Текст книги "Журнал «Если», 2000 № 01"

Автор книги: Дэвид Геммел

Соавторы: Дмитрий Володихин,Владимир Михайлов,Кэролайн Черри,Владимир Гаков,Эстер М. Фриснер (Фризнер),Сергей Кудрявцев,Владимир Михайлов,Евгений Дрозд,Александр Ройфе,Константин Дауров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

Глава 3

Прасамаккус вытянул ноги перед очагом, в котором пылали поленья, и отхлебнул вина, подслащенного медом. Его дочь Адриана подала кубок Урсу.

Урс встал и поклонился, а Адриана поцеловала Прасамаккуса в обросшую бородой щеку и вышла из комнаты.

– Как тебе вино?

– Сладковато на мой вкус.

Прасамаккус наклонился к очагу и подбросил полено в огонь.

– Мед подбодряет разум и очищает желудок. И кроме того, отгоняет злых духов.

Урс засмеялся:

– По-моему, ты выпил немного лишнего, друг мой.

– Да, в одинокие вечера это за мной водится. Ты знаешь, я сопутствовал королю, когда он еще не был королем… а гонимым мальчиком среди гор и прошел через Ущелье Смерти в другой мир. Я был тогда молод. Я видел, как он стал мужчиной, я видел, как он полюбил, и я видел, как мало-помалу умирало его великое сердце. Он всегда был человеком с железной волей. Но теперь только это у него и осталось – железо. А сердце мертво.

– Его жена? Ты о ней?

– Пленительная Лейта. Гьен Авур. Лесная Лань.

– Насколько мне известно, песня эта тут под запретом. Что и понятно. Короля сделал рогоносцем его родич, предал друг.

– Не так все просто, Урс. Совсем не так просто. Кулейн лак Фераг был несравненным воином, человеком великого благородства. Но у него было уязвимое место – он жил без любви. Он вырастил Лейту, и она любила его с самого детства, но они были обречены.

– Ты говоришь так, будто у человека нет выбора.

– Иногда действительно нет. Кулейн скорее умер бы, чем причинил боль Утеру или Гьен, но король знал, что его жена всегда любила Кулейна, и злые чувства забушевали в нем, как степной пожар. Ему постоянно приходилось вести то одну войну, то другую, и он все время оставался при войске. С Гьен он встречался лишь изредка и назначил Кулейна ее защитником. Что делать, в конце концов они уступили своему желанию.

– Как Утер узнал?

– Это ни для кого не было тайной. Люди видели, как они прикасаются друг к другу, гуляют под руку по садам. И Кулейн часто входил в покои королевы поздней ночью, а выходил с зарей. Как-то ночью королевские телохранители ворвались в опочивальню королевы, а Кулейн был там. Их обоих приволокли к королю, и король вынес им смертный приговор. Однако Кулейн вырвался на свободу… а через три дня напал на стражу, сопровождающую королеву к плахе, и они спаслись вместе.

– Но на этом история не кончается?

– Да. Как ни жаль… – Прасамаккус умолк, его голова откинулась на высокую спинку кресла. Кубок выскользнул из его пальцев на ковер, но Урс успел поймать его. Потом принц улыбнулся и встал. У двери спальни на табурете лежало свернутое одеяло. Урс взял его, накрыл им Прасамаккуса и вошел в отведенную ему комнату.

Адриана улыбнулась и откинула одеяло. Быстро раздевшись, он лег рядом с ней и нежно откинул золотые пряди с ее лица.

Она обняла его за шею и привлекла к себе.

Урс вымылся в бочке с холодной водой позади дома, наслаждаясь тем, как предрассветный воздух покусывает его кожу. Он спал не тревожимый сновидениями, а будущее сулило много золота. Если Король Сказаний купит лошадиные панцири, его примеру последуют все владыки и вожди, ведущие войны, а он, Урс, удалится во дворец в Долине Великой реки с десятком-другим наложниц.

В двадцать лет Урс уже твердо определил свое будущее. Хотя он принадлежал к дому Меровеев, они с Баланом находились с Меровеем лишь в дальнем родстве и не имели никаких прав на корону Длинноволосых королей. А жизнь воина не влекла молодого человека, проведшего юность во дворцах наслаждений Тингиса.

