Текст книги "Блиц (ЛП)"
Автор книги: Девни Перри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Глава 2
Торен
Паркс постучал в открытую дверь и просунул голову в мой кабинет.
– Ты его еще не видел?
– Пока нет. – Это был тот же ответ, который я давал ему последние четыре раза, когда он проверял, не видел ли я Форда.
Сегодня Форд начинал свою работу в качестве главного футбольного тренера «Диких котов штата Сокровищ». Он написал мне сообщение, когда приехал на стадион, перед тем как отправиться на встречу с Куртом, спортивным директором. Он был где-то в здании. Я просто еще не видел его.
Паркс шагнул внутрь, нахмурив лоб, и понизил голос.
– Как ты думаешь, что произойдет?
– Если повезет, мы выиграем много футбольных матчей в этом году.
Он закатил глаза.
– Ты знаешь, что я имею в виду.
Да, я понял, что он имел в виду. После скандала с бывшим главным тренером Форду, скорее всего, придется навести порядок. В тот момент мы все колебались, сохраним ли мы свои рабочие места.
То, что мы все еще трудоустроены я воспринял как хороший знак. Возможно, в других университетах новому главному тренеру не давали времени на оценку персонала. Прошлой весной они могли уволить нас всех вместе с Этим Придурком.
Скатертью дорожка.
Никто из нас не имел никакого отношения к его действиям, но скандал есть скандал. Репутация нашей программы была подорвана. В тот момент мы все затаили дыхание, ожидая, чем все это закончится.
Мне нравилась эта работа.
Мне нужна была эта работа. Я не был уверен, что бы я делал, если бы не был тренером.
– Все будет хорошо, – сказал я Парксу. Возможно.
Даже если на Форда оказывалось давление, чтобы он уволил существующий штат, я верил в то, что мой друг не сдастся. Этот человек был отличным спортсменом, его задрафтовали из «Диких котов» после колледжа, и он провел годы в НФЛ. Он выигрывал чемпионаты и Суперкубок. Он был профессиональным тренером.
Если и был человек, который боролся бы за то, чтобы мы остались, то это был Форд.
Паркс кивнул, проводя рукой по подбородку. Беспокойство в его темных глазах с течением дня только усиливалось. У него не было опыта работы с Фордом, и он был одним из новых тренеров в штате, проработав здесь всего один сезон.
Возможно, я был наивен, но я рассчитывал на то, что Форд даст нам шанс, позволит проявить себя, независимо от нашего пребывания в «Штате Сокровищ».
– Это был мой парень, Торен, – сказал он тихим голосом. – Я буду первым, кого попросят собрать вещи и уехать.
– Паркс, ты не знал.
– Возможно, мне следовало догадаться. Я видел этого парня каждый день.
Паркс был координатором атак и тренером квотербеков. Игрок, который попал в больницу с алкогольным отравлением и пакетиком Аддералла в кармане, был нападающим. В департаменте ходили слухи, что Паркс должен был знать о том, что что-то происходит, но эти обвинения были чистой воды чушью.
Никто из нас понятия не имел, что бывший тренер устраивал вечеринки для несовершеннолетних у себя дома. Если бы мы знали, мы бы высказались и прекратили это.
Но администрация была под огнем критики и указывала пальцем, выискивая виноватых. Чего они, похоже, не понимали, так это того, что мы уже обвиняли самих себя.
Я провел бесчисленное количество часов, прокручивая в голове прошлое, выискивая в воспоминаниях признаки неприятностей. Этот разговор с Парксом был не первым. И сомневался, что он был последним.
– Мы не знали, – сказал я ему.
Он грустно улыбнулся мне.
– Но он все еще был моим парнем. Я нес за него ответственность.
Паркс был хорошим тренером не просто так. Он заботился о своих игроках. Он брал их под свое крыло и заботился об их интересах.
Я поступал так же.
Как и Паркс, я буду до конца своих дней чувствовать вину за то, что не знал, что что-то не так. Имело это смысл или нет, но мы заботились о наших игроках. А прошлой весной мы их подвели.
– Я собираюсь прогуляться, – сказал он. – Подышать свежим воздухом. Сидение в офисе и ожидание меня просто убивает.
