Текст книги "Орхидеи Феррамонте"

Автор книги: Десмонд Кори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

У двери он обернулся ещё раз:

– Я возьму машину.

* * *

Когда он распахнул дверь, сидевшие в гостиной уставились на него. Бойд выглядел таким растерянным, каким Фаддер никогда прежде его не видел; на лице Леа появилось явное облегчение, которое сразу пропало, когда в руке Джонни она увидела пистолет. Для чего ему вообще пистолет, самому Джонни было неясно. Он сбежал по лестнице Сентро в таком бешеном темпе, что голова раздулась до размеров футбольного мяча, и едва ли он сейчас попал бы с пяти метров в копну сена. Бойд этого, правда, не знал. Нет ничего лучше доброго старого блефа. Взгляд Фаддера медленно переходил с Бойда на Леа и обратно. Он благоразумно не показывал вида, что лишь с трудом различает их лица.

– Примите мои поздравления, – сказал Бойд. – Значит, вы тоже раскрыли их замыслы?

– Что? – озадаченно переспросил Джонни.

– Хотя я оказался у мяча немного раньше, но вы тоже постарались. Недурно.

Этот парень великолепно владеет своими нервами; в этом ему никак нельзя отказать.

Бойд рассматривал оружие в его руке.

– Вы...э...пистолет нам не нужен...

– Вы полагаете? – протянул Фаддер. – Где-то в этом бунгало спрятано подслушивающие устройство, которое десять минут передавало ваш разговор. Так что мне все известно. Весьма неприятно для вас, верно?

Бойд внешне оставался недвижим. Но когда спустя несколько секунд ему в голову все ещё не пришло подходящего ответа, он быстро провел кончиком языка по пересохшим губам.

– Понимаю, – бросил он с презрительной усмешкой. – Вы были с ней заодно, так? Устроили мне ловушку. И я тут же в неё попал.

– У вас вообще удивительный талант попадать во все возможные ловушки, – устало вздохнул Фаддер.

Бойда, конечно, следовало убрать, он это знал. Только хотел бы сделать это аккуратно, но не мог, поскольку видел все очень нечетко. Нужно было подойти ближе. Но тогда Бойд наверняка на него набросится. Паршивая ситуация. Может быть, удастся незаметно приблизиться хоть на несколько шагов...

Ах да – дорожная сумка. Он возьмет её. Бойд как неисправимый оптимист надеется, что он все-таки её откроет. Стол в двух метрах от его кресла. На таком расстоянии он справится.

Джонни подошел к столу, взял сумку. Бойд не шевелился. Джонни поднял сумку, перевел ствол пистолета на миллиметр влево, так чтобы пуля через затылок проникла в головной мозг...

– Поставьте, – приказал чей-то голос.

Не голос Бойда. И не голос Леа. А чей-то голос у него за спиной.

Джонни осторожно поставил сумку, так же осторожно положил рядом с ней пистолет. Потом обернулся.

– Великий Боже, Редер!

Редер ухмыльнулся во весь рот.

– Сюрприз, – произнес он с характерным раскатистым "р". – Сюрприз!

Он вошел с террасы и аккуратно закрыл за собой дверь.

– Нечаянная радость. Очень неожиданно для меня. Стоило пойти по следу... Какой хэппи-энд! Старые друзья встречаются вновь!

– Я уже слышал, что вы на тропе войны, – сказал Джонни. – Только не рассчитывал, что вы появитесь так скоро.

– Все мы ошибаемся! К стене, пожалуйста.

Редер был в своей стихии и наслаждался редкой возможностью освежить свое знание языка. Фаддер поспешил подчиниться и оказался у стены раньше остальных. – Как дела у наших общих знакомых? – осведомился он.

– Все здоровы, большое спасибо.

– Рад, очень рад. Ну, стоим мы у этой доброй старой стены. А что дальше?

– Поспокойнее, – осадил его Редер.

Но втайне он задал себе тот же вопрос: у него возникло неприятное ощущение тупика. Ствол его пистолета был направлен между Фаддером и Бойдом, стоявших в трех метрах друг от друга. Прикончи он одного, другой получит, по меньшей мере, пятидесятипроцентные шансы. И наоборот, выстрели первым один из двоих – это станет практически самоубийством для стрелка, но шансом для его коллеги.

