьбой ее отца. Рэй выглядел таким расплывшимся в халате. Нельзя таскать на себе столько жира. Ему следовало бы внимательнее относиться к своему здоровью.

– И ты не знаешь, как она связана с Карлом? – наконец спросил Рэй, по-прежнему стоя к ней спиной.

– Понятия не имею. Отец назвал ее другом. Не помню точно его слов. Он едва говорил. – Оказалось, что Лаура плохо помнит разговор с отцом, словно он приснился ей. – Папа сказал, что о ней некому позаботиться, что у нее нет семьи.

– Дорогая, – Рэй присел на край дубового стола и накрыл ладонью пальцы Лауры. – Я думаю, что это бред умирающего. Ты же знаешь, что в последние несколько недель рассудок иногда изменял Карлу. Все эти лекарства…

– Я знаю, но мне показалось, что отец был в своем уме, когда говорил со мной. Если бы ты видел его сам, Рэй. И потом, он же не мог придумать это имя, верно? – Лаура коснулась листка бумаги. – Эта неведомая Сара должна была что-то для него значить. Возможно, у него была другая жизнь, о которой мы ничего не знаем. Я собираюсь позвонить в Мидоувуд-Виллидж и выяснить, живет ли там эта женщина.

На лице Рэя появилось терпеливое выражение, с которым он обычно обхаживал политиков с Капитолийского холма, собирая деньги на свою программу помощи бездомным. Он крепко сжал губы, и Лаура поняла, что муж тщательно подбирает слова.

– Возможно, сейчас не самое подходящее время для подобных разговоров, – начал Рэй бесстрастно, снова накрывая ладонью ее пальцы, – потому что ты расстроена. Но ты все-таки подумай о том, что он руководил тобой при жизни, а теперь пытается контролировать тебя с того света.

Лаура понимала, о чем говорит муж. Порой ей и самой казалось, что любовь отца зависит от ее достижений, и, сколько бы она ни старалась, этого всегда оказывалось недостаточно. Но жестоко предполагать, что предсмертное желание ее отца – это всего лишь еще один способ манипулировать ею.

Лаура подалась к мужу, ее глаза наполнились слезами.

– Это была последняя просьба моего отца, – тихо сказала она. – Я обещала ему, что исполню ее, Рэй, и я это сделаю. Я не представляю, кем была для него эта Сара Толли, но я не могу сделать вид, что ее вообще не существует.

– Проклятье! – Рэй с такой силой стукнул кружкой по столу, что кофе брызнул на белый пол, а Лаура подпрыгнула на стуле. Рэй встал. – Ты опять бросаешься в авантюры очертя голову. Тебе что, нечем больше заняться? Неужели нас с Эммой тебе мало?

Изумленная этой вспышкой, Лаура потеряла дар речи. Она молча смотрела на мужа во все глаза, а тот продолжал:

– Почему у тебя всегда должно быть не меньше миллиона планов? Ты хотя бы раз задумалась, как ты живешь? Ты только что вернулась из экспедиции в Бразилию. Каждый день ездишь в Балтимор, чтобы читать лекции в университете Хопкинса. Ты невероятно занята в Смитсоновском музее. На прошлой неделе ты сказала мне, что летом снова собираешься в Бразилию. А как же мы? – Он оперся о стол крепко сжатыми кулаками, костяшки пальцев побелели.

Лаура попыталась коснуться его руки, смущенная этой неожиданной драматической сменой настроения.

– Но ты же сказал, что не возражаешь…

– Ты обещала, что следующее лето мы проведем втроем в доме на берегу озера, – оборвал ее Рэй, – как нормальная семья. Ты превратилась в сумасшедшую мамашу, которая таскает за собой ребенка, гоняясь за кометами, читая лекции по всему миру, зарабатывая премии и прочую дребедень. А твой муж сидит дома и получает один чертов отказ за другим. – Он выпрямился и потер рукой подбородок. Седая щетина стала еще заметнее на покрасневшем лице.

Лаура прижала ладонь ко рту, ошарашенная непривычной для мужа яростью. Он никогда раньше не разговаривал с ней в таком тоне, никогда не жаловался на то, что ее карьера мешает семейной жизни. Лаура и вообразить себе не могла, что он настолько несчастлив.

