Текст книги "Dragon Age: Раскол (ЛП) (редактор Валерия Игоревна)"

Автор книги: Дэвид Гэйдер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

– О, я сомневаюсь, что вы бы умерли.

– Я – нет.

Он ухмыльнулся, смущенно.

– Я не думал об этом. Я просто знал, что надо тебя предупредить… хотя по праву мы оба должны быть сожжены.

Евангелина внимательно посмотрела на него. Возможно, она пыталась определить, скромничал ли он; он не мог сказать. Через минуту она кивнула, словно приняв решение.

– Я ошибалась насчет тебя. Ты хороший человек, и если кто-нибудь сможет противостоять демону, то это будешь ты.

– Что насчет Коула?

– Обучай его. Охраняй его. Он заслужил второй шанс.

– Даже после всего, что он сделал?

– Я не хочу судить Коула после того, что я видела. Я оставлю это Создателю.

Они оба затихли на долгое время, только медленное шипение углей и время от времени раскат грома над головой нарушали тишину.

– Ты могла бы пойти с нами, – тихо сказал он.

– Мне нужно доставить Фарамонда в Шпиль.

– Фарамонд был одержимым! Пусть Винн возьмет его. Это было только её задание, не твоё. Если ты вернешься с ним живым, а я исчезну…

Евангелина слегка улыбнулась ему. Она поставила флакон на её плащ, а затем вынула небольшой сверток из пурпурного шелка. Не говоря ни слова, она положила его на землю и развернула его. Там внутри были крошечные флаконы. Четыре оказались пустыми, но в одном из них было немножко мерцающей голубой жидкости внутри. Ему даже не нужно было услышать музыку, чтобы понять, что это было.

– Лириум, – выдохнул он.

Она кивнула.

– Мы не маги, Рис. Нашей тренировки было бы недостаточно, чтобы справится с магией, если бы мы не использовали лириум. Я уверена, ты знаешь это.

– Но что же…

– Остался только один флакон, – она аккуратно завернула флаконы обратно в шелк и отложила сверток подальше. – Как только он закончится, быть может, через неделю, я начну чувствовать себя плохо. А через месяц, или два, я сойду с ума.

– Вы пристрастились.

– И тут ничего не сделаешь. Церковь контролирует поставки лириума, и, соответственно, она контролирует храмовников. Нельзя уйти из ордена, если ты в нем, – она пожала плечами. – Я выбрала свой путь.

Он думал об этом. Через некоторое время, он встал. Рис просто не мог сидеть с ней рядом, с ней, что смотрела на него и думала, что это возможно. Он отвернулся, надеясь, что она оставит его одного. Она только предложила ему бежать, после всего что было, это не выглядело, будто она проверяет его, хочет ли он бежать из лагеря.

Но она не проверяла его. Рис отошел на расстояние, достаточно далеко, чтобы слабый свет от лагеря оставался виден. Луна скрывалась под дождевыми облаками, и тьма казалась почти полной. Он подошел к ближайшему холму, удивляясь слякоти, мокрой траве и свежему морозному запаху воздуха.

Когда он добрался до вершины, он уставился на горизонт. Он не мог видеть дальше – много холмов было на пути, с унылым туманом, слабо светящимся серебром в лунном свете. Стук дождя был почти гипнотическим. Успокаивающим. Он сделал большой вдох, позволяя холодному воздуху войти в себя.

Бежать. Это конечно сделало бы его отступником. Даже без филактерии, храмовники все равно будут искать его. Он будет ухаживать за Коулом… если, конечно, Коул присоединится к нему. И куда они пойдут? Нигде не может быть безопаснее, чем в Шпиле, но он до сих пор казался ненадежным.

Однако он обещал помочь Коулу. Теперь, когда он видел, что было возможно заставить людей вспомнить о Коуле, он мог бы действительно попробовать что-то сделать. Рис мог продолжить свои исследования про духов, ведь он не был в состоянии продолжать их в последний год.

Наверное, он бы мог поселиться где-нибудь в удаленном месте, где местные жители не так любопытны, создать мастерскую…

…и закончить как Фарамонд.