Поэтому Редер для начала завел разговор.

– В сумке там на столе – собственность организации, которую я подставляю.

– Представляю, – машинально поправил Фаддер.

– Да, представляю. Извините.

– Не за что.

Он начал снова.

– Она похищена британской секретной службой.

– Но все же не ...

– Но все же да! И что ещё хуже – я тебя терпеть не могу. Я всегда терпеть тебя не мог!

Фаддер не питал никаких иллюзий относительно того, что это утверждение в конце концов будет иметь решающее значение. Поэтому объяснил:

– Эти документы похищены не нами, а Феррамонте.

– Феррамонте, – заявил Редер, – это наше дело!

– Документов в сумке уже нет.

Лучше всего, – прикидывал Редер, – сразу после выстрела припасть на колено. Это была американская техника, и потому такой прием мог оказаться неожиданным для противников. Он решил сначала взять на мушку блондина. Этого они тоже не ожидали. Конечно, это рискованно, но Фаддер сегодня, видимо, совсем не в форме, а его пистолет лежал на столе.

– Что за документы?

– К сожалению, не могу сказать – сам не знаю. Но зато могу сказать, что находится в той сумке, которая вас так интересует.

– Да – да?

– Бомба.

– Бомба? – Редер от души развеселился. У этих англичан в самом деле есть чувство юмора. Все ещё смеясь, он схватил сумку и оттянул замок.

Результат был страшным.

Даже Фаддер, который уже имел некоторый опыт общения с пиротехническими средствами Белги, пришел в ужас. Ему ещё никогда не доводилось пережить взрыв четырех бомб одновременно. В яркой вспышке появилось темное ядро, которое сразу же превратилось в столб пламени, выросший от пола до потолка. Этим огненным столбом был Редер.

Их спас стол, который опрокинуло и отбросило в сторону взрывной волной. Спустя миг он превратился в покоробленный стальной скелет, но за это время Фаддер успел схватить Леа и укрыться с ней за диваном. При этом он заметил, как Бойд нырнул в раскрытое окно. Прыжок был довольно рискованный, шторы уже охватило пламя, – но, пожалуй, остался единственным выходом.

Заслонив лицо рукой, Джонни выглянул из-за дивана. Редер превратился в черную скорченную массу. Вокруг бушевало поистине адское пламя. Бойд с оружием в руке стоял снаружи у окна.

– Фаддер?

– Я здесь.

– Выходите.

– Долго вам придется ждать.

– Прекрасно! Тогда желаю хорошо поджариться.

Это было не благое пожелание, а, похоже, в самом деле единственная альтернатива. В укрытии за диваном можно было продержаться, самое большее, ещё с полминуты. Уже сейчас Джонни едва хватало воздуха для дыхания. В комнате стоял тошнотворный запах. Естественно, Редер... Но куда, черт побери, подевался пистолет? Он ведь положил его на стол. Значит, тот должен был отлететь куда-то недалеко. Если бы только он лучше видел...

Когда он поднял голову, перед ним стоял не один Бойд, а целых три. Трое против одного – явная несправедливость, – угрюмо подумал Фаддер. Значит, это конец... Он увидел вырвавшийся из ствола огонь. Затем почувствовал холодное дуновение воздуха, когда пуля просвистела мимо щеки. Случилось невероятное: Бойд промахнулся.

Теперь Бойд опять был только один; странно изменившись, он неподвижно уставился на него. Рука с пистолетом медленно опустилась, подбородок Бойда упал на грудь, он сделал шаг вперед, – и рухнул прямо в огонь. Взметнулся сноп искр. По комнате вновь растекся ужасный смрад.

Фаддер согнулся и его вырвало.

Он чувствовал себя отвратительно, но голова странным образом стала теперь намного яснее.

– Дайте сюда, – тяжело дыша, он забрал у Леа пистолет. Рукоять была так горяча, что он обжег себе пальцы. – Уходим отсюда. Но только быстро.

