Текст книги "Корм вампира (СИ)"

Автор книги: Дэйв Макара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 51 страниц)

Глава 48

****

– Вошел в портал. И – никто больше за ним войти не пожелал? – Семен уставился на группу людей, стоящих напротив него. – Хорошо, Бен – старый и больной человек. Валия – отвечает за многое, и ее отсутствие может стать проблемой. Но вы, вы – четверо! Все ваше существование заключается в двух словах – охранять и исследовать! Какая сложность в том, чтобы сделать один шаг?!

– Никто не смог сделать шаг. – Аркан заступился за бледнеющих и краснеющих, одновременно, вояк. – Словно…

– Словно что? Клея под подошвы налили? – Махрсан просто истекал язвительностью. – Или нож к горлу прижали?

– Хватит, Семен. – Игнатич махнул рукой, давая понять, что все эти выплески командного нагоняя сейчас и вовсе ни к чему не приведут. – Не пошли и не пошли. Может, это и к лучшему, что не пошли. Зато живы все. Ты мне, лучше, вот что скажи, Семен Георгиевич… Только мне одному кажется, что нас в чем-то накололи или у тебя такие же ощущения? Отодвинем в сторону нашу теорию, что Олег – аватар какого-либо божества и… Присмотримся по лучше… Ведь есть же какие-то странности, указывающие на…

– Все странности укладываются в теорию об аватарах! – Отрезал Семен. – Иначе, просто не срастаются все его познания и возраст.

– Я уже раз пятьдесят сказал, что Олег – "попаданец". – Аркан пожал плечами. – В другие времена, сделали бы запрос по месту его службы и все. Зациклились вы на своих "аватарах". Человек он. И, если и аватар, то аватар самого себя.

– Хм. А вот это имеет смысл. – Колошко откинулся на спинку стула. – И тогда, состояние его мозга вполне поддается логическому объяснению – зачем грубый мозг носителя тела, если его функции исполняет чистое сознание?! Бен, он что-нибудь рассказывал о себе? Как его зовут? Откуда он родом? Почему стал "попаданцем"? Кем он был при жизни, в конце-концов!

Бен покрутил пальцем у виска, при словах о "ненужности мозга", но вспомнив Никитоса с Толиком, всерьез задумался о функциях ЦНС вообще и мозга некоторых личностей, в частности. Так что вторую часть речи, с пафосом произносимую Колошко пропустил мимо ушей, не реагируя на вопросительные взгляды. Лишь только острый локоть Валии привел морпеха в чувство.

– Аркан? Что скажете? – Семен вертел в руках обычную, пластиковую указку, уже обломанную с двух сторон. – Бен?

– Скажу, что рассказ длинным будет. – "Стекло" привычно нашарил в кармане пачку сигарет и не заморачиваясь с вопросами и, невзирая на протестующие взгляды присутствующих, закурил. – И совершенно неправдоподобным.

– Они об Олеге спрашивают. – Прошипела Валия, краешком губ.

– Ага. Я уже понял, спасибо… – Бен покрутился в поисках пепельницы и, не придумав ничего лучше, начал стряхивать пепел в собственную ладонь. – Вампирша называла его Эвальт. И выглядела при этом очень удивленной…

– Погоди! – Семен поднял руку. – Я думал ты расскажешь о том, что знаешь… И, желательно, не с начала времен!

– За начала времен, Семен Георгиевич, обращайтесь к библии. – Колошко засопел. – Там хватит на десяток монографий, только вот правды будет еще меньше, чем то, что нас окружает.

– Библия – книга совершенная! – Воспитание морпеха и его же образование хоть и зияло прорехами, но "общепринятые", у всех на слуху, заявления и обобщения, никуда не девались, оставляя свой след. – Борьба зла с добром, божественные…

– Ой, Бен… Какой вы, право слово… – Алексей Игнатьевич поморщился, словно зеленой черемухи наелся. – "Борьба", скажете тоже!

– Скажу! – "Стекло" уселся на свободный стул, подумал и слизнул сигаретный пепел с ладошки. – Между прочим, об ангелах и боге я знаю совершенно точно – они есть!

