Текст книги "Генезис цивилизации. Откуда мы произошли..."

Автор книги: Дэвид Рол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)

Другой превосходный образец монументальной архитектуры с нишевыми фасадами был открыт значительно раньше, в 1897 г., в Накаде. Автором открытия стал Жак де Морган [202]202
  Де Морган (1857–1924).


[Закрыть]. Он обнаружил гробницу царицы Неитхотеп, которая, как полагают ученые, была старшей женой фараона Аха. Ее имя говорит о том, что она была дочерью правителя дельты Нила, резиденция которого располагалась в Буто, где находилось святилище богини Неит. А это, в свою очередь, означает, что брачный союз между Аха и Неитхотеп укрепил политическое единство Верхнего и Нижнего Египта после военной победы фараона Аха из Тиниса над войском правителя дельты.

_{Реконструкция гробни– цы-мастаба царицы Неитхо– теп, супруги фараона Аха, в Накаде. Показана сложная структура нишевого фасада, который впоследствии был закрыт сплошной наружной облицовкой.}

Как я уже говорил, Аха означает «боец»: его имя записывалось с помощью иероглифа «сокол». Сокол держал в лапах грушевидную булаву и щит. Он сидел наверху прямоугольника, в верхней части которого находились булава и щит. В нижней располагалось несколько параллельных вертикальных линий, символизирующих ниши кирпичных фасадов, характерных для архитектуры усыпальниц эпохи I династии. Египтологи назвали этот элемент мотивом «дворцовый фасад», или серех,поскольку он встречается в изображениях царских дворцов правящего монарха. Все цари I династии известны под своими «именами Гора», или серех, которые не имеют ничего общего с именами в картушах, под которыми они фигурируют в позднейшем Списке царей. Это, естественно, весьма затрудняет для египтологов определение того, кто есть кто и в какой последовательности правили «цари Гора».

Хочу напомнить читателю, что в Египте не обнаружено никаких следов постепенного развития этого типа архитектурных сооружений, но нам известно, что существовали и более ранние прототипы.

«Во второй половине IV тысячелетия до н. э., после 3500 г. до н. э., в шумерских городах, в первую очередь в Уруке, начинает появляться характерный тип монументального здания. Для него характерна… платформа, на которой возводились храмы – храмы, со временем превратившиеся в зиккураты, столь типичные для шумерских городов эпохи полного расцвета цивилизации Древней Месопотамии. Характерная черта этих зданий – чередующиеся контрфорсы на фасадах стен… На резных печатях Джемдет-Насрского периода, примерно совпадающего с Накадским II, изображены укрепленные дворцы-крепости с высокими стенами, снабженными контрфорсами и другими деталями, повторяющимися в египетской архитектуре чуть более позднего времени».

В данном случае у египетской версии существует более ранний месопотамский прототип, причем на этот раз, как отмечает Генри Франкфорт, методы строительства практически идентичны.

«В период правления I (египетской) династии, когда впервые появились постройки из кирпича, этот новый и более долговечный материал стал использоваться в первую очередь для царских усыпальниц, декорированных контрфорсами и нишами со всех четырех сторон. Это своеобразное решение достигалось в некоторых случаях благодаря применению двух типов кирпичей: крупных – для каркаса здания и малых – для ниш. Эти малые кирпичи имели размеры и форму, типичные для месопотамских аналогов второй половины Протописьменного периода, и использовались точно таким же образом: три ряда ложков чередовались с одним рядом тычков. Чередование ниш и контрфорсов в точности повторяет декор стен (месопотамских) храмов Протописьменного периода. Другие технические детали, такие, как конструктивное решение цоколя или платформы, использование коротких горизонтальных балок для укрепления ниш, также совпадает с аналогичными приемами архитектуры Месопотамии времен Протописьменного периода… Учитывая столь широкое многообразие прямых заимствований, вряд ли можно сомневаться в том, что древнейшая монументальная архитектура Египта возникла под непосредственным влиянием архитектуры Месопотамии, где она имела долгую предшествующую историю».

