Текст книги "Коллекционеры"

Автор книги: Дэвид Балдаччи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Глава 38

Роджер Сигрейвз медленно вел свою взятую напрокат машину по тихим улицам одного из богатых районов округа Колумбия. Свернув направо, он оказался на Гуд-Феллоу-стрит. В этот час большая часть больших здешних домов уже была погружена во мрак. Проезжая мимо дома покойного Джонатана де Хейвна, он даже не обернулся в его сторону. На его горизонте вновь появилось грозовое предупреждение. Ему уже несколько надоела такая погода. Но сейчас ситуация складывалась просто отлично – такую он ни за что не мог пропустить. Он ехал не спеша, словно просто наслаждался красотой старинных домов. Обогнул следующий квартал и миновал параллельную улицу, тщательно запоминая все вокруг.

Но одно дело – осмотреть окрестности, и совсем другое – выработать четкий план действий. Ему требовалось время, чтобы все обдумать. Одна деталь привлекла его особое внимание: дом через дорогу от владения Бина. Там сидел человек с биноклем и наблюдал за окрестностями. Что он там высматривал? Вне зависимости от ответа на этот вопрос ему придется учитывать это обстоятельство. Есть только один способ избавиться от слежки – убить и быстренько смыться.

Закончив с разведкой, Сигрейвз припарковал машину у отеля. С портфелем в руке, он прошел в бар, выпил немного, а затем направился в свой номер. Провел час наверху, потом спустился по лестнице. Выйдя из здания через черный ход, он сел уже в другую машину, которая ждала его неподалеку. Сегодня ночью ему предстояло сделать еще кое-что, помимо разработки плана очередного убийства.

Он поехал в мотель и поднялся в номер на втором этаже, окна которого выходили на автостоянку. Открыл дверь, но свет включать не стал. Быстро подошел к двери, ведущей в соседний номер, отпер ее и прошел внутрь. Сигрейвз тотчас ощутил присутствие еще одного человека, но не произнес ни слова. Молча разделся и забрался в постель, где она уже ждала его. Женщина была вся такая разнежившаяся, теплая, пышная, но самое главное – она тоже работала в АНБ.

Час спустя, оба вполне удовлетворенные, они вылезли из постели. Он оделся и закурил, она пошла в душ. Он знал, что женщина предприняла такие же меры предосторожности, чтобы избежать слежки, как и он. К тому же она никогда не давала никому ни малейшего повода заинтересоваться ею, и именно поэтому Сигрейвз ее и завербовал для этой операции. Они оба были одинокими, так что даже если об их свидании станет известно, это будет выглядеть как обычные сексуальные отношения двух вполне взрослых людей, а это пока что не является в Америке противозаконным.

Шум воды в душе прекратился. Он постучал в дверь ванной и вошел. Помог ей выйти из душевой кабинки, погладил по голой попке и поцеловал.

– Люблю тебя, – сказала она, чуть куснув его за ухо.

– Ты денежки любишь, – поправил он ее.

– И это тоже, – проворковала она, прикоснувшись к его промежности.

– На сегодня хватит. Мне уже не восемнадцать.

Она обняла его за мускулистые плечи:

– Ну перестань…

– В следующий раз, – твердо сказал он и больно шлепнул ее по ягодице, оставив на ней красный след.

– Давай, будь снова грубым, – простонала она, дыша ему в ухо. – Сделай мне больно.

– А я по-другому и не умею, ты же знаешь.

Она толкнула его к стене, ее мокрые груди припечатались к его рубашке. Схватив его за волосы, женщина попыталась засунуть язык ему в рот так глубоко, как будто хотела достать до самой глотки.

– Господи, какой ты сексуальный! – прошептала она.

– Знаю.

Он попытался вырваться из ее объятий, но не тут-то было.

– Деньги придут как всегда? – спросила она, продолжая свои манипуляции.

– Как только я получу свои, и ты получишь свои, милочка. – Она снова заворковала, но как только он еще раз больно шлепнул ее по попке, оставив красный след на другой ягодице, оставила его в покое.