Это были печальные мысли. Конечно, он не любил быть под постоянным надзором храмовников, но их бдительность означала бы то, что он не мог бы причинить никому вреда.

– Не уходи, – сказал кто-то позади него.

Он развернулся. Там стояла Адриан, мокрая и испачканная, и обнимала себя пока дождь лил. Она выглядела несчастно, но выражение её лица было определенно. Её челюсть была наготове, и он знал, что это значит.

– Ты подслушивала, – он вздохнул.

– Вы разговаривали прямо возле меня.

Рис отвернулся, глядя на долину, и пытался вернуть спокойствие, которое он чувствовал мгновение назад. Оно исчезло с ветром, очевидно.

– Я не хочу спорить, Адриан. И почему ты все-таки не хочешь, чтобы я ушел? Ты сказала мне совершенно ясно, что ты меня ненавидишь.

Она бросила свои руки вверх.

– Я не ненавижу тебя, – она вздохнула раздраженно. – Я ненавижу, что ты ничего ни делаешь, чтобы остановить храмовников перед тем, как они тебя убьют. Я ненавижу, что ты позволил этой смазливой храмовнице сделать из себя дурака.

– Так это всё из-за Евангелины.

Адриан нахмурилась. Она двинулась к вершине холма и встала возле Риса, глядя на тёмную долину, как он.

– Ну ладно, я завидую, – она призналась. – Это ты хотел услышать?

– Евангелина хороший человек. Ты слышала её предложение.

Я слышала, как она предлагала тебе провести остаток жизни в бегах, дать ордену храмовников ещё одну причину полагать, что маги это те, кем они нас считают, – она покачала головой в испуге. – Ты должен встретиться с ними, Рис. Для тебя, и для всех нас.

– И что ты прикажешь мне делать?

Адриан схватила его за руку, поворачивая его, что бы он посмотрел на неё. Её взгляд был интенсивным.

– Возвращайся в Шпиль. Пусть они откажутся видеть правду. Пусть они сделают тебя примером. Покажи им, для чего они нужны.

– Дыхание Создателя, Адриан! Ты хочешь, что бы я стал мучеником?

– Маги знают тебя, Рис. Они смогут защитить тебя.

Он отошел, стараясь не выглядеть злым, каким он себя чувствовал. Было легко отослать других сражаться в её битвах, не так ли? Пусть они умирают за дело, а она будет подстрекателем и стоять в стороне? Но, возможно, это было несправедливо. Он знал как это дорого Адриан – даже слишком, чем надо. Сколько он её знает, она всегда держала глаза на цели. Это было то, чем он всегда восхищался в ней.

– Что насчет Коула? – спросил он.

– Разве ты сделал недостаточно для него?

– Нет, я не думаю, что кто-то сделал.

Адриан нахмурилась. Он мог бы сказать, что она изо всех сил пыталась найти слова, что не огорчат его. Это усилие, она обычно не делает.

– Если ты и вправду хочешь помочь Коулу, – сказала она осторожно, – ты не приведешь его в Шпиль. Ты знаешь, храмовники не попытаются помочь ему, – она прервала его, прежде чем он смог что-то сказать. – И да, я знаю, что Сэр Евангелина сказала, что поможет. Но она не в силах помочь, и она это знает. Вот почему она предложила тебе бежать.

– Так может, стоит?

Она дала ему понимающий взгляд.

– Коул умудрялся жить под носом у храмовников годами. Я думаю, нет никакой опасности для него. Ты был бы на другой стороне. Это не лучший выбор.

– Ты думаешь, я этого не знаю?

– Ты не выглядишь знающим, – она положила руку на его плечо, серьезно глядя на него. – Если новость, которую Фарамонд узнал, всплывет, это напомнит всем, как храмовники отчаянно пытаются удержать над нами власть. Когда они попытаются наказать тебя, начнется то же самое, что было в Киркволле. Это наш шанс, Рис. Вот чего Либертарианцы ждали все это время.

– И я – жертвенный ягненок. Это замечательно, – он вздохнул, потирая рукой мокрые волосы. Дождь начал ослабевать, хотя он должен идти сильней, чем когда-либо. Он ждал грозы, молнии, открытого неба над ним. Вместо этого всего, он был весь в поту. – Не каждый человек живет в чёрно-белом мире как ты, Адриан, – сказал он. – Бунт не имеет конца. Должны быть другие варианты.