Он вытерся досуха мягким шерстяным полотенцем и надел под промасленную кожаную куртку чистую черную рубаху. Из кожаной фляжечки налил на ладонь несколько капель благовония и втер его в свои длинные темные волосы. Вонь конюшни заставила его выйти на открытый луг, где воздух был напоен ароматом шиповника, разросшегося у древнего круга стоячих камней.

Там его нашел Прасамаккус. Старику было явно не по себе.

– Что не так, друг мой? – спросил Урс, садясь на плоский алтарный камень.

– Я напился, как старый дурень, и теперь у меня в голове стучит кузнечный молот.

– Слишком много меда, – заметил Урс, сдерживая улыбку.

– И слишком болтливый язык. Мне не следовало разглагольствовать о короле и о том, что касается его одного.

– Успокойся, Прасамаккус. Я ничего не помню. Вино ударило в голову и мне. Помнится только, что ты говорил о государе Утере, как о лучшем короле во всех христианских землях.

– Он такой и есть, – ухмыльнулся Прасамаккус. – Спасибо, Урс.

Урс ничего не ответил, вглядываясь в неровный строй воинов, появившихся на гребне дальнего холма.

– Надеюсь, это ваши, – прошептал он.

Прасамаккус приложил ладонь козырьком к глазам и выругался. Поднявшись на ноги, он заковылял к дому, крича во весь голос и указывая на воинов, беспорядочно ринувшихся вперед. Пастухи и конюхи выбежали из конюшен с луками в руках, а двадцать легионеров, вооруженных мечами, сомкнули щиты в боевом порядке перед домом. Урс кинулся в комнату за своим луком. Адриана сжалась в комочек под одним из окон.

– Кто они? – спросил Урс.

– Тринованты, – ответила девушка.

В открытое окно влетела стрела и впилась в дверь по ту сторону комнаты. Урс отступил и наложил стрелу на тетиву своего лука.

Всадники влетели во двор под гром копыт, спрыгивая на землю, чтобы вступить в бой с легионерами. Их было вчетверо больше, стена из щитов распалась, и тринованты, облаченные в одежду, режущую глаза пестротой, начали, рубя и коля, прокладывать путь к дому.

Урс рискнул выглянуть в окно как раз в тот момент, когда воин с заплетенной в косицы бородой прыгнул в брешь. Оттянув тетиву, принц пустил стрелу в горло тринованта, и тот повалился навзничь.

– По-моему, нам пора, – сказал Урс, хватая Адриану за руку и поднимая ее на ноги. Дверь затрещала и рухнула в комнату, куда сразу же ворвались трое с мечами, обагренными кровью павших легионеров.

– Надеюсь, вы подумали о получении выкупа, – сказал Урс, бросая лук и широко разведя руки.

– Убейте его! – приказал высокий темноволосый воин с заживающим рубцом на щеке.

Воины двинулись на него. Урс шагнул им навстречу, повернулся на одной ноге и пяткой другой ударил первого в подбородок, так что тот опрокинулся на своего товарища. Принц легко отпрыгнул, уклонившись от опускающегося меча Лица с Рубцом. Затем он поднырнул под вновь занесенный меч и ткнул врага растопыренными пальцами под грудину. Тот охнул, лицо его побагровело… и он упал. Урс схватил меч поверженного и всадил его в сердце первого воина, который попытался встать. Адриана ударила третьего табуретом, сбив с ног.

Снаружи донесся звук трубы, а затем гром копыт. Урс подбежал к окну и увидел, как Утер, Викторин и полная центурия конных легионеров обрушилась на растерявшихся триновантов. Многие из них побросали оружие, но тут же были убиты.

Несколько минут спустя бой закончился, и легионеры принялись очищать двор от трупов.

Король вошел в дом, его светлые глаза блестели, усталость исчезла без следа.

– Где Прасамаккус? – спросил он, переступая через убитых. Воин, оглушенный Адрианой, застонал и попробовал приподняться. Утер обернулся и его огромный меч рассек шею врага. Голова откатилась к стене, туловище осело на пол. Адриана отвела взгляд.

– Я спросил: где Прасамаккус?

– Здесь, государь, – отозвался старый калека, появляясь из задней комнаты. – Я цел и невредим.

Король ухмыльнулся по-мальчишески.

– Сожалею, что мы не подоспели раньше. – Он подошел к окну.

– Викторин! Тут еще три!