– Я дам тебе знать, когда увижусь с Фордом.
– Спасибо. – Он ушел, помахав на прощание рукой.
Я подождал, пока не услышал, как в конце коридора хлопнула дверь, и только тогда встал из-за стола, мне нужно было немного подвигаться и развеять нервы.
Паркс был не единственным человеком, который был на взводе. Последние две недели я боролся с неугомонной энергией.
Я хотел списать все на работу, но правда была в том, что я был на взводе с той вечеринки Четвертого числа.
С той ночи, когда я был с Дженнсин.
Д-Ж-Е-Н-Н-С-И-Н. Я попросил ее произнести его по буквам, когда мы лежали, сплетясь, в моей постели. Я совсем не удивился необычному написанию. Все в этой женщине было необыкновенным.
Именно по этой причине я не звонил ей две недели, хотя постоянно думал о ней.
Я был достаточно мужествен, чтобы признать, что она пугала меня до смерти.
Та ночь была лучшим временем, проведенным с женщиной за всю мою жизнь. Если я позвоню ей, это не будет случайностью. Если я позвоню ей, это не будет интрижкой. Всего за одну ночь она проникла мне под кожу.
Что случится, если у нас будет еще один, и еще, и еще раз?
Был очень реальный шанс, что я утону в этой женщине.
Это выбивало из колеи. На самом деле, пугало.
И вместо того, чтобы проявить мужество, последние две недели я был трусом. Каждое утро я смотрел на ее номер, написанный на бумажном полотенце, которое запихал в ящик для мусора на кухне. Каждое утро я доставал свой телефон и набирал эти десять цифр. И каждое утро я проклинал себя за то, что трусил.
Проблема заключалась в том, что прошло уже две недели. Две недели – это слишком долго. Если – когда – я наберусь смелости, Дженнсин, вероятно, подумает, что я звоню только для того, чтобы еще раз встретиться.
С каждым днем яма, которую я копал, становилась все глубже и глубже.
Черт, я был идиотом.
Дженнсин выбила меня из колеи, и теперь я был погружен в собственные мысли. Вдобавок к моей потенциальной безработице и всему, что происходило с Фейт и мальчиками, я лез из кожи вон.
Нервозность заставила меня выйти из кабинета и побродить по чистому, открытому коридору спорткомплекса.
Около пяти лет назад здание реконструировали, построив новые мужскую и женскую раздевалки. Они оборудовали ультрасовременный фитнес-центр и перенесли тренажерный зал, чтобы студентам-спортсменам было легче добраться до него. Кабинеты тренеров находились в непосредственной близости, так что мы были недалеко от игроков.
Это было совсем не так, как в те времена, когда я учился здесь, в «Штате Сокровищ», и, хотя мне очень нравились фитнес-залы, моим любимым усовершенствованием был извилистый коридор, который проходил через все здание.
Он проходил мимо конференц-залов и офисов. Он вел к спортивному залу, где играла женская волейбольная команда. Там были другие раздевалки и тренировочные площадки. Затем была главная арена, где играли баскетбольные команды, а команда по студенческому родео проводила свои ежегодные соревнования. Время от времени они использовали это огромное пространство для проведения концертов или конференций.
Обычно я проходил этот коридор раз в неделю, чтобы проветриться. Сегодня я проделал это уже дважды.
К тому времени, как я закончил, нервозность почти прошла. Я как раз заворачивал за последний угол перед своим офисом, когда заметил знакомое лицо.
Форд.
Мой рот растянулся в улыбке.
В последний раз я видел его сто лет назад, когда ездил в Сиэтл на матч «Сихокс». Мы разговаривали по телефону и время от времени переписывались, но, черт возьми, он был очень хорош собой.
Это было правильно – снова видеть его в этих коридорах, даже если они выглядели по-другому. Даже если он тоже изменился.
Курт стоял рядом с Фордом, практически сияя. Без сомнения, Курт полностью отдавал себе отчет в том, что пригласил Форда на работу. Я не ожидал похвалы за то, что рекомендовал Форда на эту работу. Если это означало, что я буду работать на своего друга, хорошего человека, мне не нужно было признание.