– Какие?

– Как моя мать, например. Я отказываюсь думать, что она будет…

Лицо Адриан стало серьезным, и она отошла.

– Я знаю, что Винн – твоя мама, – сказала она, – и я знаю, как это много значит для тебя. Но ты не можешь надеяться на нее. Ты не можешь доверять ей.

– Это ты никому не доверяешь.

– Это не так, – она с осторожностью взглянула на Риса. Это означало, что ему не понравится, то, что она сейчас скажет. – Я не могла ничего сказать раньше, не перед Евангелиной.

– Теперь ты меня пугаешь.

Адриан наполнилась решимостью.

– Когда мы добрались до демона, Винн победила его сама, без какой-либо помощи от меня. Я не думаю, что я ей нужна была там.

– И это плохо?

– То, как она сделала это. Рис, внутри неё есть дух, очень могущественный. Я видела, как он появляется. Это было не заклинание и она не вызывала его. Я думаю, что он был там все время.

Он ошеломленно уставился на нее.

– Ты хочешь сказать…?

– Я думаю, Винн – одержимая.

На следующее утро, как только солнце начало ползти за горизонтом, лагерь зашевелился. Рис провел остаток ночи нервным и беспокойным и пытался убедить Евангелину поспать чуть побольше. Как она могла встать рано утром на стражу и не быть уставшей, он не имел понятия. Все дело в лириуме или в чувстве бдительности?

Это было странно, сидеть в тихом лагере и смотреть на спящие лица остальных. Винн, в частности. Даже во сне она выглядела усталой и бледной. Пожилая женщина, которая выбрала путешествие через половину Империи и спала под открытым дождем. Она определенно не выглядела как одержимая, одержимые были изломаны, каким был Фарамонд. Даже если демон не изменил её тело, должны быть признаки его присутствия. Ему следовало почувствовать это.

Могла ли Адриан ошибаться?

Все вскочили на ноги, вяло вытирая свои одежды, и энергично растирая себя, чтобы избавиться от озноба. Рассветное небо было ясным, оно разгоралось красным и оранжевым и Рис, может быть, подумал бы, что это красиво, если бы он не был занят своими мыслями.

Как только Евангелина собрала лошадей с места, где они паслись, Рис окликнул её.

– Оставь одну из них здесь, – сказал он. – Я хотел бы поговорить с Винн. Один.

Винн перестала расчесывать волосы и взглянула на него с удивлением. Остальным было так же любопытно, но никто ничего не сказал. Евангелина только кивнула.

– Мы пойдем медленно. Догоните нас, как только сможете.

Он мог только представить себе, что она, возможно, решила, что он задумал. Она и не просила его о чем-нибудь, поскольку он и Адриан вернулись в лагерь.

Все тихо сели на лошадей и поскакали, оставляя Риса и Винн позади. Коул был единственным, кто оглядывался назад. Он выглядел взволнованным. Внезапно, он подумал, что, если Рис собирается покинуть его? Неохотно молодой человек повернулся вперед дороги ... и через несколько секунд они исчезли.

Винн двигалась, как будто все было в порядке. Она взяла несколько шпилек из своей робы и уложила свои волосы в пучок, все это время она не смотрела в сторону Риса. Он замешкался, и не мог понять, как начать. Он провел ночь в ожидании этого момента, но все, что он репетировал, испарилось из памяти. Как ты можешь обвинить кого-то в том, что он одержимый?

– Она сказала тебе, – сказала Винн.

Он уставился на неё, разинув рот. Это был не вопрос, а утверждение. Винн сидела, сложив руки на коленях, и смотрела на него с недоверчивым выражением.

– Я… думаю, она сказала, да – пробормотал он.

– Закрой рот, дорогой. Это неприлично.

Его рот со стуком закрылся.

– Я полагаю, это было неизбежно, – вздохнула она.

Ему почти не приходилось спрашивать.

– Это правда?

– Это правда, что я одержима духом? Да, это правда, – прежде чем он успел задать ещё один вопрос, она подняла вверх палец и терпеливо улыбнулась. – Нет, это не то, что ты думаешь, он не изменил меня. Дух был со мной с тех пор, как мы впервые встретились.