В комнату вошли легионеры и вытащили трупы наружу.

Утер вложил меч в ножны и сел.

– Ты хорошо показал себя, Урс. Владеешь оружием не хуже, чем языком.

– Мне улыбнулась удача, государь, да и Адриана свалила одного табуретом.

– Неудивительно: она – росток от доброго корня.

Адриана присела в реверансе, потом подала королю кубок с яблочным соком. Утер сделал несколько больших глотков.

– Вы теперь в безопасности. Гвалчмай окружил главный их отряд, и к ночи в живых не останется ни единого триновантского мятежника отсюда и до Комбретовиума.

– Твои подданные всегда настолько непокорны? – спросил Урс. На лице короля мелькнуло раздражение.

– Мы, британцы, плохие подданные, – поспешил загладить неловкость Прасамаккус. – Такова эта земля, Урс. Племена почитают каждое своего короля, своего военного вождя и своих священнослужителей. Римляне почти покончили с друидами, но теперь культ возродился, а друиды не признают римской власти.

– Но Рим ведь больше не правит Британией, – удивился принц.

– Я не понимаю…

– Для племен Утер – римлянин. Им все равно, что Рима больше нет.

– Я верховный король, – сказал Утер. – По праву рождения и по праву завоевателя. Племена смирились с этим, но друиды – нет. Также, как саксы, юты, англы, готы и сикамбры стали нашими друзьями совсем недавно.

– Ты не испытываешь недостатка во врагах, король Утер. Так пусть же у тебя всегда будут сильные друзья. А как ты поступишь с друидами?

– Как поступали римляне, любезный юноша. Я распинаю их там, где нахожу.

– Но почему не привлечь их на свою сторону?

– Скорее я лягу в постель с гадюкой.

– Но, в конце-то концов, они хотят того же, что и все люди: власти, богатства, красивых женщин? Значит, среди них должны быть такие, кого можно подкупить. Ты посеешь рознь среди своих врагов.

– У тебя острый ум, юный Урс.

– Я любознателен, государь. Как ты узнал, что они готовят нападение здесь?

– Земля знала, а земля – это я, – ответил Утер с улыбкой.

Урс не стал расспрашивать дальше.

Кормак несся, пока у него не начали гореть подошвы, а легким перестало хватать воздуха. Но он знал, что ему не убежать от всадников, следующих за ним по узкой тропе, и не сразить всех, кто перешел ручей слева от него, а теперь двигался наперерез. Мальчишка пытался добраться до гребня, где, казалось, он сумеет убить одного охотника или даже двух. Если бы одним из них оказался Агвайн!

Он попытался перепрыгнуть через круглый валун на тропе, но усталые ноги плохо повиновались, он зацепился носком и упал в траву. Меч выскользнул из пальцев мальчика. Он вскочил, хотел подобрать меч… и тут чья-то рука сомкнулась на рукояти.

– Интересный клинок, – сказал высокий человек в плаще с капюшоном. Кормак выхватил нож, готовясь броситься на незнакомца. Но тот протянул меч рукояткой вперед совсем растерявшемуся мальчику.

– Давай-ка за мной.

Мужчина нырнул вподлесок и отогнул пышный куст, за которым оказалась неглубокая пещера.

Менее чем через минуту мимо убежища проскакали охотники-саксы. Незнакомец откинул капюшон и провел руками по густым черным волосам, посеребренным сединой, которые ниспадали на его широкие плечи. Его глаза были глубоко посажены, а борода струилась, будто львиная грива. Мужчина усмехнулся.

– Да, пожалуй, они заметно превосходили тебя численностью, юноша.

– Ты святой отшельник?

– Я понимаю Таинства. Как тебя зовут?

– Кормак. А тебя?

– Я Откровение. Ты хочешь есть?

– Они вернутся. Мне надо идти.

– А ты мне показался неглупым.

– Я не дурак, почтенный Откровение. Но я все равно не смогу пройти через весь сакский юг невидимкой. И не хочу, чтобы тебя убили вместе со мной. Благодарю тебя за твою доброту.

– Как тебе угодно. Но прежде поешь! Таково первое правило воина,

Кормак прислонился спиной к стене и взял протянутый ему ломоть хлеба с сыром. Еда была наслаждением, как и прохладная вода из обтянутой кожей фляжки.