– Гастрит наживете, пока изжогу так вылечите… – Колошко улыбнулся. – О том, что все сверхсущее есть – известно давно. Высшие силы, дольние силы, тьма и свет в душе человеческой – треп пустопорожний, к делу не относящийся. А вот правда в том, что давненько боги не баловали людей своих чудесами. А не баловали почему?

– Так ведь, не оценят. – Валия осторожно вступила в разговор, встав у стеночки и подперев ее спиной, видимо опасаясь, что, либо стена, либо она сама, но кто-то из двоих точно упадет.

– Когда эльфы у нас на глазах начали творить чудеса, человечество все прекрасно оценило. – Профессор погрозил снайперше пальцем, чтобы та не лезла "поперед батьки". – Проще все, девочка. Намного проще. Наш Творец создал людей по образу своему и подобию, наделив своими собственными способностями. Оттого чудеса Всегда творит человек, ибо он – создан Творцом. А божки все эти… К Творцу отношения не имеют, чудес явить не могут, ибо являются лишь "управляющими" и не более того.

– А как-же Сатана и прочие… Армагеддоны?! – Махрсан улыбнулся. – "Паны дерутся…"?

– О! Самое оно точное объяснение! – Колошко жестом потребовал себе сигарету и, сделав затяжку, закашлялся. – Именно так и есть. Панам надо держать холопов в ежовых рукавицах, вот и придумывают они всяческие Армегеддоны, сокращая население и вырезая непокорных, да непослушных. Да еще и непонятно, кто же на самом деле победил…

– Как это – непонятно?! – Встрепенулась Валия.

– А вот так! – Вторую затяжку профессор делал не торопясь, с чувством наслаждения. – Ну, написал кто-то, что победила сторона Света. Только вот непонятно, отчего "падших" возглавлял никто иной, как "Люцифер" – то есть – "Светоносный"?

– В гордыне своей взял он имя… – Начал было читать Бен, припоминая давно читанную книгу.

– Угу. В Гордыне. Или действительно – нес свет? – Колошко хитро прищурился. – Титана Прометея, принесшего людям огонь, боги тоже приковали к скале, обрекая на мучения. Странная похожесть кар, не правда ли?

– Ну, я тут не скажу… – Семен скривился, наблюдая, как Бен потянулся за сигаретой. – И вообще, мы тут не о богах спрашивали.

– Ну, раз "песня свернула", отчего душу не потешить? – Колошко аккуратно задавил дымящийся окурок в блюдечке, на котором совсем недавно лежала нарезанная колбаса. – Не о богах надо спрашивать. А с богов надо спрашивать. Вранье они на землю принесли…

"А вот с этим и не поспоришь!" – Восхитился Бен, припоминая все свои беседы с Кайтой. – "И вранье, и предательство – точно есть божественная суть. А раз так, то и битву могла выиграть совсем не та сторона, что была за человека. А книги… А, что книги – чем больше лжи в книге, тем быстрее ей поверят. Особенно если убедить окружающих, что книга та – единственная, святая и неповторимая. А другие книги – просто сжечь, вот и вся недолга!"

– Аркан! – Игнатич постучал пальцем по столу, привлекая к себе внимание. – О чем задумались?

– О том, как с помощью одной книги можно вывернуть мир наизнанку! – Бен добавил свой окурок в блюдечко. – Страшно стало…

– Рассказывайте-ка о своем напарнике… – Семен наморщил лоб. – А молодайка нам, чайку сообразит, что-ли? А то притерлась к стенке и думает, что о ней забудут. Давай, чернявая, дуй за чаем… И стул себе прихвати, на обратной дороге. Один свет или тьма, чувствую я, что ты тут не просто так осталась, с нами…

… – Широк человек. И от ширины своей, не видит, куда ступает. – Говорящий тяжело вздохнул. – И несет ерунду, когда понимает, что шагает не туда, ругается и обвиняет во всем, кого угодно, кроме себя самого.

Олег поморщился, словно ему лимон предложили, совершенно без сахара: таких вот "объясняторов" и "пониматоров", "популяризаторов" и "просвистителей", за его жизнь было не мало.

Кто-то и вправду "бился с мраком", но большинство этот самый мрак только добавляли, в надежде нагреть руки во тьме.