– Но это было…

– Много лет назад, да, – она задумчиво нахмурилась, глядя в пепел костра. – Я умерла, ты знаешь. Это случилось в начале Мора. Башня Магов в Ферелдене была захвачена одержимыми, и я была убита в бою. Как только я оказалась на грани между жизнью и смертью, пришел дух. Не демон, не что-нибудь ужасное или плохое, и он дал мне второй шанс.

Он ждал. Как оказалось, это была длинная историея, но Винн ничего не сказала. Она продолжила смотреть, и он подумал, что она думает. Это похоже на исповедь.

– Второй шанс чтобы сделать что? – спросил он.

Винн пожала плечами.

– Хотела бы я знать. Несколько лет назад я думала, что время, отведенное мне, было всего лишь временной отсрочкой. Я была жива для нескольких более крупных целей, и как только это было бы сделано, я хотела бы умереть так, как хотела, – она печально покачала головой. – Я боролась, чтобы сохранить Круг от гибели, чтобы предотвратить войну, которая бы стоила несметное количество жизней… и ничего. Я до сих пор жива.

Все, что Рис ожидал услышать в разговоре, было не так. Он отошел на несколько шагов назад, потирая лоб так, чтобы его мозг заработал. Винн все ещё сидела, выжидающе смотря на него. Он резко сел на траву.

– Ты уверена, что это не демон? – спросил он. – Я имею в виду… я никогда не слышал о добрых духах, не принадлежащих никому. Им может быть интересно о нашем мире, но они не выходят в наш мир таким же путем, как демоны.

– Демоны и духи не сильно отличаются друг от друга. Они – две стороны одной медали. Как и почему этот дух решил прийти ко мне… – её голос затих, и она стала задумчивой, – я не знаю. Это случилось так быстро. Я думаю, он всегда был со мной и раньше, и просто выбрал этот момент, чтобы действовать.

– Но ты не знаешь почему?

– Мы не разговаривали. Я…почувствовала как он пришел, как приятное тепло распространяется по телу. Это при том, что искра жизни уходила от меня, и, я думаю, что он где-то остался. Часть меня, моей души.

– Так вот почему я не могу почувствовать его?

– Я полагаю, что да. Дух и я не самостоятельны.

– Но Адриан сказала, она видела, что он появился.

Винн позволила себе скрытую улыбку.

– Это могло показаться так. В тени у меня есть сила, так же, как и у духа. Если я не показывала это раньше, это потому, что не хотела давать волю демону.

Рис прикусил свою губу и обдумывал, пока Винн занялась слаживать вещи. Было так много вопросов, которые он должен был спросить, но он столкнулся с очень большой проблемой, чтобы думать о чем-то ещё. Он вспомнил её гнев, когда возник её объект спасения – Фарамонд, еще, когда он рассказал ей и Адриан о Коуле. Теперь это обретает смысл.

«Я хочу тебя познакомить со своей матерью, одержимой».

«Ах, как мило! Она вообще не выглядит искаженной, как все другие».

«Нет, она выглядит довольно хорошо для мертвой женщины, правда?»

Он выпустил медленное дыхание.

– Ну и что теперь?

Винн остановилась, закрывая свою сумку.

– Это хороший вопрос. В некотором смысле, это очень удобно. Я надеялась поговорить с тобой подальше от Евангелины, но не было подходящего предлога.

– Что ты имеешь в виду?

Она смотрела на него пристально.

– Я хочу, чтобы ты выучил ритуал Фарамонда.

– Ты… хочешь, чтобы я что сделал?

– Верховная жрица пытается изменить Круг, Рис. То, что Фарамонд узнал, будет первым шагом к этому. Его знание не может умереть вместе с ним, и если то, что Сэр Евангелина пыталась сделать в крепости, ничего тебе не доказывает, то это вполне может случиться.

Он вскочил на ноги. Его гнев всплыл, сочетая в себе все сразу. Он пытался понять, была ли она одержима или мертва… по правде говоря, он не мог вбить это себе в голову. Но теперь он все понял.

