Текст книги "Двенадцатое заклятие"

Автор книги: Дэвид Лисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц)

Люси не знала, что сказать, и только прижала книгу к груди. Ей хотелось купаться в этом новом ощущении, что она особенная, что от нее многое зависит и что от нее многого ждут. Сегодня она узнала, что их с Мартой обманом лишили наследства, что у них украли свободу, но эти ужасные новости каким-то образом смягчили обещания мисс Крофорд. Сама идея магии казалась Люси глупой, но она не могла не принимать во внимание того, что видела. Это действительно былоглупо, но в то же время Люси знала, что это было правдой. И вдруг все это открылось ей. Когда у нее есть такой друг, как мисс Крофорд, которая ей помогает, скоро все будет по-другому.

13

Перемены начались не сразу. Люси никак не могла найти удобное время, чтобы достать книгу из потайного места и углубиться в ее изучение, а возможно, она просто не хотела его находить. Ей было достаточно представить бледное прекрасное лицо мисс Крофорд, как ее переполняло чувство полного счастья. По временам она гнала этот образ прочь, запрещая себе верить в то, что ее жизнь может измениться.

В конце концов ею стало двигать чувство ответственности перед мисс Крофорд. Случись, что она нанесет ей визит и спросит, как идут дела, Люси хотелось бы сказать, что она преуспела, или, по крайней мере, честно и с достоинством признаться, что у нее ничего не вышло. Когда она все же ознакомилась с заклятиями, то совершенно растерялась. Все они казались одинаково правдоподобными. В основном они составлялись из квадратов, разбитых на меньшие по размеру квадраты, в которые были вписаны буквы – латинские, греческие или еврейские, а иногда какие-то загадочные рунические символы. Часто текст располагался вне квадрата, иногда в кругах, окружающих квадрат. В одних случаях человеку, на которого было направлено действие заклятия, следовало просто носить его на шее или на теле. В других случаях требовались более сложные процедуры – сочетание с определенными растениями, действиями или другими предметами. Люси копировала их, просто чтобы убедиться, что способна воссоздать заклятие целиком, и всегда уничтожала результаты своего труда.

Она сидела в единственном удобном кресле у себя в комнате, с лампой, светящей сзади, и перелистывала страницы в пятый или шестой раз, но не представляла, как можно определить, настоящее это заклятие или нет. Все они были разными, все имели собственные характеристики, ни одно не выделялось и не уступало другому, каждое было одинаково непонятно.

Быть может, она устала или позабыла на миг о своих чаяниях, а быть может, не хотела питать себя надеждой, но Люси удалось отвлечься от своих мыслей. Она стала забываться, сродни тому, как научилась расслабляться давным-давно у миссис Квинс. В таком полубессознательном состоянии она листала страницы книги, а потом резко остановилась. Ее сердце было готово разорваться в груди. Она вдруг увидела заклятие, которое отличалось от других, – оно обладало мощью и энергией и точно было настоящим, в этом не могло быть сомнений. Вот она – магия.

Оно напомнило ей оптическую иллюзию гравюр-обманок из книги, которую она как-то листала с сестрами. Если смотреть на такие гравюры под одним углом, то на изображении виделось одно, а если под другим, то открывалось нечто совсем иное. Как появлялись эти спрятанные образы, Люси понятия не имела. Когда Марта умоляла ее объяснить, как их увидеть, Люси не знала, что сказать. Она могла только посоветовать смотреть с разных ракурсов, пока не увидишь.

Люси поспешно листала книгу и видела заклятия насквозь – некоторые выскакивали со страницы, заявляя о своей силе, а некоторые оставались лежать безжизненными и плоскими. Она с удивлением поняла, что смеется, когда отличает одни от других. Люси захлопнула книгу и прижала ее к груди. Мисс Крофорд говорила правду. Если магия существует, Люси ею владеет. Но как это может изменить ее жизнь?

В конечном итоге заклятий осталось даже меньше, чем говорила мисс Крофорд, всего тридцать шесть. Многие были направлены на то, чтобы вызвать любовь, преданность или послушание. Некоторые казались столь отвратительными, что Люси и представить не могла, как можно их использовать. Некоторые заслуживали, чтобы испробовать их хотя бы ради того, чтобы убедиться: они действуют. Люси захотелось найти удобный случай и применить какое-нибудь из заклятий, и она решила держать книгу при себе, пока такой случай не подвернется.

