Текст книги "Двенадцатое заклятие"
Автор книги: Дэвид Лисс
Жанры:
Готический роман
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)
– Проснулись, – мрачно сказал он низким, скрипучим голосом.
Ей стало страшно. Необходимо было выбраться на свободу. Ей нужны травы, растения и перо. Нужно изготовить заклятие и сбежать. Она даже была готова улыбнуться. Как странно, что это первое, о чем она подумала в трудную минуту.
– Прошу вас, мистер Олсон, – сказала она. – У меня все болит, и я спешу. Мне нужно в Лондон как можно скорее.
Времени оставалось все меньше, а она застряла здесь. Да еще этот мистер Олсон, который был явно не в себе. Люси стиснула зубы в гневе. Она не будет плакать. Она найдет выход. Она была в центре событий и найдет решение.
Мистер Олсон встал из-за стола со скамьи и подошел к ней:
– Я возмущен вашим поведением. Леди Харриет вызвала меня, а когда я приехал, увидел, что вы там натворили. Дверь расколочена, собака убита. Полный хаос. Не успели вы уехать, как прибыла леди Харриет и все мне объяснила. Я понял, что должен ехать за вами. Я очень устал, но мне было необходимо вас догнать, Люси, и вот вы у меня в руках. Наконец-то вы моя.
– Я не ваша, – сказала Люси, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал твердо и корректно. Он совсем не был похож на холодного, методичного, сдержанного джентльмена, каким она его знала. В нем было что-то необузданное, грубо чувственное. Он походил на сумасшедшего. – Мне неприятно здесь находиться. Чей это дом?
– Понятия не имею. Я его нашел, и он мой, как и вы.
– Послушайте меня, – сказала Люси. – Вы отпустите меня сейчас же, иначе будут последствия.
– Какие последствия? – Он оглядел хижину, театрально вытянув шею, словно все это было забавно. – Вскоре мы поженимся, и конец всему.
– Вы говорили, что не хотите на мне жениться, – сказала Люси, и ей не понравилось, что в ее голосе звучало отчаянье. – Вы сказали, что ваши чувства переменились.
Ухмыльнувшись, он замотал головой и стал похож на тяжело дышащую собаку.
– Я этого никогда не говорил. Мне только хотелось этого. – Он положил руки ей на плечи, а потом начал расшнуровывать корсаж ее платья. – Нам надо ждать, пока мы не станем мужем и женой по закону, но не по существу.
Люси прижалась спиной к спинке стула, но деваться было некуда. Она попыталась вырваться из оков, но они держали крепко. Она считала себя сильной и могущественной, но не было магии, не было заклятий, которые могли бы ее выручить. Ничто не могло ей помочь. Мистер Олсон, отвратительный, потерявший разум под воздействием ужасного заклятия леди Харриет, раздевал ее, и она была бессильна его остановить.
Шнурков было три. Первые два дались легко. Его неловкие пальцы сражались с третьим. Он хрипло дышал и прижимался к ней всем телом, пытаясь не затянуть шнурок еще туже. Наконец шнурок поддался, и мистер Олсон радостно застонал.
Рывком спустил платье с плеч.
– Кто-нибудь из мужчин видел вас? Байрон видел?
– Прошу вас, – сказала Люси.
Она пыталась высвободиться, но руки были связаны крепко. Веревки впивались в кожу и причиняли боль. Она чувствовала, как по рукам текла кровь, но, даже зная, что это бесполезно, что это причинит еще большую боль, она боролась, потому что не могла быть женщиной, которая смирилась.
– Вы должны меня отпустить. Еще не поздно. Еще не произошло ничего, что нельзя было бы вернуть назад. Вы должны понять.
– Вы девственница или нет? – спросил он. Его голос звучал сердито. – Вы отдали себя мужчине, с которым сбежали, или Байрону? Меня бы это не удивило. Для вас было бы лучше, если бы вы были девственницей. Я вам не прощу, если это не так, но вы в любом случае будете моей.