– А сейчас усни. Поговорим позже, когда опасность минует. – Откровение прижал ладонь ко лбу Кормака.

Мгновенно мальчика окутала дремота. И он погрузился в сон без сновидений.

Проснулся он глубокой ночью и обнаружил, что укрыт толстым шерстяным одеялом и под голову ему положен свернутый плащ. Перевернувшись на другой бок, он увидел, что Откровение сидит у костерка в глубокой задумчивости.

– Благодарю тебя, – сказал Кормак.

– Не стоит благодарности. Как ты себя чувствуешь?

– Отдохнувшим.

– Расскажи мне про Гристу.

– Откуда ты знаешь, как его звали?

Бородач улыбнулся.

– Ты звал его во сне. Он был твоим другом?

– Да. Он потерял правую руку, сражаясь против Кровавого короля. И стал козопасом. Он меня вырастил, и я был ему как сын.

– Значит, ты был его сыном: отцовство ведь не просто узы крови. Почему они тебя ненавидят?

– Не знаю, – ответил Кормак, памятуя последние слова Гристы.

– И куда ты теперь направишься?

– В Дубрис. Там я смогу найти работу.

– Почему бы тебе не пойти со мной в Новиамагус? Дорога приятная, и я буду рад спутнику.

– На западе мои враги.

– Забудь о своих врагах, Кормак. Они не причинят тебе зла. Ведь они тебя не узнают. Вот погляди! – Он протянул мальчику зеркало из отполированной бронзы. Кормак взял его и ахнул: на него оттуда смотрел темноволосый юноша с узкими губами и круглым лицом.

– Ты чернокнижник? – прошептал он и замер от ужаса.

– Нет, – был негромкий ответ. – Я Откровение.

Глава 4

Новиамагус был цветущим городом в устье реки, разбогатевшим на торговле с сикамбрами в Галлии, берберами в Африке и купцами в Италии, Греции, Фракии и Каппадокии. В Новиамагусе в старинных прекрасных римских зданиях и их убогих подобиях, сооруженных из песчаника и бревен, жило более шести тысяч горожан.

Кормак никогда еще не видел столько людей, сосредоточенных в одном месте, как теперь, пока он и Откровение петляли по узким улочкам мимо базаров и площадей, лавок и торговых складов. Горожане в алых, зеленых, голубых, оранжевых и желтых плащах казались мальчику королями.

– Куда мы идем? – спросил мальчик.

– Уже пришли, – ответил Откровение, распахивая дверь и входя в длинную комнату с десятком столов, скамейками и стульями.

Там стояла духота, и в стенах не было окон. Они сели за угловой стол, словно не заметив других пятерых посетителей. К ним, вытирая руки грязноватой тряпкой, подошел худой человек с острой, как у хорька, мордочкой.

– Подать еды?

– Эль, – велел Откровение, – и фруктов для мальчика.

– Есть апельсины, только сейчас привезли, – сказал хозяин харчевни.

Вернулся он с кружкой и миской, в которой лежали три золотистожелтых шара.

– Очисти их от кожуры и съешь дольки, – объяснил Откровение.

Кормак послушался и чуть не поперхнулся сладко-кислым соком.

Он быстро расправился со всеми тремя плодами.

– Вкусно?

– Очень. Апельсины! Когда я стану мужчиной, то посажу их на своем поле и буду есть каждый день.

Тем временем помещение все больше заполнялось посетителями, и Кормак с Откровением сидели в молчании, прислушиваясь к гулу голосов вокруг.

– У меня голова кругом идет, – наконец сказал Кормак. – Нельзя ли нам уйти отсюда? Дышать нечем.

– Немного погодя. Мы ждем кое-кого. Впрочем, ты можешь выглянуть ненадолго, глотнуть свежего воздуха, только далеко не уходи.

Кормак пробрался между столами, вышел в проулок и увидел странную сцену. Юная девушка пыталась вырваться из лап дюжего воина в рогатом шлеме. На земле у их ног лежал старик. Из раны в его голове сочилась кровь. Воин одной рукой поднял вырывающуюся девушку, а другой зажал ей рот.

– Стой! – крикнул мальчик, вытаскивая из-за пояса меч. Воин выругался и швырнул девушку на землю. Кормак прыгнул вперед, и, к его удивлению, противник повернулся и побежал прочь. Кормак подошел к девушке и помог ей подняться на ноги. Она была тоненькой и темноволосой. Овальное личико, кожа цвета слоновой кости. Кормак опустился на колени рядом с раненым, одетым в длинную голубую тогу. Лицо у него было бритое. Мальчик сжал запястье старика, нащупывая пульс.