– Не нравлюсь? – Фигура уселась на противоположный камень и откинула капюшон. – Не нравлюсь.

– Так намного лучше… – Невпопад ответил толстяк, рассматривая свою собеседницу. – А маску можно снять?

– Любопытное людское племя… – Собеседница Олега покачала головой, но маску, прикрывающую нижнюю часть лица, сняла. – Доволен?

– Теперь – да. – "Мухх" любовался сидящей напротив него женщиной. Не молодой и не старой, не худой и не тонкой. С красивыми, чуть уставшими карими глазами, мягким овалом лица и высокими скулами.

– Эй, эй! Ты, в себя не уходи! – Женщина пощелкала пальцами правой руки, возвращая парня на грешную землю. – Мужчины… Ау! Чего молчим, кого ждем?

Олег пожал плечами.

А чего ему торопиться, а главное – куда и зачем?

– Ждешь ответов на вопросы? – Женщина нервно поправила капюшон.

Олег помотал головой – так ли интересно это, знать ответы?

– Ты, вообще, нормальный? Или очередной ударенный?

Дождавшись утвердительного кивка, женщина схватилась за голову.

– Ты вообще понимаешь, где находишься?

И вновь пожатие плечами, вместо ответа.

– Ну, и сиди тогда тут, пришибленный! – Женщина встала и развернулась спиной к Олегу, собираясь уйти. – Идиот!

– Тебя как зовут? – Вопрос, заданный в спину, заставил ее "сбавить обороты", но вот резкий переход на "ты" явно не понравился. – Прости. Похожа ты, сильно похожа…

– Я на себя похожа. – Женщина вновь повернулась к толстяку. – И, немножечко, на папу с мамой. Чего уставился?

– У тебя – хвост… – Олег рассмеялся. – Прикольный, такой… С кисточкой! Оранжевой… Дергается из стороны в сторону, показывает, как ты злишься! Лучше любой физиогномики…

Наблюдая, как толстяк заваливается на бок, Дина решала для себя совсем непростую задачу с несколькими неизвестными. И ответы ей не нравились, хоть хвостом по ножу, хоть ножом по хвосту!

Перевернув мужчину на спину, она коснулась лба и еще тяжелее вздохнула – парень явно бредил, находясь уже на самой грани температурного ада, после которой только "Говорящие" смогут рассказать хоть что-нибудь. А могут и не рассказать – парень явно не из простых, если смог разглядеть ее хвост и правильно назвать цвета дара. Пусть и в бреду, но пренебрегать таким разумным, разрешая отойти ему в обитель управителей мира, слишком расточительно. Старейшины за такое по голове не погладят, еще и хвост укоротят, за милую душу!

Скинув с себя тяжелый плащ, Дина, пыхтя и ругаясь, закатила на него бредящего парня и укутала как можно плотнее, пугаясь едва заметного дыхания и тихого шепота-бреда:

"У меня будет свое королевство. И своя королева…"

– Будет, обязательно будет… Если выживешь! – Дина сняла с шеи простенький амулет, и сжала его в руках. – Только, сперва ответишь на мои вопросы!

Через пару секунд тело в плаще приподнялось над землей, окуталось розовой дымкой и исчезло, словно и не было его тут, бьющегося от озноба.

"Так, с этим все…" – Дина оглянулась по сторонам и подхватила тюк с вещами. – "Ну и это прихвачу, раз уж валяется!"

Закинув вещи на плечо, женщина еще раз осмотрелась – следов пребывания разумных словно и не было, вода продолжала пребывать, грозя через 10–15 минут залить и этот каменистый пятачок. Мир вновь приходил в себя.

С усмешкой, Дина сделала два шага по камням и вошла в серебристый туман, вставший на ее пути аккуратным облачком. Еще два шага в тумане и вот ноги ее коснулись мягкой серебристо-зеленой травы, а облачко растаяло за спиной.

– Динка! – Тут же услышала она детский крик. – Динка! Дядя Маргон тебя ищет!

