Текст книги "Развод. Цена ошибки (СИ)"

Автор книги: Диана Абрамова

Соавторы: Дарина Королева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Развод. Цена ошибки
Дарина Королёва

ПРОЛОГ

Вадим

Говорят, что жизнь любит преподносить сюрпризы.

Но то, что случилось со мной в тот ноябрьский день, не укладывалось ни в какие рамки здравого смысла.

Я, Вадим Вавилов, владелец одной из крупнейших девелоперских компаний Москвы, сижу в зале суда, как нашкодивший щенок, и жду появления загадочного истца.

Кто-то подал на меня в суд за мошенничество при строительстве торгового центра "Эдем"!

Абсурд! Всё шло как по маслу – согласования, разрешения, откаты нужным людям. И вдруг – бац! – повестка в суд.

Нервно дёргаю узел галстука. Душит, зараза. Или это страх? Да нет, быть не может. Чего мне бояться? Подумаешь, какой-то там иск... Хотя адвокат говорит, что дело серьёзное. Штраф в несколько миллионов или даже срок светит.

В сотый раз проверяю время на швейцарских часах. До начала заседания оставалось пятнадцать минут. В висках стучит от напряжения – кто же этот таинственный истец? Почему даже адвокат не смог выяснить его личность?

Телефон ожил входящим сообщением. Виолетта.

"Удачи, зайчик! Мы с Марком за тебя болеем!"

На фото она – жгучая брюнетка с идеальным носиком (спасибо пластическому хирургу) – обнимает моего сына.

Красотка, что тут скажешь.

Усмехаюсь. Вспоминается почему-то бывшая – Рита.

Господи, ну и замухрышка была! Вечно в бесформенных свитерах, без макияжа, с этим своим "Вадим, может не стоит?" да "Вадим, я беспокоюсь...". Конечно, в работе она была незаменима – столько проектов из задницы вытянула, когда компания только становилась на ноги.

Ловко я её развёл, конечно. А она даже не сопротивлялась особо – взяла что дали и уехала.

Скучаю ли? Да о чём тут скучать...

То ли дело моя Виолетта – Королева. Светская львица. Ноги от ушей, грудь – силикон премиум-класса, губы – мечта порнографа. И готовит иногда, и в постели – огонь. Пилит, конечно, будь здоров, но такой роскошной женщине можно простить маленькие недостатки.

Не то что Рита – с ней было удобно, как в старых домашних тапках. Только вот на приёмы с ней стыдно было появляться – никакая, пресная....

От мыслей меня отвлек скрип двери. Я повернул голову и обомлел ... Твою мать!

Цок. Цок. Цок.

Звук шпилек по мраморному полу разрезал тишину зала, как выстрелы.

Красные лабутены на высокой шпильке. Идеальные ноги в телесных чулках. Идеально скроенный костюм-тройка кремового оттенка облегал фигуру, подчеркивая грацию и стать. Уложенные волны каштановых волос. Макияж как с обложки Forbes. Красная помада...

Рита?!

Я чуть не роняю телефон. Это же... Рита?!

Протираю глаза. Нет, не глюки. Это действительно она. Только совсем другая. Холодная. Статная. Роскошная. От неё веет такой властной энергетикой, что присутствующие в зале мужчины – даже мой адвокат, чёрт бы его побрал! – невольно подаются вперёд, провожая её завороженными взглядами. Буквально слюни роняют и шеи сворачивают!

От прежней Риты – забитой, тихой простушки в растянутых свитерах – не осталось и следа.

Нет, эта женщина источала власть, силу, блистала, как бриллиант в свете софитов. Каждый её жест наполнен каким-то хищным изяществом. В глазах пляшут насмешливые искры – она явно знает что-то такое, чего не знаем мы все.

Алые шпильки, будто кинжалы, подчеркивали точеные ножки. Деловой костюм облегал шикарную фигуру, не оставляя простора воображению.

Неужели это моя бывшая?!

Я невольно сглотнул.

Рита грациозно проследовала к трибуне, от каждого её шага веяло достоинством и непоколебимой уверенностью. Вот это да!