– Ну, смотрите, кого притащил кот, – поддразнил я, улыбаясь еще шире и подходя к ним с протянутой рукой. – Курт, я удивлен. Не думал, что ты действительно убедишь Форда уехать из большого города.
Улыбка Форда расплылась по его лицу, когда он пожал мне руку.
– Много не потребовалось. Он пообещал, что я стану твоим боссом, и я не смог устоять перед шансом помучить тебя.
– Как в старые добрые времена. – Я притянул его к себе, обнял и похлопал по спине. – Я знаю, ты только осваиваешься, но давай встретимся в ближайшее время за пивом или еще за чем-нибудь. Было бы здорово наверстать упущенное.
Форд кивнул.
– Я в деле.
– Рад, что ты вернулся на землю Монтаны, чувак. – Я хлопнул его по плечу, затем скрылся в своем кабинете, комнате рядом с его кабинетом, и вздохнул с облегчением.
Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз доверял своему боссу. Этот Придурок так и не заслужил этого за последние три года моей работы тренером в УШС. А Курт заботился только о Курте. Но Форд? Он меня поддержит.
Возможно, мне все-таки удастся сохранить за собой этот офис.
Форд только что приехал в Монтану со своей дочерью Джоуи. Ей было девять, и она пошла в четвертый класс.
Джоуи была младше Кейба, но старше Дэйна. И все же, возможно, они встретятся в школе. Или, может быть, Форд и Джоуи могли бы приехать на ферму, как только устроятся в своем новом доме.
Я сделал мысленную пометку пригласить их позже.
Для Форда эта работа стала неожиданностью. Для всех нас. Он прошел собеседование и был принят на работу менее чем за месяц. Курт спросил всех нас, можем ли порекомендовать кого-то на должность главного тренера после того, как его кандидатура провалилась. Имя Форда сразу же пришло мне на ум, поэтому я позвонил ему и спросил, не заинтересует ли его это предложение.
Теперь он вернулся в Мишн, подписал контракт и начал новую жизнь с Джоуи в Монтане.
На горизонте замаячили перемены. Для Форда. Для «Диких котов».
Может быть, и для меня тоже.
У нас здесь была хорошая программа, несмотря на руководство Этого Придурка.
Он был неплохим тренером. У нас было три победных сезона подряд. Но в нем всегда было что-то, что беспокоило меня, хотя я никогда не мог точно определить, что именно. Не было никаких признаков его сомнительного поведения. Он изображал преданного своему делу тренера.
Пока правда, наконец, не всплыла на поверхность, и все, что он скрывал, не вылезло наружу.
Прошлой весной один из наших новичков попал в реанимацию. Он напился дома у тренера, на вечеринке, которую Этот Придурок устроил для игроков.
Хорек солгал и сказал, что игроки зашли к нему без приглашения, пока он был в кемпинге, что он оставил дверь незапертой, и игроки вломились в дом. На самом деле оказалось, что его предупредили, и он сбежал с вечеринки до приезда полиции.
После этого люди начали говорить правду.
Этот Придурок устраивал эти вечеринки годами. Игроки держали это в секрете, потому что он предупредил их, что, если кто-нибудь узнает, их исключат из команды. Эти вечеринки посещали в основном, первокурсники и второкурсники, потому что были слишком молоды, чтобы покупать выпивку или ходить в бары в центре города.
Старшекурсники, которых мы опросили, признались, что ходили, когда были моложе, но в последнее время не ходили. Они сказали, что на этих вечеринках было неуютно, особенно потому, что тренер всегда просил парней приводить с собой симпатичных девушек.
Младшая из нашей команды по гольфу призналась, что спала с Этим Придурком. Она уже перевелась в Восточно-Вашингтонский университет, но мы все подозревали, что были и другие.
Для тренера самый простой способ добиться увольнения – это переспать со студенткой.
Главному юрисконсульту школы удалось утаить от СМИ некоторые подробности, но мы могли умолчать лишь о немногом.
Спонсоры и выпускники были в ярости. Департамент был в кризисном состоянии, и мы делали все возможное, чтобы вытащить наше имя из грязи.
