Текст книги "Dragon Age: Раскол (ЛП) (редактор Валерия Игоревна)"

Автор книги: Дэвид Гэйдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Внутри было темно, как в яме, воздух был наполнен запахом чего-то несвежего. Рис подавил кашель и засветил посох. Свет озарил комнату, длинной едва ли превосходящую его вытянутую руку, по обеим сторонам стояли шаткие полки, наполненные предметами, которые Усмиренные использовали для обслуживания в комнатах магов, настолько, что казалось, сейчас они треснут. Были также свидетельства того, что комната часто использовалась учениками – на полу валялись хлебные крошки, пепел от неразрешенных угольных трубок и исчерпанных светящихся камней.

Странно, что ученики не обнаружили шатающийся камень в задней стене. Если бы обнаружили, они б поняли, что им не нужно прятаться в уборной. Надавив на камень, можно было открыть потайной люк, который вел к длинному узкому пространству. Оттуда можно было незаметно пробраться через кухни в нижние этажи башни, подземелья. Таких проходов в Белом Шпиле было множество; немногие маги, которые знали о них, ревностно оберегали свое знание, чтобы храмовники их не заперли.

Следующий час прошел в ползании в непроглядной темноте и пыли в поисках пути. Около кухонных комнат ему пришлось перемещаться среди стен, стараясь не кашлять от неприятного запаха. Затем узкий проход, наконец, превратился в очень крутую лестницу. Он мог стоять, но стены были настолько узкими, что он едва мог протиснуться через них. Все пространство было замкнутым. Плотным. Душным.

Облегчение, которое он испытал, когда воздух изменился, было очевидным. Он понял, что лестницы ведут вниз, в открытую комнату, которая относилась к одной из неиспользуемых частей нижних этажей, и он подбирался все ближе. Рис начал быстро спускаться вниз – слишком быстро, как выяснилось. Одна из последних ступенек обвалилась под его весом, и с тревожным криком он упал вперед.

Посох вылетел из его рук и упал куда-то вниз с треском, его свет погас, и Рис не сильно от него отстал. Стараясь замедлить свое падение, цепляясь за стены, он только сделал свое падение ещё более неловким. Он изворачивался и спотыкался, ударялся головой о стену и, наконец, со всей силой упал лицом вниз.

Ох.

Рис лежал в темноте, привыкая к боли. Её было много, острой и пульсирующей. Медленно он проверил масштаб повреждений. Рука сгибалась нормально. Ноги двигались. Ничего не было сломано, хотя его тело думало иначе. Облегчение, если говорить точно.

Звуков шагов не было, ничего не указывало на то, что кто-либо услышал его падение и пришел проверить. Это было не удивительно. Это место находилось недалеко от темницы, но с учетом того, как распространялся звук в Яме, вряд ли кто-то нашел бы его источник, даже если бы услышал. Стражники обычно так далеко не забредали, но ведь всему наступает начало.

Со стоном Рис поднялся на колени. Пощупал вокруг себя в поисках посоха. Его руки нащупывали только пыль, пыль и пыль. Ещё были шатающиеся камни и прогнившие деревяшки. Возможно, когда-то эта комната была кладовкой, хотя, как давно это было, никто не знал. Вокруг валялись несколько старых ящиков и бочек, давно пустых и ценных только паучьих сетей. Неужели там был стул? Наверное, какой-нибудь отважный маг принес его сюда многие годы назад, но сидеть на нем было небезопасным.

Наконец, он отыскал свой посох. Взяв его в руки, он засветил круглый наконечник…

…и охнул в шоке. Кто-то ещё был в этой же комнате. Не дальше пяти шагов от него на корточках сидел молодой человек, смотря на него из-под космы нечесаных светлых волос. Он явно не был ни храмовником, ни магом, одетый в давным-давно не видевшую стирку поношенную кожаную одежду, покрытую пылью и грязью. Судя по тому, как он сидел на земле, он испытывал скрываемое напряжение, как пойманная тюремная крыса – парализованный страхом и желающий сбежать.

– Коул, – выдохнул Рис, дыша глубоко, чтобы привести сердцебиение в норму. – Ты до смерти меня напугал!