* * *

Через несколько дней в Ноттингеме должен был состояться бал. Дядя Лоуэлл не желал тратиться на подготовку к нему, когда Люси уже нашла себе мужа, но миссис Квинс настоял на том, чтобы Люси появилась на балу. Мистер Олсон будет там, он написал записку, в которой говорил, что хочет танцевать с Люси. Миссис Квинс выразила мнение, что было бы глупо позволить такому завидному жениху предстать перед огромным числом молодых барышень в отсутствие Люси. Аргументы миссис Квинс победили, и дядя Лоуэлл позволил Люси новую ленту для шляпки, хотя подобный экстравагантный подарок привел его чувства в полное расстройство.

Люси идти не хотела. Когда-то ей нравились ежемесячные балы, где можно было встретиться с друзьями, поболтать и сделать вид на короткое время, будто она счастлива. Сейчас ее волновало совсем другое, но, раз ей не позволено остаться дома, она решила извлечь максимум полезного из посещения бала.

Зал для танцев на Лоу-Пейвмент, в двух шагах от дома дяди Лоуэлла, представлял собой красивое здание, как внутри, так и снаружи, и был слишком роскошным для светской жизни Ноттингема. Люси зал нравился, он был светлым, просторным и приятным. Ей всегда нравилось находиться в местах, которые разительно отличались от дома ее дяди. Когда Люси вошла – правда, войти ей удалось не сразу, так как пришлось ждать, когда закончится спор со стряпчим, который пытался проникнуть в зал вопреки правилам, запрещающим подобным типам присутствие на балах, – она пришла в восторг, услышав трио музыкантов, которые одухотворенно исполняли чрезвычайно популярную в этом году мелодию. Миссис Квинс осмотрела окружающих, проверяя, все ли достойные внимания люди присутствуют или, наоборот, кого-то нет, что могло стать предметом сплетен. Когда возможные комментарии были исчерпаны, она удалилась с другими матронами в зал для игры в карты. Она бы предпочла остаться с молодежью, чтобы присматривать за Люси, но это бы, во-первых, сочли бестактным, а во-вторых, привлекло бы ненужное внимание к Люси, что вовсе не входило в планы миссис Квинс.

Оставшись одна, Люси вскоре увидела небольшую группу знакомых девушек – все примерно ее возраста и незамужние. Она почти ко всем относилась с симпатией, но ни одна из них так и не стала ее подругой. В Ноттингеме к Люси всегда относились как к девице без перспектив, и с такой репутацией завести друзей было трудно. Люси изо всех сил старалась быть милой с этими девушками, так как они заменяли ей настоящих подруг в ситуациях, подобных нынешней.

Главной среди девушек по единогласному и молчаливому согласию была Нора Гилли. Она была немного выше ростом и худее, чем Люси. У нее было узкое лицо, острый нос, смотрящий вниз, и слишком широкий рот, будто специально созданный для презрительных усмешек. Нора не являлась красавицей в традиционном смысле слова, но у нее было подвижное лицо, и если бы она обладала более мягким характером, то и лицо тоже могло бы быть милым. К сожалению, характер у Норы был желчным. Она обожала сплетничать, выискивая недостатки в других, и первая с радостью и готовностью высмеивала их. От этого лицо ее казалось непривлекательным, не столько некрасивым, сколько тревожаще-чувственным. Она была девушкой, с которой молодые люди стремились познакомиться, потанцевать и пригласить в кофейню. Нора ничуть не сомневалась, что должна получить чрезвычайно выгодное предложение руки и сердца, однако Люси уже достаточно хорошо знала жизнь, чтобы заключить: та истолковывала знаки внимания неправильно.

Нора стояла в окружении других девушек. Подле находился ее отец, джентльмен около шестидесяти лет, с коротко стриженными седыми волосами, приятным и, видимо, красивым в молодости лицом и такими яркими голубыми глазами, что, когда Люси впервые увидела их, была просто поражена. Мистер Гилли был необычным для своего возраста человеком, ибо предпочитал общество молодежи, которое включало его дочь и ее друзей.