– Иду уже! – Динка потрепала по голове своего племянника и сунула ему в руки тюк с вещами. – Занеси домой, а то, сам понимаешь…

Племянник все прекрасно понимал – если дядя Маргон ищет Динку, значит, произошло что-то очень неприятное и держаться надо подальше от обоих. Тем более что характер, что у дяди, что у тети – одинаковые. Им бы в разных поселениях жить, только вот беда – оба "хвостатые", а таких старейшины не отпускают.

Мальчишка, шмыгнув носом, поволок вещи по улице, сам не радуясь тому, что нашел тетку.

Дина, поправив свои рыже-русые волосы, почесала острое ухо и потопала в сторону дома Маргона-лечащего. Как ни крути, а "посылку" она отправила именно ему, свято веруя, что, если кто и сможет выходить болящего, так это дальний родственник, окончивший столичную Академию и вернувшийся назад, в родные края.

Хотя, мог и остаться в столице – Маргону прочили блестящее будущее, как врачу, как кудеснику, как сильнейшему из потока. А Упрямец Маргон взял и вернулся, разом обидев и своего наставника, и родню своей избранницы, уже готовившихся закатить праздничный пир на весь мир, по случаю вхождения в семью "хвостатого".

"Не судьба!"

Домой Маргон вернулся с широкой улыбкой и прямой спиной, один, без невесты.

О чем он разговаривал еще с живым тогда Кирданом-хозяином, Дина не знала, но вот последствия для всего их поселения были очень впечатляющими. За первые пять лет все улицы городка украсились драгоценными саженцами златолистов, а нанятые мастера из столицы, существенно опустошив закрома поселения, спрятали под землю канализацию и провели в каждый дом водопровод.

Старики первое время шумели и возмущались, ругали, на чем свет стоит Кирдана и тыкали пальцем вслед Маргону.

Потом оценили прелесть полива любимого огородика без помощи ведер и замолчали. "Десятилетняя чума", после всех нововведений, обошла Талпику стороной, вволю порезвившись на землях соседей, словно отыгрываясь на них. Через год после чумы, в город пришел друид и на окраине выросло два Древа, два Начала.

Теперь в Талпике две школы и маленькая больничка, на десяток коек. И сорок тысяч жителей!

Кирдан умер тихо и спокойно, в своей собственной постели, уснув и не проснувшись. Маргон, от должности Хозяина города открестился обеими руками и хвостом в придачу, сразу объяснив всем "доброхотам и страдальцам за городок", что одно дело – лечить, а другое дело – тащить.

Саммиэль, ставший Хозяином, разницу понял на собственной шкуре, в тот же год, поседев за одну ночь, когда в город валом повалили беглецы от "чумы" из соседних поселков и городов.

Дине исполнилось 13 и, не будь у нее хвоста, в ту ночь она могла лишиться не только девственности, но и жизни – народ в город пришел совсем дикий и озлобленный. Златолисты, выросшие за десятилетие выше крыш двухэтажных домов, едва не пошли под топор – пришельцы требовали тепла, внимания и лечения. На улицах вновь появилось человеческое говно, тщательно прикрытое сорванными листьями с деревьев.

Маргон, первые два дня тревожно метался между прибывшими, пытаясь помочь всем и сразу, а на третий день, вдруг поник и… Заплакал, усевшись на ступеньках собственной больницы, заплеванных и воняющих всем сразу, спрятав лицо в ладонях.

И беженцы, и местные – замерли в тихом ужасе, понимая, что если плачет Врач, то дело совсем плохо.

Часть беженцев ринулась было "отрываться", выламывая двери и требуя к себе женского внимания, другая часть ринулась вон из города, в поисках чуда и лучшей доли, оставшиеся замерли в напряженном ожидании, привычно положившись на волю небес и тяжелую длань "Чумы".

Первых "взяли в ножи", вырезая подчистую – Талпику надоели горлопаны и засранцы, забывшие правила общежития. Вторым помахали ручкой, с облегчением и радостью, пожелав попутного ветра в корму и удачи на дорогах. Третьим пришлось совсем несладко – пришедший в себя Маргон, заперся в лаборатории на сутки, пообещав всем, кто его услышал, что "так просто" он не сдастся.