Юноша закусил нижнюю губу, неловко поежившись.

– Я долго тебя не видел, – сказал он. Его голос отдавал дребезжанием, без сомнения, от редкого использования. – Я думал, ты забыл.

– Я не забыл. Я же говорил тебе, что становится все труднее выбираться сюда?

Рис осторожно встал. Он стряхнул с себя часть грязи, хмурясь при виде порезов и синяков, которые потом будет сложно объяснить. Потом он остановился, вспомнив причину, по которой он приложил все эти усилия, чтобы вообще прийти сюда. Он повернулся, чтобы посмотреть на Коула, осторожно раздумывая над тем, как поднять этот вопрос. Юноша и так достаточно нервничал.

– Есть кое-что, о чем я должен спросить тебя, – начал он. – Что-то важное.

–О.

То, каким образом Коул поерзал на месте, как виноватый ребенок, который отчаянно ищет причину, чтобы уйти, но не может убежать, сказало Рису все, что ему было нужно. Коул знал, о чем именно его спросят. Он знал, и все равно нашел Риса, потому что не мог помочь себе сам.

– Это ты, так ведь? Ты и есть убийца.

Глава 4

Рис впервые встретил Коула около года назад.

Он хорошо это помнил, потому что тогда Белый Шпиль только что получил новости о восстании в Киркволле. Маги по всей башне со страхом сновали по коридорам, в которых во всеоружии были расставлены храмовники. Посерди всего этого, иногда Рис мельком видел крадущегося незнакомца, молодого человека, который не бегал туда-сюда как остальные, а просто…смотрел. Несмотря на странный внешний вид незнакомца, Рис не придавал ему большого значения. Ещё один новый ученик, или посетитель, которому храмовники разрешили войти. В конце концов, другие тоже не обращали внимания на юношу, так почему он должен был? Тогда незнакомцы в башне были необычным зрелищем, но такое случалось.

Позже, во время лекции в Большом Зале, Рис снова его увидел. Он сидел в конце зала и изучал все происходящее с озадаченным выражением лица. Юноша, казалось, абсолютно не соответствовал обстановке, и Рис повернулся к Адриан и спросил, кто, по её мнению, этот юноша.

Адриан посмотрела, куда он указывал, и нахмурилась.

– О ком ты говоришь? Там никого нет.

– Ты уверенна?

– Это шутка? Что ты видишь?

Это заставило Риса замолчать. Если он видел что-то, чего не видела Адриан, то это было либо его воображение, либо…что-то хуже. Это мог быть дух, или даже демон, и это означало неприятности. Все же, он был медиумом. Если этот молодой человек был демоном, почему он этого не ощущал?

Так, Рис представил все это Адриан как недоразумение, наполовину убежденный, что так оно и было. Позже он немного поспрашивал людей – осторожно. Не видел ли кто что-нибудь странное в башне? Кого-то не из местных. Тогда он и услышал о Призраке Шпиля.

Конечно, это был абсурд. Все в его исследованиях говорило о том, что призраков не существует. В лучшем случае, это были духи, притворяющиеся умершими, или заблудшие. Когда люди умирали, их души отправлялись…куда-то. Если верить Церкви, то они отправлялись к Создателю в какое-то место за пределами Тени. Даже духи говорили, что не знали, что это за место, если, конечно, на слова таких существ можно полагаться.

Тем не менее, эти слухи вызвали у него даже больше беспокойства. Таким образом, он внимательно наблюдал за юношей, чтобы, когда тот вновь появится, Рис смог бы противостоять ему. Но, как в старой поговорке, в которой время тянется бесконечно, когда ты ждешь, ему долго нигде не встречались знаки присутствия молодого человека.

Поэтому Рис спустился в Яму, чтобы найти его. Все, кто упоминал загадочного призрака, сходились на том, что найти его можно здесь. Если это был дух, Рис просто обязан был выяснить ради его исследования, почему он его не чувствует, и ради себя – что не находится под влиянием какого-нибудь хитрого демона.