Люси не находила слов. Она потеряла способность двигаться, потеряла чувствительность, перестала себя ощущать. Все кончено. Ее прежняя жизнь закончилась, и она станет другой, униженной и что-то потерявшей. Даже если она сбежит от этого изверга – а она не сомневалась, что так и случится, и скоро, – все равно будет чувствовать себя запятнанной и использованной. Ее будут презирать, и в этом не будет ее вины. Она не хотела этого, но заплатить за его преступление придется ей.
Люси вспомнила страницы из «Немой книги», которые недавно нашла и спрятала. Образы сплетались и раскрывались, как цветок. Она разгадывала их, как загадку, как головоломку, и поняла, что они говорили ей о магии убеждения. Она была подобна гипнозу, или, наоборот, гипноз был подобен магии. Какая разница. Если бы она освободилась, если бы могла использовать несколько трав или изготовить заклятие на скорую руку, она бы заставила мистера Олсона ее отпустить, но что толку думать о том, что она бы сделала, если бы у нее была возможность.
– Не отвечаете? Ладно, скоро я получу ответы. А теперь посмотрим на вас. – Он схватил ее платье и глубоко вдохнул, прежде чем распахнуть его.
В этот миг она услышала за спиной голос:
– Олсон, вы никогда еще не были так близки к смерти, как сейчас. Отойдите от леди. – На пороге стоял Байрон с карманным пистолетом в руке.
Люси выгнула шею, стараясь увидеть его. Ей хотелось увидеть его красивое лицо, полное решимости, пылающее от гнева, а возможно, от самоотверженности. Он был в бешенстве и походил на демона и на ангела одновременно.
– Должен вас поблагодарить, что дали мне повод застрелить вас, – сказал Байрон. – Это как раз то, что нужно, так как другого шанса может не выпасть.
Мистер Олсон повернулся к Байрону и застонал:
– Она вам не достанется. Она моя.
На Байрона его слова не подействовали.
– Я вас предупредил, – сказал он и выстрелил.
Раздался громкий хлопок, и кровь темным пятном на и без того испачканных грязью бриджах выступила на бедре мистера Олсона. Он взвыл и зажал рану рукой.
– Черт побери! – крикнул он. – Вы меня застрелили.
– Я только начал, – сказал Байрон и ударил его по голове еще дымящимся пистолетом.
Байрон бросился к Люси и начал разрезать веревки, схватив нож со стола. Через миг веревки лопнули, и Люси была освобождена.
– Не знаю, как долго я оставалась без сознания, – сказала она сбивчиво. – Как долго я здесь пробыла? Несколько часов? Уже слишком поздно? Скажите, что это не так.
– Нет, еще не слишком поздно, – сказал Байрон, помогая ей подняться. – Я ехал за вами и видел, как вы прыгнули. Я пришел, чтобы доставить вас в Лондон вовремя.
Он положил руки ей на плечи и развернул ее. Осторожно зашнуровал лиф ее платья. Она чувствовала прикосновение его пальцев, теплых и ловких, и с облегчением закрыла глаза от удовольствия.
Она поцеловала его первая. Ее губы нашли его губы. Она прикоснулась к его лицу, покрытому жесткой щетиной, и перестала чувствовать себя, задохнувшись в его сладком дыхании, в объятии теплых рук. Он пришел за ней. Он ее спас. Каким бы он ни был, какие бы жестокие и эгоистичные поступки ни совершал, чего бы он от нее ни хотел – это он спас ее от беды. Как можно было его не поцеловать? Как можно было не дать ему то, что он просил?
Она высвободилась из его объятий.
Они стояли в грязной лачуге, в нескольких футах от них на полу лежал мистер Олсон, истекающий кровью и дышащий с присвистом. Байрон спас ее от позора и насилия, и при иных условиях, если бы они были в каком-нибудь безопасном, чистом и тихом месте, она бы не смогла ему ни в чем отказать. Но они были в другом месте.
– Я никогда не смогу отблагодарить вас достаточно, – сказала она изменившимся голосом.
Потом подошла к мистеру Олсону и склонилась, чтобы осмотреть его ногу. Рана кровоточила, но не сильно. Люси почувствовала, как накатывает тошнота, но знала, что следует делать. Она не могла оставить его умирать, даже несмотря на то, что он сделал. Пока Байрон перезаряжал свой пистолет, она нашла тряпицу, жесткую после сушки у огня, и склонилась над раненым. Сжав зубы, будто то, что она собиралась сделать, должно причинить ей боль, она разорвала бриджи и туго перевязала рану. Пусть кто-нибудь другой рану обработает. Она и так сделала больше, чем должна была. Теперь он вне опасности.
