Текст книги "Dragon Age: Раскол (ЛП) (редактор Валерия Игоревна)"

Автор книги: Дэвид Гэйдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

Евангелине никогда не нравилась эта комната. Бутыли издавали вибрацию, которую легче было почувствовать, чем услышать. Это ощущение нарастало, и нарастало все больше, чем дольше вы оставались здесь, пока не начинало сводить с ума. По её мнению, эти амулеты слишком напоминали магию крови – но раз храмовники считали их полезным, то они были разрешены. Чуточка лицемерия во имя большего добра.

Первый Чародей Эдмонде встал рядом с ней, смотря на колонны с откровенной неприязнью. Он протер лоб дрожащей от усталости рукой и заметил, что она на него смотрит.

– Рис – хороший парень, – сказал, как бы отвечая на вопрос.

– О Жанно вы сказали бы то же самое?

– Нет, хотя я сомневаюсь, что сейчас вы мне поверите.

–Вы правы.

Она подошла к большой центральной колонне, прикоснувшись к металлическим ступенькам, которые обвивались вокруг нее, чтобы убедиться, что они прочные. Казалось невозможным, что они до самого верха выдержат вес человека, но они ни разу не дрогнули под ней. Все же, для собственного спокойствия, она испытывала их на прочность каждый раз.

Евангелина осторожно взобралась. Она заметила, что некоторые бутыли перестали светиться. Обычно, это означало, что маг, которому они принадлежали, был мертв. Нужно будет вспомнить и предложить, чтобы усмиренные убрали неработающие бутыли, дело, которое уже давно должно было быть сделано. Хотя, кому она скажет? Лорду-Искателю? Она сомневалась, что он заинтересован в обыденных вопросах, таких как управление ежедневными делами в башне.

До фиала чародея Риса оставалось ещё полпути. Она проверила по записи её рунический символ, чтобы точно убедиться. Внезапно ей в голову пришла мысль – ошибались ли когда-нибудь Усмиренные регистраторы. Они были нечеловечески методичны, и их пассивная натура делала их надежными – но не слишком ли доверяли им храмовники? Все они когда-то были магами, и, в то время как они не испытывали эмоций, она гадала, мог ли Усмиренный восстать против них.

Церковь всегда утверждала, что такое невозможно. Но было время, когда Церковь считала невероятным и восстание магов.

– Значит, теперь мы, маги, стали узниками своих комнат? – обратился к ней Первый Чародей. – Обычно нам всегда разрешалось передвигаться по башне. Вы не можете запихивать людей во все меньшие и меньшие коробки, в надежде, что они исчезнут.

– Или начнется восстание? Как в Киркволле? – голос прозвучал с большим раздражением, чем она намеревалась. Спускаясь по лестницам, с бутылью в руке, она старалась сохранить самообладание.

– Я согласна, условия там были жестокими. Учитывая все, что произошло, даже вы, я надеюсь, согласитесь, что это здесь не то же самое.

Он пожал плечами.

– Покушение на Верховную Жрицу, вне всякого сомнения, было глупым поступком. Все, чего я прошу, это чтобы мы все не платили за преступление одного человека.

Евангелина достигла конца лестницы и повернулась к нему.

– Возможно, Чародей Рис, в конце концов, не имеет никакого отношения к делу. Что если прямо сейчас его убивают ножом в сердце, чтобы прикрыть чей-то поступок? Храмовники находятся здесь, чтобы защищать магов, нравится вам это или нет.

– Даже если это убивает нас? – маг рассеянно отмахнул рукой её мгновенное возражение. – Я извиняюсь. Уже поздно. У вас есть то, что вам нужно?

– Да.

– Тогда давайте пойдем.

Они вышли из комнаты, и Евангелина отпустила Первого Чародея. Он неторопливо спустился по главной лестнице без дальнейших комментариев, пока стражник смиренно закрывал за ней дверь в хранилище. Он явно разрывался между желанием притвориться, что ничего не произошло, и угодить вышестоящему начальству. Она намеревалась позволить ему попотеть.