– Ты знала, чем он занимается все это время!

– Я знала его цели.

– И… ты была готова дать Евангелине убить его? После всего этого?

Она отмахнулась.

– Я бы не допустила этого. Шейла бы вмешалась. Когда произошел взрыв Адриан, в этом не было необходимости. Я все ещё считаю, что глупо было заходить Фарамонду так далеко… только Усмиренный мог совладать с одержимостью… но воля Верховной Жрицы очень четкая, как и моя.

– Так все это, помощь другу в отчаянной помощи, было просто уловкой.

– Да, к счастью храмовников. Я посещала Фарамонда несколько лет, в надежде, что его исследование принесет плоды. И это сработало.

– Ты могла бы мне и рассказать.

Она уныло усмехнулась.

– А ты, как будто сразу мне рассказал о Коуле? Или о настоящей миссии Евангелины? Я должна хранить свои цели, так же, как и участие Верховной Жрицы, – когда он сердито двинулся к лошади, она вскочила на ноги и погналась за ним. Схватив его за руку, она потянула его к себе. – Слушай меня, Рис: Либертарианцы, как Адриан считают, что Круг должен быть разрушен. Я считаю, что его можно сделать лучше. Храмовники должны узнать правду.

– Так почему же Верховная Жрица просто не прикажет храмовникам делать, как она велит?

– Потому, что это не так просто. Верховная Жрица должна бороться с вековыми традициями, и есть ещё те, кто сопротивляется этому. Или ты серьёзно веришь, что один маг смог улизнуть из Белого Шпиля и проникнуть на бал в Императорский Дворец сам?

Это остановило его.

– Ты же не имеешь в виду…

– Конечно же, имею. Храмовники – это непокорные звери. Их нужно привести к воде; они не могут страдать от жажды. Пока они ничего не сделали, мы должны защитить себя, – Винн запнулась. Она коснулась щеки Риса в момент неожиданной нежности. – И ты должен быть защищен. Выучив ритуал, ты станешь единственным человеком кроме Фарамонда, кто знает и может использовать его. Это будет иметь большое значение, которое Верховная Жрица не сможет не заметить… так же, как и Лорд-Искатель.

Рис нахмурился, и убрал её руку.

– Ты знала, что медиум духов мог выучить это. Вот почему ты взяла меня.

– Я знала, что это тебя спасет.

Он повернулся обратно к лошади. Взяв поводья, он подтянул себя в седло. Винн осталась там же, где и была, глядя на неё, ничего не говоря. Он думал, что изучил её, но честно говоря, он даже не был близок к этому.

– Ты – лишь часть работы, – он помотал головой. – Ты не лучше, чем Адриан. Никто из вас не может видеть дальше своей цели, и на кого она влияет.

Она терпеливо вздохнула.

– Рис я пытаюсь…

– Пытаешься объяснить, почему дух решил вернуть тебя к жизни. Потому, что это не могло быть случайностью, ведь это было бы бессмысленно. Ты должна быть крестоносцем. Я это понял.

Его слова были острее, чем он хотел, но, тем не менее, они заставили её замолчать. Может, она хотела как лучше. Адриан тоже хотела лучшего. Если подумать, взять Коула и бежать была не такая уж и плохая идея.

– Залезай на коня, – пробормотал он с горечью. – Я сохраню твой секрет. И выучу ритуал.

Она медленно кивнула.

– Можно мне спросить, почему?

– Потому, что бега никому не помогут. Пришло время мне сделать выбор.

Глава 15

Они были в дне езды от столицы.

Когда Рыцарь-Капитан сказала это, Коула одновременно охватили чувства нетерпения и тревоги. Он чувствовал себя совершенно беспомощным, когда оказывался в незнакомом месте. Было бы хорошо вернуться в Шпиль, спуститься по её темным коридорам, где не нужно видеть, чтобы знать, куда они приведут. Эта мысль пришла ещё до того, как он вспомнил о храмовниках, которые пугали его. Они будут судить его, и решат, что он виновен.

«Только бы не клетки», – молился он, молча, – «Что угодно, только не одинокая клетка в подземелье».