Она едва могла передвигаться. Пришлось обхватить её за талию и тащить к двери. Другой рукой он гасил огонь, охвативший её платье. Вывалившись наружу, они оба со стонами рухнули на землю.

Фаддеру казалось, что они пролежали там целую вечность. В действительности это продолжалось каких-нибудь три четверти минуты. Когда он опять пришел в себя, кто-то энергично тряс его. Это был эксперт.

* * *

– Вставайте, Фаддер! Вставайте!

– Что случилось? – ошалело спросил Фаддер.

– Я слышал выстрелы. И весь дом в огне. Сейчас сбегутся люди!

– Это меня не удивляет. – Джонни поднялся на ноги. – Действительно, лучше нам попробовать перебраться в моего бунгало. А что вы, собственно говоря, делаете с моим пистолетом?

– Держу её на мушке, – с гордостью сказал эксперт.

– Как, простите?

Эксперт указал на Леа, все ещё лежавшую на земле.

– На тот случай, если попытается бежать. Ведь это её мы ищем, верно?

Фаддер попытался рассмеяться, но только закашлялся.

– Только этого сейчас мне не хватало!

* * *

Пиво. Мягкое кресло. По радио поет Барбра Стрейзанд. После суматохи последних часов это настоящий рай, – думал Фаддер.

И ему, и Леа здорово досталось. У него изрядно обгорело лицо. Брови сгорели полностью. Кроме того, он едва мог говорить, вероятно, наглотавшись ядовитого дыма. У Леа вздулись большие пузыри от ожогов на правом плече и руке, от раскаленного чуть не докрасна пистолета обгорела кисть руки.

Они разорили домашнюю аптечку Джонни, обоюдно оказывая друг другу первую помощь, пока эксперт вышел посмотреть, что делается снаружи.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Джонни.

– Догадайтесь сами. – И затем, после паузы: – Значит, я его убила...

– Да, – сказал Джонни. – Он мертв.

Она задумчиво кивнула, как будто не совсем такого ответа ожидала.

– А вы кто?

– Меня зовут Фаддер. – Он сделал большой глоток пива.

– Так, значит, вы действительно существуете. Он говорил о вас, прежде чем...

– Я знаю.

– А может быть, вы случайно знаете, что здесь происходит?

– Думаю, что да. Объясню позднее.

– Собственно, я вовсе не хочу этого знать, – сказала Леа. – Вчера ночью я спала с ним.

– Да, – кивнул Фаддер и опять взялся за стакан с пивом.

– А сегодня утром я его убила. Больше мне, в сущности, нечего знать.

– У паучих есть похожий обычай, – очень спокойно заметил Фаддер.

– Я не паучиха. – Она рассмеялась, и смех, как и следовало ожидать, перешел в истерику. Слезы потекли по её лицу.

В таких случаях, как смутно помнил Федора, должны помочь пощечины. Но это было для него слишком утомительно. Он отхлебнул пива. Еще никогда в жизни ему так не хотелось пить. Дикий, истерический смех постепенно стих.

– Это была единственная возможность, – объяснил Фаддер. – А единственно возможное – всегда единственно верное.

Он знал, что её отчаяние относилось не к Бойду – или, во всяком случае, не только к Бойду. Если бы он сам лучше понимал Бойда, можно было кое-что предотвратить. Но, в то же время, он не мог упрекнуть себя в недостатке понимания. Так как он тоже сделал это единственно возможным для себя. Все это весьма печально, – подумал Фаддер, снова принимаясь за пиво.

Радио вдруг умолкло. Диктор прервал программу, чтобы сообщить о страшной авиационной катастрофе в районе Коста Брава. Рейс Барселона-Марсель...

Фаддер выключил радио и они с Леа уставились друг на друга.

– Я совершенно забыла... – протянула Леа.

– Вы были слишком озабочены другим. – но эта реплика упала в пустоту.

– Я чувствую себя соучастницей. Странное чувство, не находите? Я ему просто не поверила. Думала, это лишь дурной сон. Но мы – мы действительно это сделали...

Она пила не пиво, а виски. Джонни наполнил её стакан до краев.

