Текст книги "Dragon Age: Раскол (ЛП) (редактор Валерия Игоревна)"

Автор книги: Дэвид Гэйдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Коул этого не понимал. Что было такого особенного в книге? Архивы на нижних этажах были наполнены такими же, некоторые были даже древнее. Они только собирали пыль и не представляли ни для него, ни для кого другого.

В дверь твердо постучали, и они оба подскочили. Рыцарь-Капитан захлопнула книгу и быстро убрала её в шкаф.

– Да? – спросила она. Её голос прозвучал немного странно – как будто у неё стоял комок в горле.

Ответа не последовало, но дверь открылась, и в комнату вошел мужчина.

Не просто мужчина. Этот был человек, одетый в темные доспехи со странным символом на нагруднике, и он нес в себе какую-то непонятную силу, которая не оставляла сомнений в том, что он был главным. На его угловатом лице читалась жестокость, и это немедленно заставило Коула занервничать. Но дело было не только в этом. Было в нем что-то такое, что разговаривало с Коулом, шептало ему что-то мрачное. У этого человека была сила, совсем другая, нежели у других храмовников.

Коул раньше никогда его не видел его, но он сразу почувствовал страх.

– Лорд-Искатель Ламберт, – быстро проговорила Рыцарь-Капитан. – Я могла бы зайти к вам в кабинет. Вам не было нужды…

Мужчина поднял руку. Его глаза смотрели не на нее, а внутрь комнаты, исследуя ее. Они сузились с подозрением, как будто бы он почувствовал что-то неладное.

Потом Коул понял. Он ищет меня. Он попятился в угол, настолько, насколько мог, спрятавшись за открытым шкафом. Даже это движение привлекло внимание Лорда-Искателя. Он пристально смотрел в направлении Коула, не совсем на него…но мужчина знал, что там что-то есть. Он был похож на старого мышелова, который учуял свою добычу поблизости и поджидал подходящего момента, чтобы внезапно атаковать и нанести последний удар.

– Что-то не так, – сообщил Лорд-Искатель.

Видимо, это встревожило Рыцаря-Капитана. Она кинулась в ту часть комнаты, где оставила свое снаряжение, и вытащила меч из ножен. Приготовив оружие, она осмотрела комнату в поисках врагов. Её взгляд прошелся прямо над Коулом.

Мужчина едва обратил на неё внимание.

– Что вы делали до того, как я пришел? – спросил он.

– Переодевала доспехи.

– И больше ничего?

– Ничего важного, милорд.

Коул задержал дыхание. И в тот момент, когда он был уверен, что мужчина сейчас подойдет в угол и схватит его за шею, тот опустил руку. Сердито и недовольно хмурясь, он посмотрел на Рыцаря-Капитана.

– Эта башня заставляет меня нервничать. Мне казалось, я почувствовал…что ж, не обращайте на это внимание.

Она опустила клинок, хотя, казалось, не была убеждена.

– Вы что-то хотели, Лорд-Искатель?

– Да.

Он закрыл за собой дверь. Потом вытащил что-то из-за пояса – маленький сверток, обмотанный фиолетовой тряпкой. Женщина взяла его, и, когда она размотала его, в нем оказались три крошечных стеклянных фиала. В каждом из них было немного жидкости, ярко переливающихся голубым цветом. Коул почувствовал знакомое щекотание магии.

Видимо, Рыцарь-Капитан знала, что это. Однако она нахмурилась, словно это был какой-то не совсем приятный подарок, и быстро замотала их обратно.

– Благодарю, Лорд-Искатель, – сказала она, – но вам не было нужды лично приносить их.

– Нет, – он погладил свой подбородок, осторожно обдумывая слова в напряженной тишине. – То, что я вам скажу, не должно выходить за пределы этой комнаты.

– Понимаю.

– Я послал вести в Великий Собор. Не знаю, как Чародей Винн смогла получить такие нелепые привилегии от Верховной Жрицы, но она сказал правду.

Она нахмурила брови.

– И это же хорошо…да?