Она поднесла к глазам бутыль-филактерию и изучила ее. «Посмотрим теперь, куда же ты делся», – подумала она. Сконцентрировавшись, она направила в неё чуточку своей силы. Багровое сияние крови начало пульсировать и потом медленно приобрело более глубокий оттенок.

«Значит, все ещё в башне. Это уже начало».

Евангелина спустилась по лестницам, не опуская взгляда с бутыли. Чем ниже они спускалась, тем ярче становилось сияние. Это не говорило ей, в каком направлении находился Рис, но зато указывало, становится ли она ближе – и, спускаясь мимо этажей, где находились комнаты магов, она поняла, что он был ещё ниже. Значит, определенно есть тайный проход, если только часовой отошел от поста дальше, чем утверждал.

Она продолжала идти по темным коридорам Шпиля, освещая дорогу жутковатым сиянием филактерии. Внутренний двор был пустым, храмовников, обычно тренирующихся там, не было. Часовня была пустынной, лишь Вечное Пламя в священной жаровне давало знать, что она вообще использовалась. Она была совершенно одна, и только эхо её шагов составляло ей компанию.

В итоге бутыль привела к Яме. Неожиданно, честно говоря. Если мужчина был так близко, как показывала бутыль, и не был на этажах магов, то он должен быть здесь.

Первое, что она сделала, это направилась в подземелья. Не потому что она ожидала найти там Риса – как и следовало ожидать, филактерия подтвердила её предположения – а потому что она не собиралась бродить в темноте в поисках потенциально опасного мага, не предупредив никого. Столкновение на балу напомнила ей, что даже один маг мог стать опасным соперником.

Подземелья были омерзительным местом. Остаток тех времен, когда эта башня не принадлежала Церкви, а служила главной крепостью Императора Кордиллуса Дракона. Он и основал Церковь, во времена беспорядков, когда культисты были повсюду, а магия опустошала земли. Она предполагала, что когда-то эти подземелья были заполнены, а древние комнаты пыток постоянно использовались. Она вздрогнула от мысли, что, возможно, с этих приспособлений когда-нибудь смахнут пыль.

Такое могло случиться, если маги не остановятся. Евангелина была достаточно умна, чтобы думать иначе, и надеялась, что маги тоже.

Два храмовника, дежуривших у поста охраны в подземельях, играли в карты, и она покачала головой, когда они начали вставать.

– Ещё не спите, Рыцарь-Капитан? – спросил один из них.

– Ищу пропавшего мага, – она показала бутыль.

– Мы ничего не видели.

– Нет, я не думаю, что подземелья будут его первым пунктом назначения, – криво усмехнулась она. – Но я хотела вас предупредить, перед тем как отправиться дальше в Яму. На всякий случай.

Мужчины обменялись многозначительными взглядами.

– Думаете, будут проблемы? Хотите, один из нас пойдет с вами?

– Нет. Проверьте камеры. Убедитесь, что все они целы.

Евангелина повернулась, чтобы уйти, но остановилась, заметив обеспокоенное выражение лица другого храмовника.

– Что-то хотите сказать, сэр? – спросила она.

Мужчина виновато избегал рассерженного взгляда своего товарища.

– Эмм…доносился шум. Откуда-то снизу.

– Какой шум?

– Обычный, – твердо сказал другой.

Теперь ей стало интересно. Она скрестила руки и, вопросительно изогнув бровь, посмотрела на обоих.

– Что именно относится к «обычному»? С тех пор как я несла дежурство в подземельях, прошло много времени. Хотя для некоторых это дежурство могло бы стать одним из многих.

– Эй, послушайте, – храмовник поднял свои руки в защите. – В таком старом месте как это полно разных шумов. Они доносятся снизу. Ломаются вещи, или что-то пробирается из канализации. Если гоняться за каждым звуком, можно всю ночь пробегать в темноте.

– Может быть, Призрак Шпиля, – немного робко предположил другой.

Евангелина округлила глаза. Она слышала эти слухи – ещё одна небылица, о которой маги болтали направо и налево. Но от храмовника она такого не ожидала. Возможность того, что такой «призрак» был демоном, особенно если в башне были маги крови, придавало этой сплетни серьезность. На самом деле, возможно, ей следовало бы отнестись к этому более серьезно.