Я мог бы привести добрую дюжину подобных же свидетельств различных авторитетов в этой области, но предпочту ограничиться цитированием буквально нескольких фраз Эмери, первооткрывателя усыпальниц I династии в Саккаре, подводящих итог этой дискуссии:

«…этот стиль монументальной архитектуры появляется в Египте вместе с приходом Династической расы, и именно такой стиль со всей очевидностью показывает связь с зодчеством Месопотамии. Поразительное сходство сооружений из необожженного кирпича, возводившихся в обоих регионах, слишком очевидно, чтобы его можно было игнорировать, в частности, если вспомнить о том, что в долине Нила не найдено никаких следов длительного развития методов возведения этих громадных и сложных сооружений».

*********************************************************************************************

ВЫВОД ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЙ

–

Наиболее явное свидетельство технического, художественного и религиозного влияния шумерской культуры в долине Нила – появление зданий с нишевыми фасадами. Более чем маловероятно, чтобы такие специфические архитектурные приемы могли возникнуть независимо друг от друга, без «переноса культуры», в двух изолированных регионах и в одну и ту же историческую эпоху.

*********************************************************************************************

Мнение современных скептиков

Познакомившись со всеми этими многообразными свидетельствами непосредственного влияния Месопотамии на культуру Египта начала эпохи фараонов, трудно не прийти к естественному выводу, что шумеры сыграли важную роль в формировании египетского государства. Правда, античные источники практически ничего не говорят о таком влиянии, однако до нас дошли руины, со всей очевидностью показывающие факт такого влияния. В этой связи следует отметить две основные версии.

1) Археологические и художественно-исторические свидетельства говорят о том, что миграция иноземцев в долину Нила имела место в эпоху, соответствующую археологическому слою Накадского II периода. Поначалу эти иноземцы появились в качестве торговцев, но затем, осознав богатые потенциальные возможности освоения природных ресурсов Египта, они вскоре вернулись уже как агрессоры, покорив местное население и основав правящие династии, державшие под своей властью туземных жителей. На протяжении нескольких последующих поколений архаические царства, основанные различными группами знати иммигрантов, сражались друг с другом в междуусобных войнах за верховную власть над долиной Нила. В конце концов верх одержало царство Верхнего Египта со столицей в Тинисе/Тисе. Под властью своих царей-потомков Гора, а именно Нармера и Аха, элитные отряды Верхнего Египта постепенно покорили царство Нижнего Египта с резиденцией в дельте Нила и основали новую столицу страны в Мемфисе. Это, согласно Манефону, положило начало правлению I династии, знаменовавшей собой возникновение Египта фараонов. На самом деле первые фараоны были потомками иноземной элиты, прибывшей в долину Нила из Месопотамии. Эту гипотезу впоследствии поддержал Дерри.

Или:

2) Археологические находки действительно указывают на тесные торговые связи между Месопотамией и Египтом, однако представители первой лишь познакомили египтян с новыми техническими методами и художественными стилями. Вторжения же как такового не было. Влияние этих заморских гостей было настолько велико, что многие из их культурных достижений были восприняты местными вождями, правившими в долине Нила. Эти местные вожди впоследствии вступили друг с другом в борьбу за власть в Верхнем Египте, и в конце концов верх одержали правители, резиденцией которых был Тинис (египетск. Тьену).Объединение Верхнего и Нижнего Египта произошло при Менесе, положившем начало Тинисскому царскому дому. Таким образом, фараоны I династии были потомками туземных правителей долины Нила, усвоивших различные аспекты культуры иноземных гостей-торговцев, а вовсе не принадлежали к чужеземной расе.

Если оставить в стороне мелкие различия в этих противоречащих друг другу версиях, мы имеем дело с двумя совершенно разными историческими сценариями развития событий, которые я называю: 1) «теория господствующей расы» и 2) «теория эволюции коренного населения».

Рекс Энгельбах в своей статье «Эссе о прибытии Династической расы в Египет и последствиях этого события», опубликованной в «Annales du Service», том 42, следующим образом излагает аргументы в пользу теории господствующей расы:

«Хотя постепенное проникновение иноземного этнического элемента вполне могло заметно изменить культуру Египта, оно вряд ли может считаться объяснением того поразительного всплеска национальной пассионарности египтян, который имел место накануне появления Династической расы. Впрочем, это могло последовать за вторжением и агрессией некой расы, обладавшей более передовым оружием и хотя и уступавшей по численности армии старого Египта, но многократно превосходившей ее в дисциплинированности, сплоченности и умению достигать поставленной цели и, сверх всего, обладавшей письменностью, торговыми связями и широкими познаниями в науках и ремеслах. На мой взгляд, степень вероятности прихода в Египет Династической расы равна примерно 50 на 50, особенно если учесть, что к тому времени уже имела место достаточно значительная мирная экспансия иноземцев».