Это было ещё хуже – быть с теми, кто мог его видеть. Он давно желал этого, и все же теперь он чувствовал их взгляд на себе, даже когда они не смотрели в его сторону. У него шли мурашки по коже, но он не мог ничего с собой поделать. Каждый раз, когда он говорил, и ему отвечали, он вздрагивал. Поэтому он старался говорить как можно меньше.

Они были бы в городе раньше, если бы Рыцарь-Капитан Евангелина не свела их с главной дороги два дня назад. Она сказала, что было бы лучше оставаться вне поля зрения, путешествуя по сельской местности, и подойти к городу с запада, а не с юга. Все выглядели обеспокоенно когда она сказала это, но никто не возражал. Даже Рыжеволосая, которая возражала почти всегда.

Он думал, что это как-то связанно с армией, с которой они столкнулись на дороге. Ну… Это была не совсем армия. На дороге было около десятка людей, но Евангелина позже сказала, что, возможно, поблизости их было намного больше. Может, сотни. Пожилой человек, одетый в модный фиолетовый плащ поехал вниз, чтобы поговорить с ними. Его шлем был похож на шлейф из белых перьев, которые прорастали из него – Коул никогда не видел ничего глупее. Этот человек выглядел бы богатым, если бы на нем не было грязи и пятна от ржавчины.

Евангелина общалась о чем-то со Старой Женщиной. Это была скучная, дружеская беседа, которую Коул не слушал. Вместо этого он спешился и побрел вниз по дороге, туда, где стояла группа солдат. Рис издал сдавленный звук, когда Коул спускался. Он бы, наверное, попытался остановить Коула, если это бы не боялся привлечь внимание к ним обоим.

Но он этого не сделал. В каком-то смысле было странно и одновременно приятно ходить среди этих людей и не быть ими замеченным. Однако заметили их лошади. Он видел их большие черные глаза, и они издали много шума, когда он подошел слишком близко. Он никогда прежде не был рядом с лошадью. Они были бы более впечатляющими, если бы не воняли пылью с навозом.

Но солдаты, несомненно, интересовали его больше. Это были большие, брутальные на вид мужчины, носившие доспехи, которые с виду им не принадлежали. Коулу не нравилось, как они смотрели вниз на дорогу, или как они нервно перебирали своё оружие. Не страх волновал их. Это было ожидание. Он почти учуял запах жажды крови.

Один из них сказал:

– Как скоро сюда придут другие?

– Скоро, – ответил другой. – Будем надеяться, что он задержит их надолго.

Это было все, что ему нужно было услышать. Коул побежал к Рису и немедленно все ему рассказал, а потом Рис поехал и прошептал происходящее на ухо Евангелине. Когда она поделилась своими доводами с Пурпурным Плащом, все изменилось. Его улыбка стала напряженной. Коул не мог расслышать слов, но он прекрасно понял, что произошло, когда Пурпурный Плащ подал знак солдатам, и они поехали к ним на полной скорости, обнажив при этом свое оружие.

А потом они остановились, из-за мерцающей завесы магии, которая преградила им путь. Это был Рис. Коул видел, как он поднял свой светящийся как солнце посох вверх. Он четко и ясно услышал, что сказал Рис:

– Мы именно те, кем кажемся, Барон. Я предлагаю вам забрать ваших людей и уходить, если вы, конечно, не хотите стать жабами – я не буду возражать.

Лицо Пурпурного Плаща побледнело как полотно, и он поспешно отступил со своими людьми, и все они, уезжая, кричали, проклиная магов. Евангелина тут же свела их с дороги, сказав, что мужчины могут позже вернутся в бомльшем количестве. Коул был немного разочарован. Может ли Рис действительно превратить их в жаб? Он бы посмотрел на это.

Они быстро поскакали по травянистой долине, перепрыгнув забор фермера, а затем проехали через небольшой лес. В конце концов, они остановились – их лошади устали и им необходимо было попастись. Евангелина, казалось, была уверенна, что любое преследование было невозможным. Когда Коул спросил, почему Пурпурный Плащ хотел напасть на них, Старая Женщина ответила:

– Для выкупа, – сказала она. – Он думал, что мы замаскировались, выдавая себя за храмовников и магов, чтобы никто не приставал к нам.