На утро, из трубы лаборатории повалил ядовито-зеленый дым такой густоты, что затянул четверть городка непроницаемым туманом, в котором, на расстоянии вытянутой руки было не видно кончиков пальцев. Пока до больницы добирался Саммиэль, туман свое дело сделал – та часть города, в которой устроили беженцев, чинно-благородно спала. Кто-то, конечно, пострадал – некоторые от страха, некоторые от слабого желудка, кое-кто и от паники: упал и разбил себе голову.

Полдня, "всем миром", спящих раздевали, мыли прямо тут же, на площади, благо, что дни были теплыми и оттаскивали в школы, на долгий месяц ставшие местом воспитания отнюдь не подрастающего поколения.

Барахло беженцев сжигали за городом, не разбирая, богатая одежда или рваное тряпье – все одинаково несло самый страшный вирус – безнадежность.

Народ, проснувшийся голым, впал сперва в смятение, потом рискнул было начать буянить, но тут уж развернулся Хозяин города, популярно объяснив "голым", за что им такое наказание.

А чтобы до некоторых лучше доходило, друид сказал пару словечек, превращая полы в удобные лежанки.

Народ сперва смирился с наготой, а куда деваться, раз кругом все голые!

– Дина! – Маргон встретил племянницу тигриным рыком. – Ты кого притащила, язва прободящая?! Он же обеими ногами за порогом стоит, от Ветра щурится!

– Дядя Маргон… Он цвет хвоста увидел. – Дина решила сразу зайти с козырей, чтобы не было лишних вопросов.

– Чумной он, Динка… – Маргон вздохнул. – Чумной, понимаешь? Оттого и видит.

– Ну-у-у-у… Ты же его вылечишь! – Дина легкомысленно махнула рукой. – Дядя Маргон!

– Да, никак тебя мужчина заинтересовал! – Маргон сделал "большие глаза". – Это ж что ж…

– Молодой он для меня, дядя Маргон! – Дина поморщилась. – Пацан совсем. Сопляк.

– Мы об одном и том же человеке разговариваем? – Врач уставился на женщину с подозрением. – Если и младше, то годочка на два-три, а в нашем роду, сама знаешь, это даже не тема для обсуждения.

– Ему лет 18, 20 – максимум! – Дина расстегнула крючки своего костюма и вздохнула с облегчением – в комнате было жарко, пахло лекарствами и застарелой болью – ничего не поделаешь, хоть люди в Талпике и болели редко, но несчастных случаев избежать не удавалось.

– Динка… – Маргон замер, подыскивая слова – его племянница всегда была на редкость обидчива, и назвать ее сейчас дурой, это все равно, что подписать себе смертный приговор! – Иди-ка ты, отсюда… Молодой… Твоего он возраста, Дина. Вроде, вот, взрослая уже, а все по "одежке" людей встречаешь!

– Некогда мне его рассматривать было. Он же, почти сразу, брык и на бок завалился! Да еще и бредить начал, всякую чушь нести. – Дина чувствовала, что разговор пошел не в ту сторону, но остановиться просто не могла: Маргон всегда умудрялся "довести" племянницу до откровенности, а потом ставил диагноз.

К сожалению Дины – крайне точный.

– Ох! Одежда! – Женщина только сейчас вспомнила о вещах, отданных племеннику. – Дядя Маргон, у него вещи были, а я их Яталю отдала, чтобы он до дома дотащил!

– Сейчас. – Когда было надо, врач переходил от слов к делу с такой скоростью, что Динка просто обзавидоваться не могла. – Он их еще не донес до дома. Обещал принести минут через десять.

– Повезло тебе, дядя Маргон, с даром. – Дина вздохнула. – С таким хвостом…

Хвост у Маргона действительно был шикарный: ментальная связь врач-пациент. Любой, кто хоть раз попадал в сферу внимания Маргона оказывался "подключен" к этой самой ментальной связи. Маргон запросто общался с жителями своего городка, не покидая стен больнички. С расстоянием, связь слабела, но и сотня километров радиуса общения, это совсем здорово, особенно для тех, кто по зиме попадает в неприятности или летом умудряется заблудиться в ближайшем лесу…

…То, что еще полгода назад было временным лагерем, с его тяготами, проблемами и неприятностями, "обросло жирком" удобств, опуталось тропинками и озвучилось детскими криками. Год назад город перекочевал сюда, в это измерение, подальше от вампиров, оборотней-Младших и самых мерзких оборотней – бывших людей, нынешних обращенных.