Она покинула подземелья, теперь двигаясь быстрее.

Она все ещё спускалась на нижние этажи, местность ей незнакомую, когда она услышала странный звук. Он шел издали, звук грома…или взрыва. Она побежала быстрее, мчась вниз по лестнице и на ходу вытаскивая меч. Потом она слушала что-то иное – острый треск электричества. Там творились заклинания.

«Что, во имя Создателя, там происходило? Сражение?»

Евангелина промчалась по коридорам, держа амулет перед собой, чтобы судить по его яркости. Дважды ей пришлось идти по собственным следам, наткнувшись на тупик, и потом в третий раз, пока она не поняла, что проход не шел в том направлении, которое ей было нужно. Она пробормотала ругательства себе под нос, половина из которых предназначалась для нее, за то, что она не обошла всю башню, когда все это началось, а другая половина – тем идиотам, которые решили, что недра башни – это идеальное место для лабиринта. Ордену следовало запечатать эти части Ямы много веков назад.

Затем она вошла в крипту храмовников и увидела его. Чародей Рис стоял возле одного из больших саркофагов; возвышавшаяся над ним статуя была повалена на землю и разбита на тысячи частей. В воздухе витала пыль и резкий запах дыма. Сам маг был покрыт грязью, обмазан сажей, и, это что, кровь на его лице? Его посох трещал и искрился энергией, готовый атаковать.

– Назад, маг! – крикнула она, размахивая мечом. – Это первое и последнее предупреждение!

Услышав её голос, Рис подскочил и повернулся. Она почти что ожидала драки, но как только, он узнал ее, искрящееся свечение его посоха погасло. Он криво оскалился.

– О, приветствую, Сэр Евангелина. Что привело вас в эту часть Ямы?

– Шум. И пропавший маг.

Он кивнул, теперь более серьезный.

– Думаю, это было неизбежно.

Каким-то образом, он оставался симпатичным, даже покрытый слоем грязи. Она подумала, что дело в его глазах. Они были теплого карего цвета, добрые, как и у её отца. С любыми другими глазами, мужчина с такими точеными чертами лица и темной бородкой выглядел бы холодно, даже зловеще. Конечно, то, как он отстаивал себя перед Лордом-Искателем, многое говорило о его мужестве…или безрассудстве.

Она приблизилась к нему.

– Не хочешь сказать мне, чем ты тут занимаешься?

На мгновение ей показалось, что он и впрямь скажет ей. Было видно, что он размышлял об этом, задумчиво хмурясь. Но потом он покачал головой.

– Вы мне не поверите.

– Не поверю?

Она подобралась к нему так близко, как только насколько осмеливалась, почти касаясь его вытянутым мечом. Рис взглянул на него, но его поза осталась ненапряженной. Значит, драки не будет. Это хорошо.

– И что я должна думать? Лорд-Искатель вызвал тебя на допрос, и затем ты пробрался сюда чтобы…что? Разрушить усыпальницу? Выплеснуть гнев?

– Нет, не совсем.

– Ты с кем-то дрался. С кем?

Евангелина внимательно следила за ним, и уловила его взгляд, направленный на темный угол в дальнем углу крипты. она последовала за его взглядом, но не увидела ничего, кроме каменных плит, следов огня, и дыма. он определенно творил заклинания, целясь на…что-то.

– Вы видите кого-либо, с кем я могу драться? – уклончиво спросил он.

Она помолчала. С кем бы он ни дрался, этот человек возможно уже убежал. Евангелина пришла через единственный вход, но насколько она знала, здесь были десятки тайных проходов, ведущих отсюда. Всё же…что-то казалось неправильным.

– Нет. Не вижу, – она слегка опустила клинок. – Но вряд ли это считается ответом.

Маг ничего не сказал, и рассеянно вытер щеку. Посреди всей грязи на лице отчетливо выделялся разрез, и, казалось, он был изумлен, увидев кровь, когда он убрал руку с лица.