Неожиданно мистер Олсон открыл глаза и взглянул на нее. Люси резко отпрянула, как если бы испугалась крысы, и чуть не упала.
– Люси, вы станете моей женой. Приказываю, не бросайте меня.
Ей нечего было ему сказать. Она выпрямилась и кивнула Байрону. Им было пора.
Они направились к выходу и обнаружили, что путь перекрыт. В дверях, рассеянно улыбаясь, как ребенок, занятый игрушками, стоял странный седовласый мужчина из компании леди Харриет, которого звали мистер Уайтстон.
* * *
– Не помню, что я здесь делаю, – сказал он Люси. Похоже, положение его забавляло, а не огорчало. – Вы не находите это странным?
– Вы должны меня защищать, болван, – сказал мистер Олсон. Он не мог подняться с пола и теперь полз в сторону Люси, как раненый боец на поле битвы.
– От кого из них? – спросил мистер Уайтстон.
– От мужчины, идиот.
– Ах да. Так говорила и леди Харриет.
Молниеносно он преодолел расстояние от двери до Байрона и поднял его в воздух, держа за подмышки, как отец поднимает любимого ребенка. Потом он с силой стукнул Байрона о стену. Байрон ударился плечом и вскричал от боли. Что-то вывалилось у него из кармана и со стуком упало на грязный пол. Через мгновение Байрон тоже упал на пол, на плечо. Он снова вскрикнул. Зубы были в крови, он дико озирался по сторонам, в глазах – безысходность и гнев.
– Так? – поинтересовался мистер Уайтстон.
– Для начала, – проворчал мистер Олсон, тяжело дыша и делая передышку на пути к Люси. – Теперь оторви ему голову.
– Вот как, – сказал мистер Уайтстон. – Вы уверены? Мне не нравится убивать.
– Так сказала леди Харриет, – ответил мистер Олсон. Он поморщился и стиснул зубы от боли. – От ее имени, от имени ее покойного мужа сэра Реджинальда, я приказываю тебе оторвать Байрону голову.
– Нет, – сказала Люси, встав между мистером Уайтстоном и Байроном. – Вы не причините ему вреда.
– Он упомянул имя сэра Реджинальда, – сказал мистер Уайтстон. – Для нас это серьезный аргумент.
– Но ведь вам не нравится убивать, – сказала Люси.
– Леди тоже надо убить? – спросил мистер Уайтстон у мистера Олсона.
– Нет, ее убивать не надо. Можете ее ударить, но не по лицу. И не в грудь. Груди портить нельзя.
– А, – сказал мистер Уайтстон.
Времени на размышления у Люси не было. Времени взвешивать – тоже. Она видела, что предмет, который выпал из сюртука Байрона, был его пистолет. Она рванулась к пистолету и схватила его. Не раздумывая – она не могла себе позволить сомнения и колебания, – она направила его в грудь мистера Уайтстона, взвела курок и нажала на спусковой крючок.
Кремень высек искру, пуля вылетела, рука дернулась так сильно, что Люси даже испугалась, не сломана ли она. Однако боль длилась не дольше секунды. Люси бросилась к Байрону и помогла ему встать на ноги. Он шатался, но был скорее обескуражен, чем серьезно ранен.
– Бог мой! – вскричал он.
Люси перевела взгляд туда, куда он смотрел, и чуть не лишилась чувств. Она промахнулась, и пуля попала в лицо, а не в грудь. Не осталось ни носа, ни глаз, ни большей части лба. Вместо этого была одна сплошная масса из костей и крови. Крови было много, но, несмотря на это, мистер Уайтстон держался на ногах.
– Ой, – произнес он окровавленным, но оставшимся целым ртом.
И тут Люси увидела, что рана зарастает у нее на глазах. Кожа двигалась, растягивалась, росла, будто на лице копошились тысячи муравьев.