– Может быть, я должна сообщить об этом в полицию, как вы полагаете?

– Нет, – возразил Джонни. – У вас и так достаточно проблем.

– Тогда что же вы мне посоветуете?

– Побольше выпить и заснуть, – сказал Джонни. – Это легче, чем вы думаете. Вы сейчас в шоке.

Леа хихикнула.

– Шок?

– Совершенно верно. Нарушено кардиоваскулярное равновесие...

– У вас разве нет?

– Я?

– У вас иммунитет против шока, верно? Вы большой, сильный, энергичный мужчина. А кем был Арни? Может быть, красным? А? Скажите мне...

– Об этом мы поговорим позднее, – мягко сказал Джонни.

– Я спала со шпионом, – пропела Леа и опять хихикнула. Ее голова внезапно откинулась назад. Она заснула.

Джонни допил пиво.

Можно было не утруждаться, перенося Леа в спальню – ей очень хорошо спалось и здесь. Он вздохнул, осторожно провел кончиками пальцев по обожженным глазам. Потом медленно встал и подошел к двери. Эксперт стоял, прислонившись к дверному косяку.

– Эй! – шепнул Фаддер.

Эксперт обернулся.

– Что там происходит?

– Да всякое. Огонь привлек массу зрителей, они подтащили пожарный шланг. Но он подает слишком мало воды. Типично для испанцев.

– Полиция? – осведомился Фаддер.

– Какой-то парень в белом шлеме носится вокруг, как курица без головы.

– Главное, они что-то делают, – проворчал Джонни. – Тогда пошли со мной. – Он зашагал к машине.

– Мы уезжаем?

– Да – мы уезжаем.

– А эта женщина?

– Она спит, – буркнул Фаддер. – Я добавил ей в виски снотворное. Чтобы не создавала нам проблем. – Он тяжело опустился на сиденье рядом с водительским. – Поехали.

– Куда?

– На пристань.

Достав с заднего сиденья гитарный футляр, Фаддер открыл его.

– Великий Боже, – простонал эксперт.

– У меня сейчас острая потребность в музыке, – заявил Фаддер.

* * *

Фаддер чувствовал себя жалким. И ещё мокрым. Причем мокрым – главным образом. Мокрым он был больше от дождя, чем от брызг, – моторная лодка хорошо справлялась с серыми мутными волнами. Но дождь был сильный, хотя и мелкий, почти как туман. Видимость около километра. Время от времени Фаддер различал в бинокль очертания какой-то лодки. Потом опять мгла становилась непроглядной.

– Мы потеряем их, если не смотреть в оба, – сказал эксперт.

– Главное, что они нас не видят. Эта чертова лодка впереди идет на новеньком моторе, который даст фору в десять узлов, если эти люди заметят, что их преследуют.

– Но если мы их все-таки потеряем? – эксперта не так-то легко было успокоить.

– Не потеряем. Мы увидим яхту.

– Яхту Ортиса? Я начинаю понимать...

Фаддер опустил бинокль и присел на корточки возле руля. Ему было очень плохо.

Они шли на юг. Справа от них простиралось побережье, серые скалы, изрезанные ущельями, местами скрытые пеленой дождя. Пристань Виллафранка осталась позади, в получасе хода. На траверзе показалось небольшое селение – белые дома, низкий парапет набережной. Эксперт достал из кармана сложенную карту, заглянул в неё и кивнул. Потом снова скалы и песок, скалы и песок, дождь и тучи.

– Похоже, чувствуете вы себя не очень...

– Нет, – кивнул Фаддер.

– Это заметно. Выглядите вы просто ужасно.

– Вы умеете ободрить человека, – фыркнул Фаддер, прикрыв на несколько секунд глаза.

Вдруг он почувствовал, что они немного изменили курс, чтобы продолжать погоню за маячившим впереди темным пятном. Береговая линия стала ближе, обретая цвет и форму. В бинокль Фаддер различал очертания ветхих сараев, узкий причал. Дождь ослабел. До сараев было километра полтора. За ними дома, опять какое-то селение...

– Как называется это захолустье?

– Где?

– Прямо перед нами.