Он искал в архивах. Он высматривал юношу в забытых частях башни и даже там, где, формально, было нельзя находиться. И как раз тогда, когда он начал подозревать, что все это было плодом его воображения, он наткнулся на Коула. Точнее, Коул наткнулся на него.

Рис помнил, как он повернул за угол и практически врезался в стоявшего там молодого человека, который наблюдал ним. Когда Рис заговорил с ним, юноша отскочил как от удара. Очевидно, шок от того, что он нашел кого-то, способного видеть его, был сильным, и успокоить юношу оказалось немного сложным. Туда его привлекли поиски Риса, но он никогда не думал, что это связано с тем, что Рис видел его. Он уже давно престал следить за другими людьми – заметят его или нет, потому что этого никогда не происходило.

Тот первый разговор был…разъясняющим. По словам Коула, храмовники привели его сюда и бросили в клетку. Он не помнил когда и не помнил точно, как выбрался – но теперь он был потерян в мире, который его не видел. Рис никогда не слышал о таком. Честно говоря, ему пришлось прикоснуться к юноше, чтобы убедиться в том, что он настоящий.

– Как ты можешь быть невидимым? – спросил он.

– Я не знаю.

– Но…люди видели тебя. Во всяком случае, мельком. Я слышал рассказы.

– Иногда. Я не знаю почему.

Ответы Коула были уклончивыми. Он чувствовал себя неловко, когда его расспрашивали, и боялся, что же сделает Рис теперь, когда он знает о его присутствии. Он до степени отчаяния умолял, чтобы его не сдавали храмовникам. Рис неохотно согласился – в конце концов, кто бы ему поверил, если бы он сказал, что по башне бродит человек-невидимка. Тем более, что этот человек не хотел, чтобы его увидели.

И он оставил Коула там, пообещав вернуться позже, и не понял, почему юноша ответил молчаливым недоверием, пока не нашел его снова через несколько дней. Тогда, Коул снова сильно удивился. Он сказал, что ему удавалось привлечь внимание людей и до этого, он мог такое, если сильно постараться. Но они всегда вскоре забывали о нем. Он просто ускользал из их памяти, и он предполагал, что с Рисом будет то же самое.

Но этого не произошло. Рис возвращался каждый раз, сначала потому что был заинтригован этой странной загадкой. Если бы он смог выяснить, что делает Коула невидимым, возможно, это помогло бы обратить процесс. Возможно, эта сила могла чему-то научить. Рис не был ученым, но интересные исследования всегда привлекали его – особенно, когда они могли помочь кому-то.

А Коулу нужна была помощь. Юноша никогда не говорил об этом, но было очевидно, что он был страшно одинок. Как бы ни было это знакомство странным или пугающим, страха никогда не было достаточно, чтобы держать его на расстоянии. Со временем, он перестал делать это для себя; конечно, Рис все ещё пытался найти правду, но это было потому, что Коул ему нравился. Разговорить юношу было нелегко, но он обладал острым умом и любопытной натурой. Он был так же отличным примером того, почему Круг не эффективен. Что если бы маги приветствовали его появление в башне, а не пугались или смеялись над ним. Что если бы ему дали понять, что его талант был не ужасающим, а уникальным и изумительным.

Поэтому они встречались так часто, как Рис осмеливался. Они играли в карты при свете светильника, и Коул показал ему некоторые из загадок, найденные им в Яме – Рис даже не предполагал, что эти предметы могут там находиться. Они разговаривали обо всем подряд, пока предметом общения были незначительные вещи. Вопросы о том, как Коул стал таким, или даже о возможности помочь ему, часто приводили к тому, что он просто растворялся в темноте.

Один раз их обнаружил храмовник, несший караул в архивах. Мужчина незаметно вошел в комнату, испугав их обоих, погруженных в раздумья над шахматной доской. Стражник постоял немного, пристально смотря, а потом спросил, всегда ли Рис играл в шахматы сам с собой. Рис с запинкой пробормотал отговорку о том, что он разрабатывает стратегии, и стражник пошел дальше, мотая головой в недоумении. До того момента Рис интересовался про себя, может дело не в том, что Коула трудно заметить, может кто-то, обладающий достаточными свидетельствами, будет нормально видеть его. Но это было не так.