– Это означает, что мы действуем по старому плану, – Лорд-Искатель сложил руки за спиной и начал ходить по комнате туда-сюда. Коулу показалось, что он выглядит обеспокоенным. – Однако у меня есть подозрение, что Верховная Жрица не знает всех последствий миссии этой магессы.

– Последствий?

– Они могут закончиться ничем. Подозрения Чародея Винн насчет этого Усмиренного могут быть неверными, или обстоятельства настолько исключительными, что их будет невозможно повторить, – он остановился. – Но если нет, если он каким-нибудь образом восстановил свой разум, а Ритуал Усмирения имеет брешь…

Рыцарь-Капитан побледнела.

– Такое возможно?

– Я сказал – нет, и я верю в это, – Лорд-Искатель выглянул из окна, тряся головой от омерзения. – Но я также достаточно стар, чтобы понимать, что, когда вовлечена магия, невозможное может произойти и произойдет. Если этот маг откроет возможность обратить Усмирение, я хочу, чтобы вы позаботились о том, чтобы это не достигло других ушей.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом передумала. Через мгновение она предприняла ещё одну попытку.

– И как, по-вашему, я должна выполнить это, Лорд-Искатель? Я буду путешествовать с тремя магами, и никого из них не назовешь слабым.

Мужчина подошел к ней, положил руки на её плечи и посмотрел ей прямо в глаза. Его взгляд был мрачным и напряженным.

– Вы знаете последствия Ритуала Усмирения. Вряд ли его можно назвать милосердным, но он спасает магов, слишком слабых, чтобы сопротивляться соблазнам демонов, от ещё более необратимой альтернативы. Если маги Круга узнают о том, что Усмирение можно избежать, неважно безопасно ли и мудро ли это, у нас начнется хаос, – он сжал её плечи. – Я полагаюсь на то, что вы сделаете, что должны сделать, Сэр Евангелина, во имя мира и порядка. Из всех решений, принятых Рыцарем-Командором Эроном, пока он руководил Белым Шпилем, ваше назначение, без сомнений, было самым разумным его поступком.

Евангелина – это точно было её имя, понял Коул – выпрямилась и решительно стиснула челюсть.

– Благодарю, милорд, – кивнула она. – Если до этого дойдет, я позабочусь об этом.

– Молитесь, чтобы не дошло.

С этим Лорд-Искатель покинул комнату. Когда дверь за ним закрылась, Евангелина расслабилась. Она прислонилась к койке, выглядя так, словно её ноги собирались ей отказать. Она отбросила фиолетовый сверток в сторону и медленно выдохнула.

Коул в углу вздрогнул. Он почувствовал облегчение, когда страшный человек ушел, но теперь он разрывался. Если он правильно понимал происходившее, то Рис был в опасности? Его первым порывом было найти Риса и рассказать ему. Но что если Коул ошибался? Что если Рис не поверит ему?

Что ему делать?

Рис вдохнул свежий воздух, и подумал, что он намного приятнее, чем он помнил.

Они, наконец, выехали за пределы Вал Руайо с его кучей толпящегося народа, ведрами грязи, выливаемыми из окон, и постоянным запахом лошадиного навоза и рыбы. Стражники у ворот города одарили их группу косым взглядом – три мага, заметные благодаря своим посохам, даже если они были в дорожной одежде, и храмовница в полном вооружении. Это явно была не та картина, которую эти люди лицезрели каждый день, несмотря на то, что они несли службу в городе, в котором располагался Белый Шпиль. Они так торопились пропустить группу, что едва спросили пропуск.

Он забыл, каково это – выбраться не просто за пределы башни, но за пределы города. Время от времени, магов куда-нибудь уводили в сопровождении храмовников, когда возникала необходимость в магии, но сейчас было другое. Рис чувствовал себя освобожденным. Он любовался могучими дубами вдоль дороги, их листьями желтого или обожженного оранжевого цвета поздней осени. Он улыбался проходящим мимо торговым повозкам, несмотря на то, что извозчики старались не смотреть на него. Он смеялся, когда у дороги собралась группа детей и начала громко просить подать мелочь. В конце концов, это была орлейская традиция, и Рис жалел, что у него не было монет, которые он мог бы бросить им.