Я вскочил и рванул к ней, чуть не навернувшись на ровном месте:

– Рита... Что ты здесь делаешь??!

Она лишь ухмыльнулась уголком губ. Дьявол, как же она горяча!

У меня аж привстал...

– А ты как думаешь? – почти промурлыкала Рита, прищурив глаза. – Я пришла превратить твою жизнь в ад. Ты же когда-то именно это сделал с моей, не так ли, “любимый”?

"Господи, какая же она горячая..." – предательски мелькает в голове, прежде чем смысл её слов доходит до сознания. И тут меня прошибает холодный пот.

Рита неспешно проходит мимо, оставляя шлейф дорогих духов, и... грациозно опускается за стол истца!

Достаёт из сумочки какие-то бумаги.

В каждом её движении читается женственность, грация и абсолютная уверенность человека, который знает все твои грехи наперёд.

И тут до меня доходит – это конец.

Она пришла не просто выиграть суд.

Она пришла уничтожить меня. И, судя по её взгляду, у неё это получится.

Я обомлел. Эта пантера уже готова была вонзить когти мне в глотку.

Неужели пришел час расплаты? Кажется, я здорово просчитался, недооценив собственную жену.

И этот просчёт может стоить мне всего...

ГЛАВА 1

Год назад

Рита

Холл элитного жилого комплекса встретил меня прохладой кондиционеров и той самой, особенной тишиной, которая бывает только в дорогих домах – когда даже мрамор под ногами, кажется, приглушает звуки.

Я еле переставляла ноги после очередного сумасшедшего дня, а в голове крутилась только одна мысль: "Быстрее, быстрее домой!"

– Рита Сергеевна, добрый вечер! – консьержка Валентина Михайловна выпорхнула из-за стойки с виноватым видом. – А у нас тут такое... Лифт сломался. Мастера вызвали, но будет только через час.

Меня буквально прошибает холодный пот от слов консьержки!

Через час? Через час?!

Внутри всё обрывается. Восьмой этаж, два пакета с продуктами, пятилетний сын и двухмесячная дочка в слинге – это же просто казнь какая-то!

А ещё ужин... Вадим вернётся через полтора часа, и он терпеть не может разогретое. Не будет есть вчерашнее, он у нас особенный .

Еда должна быть только что приготовленная, с пылу с жару. Иначе меня ждёт эта его фирменная недовольная гримаса мужа: 'Я же обеспечиваю всем семью, неужели тебе так сложно приготовить свежий ужин?'

Его голос в голове звучал настолько отчётливо, что я поморщилась.

Перед глазами сразу встал его образ – высокий, подтянутый, в неизменном безупречно скроенном костюме.

Вадим Вавилов всегда выглядел как хищник из высшего общества: идеальная осанка, властная походка, цепкий взгляд тёмно-карих глаз, словно сканирующий собеседника насквозь.

Помню, как на последнем корпоративе его партнёры шутили: "Вадим Вавилов не носит деловые костюмы – это деловые костюмы мечтают, чтобы их носил Вадим Вавилов".

Что правда, то правда – каждая складка его брюк будто кричала о власти и превосходстве.

Суровые, словно высеченные из камня черты лица, хищный изгиб губ, когда он улыбается своей фирменной полуулыбкой – всё это когда-то сводило меня с ума.

Этот жест настолько точно отражал его сущность: властный, уверенный в себе мужчина, привыкший получать всё, что захочет.

Нет уж, спасибо. Ещё одного разговора о том, что "жена должна готовить," я сегодня не выдержу. Особенно, когда он произносит это своим фирменным тоном прокурора, вершащего судьбы, небрежно постукивая пальцами по столешнице из чёрного мрамора – словно отсчитывая секунды до вынесения приговора.

– Марк, солнышко, давай потихоньку пойдём, – я попыталась улыбнуться сыну, который уже вовсю носился вокруг колонны.

Второй этаж... третий…

Острые ручки пакетов впиваются в пальцы, а Марк, словно назло, носится вокруг меня как заведённый волчок.