Ранее на этой неделе Милли упомянула, что тренеры должны будут посетить несколько предсезонных мероприятий по сбору средств, чтобы попытаться сгладить неловкость.
Хотелось бы надеяться, что ее собственные перья не будут слишком взъерошены теперь, когда Форд работает здесь.
Может быть, мне следовало сказать ей, что я рекомендовал его на должность главного тренера – она ведь уже должна была знать, верно? Курт должен был сказать ей, поскольку она практически руководила спортивным департаментом.
Я сомневался, что Форд знал, что она ассистент директора департамента, но он скоро узнает.
У этих двоих была история, и я давным-давно научился держаться подальше от нее.
Конечно, мне, наверное, следовало предупредить их обоих. Но я не хотел, чтобы что-то напугало Форда или разозлило Милли. И поскольку я, по-видимому, проявлял трусость во многих аспектах своей жизни, я держал свой чертов рот на замке.
Форд и Милли поймут, как работать вместе. Или убьют друг друга, пытаясь это сделать.
Я вернулся за свой стол, когда Форд снова прошел мимо, подняв руку, чтобы помахать мне. Он, вероятно, направлялся на другую встречу и какое-то время будет поглощен ими. Лучше он, чем я. Я просто хотел быть на поле, тренировать футболистов.
На этой неделе я тренировал детей из местных средних школ. Вчера закрылся наш ежегодный летний лагерь. И Авель, и Бек смогли посетить его, так что это была хорошая неделя.
Я щелкнул мышкой, собираясь проверить почтовый ящик, которым пренебрегал, потому что каждый день был на работе, когда в дверь моего кабинета влетела женщина.
– Торен. – Аспен Куинн, тренер женской сборной по волейболу, тяжело дышала, словно после бега. – Ты не видел проходившую здесь блондинку?
– О, нет.
– Черт, – прошипела она, проводя рукой по своему гладкому каштановому хвостику.
– Что не так? – Я встал и последовал за ней в коридор.
– Я потеряла своего нового игрока. – Она подняла глаза к потолку. – У нас была экскурсия по полю, и я оставила ее в раздевалке, а сама быстро позвонила отцу. Когда я вернулась, ее там уже не было.
– Как она выглядит? – спросил я. – Я помогу тебе найти ее.
– Высокая, – сказала Аспен. – Очевидно.
Как и она, все волейболистки были высокими. Аспен была на несколько дюймов ниже меня.
– У нее светлые волосы, подстриженные до плеч.
Светлые волосы до плеч. Высокая.
Лицо Дженнсин всплыло у меня в памяти.
Нет. Ни за что. Это не могла быть она. Такая длина волос была в моде, и вокруг было много высоких блондинок. Дженнсин не выходила у меня из головы.
– Вот и ты. – Аспен вздохнула, устремив взгляд куда-то за мое плечо. – Я повсюду искала тебя.
– Извините, тренер.
Мир ушел у меня из-под ног. Я покачнулся, и мой желудок сжался.
Этот голос. Я никогда, ни за что не забуду этот голос.
Нет. Черт, черт, черт, черт. Этого не могло быть. Этого не могло быть.
– Куда ты ходила? – спросила Аспен.
– Извините, я заскочила взглянуть на тренажерный зал.
Каждое слово было как удар ножа в грудь.
О боже. Дженнсин была студенткой. Волейболисткой.
Я переспал со студенткой.
Моя карьера была закончена. Убита рукой великолепной блондинки.
– Ну, в любом случае, это была моя следующая остановка в туре, – сказала Аспен. – Прежде чем мы продолжим, я представлю вас двоих.
Представит? Я чуть не рассмеялся. В этом не было ничего смешного, но это был либо смех, либо крик.
Каким-то чудом мне удалось сохранить спокойствие, когда я медленно повернулся к Дженнсин.
Ее глаза вспыхнули. Ее улыбка на секунду померкла, прежде чем она взяла себя в руки и сосредоточилась на Аспен. Она продолжала улыбаться, хотя краска отхлынула от ее лица.
Слава богу, Аспен, похоже, этого не заметила.