«Да, дурочка, тут действительно речь идет только о деньгах».

Пока она одевалась, он вернулся в комнату, включил свет, взял ее сумочку, лежавшую на прикроватной тумбочке, и достал из его внутреннего кармашка цифровую камеру. Затем извлек флэшку на двадцать гигабит и ногтем снял крохотную черную панельку с задней ее части. Несколько секунд он смотрел на миниатюрную панельку. Такая мелочь, а стоит десять миллионов долларов! А может, обойдется даже еще дороже одному очень жаждущему ее заполучить покупателю на Ближнем Востоке, которому не нравилось, что Америке стало известно о его планах убийств и разрушений в отношении тех, кто ему противостоит.

Информация на этом черном носителе уравновесит шансы обеих сторон, по крайней мере на некоторое время, пока в АНБ не поймут, что их новая программа отслеживания террористов засвечена. Тогда они заменят ее другой, а Сигрейвзу поступит еще один телефонный звонок, и он, в свою очередь, тоже кое-кому позвонит. Затем через несколько дней он поедет в другой мотель, снова переспит с этой дамочкой, снимет информацию и получит еще одну восьмизначную сумму. Он всегда проворачивал свой бизнес по одной и той же схеме – в этом была суть его работы. Он будет заниматься этим до тех пор, пока в АНБ не сообразят, что у них завелся «крот». Тогда Сигрейвз заморозит свои операции в АНБ – на некоторое время, поскольку у чиновников обычно короткая память. И временно займется чем-нибудь другим.

Он воспользовался жевательной резинкой, чтобы прикрепить носитель с информацией о новой системе АНБ к тыльной стороне переднего зуба. Потом перешел в другую комнату – там в шкафу висел наготове еще один полный комплект одежды. Он принял душ, переоделся и вышел на улицу. Через несколько кварталов сел в автобус, доехал до бюро аренды автомобилей, взял напрокат машину и поехал домой.

Час он потратил на извлечение информации с миниатюрного носителя, еще час – на перенос ее на более подходящий для дальнейшей передачи носитель. Будучи профессиональным шпионом, Сигрейвз всегда с энтузиазмом занимался всевозможными секретными кодами в частности и историей криптографии вообще. Компьютеры легко зашифровывают и расшифровывают любые сообщения в автоматическом режиме. В более сложных системах шифровки используются комплексные ключи, состоящие из сотен, даже тысяч знаков – они гораздо длиннее, чем сами зашифрованные сообщения. Взлом их возможен лишь с помощью компьютеров огромной мощности и при наличии массы времени. И все потому, что современные специалисты по криптографии знают, что любое сообщение может быть перехвачено, поэтому разрабатывают и свои системы шифровки для подобного неизбежного финала. Их кредо: ты можешь это перехватить, но почти наверняка не сможешь прочитать.

Сигрейвз предпочитал более старый и проверенный метод шифровки – такой, который по причине самого способа передачи может оказаться еще более недоступным, чем современные, разработанные на компьютере монстры. Все очень просто: если ты не можешь перехватить сообщение, у тебя ноль шансов его прочесть. Да, в этих старых способах кое-что есть, думал он. Даже парни из АНБ, при всех их мощных технологических штучках, могли бы извлечь для себя неплохой урок.

Покончив с этой работой, он рухнул в постель.

Но вместо того чтобы уснуть, Сигрейвз думал только о своем следующем убийстве, которое обогатит его коллекцию еще на один экспонат…

Вернувшись в коттедж, Стоун быстро посвятил остальных в свои последние открытия. Когда он рассказал о закрашенной маркировке на баллоне «CO₂, пять тысяч на миллион», Милтон тут же открыл ноутбук, в котором хранились все файлы, имеющие отношение к этому делу, скачанные из Интернета. После того как Стоун закончил, Милтон сообщил:

– CO₂ почти никогда не используется в помещениях, где работают люди, потому что он почти мгновенно забирает из воздуха весь кислород, в результате чего огонь гаснет. При концентрации пять тысяч на миллион этот газ мгновенно становится смертельно опасным для любого оказавшегося рядом. Человек задохнется до того, как успеет убежать. И это не самый легкий способ умереть.