– Мне очень жаль, госпожа, но ваш спутник скончался.

– Бедный Котта! – прошептала она.

– Почему на вас напали?

– Есть тут харчевня с вывеской «Под Знаком Тельца»? – ответила она вопросом на вопрос. Кормак поглядел в светло-серые глаза девушки и понял, что она слепа.

– Да. Я отведу тебя туда.

Кормак вошел с ней в харчевню и осторожно провел ее между столами. Разноголосица испугала девушку, и она уцепилась за локоть спутника, но он погладил ее по руке и подвел к Откровению. Тот поднялся навстречу.

– Андуина, где Котта?

– Кто-то убил его, владыка.

Откровение пробормотал проклятие, бросил серебряную монету хозяину и, взяв девушку за руку, вывел ее из харчевни. Кормак последовал за ними.

На улице Откровение достал золотистый камешек и подержал его над девушкой. Ее темные волосы стали золотыми, как рожь, простое платье из бледно-зеленой шерсти превратилось в тунику и штаны ржа-во-коричневого цвета.

В проулок вошли трое. Двое в бронзовых шлемах, украшенных вороновыми крыльями, а третий во всем черном и без оружия.

– Ее тут нет, – пробормотал один, пробегая мимо Кормака. Его товарищи вошли в харчевню. Откровение повел Андуину по проулку, но тут услышал викингов:

– Эй вы! Стойте!

Откровение обернулся.

– Обними ее, как возлюбленную, – шепнул он Кормаку и сказал громко: – Чем я могу вам помочь, братья? Денег у меня нет.

– Мальчишку видели с девушкой в зеленом платье. Где она?

– Вы про слепую? За ней пришел мужчина. Он выглядел очень встревоженным. Думаю, это его друг лежит тут мертвый.

У них за спиной Кормак наклонился к Андуине и обвил рукой ее стан. Он не знал, что надо делать, но ему приходилось видеть парней в селении с их девушками. И он нежно поцеловал ее в щеку, заслоняя ее лицо от трех воинов.

Посовещавшись, викинги удалились.

– В чем дело? – спросил Кормак, когда они остались одни. – Кто эти воины?

– Охотники Вотана… и ищут они Андуину.

– Почему?

– Она его нареченная.

– Но он же бог… ведь так?

– Он злой дух, Кормак, и не должен ее обрести. А теперь поспешим, потому что охота вновь началась.

– А ты не можешь опять прибегнуть к чарам?

Откровение улыбнулся.

– Могу, но сейчас не время. Тут поблизости Круг стоячих камней. Нам необходимо добраться туда до темноты, и тогда… тогда тебе потребуется все твое мужество.

– Почему? – спросил Кормак.

– Демоны сплачиваются, – молвил Откровение.

Камни образовывали круг около шестидесяти шагов в поперечнике по краю плоской вершины холма в восьми милях от Новиамагуса. Кормак довел усталую Андуину до его середины, расстелил одеяло и сел на него рядом с девушкой. Слепая всю дорогу шла уверенно, держась рядом с Кормаком, который внимательно обходил с ней все выступающие корни и камни.

Откровение далеко обогнал их, и когда они устало взобрались на холм, он, стоя на коленях возле древнего алтарного камня, наносил на свой посох аккуратные зарубки. Кормак было направился к нему, но он знаком остановил мальчика и занялся измерением расстояния от алтаря до первого стоячего камня – массивной серо-черной глыбы вдвое его выше. Кормак вернулся к Андуине, дал ей напиться, а потом отошел к противоположной стороне Круга. Огромные камни тут были более выщербленные, а один упал, и его основание торчало, словно обломок сгнившего зуба. Кормак встал возле него на колени. На камне было вырезано сердце с надписью по-латыни. Латыни он не знал, но такие символы уже не раз видел. Тут сидели влюбленные, с надеждой и радостью думая о будущем. Были там и другие надписи, совсем свежие, и Кормак пожалел, что не может их прочесть.

– Где Откровение? – спросила Андуина. Кормак вернулся к ней и, взяв за руку, привел к упавшему камню. И они сидели там в свете угасающего дня.