– Мамочка?

Она обернулась – на пороге кухни стояла Эмма. Ее тонкие, очень темные, почти черные волосы спутались, большие синие глаза смотрели удивленно, а на щеке отпечатался след от подушки. Она держала в руках старого плюшевого кролика, которого всегда нежно прижимала к себе во сне. Его место не могли занять никакие новые игрушки. В своей красной байковой пижамке девочка казалась крошечной и хрупкой.

Лаура встала.

– Доброе утро, солнышко. Мы тебя разбудили?

– Что случилось? – Эмма переводила взгляд с матери на отца и обратно.

– Отправляйся обратно в постельку, тыковка. – Голос Рэя звучал ласково.

– Ничего не случилось, – успокоила дочку Лаура. – Мы с папой просто слишком громко разговаривали. Мы не хотели тебя будить. – О смерти дедушки она расскажет позже. Сейчас не время говорить об этом.

Эмма не сводила глаз с Рэя. Он, повернувшись к дочери спиной, мыл кружку в раковине.

– Почему вы не спите? Ведь на улице еще совсем темно, – спросила Эмма.

– Иди ко мне. – Лаура обняла девочку. – Ты права, еще слишком рано. Давай-ка я отведу тебя обратно в кроватку. Нам всем не помешает поспать часа два.

Поднимаясь по лестнице, Эмма держала Лауру за руку, спотыкаясь на ходу. Девочка так до конца и не проснулась. Лаура уложила ее в постель.

– Папочка на меня сердится? – еле слышно пробормотала Эмма.

– Конечно, нет! С чего ты взяла? – Лаура погладила шелковистые волосы дочки. Эмма и в самом деле частенько действовала Рэю на нервы, и он иногда жаловался, что она мешает ему работать над книгой. Порой он даже кричал на нее. – Папа совсем на тебя не сердится, – уверила Лаура малышку. – Он просто немного раздражен. Мы с тобой об этом еще поговорим, если захочешь, когда придет время вставать по-настоящему.

– Хорошо, – сонно ответила Эмма, закрывая глаза. Лаура нагнулась и поцеловала ее. Когда она встала, перед ее глазами оказалась полка с куклами Барби над кроватью Эммы. Даже в темноте Лаура разглядела, что Эмма заставила своих кукол заниматься гимнастикой. Красотки стояли в очень странных, весьма комичных позах. Впервые за последние часы Лаура улыбнулась.

Ей необходимо было побыть одной, прежде чем вернуться на кухню к рассерженному мужу. Лаура прошла по коридору в спальню, открыла шкатулку с драгоценностями и достала из кармана порванную цепочку с кулоном. В шкатулке лежали несколько пар сережек, пара браслетов. У нее никогда не было много драгоценностей. Они не сочетались с ее образом жизни. Путешествия по всему миру, чтение лекций… Лаура поморщилась, вспоминая совершенно для нее неожиданную враждебность Рэя. Откуда это вдруг? Неужели все это время он копил неудовольствие в себе?

Лаура взглянула на цепочку, которую держала в руке. Так странно видеть ее, вот так на ладони. Лаура не снимала ее с того самого дня, когда отец впервые застегнул украшение на ее шее. Лауре тогда исполнилось восемь. Отец говорил, что украшение принадлежало еще его матери, в честь которой назвали Лауру. Золотой брелок причудливой формы, в котором каждый видел что-то свое. Лауре он всегда казался женщиной в старинной широкополой шляпе. Приложив подвеску к груди, она взглянула на свое отражение в зеркале и сразу же увидела седину у корней волос. Ей даже в голову не приходило, что она так бросается в глаза. Широкие белые полосы проступили у висков и надо лбом. Лаура поседела, когда ей еще не было и тридцати, и постоянно подкрашивала волосы, оставаясь верной природному золотисто-каштановому оттенку. Она по-прежнему носила их длинными, ниже плеч. Волосы, густые, сильные, всегда были ее гордостью, ее единственной уступкой тщеславию. Но тщеславия хватало только на то, чтобы закрашивать седину. Лаура никогда не бежала в парикмахерскую, стоило только седине проступить у корней. Она забывала припудрить нос, если он начинал блестеть, или покрасить губы перед тем, как выступать в аудитории. Природа оказалась к ней щедрой, Лаура была привлекательной женщиной, и это ее спасало, потому что в любом случае она предпочитала смотреть в телескоп, а не в зеркало.