Адриан была не в таком восторге. Она сидела позади него на лошади, крепко обхватив руками его грудную клетку, открывая рот только чтобы пожаловаться на холод и боль в спине. Она бы никогда не призналась, но Рис знал, что она боится лошадей. Подозрительный взгляд, которым она одарила животное, выйдя из башни, был очень забавным. Он был уверен, что она с этим справится, но только благодаря её полной решительности.

Евангелина тоже вела себя тихо. Она даже не взглянула, когда они проехали мимо деревни чуть в стороне от дороги, где играла веселая музыка. Люди танцевали на деревенской площади под мелодию, исполняемую на клавесинах тремя эльфами на деревянной сцене. Когда Рис вслух поразмышлял, могут ли они пойти и посмотреть, что там происходит, храмовница строго напомнила ему, что они путешествуют не ради забавы. Большую часть времени она смотрела вперед на дорогу и даже не пыталась разговаривать, и её ярко-красный плащ развевался на ветру.

И ещё была Винн.

Старая магесса плелась позади всех; даже когда Евангелина подчеркнуто упомянула о том, что им нужно проехать большое расстояние побыстрее, она просто улыбнулась и продолжила ехать дальше легким шагом. Винн была укутана в тяжелую шаль поверх голубой робы, и, казалось, была довольна тем, что копалась в своем мешке и читала пока ещё светило солнце. Когда Евангелина попыталась расспросить её подробнее об их задании, Винн отвечала расплывчато. В итоге храмовница сдалась.

Если чье-то присутствие и могло ухудшить настроение Риса, то это была Винн. Он понимал, что должен быть благодарен ей за то, что она вытащила его из башни, но это чуть ли не раздражало ещё больше. Это кусало его за края сознания, и его первоначальная радость сменилась на тихое спокойствие, почти как у остальных.

Наконец, Евангелина объявила привал у первой же придорожной таверны. Такие здания на больших дорогах встречались достаточно часто, особенно в Серединных землях. Это были укрепленные каменные строения с голубыми шиферными крышами, узнаваемыми издалека, надежные убежища для ночлега для торговцев и путешественников. Эта таверна, казалось, была в хорошем состоянии, Имперский крест на её воротах был вычищен до блеска, а во внутреннем дворе толпились лошади и повозки.

Евангелина не казалась настроенной зайти внутрь, но им нужны были дорожные припасы, которые они смогли найти в башне. Адриан заявила, что присоединится к храмовнице, хотя Рис знал, что это отнюдь не от желания составить ей компанию. Она хотела слезть с лошади.

И он остался снаружи вместе с Винн. Оба сидели на лошадях, чуть за воротами, и единственным звуком был порыв ветра, прошелестевший в деревьях. Ставни одного из верхних окон таверны то и дело открывались и закрывались со стуком.

Винн закрыла свою книгу и вздохнула. Она притворилась, что не заметила взгляд Риса, направленный на нее, и изучающее посмотрела на облака.

– Может пойти снег, – заметила она. – Довольно рано, не так ли?

– Да.

Ее загадочная улыбка сменилась хмурым взглядом.

– Ладно, Рис, – вздохнула она. – Если ты хочешь что-то спросить сейчас самое подходящее время.

– И не говори, – он повернулся в седле и прямо посмотрел на нее. – Почему я здесь?

– Я же рассказала тебе о своей миссии.

– Но не о том, почему я нужен тебе, – бросил он. – И не надо кормить меня словами о том, что я духовный медиум. Ты справляешься с духами не хуже меня, если не лучше.

–Весьма вероятно.

– Тебе нужен маг, или двое магов, чтобы помочь тебе с ритуалом входа в Тень. Это мог быть любой маг. Поэтому единственная причина, по которой нужен я, это…

– Потому что ты мой сын, – закончила она за него.

Рис почувствовал, что ему хочется сказать что-то грубое и едва сдержался. Ему пришлось отвести взгляд, и он увидел маленькую девочку, прячущуюся в кустах в десяти шагах от него. Ей вряд ли было больше восьми лет, и она смотрела на них двоих большими, как тарелки, глазами. Точнее, на их посохи. Не странно ли, что дети были так очарованы магией? Для того чтобы научиться по-настоящему бояться их, им требовались годы и учения Церкви.