Она дернула Байрона за руку:
– Можете бежать?
Он кивнул.
И они побежали.
* * *
У них была одна лошадь на двоих. Люси села позади Байрона и прижалась к нему. Они двигались быстрее, чем экипаж, но езда была менее комфортабельна. Из-за всех ее ушибов и ран Люси чувствовала каждую неровность на дороге, но хотела бы, чтобы лошадь бежала еще быстрее. Она пыталась ни о чем не думать, кроме дороги. У нее будет время подумать о жутком заклятии, которое наложили на мистера Олсона, и о вселяющем ужас мистере Уайтстоне, явно бессмертном ревенанте, которому она выстрелила в лицо. Люси старалась выбросить этот образ из памяти. Она взглянула на часы, и то, что она увидела, вселило в нее надежду. Еще не было двенадцати. За четыре часа они могли доехать. Она выглядела ужасно, была вся в грязи, но беспокоиться об этом она будет потом. Все, что ей было нужно, – это добраться до дома мистера Гилли вовремя.
Небо по-прежнему было серым, как сталь, и темным, поэтому Люси не могла сказать, сколько времени прошло, но чувствовала, что они проехали большое расстояние. У нее все болело, и холод пронизывал ее тело, но она говорила себе, что все будет хорошо. Раны заживут, огонь согреет ее. Остальное было не важно. По крайней мере, сейчас. Все, что она видела, все, что она сделала, – все это подождет. Так она говорила себе, пока они мчались вперед, и время сжималось, минуты превращались в часы, а может, и наоборот. Они мчались. Больше им ничего не оставалось. Думать, беспокоиться было бесполезно.
На перекрестке Байрон сбавил скорость, и она смогла снова взглянуть на часы. Четверть третьего.
– Сколько еще? – спросила она.
– Часа полтора, не больше, – ответил он.
Она будет в доме мистера Гилли до пяти. Солнце взойдет, наверное, через час. У нее будет в запасе полчаса. Не так много, как хотелось бы, но это не имело значения. Главное, что она доберется.
Они въехали в Лондон, и Люси поняла, что безрассудный человек на коне может передвигаться быстрее, чем экипаж. Вскоре они уже были на улице, где жил мистер Гилли. Байрон спешился и помог Люси сойти.
– У меня нет слов благодарности, – сказала она.
Он был побит, изнурен дорогой, одежда была в беспорядке. Зубы по-прежнему в крови. Тем не менее, когда он поклонился, вид у него был такой величественный, что позавидовал бы любой король.
– Ситуация быстро изменилась, и вы спасли мне жизнь, – сказал он. – Но, согласитесь, моя роль в вашем спасении производит большее впечатление.
– Я многого не знаю, – ответила Люси. – Мэри не хотела говорить о вас. Мне кажется, вы скрываете от меня то, что связывает вас с леди Харриет. Мы многое сегодня повидали. Много поразительного. Но мне кажется, вас это не слишком удивило. Я знаю, у вас есть тайны, лорд Байрон, но тем не менее я должна вам больше, чем кому-либо из мужчин. За исключением моего отца, конечно.
Он снова поклонился:
– Тайны, которые я храню, мне не принадлежат. Это все, что я могу сказать, как джентльмен. Что касается другого, я дал вам понять, Люси, что готов сделать для вас все, что угодно. Может, наконец, вы мне поверите.
– Я вам верю, – сказала Люси со смехом.
У нее немного кружилась голова и била нервная дрожь от осознания того, что ей удалось остаться в живых, сбежать от леди Харриет и мистера Уайтстона и проделать весь этот путь до Лондона. Всего несколько недель назад она чувствовала себя беспомощной, а теперь вот чего достигла! Она столько повидала, столько сделала и узнала! И теперь у нее были еще три страницы утерянной книги. Вместе со страницами из поддельной «Немой книги» их у нее было шесть из двенадцати. Может быть, она и вправду была могущественной.
Но Байрон вдруг стал очень серьезным:
– Люси, я не буду говорить плохо о Мэри Крофорд. Могу лишь сказать, что сердце дамы может привести ее к суждениям, которые нельзя назвать ни благоразумными, ни обоснованными. Возможно, она ваш хороший друг, но я бы посоветовал вам не принимать все, что она говорит, слишком близко к сердцу. И потом, она вас похитила.