Аннабель покашляла, встала и подошла к окну, осторожно выглянув наружу.

– И еще, надо полагать, он резко понижает температуру воздуха, – поспешно добавил Стоун.

Милтон кивнул, не отрываясь от компьютера.

– При высоком давлении из распылителя могут вылетать даже частицы сухого льда. Это называется «снежный эффект», потому что быстро поглощается тепло, понижается температура окружающей среды, что помогает избежать вспышек огня и повторного возгорания. Этот «снег» при нормальной температуре быстро испаряется и не оставляет никаких следов.

– К тому времени, когда Калеба и де Хейвна обнаружили, – добавил Стоун, – содержание кислорода в воздухе, видимо, уже почти нормализовалось, а холод списали на систему кондиционирования воздуха в хранилище.

– Но если де Хейвна убил именно CO₂, и он умер от асфиксии, разве это не должно было обнаружиться при вскрытии? – спросил Робин.

Все это время пальцы Милтона не переставали бегать по клавиатуре.

– Не обязательно, – сказал он. – Вот информация, которую я скачал раньше с сайта, открытого Национальной ассоциацией патологоанатомов. Если отравление окисью углерода можно обнаружить при аутопсии по покраснению кожи, то смерть от двуокиси углерода не оставляет таких явных следов. – Читая прямо с экрана, Милтон продолжил: – «Единственный метод обнаружить пониженное содержание кислорода в тканях погибшего – это анализ крови на содержание газов, при котором определяется соотношение уровня кислорода и двуокиси углерода в крови человека. Но такой анализ проводится только с кровью живого человека, чтобы определить необходимость в увеличении содержания кислорода. И никогда не делается посмертно по той простой причине, что человек уже мертв».

– Мне сообщили, – вставил Калеб, – что Джонатана признали умершим еще в хранилище. Его даже не доставляли в реанимацию.

– Баллон, который они увезли из библиотеки, – добавил Стоун, – имел маркировку «ФМ-200», и именно на него я обратил внимание – по вполне понятным причинам.

– Не понял, что ты имеешь в виду, – сказал Робин.

– Библиотека избавляется от халоновой системы. Если я прав и они действительно привезли баллон, полный смертельно опасного газа, но с другой маркировкой, чтобы скрыть его настоящее содержимое, тогда они не стали бы возвращать в библиотеку «халон» – это могло вызвать подозрения.

– Правильно. Они должны были привезти газ, которым намеревались заменить его. То есть «ФМ-200», – сказал Калеб. – И они вывезли его сегодня вместе с баллонами из-под «халона». Если бы мы там не оказались, никто бы ничего и не заметил.

Стоун кивнул:

– И я уверен, что баллон, подсоединенный сегодня к трубопроводу, наполнен «халоном». Пустой баллон, в котором был CO₂, отсоединили от системы сразу после того, как выпустили газ. Чтобы в случае полицейской проверки не обнаружилось ничего необычного. Да и не стали бы копы возиться с баллонами, это уж точно. Да даже если бы и стали – им тогда пришлось бы направить их в «Файр контрол инк.». А я сомневаюсь, что они получили бы правдивый ответ, потому что тот, кто все это организовал, явно служит в этой компании.

– Идеальное убийство, – мрачно заключила Аннабель, садясь обратно на стул. – Остается только один вопрос: зачем? Зачем кому-то понадобилось убивать Джонатана, да еще столь гнусным способом?

– Это приводит нас обратно к Корнелиусу Бину, – ответил Стоун. – Мы теперь знаем, что баллон с окисью углерода, которая убила де Хейвна, был заменен на баллон с «халоном». И еще мы знаем, что «Файр контрол» принадлежит Бину. Понятно, что именно он организовал убийство де Хейвна. И он явился в читальный зал к Калебу в тот же самый день, когда баллоны вывезли из библиотеки. Уверен, что он пытался выяснить, заинтересовался ли кто-нибудь наконечником-распылителем. И еще должна существовать какая-то связь между Бином и Робертом Брэдли.