– Значит, это и есть причина? – спросил он. – Чуть более десяти лет назад я даже не знал о тебе. Ты появилась после Мора в Ферелдене, и представилась…и после этого я больше тебя не видел.

– Я хотела встретиться со своим сыном, – сказала она. – Увидеть, каким он стал человеком, без моей опеки. И увидела.

– Тогда что представляет твой интерес сейчас? Я не нужен тебе для этой миссии. Тебе не было нужды даже приезжать в Белый Шпиль. И все-таки ты приехала.

– Я не приехала в Белый Шпиль с целью найти тебя, Рис. Это была ближайшая башня, после того, как я встретилась с Верховной Жрицей, – она укутала свою шаль вокруг своих плеч ещё плотнее, смотря на двери таверны, словно надеясь, что сейчас оттуда покажутся Евангелина и Адриан. – Когда я прибыла туда, мне сказали, что тебя бросили в подземелья, как главного подозреваемого в расследовании убийств, проводимого Искателями Истины, – она смерила его тяжелым взглядом. – Десять лет назад я встретила человека, который не нуждался во мне. Теперь это не так.

– Мне не нужна твоя помощь, – прорычал он. – Я никого не убивал.

– По словам храмовников, ты сделал все, чтобы убедить их в обратном, – она презрительно фыркнула. – А ещё ты связался с либертарианцами. Я думала, ты благоразумнее.

– Не всем магам нравится переворачиваться и притворяться мертвыми, как хорошо натренированный мабари. Мы не дети, но храмовники обращаются с нами, словно мы дети и есть.

– Потому что многие из вас ведут себя так.

– Вот как ты думаешь? – он снова почувствовал, как в нем снова закипает гнев, и в этот раз даже не старался бороться с ним. – Могущественный архимаг читает нам нравоучения об ответственности? Ты вообще помнишь, каково это, жить в башне, или хотя бы представляешь, каково тем, кто до сих пор живет в ней? После восстания в Киркволле…

– Может нам не стоит спорить об этом снова? – перебила она его.

– Я думаю, нет. Нет смысла.

Они остались на своих седлах, сохраняя молчание, пока ветер выл над их головами. Имперский знак со скрипом качнулся на месте вперед и назад. Было холодно. Винн почувствовала холод. Между ними возвышалась стена всего невысказанного, всего, что он копил в себе все эти годы, с тех пор как встретил ее. И теперь он чувствовал, как она растет.

Маленькая девочка испуганно пискнула и умчалась из своего убежища в кусты. Она отбежала на расстояние, словно за ней гнались. Никто из магов на неё не посмотрел, сохраняя холодное напряженное молчании.

– Тогда зачем ты мне вообще помогла? – наконец спросил он.

– Это важно?

– Для меня важно.

– Если бы я знала, что ты так отреагируешь, – вздохнула она, – тогда возможно я бы оставила тебя в камере. Может там тебе и место.

Это укололо. Он не знал, как ответить, и поэтому просто покачал головой.

– Ты изменилась, – пробормотал он.

– Ты не знаешь меня настолько хорошо, чтобы говорить такое.

– Я помню женщину, которую встретил десять лет назад, – сказал он. – Я думал, что родом из Ферелдена, что меня забрали у семьи, когда я был слишком маленький, чтобы запомнить их. Всю жизнь я гадал, кто моя мать, и потом она появилась из ниоткуда. Она была доброй, приятной женщиной – и она была героем. Я был горд, что она была моей матерью.

Винн ничего не сказала, её глаза продолжали смотреть также куда-то далеко.

– Та женщина сказала мне, что рада, что мы, наконец, встретились. Она сказала мне, что вернется…и больше я её не видел. Я до сих пор гадаю, что же с ней случилось.

– Я стою прямо здесь, – сухо ответила она.