А потом Коллегию Чародеев распустили.

Вслед за этим последовало усиленное внимание к каждому магу в Шпиле, а, следовательно, у Риса стало меньше возможностей для незаметных вылазок. Его визиты стали реже, и когда он приходил, то находил Коула замкнутым и апатичным. Юноша каждый раз был убежден в том, что Рис забыл его, несмотря на уверениях в обратном. Затем он становился печальным, выражая сомнение о том, что даже если Рис не забыл о нем пока, то скоро, несомненно, забудет.

Поэтому Рис удвоил свои усилия по поиску ответов. Его поиски в архивах открыли не много. Он хотел было обсудить этот вопрос с Адриан – но что бы она сказала? Что сказал бы любой другой? Даже не принимая во внимание на тот факт, что храмовники могли обнаружить его тайну, что могли ему посоветовать о человеке, свидетельство даже существования которого Рис не мог доказать. Невозможность помочь заставляла его чувствовать себя виноватым, как и мысль о том, что его визиты делают Коулу хуже, а не лучше.

Когда Рис спускался в Яму в предыдущий раз, ему пришлось искать Коула несколько часов. Это было необычно, так как обычно юноша сам находил его. Рис не осмелился звать его, вместо этого он прочесал забытые углы подземелий, где жил Коул, наполовину боясь, что может наткнуться на безжизненное тело.

В итоге он нашел Коула в усыпальнице храмовников, юноша сидел на огромном саркофаге подобно грустному ворону. Он казался нездоровым и бледным, как будто бы не спал несколько недель. Он не поздоровался, когда подошел Рис, только смотрел настороженно, и затем неожиданно спросил, считал ли Рис его умершим.

– Ты не мертв, – настаивал Рис. – Ты такой же реальный, как и я.

– Возможно, и ты не реален. Ты можешь быть демоном, посланным мучить меня.

– Это так? Я мучаю тебя?

Испуганный взгляд.

– Да. Нет.

Рис протянул руку, чтобы дотронуться до Коула, чтобы разубедить его, но юноша только взобрался выше по саркофагу.

– Оставь меня одного, – пробормотал он, хотя это прозвучало неубедительно.

– Ты точно хочешь, чтобы я ушел?

– Нет.

– Коул, пойдем со мной. Мне нужно показать тебя Первому Чародею, заставить его увидеть тебя. Мы можем все записать, чтобы никто не забыл. Потом мы попробуем тебе помочь. Мне жаль, но одному мне с этим не справиться.

Молчание.

– Разве тебе не нужна помощь? – спросил он.

– Я не хочу, чтобы мне делали больно. – Коул был взрослым, но это была мольба испуганного ребенка. Рис долго стоял там, беспомощно смотря на юношу.

– Знаешь, ты ведь можешь уйти. Тебе не обязательно оставаться в башне, в отличие от меня.

– И куда мне идти?

У Риса не было ответа. Никуда. Куда угодно, лишь бы не здесь. Если бы я был тобой, я бы прошел мимо этих храмовников, ушел из башни, куда-нибудь, где они меня никогда меня найдут. Но он не был Коулом. Юноша избегал верхние этажи башни, потому что люди пугали его. Город за пределами башни был для него невероятностью, таким пугающим в своем хаосе, что он, наверное, даже не мог представить его. И что это будет за жизнь – наблюдать мир, переполненный эмоциями, в котором ты – лишь зритель.

И Рис нехотя оставил его там, выходя из усыпальницы под сверлящим взглядом пары глаз в его спину. Это было месяц назад, и пока он не очутился в кабинете Рыцаря-Командора, он никогда не проводил параллель между молодым человеком и убийствами. Мысль о том, что он может быть чем-то иным, чем жертвой, никогда не приходила ему в голову.

Теперь Коул сидел прямо перед ним, с тем же самым взглядом, который присутствовал на его лице во время их последней встречи. Был ли Рис в опасности? Он знал, на что способен парень, но он ошибался. Больше чем просто ошибался – он идиот. Но какая-то часть его сущности цеплялась за возможность как-нибудь объяснить все это.