– Может, Брэдли и Бин входили в шпионскую группу, которая, как мы полагаем, здесь орудует? – предложил свою версию Робин. – Брэдли приехал к Бину домой, а Джонатан увидел или услышал нечто для него не предназначенное. Или он мог выяснить, что привязывало Бина к убийству Брэдли. Бин узнал об этом и организовал убийство де Хейвна, прежде чем тот успел сообщить кому-либо информацию и натравить на него копов.

– Возможно, – сказал Стоун. – Нам еще очень многое нужно узнать, так что следует разделиться. Калеб, ты завтра утром первым делом пойдешь в книгохранилище и проверишь, есть ли там в вентиляционной шахте следы крепления камеры. Потом проверишь кассеты системы видеонаблюдения – кого они засняли входящими в хранилище.

– Что? – воскликнул Калеб. – Зачем?

– Ты же сам сказал, что тот, кто убил Джонатана, должен иметь доступ и в библиотеку вообще, и в хранилище в частности. Я хочу узнать, кто входил туда за несколько дней до смерти де Хейвна и после того, как он был убит.

– Да не могу я так вот запросто заявиться к охранникам и потребовать показать мне эти записи! Что я им скажу?

– Я помогу вам придумать причину, Калеб, – предложила Аннабель.

– Ну отлично! – пробормотал Робин. – Сначала Милтон имеет возможность играть в одной связке с леди, теперь Калеб… А я? Ну не-е-ет!

– Робин, а ты сделаешь анонимный звонок в полицию округа и сообщишь им про баллон с окисью углерода, – продолжал Стоун. – Звонить будешь из автомата, чтоб твой звонок не отследили. Не знаю, серьезно они к этому отнесутся или нет. Кроме того, к тому времени, когда они прибудут на место, видимо, будет уже поздно. Но попробовать все равно нужно.

– Но это же позволит кое-кому узнать, что мы охотимся за ними, не так ли? – спросил Калеб.

– Может быть, – ответил Стоун. – Но пока что это единственная улика, подтверждающая, что де Хейвн был убит. После звонка, Робин, ты ночью будешь наблюдать за происходящим на Гуд-Феллоу-стрит.

– Это не самое удобное место, там негде спрятаться, Оливер.

– Калеб может дать тебе ключи и сообщить шифр замка в доме де Хейвна. Ты можешь пробраться туда через заднюю дверь незамеченным.

– А мне что делать? – спросил Милтон.

– Твоя задача – выяснить все, что возможно, о любых связях между покойным Робертом Брэдли и Корнелиусом Бином. Не пропуская никаких мелочей.

– А вы что намерены делать, Оливер? – спросила Аннабель.

– Я намерен думать.

Пока остальные шли к выходу, Аннабель отвела Калеба в сторону:

– Насколько вы доверяете своему приятелю Оливеру?

Калеб побледнел.

– Я готов доверить ему собственную жизнь. А если точнее, я уже доверил ему свою жизнь.

– Должна признать, что он, кажется, хорошо знает, что делает.

– Несомненно и безусловно, – подтвердил Калеб. – Так вы говорили, что поможете мне заполучить эти видеоматериалы. Каким образом?

– Вы будете первым, кто об этом узнает. Когда я придумаю.

Глава 39

В четверть одиннадцатого по местному времени штат Нью-Джерси пережил первое за последние годы «землетрясение». Эпицентр его находился в Атлантик-Сити, прямо там, где над Борд-Уок возвышалось казино «Помпеи». Джерри Бэггер закипал медленно. Выход газов и повышение температуры почвы, предупреждающие об извержении, начали появляться, когда его сорок восемь миллионов долларов не пришли к десяти часам утра. В половине одиннадцатого, когда ему доложили, что у них нет никаких данных о том, где находятся эти деньги, даже качки охранники начали избегать его. Пять минут спустя главный финансист, связавшись предварительно с «Эль-Банко дель Карибе», сообщил королю казино, что никто не собирается переводить ему не только восемь миллионов процентов, но и сорок миллионов основного капитала, поскольку банк никогда их не получал.