Кстати, небезынтересно отметить, что вам вряд ли удастся найти хотя бы одну книгу по истории Древнего Египта, изданную за последние тридцать лет, в которой высказывалась бы поддержка этой версии происхождения первых фараонов. И хотя уже немало археологов и историков искусства, занимающихся изучением археологического материала Додинастической эпохи, активно поддерживают теорию господствующей расы и ее роли в формировании древнеегипетского государства, их мнение разделяют лишь очень немногие ученые. Я много размышлял над тем, чем это можно объяснить, и пришел к выводу, что современным историкам предстоит еще немало поработать над моделями различных типов исторического развития, которыми они оперируют. Никто не хочет оказаться в роли защитника идеи «суперрасы», ибо такие идеи лежат в основе политической идеологии нацизма. Более того, в академических кругах сегодня в моде антропологическая версия истории. Такие антропологические модели обычно исходят из предпосылки о медленных эволюционных изменениях в развитии цивилизации. Быстрые и радикальные события более не считаются удовлетворительным объяснением механизмов изменений культурообразующих процессов в истории древнего мира. Однако я хотел бы возвратиться к вопросу, поднятому мною в самом начале раздела, посвященного истории возникновения Древнего Египта: вправе ли мы дистанцироваться от подлинной исторической реальности потому только, что сегодня изменились оценки взглядов более ранних ученых, живших в мире, радикально отличавшемся от нашей современной действительности? Лишь немногие сегодня мыслят так же, как Петри, Дерри и Эмери. Однако понятия «Династической расы» или «суперрасы» остаются все теми же. Они представляют собой конкретные термины, выражающие определенные политические взгляды, но ни в коей мере не бросают тень на историческую реальность минувших эпох. Политические взгляды этих археологов ничуть не обесценивают значение их открытий. Одна из задач этой книги – выровнять явный перекос, созданный скептическими оценками современных ученых, и свежим глазом взглянуть на уже знакомые факты. Если подходить к этому непредвзято, то я лично убежден в том, что очень трудно, если не невозможно, опровергнуть вывод о том, что иноземная элита действительно мигрировала в долину Нила и что именно потомки этих мореплавателей – искателей приключений основали державу фараонов.

Вполне понятно, почему труды некоторых египтологов оказались неприемлемыми для ученых следующего поколения, выросших уже после Второй мировой войны. Но, к сожалению, как это часто имеет место в схоластической науке, вместо того, чтобы слегка изменить термины, сохранив стоящую за ними базовую модель, маятник общественного мнения неумолимо бросается в противоположную крайность. В 1970-е гг. возобладала тенденция к отрицанию или затушевыванию роли завоеваний и агрессий в истории далекого прошлого. Многие из хорошо известных «конфликтов» начали либо смягчать, либо вовсе отрицать. Так, завоевание Египта гиксосами [203]203
  Завоевание Египта гиксосами – захват иноземцами дельты и (несколько позже) долины Нила вплоть до Среднего Египта в конце правления XIII династии (середина Бронзового века).


[Закрыть], описанное у Манефона как болезненный эпизод в истории его страны, стали изображать как постепенное и мирное проникновение иноземцев в восточные районы дельты Нила; вторжение дорийцев [204]204
  Вторжение дорийцев – завоевание Греции племенами дорийцев, имевшее место в Бронзовом веке.


[Закрыть]в Грецию, оказывается, вовсе не было столь драматичным и всепроникающим, как об этом говорят античные авторы; многочисленные попытки вторжения в Египет народов моря [205]205
  Народы моря – конфедерация разных индоевропейских народов, мигрировавших в прибрежные регионы Леванта и попытавшихся вторгнуться на территорию Египта в конце правления XIX династии и, в частности, в 5-й год правления Рамсеса III, фараона XX династии.


[Закрыть]в правление Рамсеса III [206]206
  Рамсес III – фараон XX династии, правивший (согласно ОХ) в 1184–1153 гг. до н. э.