– Он тут, помечает землю мелом и измеряет расстояние между камнями.

– Он созидает крепость против духов, – пояснила Андуина. – Запечатывает Круг.

– Чтобы не впустить в него демонов?

– Это зависит от того, сколько в его распоряжении остается магии. Когда он навестил меня в Аустразии, его Сила-Камень почти исчерпалась.

– Сила-Камень?

– Их называют Сипстрасси. Все владыки имеют их при себе. У моего деда было три.

Кормак промолчал, продолжая наблюдать, как Откровение колдует с мелом, проводя линии, рисуя полукружия и шестиконечные звезды.

– Почему они гонятся за тобой? – спросил он Андуину. – Ведь, наверное, можно найти много других невест?

Она улыбнулась и взяла его руку в свои.

– Ты родился в пещере, и твоя жизнь была очень печальной. Твоего лучшего друга убили, и твоя скорбь глубока, как море. Ты силен и телом, и духом, а у твоего правого локтя ссадина, глубокая царапина – ты упал, спасаясь от охотников. – Она наклонилась, взяла его правую руку и провела пальцами, чуть касаясь кожи, к локтю, пока не нащупала царапину. – А теперь, – сказала она, – ее больше нет.

Кормак посмотрел на свой локоть. Царапина исчезла бесследно.

– Ты тоже колдунья?

– Потому-то я им и нужна. Враги убили моего отца, но Котта и владыка Откровение спасли меня. Они думали, что в Британии я буду в безопасности, но ее для меня нет нигде. Врата открыты.

К ним подошел Откровение. Его лицо было в полосах пота и пыли, серые глаза выдавали крайнее утомление.

– Сила Камня исчерпана, – сказал он. – Теперь будем ждать.

– Почему Вотан покинул Асгард? – спросил Кормак. – Или наступил Рагнарек? Конец богов в мире?

Откровение засмеялся.

– Прекрасные вопросы, Кормак! Однако важнейший из них – последний. Если утром мы окажемся живы, я отвечу тебе на него. А пока нам надо приготовиться. Отведи Андуину к алтарному камню и поставь ее за меловые узоры. Но так, чтобы не задеть ни единого.

Кормак исполнил его распоряжение, а затем взял меч и воткнул в дерн рядом с собой. Багряное солнце коснулось моря, в небе багровели гряды облаков.

– Иди сюда, – велел Откровение, и Кормак сел рядом с ним.

– Эта ночь будет твоим испытанием. Знай, начнется она с обмана: они будут стараться, чтобы ты вышел из Круга. Но ты должен быть сильным, что бы ни происходило. Понял?

– Не выходить за пределы Круга.

– Если они прорвутся, мне или тебе придется убить Андуину.

– Нет!!!

– Да. Они не должны завладеть ее силой. Мне надо бы столько объяснить тебе, Кормак! Ты спросил про Рагнарек. Он наступит скоро, если они ее схватят, и позже, если им это не удастся. Но поверь мне, ей лучше умереть от наших, а не от их рук.

– Но можем ли мы сражаться с демонами?

– Не ты. Я могу. Но если они потерпят неудачу, на смену им придут люди. Жаль, что неизвестно, сколько их явится. А теперь сходи за своим мечом.

Кормак обернулся и увидел, что Андуина стоит на коленях перед его мечом и ее ладони медленно скользят по лезвию.

– Что ты делаешь? – спросил он.

– Ничего такого, что могло бы повредить тебе, Кормак, – ответила она, выдернула лезвие из земли и протянула ему меч рукоятью вперед.

Солнце закатилось, последние отблески зари погасли на западном краю небосвода. Кормак вернулся к Откровению.

– Сядь и посмотри на меч, – приказал Откровение. – Теперь он часть тебя. Твоя гармония, твой дух, твоя жизнь струятся в нем. Это три тайны, которые необходимо постичь воину: Жизнь, Гармония и Дух.

Я знаю, сейчас ты не можешь постичь все, что я говорю, но дай этим словам проникнуть в твою душу. Ибо скоро ты увидишь зло и познаешь отчаяние.

– Я не убегу. Я не спрячусь, – пообещал мальчик.