– Ну, – сказал он беспечно, как будто бы между ними шел обычный разговор в стенах башни. – И что вы сделаете теперь?

– Ты не оставляешь мне выбора. Пока я во всем не разберусь, это место станет твоей камерой.

– Камерой? Я не думаю, что...

Евангелина не дала ему времени закончить. Она сделала выпад вперед, закрутила свой меч по кругу, и таким образом смогла нанести ему удар по голове эфесом. Он совершенно не ожидал этого, и опустился на пол как мешок картошки. Его посох мигнул и погас, оставив только багровый свет пузырька.

Она встала над ним, и, держа меч наготове, просканировала глазами остальную часть крипты. Здесь что-то должно было быть, но она видела лишь дым, поднимающийся от статуи и облако пыли, парящее в воздухе. Все остальное было тихо, буквально говоря, тихо как в могиле.

– Дыханье Создателя, парень! Что ты тут делаешь?

Неужели она только что уловила какое-то движение краем глаза? Усиливая хватку на рукояти меча, она медленно подобралась к углу крипты. Евангелина внимательно изучила пространство между саркофагами, ища в тени кого-то прячущегося.

Ничего.

Она вздрогнула. Здесь было слишком много статуй людей, умерших так давно, что их имена стерлись даже с надгробий. А ещё было слишком много болтовни о призраках. Это переворачивало что-то в её желудке, а она такое ненавидела. Со страхом она не могла сражаться.

Евангелина вернулась к бессознательному чародею Рису. Убрав меч в ножны, она с трудом перекинула его через плечо и вышла. Когда она уходила, волоски на её шее встали дыбом.

Она не могла отделаться от ощущения, что за ней следят.

Глава 5

Рис очнулся в темноте, без малейшего понятия о том, где он находился.

Сначала была агония, пульсирующая боль, которая грозила разорвать его голову на части. Затем началась паника, пока он не вспомнил угрозу Сэр Евангелины. На его руки были надеты наручники. Нос был заполнен кисловатым запахом пота. Он находился в подземельях башни, и рядом не было даже одеяла, чтобы согреться.

Наверное, он пролежал там несколько часов, дрожа и страдая от тошноты. Сон приходил и уходил. Когда наконец появилась Сэр Евангелина, он почти был в бреду. Насколько он знал, он мог находиться здесь уже неделю, и он был изумлен, когда она сухо проинформировала его о том, что прошло чуть больше, чем один день.

Последовали вопросы. Что делал Рис на нижних этажах? Как он туда попал? Кто были его сообщники? Всё это было расширенной версией того, о чем она спрашивала его в крипте, только сейчас это был его последний шанс ответить. Он хранил молчание – время ответить на эти вопросы прошло. Даже если бы он думал, что есть хоть какая-то вероятность того, что храмовники ему поверят, а он так не думал, такая невероятная история казалась бы только его вымыслом, придуманным для спасения своей шкуры.

Было ясно, чего она искала – признания в том, что он спускался в крипту, чтобы встретиться с либертарианскими заговорщиками. Он почти спросил ее, кем могут быть эти заговорщики – неужели были ещё маги, которые отсутствовали той ночью в своих комнатах. Возможно, она думала, что он сотрудничает с храмовниками. Леденящая мысль. Если бы он только мог наплести хоть какую-нибудь ложь, в которую она могла поверить.

В конце концов, она с отвращением помотала головой и вышла. Сначала он почти умолял её принести воды – но был ли в этом смысл? Возможно, смерть от жажды была бы более милосердной, чем то, что они имели для него в запасе.

Итак, не оставалось ничего, кроме ожидания неизбежного. В темноте время тянулось медленно. Боль в его голове, в конце концов, утихла, после чего последовала боль в желудке. Он разозлился на наручники и попытался найти удобную позицию на каменном полу. Иногда он засыпал, но не видел снов. Или просто лежал там, наедине со своими горькими мыслями.