[Закрыть]– не более чем незначительный пиратский набег. Более того, как я уже писал ранее в своих работах, завоевания израильтянами Земли Обетованной, о котором рассказывается в Книге Иисуса Навина, оказывается, вообще никогда не было.

Таким образом, современный подход к истории заключается в том, чтобы затушевывать серьезные конфликты древности, особенно победы, одержанные «варварами» над «цивилизованными» народами, и отрицать традиционные версии исторических событий за счет переоценки археологических свидетельств или даже апеллируя к отсутствию таких свидетельств. Однако археологии очень и очень редко удается обнаружить подлинные свидетельства конфликта и агрессии. Обугленные руины городов могут считаться доказательствами военных конфликтов (хотя их происхождению нередко даются и другие объяснения), но как же быть со следами кровопролитных сражений? Многие исторически бесспорные конфликты вплоть до последнего времени не находили археологического подтверждения. Но битвы по самой своей природе – явление преходящее. Они возникают внезапно, знаменуя собой вспышки злобы и ненависти, но природа вскоре залечивает их следы, предоставляя лишь человеческой памяти веками залечивать старые раны. Лучшее доказательство тому – поля сражений во Фландрии. Если бы не существовало письменных свидетельств, какие археологические находки могли бы поведать о Великой войне 1915–1919 гг. спустя 4000 лет после нее?

Историки признают факт вторжения в цивилизованную Европу варварских орд гуннов и монголов, так почему они более не желают признавать сообщения античных авторов об аналогичных завоеваниях и агрессиях, имевших место на заре истории? Нельзя допустить, чтобы из памяти человечества изгладился фашизм XX века, а также чудовищные последствия варварского применения современнного оружия. Война в Боснии лишний раз напомнила об этом. Но не менее справедливо и обратное. Наша современная история, простирающаяся до тех пределов, до которых ее хотят продлить историки, – одно сплошное доказательство того, что человек – животное, так сказать, территориальное, постоянно занятое поиском новых пастбищ, минеральных ископаемых и природных ресурсов. И эти цели часто достигаются путем провоцирования военных конфликтов или применения более передовых видов вооружений.

Если столь мрачные оценки совершенно справедливы применительно к нашей сегодняшней реальности, то тем более они применимы к жестоких нравам седой древности. В древности детей часто приносили в жертву богам; царей погребали в пышных гробницах, окруженных могилами жертв ритуальных жертвоприношений; фараоны сокрушали черепа пленных в рамках церемониальных действ, воспроизводивших главные эпизоды сражений для домашней аудитории; целые города стирались с лица земли, а их жителей предавали смерти во имя того или другого бога; наконец, целые цивилизации становились жертвами своих менее «цивилизованных» соседей, которым посчастливилось освоить более передовые методы ведения боевых действий. Здравый смысл подсказывает, что нет ничего заведомо неисторического в предположении, что Египет был завоеван иноземной элитой, обладавшей более передовым оружием и тактикой ведения войны, буквально перед рассветом цивилизации фараонов. Археологические свидетельства подтверждают реальность такой гипотезы о вторжении иноземцев.

На страницах двух последних глав я попытался показать, что археологические и художественные свидетельства появления в долине Нила иноземных мигрантов весьма убедительны, я бы даже сказал – просто поразительны. Но возникает вопрос: а верили ли сами древние египтяне в то, что их далекие предки были выходцами из дальних краев? На этот вопрос специалисты-египтологи незамедлительно ответят отрицательно, ибо в древнеегипетской литературе не сохранилось никаких следов подобных преданий. Это отвечало уровню развития научных взглядов за последние 150 лет. Однако я убежден, что их пора пересмотреть. Учитывая серьезность археологических свидетельств появления иноземцев в Египте в Накадский II период, нам, по всей видимости, необходимо подвергнуть более тщательному анализу легенды, связанные с древнейшими богами Египта. На мой взгляд, именно здесь мы сможем найти истоки цивилизации фараонов – истоки, ведущие в далекие края, за океан. Нам самое время возвратиться – в компании Последователей Гора – на их островную прародину, чтобы попытаться найти следы древнейшего храма бога-творца «первых времен».