– Он хотел денег? – спросил Коул, недоумевая.

– Он мог бы получить их, если бы мы были из знатного рода. Но если бы он не получил выкуп, некоторые из нас отправились бы на рынок рабов.

– Империя разваливается, – Рис покачал головой.

Евангелина согласилась.

– Сначала бандиты, а затем – бродячие толпы голодающих крестьян, если дела станут хуже. Мы могли бы застать больше банд, если знать собирает войска. Вал Руайо может оказаться в хаосе, когда мы приедем.

Другие, казалось, пытались переварить эту довольно неприятную новость. Мужчина-эльф истерил до тех пор, пока Старая Женщина не успокоила его обнадеживающими словами.

Коул не знал, что делать. Банды? Что они собираются делать? Он бы спросил, но всё же превозмог свое любопытство и не задавал глупые вопросы. Напротив, он оставался спокойным, когда Евангелина села на коня, и они попытались наверстать упущенное время.

Прошло два дня. Теперь они расположили лагерь в старом сарае, который наполовину разваливался из-за поля заросших лаванд. Всюду был фиолетовый цвет, куда бы он ни посмотрел; цветы, слегка покачиваясь на ветру, под вечер издавали аромат, который был приятным и даже слишком сладким. Коул не видел скота, и Евангелина сказала, что неподалеку есть захудалый дом, но лучше не рисковать и не ходить туда.

Коул не возражал. Дом выглядел одиноким. Он с любопытством вглядывался в него с края поля. Возможно, кто-то когда-то там жил. Темные окна над дверью смотрели на Коула как два злобных глаза. Они говорили ему о том, что в этом доме есть тайны, секреты на этажах и в стенах, которые останутся здесь, пока они не превратятся в пыль и не исчезнут.

Он вздрогнул и отвернулся. Он предпочел бы отдых на природе среди цветов. Кроме того, небо было ясным. День был теплый, и вечер тоже. Если там и было чему порадоваться, пока они были на открытой местности, так только этому.

Может статься, что у него вскоре не будет выбора.

Винн, насколько он помнил, была в конюшне и ремонтировала дырки в своей робе. Она терпеливо слушала, как Рыжеволосая обвиняла её на ту же тему, что и всегда: свобода магов. Коул действительно не понимал, какую она имеет в виду свободу, но он подозревал, что она тоже. Однако это не было важно, потому что она всё равно настаивала на своём.

Этот спор продолжался, казалось, часами, пока, наконец, Рыжеволосая не зашагала прочь и не решила потратить свое время на чистку лошадей. Она любила лошадей. Она ласково разговаривала с ними и давала им имена. Когда маленькая магесса была с лошадьми, она становилась красивой, весь гнев и жесткие линии на её лице растворялись. Коул бы предложил ей чаще так делать, если он бы не знал, что она будет на него кричать из-за этого.

Евангелина ушла несколько часов назад. Она сказала, что где-то рядом была небольшая деревня, и хотела купить там продукты. Рис и эльф Фарамонд решили остаться и разговаривали среди цветов. Он не имел понятия, о чем они оба говорили. Обычно люди переставали разговаривать, когда замечали кого-то рядом, если не хотели, чтобы их услышали. Так было и с ним.

Даже в обществе людей, которые могли его видеть, Коул по-прежнему чувствовал себя изгоем. Может, так и должно быть. Может, это было частью его проклятия.

Рис сказал, что может, есть способ остановить это; ключ, который откроет мир, в котором люди, увидев Коула, будут помнить его. Коул не сказал Рису, что он уже начал замечать изменения. Он видел недоумение на лице Евангелины, когда она посмотрела на него утром, как будто она не могла понять, кто он такой. Рыжеволосая жаловалась, что Коул подкрадывается к ней, даже когда он все время стоит возле неё.

Все они начали забывать, но даже не осознавали этого. Но Коул знал. Казалось, что земля превращается в зыбучие пески у него под ногами, в то время как все остальные продолжали идти дальше, и не обращали внимания на то, что он тонет. Он исчезает, это было знакомое чувство, словно холод полз по его коже.

– Что-то не так, Коул?

