Текст книги "Развод. Цена ошибки (СИ)"

Автор книги: Диана Абрамова

Соавторы: Дарина Королева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 15

ГЛАВА 15

Молоко словно испарилось вместе с остатками спокойствия.

Я судорожно ищу советы в интернете, пытаюсь массировать грудь, но чувствую – бесполезно. Набираю номер частного педиатра.

– Такое часто бывает на нервной почве, – в голосе Светланы Игоревны профессиональное сочувствие. – Лучше не мучить ни себя, ни малышку. Переходите на искусственное вскармливание. Могу порекомендовать отличную смесь...

Я киваю в трубку, записывая название. Заказываю смесь.

Пока ждём курьера, меряю шагами комнату. От стены до стены, от окна до двери. Арина хнычет, тянет ручки. Сердце кровью обливается – маленькая моя, за что тебе такие муки?

Ну почему ты должна страдать из-за выходок своего папаши? Из-за его бзиков дурацких я лишилась молока, перевожу тебя на искусственное питание...

И это только начало. А что будет дальше?

Нежно глажу шёлковые волосики, целую маленький носик.

Как же я её люблю! Самое дорогое, что у меня есть...

Через час курьер привозит аккуратные баночки. Белые, стерильные, с яркими этикетками. В них теперь всё питание моей крошки. Смотрю на них, и к горлу подкатывает комок – не так я представляла себе материнство. Мечтала кормить сама, как можно дольше, дарить ребёнку самое лучшее…

Руки дрожат, пока готовлю первую порцию. Отмеряю порошок специальной ложечкой – всё должно быть идеально. Вода строго определённой температуры, точные пропорции. Встряхиваю бутылочку, проверяю температуру на запястье – этому научила ещё акушерка в роддоме, "на всякий случай". Кто же знал, что этот случай наступит?

Арина жадно хватает бутылочку своими крошечными пальчиками.

На секунду замирает, удивлённая незнакомым вкусом, но голод берёт своё.

Смотрю, как она ест, и слёзы катятся по щекам. Вспоминаю наши уютные кормления, как она сжимала мою грудь пухлыми пальчиками, как засыпала, убаюканная теплом моего тела…

– Прости меня, малышка, – шепчу, целуя её в макушку. – Прости, что так вышло.

Её огромные карие глаза – точь-в-точь как у Вадима – смотрят доверчиво и серьёзно. Такая хорошенькая, мой маленький ангел. Щёчки пухлые, реснички длинные, вьются колечками.

Почему она должна в два месяца переходить на смесь из-за того, что её отец решил... что? "Отдохнуть"?

Всё не так получается, всё не по плану. А я ведь всегда была такой правильной! Школу с медалью, университет с красным дипломом, карьера в гору... Думала, и семейная жизнь будет по плану...

Но сначала же всё было хорошо. Идеально. Вадим обходительный, внимательный. Не мужчина – мечта!

Малышка причмокивает ещё пару раз и засыпает. Укладываю в кроватку, накрываю пледом. Смотрю, не отрываясь. Слёзы текут по щекам, капают на руки. Провожу ладонью по лицу – мокро.

Мысли снова и снова возвращаются к Марку. Где он сейчас? С кем? Неужели свекровь? Вряд ли. Она ж его на дух не переносит, неугодный он ей. Всё нос воротит – мол, трудный, неуправляемый. Терпения, видите ли, на него нет... Ведь с ним же непросто, очень непросто.

Гиперактивность, проблемы с концентрацией... Даже Вадим не мог с ним больше часа провести – всё начинал заводиться, психовать. А теперь что? Кто с ним занимается? У него же режим должен быть, чёткий распорядок, без гаджетов...

Ночь превращается в бесконечную череду пробуждений – Арина мучается с животиком, плачет, не может привыкнуть к смеси. Укачиваю, хожу кругами по квартире, пытаюсь петь колыбельные севшим голосом. В какой-то момент проваливаюсь в муторную дрёму.

Утро наступает предательски рано. В голове туман, всё тело ломит. Веки словно налиты свинцом, голова гудит.

Лежу, разглядываю потолок. Господи, как не хочется вставать! Не хочу встречать этот день – ещё один день в новой, чужой реальности.