– Скажи мне, что это неправда, – потребовал он. – Скажи мне, что ты не убивал тех людей, и что всему есть логичное объяснение.

– Я не могу.

– Это была Магия Крови? Ты пытался... вылечить себя с помощью какого-то найденного ритуала? Ты нашел его в архивах?

Коул выглядел растерянным.

– Я не знаю никакой магии.

– Тогда почему? Скажи мне хотя бы это.

– Мне это было нужно.

– Нужно было убивать их? Как может…

Рис резко остановился, когда ему в голову пришла ужасающая мысль.

– Это был Жанно? Он нашел тебя, говорил с тобой? Он сказал тебе сделать это?

– Я не знаю, кто это.

– Маг, как я, но постарше. У него меньше волос. Я знаю, он иногда спускается сюда...

– А он кушает персики? Есть человек, который выглядит так, он спускается в архивы. Иногда я вижу его в крипте, но только когда он разговаривает с другими.

– Другими? С какими другими?

Коул пожал плечами.

– Они разговаривают в темноте, про скучные вещи. Он оставляет косточки от персиков на полу. Так я знаю, что он бывает там.

Рис на мгновение задумался об этом. Тайные встречи в крипте? Если Жанно был частью этого…тогда предположения Лорда-Искателя о существовании заговора не так уж далеки от истины. Страшная мысль.

– Почему ты не сказал об этом раньше? – спросил он.

– Я не знал, что ты не знаешь. Или вообще хочешь узнать об этом.

– Могли ли они увидеть тебя? Может, они сотворили заклинание, чтобы заставить тебя делать эти вещи? Насколько мы знаем, они и могут быть теми, кто вообще сделал тебя таким.

Коул подумал над этим. Около минуты он, хмурясь, пассивно рисовал линии на пыльном полу.

– Они не видели меня, – наконец сказал он. – Никто не видит меня, кроме тебя. И тех, кого я…

– Тех, которых ты убил.

Коул кивнул.

– Ты поэтому их убил? Думал, что они расскажут храмовникам?

– Нет, они не видели меня, пока я не шел к ним. Но я знал, что они могут.

Коул закусил губу с выражением лица, которое Рис видел каждый раз, когда юноша пытался облачить сложную идею в слова.

– Ты когда-нибудь бывал под водой? – наконец спросил он.

– Конечно.

– На одном из нижних этажей есть маленькое озеро. – он казался погруженным в размышления, – Когда ты оказываешься под водой, ты можешь плыть. Если закрыть глаза, то как будто бы плывешь в пустоте. Ты окружен темнотой, и все, что ты можешь слышать – это ты сам. Все остальное – очень далеко.

– Не понимаю.

Коул раздраженно вздохнул.

– Иногда мне кажется, что я под водой, и больше никогда не выберусь на поверхность. Я просто тону и тону, и этому нет конца. Темнота поглощает меня, – он смущенно посмотрел на пол. – Я падаю в щели между настоящим и ненастоящим, и если я не остановлю себя, то потеряюсь там навсегда. Единственный способ остаться, это…

Рис отошел назад. Лишь на шаг. Он сделал это ненамеренно, но Коул все равно это заметил. И когда он это понял, по его лицу пробежала тоска, на которую было трудно смотреть. Рис почувствовал, что разрывается между страхом и заботой. Ему всегда нравился Коул, но было сложно сопоставить безвредного юношу, которого он знал, и убийцу, который убил шестерых беззащитных магов ударом в сердце.

– Единственный способ для тебя остаться, – сказал он тихо и напряженно, – это убить кого-либо?

– Я знаю, что они могут увидеть меня, – прошептал Коул. – Я не знаю, почему, но знаю. И поэтому я иду к ним. В тот момент, когда они умирают, они смотрят на меня. Они знают, что я тот, кто убил их, и это делает меня самым важным в мире, – его лицо снова исказилось тоской. – Я никогда никому не был важен.

Слова прозвучали как хриплое карканье.

– И…это делает тебя настоящим?

Коул посмотрел на него широкими и непонимающими глазами.

– А тебя разве нет?