Вокруг них заклубился туман, точно дым гигантского костра, запуская пробные щупальца в Круг и втягивая их обратно, едва они касались меловых линий. Он поднимался все выше, смыкаясь над их головами в серый купол. У Кормака пересохло во рту, а глаза щипал пот. Он вытер влагу и выпрямился, держа меч наготове.

– Сохраняй спокойствие, – негромко сказал Откровение.

Из тумана донесся шипящий шепот, и Кормак услышал, как его снова и снова называют по имени. Затем серая завеса разомкнулась, и он увидел, что у края Круга на коленях стоит Гриста и две стрелы все еще торчат из его груди.

– Помоги мне, малый! – простонал старик.

– Гриста! – завопил Кормак и кинулся к нему, но ему в плечо впились пальцы Откровения.

– Это обман. Кормак, это не твой друг.

Кормак судорожно сглотнул и отвел взгляд от коленопреклоненной фигуры. А она поднялась, и плоть сошла, будто кожа змеи. Фигура раздулась, искривилась, на лбу выросли два рога, рот заполнили длинные посверкивающие клыки.

– Я тебя вижу! – прошипело чудовище, тыча когтистым пальцем в Откровение. – Я тебя знаю! – В его руке возник черный меч, и он ринулся на тонкую меловую черту. Белым цветком распустилось пламя, опаляя монстра. Он с визгом попятился, но тут же вновь перешел в наступление. Теперь позади него возникли другие чудовища, визжа и призывно завывая. Кормак взмахнул мечом, лезвие засеребрилось, ловя лунный свет. Орда за пределами Круга ринулась в атаку, и земля ответила громовым взрывом. Многие демонические чудовища отпрянули, извиваясь в языках пламени, но три все же ворвались в Круг. Откровение поднял посох над головой и в мгновение ока оделся черно-серебряной броней, а жезл преобразился в серебряное копье – ланс, и переломился в два меча слепящего блеска. Откровение прыгнул навстречу нападающим, и с диким воплем Кормак бросился ему на помощь.

Демон с мордой льва занес над ним черный меч. Кормак парировал удар и резко опустил свой меч на шею чудища. В воздух взметнулась струя зеленой крови, и чудище забилось в предсмертных судорогах.

– Девушка! Охраняй девушку! – отчаянно закричал Откровение, и Кормак увидел, что двое воинов стаскивают Андуину с алтарного камня. Не раздумывая, он кинулся туда. Один из нападавших шагнул ему навстречу, и мальчик увидел, что глаза у него, словно два красных угля. Рот раскрылся, обнажив длинные клыки. Кормака оглушил страх, и он уже было остановился. Чудище приближалось к нему с жуткой быстротой, но тут к мальчику вернулось мужество. Меч взвился, отражая лезвие тонкого кинжала, а затем опустился, разрубая ключицу демона и рассекая его брюхо. С отвратительным визгом чудище погибло, и тварь, державшая Андуину, отшвырнула ее, обнажая серый меч.

– Твоя кровь – моя, – прошипела она, оскаливая клыки. Их мечи встретились, описав сверкающие дуги, и Кормак начал пятиться через Круг в отчаянной попытке положить конец этой схватке. Почти сразу же он понял, что безнадежно уступает противнику в искусстве боя. Трижды ему едва удалось отбить меч врага у самого своего горла, а его ответные выпады отражались с презрительной небрежностью. Внезапно он споткнулся о камень и опрокинулся на спину. Демон прыгнул к нему, меч стремительно опустился… и был отбит лезвием Откровения. Воин в серебряной броне парировал второй удар, повернулся на пятке и обезглавил противника.

Туман исчез столь же внезапно, как сгустился, и камни озарились чистым светом звезд и луны.

– Мы спасены? – прошептал Кормак, когда Откровение поднял его на ноги. За границей Круга стояли семеро викингов.

– Еще нет, – молвил Откровение.

Вперед выступил тот, одетый в черное, кого они видели в Новиамагусе.

– Отдайте девушку и останетесь живы.

– Придите и возьмите ее, – просто сказал Откровение, и воины двинулись грозным строем, занося кто меч, кто топор. Кормак прирос к месту, ожидая, когда Откровение подаст сигнал вступить в бой. И был поражен не меньше викингов.

Откровение атаковал.