– Это Торен Грили. Он один из футбольных тренеров.
– Приятно познакомиться. – Дженнсин протянула руку, делая вид, что мы два совершенно незнакомых человека, а не два человека, которые Четвертого июля трахались, как рок-звезды.
Воздух вырвался из моих легких, когда я пожал ей руку. В нос ударил легкий аромат ее духов – цитрус и летнее солнце – от которого у меня закружилась голова, но я скрыл это, вежливо кивнув.
– Добро пожаловать в «Штат Сокровищ».
– Спасибо. – Она с трудом сглотнула, затем отпустила мою руку, глядя куда угодно, только не мне в лицо.
Блять. Мы оба были в полной заднице.
Мы провели вместе целую ночь. Часы. Как я раньше не догадался об этом? Какого черта я не задал больше вопросов?
Может быть, потому, что она вела себя не как студентка. В ней не было ничего юного или незрелого. Мысль о том, что она может быть игроком, ни разу не приходила мне в голову.
– Мы не будем тебе мешать, – сказала Аспен и направилась по коридору, Дженнсин шла рядом с ней в ногу.
Я подождал, пока они уйдут, прежде чем провести рукой по лицу.
– Черт возьми.
Студентка. Студентка-спортсменка. И я был в ее теле. Она спала в моей постели. О боже, меня сейчас стошнит. Мой желудок скрутило, я забеспокоился о своем обеде, который того гляди вылезет наружу. Я прошел в свой кабинет на нетвердых ногах и с силой захлопнул за собой дверь. Она захлопнулась только тогда, когда я оперся руками о стол, наклонился вперед, закрыл глаза и глубоко вздохнул.
Студентка. Дженнсин была студенткой. Я был тренером.
Правила были конкретными. Они были предельно ясны.
Между студентами и персоналом не могло быть отношений. Никаких исключений. Никаких споров. Конец.
Я. Облажался.
Моя голова начала пульсировать.
– Черт возьми, – прошипел я.
Как я это исправлю? Как вернуться в прошлое и попросить себя из прошлого задать какие-нибудь вопросы?
Всякий раз, когда я знакомился с женщиной в баре, я всегда проверял, не флиртую ли я с чертовой студенткой. Чем ты занимаешься? Откуда ты? В каком году ты окончила среднюю школу? Я всегда, всегда, всегда задавал эти вопросы.
Дженнсин была прекрасна. Она была молода, но я и не подумал, что ей могло быть меньше двадцати пяти. И она пришла ко мне домой босиком. Она, должно быть, пришла из своего дома.
Правда, я так и не понял, какой дом по соседству принадлежит ей, но, тем не менее, в моем районе не жило ни одного студента. Ни одного.
Верно? Да, в квартале были новые лица, но не было студентов. Это был семейный район, и каждый дом продавался, а не сдавался в аренду.
О боже, я облажался. Тяжесть того, что это значило, чуть не поставила меня на колени.
Мы не знали. Я бы не прикоснулся к ней, если бы знал, что она студентка. Учитывая шок на лице Дженнсин, она явно тоже не знала. В вечер вечеринки я не мог вспомнить, чтобы говорил о работе. Я никогда не упоминал, что работаю тренером.
Мы были невиновны. Ну, вроде того. Ничего из того, что я сделал с ней той ночью, не было невинным.
Возможно, если я объясню, что все это было большой ошибкой, если Форд будет знать всю историю, я смогу все изменить. Каким-то образом я смогу это исправить и спасти свою карьеру.
Никогда. Не в этом году. Не вслед за скандалом Этого Придурка.
Не будет никакой поблажки.
Так что да. Я облажался.
Вот только…
Никто не знает. Особенно, если это будет секретом. Я был не единственным человеком, которому было что терять. Дженнсин потеряет место в волейбольной команде. Если она получает стипендию, она, вероятно, тоже будет бороться за то, чтобы сохранить это в секрете, верно?
Что, если бы она уже рассказала кому-нибудь? Если это так, новость распространится как лесной пожар. Но, возможно, нам повезет. Может быть, как и я, она никому об этом не рассказала.