Может, просто закрыть глаза и представить, что ничего этого нет – ни пустой квартиры, ни пропавшего молока, ни предательства.

Телефон мигает уведомлением – поступление средств от Вадима.

Деньги.

Как будто ими можно заменить его присутствие, его любовь, его участие в жизни детей. Как будто купюрами можно заклеить дыры в душе!

Заставляю себя встать. На ходу включаю электрочайник – утро начинается с чая, какие бы кошки на душе не скребли. Умываюсь ледяной водой, растираю щёки. Вроде полегчало.

Вода смывает усталость, смывает слёзы, но не может смыть горечь предательства.

Арина агукает в кроватке, улыбается беззубым ртом. Тянет ручки, лопочет. Сердце тает! И откуда только силы берутся? Казалось бы, выжата как лимон, а увижу её улыбку – и снова хочется жить, бороться, дышать полной грудью.

День тянется бесконечно, расплывается в рутине пелёнок, бутылочек, стирки. Ближе к вечеру, когда я готовлю очередную порцию смеси, резко раздается звонок в дверь. Этот привычный звук бьёт по нервам так, что ложка выпадает из руки.

Сердце пропускает удар – Вадим?

Нелепо, но я бросаюсь переодеваться. На ходу распускаю привычный пучок – волосы рассыпаются по плечам. Зачем? Не знаю. Машинально, наверно. Привычка – а вдруг он? Как это было раньше…

Да. Раньше.

Открываю дверь и застываю.

На пороге – она.

Та самая брюнетка из приёмной.

Кожаные брюки в обтяжку, блузка с глубоким вырезом – всё дорогое, брендовое, но какое-то вульгарное.

А губы... эти губы! Раздутые, как у рыбы-фугу, с чётко очерченным контуром. Ну, зачем столько филлера? Как печать силиконовой эпохи.

– Здравствуйте, Рита! А я тут... Мимо проходила! Дай, думаю, загляну. У меня к вам важное дело…

ГЛАВА 16

ГЛАВА 16

– Я Виолетта, мы уже с вами виделись недавно... – её голос приторно-сладкий, как карамель из дешёвой кондитерской. – У меня к вам важное дело…

Какое ещё дело? Что этой фифе от меня надо?

"Мимо проходила". Ну конечно. В этот спальный район, за три квартала от метро, в шпильках-лодочках за сто тысяч – просто мимо проходила.

Виолетта огибает меня и входит в мой дом без приглашения.

Цок-цок-цок. Каждый стук её неуместно высоких каблуков – как удар по вискам.

Смотрю, как она шествует по моей кухне – будто по подиуму в Милане. Длинные волосы струятся по спине, точно чёрный шёлк. Каждый жест отточен, как у актрисы на премьере. Безупречная. Идеальная. Лощеная.

В дорогом парфюме чувствуются нотки "Clive Christian" – тот самый аромат, что я когда-то хотела купить, но Вадим сказал "слишком вульгарно". Теперь понятно, для кого он был "вульгарным".

Её взгляд скользит по кухне с плохо скрытым презрением – задерживается на детской бутылочке, на следах домашнего хаоса. Губы кривятся в снисходительной усмешке.

Начинаю разводить смесь для Арины.

Руки плохо слушаются, пока отмеряю пропорции. Ложка позвякивает о стекло бутылочки – неужели она слышит, как предательски выдаёт меня этот звук?

Виолетта садится – спина идеально прямая, точно линейку проглотила.

Чувствую на себе её оценивающий взгляд – он ползёт по моей домашней футболке, по небрежно распущенным волосам. Я как на экзамене, к которому не готовилась, – только экзаменатор здесь явно не по моей специальности.

– У вас... уютно, – картинно поправляет тёмные пряди, и этот жест такой манерный, такой изученный, что к горлу подкатывает тошнота.

– Я, так понимаю, вы сюда не проблемы фирмы пришли обсуждать?

– Ох, ну что вы так официально? – она улыбается, демонстрируя безупречные виниры. – Давайте на "ты"? Всё-таки мы... – она делает многозначительную паузу, – почти родственницы.

Ложка в моей руке замирает.