Его мечи опустились на первых в строю, и двое тут же упали мертвыми. В последовавшей хаотичной свалке Кормак испустил оглушительный боевой клич и бросился на викингов справа от Откровения. Его меч обрушился на чью-то руку и наполовину отрубил ее. Его жертва завопила от боли и отпрыгнула влево, помешав своим товарищам добраться до Кормака. Мальчик вонзил меч в оставшийся без защиты живот противника, а затем плечом вперед прорвался между ними.

Меч задел его плечо, но он нырнул под опускающийся боевой топор в ноги нового противника. Викинг свалился на землю, и Кормак нанес удар ему в шею. Лезвие обагрила дымящаяся кровь. Вскочив на ноги, Кормак увидел, что Откровение прикончил последнего воина, а их одетый в черное предводитель со всех ног улепетывает через границу Круга. Откровение подобрал с земли топор и с ужасающей силой метнул его – топор вонзился в шею убегающего, чуть не снеся ему голову. Кормак обвел взглядом Круг, но новых врагов не было видно. Затем он поглядел на Откровение и окаменел, выронив меч.

Исчезла грива серебряных волос и седая борода. Перед ним стоял черноволосый воин из его сновидения, человек, который спрыгнул с обрыва в день, когда он родился.

– Что с тобой, приятель? Неужели мое настоящее лицо так ужасно?

– Для меня – нет, – возразил Кормак. – Скажи мне твое имя, твое настоящее имя.

– Я Кулейн лак Фераг, когда-то называвшийся Владыкой Ланса.

– Великий Предатель!

Серые глаза Кулейна скрестились с глазами Кормака.

– Меня называли и так – причем не без основания. Но каким образом это касается тебя?

– Я брошенный тобой младенец, сын, которого ты оставил на погибель.

Глаза Кулейна закрылись, и он на мгновение отвернулся. Потом глубоко вздохнул и посмотрел на Кормака.

– Ты можешь это доказать?

– Мне не нужно ничего доказывать. Я знаю, кто я. Гриста нашел меня в тот день, когда ты… я чуть было не сказал – погиб… но оказывается, ты жив. Ты помог моей матери добраться до пещеры Сол Инвиктус. Потом убил шестерых воинов и поднялся на вершину холма. Там ты метнул меч в дерево. Всадник и калека следили за тобой.

– Даже если ты и впрямь тот младенец, ничего понять и запомнить ты тогда не мог, – сказал Кулейн.

Кормак снял с шеи цепочку с камешком и бросил ее воину.

– Я ничего не знал до того дня, когда убежал и переночевал в пещере, где мне было видение. Но меня нашли в этой пещере рядом с черной сукой и ее щенками, и всю мою жизнь называли «даймонссон»

– сын демона. Если бы не Гриста, меня бы убили вместе со щенками.

– Мы думали, ты родился мертвым, – прошептал Кулейн.

– Годы и годы я грезил, как ты приезжаешь за мной… Это давало мне надежду и силы. Но тебя все не было. Почему ты не вернулся хотя бы для того, чтобы похоронить сына?

– Ты не мой сын, Кормак, как бы мне этого ни хотелось.

– Но ты был с ней!

– Я любил ее, но я не твой отец. Честь эта принадлежит ее мужу, Утеру, верховному королю Британии.

Кормак вгляделся в сильное лицо воина, пытаясь найти в своем сердце ненависть. И не нашел ничего. Теперь, когда гнев угас, Кормак остался еще более одиноким, чем прежде.

– Я очень сожалею, парень, – сказал Кулейн. – Подбери меч. Нам пора.

– Пора? – прошептал Кормак. – Я никуда с тобой не пойду.

Он поднял меч, повернулся спиной к Кулейну с Андуиной и зашагал на юг к Новиамагусу. Однако когда он приблизился к краю Круга, перед ним словно взметнулось ослепительно белое пламя, и у него помутилось в глазах. Пламя тут же исчезло, и Кормак заморгал.

Перед ним простирался совсем не тот пейзаж, который он видел мгновение назад. Вместо мерцающего темного моря за белыми стенами Новиамагуса в небо устремились величественные горы в снежных шапках, в одеянии сосновых боров и рябиновых рощ.

– Нам надо поговорить, – сказал Кулейн. – И тут ты в большей безопасности.

Кормак упрямо молчал.

– Я наберу хвороста для костра, – бросил Кулейн. – Переночуем здесь, а завтра отправимся в горы. Когда-то у меня было там убежище. Хотя бы некоторое время мы будем в безопасности.