Первое, что сделал Бэггер, – это попытался убить того, кто принес ему это известие. Он впал в такую ярость, что, несомненно, забил бы своего бухгалтера до смерти, если бы его не оттащили охранники, твердя о том, что это убийство будет слишком затруднительно скрыть. Затем Бэггер ринулся к телефону и начал угрожать, что сейчас на своем личном самолете прилетит прямо в «Банко» и выпустит им всем кишки. Президент банка вызывающе ответил, что он, конечно, может попробовать, только банк уже принял все меры предосторожности и находится под охраной целой армии с танками и артиллерией.

Банк все же любезно прислал ему копии счетов, из которых стало понятно, что первые три перевода действительно были получены. И что средства с другого счета были в соответствии с распоряжениями направлены на счет Бэггера в суммах, составлявших за каждые два дня десять процентов от исходно полученных. После этого все полученные суммы были возвращены Бэггеру, все три раза. Четвертый же перевод в банк никогда не поступал. Когда же электронное подтверждение о его поступлении, полученное компьютерщиками Бэггера, было исследовано более тщательно, выяснилось, что код банковского удостоверения приведен не полностью, хотя потребовалось действительно очень тщательное его изучение, чтобы обнаружить это малозаметное расхождение.

Услышав это, Бэггер напал на несчастного начальника компьютерного отдела, используя в качестве орудия один из стульев из собственного кабинета бедняги. Впоследствии, через два часа интенсивных расследований, выяснилось, что в компьютерную систему «Помпеев» был запущен чрезвычайно сложный вирус, позволяющий посторонней, третьей, стороне контролировать все денежные переводы казино. Осознав это, Бэггер потребовал пистолет и приказал шефу компьютерного отдела явиться к нему в кабинет. Однако у обреченного компьютерщика хватило ума вместо этого удариться в бега. Люди Бэггера поймали его в Трентоне. После допроса, который сделал бы честь ЦРУ, стало понятно, что он к этой афере непричастен. Его просто обвели вокруг пальца. Тем не менее бедолага получил от Бэггера пулю в лоб. Той же ночью тело закопали. Однако, несмотря на расход некоторого количества выпущенной на свободу убийственной энергии, «землетрясение» продолжало набирать силу.

– Я убью эту суку, слышите, убью! – орал Бэггер, стоя у окна своего кабинета и обращаясь ко всем прохожим, оказавшимся в этот момент на Борд-Уок.

Потом он бросился к столу и схватил визитную карточку Аннабель. Памела Янг, «Интернэшнл менеджмент инк.». Он разорвал карточку на мелкие клочки и диким взглядом уставился на начальника своей службы безопасности.

– Мне надо кого-нибудь убить! Убить прямо сейчас, черт побери!

– Босс, пожалуйста, возьмите себя в руки. Бухгалтер уже в больнице, связист тоже. Компьютерщика вы замочили. Слишком много для одного дня. Адвокаты беспокоятся, что будет крайне затруднительно все это скрыть от полиции.

– Я ее найду! – заявил Бэггер, снова выглядывая в окно. – Из-под земли достану. И буду ее убивать, очень медленно.

– Правильно, босс, – поддержал его качок.

– Сорок миллионов моих денег! Сорок миллионов! – снова заорал Бэггер в такой ярости, что шеф охраны невольно отступил к двери.

– Мы ее найдем, босс. Клянусь, найдем!

В конце концов Бэггер немного успокоился.

– Я требую, чтобы вы нарыли все, что только можно, об этой суке и ее помощничке. Просмотрите все видеозаписи с камер слежения, опросите всех, попытайтесь выяснить их личности. Это не какая-то там уличная аферистка. Напрягите тех копов, которым мы платим, пускай осмотрят их номера, снимут отпечатки пальцев. Привлеките всех, кого только можно.

– Будет сделано. – Шеф охраны быстро направился к выходу.

– Погоди! – крикнул Бэггер. Охранник нерешительно обернулся. – Никто не должен знать, что меня кинули. Понятно? Джерри Бэггер никогда не был лохом. Ты понял?!