Придет ли за ним Коул? Он, единственный, кто мог видеть юношу, теперь был связан и беспомощен. Храмовники посчитали бы его смерть делом рук магов, пытающихся скрыть свои имена. Догадался ли бы Коул вообще о том, что наручники не позволяют Рису творить нужные заклинания? Возможно, он призовет какого-нибудь духа, возможно, он даже сможет отпереть дверь. Но что дальше? Единственный выход отсюда пролегал через охраняемый коридор, испещренный древними ловушками, которые мгновенно истыкали бы его.

Каждый раз, когда Рис открывал глаза, он ожидал увидеть скорченного на другой стороне клетки Коула, смотрящего на него грустными и испуганными глазами. Были моменты, когда Рис был уверен, что он испугается. В другие моменты он не чувствовал ничего, кроме гнева, и хотел наорать на юношу за то, что тот втянул его в этот бардак. Потом, в самые темные моменты, когда он лежал, страдая от голода и жажды, он гадал, а не обрадуется ли он. Дружелюбное лицо, которое пришло спасти его от участи худшей, чем смерть.

После таких мыслей он плакал, и старался изгнать эти мысли из своей головы.

Ему следовало поступить по-разумному – уйти, когда Коул отказался идти с ним к храмовникам. Просто вернуться наверх по лестницам и надеяться на лучшее. Но что, если Коул снова начал бы убивать? Храмовники получили бы подтверждение для своих страхов, и все в башне пострадали бы.

И это все ещё могло произойти. Это было лишь вопросом времени. Что бы они ни сделали с ним, в конце концов, Адриан стала бы следующей…как и любой другой маг, на которого падет их подозрение. Возможно, ему следует рассказать им правду. Что ему терять, раз уж они все равно убьют его?

Но возможно они не станут убивать его. Они могут сделать его Усмиренным. Каково это будет – идти по жизни, никогда ни о чем не заботясь? Быть в безопасности и покое, знать, что с тобой было сделано, но не беспокоиться об этом? Расскажет ли он им о Коуле? Признается во всем, что знает, не заботясь о том, что они сделают с этой информацией?

Как они смеют. Без улик. Без суда и следствия. Только подозрения и тот факт, что они нашли его в неправильном месте в неправильное время, и этого было достаточно, чтобы прекратить его существование? Только потому, что они боялись, на что он способен?

Такое эмоциональное сопротивление немного согрело его сердце; в этой холодной камере это служило некоторым утешением. Пусть приходят. Пусть придет Коул. Он призовет всю ту магию, на которую способен, и будет сражаться, и плевать на последствия.

Когда дверь снова открылась, он чувствовал себя готовым. Он лежал в ожидании, зародыш магии, которую он с трудом собрал, свернулась у его сердца и приготовилась взорваться.

– Чародей Рис, – произнес храмовник возле двери. Голос мужчины был скучным, и он подбросил ему небольшую кипу сложенной одежды. – Одевайся. Я должен отвести тебя, чтобы ты помылся.

Риз не был уверен, как на это реагировать.

–Помылся?

– Тебя освобождают.

– Как много времени прошло?

– С тех пор, как тебя поместили здесь? Четыре дня. А теперь, поторапливайся.

Мужчина развернулся и ушел, оставив дверь открытой. Рис несколько раз моргнул, не вполне веря всему этому. Четыре дня? Ему казалось, прошла неделя, если не больше, хотя без еды и воды, он бы, вероятно, к тому времени уже умер. Он старался сохранить свой гнев, но он утекал словно песок через пальцы. Какой бы ни была причина, его освобождают.

Он сменил измазанную грязью одежду на новую, и осторожно выбрался в коридор. Он услышал, как у сторожевого поста разговаривают и смеются люди, и направился к ним. Без сомнения, это была самая нереальная прогулка в его жизни. В комнате сидели три храмовника, потягивая вино из кружек, и они посмотрели на него, как будто бы все было нормально.

– Вода на столе, – сказал тот стражник, что освободил его. – Еда тоже.

Рис посмотрел, куда указал головой мужчина, и увидел оловянную кружку и миску с похлебкой. Запах мяса приманил его поближе, и Рис с жадностью вцепился зубами в еду, прежде чем он это понял. Еда была холодной, почти остывшей, но ему было все равно. Он запихивал её в рот так быстро, что почти подавился, но, тем не менее, эта еда казалась ему лучшей в его жизни. Вода во рту казалась ему амброзией.