– Она говорит, что в Лондоне произойдет нечто страшное и мне угрожает опасность.
– Я заметил, что вам везде угрожает опасность, когда вы не со мной.
Люси почувствовала, что краснеет:
– Хорошего дня, лорд Байрон, и еще раз благодарю вас.
Он поклонился:
– Надеюсь, настает день, когда вы оцените меня так же, как мои услуги.
Лицо у Люси горело, но она сказала то, что думала:
– Наши разногласия не имеют отношения к вашим достоинствам.
Байрон приблизился и хотел прикоснуться к ней, но передумал. Они стояли на городской улице.
– Тогда приходите ко мне, – шепнул он. – Приходите скорее, иначе я умру от муки. Я знаю, что у вас на сердце, а вы знаете, что у меня. Что еще имеет значение? Умоляю, приходите ко мне. – Потом повернулся, оседлал коня и уехал.
Люси осталась одна. Она думала о Байроне, о том, как он красив и отважен и как много он для нее сделал. Может она любить такого, как он? Она не могла сказать, но знала, что хочет быть с ним, и не сомневалась, что рискует, оставаясь с ним наедине.
Однако сейчас было не время думать о подобных вещах. Люси повернулась и вошла в дом. Она знала, что выглядит ужасно, и сожалела, что при ней нет орудий, с помощью которых можно было бы изготовить заклятие, чтобы попасть в свою комнату незамеченной, умыться, переодеться и появиться утром свежей и спокойной, как обычно. Если ее увидят сейчас, придется объяснять, что ее сбил экипаж. Тогда непременно начнется суета, и свобода ее будет ограничена. Но может быть, все обойдется.
Едва переступив порог, она поняла, что что-то случилось. Мистер Гилли, миссис Гилли и Нора смотрели на нее в упор. Только миссис Эмет обрадовалась. Ее глаза сияли из-под низко надвинутого на лоб чепца, скрывавшего кудрявые волосы.
– С возвращением, милая, – сказала она. – А у нас здесь суета.
– Мисс Деррик, – резко начал мистер Гилли, – где вы были?
– Меня сбил экипаж на улице, – сказала она. – Но, мне кажется, я цела.
– Где вы были эти два дня? – строго спросил мистер Гилли.
Люси не знала, что ответить. Она взглянула на высокие напольные часы в углу, и ее опасения подтвердились. На часах не было четырех. Как же тогда они обнаружили ее отсутствие? Люси подумала о заклятии, которое изготовила, стараясь припомнить, не допустила ли она неточность или ошибку. Сейчас это уже не поможет. Она похолодела от страха и изумления. Больше ни о чем она думать не могла.
Потом она услышала знакомый писклявый голос. Люси обернулась и увидела, что в комнату входит миссис Квинс. В руках она держала лист бумаги, порванный пополам. Люси узнала свое заклятие.
– Мисс Деррик, наш общий друг, леди Харриет, попросила меня проследить, чтобы все было в порядке. Она будет разочарована, узнав, что вы опозорили себя и свою семью. – Она подошла к Люси и протянула порванный листок. – Какая-то ваша записочка, полагаю. Нашла на полу.
– Мне жаль, что ваш визит оказался не таким приятным, как того хотелось бы, – сказал мистер Гилли.
– Уверена, вашей вины в этом нет, – сказала миссис Квинс. Она сложила руки на груди и улыбнулась.
Люси встретилась с ней взглядом, стараясь выглядеть холодной и воинственной.
– Настанет день расплаты, – сказала она.
– Не сомневаюсь, – ответила миссис Квинс. Она сделала книксен и направилась к двери. – Как я уже говорила, мистер Гилли, я не могу остаться, но благодарю, что выслушали меня.
– Я благодарю вас за сведения, – ответил он и повернулся к Люси. – Достойная женщина.
Люси промолчала, хотя, судя по выражению лица мистера Гилли, было видно, он ожидал, что ей есть что сказать на тему достоинств миссис Квинс. Не дождавшись ответа, он театрально закашлялся и выпрямил спину.