Отец Люси всегда делал вид, что считает своих дочерей глупыми, а их друзей еще глупее. Однако у себя в кабинете, когда они беседовали о ботанике или астрономии или когда он проверял задания Люси по латыни, он превращался в терпеливого, понимающего, сочувствующего родителя, которому было интересно все, что Люси говорила. Мистер Гилли, как казалось Люси, был полной противоположностью – на людях он делал вид, что ему все интересны, но она подозревала, что на самом деле он относился ко всем с презрением.

Мистер Гилли стоял с дочерью и десятком девушек ее лет. Они смеялись над каким-то его остроумным замечанием. У всех в руках были веера, которыми они прикрывали рот, а потом, не сговариваясь, одновременно начинали обмахиваться – словно бабочки трепетали крыльями. Люси знала, что многие из девушек были тайно влюблены в мистера Гилли, – вполне невинное увлечение, ибо существовала миссис Гилли, не столь общительная, но в полном здравии. Только ради того, чтобы отвлечься от скуки, Люси и сама подумывала, не увлечься ли этим джентльменом, но так и не смогла себя заставить. Мистер Гилли слишком любил внимание молодых девушек, и это все портило.

Увидев, что она приближается, он низко ей поклонился.

– А, мисс Деррик, – произнес он. – Я надеялся, что получу удовольствие встретить вас сегодня здесь. Иначе я бы сюда не пришел из-за страха подхватить простуду. Погода для меня еще недостаточно теплая.

Говорили, что на мистера Гилли в юности произвело неизгладимое впечатление то, что случилось с его старшим братом, который проснулся однажды утром с легкой простудой и до полудня умер. После этого мистер Гилли не выходил из дому в холодную и сырую погоду и даже когда было просто облачно.

– Такой пожилой человек, как я, должен проявлять осторожность.

Несколько девушек выразили протест, сказав, что он вовсе не пожилой. Он отмахнулся от их возражений, хотя было видно, насколько их замечания были ему приятны. То, что Люси не присоединилась к возгласам протеста, не ускользнуло от его внимания. Он внимательно посмотрел на нее и попробовал другой ход:

– Чтобы увидеть вас, любой мужчина готов рисковать своим здоровьем, даже такой старик, как я.

На Люси было платье цвета слоновой кости с французской вышивкой золотом на груди. Платье было самое обыкновенное, Люси не хотела надевать одно из лучших на этот бал, но она не сомневалась, что оно ей идет. Судя по взгляду мистера Гилли, она была права.

– У нас потрясающая новость, – сказала Нора, пытаясь вернуть себе внимание. – Умер один из помощников секретаря в Адмиралтействе!

– Поздравляю вас, – сказала Люси, которая не понимала, как это может быть хорошей новостью, но не могла упустить возможность выразить иронию.

Девушки захихикали, а Нора надулась:

– Да вы ничего не поняли. Мой отец должен занять его место. Мы переедем в Лондон до конца месяца.

Норе и вправду было чему радоваться. Люси никогда не была в Лондоне, не была представлена при дворе в отличие от Норы, а о переезде в Лондон грезили все провинциальные девушки. И вот мистер Гилли получал должность, о которой давно мечтал, отчего выигрывала и его дочь.

Как и других девушек, Люси покоробила удача Норы, но она поборола свои чувства, так как знала, что следует сделать. Она обняла Нору и пожелала ей удачи, сказав то, что ее подруга хотела бы услышать, а именно что она сгорает от зависти.

– Вы, конечно, сможете нас навещать, – сказал мистер Гилли с великодушием, которое предполагала его новая должность. – В городском воздухе зимой полно гари, что вредно для легких, но приходится идти на риск, если хочешь получить удовольствие.

– Конечно, – отозвалась Сара Нолин, одна из девушек. – Мы вседолжны приехать в гости.

Внимание мистера Гилли было целиком приковано к Люси. Он смотрел на нее удивительно молодыми глазами.

– Знаю, Нора будет в особенности рада видеть вас, мисс Деррик. А теперь, леди, вынужден откланяться. Прошу прощения, но мне надо сесть поближе к камельку, чтобы согреть свои легкие.