Но потом он свалился – его желудок начал яростно протестовать. Упав на колени, он схватился за живот; стражники же в это время смеялись. Потихоньку боль прошла, и стражник потянул его за плечо наверх.

– Пошли, – усмехнулся мужчина, не без сочувствия

Вскоре Рис очутился в маленькой комнате где-то в другом месте башни, в окно которой струился солнечный свет. Он обжигал его глаза, и все, что он мог, это моргать из-за боли и гадать, что он тут делал. Через дверь было слышно, как наливают воду в ванну, и доносился запах соли для ванн. У него появилось дурное предчувствие. Он чувствовал себя агнцем, которого готовятся зарезать.

Через несколько мгновений в комнату вошла молодая эльфийка. Она была одета в простую серую робу, и он сразу заметил бледный символ на её лбу. Значит, Усмиренная.

– Если вы готовы, – сказала она монотонным голосом, – то вода ждет вас.

Она протянула ему свою тонкую руку, но он не взял ее.

– Это…больно? – спросил он.

– Вода не причинит вам боли.

– Нет, я имею в виду…»

Риз указал на знак. Казалось бы, это был личный вопрос, но потом он напомнил себе, что Усмиренные не могут обидеться. Все же, это казалось слабым оправданием. Учитывая, что он провел всю жизнь рядом с Усмиренными, пока они выполняли всю черную работу и занимались хозяйственными вопросами, он должен был чувствовать себя в их компании более уютно. Но ни он, ни большинство магов никогда не могли этим похвастать. Чаще всего, они старались сделать вид, что Усмиренные – это часть интерьера, а не люди, когда-то бывшие такими же, как они.

Эльфийка поморгала, и склонила голову, как будто бы пребывая в замешательстве. Он не мог сказать наверняка.

– Ритуал Усмирения, – произнесла она. – Мне не разрешено говорить о нем. Вы знаете это.

– Если меня хотят сделать таким как ты, я хочу знать.

– Я не готовлю вас к Ритуалу. Вас нужно препроводить на собрание магов в большом зале, – она повернулась и плавно ушла в другую комнату, и Рис бессознательно последовал за ней. – Лорд-Искатель потребовал, чтобы вас вымыли, и я здесь, чтобы помочь вам с этим.

Вполне возможно, ибо в другой комнате стояли несколько медных ванн, одна из которых была наполнена водой, от которой шел пар. Он раньше никогда не видел это место, поэтому предположил, что, должно быть, это покои храмовников. Чудно. Ошеломленный, он повернулся к эльфийке.

– Я свободен? Вот просто так? – спросил он.

– Я ничего не знаю об этом.

Он колебался лишь мгновенье, перед тем как снять одежду и войти в воду. Скромность была ещё одним свойством, не нужным Усмиренным. Она смотрела на него пустыми глазами и, когда он сел в ванну, подала ему полотенце. Он промямлил свою благодарность, стараясь не смотреть на её лоб, и она прошла к двери.

Затем она остановилась и, повернувшись, посмотрела на него.

– Если я и чувствовала боль, – сказала она мягко, – теперь это не имеет смысла. Когда-то я знала только страх, теперь же я знаю только услужение. Какой бы та боль ни была, я думаю, это приемлемая цена.

Усмиренная ушла и, несмотря на то, что Рис сидел в почти обжигающей воде, он почувствовал как в сердце проскочил холодок.

Спустя час он был в большом зале. Эта огромная комната находилась не внутри самого Белого Шпиля, а примыкала к его нижнему этажу. Она служила как главный вход в башню, куда привозили королей и королев, чтобы те предстали перед человеком, который позже стал первым Императором Орлея. Конечно, трон уже давно убрали, но великолепные дворцовые арки и винтажные стекла служили напоминанием о том великом прошлом. Теперь эта комната была свидетельством могущества Ордена храмовников, и в те редкие случаи, когда магам позволяли здесь собраться, окружение не позволяло им забыть об этом.