Мое сердце колотилось так сильно, что это причиняло боль. Я выпрямился, стряхивая очередную волну головокружения, затем схватил со стола ключи и телефон. Я выбежал из офиса, благодарный, что не встретил никого по пути к ближайшему выходу. Добежав до парковки, я пошел к своему грузовику. Было пыткой не нарушать все ограничения скорости по дороге из кампуса домой.
У меня дрожали руки, когда я припарковался в гараже и поспешил на кухню. Я открыл ящик для мусора, выхватил из стопки бумажное полотенце и набрал номер телефона.
На этот раз я позвонил.
Гудок за гудком.
– Привет, вы позвонили Дженнсин. Оставьте сообщение.
– Блин. – Я сбросил звонок и ущипнул переносицу. – К черту это.
Я позвонил ей еще раз, слушая гудки.
Но на этот раз раздалось эхо. Оно было слабым, словно доносилось снаружи.
Я прошел через коридор, оторвав телефон от уха, но звонок не сбросился. Пока я не открыл входную дверь и не обнаружил Дженнсин на крыльце с телефоном в руке.
– Значит, ты сохранил мой номер.
Глава 3
Дженнсин
Как только Торен скрылся за дверью, я нырнула в его дом, чтобы скрыться из виду.
Это плохо. Это очень, очень плохо.
– Ни то, блять, слово, – пробормотал он.
– Э-э-э… – Упс. Я не хотела говорить этого вслух.
Мое сердце бешено колотилось, а голова кружилась. Вероятно, это была не первая мысль о том, чтобы сбежать без разрешения, и у меня не было шансов, что я буду вести себя так хладнокровно.
– Ладно, я схожу с ума. – Я прошла через прихожую и оказалась на открытом пространстве, прижав ладони к щекам. Они были горячими и раскрасневшимися после встречи в полевом доме.
Торен провел рукой по своим мягким каштановым волосам и последовал за мной в гостиную.
– Так, давай по порядку. Ты кому-нибудь рассказывала, что мы, э-э…
Занимались сексом пять раз за ночь?
– Нет.
– О, слава богу. – Его вздох наполнил весь дом.
– А ты?
Он покачал головой.
– Нет.
Фу. Мой выдох был таким же громким, как и его.
Это было хорошо. Нашей единственной надеждой была секретность. У нас не было других вариантов. Так почему же за чувством облегчения я почувствовала укол раздражения?
– Ты правда никому не сказал? – спросила я.
Он кивнул.
– Правда.
– Ха.
Это было хорошо, правда? Если бы он проболтался о нашей ночи, мы бы оказались по уши в дерьме. Ну, в более глубоком дерьме, чем мы уже были.
Я никому не рассказывала, потому что на самом деле не знала никого, кроме своих соседок. И, учитывая, что мы прожили в одном доме всего две недели, у нас еще не было времени делиться подробностями о наших отношениях.
Но Торен жил здесь. У него было много друзей, судя по количеству людей, которых он пригласил на вечеринку Четвертого числа. Он правда не захотел поделиться тем, что занимался сексом пять раз за ночь?
– Почему нет? – спросила я.
Он моргнул. Моргание было медленным, как будто он мысленно отматывал назад последние две секунды.
– Хочешь знать, почему я никому не сказал, что у нас был секс?
– Да. Это был фантастический секс. Если бы мне было кому рассказать, я бы непременно проболталась.
Он открыл рот. Закрыл. Снова открыл.
Не это сейчас самое важное, Дженнсин.
– Не бери в голову. – Я отмахнулась. – Я отклонилась от темы.
– Думаешь?
– Как я уже сказала, я схожу с ума. У нас был секс. Ты – это ты, а я – это я, и у нас был секс. – Много секса.
Секс у стены, потому что, как только мы начали целоваться, ни один из нас не смог дождаться, пока мы поднимемся в его спальню. Секс на кухонном островке, потому что это была ближайшая поверхность после стены. Секс на диване. Секс на полу.
В конце концов, мы добрались до его спальни. Потом мы занялись сексом и там.
– Я знаю, что у нас был секс. – Он потер переносицу, затем пододвинул табурет к островку, который разделял пространство открытой планировки. – Черт. Это плохо.