Когда он удалился, Люси снова обняла Нору:

– Представляю, как вы рады. Конечно, нам будет вас ужасно не хватать, но мы перестанем для вас существовать. У вас будут сплошные балы и рауты, встречи с самыми знаменитыми людьми.

– Вас ведь тоже есть с чем поздравить? Я слышала, вы скоро будете носить другую фамилию.

Девушки обступили Люси в нетерпении услышать ее ответ. Словно стайка избалованных собачек, окруживших доброго хозяина, который не скупился на подачки со стола.

– Не пойму, на что вы намекаете, – ответила Люси. Ее брак с мистером Олсоном был слишком болезненной темой, поэтому она не в силах была ни подтвердить, ни опровергнуть что-либо.

– Да будет вам, – сказала Нора. – Мы не смогли бы так хранить тайны, как вы, Люси. Так вы выходите замуж за мистера Олсона или нет?

Люси не хотелось отвечать. В ее словах было бы слишком много горечи, поэтому она только засмеялась и сказала:

– Не стоит полагаться на слухи.

– То есть тогда он свободен и любая из нас может танцевать с ним, если захочет? Конечно, он не такой уж красавец, но, главное, свободен и, говорят, скоро станет богатым. Для Ноттингема это самое важное.

Нора говорила, скривив рот, что, по ее мнению, должно было выражать иронию, но Люси видела в этом развращенность. Именно из-за такого выражения лица дядя Лоуэлл называл Нору «девушкой, которая в скором времени превратится в распутницу».

– Можете поступать как пожелаете, – ответила Люси, – но, думаю, для девушки, которая вот-вот переедет в Лондон, мистер Олсон должен казаться слишком провинциальным.

– До Лондона еще долго, – ответила Нора, – а мне надо развлекаться. Однако я не претендую на то, что принадлежит вам.

– Если завоюете его симпатию, пусть даже всего на месяц, я не обижусь.

– Мне кажется, она хитрит, – сказала другая девушка, мисс Бастенвиль, – хочет его для себя, но не говорит, чтобы не разочароваться.

Люси ничего не ответила, так как в эту минуту в зал вошел сам мистер Олсон, и его появление тотчас заметили все незамужние девицы. Костюм его по лондонским меркам был немодным, но в Ноттингеме смотрелся весьма достойно, был превосходно скроен и подчеркивал его коренастую фигуру. Мистер Олсон вошел с уверенностью, граничащей с любезностью, и даже отвесил учтивые поклоны дамам, мимо которых проходил. Он бросал взгляды по сторонам, явно стараясь найти кого-то, и Люси знала, что он ищет ее.

Она похолодела, ее охватила животная паника. Она за него не выйдет. Она станет гувернанткой или горничной. Поступит как героини романов – они делали то, что считали правильным и благородным, а не то, что было целесообразно. И не потому, что она считала себя добродетельной, а оттого, что вдруг поняла, что простой путь на самом деле совсем не простой. Он ужасен.

Люси повсюду носила с собой маленький томик с заклятиями, который подарила ей мисс Крофорд. Сегодня она оставила его в своей пелерине и вдруг решила, что настало время попробовать. Ей пришло в голову, что она может заставить мистера Олсона влюбиться в Нору, но Люси сразу отказалась от этой затеи. Она вспомнила слова мисс Крофорд, да ей и самой казалось, что заставлять человека думать, что он влюблен в кого-то, жестоко. Кроме того, для наложения такого заклятия нужны были волосы и другие вещи, принадлежащие обоим. Получить их не представлялось возможным. Люси вдруг поняла, какое заклятие должна испробовать. Это не решит ее проблем, но если оно сработает, то избавит ее от необходимости танцевать с мистером Олсоном сегодня вечером. После этого она отдаст себя на милость мисс Крофорд и будет умолять помочь ей спастись и от сковороды, и от огня.

Люси увидела, что мистер Олсон смотрит в ее сторону, и у нее задрожали колени. Их взгляды встретились, и она поняла, что вступает на путь, с которого нельзя будет свернуть. Так тому и быть. Это ее жизнь и ее выбор. Если д олжно выбирать между мистером Олсоном и мисс Крофорд, выбор очевиден. Люси повернулась и пошла прочь.