Сам зал был невероятно длинный, пол был сделан из блестящего мрамора черно-серого клетчатого узора. По обеим сторонам стояли ряды стульев, но все они были сейчас пусты – вместо этого все ходили по центру комнаты, собираясь в группы и возбужденно разговаривая друг с другом. Насколько мог сказать Рис, здесь находилось более чем несколько сотен магов, пришли даже самые младшие ученики. Весь Круг Магов в полном составе.

Он стоял у входа и смотрел на все это с изумлением. Следующее собрание должно было быть только через месяц, а в связи с покушением на Верховную Жрицу, он вообще предполагал, что его тоже запретят.

Затем он увидел знакомую копну рыжих кудрявых волос, когда Адриан оторвалась от толпы и направилась прямиком к нему.

– Они выпустили тебя из темницы? – спросила она, подойдя ближе. – Слегка удивительно.

Он широко улыбнулся.

– Моя потрясающая личность завоевала их расположение.

– О, не сомневаюсь.

Рис показал на других магов, некоторые из которых с подозрением смотрели в его сторону.

– Интересненькое дело. Не хочешь рассказать мне, почему здесь собрался весь Круг?

– Я думала, ты знаешь. Это загадка.

– О, я люблю загадки! Возможно, нам о чем-то сообщат?

– Я тоже так думаю. Может, Лорд-Искатель хочет обратиться с чем-то? – усмехнулась она. – Или собрать всех в одном месте. Так храмовникам будет легче убить нас всех.

– Ты, должно быть, восхищаешься их чувством рациональности.

Адриан грустно усмехнулась, потом взяла его за руку и повела через зал. Их шаги громко отдавались на мраморном полу, вызывая любопытные взгляды присутствующих. Она, казалось, их не замечала, но Рис чувствовал себя слегка неуютно. Они думают, все это происходит из-за него? Сколько им сказали? Очевидно, прочитав его мысли, Адриан наклонилась к нему поближе, пока они шли.

– Ты стал предметом разговоров по всей башне. Первый Чародей сказал, что ты пропал, но это было не так. Храмовники отказались что-либо говорить нам.

– Тогда как ты узнала, что я в темнице?

– Мы подняли шум, конечно, и я была во главе этого. Мы целой группой соревновались с храмовниками, кто кого переглядит. Они вытащили свои мечи, и все такое. Ты пропустил шоу.

– И все ради меня? Как трогательно.

– Я не собиралась позволить тебе исчезнуть, только чтобы через несколько недель ты появился в виде Усмиренного. Без доказательства того, что ты что-либо сотворил, – Адриан сделала сердитый взгляд, который она обычно приберегала для тех случаев, когда награждала кого-нибудь злым комплиментам. – Первый Чародей Эдмонде оказал нам поддержку. Он был там, вместе со всеми старшими чародеями, требуя разговора с Лордом-Искателем.

Рис просто кивнул, слегка лишившись дара речи. Он мог шутить сколько угодно, но мысль о том, что другие маги защитили бы его, даже рискуя своей собственной безопасностью, обескураживала. Сделал бы он то же самое, будь он на их месте? Он хотел думать, что да.

– Так что произошло? – спросил он, наконец.

– Появилась Сэр Евангелина, – Адриан произнесла её имя, округлив глаза. Она никогда не умела скрывать своих чувств, особенно по отношению к храмовникам. – Она приказала свои людям отступить, и сказала нам, что ты выбрался из своей комнаты посреди ночи. Спустился в Яму и, возможно, попал в какую-то драку, – она остановилась, когда они дошли до середины зала, смотря на Риса с осторожным любопытством. – Это же неправда, да?

О, вот и оно. Он заметил, что некоторые рядом стоящие резко остановились на середине своего разговора, притворяясь, что они не слушают, хотя было ясно, что дело было совсем наоборот. Адриан умирала от любопытства. И все остальные.

– Это правда, – признал это.

–Что именно?

– Я спускался в Яму, – осторожно сказал Рис. – Мне нужно было найти кое-кого. Меня поймали, и все – конец истории.