Я кивнула.
– Да.
– Давай просто обсудим это.
– Умно. Верно. Хорошая идея. – Я принялась расхаживать взад-вперед по комнате, отделявшей гостиную от кухни. Мое сердце билось так быстро, словно я только что пробежала десять миль. Нервная энергия исходила от моих дрожащих пальцев. – Ты не можешь никому рассказать.
Он бросил на меня равнодушный взгляд.
– Очевидно.
Я подняла руку.
– Просто говорю. Мы должны быть на одной волне. Если кто-нибудь узнает, то даже то, что мы тогда ничего не знали, не будет иметь значения.
Мне следовало спросить его о работе. Мне следовало рассказать ему, почему я переехала в Мишн. Как получилось, что за один вечер мы обсудили столько других тем, но не смогли поделиться обыденными подробностями?
Возможно, потому, что вместо того, чтобы часами разговаривать, мы занимались сексом. Мое внимание привлек его коричневый диван. Он перегнул меня через спинку этого дивана – кожа была такой мягкой, когда Торен трахал меня сзади. Дрожь пробежала по моей спине, и мое естество сжалось.
Не смотри на диван. Не обращай внимания на диван. Я поднесла руки к вискам, прикрывая глаза, пока не вышла из гостиной. Кухня была широкой и просторной, но, пока Торен сидел за кухонным столом, я могла думать только о том, как он посадил меня на эту столешницу.
Я сглотнула и сосредоточилась на чем-то другом.
На краске. Она была белой. Мне нравился белый цвет. Он был чистым и ярким. Деревянные элементы декора по всему дому придавали ему теплоту и очарование. Ничто в этом доме не напоминало о холостяцкой берлоге футбольного тренера. Я предположила, что Торен был бухгалтером, учитывая то, как он организовал гардероб в своей спальне.
– Дженнсин, – сказал Торен, выдвигая табурет рядом со своим. – Не хочешь присесть?
Точно нет. Я подняла руку и продолжила движение.
– Все еще волнуюсь.
Запах одеколона Торена, витавший в воздухе, тоже не помогал. Он был мужественным, древесным и чистым. Пьянящим, но в то же время едва уловимым. Полная противоположность дешевому, одурманивающему средству для мытья тела, которое предпочитали большинство парней из колледжа.
Мы провели вместе всего одну ночь, но я уже чувствовала зависимость от его запаха. Неделю после Четвертого июля я провела в надежде, что он позвонит. На прошлой неделе я ругала себя за то, что думала, что между нами было что-то большее, чем просто связь на одну ночь.
Хорошо, что он не позвонил. Отличное решение. Меня это совсем не беспокоило, верно?
Верно.
– Ты тренер. – Когда я произнесла это вслух, мои внутренности сжались еще сильнее.
– А ты студентка. – Он провел рукой по своему красивому лицу. Он взглянул на столешницу и, словно внезапно вспомнив, чем именно мы занимались на том острове, с трудом сглотнул.
Торен играл с моим телом на граните, словно я была его любимой игрушкой.
Внутри меня забился слабый пульс, и я подавила стон. Серьезно? Что со мной было не так? Сейчас неподходящее время для возбуждения, но в Торене было что-то такое, и реакция моего тела была автоматической.
Его пристальный взгляд был прикован к моему профилю, пока я продолжала расхаживать вдоль обеденного стола, и чем дольше он смотрел, тем сильнее закручивался клубок желания.
– Не смотри на меня, – приказала я.
– Ты в моем доме. Протаптываешь тропинку на моем паркетном полу. И говоришь мне не смотреть на тебя?
Я остановилась и повернулась к нему лицом, уперев руки в бока.
– Такое отношение никому не поможет.
Он снова медленно моргнул. Секунду назад он смотрел на меня так, словно я, черт возьми, сошла с ума, что было верно. Затем он запрокинул голову и рассмеялся, громко, разочарованно и, возможно, немного безнадежно.
Было трудно расслышать безнадежную часть.
– Что за хрень? – Он покачал головой, и смех стих.
– Вот именно. – Я развела руками. – Что, черт возьми, мы должны делать?