– Женщина, которую я встретил, не стала бы стоять в большом зале и говорить нам о том, что лучше терпеть, чем надеяться на лучшее. Она бы не стала той, кто убедила Коллегию Чародеев, что сдаться – наш единственный выбор.

– Тогда мне жаль, что я разочаровала тебя.

Он пожал плечами. О чем ещё он мог её спросить. Первый Чародей Эдмонде как-то сказал ему, что такое иногда происходит с магами. Они всю свою жизнь живут отдельно от общества и наконец забывают, что они вообще были его частью. Винн, которую он помнил, была мягкой и нежной, а не равнодушной и властной; казалось невозможным, что сейчас перед ним стояла та же женщина.

Но, возможно, он должен быть благодарен. Даже если это была всего лишь отсрочка от его смерти, это было лучше, чем ничего. Насколько это было важно, его выпустили из башни – на время.

Глава 7

Евангелину начинала утомлять напряженность ситуации.

Как бы магам ни была неприятна мысль о храмовнице-компаньонке, казалось, друг друга они не переносят ещё больше. Адриан и Рис, сидя на одной лошади, время от времени перешептывались друг с другом, говоря короткими фразами, явно непредназначенными для чужих ушей, но с архимагом они не разговаривали. Пожилая женщина с таким же успехом могла путешествовать одна.

До того момента, как Винн и Рис обратились друг к другу в кабинете Лорда-Искателя, Евангелина понятия не имела, что они родственники. Никто из храмовников в Белом Шпиле не знал. Они знали, что он родился от мага и рос в церковном приюте, пока не достиг возраста, в котором забирали в башню. Это было обычное дело, учитывая, что Круг не был подходящим местом для младенцев. Однако то, как Рис узнал о своей матери, было загадкой. Если они и встречались, то это было произошло тайно, хотя от Искателей, в конце концов, ничто не могло укрыться.

Однако же, их родство, казалось, не располагало их друг к другу. Это заставило её вспомнить о своей матери, которая умерла до того, как она вступила в Орден. Они поссорились, частично из-за того, что Евангелина не обладала ни одним из качеств, ожидаемых от молодой орлейской женщины благородного происхождения. Она не увлекалась ни танцами, ни музыкой, ни выходами в город в поисках подходящего мужа. Вместо этого, она любила то, чему учил её отец – фехтованию и военным навыкам, которые он приобрел, когда служил кавалером в армии Империи.

И все же, когда её мать умерла, Евангелина не чувствовала ничего, кроме сожаления о том, что они не были ближе. Все те годы, что прошли в обиде на женщину, которая желала ей только лучшего и лишь боялась, что её неженское занятие принесет ей несчастье. Этого не произошло, но она не думала, что жизнь храмовницы была тем, что представляла себе её мать.

А отсутствие мужа или детей также означало, что со смертью её отца его имение ушло из владения семьи. Она до сих пор помнила день, когда явился посланец с новостями. Рыцарь-Командор Эрон тогда спросил, не хочет ли она уйти из Ордена и вернуть свое наследство. Это означало брак, и два десятка благородных семей у её порога с их младшими сыновьями, которых они не смогли пристроить куда-то еще, и считали, что такая старая дева, как она, с радостью примет их предложение. Даже так, это решение далось ей нелегко. Последнее, что она слышала, это то, что её дядя проиграл свое состояние и продал поместье купцу из Неварры. Печальное известие.

Поэтому жизнь, которой она жила, была её выбором, жизнь, целью которой была защита мира от любого вреда, который могла нанести магия. Хоть многие маги и негодовали по этому поводу, она знала, что есть также и те, кто боится своих способностей. Что бы они делали без Круга Магов, если бы он не привел их в лоно Церкви, не обучил бы их тому, что они должны знать.

Порядок должен быть сохранен, как и сказал Лорд-Искатель.

Прошло четыре дня с тех пор, как они покинули безопасные стены Белого Шпиля. Евангелина вела группу в стороне от главного тракта, предпочитая держаться побочных дорог, которые пролегали по деревенским местностям, вдалеке от городов. Но это были Серединные земли. Даже на таких дорогах было полно движения. Мимо них проезжали торговцы, паломники, направлявшиеся в столицу к Великому Собору, фермеры, везущие свои повозки на рынки, сборщики податей, эльфы, в поисках работы в сезон сбора позднего урожая…список был почти бесконечным.