Эксперт склонился над картой. Морская карта помогла бы лучше. Потом поднял глаза.

– Здесь значится деревушка Сансовино.

– Сансовино, – повторил Фаддер. – Да, я думаю, там это и произойдет.

Он направил бинокль в море. Там в ожидании неподвижно застыла на якоре яхта.

– Держите курс на яхту, – приказал Фаддер. – И выжмите из мотора все, на что он способен.

Когда моторная лодка на повороте накренилась на борт, он, крепко вжавшись в банку и морща лоб, достал винтовку. Лодка плясала на волнах.

Ему становилось все труднее оценивать положение обоих катеров относительно друг друга, а также яхты и причала. Да и как это можно было сделать при отказавшем зрении? Но все же шансы их были весьма недурны. Лодка впереди задержалась у причала не так долго, как он думал, – правда, много времени и не нужно, чтобы принять одного единственного пассажира, – и теперь полным ходом мчалась к яхте.

Фаддер прикинул, что подойдут туда они почти одновременно. Их, разумеется, уже увидели, но теперь новый сильный мотор уже мало чем мог помочь противникам. Фаддер рискованно свесился за борт и опять приник к биноклю.

Теперь он совершенно отчетливо видел пассажира другой моторки, лишь время от времени скрывающегося за пенными бурунами. За штурвалом стояла темноволосая девушка в зеленом джемпере, рядом с ней, с любопытством уставившись в сторону Фаддера, – стройный светловолосый мужчина в темно-синем непромокаемом плаще, лицо которого, приметной треугольной формы, на таком расстоянии различалось ещё яснее. Странно, – подумал Джонни, – при нашей последней встрече Феррамонте тоже сидел в лодке и смотрел в мою сторону. Узнал ли он меня? Сомнительно. Но я всегда его узнаю.

Рев мотора за спиной едва заметно изменился. Он опустил бинокль, не поворачивая головы.

– Держите газ! За триста метров до яхты заглушите мотор и развернитесь. Я хочу попытаться перехватить его.

Фаддер начал устанавливать шкалу оптического прицела, что требовало полной сосредоточенности. Только подняв глаза, он заметил, что другая моторка теперь имеет большое преимущество в ходе, его же собственная потеряла скорость. Равномерный гул мотора сменился спазматическим кашлем.

– Только не это! – прорычал Фаддер. – Если вы сейчас сбавите скорость, мы его упустим.

– Я полагаю, – объявил эксперт могильным голосом, – у нас кончился бензин.

– Нет!

Но все было именно так. Сразу вслед за этим мотор захлебнулся окончательно. Повисла пугающая тишина. Зато теперь стали слышны автоматные очереди с другой моторки. Фаддер схватил бинокль и в бессильной ярости швырнул его за борт.

– И зачем я взял лодку Жанетт? Она вечно забывает заправиться. А ведь меня предупреждали...

Эксперт благоразумно помалкивал, косясь на яхту. Джонни лихорадочно искал выход. Пока ещё есть шанс. И этом адском тире он ещё может добиться успеха. Если бы не качка, все было бы довольно просто. Что значит просто? Всегда нелегко убить человека...

Он вытер ладони о мокрую куртку, крепче сжал в руках винтовку. Чужая моторка уже причалила к борту яхты. Через оптический прицел он видел, как Феррамонте встал, взялся за леер, подтянулся... В левой руке он держал портфель...

Карабкающаяся фигура колебалась в перекрестье прицела. Фаддер прижал винтовку к щеке, положил палец на спуск...

И вдруг на миг ослеп. Прицел словно затянуло туманом.

Он на мгновение оторвал взгляд от прицела, зажмурился, потом открыл глаза и попытался прицелиться ещё раз. Теперь он видел стройную черноволосую девушку, которая ухватилась за леер. Попробовал снова поймать в прицел Феррамонте. И снова режущая боль пронизала глаза. Он опять зажмурился. А вновь открыв их, увидел лишь пустой серый корпус судна.

Фаддер опустил винтовку. Его захлестнула волна отчаяния и безнадежности. Он был бессилен.

Застонав в бессильной ярости, он поднял голову.

– Стрелять умеете?