Рис не знал, что ответить. Где-то на задворках его разума застрял вопрос: убьет ли Коул и его тоже? В конце концов, как и жертвы, он мог его видеть. Поступит ли он так, если убедится, что убийство Риса каким-либо образом сделает его настоящим? Как бы Рис не хотел помочь юноше, было ясно, что тот бредил. Ему нельзя было помочь.

– Коул, – твердо сказал Рис, – ты должен выслушать меня. Ты не исчезнешь. Убийство невинных ничего не изменит.

– Ты не знаешь этого наверняка. Однажды ты сказал, что не знаешь, что со мной не так.

Рис сделал шаг вперед и схватил Коула за плечи, поднимая его на ноги. Глаза юноши расширились от удивления, но он не сопротивлялся.

– Коул, ты понятия не имеешь, к каким неприятностям это привело. Не только для меня – для всех нас. Они думают, что какой-то маг крови бродит и убивает всех. Ты должен пойти со мной.

– Нет! – Коул попытался вырваться, но Рис крепко держал его.

– Скажи им, что бы с тобой ни произошло, это влияет на твой разум, что это не твоя вина. Я не знаю, что-нибудь! Это твой единственный способ получить помощь, Коул!

–Они не могут помочь мне! – он вырвался из хватки Риса, быстро отступая к дальней стене. – Они не помогут!

Его взгляд говорил о крайнем ужасе и предательстве.

Рис заулыбался. Конечно, Коул был прав. Даже если заставить храмовников увидеть его и не забывать о нем, они не помогут. Скорее всего, они подумают, что он – кто-то попавший под влияние демона. А маги между тем воспримут его как человека, убившего шестерых их товарищей…и Рис не был уверен, что ему следует попытаться переубедить их. Коул был болен. Он убивал людей, чтобы помочь себе. Но заслуживает ли это наказания?

Он сложил руки таким образом, чтобы Коул не смог сбежать.

– Ты не должен продолжать это делать, – предупредил его Рис. – Когда-нибудь это должно закончиться.

–Пожалуйста, – всхлипнул Коул. Он выглядел таким измученным, что было сложно не сочувствовать ему. – Я не хотел злить тебя. И я не хочу, чтобы ты перестал разговаривать со мной.

– Тогда пойдем со мной.

– Не могу!

Коул бросился к двери. Рис рванулся за ним, но, держа в одной руке посох, другой он смог схватить лишь край кожаного камзола Коула. Этого было недостаточно, и он почти опрокинулся, когда Коул выбежал в темный коридор.

– Проклятье!

Он не хотел, чтобы это так закончилось. Он побежал за Коулом и остановился, выйдя наружу. Его посох освещал проход, который шел прямо вперед, и винтовые лестницы по правую сторону. Если он помнил правильно, путь вперед вел к подземельям, но лестницы вели в глубины Ямы. Там внизу располагался лабиринт старинных коридоров и крипта храмовников. Он не видел, куда побежал Коул, а эхо его шагов раздавались со всех сторон.

Рис помчался вниз по лестницам. В крипте были храмовники, а раз они не могли видеть Коула, он сомневался, что это будет иметь значение. За раз он делал два-три шага, отталкиваясь от каменных стен каждый раз при повороте. Какая-то его часть боялась снова упасть, на этот раз с более серьезными последствиями, но ему было все равно.

Наконец он добрался до конца лестницы. На мгновение в дальнем конце он взглядом уловил юношу, убегающего так быстро, как только мог.

– Стой!

Он направил манну через свой посох, высвобождая заряд белой энергии, которая стрелой помчалась по коридору. Она ударила в стену возле Коула, отчего камень разлетелся на кусочки с грохотом грома. Повсюду полетели камни.

Он услышал, как Коул вскрикнул от испуга. Рис прикрыл рот, кашляя от волны свежей пыли, но продолжал бежать. Он нашел молодого человека, съежившегося возле кучи разбросанных камней; маленькие камни все ещё сыпались с потолка. Он был покрыт грязью, но не ранен. Хорошо. Рис не собирался убивать его.

– Коул, не заставляй меня делать это! – выкрикнул он, подходя ближе, пытаясь восстановить дыхание. – Ты должен пойти со мной. Нет другого выхода!