На третьем этаже я поняла, что переоценила свои силы.

Ноги, и без того гудевшие после беготни по магазинам, теперь просто отказывались служить.

Пакеты же оттягивали руки, словно в них были не продукты, а чугунные гири!

О, нет! Арина в слинге начала ёрзать – верный признак того, что скоро заплачет.

На пятом я уже начинаю задыхаться. Арина похныкивает. Я чувствую, как вспотела.

Господи, ну почему именно сегодня? Почему не завтра, когда мы вместе с Вадимом могли бы забрать Марка из садика?

Перед глазами вспыхнули разноцветные круги.

Я судорожно хватаюсь за перила – холодный металл под пальцами кажется спасательным кругом. Лестничная клетка кружится как чёртово колесо, а в ушах стучит пульс. Голова закружилась так, что казалось вот-вот сознание меня покинет.

"Господи, дай мне сил!" – взмолилась я про себя, пытаясь отдышаться и прийти в себя.

– Мама! Мама, смотри! За нами бандиты! – Марк выхватывает откуда-то игрушечный пистолет, начинает размахивать им во все стороны. – Пух-пух! Я их всех перестреляю!

Меня накрывает волной раздражения:

– Откуда у тебя эта штука? Марк, я же просила папу…

– Папа подарил! Крутой, правда? – он дёргает меня за пакет, пытаясь привлечь внимание.

Ну конечно . Вадим в своём репертуаре.

Сам появляется дома как праздник – зато дарит травмоопасные игрушки. А мне потом объясняй ребёнку, почему нельзя тыкать пистолетом в глаза другим детям в саду.

Я не успеваю закончить мысль. Треск. Глухой стук.

Пакет вдруг становится легче, ручка с треском отрывается, и всё его содержимое каскадом летит вниз по лестнице!

Баночки детского питания, словно издеваясь, со звоном подпрыгивают на ступеньках. Памперсы раскатываются веером, а упаковка влажных салфеток с грохотом приземляется где-то внизу.

Арина, разбуженная шумом, начинает плакать – сначала тихонько, а потом всё громче и громче. Её крик отражается от стен, впивается в виски раскалённой спицей.

– Ну что же ты... – у меня даже нет сил злиться. – Давай собирать, сынок.

Я пытаюсь наклониться, но всё тело противится этому движению.

Спина горит огнём, колени дрожат, а голова такая тяжёлая, будто налита свинцом. Каждая баночка питания теперь весит как кирпич. Я собираю их трясущимися руками, пытаясь удержать равновесие с хнычущей Ариной на груди.

Я чувствовала, как предательски щиплет в глазах. Каждый наклон отдавался пульсацией в висках.

"Ещё три этажа. Всего три. Справишься. Ты же всегда справляешься."

Последние три этажа превращаются в бесконечный туннель боли и усталости.

Последний пролёт я преодолевала практически на автопилоте. Ноги налились свинцом, спина горела огнём от тяжести слинга с дочкой. В ушах стоял гул, сквозь который пробивался звонкий голос Марка, всё ещё увлечённого своей игрой.

А в голове билась одна мысль: "Успеть. Надо успеть приготовить ужин. Свежий. Идеальный. Как всегда."

Восьмой этаж встречает меня как вершина Эвереста. Ура!

Я нашариваю в кармане ключи непослушными пальцами, и вдруг ловлю своё отражение в зеркальной двери лифта: растрёпанные волосы, красное от натуги лицо, съехавший набок слинг…

Вот она я – жена успешного девелопера, хозяйка пентхауса в элитном ЖК.

Красивая картинка, ничего не скажешь.

Горький смешок застревает в горле.

А ведь где-то на первом этаже, в своей идеально выглаженной форме, сидит консьержка и, наверное, думает, как же мне повезло в жизни…

Ариша в слинге наконец-то задремала, и каждое движение даётся с осторожностью – только бы не разбудить. В висках пульсирует от недосыпа, спина ноет после бесконечной стирки, глаза слипаются…

Поворачиваю ключ в замке, толкаю входную дверь, с трудом удерживая равновесие. И замираю.