Сначала в зал, где играли в карты. Там она послала одного из слуг принести ее пелерину. Пока она ждала, нашла перо, склянку чернил и чистый лист бумаги. Ситуация осложнялась тем, что необходимо было не попасться на глаза миссис Квинс, но та была увлечена игрой. Держась у нее за спиной, Люси удалось остаться незамеченной.

Заполучив книгу, Люси отправилась в кухню. Закуски давным-давно были приготовлены, и в кухне остались лишь несколько служанок, которые о чем-то возбужденно перешептывались. Люси улыбнулась девушкам, прошла в дальний угол и разложила все, что ей было нужно, на разделочной доске.

Люси заглянула в книгу, дабы убедиться, что ничего не забыла, и увидела, что ей не хватает лимона. Она нашла лимон, который сочли слишком сморщенным для пунша, но Люси решила, что для ее целей он вполне сгодится. Она взяла лимон и нож и вернулась к разделочной доске.

Раскрыв книгу на нужной странице, Люси начала копировать заклятие, точно следуя оригиналу, как делала это у себя в комнате. Заклятие состояло из пяти рядов пяти греческих букв. Давным-давно под руководством отца она научилась писать эти буквы, а также еврейские. Далее шел круг, в котором разместилось несколько слов на латыни.

На первый взгляд скопировать заклятие было несложно. Просто перерисовать символы с одного листка бумаги на другой. На самом деле все было иначе. Люси интуитивно понимала, что должна перерисовать все точно: строчки в правильном порядке, одна часть перед другой, слово перед завитушкой. Она чувствовала, одно было правильным, другое – нет. Каждый раз, когда Люси смотрела на изображение в книге, она видела, как должно двигаться ее перо. Она поворачивала лист бумаги, обе руки ее были заняты. Она решала сразу несколько задач, словно символы, которые она копировала, находились в постоянном движении и ей нужно было торопиться закончить работу, прежде чем они исчезнут.

И миссис Квинс, и мисс Крофорд сравнивали магию с музыкой. Ей это показалось логичным, но только сейчас она поняла, что они имели в виду. Люси полностью отдалась работе, но в то же самое время была сосредоточенной и собранной, думала о том, что делает и что будет делать в следующий миг. Мысли ее жили совместной жизнью, но существовали по отдельности, как руки на клавиатуре фортепьяно.

Работа заняла около десяти минут. Изображение получилось живым, чувствовалось, что оно заряжено энергией, почти гудит, как недобитая муха, которая машет крылышками с огромной скоростью, но не может двинуться с места. Заклятие было чем-то большим, чем просто рисунок на листе, оно пронизывало воздух, как острое лезвие. Она нарисовала его очень аккуратно, нажимая легко, так чтобы не нужно было промокать чернила, а только подождать, чтобы они высохли. Через пару минут, когда чернила просохли, Люси взяла в одну руку нож, в другую – лимон и стала приводить себя в состояние покоя, прогоняя окружающее: девушек-служанок, шум, доносившийся из зала, где играли в карты, звуки музыки и гул голосов из танцевального зала. Все исчезло, кроме ножа, лимона и решительности. Люси вдруг ощутила, что пора, и разрезала лимон, прошептав: «Уолтер Олсон». Она произнесла имя только раз, но с твердостью и силой и, возможно, даже со злобой.

Люси испытала удивительное чувство – у нее похолодело в животе, будто она падала во сне. Ее бросило в холод, а может быть, в жар. Чувство было пронзительное, странное и знакомое. Она взяла половинку лимона и слегка надавила. Три капли сока упали на бумагу, и она поняла, что заклятие удалось.

Люси вышла из укромного места и взглянула на результат своего труда, довольная собой. Она подняла голову и, к своему изумлению, увидела мужчину, который стоял на пороге и смотрел на нее. Он исчез, как только она его заметила. В нем было что-то знакомое, и это ее поразило. Она видела его всего секунду, но была уверена, что знает его, хотя не понимала откуда. Люси была уверена еще в одном. Она увидела это в его глазах и ошибиться не могла. Все длилось не более секунды, но, чтобы увидеть, этого было достаточно. Кем бы ни был этот человек, ему было известно, что она занималась магией.