Это была Евангелина. Она шла к нему издалека, с мешком, который висел через плечо. Её алый плащ позади мотылялся по ветру. Луна за горизонтом только поднималась, и осветлила её серебристым светом так, что его сердце сжалось. Храмовница посмотрела на него так, будто знала о нем все, даже то, чего он сам не знал. Но не в плохом смысле этого слова.

– Я…думал, что ты собираешься в деревню, – он заикался.

– Я там была, – сказала она. Когда она дошла до гнилых останков старого забора, она остановилась и с облегчением позволила мешку упасть на землю. – К счастью, я столкнулась с фермером, который возвращался с рынка с полной корзиной продуктов. Он сказал, что у него стоит бизнес. Как бы там ни было, волнения ещё не коснулось этой части Тедаса.

– Это хорошо.

– Для нас – да, – она посмотрела, где сидят Рис и Фарамонд, а затем начала с любопытством рассматривать Коула. – Почему бы тебе не пойти и не поговорить с ними? Я вижу, что тебе одиноко наблюдать за ними через всё поле. Я уверена, что они не против.

Эльф так бурно смеялся над чем-то, что сказал Рис, что он даже начал кататься по земле. Но так эльф смеялся, кажется, над всем. Достаточно было малейшей шутки, и он ревел от радости, и продолжал, пока все не начинали смущунно смотреть друг на друга. Мужчина купался в море чувств, унесенный далеко, и неважно какое течение чувств уносило его.

– Я… не могу, – Коул покачал головой, чувствуя себя смущенным, румянцы поднялись на его щеки. Он думал, что он, наверное, казался каким-то застенчивым и неуклюжим ребенком для Евангелины. Ребенком, который не знал ничего.

Она прислонилась к забору и пристально на него посмотрела, а он сознательно избегал её взгляда.

– Позволь мне задать тебе вопрос, – сказала она, наконец. – Как ты узнал о моей миссии?

– Я слышал, как человек в черном доспехе сказал тебе об этом.

– Лорд-Искатель? Был момент в моей комнате, когда он почувствовал… что-то. Это был ты?

– Да.

– Ты там был до этого?

– Да, – нерешительно ответил он.

– И когда я раздевалась?

Это был не вопрос. Он вспомнил, как смотрел на Евангелину, когда она снимала свою броню, и он отвел глаза, чувствуя, как румянец горит ещё жарче. Все время он смотрел на людей в Шпиль, и ни разу не думал, что кто-то может узнать… до сих пор.

– Ты часто так делаешь? – спросила она.

Он энергично показал головой.

– Вы увели Риса прочь. Я должен был знать, почему! Все, что я хотел… – глядя в глаза Евангелины, он не мог продолжить. Она пристально изучала его, её брови напряглись, и стало ясно, что она была расстроена. Учитывая, как хорошо она обходилась с ним, он ничего так отчаянно хотел больше, чем всё вернуть.

– Прости меня, – сказал он неуверенно.

Они стояли у забора. Временно между ними повисло неловкое молчание. Евангелина уставилась на мешок и толкала его ногой. Казалось, она пытается что-то решить.

– Что это была за книга? – спросил он, наконец.

Она подняла глаза, пораженная этим вопросом.

– Какая книга?

– В твоей комнате. Ты там взяла книгу… Похоже она тебе очень нравится.

Выражение лица Евангелины изменилось. Оно стало более мягким, почти печальным, как тогда когда он смотрел на нее, когда она держала книгу. – Она… была моего отца, – сказала она, её голос вдруг потускнел. Она отвела взгляд. – Песнь Света. Мы читали стихи вместе. Ты… знаешь что-нибудь о Церкви?

– Нет.

Она кивнула, словно его ответ был ожидаем. Потом она продолжила вместо него со смущенной улыбкой.

– Тебе бы понравился мой словно пытаясь развеять мрачные мысли. Потом она наклонилась и поцеловала Коула в лоб.

– Иди, – сказала она с нежностью. – Поговори с Рисом. Он ни за что не винит тебя.

С этими словами она взяла мешок и пошла к сараю. Он смотрел ей вслед, в замешательстве потирая лоб. То место, куда она его поцеловала, горело огнем – он ощущал это всеми кончиками пальцев.