Чего она не видела, так это были Имперские стражники. Обычно солдаты с развевающимся фиолетовым стягом были обычным зрелищем, даже на побочных дорогах. Любого путешественника дозор мог остановить как минимум один раз, но сейчас их не было видно.

Были и другие вещи. На третий день они приметили вдалеке столб черного дыма, и двое гномов-торговцев, которых они остановили, рассказали им о волнениях в городе Вал-Форет. Они сказали, что за Серединными землями было ещё хуже, и поделились слухами о бродячих разбойниках и отрядах вербовщиков, нанятых лордами земель для того, чтобы силой заставить обычных жителей вступить в армию. Позже они увидели беспорядочную толпу беженцев, одетых в лохмотья, тащивших все свое имущество на своих спинах, которые рассказали, что они бегут от битвы на востоке. Они даже не знали, кто именно сражается, знали только, что солдаты убивают всех на своем пути.

Это были беспокойные известия. Новости в Орлее распространялись медленно даже в лучшие времена, но ей казалось, что даже будучи изолированной от мира в Белом Шпиле, она должна была бы услышать подобные вести. Столица была рассадником сплетен, и хоть и ходили слухи о недовольстве правлением Императрицы и о восстании эльфов в Халамширале, о назревающей гражданской войне не было ни слова.

В целях осторожности, Евангелина решила не искать комнат для ночлега в тех деревнях, мимо которых они проезжали. Она купила все необходимое для ночного привала в придорожной таверне – её лошадь и впрямь сгибалась под весом всего этого – и, несмотря на протесты магов, настояла на том, чтобы они спали на воздухе. Точнее, протестовали Рис и Адриан, а Винн улыбнулась и напомнила им, что она почти что жила в походном лагере во время Мора. Если уж она могла выдержать такое, то и они могли.

В первую ночь шел дождь, ужасно холодный ливень, из-за которого все провели ночь, съежившись в своих палатках. На следующее утро все было покрыто тонким слоем льда, хотя он и не дожил до середины дня. Тем не менее, пронизанный холодом воздух и затуманенное серыми облаками небо говорили о том, что погода будет совершенно отвратительной. Ко времени их возвращения из Западных Пустошей на землю уже ляжет снег.

Адриан постоянно жаловалась. Не так громко, чтобы Евангелина могла открыто с ней спорить, а тихо бормоча что-то себе и Рису. У воительницы создавалось ощущение, что ей в одно ухо жужжала разозленная муха, которая не замолкнет, сколько бы она не била по ней. Убежденность рыжей женщины в праведности своего гнева действовала на нервы Евангелины, отчего та желала, чтобы дождь стал ещё сильнее.

– Почему мы едем этой дорогой? – требовательно спросила Адриан в третий раз с тех пор, как они сели на коней.

– Я собираюсь держаться в стороне от Вал Форета, – ответила Евангелина.

– Почему? Из-за того, что сказал тот бродяга? Он был пьян.

– Был. Но это не означает, что он глуп.

– Когда-то я знала гнома, – внезапно сказала Винн, – который бывал гораздо чаще пьян, чем трезв. Но это не мешало ему надвое разрубить порождение тьмы, не моргнув при этом и глазом.

Адриан закатила глаза.

– Очень хорошо.

– Я имею в виду то, – холодно ответила пожилая женщина, – что для некоторых вещей не обязательно быть трезвым. Например, чтобы знать, что в родной деревне оставаться опасно.

– Это все странно, не так ли? – спросил Рис. Он вопросительно посмотрел на остальных. – Учитывая, сколько мы услышали о проблемах здесь, армия Империи должна быть здесь и во всеоружии. Я даже не помню, когда в последний раз я слышал о таких беспорядках.

– Вряд ли это… – начала Адриан.

Винн перебила ее.

– Это война, – сказала она. – И если я не ошибаюсь, я думаю, Гаспард сделал свой ход.

– Великий Герцог? – выпалила удивленная Евангелина.