В прихожей горит свет – неяркий, тёплый, создающий уют. Раньше эта картина всегда согревала сердце: значит, Вадим дома, ждёт. Вспоминается, как в первый год брака он всегда встречал меня в дверях, даже если приходил за пять минут до меня.

"Не могу без тебя", – шептал, зарываясь носом в мои волосы…

Теперь в воздухе разлито странное напряжение, от которого покалывает кончики пальцев. На банкетке валяется его пиджак – небрежно брошенный, хотя обычно он аккуратно вешает вещи. В кармане что-то поблескивает – телефон? Нет, второй телефон. Когда у него появился второй телефон?

И тут я вижу его…

Чемодан.

Большой кожаный чемодан – тот самый, с едва заметной царапиной на боку – след от тележки в аэропорту, с которым мы ездили в свадебное путешествие.

Помню, как Вадим тогда ругался, а я смеялась и целовала его в нахмуренный лоб.

"Это на память, – говорила я. – Чтобы было что вспомнить в старости... У каждой вещи должна быть своя история!"

Сердце пропустило удар, а потом забилось часто-часто.

Вадим решил сделать мне сюрприз?! Как давно я мечтала хоть немного отдохнуть!

Вот он – мой заботливый муж, всё-таки почувствовал, понял без слов. Я же никогда не ныла, не выпрашивала…

Вспоминаю наш последний разговор – точнее, мой монолог в пустоту. Он сидел, уткнувшись в телефон, а я рассказывала про колики у Ариши, про то, что Марку в садике задали учить стихотворение... Он даже не кивнул. А теперь…

Улыбка сама расползается по лицу, усталость будто рукой снимает. В голове уже рисуются картинки: мы вдвоём на берегу моря, как тогда, в медовый месяц... Нет, теперь уже вчетвером, конечно. Но главное – вместе! Марк будет строить замки из песка, а Ариша…

Наконец-то он оценил, как я стараюсь, как берегу его покой, никогда ничего не требую...

Перехватываю поудобнее слинг, одергиваю платье для кормящей мамы. Оно простое, практичное. Дети всегда пачкаются и, соответственно, пачкают тебя. Тут уж без вариантов.

Когда я в последний раз носила что-то изящное? Кажется, на дне рождения Вадима, четыре месяца назад. Правда это был восьмой месяц беременности. Я с большим животом, а Вадим… Тогда он даже не заметил моё новое платье – всё время переписывался с кем-то…

Делаю шаг к спальне, второй – ноги вдруг стали ватными от предвкушения. Глупое сердце заходится в груди, как у влюблённой девчонки. Сейчас я увижу его улыбку, почувствую тепло его рук…

Дверь приоткрыта. За ней слышится какая-то возня – наверное, заканчивает собирать вещи.

Мой заботливый муж, мой…

Улыбка расплылась по лицу, усталость как рукой сняло.

Я, спотыкаясь от нетерпения, толкнула дверь спальни, уже представляя, как обниму его, уткнусь носом в плечо, вдохну родной запах…

– Милый, мы правда…

Слова застряли в горле острыми осколками, когда я увидела это…

ГЛАВА 2

ГЛАВА 2

Вадим методично складывает вещи в дорожную сумку. Свои вещи.

Его движения точные, выверенные – как у хирурга во время операции. И такие же... безжалостные.

Я смотрю на его руки – сильные, ухоженные, с дорогими часами на запястье. Эти руки когда-то гладили мой живот, когда там толкалась Ариша... А сейчас они складывают одежду – одну вещь за другой, будто забивают гвозди в крышку гроба наших отношений.

Голубая рубашка ложится между джинсами и свитером. Я гладила её вчера вечером, когда он уже спал – разглаживала каждую складочку, представляя, что прикасаюсь к нему самому. В последнее время только так и можно было почувствовать близость.

– Любимый, мы едем в отпуск? – голос прозвучал тонко и жалко, как у маленькой девочки. – Я...