– В каком смысле? – спрашиваю, хотя уже знаю ответ.

– Понимаешь, Риточка... – она подаётся вперёд, понижая голос до доверительного шёпота. – Я буду откровенна. Нет смысла вам и дальше так жить. Итак слишком затянули...

– Что затянули?

– Ну эту... ситуацию. – Она театрально вздыхает. – Мы с Вадиком уже год вместе. Он, конечно, скрывал – ты пойми, он не хотел тебя травмировать. Особенно во время беременности...

Её слова падают, как огромные камни прямо на мне на голову.

Год. Вместе.

Год?!

Пока я кормила нашу дочь, стирала пелёнки, не спала ночами – они... Внутри поднимается что-то тёмное, удушливое. Желчь подкатывает к горлу.

– Он просто... как бы это помягче сказать... – она прикусывает накачанную губу. – Он тебя никогда не любил. Ты для него пустышка – ох, не обижайся, это его слова! Я просто максимально откровенна, из уважения... и женской солидарности.

Её звонкий смех впивается в виски острыми иглами. В желудке будто разворачивается колючая проволока.

"Пустышка" – звенит в ушах его голосом, его словами, которые эта... эта... обсуждала с ним меня. Меня. Мать его детей.

Пальцы до боли сжимают бутылочку со смесью. Костяшки белеют. В висках стучит, будто там поселился кузнечный молот. Каждый удар сердца отдаётся в затылке тупой болью.

– И ты пришла мне это сообщить? – каждое слово даётся с трудом.

– Нет, милая, – она снова улыбается. – Я пришла поговорить о разводе. Видишь ли, без твоего согласия вас не разведут – малышка-то младше года. А мы с Вадиком хотим всё официально оформить. Он готов отдать тебе эту квартиру, и твою машину...

– Как великодушно, – цежу сквозь зубы.

Я на грани. Смотрю на её идеально уложенные волосы, и руки чешутся намотать эти крашеные патлы на кулак.

– А ты, значит, его доверенное лицо? Пришла провести переговоры?

– Ну что ты так официально? – картинно всплескивает руками, браслеты звенят как погремушки. – Я просто хочу помочь! Вадик переживает, что ты... можешь неадекватно отреагировать.

"Вадик переживает". В памяти вспыхивает: вот он целует мой живот, шепчет "люблю вас, мои родные". Вот дарит серьги на годовщину – "только лучшее для моей единственной". А в это время...

– Знаешь, – она понижает голос до интимного шёпота, – мужчины такие... прямолинейные. Не умеют красиво завершать отношения. А я понимаю, как тебе больно...

Ариша вдруг начинает плакать – требовательно, пронзительно. Будто чувствует фальшь в голосе этой... этой...

– Ой, – Виолетта морщится, – может, успокоишь её? Такой крик...

Виолетта кривит намазанные красным губы. Цедит ядовито:

– Ну правда, Рита, зачем тебе всё это? Ты молодая, красивая... ну, если поработать над собой немного. Найдёшь себе кого-нибудь попроще. А Вадик... к нему особый подход нужен.

"Вадик". От этого слова меня передёргивает. Вспоминаю, как он всегда морщился, когда кто-то называл его так. "Терпеть не могу эти сюсюканья," – говорил он. Видимо, не всегда терпеть не мог...

– Да что ты говоришь?

– Ему определённые вещи в женщинах нравятся, – она поправляет волосы с видом королевы, получившей корону. – Утончённость, умение себя подать…

Намёк повисает в воздухе – она-то особенная, шикарная, достойная. Не то что я. Меня начинает трясти, но это только начало.

– А как насчёт порядочности? – перебиваю я.

– Ой, эти устаревшие понятия! – она отмахивается рукой с длиннющими когтями. – Главное – чтобы всем было хорошо. Вот Марку, например, со мной отлично!

– При чём здесь Марк?!

– А ты не знала? – её глаза загораются злым торжеством. – Он же у меня живёт. И знаешь, за Марка можешь не волноваться! Ему со мной хорошо. Он быстро привык! И быстро тебя забудет... А может, уже забыл. Он о тебе и не вспоминает. Потому что со мной весело! Представляешь? – она снова смеётся. – Вот какая ты "хорошая" мать была.