– Так точно, босс. Все понял.

– Ну давай, за дело!

Охранник выскочил из кабинета.

Бэггер сел за стол и посмотрел на обрывки визитной карточки Аннабель, валявшиеся на столешнице и на ковре. «Она будет выглядеть точно так же, – думал он. – После того как я ее найду».

Глава 40

– Вы что-то нынче необычно радостны и довольны, Альберт, – сообщил Сигрейвз Тренту. Они сидели в кабинете Трента на Холме и пили кофе из пластмассовых стаканчиков.

– Рынок ценных бумаг вчера хорошо встряхнуло. И мои акции сегодня выглядят просто замечательно.

Сигрейвз подвинул стопку бумаг по столу:

– Ну и отлично. Тут последние данные из Центрального разведывательного. У нас намечены выступления двоих ребят из начальства – они будут проводить официальный брифинг. Ваши парни могут с неделю переваривать их доклад, после чего назначим встречу тет-а-тет.

Трент взял бумаги и кивнул:

– Я справлюсь насчет расписания членов комиссии, позвоню и сообщу время. Тут есть какие-нибудь сюрпризы?

– Сами прочтите.

– Не беспокойтесь, именно так я всегда и делаю.

Трент заберет эти бумаги домой, и вскоре после этого в его распоряжении будет все, что нужно, чтобы передать украденные тайны АНБ далее по цепочке.

Выйдя из здания, Сигрейвз бегом спустился по ступеням Капитолия. Подумать только, а ведь раньше шпионы просто оставляли сообщения в разных тайниках, например в парках, и получали свои денежки наличными тоже через тайники или абонированные почтовые ящики. Там их обычно и ловили. Сигрейвз покачал головой. Ну нет, уж он-то никогда не сядет в лужу и не окажется в ЦРУ, как это случилось с Олдричем Эймсом[16]16
  Олдрич Эймс – сотрудник отдела контрразведки ЦРУ. В 1994 г. разоблачен как шпион, завербованный КГБ; осужден на пожизненное тюремное заключение.


[Закрыть] и другими разоблаченными идиотами, пытавшимися играть в шпионские игры. Будучи убийцей на государственной службе, Сигрейвз всегда тщательнейшим образом прорабатывал свои планы до мельчайших деталей. А будучи шпионом, он не видел причин менять способ своей работы.

Сигрейвз и сейчас отрабатывал детали плана своих будущих действий. Его агент в «Файр контрол» позвонил ему и сообщил весьма неприятные новости. Вчера вечером поймали двух парней, которые туда забрались, но местная охрана была вынуждена передать их агентам ФБР. Сигрейвз справился у своих людей в Бюро. По их данным, никакого такого ареста не было. Еще агент сказал, что охранники заметили одного парня, когда тот убегал от забора склада. Он сел в старый раздолбанный драндулет, «шеви-нова». Описание как машины, так и человека соответствовало одному знакомому Сигрейвза, с которым он, правда, лично не встречался. Ну вот, решил он, теперь настало время это исправить. В мире Сигрейвза, где все в поте лица всегда отрабатывали малейшие детали своих акций, никогда нельзя было заранее сказать, в какой момент встреча лицом к лицу может оказаться полезной на будущее.

Калеб приехал на работу рано и обнаружил, что Кевин Филипс, исполняющий обязанности заведующего отделом, уже открывает дверь читального зала. Они немного поговорили о Джонатане и предстоящих работах в библиотеке. Калеб спросил Филипса, что тому известно о новой системе пожаротушения, но Филипс ничего не знал. «Я не уверен, что они даже Джонатану об этом сообщили, – заметил он. – Сомневаюсь, что он знал, какой газ там используется».

– Это уж точно, – пробормотал Калеб себе под нос.