– Нет, – он даже не поднял глаз от сумки, будто разговаривал с пустотой. – Я ухожу. Я устал от этого всего.

Его слова повисли в воздухе ядовитым туманом – вроде бы прозрачным, но не дающим дышать. Комната вдруг стала нереальной, как во сне.

– Мне нужно пожить отдельно, – добавил он будничным тоном, словно сообщил, что завтра будет дождь.

Всё замедлилось: падение складываемой рубашки в сумку, тиканье часов на стене, моё собственное дыхание. Мозг, затуманенный усталостью и внезапным ударом, отказывался воспринимать смысл сказанного.

"Это какая-то шутка? – металась мысль. – Дурацкий розыгрыш? Он же не может всерьёз... Не может так буднично разрушить всё, что у нас есть! Как будто выключает свет перед уходом – щёлк, и темнота..."

– Что... что ты имеешь в виду? – мой голос предательски дрогнул, словно струна перед тем, как порваться. – Повтори…

– Что непонятного? – он наконец поднял глаза, и в них плескалось раздражение пополам с брезгливостью. – Я устал от быта, проблем, от твоего вечно уставшего вида. Когда ты засыпаешь на ходу и не хочешь секса каждый день. Так что… Мне нужно время побыть одному. Возьму паузу в отношениях.

"Уставший вид? – внутри всё скрутило от обиды. – А каким он должен быть, когда ребёнку едва исполнилось два месяца? Я верчусь как белка в колесе! Когда последний нормальный сон был, кажется, ещё до рождения Ариши?"

Вадим утыкается в телефон. Его пальцы летают над экраном, а уголки губ подрагивают, сдерживая улыбку. Раньше он так улыбался только мне…

– Вадим, – делаю шаг вперёд, – поговори со мной. Объясни…

– А что объяснять? Бывает.

"Бывает?" Пять лет брака, двое детей – это просто "бывает"?

– Жизнь меняется. Люди меняются.

"Люди меняются..." – эхом отдаётся в голове. Да, люди меняются. Вот только когда это началось? Может, когда он стал задерживаться на работе? Или, когда перестал целовать на ночь? Или…

Смотрю на его руки – такие знакомые, с маленьким шрамом на указательном пальце. Эти руки обнимали меня по ночам, держали детей, вытирали мои слёзы... А сейчас методично складывают вещи, будто возводят стену между нами.

Телефон вибрирует снова. В последнее время он всё время с ним – даже за ужином, даже в постели.

"Важные клиенты, дорогая". А ещё – новый парфюм, модные рубашки, абонемент в дорогой фитнес-клуб...

– От какого быта ТЫ устал?! – возмущение прорвалось наружу обжигающей волной. В висках застучала кровь, к щекам прилила краска. – Всё по дому делаю я! Детьми занимаюсь я!

Словно в подтверждение моих слов, Ариша разразилась плачем – требовательным, пронзительным. Я нежно погладила её по спинке.

Два месяца... Господи, ей всего два месяца! Мы ведь только-только начали привыкать друг к другу…

– Да, Рит, я изменил… ся! А ты – нет. Всё те же разговоры о детях, о быте. Вечно засыпающая на ходу…

Тельце в слинге напряглось, крошечные пальчики вцепились в моё платье. Я машинально опустилась в кресло, расстегивая пуговицы трясущимися пальцами. Знакомые движения, выработанные до автоматизма – накормить, успокоить, приласкать.

Даже сейчас, когда мир рушится, эти простые действия держат на плаву, не дают окончательно развалиться на части.

– А кто вас всех обеспечивает? – его голос звенел от напряжения. – Кто создаёт условия, чтобы вы ни в чём не нуждались? Живёте в лучшем районе города!

“Ах да, конечно, – горько усмехнулась я про себя. – Золотая бетонная клетка. С консьержкой и сломанным лифтом. И какая разница, что узница этой клетки давится слезами по ночам от усталости и одиночества?"

– У меня стрессовая работа! Я хочу прийти домой и расслабиться, отдохнуть в приятной обстановке, с женщиной, которая меня возбуждает! А что я вижу дома?