– Конечно.

– В Вал Руайо были вести лишь о восстании в Халаширале. Если бы Великий Герцог пошел против Императрицы, все во дворце жужжали бы об этом.

Пожилая женщина слегка усмехнулась.

– О, не будьте наивны, дорогая. Гаспард не собирается сообщать об этом в столицу, где у Селины полно союзников. Нет, весь смысл был в том, чтобы выманить её на восток, используя эту историю о восстании эльфов.

Рис медленно кивнул.

– Чтобы устроить ей засаду.

– Не думаю, что для борьбы с эльфами Селина взяла с собой столько солдат, сколько она взяла бы для сражения с Гаспардом, – пожала плечами Винн. – Возможно, у него даже есть друзья серди кавалеров. В любом случае, чем быстрее и решительнее он будет действовать, тем сильнее он будет выглядеть. Чем больше хаоса посеяно в Империи, тем слабее выглядит Селина, тем отчаяннее становится Имперский Двор.

Слова звучали разумно и были тревожными. Евангелина начала гадать, насколько все было бы хуже, если бы в ту ночь во дворце убийца смог добраться до Верховной Жрицы. Ополчится половина Империи. А это…навевало мысль о том, что маги могли быть и не виноваты, в конце концов.

Она посмотрела на Риса и Адриан, сидящих на лошади. Рыжая магесса была нахмурена, и выражение её лица было сложно прочитать, но Рис казался по-настоящему сбитым с толку. Евангелина была готова признать, что если бы она собиралась убить кого-нибудь, было бы разумно сделать так, чтобы преступником выглядел тот, кто не вызовет вопросов и сомнений. С чего бы вдруг храмовники стали сомневаться в том, что непокорные фракции магов Круга пытаются внезапно ударить по Церкви?

Однако это не объясняло убийств. Возможно, эти события и не были связаны? Лорд-Искатель Ламберт настаивал на том, что картина была крупнее, и видел схемы внутри схем. Ей нужно было смотреть на все более трезвым взглядом. Здесь было что обдумать.

– Откуда вы это знаете? – спросила она у Винн.

– Гаспард пытался нанять меня.

– Нанять вас?

– Я приехала сюда из Ферелдена, то есть мой путь пролегал мимо Долов и восточных земель. Очевидно, Гаспард каким-то образом почуял мое присутствие, ибо он послал ко мне своих людей в Жадере, – магесса скорчила гримасу при воспоминании. – Они были весьма настойчивы. Не знаю, почему Гаспард посчитал, что такое обращение побудит меня сотрудничать с ним. Этот человек так самонадеян, что считает, стоит ему повелеть – и день станет ночью.

– Но вы отказали ему?

– Естественно. Он старался решить вопрос силой, но и у меня есть свои средства, – она сказала это, лишь слегка пожав плечами, будто бы речь шла о чем-то незначительном, но Евангелина подумала, что на самом деле все было намного сложнее. Великий Герцог Гаспард де Шалон был известен своим нравом; что мог он подумать о пожилой женщине, отвергнувшей его предложение. Ей оставалось только гадать.

– Тогда почему вы никому не рассказали? – спросила шокированная Адриан.

Винн горько усмехнулась в ответ.

– Кому бы я сказала? Селены уже не было в столице. И даже если бы это было не так, вряд ли я кому-нибудь об этом рассказала.

– Почему? Почему нет?

Пожилая магесса холодно улыбнулась.

– Во-первых, потому что я ферелденка. Я не питаю любви к Орлейской Империи, поэтому мысль о её распаде не причиняет мне боли. К тому же, у войны здесь есть и другие положительные моменты.

– Положительные моменты? – фыркнула Адриан.

– Она имеет в виду Круг, – мрачно нахмурился Рис после некоторого размышления. – Если в Империи начнется гражданская война, то они обратятся к магам, попросят нас о помощи.

Винн казалось довольной его проницательностью.

– Так и есть. Я знаю, вы считаете, что я не желаю улучшения условий, в которых мы существуем, но это не так. Позиция сильного только укрепит нашу возможности на переговорах, когда все это закончится.