Что?! Марк… У неё? В смысле?!

Что-то внутри меня ломается – с оглушительным треском, как ветка под тяжестью снега. Перед глазами встаёт картина: эта крашеная кукла с силиконовыми губами потакает всем капризам Марка, разрушает годы моей работы над его воспитанием...

Не помню, как моя рука поднимается с бутылочкой смеси…

Всего одно движение. Будто в замедленной съёмке… И я выплёскиваю белую жидкость этой дуре в лицо.

ГЛАВА 17

ГЛАВА 17

Помню только удовлетворение, когда белые капли смеси расплылись по её идеальной блузке, попали в тщательно накрашенный глаз.

Виолетта подскакивает как ужаленная, её зрачки расширяются от шока.

На всю квартиру раздаётся крик – как у ошпаренной кошки.

– Сука! – визжит она. – Ты... ты... Да ты точно сумасшедшая!

Хватается за лицо, проводит по щеке – на пальцах остаётся белая жижа вперемешку с тушью и тональником.

– Ты ещё пожалеешь, дрянь! Точно пожалеешь!!!

Цок-цок-цок – теперь уже к выходу, торопливо, неровно. Виолетта несётся прочь из квартиры!

Хлопает входная дверь. В коридоре остался себя шлейф приторных духов.

Плач Арины прорывается сквозь шум в ушах. Руки дрожат, когда беру дочь на руки. Её тёплое тельце – якорь в реальность, её запах возвращает способность дышать. Прижимаю к груди, шепчу бессвязные слова утешения – и не могу понять, кого успокаиваю больше: её или себя.

Следующий день словно выжал все оставшиеся соки – бесконечные очереди в поликлинике, хныканье Ариши, тревога за её температуру.

Желудок предательски урчит, напоминая о пропущенном завтраке, обеде и... кажется, вчерашнем ужине? Со вздохом достаю из микроволновки разогретый суп – жалкие остатки прежней жизни, когда я готовила на всю семью.

"Хотя бы не придётся готовить свежий ужин для... него" – горько усмехаюсь про себя.

Господи, докатилась – радуюсь тому, что некому готовить ужин!

Звук ключа в замке бьёт по нервам, как электрический разряд.

Ложка звякает о стол – руки предательски дрожат.

Этот звук я узнаю из тысячи. Так небрежно проворачивает ключ только один человек.

Выхожу в коридор – и точно. Стоит, собственной персоной, как будто и не уходил никуда.

Расстегивает пальто с таким видом, словно это не он несколько дней назад хлопнул дверью и испарился из нашей жизни.

В горле мгновенно пересохло от накатившей злости...

Холёный, идеально выбритый, в костюме за сто тысяч. Только галстук чуть перекошен – единственный намёк на то, что день был непростым. Сейчас его знакомый запах вызывает отвращение.

– Ты зачем здесь?

– Как это зачем? Это мой дом!

Что-то внутри меня щёлкает, как взведённый курок.

– А разве может у человека быть два дома?!

– Ты о чём это? – он хмурится, но я вижу – притворяется. В глазах мелькает что-то ещё…

– О том, что твоя секретутка новая все выдала! – взрываюсь я. – Как ты мог скрывать столько?! Зачем тогда уговаривал меня забеременеть?! Ты совсем идиот или как? Ты гарем решил себе завести?!

Вадим демонстративно закатывает глаза – этот жест всегда выводил меня из себя, а сейчас так вообще подействовал как красная тряпка на быка.

– Я не намерен это сейчас обсуждать. У тебя всё есть? Арине что-то надо купить?

Направляется к шкафу, начинает методично складывать оставшиеся рубашки. Каждое его движение – как издевательство, как плевок в мою сторону.

– Да! Арине много чего надо! Только то, что ей надо – не купить! Это любовь, внимание и забота! Это называется отцовская любовь! Слышал о таком?!

– Не начинай, – морщится он. – У меня мало времени. Как она?

– Болеет!

– Что-то серьёзное?

– Для тебя не очень. Если учитывать, что она плохо набирает вес из-за того, что у меня пропало молоко на нервной почве!