– Все очень серьезно, мисс Деррик, – сказал он. – Мне нельзя волноваться. Иначе я могу схватить простуду, а я не хочу простужаться. Я ненавижу простуду. Поэтому я тотчас напишу вашему дяде. Даю вам три дня, чтобы покинуть мой дом.
29
Люси не спала полночи, размышляя над своим новым положением. Существовали заклятия управления, заклятия забвения. Выбор был, но когда она о нем думала, могла только плакать. Она не может управлять умами и памятью такого количества людей. Даже если ей это удастся, настанет время, когда управление людьми и умами превратится в нечто большее, чем стратегия. Станет злом. Такая нравственная позиция была роскошью, которую она могла себе позволить только потому, что знала: секрет уже выдан. Слуги, конечно, рассказали своим друзьям, и в десятках лондонских домов новость уже обсуждается. Завтра в это время таких домов будет уже в несколько раз больше.
– Это не имеет никакого значения, – говорила Люси сама себе.
Она повторяла эти слова снова и снова. Это не имело никакого значения, потому что выгодная партия, балы, опера и кафе на открытом воздухе – все это было не для нее. Ее долг – спасти племянницу. Теперь было ясно, что сделать это можно, только уничтожив бессмертное отвратительное существо. А это означало, что необходимо уничтожить самое ужасное, что можно только представить, – его душу. Но думать об этом она не должна. Она должна найти страницы и уже достигла кое-каких результатов. Но о ее успехе никто не знает. Это немного утешало ее в минуту позора.
Позор. Люси решила, лучше не думать об этом. Лучше не думать ни о бесчестье, ни о своей миссии, ни о трудностях, которые ее ждут. Было только одно, что имело значение, – следующие страницы «Немой книги». Ей предстоит выяснить, как их найти, а для этого придется встретиться с Мэри. Она сказала, что возвращается в Ноттингем. Скорее всего, Люси тоже отправится туда же.
Люси решила рассмотреть страницы, которые ей удалось раздобыть. Она увидела разрозненные образы – бородатые мужчины в ниспадающих туниках. Они стояли на скалах или протягивали книги к луне. Обнаженная женщина лежит на постели из веток и прижимает чашу для причащения к груди. Ребенок летит в воздухе и вот-вот упадет на руки странного существа – полуженщины-полупаука.
На первый взгляд бессмыслица, но Люси знала, что это не так. Ей казалось, страницы были живыми, они трепетали и были теплыми на ощупь. Если держать лист большим и указательным пальцем, чувствовалось биение пульса и был слышен тихий шепот, какие-то слова. Люси вспомнила, как страницы звали ее в библиотеке леди Харриет. Этого не было, когда Мэри показала ей книгу, в которой было так много поддельных страниц. Может быть, если у тебя уже есть несколько страниц, находить и понимать остальные легче? Поймет ли она смысл страниц, когда соберет их все? Неужели, когда у нее будет вся книга целиком, она узнает страшную тайну, как обрести и уничтожить вечную жизнь?
Она уже раньше бегло просмотрела страницы, но знала, что может узнать больше о механизмах убеждения, а учитывая трудности, с которыми она столкнулась, ей было важно узнать как можно больше. И она это сделала. Когда Люси успокоилась, поддавшись потоку образов, характеров и переходов, ее сознание прояснилось, стали понятны связи с окружающим миром, открылись до сих пор закрытые двери. У нее было такое чувство, будто страницы принадлежали ей, будто они рассказывали ей секреты, которые она когда-то давно знала, но забыла. Эти секреты были потрясающими. То, что у нее было, то, на что, как ей казалось, она была способна, придавало ей свежие силы, открывало новые преимущества. Что бы ни случилось, она справится с этим. Она была почти уверена в этом.
Утром Люси обнаружила, что миссис Эмет готовится к отъезду. Она улыбалась, упаковывая вещи, будто ничего не знала о позоре своей хозяйки. Люси молчала и ни о чем ее не спрашивала. Она спустилась к завтраку довольно поздно, чтобы не встречаться с мистером и миссис Гилли. Однако Нора пришла и села с ней за стол. Ее тонкий рот сложился в ироническую улыбку.