ГЛАВА 3

ГЛАВА 3

Каждое его слово обжигало, как кипяток, выплеснутый прямо в лицо. Я физически чувствовала, как внутри что-то рвётся – тонкие нити, связывавшие нас все эти годы, лопались одна за другой с почти слышимым звоном. Горло сжалось, словно в него напихали комки колючей проволоки.

Вадим осекается, а я в шоке перевариваю услышанное: "которая меня возбуждает".

Перед глазами встаёт картина: вчерашний вечер, я в очередной раз пыталась обнять его, а он отстранился – "спать хочу, давай в другой раз".

– С тобой невозможно расслабиться! – продолжал Вадим, расхаживая по комнате, как прокурор перед вынесением приговора. – Разговоры только о памперсах и о том, что нужно купить для детей! Эти мелочи ты можешь и сама прекрасно решить, я выделяю достаточно денег.

"Мелочи? – внутри всё похолодело. – Дети для него – мелочи? Бессонные ночи, первые достижения – всё это просто бытовые проблемы, которые можно решить деньгами?"

– Я тоже устаю. Думаешь, легко целыми днями…

Руки предательски дрожали, когда я переодевала Аришу. Пуговички никак не хотели попадать в петельки.

Перед глазами всё расплывалось от непролитых слёз, превращая комнату в размытую акварель.

В висках стучало: "Только не упасть в обморок, только не сейчас!" Комната начала покачиваться, как палуба корабля в шторм.

– Целыми днями что? – муж вдруг взрывается. – Сидеть дома? Я обеспечил вам всё! Квартира в центре, машина, няня…

– Какая няня?! Ты же сам запретил! "Не хочу чужих в доме", помнишь?

Я прижала дочку к груди – тёплую, сонную, пахнущую молоком и детским кремом. Её сердечко билось рядом с моим, маленькое и доверчивое, и такое беззащитное.

Неужели он всерьёз? Неужели это не какой-то дурацкий розыгрыш? Может, сейчас рассмеётся и скажет, что пошутил?

Ей два месяца. Всего лишь два! Нас словно только вчера выписали из роддома. А он… хочет нас бросить. Просто взять и уйти?

Роды были тяжёлыми, я даже лежала в реанимации двое суток… А потом – проблемы со здоровьем, походы по врачам, быт. Но я никогда не жаловалась. Старалась быть сильной.

А ведь Вадим очень хотел второго ребёнка. Он первым затеял этот разговор, попросив родить ему дочь.

– Но это наши дети! – мой голос срывался. – О них должны заботиться ОБА! И да... я действительно устаю! Тем более ты же знаешь, как мне тяжело далась беременность. Этот гормональный сбой влияет не только на самочувствие…

– Вот только не надо мне про послеродовые депрессии втирать! – перебил он. – Это придумали разбалованные бабы, чтобы манипулировать мужчинами! Это как сказка о Золотой рыбке! Бабе – всё на блюдечке, а ей мало!

"Разбалованная баба? – к горлу подступила тошнота. – Интересно, а он хоть раз просыпался каждые два часа по ночам? Хоть раз пытался успокоить орущего младенца, когда у неё колики?"

– У тебя всё есть, что ещё надо? – Вадим смотрел на меня, как на капризного ребёнка. – Почему такое выражение лица – противозачаточное?!

Это слово ударило под дых.

"Противозачаточное"!!! Будто всё, что я делаю – ухаживаю за детьми, создаю уют, все делаю для него, забыв о себе – всё это какое-то неприятное неудобство, от которого хочется свалить?!

– Вообще-то я бы не отказалась от помощи и... внимания! – слёзы всё-таки потекли, горячие и злые. – Я же женщина! Может, и выглядела бы лучше, если бы чувствовала поддержку и заботу... Женщина расцветает в любви!

"А вянет – от равнодушия", – добавила я про себя, глотая солёную горечь обиды.

– Ну какая ты женщина! – он презрительно усмехнулся, и эта усмешка полоснула по сердцу острее любого ножа. – Посмотри на себя! Как ты растолстела!

_______