– Хватит спихивать на меня свои психозы, – он даже не смотрит в мою сторону. – Ты всегда была неуравновешенной.

– А ещё может я всегда была "пустышкой"?!

Он замирает на полудвижении, рубашка в его руках повисает, как белый флаг. В глазах мелькает что-то похожее на стыд – или мне только кажется?

– Твоя новая секретарша передала мне твоё истинное мнение обо мне! И знаешь что? Ты, Вавилов, ответишь за это сполна….

_______

ГЛАВА 18

ГЛАВА 18

Чувствую, как каждое слово вонзается в него, как отравленная стрела.

– Хотя раньше ты был другого мнения, удивлялся, сколько во мне знаний и талантов! Но Вета твоя прям "наполненная"! Силиконом и филлерами!!!

Его лицо наливается краской – первый признак надвигающейся бури.

– Ты так и не ответила, надо ли Арине что-то купить? Я переведу тебе нужную сумму.

– Деньги?! – почти смеюсь. – Тебе всегда было на Аришу плевать! Ты даже не знаешь, как себя с ней вести!

Вадим швыряет сумку на пол – грохот эхом отдаётся в груди. Он подлетает ко мне – два шага, и его лицо в опасной близости от моего. От ярости зрачки расширились, ноздри раздуваются.

– Может потому, что она на меня не похожа совсем?! – шипит он мне в лицо. – Помнишь водителя Максима, которого я уволил? Уволил, потому что ТЫ была слишком мила с ним! В фирме еще все сплетничали! Может, это его ребёнок?!

Воздух между нами искрит от напряжения. Что за бред он несет?! Чтобы меня унизить?! Куда ещё больше?! Дно уже пройдено и оставлено позади!

Рука сама взлетает для пощёчины, но он перехватывает запястье – сильно, до боли. Его пальцы обжигают кожу. На секунду мы замираем – я чувствую его дыхание на своём лице. В его глазах плещется что-то тёмное, опасное... То, от чего поджимаются пальцы на ногах и перехватывает дыхание.

– Ты монстр! – выдыхаю я ему в лицо. – Как я могла тебе доверять?! Как ты мог так притворяться? За что ты мне мстишь? Я же всё для тебя делала! Подняла твою фирму из руин, воспитывала сына, родила дочь! Освободила от всех забот, чтобы тебя от работы ничего не отвлекало!

Он отпускает моё запястье, будто обжёгся.

– Куда ты дел Марка?! – мой голос срывается на крик. – У ребёнка стресс! Я его не видела в садике уже несколько дней! Мне нужно его увидеть...

– В этом нет необходимости! – он не даёт мне договорить. – Он в надёжных руках!

– В каких это надёжных?! В руках этой шалавы?! Да она его...

Глаза Вадима вспыхивают дьявольским огнём:

– Не смей так о ней говорить! Она его РОДНАЯ мать!

В эту секунду мир кажется нереальным. Воздух застывает в лёгких. Комната начинает кружиться перед глазами.

– Что?!

– Да, Виолетта моя бывшая жена... – он говорит это почти с удовольствием.

Дальше его голос доносится будто сквозь толщу воды:

– Но учитывая то, как ты себя ведёшь, скоро станет настоящей…

***

Спустя год

Вадим

Говорят, что жизнь любит преподносить сюрпризы.

Но то, что случилось со мной в тот ноябрьский день, не укладывалось ни в какие рамки здравого смысла.

Я, Вадим Вавилов, владелец одной из крупнейших девелоперских компаний Москвы, сижу в зале суда, как нашкодивший щенок, и жду появления загадочного истца.

Кто-то подал на меня в суд за мошенничество при строительстве торгового центра "Эдем"!

Абсурд! Всё шло как по маслу – согласования, разрешения, откаты нужным людям. И вдруг – бац! – повестка в суд.

Нервно дёргаю узел галстука. Душит, зараза. Или это страх? Да нет, быть не может. Чего мне бояться? Подумаешь, какой-то там иск... Хотя адвокат говорит, что дело серьёзное. Штраф в несколько миллионов или даже срок светит.