– Катастрофа! – сказала она возбужденно. – Но, признайся, приятная катастрофа. Люси, все только об этом и говорят. Я утром прогуливалась в парке, так не представляешь, сколько было вопросов! Все говорят, это лорд Байрон. Ты знала, что на этой неделе выходит его новая книга? Считают, что это самое очаровательное и скандальное произведение, увидевшее свет. О нем только и говорят. Еще говорят, что ты сбежала с лордом Байроном и тайно с ним обвенчалась. – Нора нагнулась к Люси. – Или это не так?
Новый том его стихов – книга, которой он так гордился, – выходит на этой неделе, но он нашел время отвезти Люси и помочь в ее деле. Несмотря на унижение и злость на Нору, Люси захлестнуло теплое, глубокое чувство. Байрон помог ей, счел ее дело выше собственного тщеславия, спас ее. Конечно, он был несносным, но в то же время милым. Он жил по собственным законам, и, думая об этом, Люси краснела. Однако в остальном, что не касалось любви, его честь была безупречна.
– Все это ложные слухи, – сказала Люси Норе.
– Тогда где же ты была? – спросила Нора. – Ты должна рассказать мне, это останется между нами, клянусь. Только, пожалуйста, расскажи.
У Люси сжалось горло.
– Если так хочешь, я попала в плен к эльфам.
Нора с раздражением демонстративно отвернулась.
* * *
Люси решила, что покинет дом так скоро, как только сможет, – через два дня. Ей тяжело было переносить косые взгляды, шушуканье, жестокость. Пусть думают что хотят, решила она, но другого выбора не было. Скоро она вернется в Ноттингем. Там на ней тоже будет клеймо распутницы. Дядя откажет ей в крове, и что тогда? Придется искать средства жить самостоятельно. Это не должно составить большого труда. Женщина, владеющая искусством магии, всегда заработает себе на жизнь. Она бы такую жизнь сама не выбрала, но альтернативы не было, и роптать не приходилось. Однако обо всем этом она будет думать после того, как победит леди Харриет.
В пятницу настало время уезжать. Люси нашла Нору, чтобы попрощаться. Нора была холодна. Как только стало ясно, что Люси не собирается делиться секретами, для Норы она потеряла всякую ценность. Одно дело давать повод сладострастным слухам, а другое – стать потаскухой. От нее отвернулся свет, и ей нечего было предложить подруге, которая сама и предоставила ей возможность стать отверженной.
– Надеюсь, – сказала Нора вместо слов прощания, – в Ноттингеме ты будешь вести себя более благоразумно, чем здесь.
– Именно это и я собираюсь делать, – сказала ей Люси.
Она повернулась и спустилась на улицу, где сообщила кучеру, что готова отправиться на постоялый двор, а оттуда отбыть из Лондона. Сундуки были уже погружены. Слуга, открывая дверцу, посмотрел на нее маслеными глазками. Его взгляд говорил, что, останься он наедине с молодой женщиной с подобной репутацией, неизвестно, что бы было. Миссис Эмет уже сидела внутри и вязала. Она похлопала по сиденью рядом.
– Да, приключений было предостаточно, – сказала она задумчиво.
Люси услышала, как ее кто-то окликнул.
Она обернулась и увидела, что к ней идет Джонас Моррисон. Он раскраснелся и запыхался.
– Слава богу, с вами все в порядке, – сказал он, задыхаясь. – Конечно, я не сомневался. Как могло быть иначе? Вы ведь Люси Деррик, которая может все. И все равно я беспокоился.
Его слова не произвели на нее впечатления. Люси почувствовала, что в ней вновь закипает гнев, но любопытство пересилило, к тому же ей была нужна передышка от обрушившихся на нее неприятностей. Мог ли этот человек, который верил, что влюблен в нее, дать то, что ей было нужно?
– Мистер Моррисон, – сказала она бодрым голосом, – что случилось?
– Началась революция, – ответил он. – У меня плохие новости о премьер-министре, предводителе моего ордена, Спенсере Персивале. Его убили.
* * *
Люси вновь пригласили в дом, только потому, что она была знакома с джентльменом, который принес такую страшную новость.