Иии, я начала кричать. Потрясающе. Мой голос эхом отразился от сводчатого потолка и деревянных балок.
– Я учусь на стипендию. Это мой выпускной год. Я так, так близка к выпуску. Я не хочу все испортить. – Но, возможно, было уже слишком поздно. Возможно, этот корабль отплыл задолго до того, как я приехала в Монтану.
Это было ошибкой, не так ли? Переезд в Мишн. Начало учебы в новом университете. Последний год я играла в новой команде. По крайней мере, в Монтане у меня не было друзей, которые с радостью сказали бы «Я же тебе говорил».
– У нас есть только один вариант, – сказал Торен. – Мы сделаем вид, что этого никогда не было. На кону твоя стипендия. Вся моя карьера висит на волоске. Как ты и сказала. Никто никогда не должен узнать.
Это был наш единственный вариант. Полное и безоговорочное отрицание. Если кто-нибудь спросит, трахалась ли я со своим соседом, который оказался футбольным тренером «Диких котов штата Сокровищ» я солгу.
Я буду врать весь год. Это не должно быть сложно.
– Хорошо. – Я вздохнула полной грудью, впервые с тех пор, как увидела Торена в кампусе. – Мы притворимся, что той вечеринки не было.
Его челюсть дернулась, но он коротко кивнул мне.
– Я понятия не имела, что ты тренер. Клянусь. – Последнее, чего я хотела, это чтобы он подумал, что я сделала это нарочно. Чтобы саботировать его карьеру или манипулировать им.
– А я понятия не имел, что ты студентка, – в его голосе слышалось сожаление. Сожаление, исходившее от хорошего человека. Тренера, который никогда, ни за что не переступил бы эту черту, если бы знал, что я на другой стороне.
Мы должны были жалеть о той ночи. Мы оба. Та часть меня, которая любит правила и порядок, должна была жалеть о том, что переспала с тренером. Но после всего, что произошло в начале этого года, та часть меня, которая долгие годы чувствовала себя загнанной в ловушку и задыхающейся, никогда не пожалеет о том, как он заставил меня чувствовать.
Свободной. Живой. Особенной.
Он может жалеть об этом. Я не стану его винить. Правда не стану.
– Вот значит как, – сказала я, подходя к нему, все еще стоящему у острова. – Таков план. Мы забываем друг друга. Просто живем своей жизнью, и никто никогда не узнает.
– Пожалуйста, – в его голосе слышалось отчаяние. Мне было больно это слышать.
– Тебе не обязательно говорить «пожалуйста». – Я не хотела, чтобы он умолял меня хранить тайну. Я бы никому не рассказала. Не из-за моей стипендии и места в команде. Я бы не рассказала, просто потому, что он попросил меня не говорить.
– Незнакомцы. – Я протянула ему руку. – Договорились.
Его рука обхватила мою, и, как и тогда, в полевом доме, в тот момент, когда мы соприкоснулись, по моей ладони к локтю пробежал разряд. Это было все равно что прикоснуться к пламени, но знать, что оно не обожжет. Я убрала руку и спрятала ее за спину, чувствуя, как ее покалывает.
Серо-зеленые глаза Торена встретились с моими, и воздух между нами затрещал. Температура подскочила вместе с моим пульсом. Кухня, дом, звук собачьего лая снаружи превратились в отдаленное размытое пятно.
Что-то притянуло меня ближе, словно невидимая веревка. Это были его глаза. Они были ловушкой, такой же мощной, как и две недели назад. Его светло-зеленые радужки были с серыми крапинками и обведены угольным кольцом. Чем дольше я смотрела, тем сильнее ощущала это притяжение. Стоять неподвижно, удерживая себя на месте, было все равно что бороться с магнитом.
Как мы сможем забыть? Как я могла не хотеть утонуть в его глазах? Как мы сможем притворяться, что его идеальный, порочный рот не пробовал на вкус почти каждый дюйм моего тела?
Как я могла забыть лучшую ночь в моей жизни?
Мой взгляд упал на его губы, а сердце бешено заколотилось. Я наклонилась к нему. Или, это он наклонился.