Анна-Марина стерла упрямую слезу, сжимая зубы и не давя себе повернуться в сторону кладбища, на котором покоилось два дорогих ее сердцу, существа.

Отец и сын.

Два простых серых камня, с фамилиями и датами рождения-смерти. Ровная зеленая трава и ни малейшего шанса укрыться и поплакать всласть, до усталости и бессильного отупления, провала в тяжелый сон, после которого станет чуточку легче. Время лечит, время и калечит.

"Портальная фея" Окла подобрала замечательную планету, богатую, безопасную и удобную. За этот год люди уже настолько привыкли жить без страха за завтрашний день, что волей-неволей вставал вопрос: "А надо ли возвращаться на землю?"

"Зачем нам назад?!" – Анна-Марина вспомнила вопрос, заданный ей вчера на совете и снова сжала кулаки так, что ногти до крови впились в ладони. – "Мы здесь хозяева сами себе!"

– Если мы не начнем вылазки в самое ближайшее время – можем попрощаться со всем своим миром. – Девушка поймала краем глазом легкий огонек Оклы, своей собеседницы и вечной оппонентки. В их спорах, переходящих иногда в неприкрытую ругань, оттачивалось мастерство Анны-Марины. Находились аргументы. Готовились возражения. Фея, в очередной раз оседлавшая свой восьминогий "Механизм", с пониманием кивнула.

– За пару лет люди привыкнут жить в тишине и покое и уже совершенно точно не захотят терять свою жизнь в борьбе за прошлое. – Окла понимающе кивнула. – Так, быть может, дать им этот самый покой и тишину? За десяток лет подрастет новое поколение, его обучат и подготовят. И их шаг будет лишь первым, но очень важным, шагом к возвращению планеты…

– Китай и Индия – по миллиарду жителей. Было. – Анна взяла себя в руки. – Сейчас там – полмиллиарда рабов, которых очень быстро можно сделать обращенными и поставить под ружье, вырезая нашу молодежь, даже обученную. Есть еще Россия, Монголия, Европа, в конце-концов. Это все – ресурсы. Корм и пушечное мясо.

Отсутствие наклона оси, "зона комфорта" – не планета, а рай, мечта!

Царство травоядных, эпоха зеленого мира, минимум хищников, пока еще не привыкших, что кроме них, на планете, появился еще кто-то, более страшный. Безжалостный. И вечно голодный.

Легкий деревянный домик, крытый блестящими листами нержавейки, двухэтажный и светлый. Огромные окна и легкие занавески – местные пауки дают намного более мягкую и нежную нить, чем овечья шерсть. Шелк, по сравнению с паучьей тканью – грубая, тяжелая и вульгарная поделка.

Анна-Марина подошла к окну и отодвинула в сторону занавеску, любуясь серебристой рябью на поверхности озера.

– Все, что я могу предложить сейчас… – Окла потерла виски своими изящными пальчиками и "притушила свет". – Это раз в два, три месяца открывать порталы и…

– Спасать оставшихся в живых? Тащить их сюда, обустраивать и… – Анна любовалась озером и незаметно для самой себя, поводила плечами, взвешивая и принимая решение. – Обустраивать карантинную зону. Делать запасы… Ради чего? Есть ли смысл в этом? Сейчас на планете более 60 тысяч человек. Станет сто тысяч, двести… Канадцы начнут грызться с янки. Латиносы – ненавидеть всех. В результате, тоже самое, что и было на земле: человек человеку – волк!

– Карантин можно обустроить на промежуточной планете. – Фея улыбнулась. – Там же можно оставлять недовольных. Или и вовсе – возвращать назад. Не нравится жить по нашим правилам… Катитесь ко всем чертям!