– Тебе нужно было найти кое-кого.

– Да.

Ее глаза вспыхнули от раздражения.

– Ну и отлично. Можешь не говорить.

Адриан снова потащила его вперед, сохраняя строгое молчание. Рис не мог её упрекнуть. Если кто и поверит ему о Коуле, то это она, но что потом? Она решит сделать что-нибудь – даже если у неё не будет не малейшего понятия что именно. Как бы он ни хотел поговорить обо всем этом, впутывание Адриан в этот бардак только сделает хуже и ей, и всем остальным.

Он посмотрел вокруг, надеясь заприметить в толпе Первого Чародея. Он чувствовал, что должен пойти и поблагодарить мужчину, или хотя бы извиниться за то, что вызвал столько проблем. В конце концов, он хотел найти Коула для того, чтобы избавить Круг от неприятных последствий – а не усугубить их. Но он его нигде не видел.

Наконец, Адриан дошла до места назначения – маленькой группы Старших Чародеев, которых Рис узнал. Члены Либертарианского крыла башни – все, кроме Жанно, конечно. Один из них, эльф –мужчина с черными длинными волосами и странными нечеловеческими глазами типичными для его расы, мрачно кивнул, когда они приблизились. Гарис был неофициальным лидером крыла, пока Адриан эффективно не вытеснила его – не интригами, конечно, но в силу того, что она не могла не быть лидером и при этом делать все по-своему.

Поэтому Гарис не особо обращал на них внимания. Рис отвечал взаимностью; Гарис был одной из причин, по которым он никогда не общался тесно с либертарианцами Белого Шпиля, за исключением Адриан.

– Хорошо, что ты снова с нами, – сказал эльф. И это не звучало искренне.

– О, я намеревался побыть в камере чуть-чуть подольше, но кто бы согласился пропустить такое? Уже собрание? Интересно! – он внутренне усмехнулся, когда эльф раздраженно стиснул зубы.

Адриан скрестила руки на груди, сурово хмурясь.

– Кажется, Сэр Евангелина говорила правду. Он улизнул из комнаты той ночью, точь-в-точь как она и сказала.

Гарис удивленно приподнял брови.

– Значит, мы ещё больше дураки, за то, что защищали тебя. Что завладело тобой, что ты решился на такое? И почему они в итоге выпустили тебя? – его глаза сузились с подозрением. – Что же ты рассказал им?

– Он ничего не говорил, – твердо сказала Адриан. Потом она неожиданно неуверенно посмотрела на Риса. – Ты же им ничего не сказал?

– Я ничего не знаю.

– Это не помешало бы тебе, придумать что-либо, – прорычал Гарис.

Рис пожал плечами.

– Я не дал храмовникам повода для обвинения либертарианцев, если ты об этом.

Эльфа, казалось, это не убедило, но Адриан отмахнула эту идею.

– Не важно. Мы сейчас вместе, и нам нужно обсудить следующий шаг. Если мы будем сидеть сложа руки, они, в конце концов, приклеят покушение на Верховную Жрицу нам. Вы знаете, что так и будет.

– Необязательно, – сказал Гарис. Он повернулся к Рису. – Либертарианцы встали на твою защиту, и, возможно, это послужило причиной твоего освобождения. Что я хочу знать, так это сделаешь ли ты то же самое? Я знаю, ты никогда по-настоящему не был частью братства…Но встанешь ли ты с нами сейчас?

В голосе эльфа было что-то, что заставило Риса задуматься. Он поглядел вокруг и заметил, что поблизости находились только либертарианцы. Братство что-то планировало, возможно, что-то серьезное. Они хотели его помощи, или хотели испытать его. В любом случае, этот разговор был опасным, особенно стоя посередине большого зала.

Еще это заставило Риса задаться некоторыми вопросами. Были ли они вовлечены в попытке покушения на жизнь Верховной Жрицы, и не сказали ему об этом? Была ли Адриан частью всего этого? Это вызывало сомнения, так как она абсолютно не умела хранить секреты, и все же…