– Ничего удивительного, что женщина, подобная мисс Деррик, знает всех на свете джентльменов, – сказал мистер Гилли дочери, и та улыбнулась, оценив его юмор. Было видно, они понимали друг друга с полуслова.
– В премьер-министра стреляли. Он мертв. Больше нам ничего не известно, но, предположительно, это дело рук луддитов. В городе уже начались волнения. Все члены правительства вынуждены теперь скрываться. Никто не знает, кто может стать следующей жертвой. Мы опасаемся, что это первый шаг к массовым убийствам, как во время революции в Париже. Мои люди, – он многозначительно глянул на Люси, давая понять, что речь идет о розенкрейцерах, – делают все, чтобы успокоить народ. Молю бога, чтобы это принесло плоды.
– Уверен, можно принять какие-то меры, – сказал мистер Гилли. – Разве принц-регент или армия не сможет подавить восстание?
– Солдаты патрулируют улицы и пресекают волнения. Убийца задержан, принимаются все меры, чтобы выяснить его имя и мотивы, но, пока мы не будем знать больше, могу только посоветовать подумать о своей безопасности. Насколько я понимаю, у вас есть собственный экипаж, сэр.
– Разумеется, – сказал мистер Гилли.
– Тогда вы должны немедленно уехать в Ноттингем и увезти свою дочь и мисс Деррик.
– Разумеется, я возьму с собой дочь. Что касается молодой леди, ей придется выбираться самостоятельно.
Мистер Моррисон посмотрел на него с изумлением:
– Прошу прощения, сэр. Вы собираетесь бросить свою гостью, юную леди,на произвол судьбы в минуту кризиса? Я полагал, что вы джентльмен.
Мистер Гилли поднялся на ноги:
– Прошу прощения, сэр, но кто вы, собственно, такой, чтобы я подчинялся вашим приказам или слушал ваши оскорбления?
– Мое имя Джонас Моррисон, – сказал тот и поклонился.
У мистера Гилли округлились глаза.
– Джонас Моррисон! Тот самый герой, который…
Мистер Моррисон предостерегающе поднял руку:
– Сэр, ваша должность в Адмиралтействе делает вас посвященным в определенные секреты, но они не подлежат разглашению.
Люси с удивлением наблюдала за этим разговором. Сначала миссис Квинс убежала в панике, услышав имя Джонаса Моррисона, теперь мистер Гилли не может скрыть своего изумления. Кем на самом деле был этот человек и что он такого сделал, что вызывал подобную реакцию? Ясно, что не просто подлец, которому нравится соблазнять невинных девушек, хотя именно им он и был.
– Вы совершенно правы, – пошел на попятную мистер Гилли. – Такая честь познакомиться с вами. Учитывая ваше положение, я должен быть с вами откровенен. Вы позволите несколько слов наедине?
Они отошли в дальний угол комнаты и стали о чем-то переговариваться приглушенными голосами. Потом вернулись, и мистер Моррисон обратился к Люси:
– Мисс Деррик, с прискорбием вынужден сообщить, что ваш хозяин не является джентльменом, как вы считали. Он берет на себя смелость судить о вещах, которых не понимает. Если ваш долг призвал вас неожиданно отправиться в путешествие, даже в сопровождении такого известного распутника, как Байрон, я высоко ценю жертву, которую вы принесли. И не допускаю даже на секунду мысли о вашем неподобающем поведении. – Он поклонился ей.
Несмотря на то что такая его уверенность, безусловно, была вызвана заклятием, которое она на него наложила, Люси все равно тронула его нежданная доброта.
– Благодарю вас, сэр.
– Мужчины готовы простить женщине все, что угодно, если есть надежда получить соответствующую награду, – сказал мистер Гилли дочери.
Нора взяла отца под руку.
– Папа, оставим их одних на минуту, пусть поговорят, – сказала она и повела отца из комнаты.
Когда они остались одни, Люси спросила мистера Моррисона:
– Где вы были? Пока вы бог знает где пропадали и бог знает чем занимались, я попала в плен сначала к леди Харриет, потом к мистеру Олсону. Мне пришлось стрелять из пистолета в одного из ревенантов. Вот, собственно, где была я.