– Зато погибнет много невинных людей, – пробормотала Евангелина.

Винн твердо посмотрела на нее.

– Невинные люди уже гибнут.

Она не могла с этим поспорить. В конце концов, если в Империи воцарится хаос, к Кругу действительно обратятся. Маги были бесценны во время Моров, в борьбе против порождений тьмы, и в великих Священных Походах прошлых веков…и авторитет Круга, заработанный в этих войнах, не был никем забыт. Могла ли она с чистым сердцем сказать этим магам, что они должны быть патриотами? Что они должны были заботиться о людях, которые боялись их и даже осыпали руганью? Она не могла, хоть это и не означало того, что ей должно быть по душе такой корыстный подход.

Было видно, что Рису оно тоже не нравилось. Он ничего не сказал, но мрачный взгляд, которым он одарил Винн, который говорил многое.

Они ехали дальше. Небо продолжало темнеть, вдали слышались раскаты грома, которые обещали холодный ливень. Адриан откопала одеяло в их походной сумке и с несчастным видом укуталась в него. Рис пытался ей посочувствовать, но в ответ получил лишь ворчание. Как бы ни была рада Евангелина тому, что женщина наконец-то умолкла, она признавала, что дальнейшего ухудшения погоды ей вовсе не хотелось. Дальше по пути их следования, на юге, в бесплодных землях, было только холоднее.

Винн подтянулась к ней, в первый раз за все время их путешествия она была не замыкающей.

– Может быть, – предложила женщина, – стоит подумать о ночи не под дождем?

– Я думала, вы любите спать под открытым небом.

– Люблю – это слишком сильно сказано. Я могу мириться с этим, хоть я и не так молода, как когда-то.

Она взглянула на пару позади них. Рис развлекал Адриан сказкой об эльфийке-ученице, которая очень сильно заболела после того, как осталась под дождем, и когда Рыцарь-Командор решил, что она притворяется больной, её вырвало на перёд его доспехов. Адриан это не позабавило, и Рис посмеялся вместо нее.

– Я думаю, – продолжила Винн, – нам нужно найти укрытие ради блага остальных. В конце концов, вскоре мы окажемся в той части страны, где такой возможности не будет.

Евангелина подумала над этим.

– Впереди есть городок, недалеко от того места, где я выросла. Возможно, если там все тихо…

– Это будет разумно, – её тон был достаточно твердым, чтобы напомнить Евангелине о том, что она сопровождает их, а не командует ими. Затем Винн вновь позволила своей лошади отстать, не давая Евангелине возможности возразить.

Они ехали вниз по дороге следующие несколько часов. Это была самая плодородная область, с фруктовыми садами, переходящими в виноградники, расположенными выше по холмам дальше на западе. Мужчины и женщины, которые работали на земле, занимались этим из поколения в поколение, большинство под покровительством сеньоров (феодалов), но были здесь и свободные землевладельцы. Это были люди из категории «нищие землевладельцы», и её отец был одним из них. Титула, который он носил, хватило как раз на выкуп своей земли у баронессы, которая отчаянно нуждалась в деньгах, и то, что он хорошо управлял ею, всегда было его источником гордости.

Когда она была моложе, она любила гулять в его фруктовых садах. Она любила насыщенный запах земли и лазила по деревьям, пока её мать, подхватив юбки, не прибегала из поместья и начинала кричать на нее. Меньше чем в часе езды отсюда было Озеро Селестина, сверкающая гладь которого в разгар лета захватывала дух любого. Конечно, сейчас стояла поздняя осень, озеро было серым и неспокойным, и только рыбаки осмеливались плыть по его водам.

Какая-то часть Евангелины размышляла над тем, не стоит ли ей направиться в старое семейное поместье. Скорее всего, она сможет придумать отговорку, в которую другие поверят. Возможно, новые владельцы даже пригласят её внутрь, если, конечно, не заметят, что она едет в компании магов. Она горела нездоровым любопытством посмотреть, что они изменили – даже если все, что она увидит, скорее всего, навеет грусть. Нет, наверное, лучше всего держаться оттуда подальше.