После ухода Филипса, пока не пришли остальные сотрудники, Калеб порылся у себя в столе и достал отвертку и фонарик-карандаш. Держась спиной к камере видеонаблюдения, он сунул их в карманы и пошел в книгохранилище. Быстро пройдя по верхнему уровню, он остановился перед вентиляционной решеткой, стараясь не смотреть на то место, где умер его друг. С помощью отвертки отвинтил решетку, удовлетворенно отметив, что шурупы выкручиваются легко, словно недавно их кто-то уже вынимал. Сняв решетку, прислонил ее к поддерживающей полки колонне и посветил внутрь вентиляционной шахты. Сначала не заметил ничего необычного, но проведя лучом фонарика три раза по всей внутренней поверхности шахты, увидел небольшое отверстие от винта на ее задней стене. Здесь вполне могла крепиться камера. Поставил решетку назад и внимательно ее осмотрел. Судя по положению отверстия относительно погнутой решетки, камера могла обозревать все помещение.

Калеб привинтил решетку обратно, покинул хранилище, позвонил Стоуну и сообщил о своей находке. Он принялся было за работу, когда в зал кто-то вошел. Это был Чемберс.

– Хелло, Монти. Ты зачем явился?

Монти Чемберс, лучший специалист по реставрации книг, остановился перед стойкой. В руках он держал два свертка. На нем, как обычно, был его зеленый фартук, рукава рубашки закатаны.

– Принес «Доктрину» и «Карманный справочник констебля», – четко ответил он.

– А ты успел неплохо поработать! Я и не знал, что «Доктрину» отдали на реставрацию.

Эта книга, написанная Хуаном де Сумаррагой, первым епископом Мехико, датировалась 1544 годом и считалась самой старой полной книгой в Западном полушарии. «Справочник констебля» относился к 1710 году.

– Кевин Филипс распорядился, – сказал Чемберс. – Три месяца назад. И «Констебля» тоже велел подновить. Работы там было немного, но я несколько подзадержался. Сам отнесешь в хранилище или мне сходить?

– Что? Нет, я сам отнесу. Спасибо. – Калеб осторожно принял от коллеги завернутые в бумагу тома и положил на стол. Он пытался не думать о том, что между «Доктриной» и «Констеблем» – огромный исторический промежуток, стоящий многих миллионов, которыми он сейчас вроде как обладает.

– Твоим Фолкнером я скоро займусь, – буркнул Чемберс. – Это может занять некоторое время. С такими повреждениями от воды много возни.

– Ладно, это не важно. Спасибо. – И когда Чемберс повернулся, чтобы уйти, снова его окликнул:

– Монти!

Чемберс развернулся, он был уже слегка раздражен:

– Да?

– Ты в последнее время видел наш экземпляр «Книги псалмов»? – Когда Калеб был в хранилище, ему вдруг пришла в голову некая совершенно ужасающая мысль, и, принимая от Чемберса редкие издания, он с трудом заставил себя облечь эту кошмарную мысль в форму неловкого вопроса.

Чемберс подозрительно посмотрел на него.

– «Книгу псалмов»? Зачем? Что-то случилось?

– О нет, нет. Я просто хотел… ну, я ее давно не видел. Да-да, не видел.

– Да и я тоже не видел. Мне некогда тут шататься и проверять, на месте ли «Книга псалмов». Она же в фонде достояний национального значения. Спаси Господь!

Калеб кивнул. Он имел право проверить наличие практически любой книги в хранилище, но «Книга псалмов» и некоторые другие издания считались национальным достоянием – это была самая ценная категория сокровищ библиотеки. Издания были пронумерованы и располагались в специальной секции хранилища. В случае войны или природной катастрофы они будут вывезены в специально предназначенные для этого безопасные места, чтобы последующие поколения имели возможность насладиться ими в будущем.

А Чемберс между тем продолжал с необычной для него словоохотливостью:

– Я уже давно им говорил, что там надо подреставрировать обложку и заново ее сшить, да еще и корешок усилить – естественно, приведя все к исходному виду. Но они так палец о палец и не ударили. Не знаю почему. Но если ничего не предпринимать, «Книга псалмов» долго не продержится. Ты бы тоже им сказал, а?

– Скажу. Спасибо, Монти.