В сотый раз проверяю время на швейцарских часах. До начала заседания оставалось пятнадцать минут. В висках стучит от напряжения – кто же этот таинственный истец? Почему даже адвокат не смог выяснить его личность?

Телефон ожил входящим сообщением. Виолетта.

"Удачи, зайчик! Мы с Марком за тебя болеем!"

На фото она – жгучая брюнетка с идеальным носиком (спасибо пластическому хирургу) – обнимает моего сына.

Красотка, что тут скажешь.

Усмехаюсь. Вспоминается почему-то бывшая – Рита.

Господи, ну и замухрышка была! Вечно в бесформенных свитерах, без макияжа, с этим своим "Вадим, может не стоит?" да "Вадим, я беспокоюсь...". Конечно, в работе она была незаменима – столько проектов из задницы вытянула, когда компания только становилась на ноги.

Ловко я её развёл, конечно. А она даже не сопротивлялась особо – взяла что дали и уехала.

Скучаю ли? Да о чём тут скучать...

То ли дело моя Виолетта – Королева. Светская львица. Ноги от ушей, грудь – силикон премиум-класса, губы – мечта порнографа. И готовит иногда, и в постели – огонь. Пилит, конечно, будь здоров, но такой роскошной женщине можно простить маленькие недостатки.

Не то что Рита – с ней было удобно, как в старых домашних тапках. Только вот на приёмы с ней стыдно было появляться – никакая, пресная....

От мыслей меня отвлек скрип двери. Я повернул голову и обомлел ... Твою мать!

Цок. Цок. Цок.

Звук шпилек по мраморному полу разрезал тишину зала, как выстрелы.

Красные лабутены на высокой шпильке. Идеальные ноги в телесных чулках. Идеально скроенный костюм-тройка кремового оттенка облегал фигуру, подчеркивая грацию и стать. Уложенные волны каштановых волос. Макияж как с обложки Forbes. Красная помада...

Рита?!

Я чуть не роняю телефон. Это же... Рита?!

Протираю глаза. Нет, не глюки. Это действительно она. Только совсем другая. Холодная. Статная. Роскошная. От неё веет такой властной энергетикой, что присутствующие в зале мужчины – даже мой адвокат, чёрт бы его побрал! – невольно подаются вперёд, провожая её завороженными взглядами. Буквально слюни роняют и шеи сворачивают!

От прежней Риты – забитой, тихой простушки в растянутых свитерах – не осталось и следа.

Нет, эта женщина источала власть, силу, блистала, как бриллиант в свете софитов. Каждый её жест наполнен каким-то хищным изяществом. В глазах пляшут насмешливые искры – она явно знает что-то такое, чего не знаем мы все.

Алые шпильки, будто кинжалы, подчеркивали точеные ножки. Деловой костюм облегал шикарную фигуру, не оставляя простора воображению.

Неужели это моя бывшая?!

Я невольно сглотнул.

Рита грациозно проследовала к трибуне, от каждого её шага веяло достоинством и непоколебимой уверенностью. Вот это да!

Я вскочил и рванул к ней, чуть не навернувшись на ровном месте:

– Рита... Что ты здесь делаешь??!

Она лишь ухмыльнулась уголком губ. Дьявол, как же она горяча!

У меня аж привстал...

– А ты как думаешь? – почти промурлыкала Рита, прищурив глаза. – Я пришла превратить твою жизнь в ад. Ты же когда-то именно это сделал с моей, не так ли, “любимый”?

"Господи, какая же она горячая..." – предательски мелькает в голове, прежде чем смысл её слов доходит до сознания. И тут меня прошибает холодный пот.

Рита неспешно проходит мимо, оставляя шлейф дорогих духов, и... грациозно опускается за стол истца!

Достаёт из сумочки какие-то бумаги.

В каждом её движении читается женственность, грация и абсолютная уверенность человека, который знает все твои грехи наперёд.

И тут до меня доходит – это конец.

Она пришла не просто выиграть суд.

Она пришла уничтожить меня. И, судя по её взгляду, у неё это получится.

Я обомлел. Эта пантера уже готова была вонзить когти мне в глотку.

Неужели пришел час расплаты? Кажется, я здорово просчитался, недооценив собственную жену.

И этот просчёт может стоить мне всего...

_______