Глава одиннадцатая
ОСНОВАТЕЛИ

«Это – врата нижнего мира. Это – дверь, через которую прошел мой отец Атум, направляясь к восточному краю неба».

Книга Мертвых, Заклинание 17

Египтологи всегда считали, что креационистские мифы Египта возникли в долине Нила. На мой взгляд, в этом ученые серьезно заблуждаются. Место, где высился первозданный холм, поднявшийся над водами Нун, находилось отнюдь не в самом Египте, а на древней прародине богов.

Гор из Эдфу

Многие читатели этой книги наверняка остановятся как завороженные перед двумя огромными пилонами-башнями храма в Эдфу восхищаясь деяниями правителей эллинистического [207]207
  Эллинистический период – эпоха преобладающего греческого культурного влияния на Ближнем Востоке, продолжавшаяся от Александра Македонского (332 г. до н. э.) до смерти Клеопатры (30 г. до н. э.).


[Закрыть]Египта. Строительство здания, дошедшего до нас, было начато при Птолемее III (Эвергетесе I) в 237 г. до н. э., и на его возведение потребовалось сто тридцать два года, так что церемония открытия состоялась 10 сентября 105 г. до н. э.

Птолемеевский храм Гора в Эдфу представлял собой величественное сооружение, однако он стал лишь последним в ряду храмов, построенных на этом месте. В последние годы каменные блоки, образующие мостовую этого огромного каменного двора, были подняты, чтобы освободить побольше пространства для толп любопытных туристов. К всеобщему изумлению, плиты, устилавшие двор, оказались… блоками от некоего гораздо более раннего сооружения. Их нижние поверхности были богато украшены изящными барельефами, датируемыми Вторым периодом Междуцарствия (НХ – 1632–1194 гг. до н. э.). Были обнаружены остатки пилонов ворот, воздвигнутых при Рамсесе III – врат, ведущих в подземный мир, что указывает на то, что древний храм, в отличие от современного, расположенного по оси север – юг, некогда был сориентирован на восток

Гор, бог неба, всегда ассоциировался в Эдфу с крылатым солнечным диском, Харкти («Гор (восточного) края неба»), что подчеркивает его солярную природу (именно в связи с этим греки переименовали Эдфу в Аполлинополь – в честь Аполлона, своего солнечного бога). Спутницей Гора была богиня в образе коровы – Хатхор, храм которой находился в Дендере, к северу от Фив. Главным праздником в календаре Эдфу было ежегодное ритуальное воспроизведение священного брака между Гором и Хатхор, когда статуя богини перевозилась вверх по течению Нила из Дендеры в Эдфу для совершения сакральных ритуальных обрядов. Это весьма и весьма напоминает религиозные церемонии в Шумере, где статуи богов совершали плавания к храмам друг друга на огромных лодках, скользивших по водной глади разветвленной системы каналов и притоков.

Кстати, связь Гора с Хатхор весьма примечательна, поскольку имя богини Хатхор означает «Дом Гора», что следует понимать в том смысле, что богиня символизировала утробу, из которой появился на свет Гор. Но чем же тогда объяснить очевидное противоречие роли Хатхор как жены и матери Гора? Это можно сделать, если допустить, что существовал второй Гор – Гор-младший, бывший сыном Хатхор и Гора-старшего и являвшийся, таким образом, наследником отцовского трона. Эта концепция лежит в основе царской власти фараонов – законных наследников царей-Горов, – которые как бы «следовали по стопам» первого Гора, являясь, таким образом, его последователями. Правящий монарх считался земным воплощением Гора-старшего; царица (и, по-видимому, мать наследника престола) – воплощением Хатхор, а сам наследник до своего восшествия на трон – воплощением Гора-младше-го. Сами египтяне верили, что первые цари-Горы I династии были прямыми потомками правителей, происходивших от царя-бога, носившего имя Гор.

Внутренние поверхности стен в огромных залах храма в Эдфу покрыты барельефами, характерными для Птолемеевского периода. На них изображены фараоны, заключающие в объятья богов, совершающие ритуалы перед священным жертвенником в святая святых, воскуряющие ладан и приносящие жертвенные дары: фрукты, овощи и мясо. Но есть на них и другие образы, восходящие к куда более древней традиции – эре «первых времен» или «первоначальной эпохе» (египетск. сеп тепи).