После того как Чемберс ушел, Калеб задумался – что делать дальше. Что, если библиотечный экземпляр «Книги псалмов» отсутствует? Господи, да этого просто не может быть! Он не видел эту книгу уже… Сколько? По крайней мере, года три. Она, конечно же, была очень похожа на ту, которую он обнаружил в коллекции Джонатана. Шесть из одиннадцати существующих экземпляров «Книги псалмов» были неполными и в разной степени сохранности. Издание Джонатана было полное, хотя и в потрепанном состоянии – таком же, как то, что хранилось в библиотеке. Единственный способ точно все выяснить напрашивался сам: проверить «Книгу псалмов», имеющуюся в библиотеке. Кевин Филипс, по-видимому, разрешит ему это сделать. Он придумает какую-нибудь причину – может, сошлется на то, что говорил ему Монти. Да, это вполне подойдет.

Он вернул в хранилище книги, которое принес Чемберс, и внес соответствующие данные в каталог. Потом позвонил Филипсу. Тот, хотя и удивился, дал Калебу разрешение проверить состояние «Книги псалмов». В целях безопасности, а также чтобы предотвратить в будущем любые обвинения, будто он повредил эту редкую книгу, Калеб прихватил с собой еще одного сотрудника библиотеки. После проверки тот сможет подтвердить, что Чемберс говорил правду и книга нуждается в реставрации. Но он не сможет определить, та ли это книга, что была здесь три года назад. На первый взгляд это была точно она. Но также она очень походила на издание из коллекции Джонатана. Если Джонатан каким-то образом забрал библиотечную «Книгу псалмов» и подменил ее поддельной, то книга, которую Калеб видел три года назад, вполне могла тоже оказаться фальшивкой.

Минуточку! Глупости все это! Библиотека использовала для своих редких книг секретную маркировку, и этот код всегда наносили на одну и ту же страницу, чтобы указать принадлежность каждого издания. Он раскрыл нужную страницу и внимательно ее изучил. Секретный код был на месте! Он с облегчением выдохнул, но радовался недолго. Ведь секретный код тоже можно подделать. Особенно человеку вроде де Хейвна. А есть ли такой код в издании из коллекции Джонатана? Надо будет проверить. Если есть, значит, книга украдена из библиотеки. И что тогда делать? Он проклял тот день, когда его назначили литературным поверенным покойного. «А я-то думал, что ты мне друг, Джонатан!»

Остаток дня он работал над несколькими научными запросами и справкой для крупного коллекционера, отвечал на международные звонки из университетов Англии и Швейцарии и помогал посетителям в читальном зале.

Джуэлл Инглиш и Норман Дженклоу сидели в зале. Хотя они и были одного возраста и считались активными коллекционерами, но никогда не разговаривали, избегая общества друг друга. Калеб знал, как началась их вражда; это был один из самых болезненных моментов за всю его службу здесь. Инглиш однажды высказала Дженклоу свой энтузиазм по поводу «десятицентовых романов» Бидла. Ответ старика стал для нее некоторой неожиданностью, мягко говоря. Калеб хорошо помнил реакцию Дженклоу: «Книги Бидла – чушь, и годятся они только на фантики для дешевых конфет, которые потребляют безмозглые идиоты, питающиеся одними отбросами. Да и фантики-то паршивые!»

Вполне понятно, что Джуэлл Инглиш не слишком хорошо отнеслась к столь сокрушительному определению в адрес страсти всей ее жизни. И отнюдь не собиралась оставлять сей выпад без ответа. Прекрасно зная любимого автора Дженклоу, она сообщила старичку, что Хемингуэй просто второсортная пьянь, а не писатель, и его язык прост потому, что Хемингуэй не был способен набольшее. А тот факт, что он получил Нобелевскую премию за все это дерьмо, лишь навеки уронил в ее глазах значимость самой премии. И, добавляя к этому оскорблению еще одно, также заявила, что Хемингуэй недостоин даже лизать подметки фирменных ботинок Ф. Скотта Фицджеральда и – Калеб всегда болезненно морщился, когда вспоминал об этом, – намекнула, что Эрнест Хемингуэй, этот мужественный охотник и рыбак, предпочитал женщинам мужчин, причем чем моложе, тем лучше.