Следовало бы спуститься вниз к Рэю, но вместо этого она присела на край кровати. Рэй всегда страдал от депрессии и плохого настроения, но этот гнев, эта ярость, которым она оказалась свидетельницей, были для нее в новинку. Постоянные отказы, получаемые им из издательств, несомненно, начинали на него действовать. Профессор социологии на пенсии, посвятивший многие годы работе с бездомными, всегда преисполненный сострадания к чужим несчастьям, Рэй много лет работал над книгой о людях, оказавшихся без крыши над головой. Книга получилась волнующей, берущей за душу и очень хорошо написанной. Год назад он начал предлагать ее издателям. С того времени стопка отказов на его столе в кабинете постоянно росла.

Никогда раньше Рэй не упрекал ее за то, что она ставит карьеру выше брака и ребенка. Лаура обычно брала Эмму с собой в поездки, полагая, что Рэй с радостью побудет один и сосредоточит все внимание на книге. Возможно, ему и в самом деле это нравилось, в прошлом. Но несколько месяцев назад, когда они отдыхали в доме на озере, Лаура открыла десятую комету в своей карьере. Почти все ее открытия представляли интерес исключительно для астрономов. Комету обычно можно разглядеть только в мощный телескоп. Например, возможность увидеть невооруженным глазом вот эту последнюю должна была представиться только через полтора года. Но на Лауру посыпались награды, приглашения прочесть лекцию, предложения профинансировать любые ее начинания, ее окружили вниманием средства информации. А тем временем Рэй получал один отказ за другим. Вполне вероятно, ее успех стал для него ножом в спину. Лаура испугалась.

Она услышала медленные неторопливые шаги Рэя на лестнице. И вскоре муж уже сидел рядом с ней, обнимая Лауру за плечи.

– Прости меня, Лаура, я наговорил лишнего.

– Нет, это ты прости меня. Ты прав. Я слишком занята собственной карьерой. Я не уделяла достаточно внимания ни тебе, ни Эмме.

– Что ты, – запротестовал Рэй. – Я ничего подобного не имел в виду. Я только…

– Я думаю, что ты говорил искренне, Рэй. Ты рассердился, и твои истинные чувства вырвались наружу. Я не поеду в Бразилию этим летом.

– Ох, Лори, я не хочу, чтобы ты поступила вопреки своим желаниям.

– А я вовсе не хочу ехать, – настаивала Лаура, и она не притворялась. Рэй много лет во всем уступал ей. Теперь настала ее очередь. – После этого семестра я возьму отпуск. Мы отправимся в дом на озере и проведем все лето втроем. Мы будем только отдыхать. Договорились?

Рэй замялся.

– И ты не станешь искать эту женщину, о которой говорил твой отец? – наконец спросил он.

– Это не займет много времени, – ответила Лаура. – Я только проверю, живет ли она в Мидоувуд-Виллидж, узнаю, все ли в порядке, как просил меня отец.

Рука Рэя упала с ее плеча.

– Прошу тебя, не делай этого. – Его темные глаза с мольбой смотрели на Лауру.

– Рэй, я не позволю ей помешать нашим планам. – Голос Лауры звучал твердо. Но явное отчаяние Рэя заставило ее продолжить: – Я знаю, что отец многого требовал от меня, но он вдохновлял меня, поддерживал, а теперь его больше нет. – Ее голос сорвался. – Я не могу подвести его. Пообещать ему такую малость и не исполнить? Так нельзя. Ты ведь понимаешь меня, правда?

Рэй поднялся с тяжелым вздохом.

– Я спущусь к себе в кабинет, – сказал он, и Лаура поняла, что разговор окончен.

Она посмотрела ему вслед, решила было пойти за ним, но усталость остановила ее. Лучше немного подождать. Возможно, попозже они оба смогут рассуждать более здраво.

Лаура неторопливо разделась и легла в постель. Простыни были холодными, и она ощутила свое одиночество. Ее отец умер. Теперь у нее есть только Рэй и Эмма. И именно теперь тот Рэй, которого она знала и любила, куда-то исчез.