Потом он резко остановился. Коул не съеживался. Он пригнулся к земле, его глаза опасно сверкали. У него в руках был кинжал с зазубренным лезвием, орудием убийства. И было ясно, что он умеет им пользоваться.

– Я не хочу вредить тебе, – предупредил Коул, низким и угрожающим голосом.

Они сцепились глазами, не желая уступать. Это разозлило Риса – он провел столько времени, беспокоясь об этом юноше, только чтобы обнаружить, что это был волк в овечьей шкуре. Даже если Коул не претендовал на что-то большее, Рис чувствовал себя преданным.

– Почему бы и нет? – бросил он. – Я же могу тебя видеть. Разве ты не станешь более настоящим, если убьешь меня?

С тем же успехом он мог ударить Коула по лицу – так сильно Коул вздрогнул от его обвиняющего тона. Рис не жалел об этом. Ему надоело нянчиться.

– Это твой последний шанс.

Шар на его посохе начал потрескивать белой энергией.

Глаза Коула сузились, и на секунду Рис подумал, что юноша собирался атаковать. Потом он неожиданно отпрыгнул в обратном направлении. Испуганный Рис выпустил заряд из своего посоха, но Коул ловко уклонился в сторону, и заряд не достиг цели. Вновь разлетелись камни, поднимая в воздух ещё более густое облако пыли, и, кашляя, Рис попятился назад.

Когда он откашлялся и протер глаза, Коула уже не было. Из огромных трещин в потолке сыпался гравий. Ему нужно было быть осторожнее – последнее, чего он хотел, это вызвать обрушение. Однако он не собирался останавливаться. Как бы ни ненавидел Рис мысль о том, чтобы сдать кого-либо храмовникам, это нужно было сделать. Единственным способом доказать, что убийства не были делом рук магов, было иметь при себе Коула и молиться Создателю, чтобы способности юноши не привели к тому, что они забудут об этом пять минут спустя.

Успокоив свои нервы, Рис помчался сквозь облако и погнался за Коулом. Он держал посох перед собой, уже наполняя его манной. Он не намеревался промахнуться ещё раз.

Евангелина чувствовала себя изнуренной. Если бы она осталась спать в своих покоях, как она и планировала, она бы не обнаружила, что Чародей Рис пропал из своей комнаты. Незнание этого избавило бы её от ответственности и необходимости действовать, и вполне возможно маг вернулся бы утром, не будучи никем замеченным. Она очень хорошо знала, что маги снуют туда-сюда по башне. Подобно крысам, они выискивали все темные уголки и тайные проходы, в которых они могли уединиться. При обычных обстоятельствах она не сочла бы это проблемой.

Но обстоятельства не были обычными, и она это знала. Одна последняя проверка часового, назначенного на дежурство в комнате магов, и она пойдет отдыхать – так она говорила себе. Мужчина сначала говорил с запинкой и утверждал, что не покидал поста, что, конечно же, означало обратное. Он старался говорить с пренебрежением, когда упомянул о свете на лестницах – кто-то просто держал факел, или так ему казалось. Она мгновенно поняла, что произошло.

После многих лет наблюдения за работой храмовников, можно было предположить, что для них мысль о том, что маги могли использовать заклинания для большего, нежели метания молний, была привычной. Очевидно, работа над воображением в ордене не практиковалась. Учитывая, что Чародей Рис обладал возможностью общаться с духами, было несложно вычислить, кто был виноват в этом.

Поэтому сейчас она следовала за Первым Чародеем Эдмонде наверх по длинной веренице ступеней, которая вела в комнату с амулетами. Он освещал дорогу посохом, однако по сторонам темнота все же давила. Старый маг спотыкался на каждом втором шаге, останавливаясь, чтобы протереть затуманенные усталостью глаза. Она сочувствовала, но у них не было выбора.