– И, через те же десять лет мы получим совершенно инертную массу, которая привыкнет, что за нее все решат! – Анна-Мария развернулась в сторону восседающей на восьминоге феечки и погрозила ей пальцем. – Не бывает лишних людей. Бывает глупый властитель. Вот я, например, "глупый властитель"! Я не знаю, что мне сейчас делать! Как спасать людей и одновременно готовить их к новой драке? За старый мир, к тому же! Как сохранить в их сердцах огонь и не дать этому огню спалить всё вокруг?!

– Для начала – прекратить винить себя во всех грехах. – Феечка брезгливо сморщила носик. – "Не знаю", "огонь"… Не знаешь – выйди на улицу и помоги дворнику подмести улицу. Или в больничке, на пару суток, вместе с медсестрами. О! А вот тебе еще идея! Давай-ка я открою портал и ты, сама, пройдешься по городам. Полюбуешься на людей, на вампиров и Младших. Если тебя не "выпьют" и не "обратят"…

Окла плотоядно облизнулась.

– Очень многообещающе. – Девушка усмехнулась. – Драгоценность "любой" человеческой жизни доказывалась десятилетиями. А в результате оказалось, что каждому дорога только одна жизнь – его собственная!

– Ну, вот… Одну аксиому ты уже осознала. – Феечка вспорхнула со своего места и направилась к двери. – Осталось только понять, почему кто-то меняет свою жизнь, на жизни других. А кто-то – ради других…

Восьминог открыл дощатую дверь, выпуская свою владелицу в коридор и выбираясь следом, забавно переваливаясь с боку на бок.

Анна-Марина проводила эту парочку взглядом, так и не придя к какому-либо, решению.

"Умеет феечка подкинуть идею!" – Госпожа Тилль очень не любила, когда последнее слово остается не за ней. Только вот опыт столетий, что скопился за плечами Оклы, юношеским максимализмом не перешибешь! Вот и остается глотать обиду, искать смысл в сказанном и думать, думать, думать.

"Думать вообще – полезно!" – Анна-Марина вспомнила любимое присловье Вродека и мысли плавно сменили направление, вырываясь из-под контроля и выпуская на волю бушующие эмоции и гормоны.

"Вот я и подумаю!" – Девушка скользнула взглядом по фотографиям, развешанным по стене.

Пяток снимков в простых деревянных рамках. На всех – она с отцом. Из трех альбомов, что она забрала с собой, ни в одном не было фотографии мамы. Только отец. Рядом с пони. С ружьем в руках. На его широких плечах. Везде – отец, как гарант незыблемости, гранитная глыба, о которую точит зубы само время, заливая дождями, иссушая солнцем и замораживая.

Гранитная глыба, разбитая ударом молнии…

Незыблемость, которую люди безропотно взвалили на ее плечи, требуя принятия решений, наказаний виновных и поощрения лучших из лучших.

А что ей взамен?

Любовника, который тайком прокрадывается в ее спальню?

Феечку, что больше издевается, чем помогает?

"Интересно, как отец со всем этим справлялся? Крутился, находя время на всех и забывая обо мне…" – Анна-Марина отогнала воспоминания рукой, словно надоедливую муху. – "Неужели это же самое ждет и меня?!"

Светлые стены, огромные окна, мягкие ковры с ворсом по щиколотку – из Траннуика вывозили все, подчистую. Даже фабрику и ту – разобрали и протащили в портал, вместе с "чистыми камерами", реактивами и неподъемным оборудованием.

В сарае, дальше по берегу, дожидались своего часа оба экраноплана. Белые паруса, наполненные попутным ветром, бежали над гладью озера.

Мир обживался – потомки колонистов быстро вспомнили заветы своих предков, взяв в руки топоры и пилы.

Вот только власть они добродушно отдали тому, кого знали – не до нее им стало.

И, если сейчас она сделает ошибку, то все проблемы, которые она ожидает в недалеком будущем, окажутся на пороге, грохнув кулаком в хлипкую дверь.

"Осталось решить – нужен ли нам тот мир или будем осваивать этот?" – Девушка почесала кончик носа и рассмеялась легкому воспоминанию детства, когда за подобные действия, отец тут же тащил ее к врачу, опасаясь насморка.

Врач разводил руками и чесал нос совершенно таким же жестом. – "И, нужны ли нам еще колонисты?"