Вскоре лестница, наконец, привела к фойе. Одна каменная комната, внутри которой размещалось огромное хранилище. Дверь представляла собой замысловатый механизм гномьей конструкции, ряд взаимосвязанных витков из латуни и стали и других сплавов, названия которых Евангелина не могла назвать – достаточно крепких, чтобы выдержать даже совместный магический удар. Весь Шпиль мог сравняться с землей, но дверь осталась бы невредимой. Конечно, все, что находилось внутри, было бы разрушено, что заставляла его гадать, почему эту комнату поместили не в подземелья, а сюда. Ей казалось, ордену нравится держать амулеты здесь наверху, вне досягаемости магов, словно блестящую игрушку, которой дразнят ребенка, отчаянно пытающегося дотянуться до нее.

По обеим сторонам двери в хранилище сверкали слабым красноватым светом стеклянные пластины. Два ключа для входа – один для храмовника и один для мага. Это был способ попасть внутрь, как было положено с момента образования Круга.

Перед хранилищем стоял стражник в доспехах храмовника, в такой прямой стойке, что можно было не сомневаться в том, что несколько секунд назад он спал.

– Рыцарь-Капитан! – он резко отдал честь.

Такое заслуживало выговора, но это был самый утомительный пост во всей башне. До восстания в Киркволле здесь даже не требовалось нести дозор; потом Рыцарь-Командор Эрон решил, что этого требовала осторожность. Но даже так, с трудом можно было ожидать, что кому-то может понадобиться эта комната посреди ночи. «Счастливый день стражника», – подумала она.

– Усиленно несёте дежурство, я смотрю, – сказала она, приближаясь.

– Да, сэр!

Стражник часто заморгал, на его лбу проблестела капля пота. Его мягкое лицо выдавало аристократа, какого-нибудь второго или третьего сына из забытого уголка Империи, который, без сомнения ненавидел тот факт, что продвижение по службе в ордене было не таким легким, как он того ожидал.

– Отойди в сторону.

Она раздраженно махнула рукой; он практически скулил, убираясь с её пути. Она повернулась к Первому Чародею, который стоял возле нее.

– Начнем?

Маг выглядел так, словно был готов упасть от изнеможения.

– Это действительно необходимо, Сэр Евангелина?

– Один из ваших людей пропал, в ночь после покушения на жизнь Верховной Жрицы. Это было вскоре после того, как мы допросили его об убийствах. Я думаю, это служит основанием для подозрений, нет?

– Допросили, но не обвинили.

– Если вы хотите, мы можем разбудить Лорда-Искателя Ламберта и спросить его мнение.

Плечи Первого Чародея опустились. Тяжело вздохнув, он пошаркал в сторону одной из пластин на стене хранилища и поместил на неё свою руку. Красный свет отреагировал на его прикосновение, пульсируя и меняясь до голубого оттенка. Кивнув, она прошагала к другой пластине и, сняв латную рукавицу, прикоснулась к ней голой рукой. Она направила силу через кожу, которая щекотала, пока пластина медленно меняла свой цвет на голубой.

Хранилище затряслось, издавая грохот, который разошелся эхом по всей комнате. Шестеренки повернулись, и металлические кольца, которые были частью двери, начали скользить в разные стороны. Она в восхищении наблюдала, как медленно каждый слой вставал в линию вслед за другим…пока замок не издал один последний лязг и остановился. Маленькая панель в центре двери плавно поднялась наверх, и на свет показалась ручка двери.

Она прошла к двери, махнув рукой таращившему глаза храмовнику, чтобы он отошел, и потянула за ручку. Дверь открылась намного легче, чем можно было предположить исходя из её веса, так тихо, словно огромные петли были смазаны маслом вчера, а не несколько веков назад. Эти гномы определенно знали свое дело.

Безоконная комната, располагавшаяся за дверью, была громадной. Шесть высоких колонн доставали до самого потолка – одна, самая большая, в центре и пять по краям комнаты. Каждая колонна окружена металлической лестницей и уставлена тонкими стеклянными бутылочками. Каждая из этих бутылочек содержала несколько капель крови, взятой у каждого мага, когда их принимали в Круг, пропитывали магией, которая заставляла кровь светиться. Они создавали ощущение, что колонны были покрыты сверкающими, темными драгоценными камнями, и все вместе они заливали всю комнату жутковатым бледновато багровым светом. Цветом запретного.