– Я очень неплохой стрелок.

– Тогда берите эту чертову хлопушку и стреляйте. Этот тип для нас слишком важен. Шевелитесь!

Фаддер прикрыл рукой глаза. Теперь, когда он немного расслабился, боль стала до того невыносимой, что он испугался слепоты. Нажав на глазные яблоки, он снова застонал. Потом он услышал хлопок выстрела с свист рикошетировавшей пули. Значит, эксперт попал в корпус яхты. М-да... Но глаз открыть Фаддер ещё не мог.

Эксперт выстрелил ещё раз На этот раз Джонни осторожно взглянул сквозь пальцы, хотя боль будто тупой пилой раздирала его зрительный нерв. Он видел, как Феррамонте перемахнул через леер на палубу, пригнулся, прячась от выстрелов.

Шторм-трап был пуст, также, моторка, которую уже отогнало ветром тоже. А в воде...

– Вы должны были целиться в мужчину!

– Я так и делал.

Уже завертелся корабельный винт, расстояние между яхтой и покинутой моторной лодкой стало расти, сначала медленно, затем все быстрее, работающий винт взбивал пену. Какой-то мужчина скатился с мостика и побежал на корму. Блондин – но не Феррамонте.

Фаддер медленно вытирал носовым платком слезы.

– Надеюсь, плавать вы умеете лучше, чем стрелять.

– А что?

– Потому что наш бензобак пуст, – лаконично объяснил Фаддер. – Если они развернутся и протаранят нашу моторку, нам конец. Хотя бы молиться вы умеете?

– О, Господи! – простонал эксперт. – О, Боже...

Он продолжал сидеть на корточках у штурвала с винтовкой в руках и выражением свирепой решимости на лице, что выглядело довольно комично.

Поразительно, – подумал Фаддер, но настоящее мужество часто проявляется совершенно неожиданно. Как, например, у Грандера.

Он опять закрыл глаза, осторожно помассировал их, прислушиваясь к затихающему гулу моторов яхты. Очевидно, Голиаф не стал возиться, чтобы покончить с Давидом в моторке. Но почему? Быть может, Джонни Фаддер все видит в слишком черном цвете? Скорее всего, никто не сказал капитану, как он вести себя при обстреле. Его первой реакцией было – как можно быстрее уйти из опасной зоны. Именно так он и сделал.

С Феррамонте на борту. Здесь и зарыта собака.

– Я должен извиниться перед вами, – сказал Джонни.

Эксперт оглянулся.

– За что?

– За то, что я критиковал ваше умение стрелять. – Джонни заставлял себя говорить абсолютно деловым, безучастным тоном. – Один выстрел вам все же удался. Лучше, чем ничего.

Они видели, как яхта взяла курс в открытое море, постепенно исчезая за пеленой мелкого дождя.

– Что теперь будем делать? – осведомился эксперт.

– Я серьезно спрашиваю: вы умеете плавать?

– Не очень хорошо.

– Ничего страшного, – Фаддер стянул совершен промокшую куртку. Теперь и я для разнообразия сделаю кое-что полезное.

Он подогнал к борту другую лодку и перебросил буксирный конец. Эксперт закрепил его и довольно неловко перебрался к нему, держа подмышкой вещи Фаддера. Джонни опять оделся, отплевываясь соленой водой. Теперь он промок так основательно, что стало безразлично, одеваться или нет.

– Пожалуй, её нужно выловить, – запинаясь, выдавил эксперт.

– Пожалуй, – согласился Фаддер.

Он подогнал катер к тому месту, где в воде дрейфовало на спине тело девушки. Совсем непросто было втащить её на борт, но в конце концов они справились. Пуля вошла в зеленый шерстяной джемпер над левым бедром, а вышла повыше пупка. Обе раны ещё кровоточили.

– Так она жива?

– Еще жива...

– Ну...я...очень рад...

– У вас найдется сигарета? Мои промокли.

Эксперт достал сигареты, не отрывая взгляда от бледного лица своей жертвы.

– Я в самом деле целился в мужчину. Могу поклясться.

Фаддер закурил и невнятно что-то буркнул.

– Знаете, я никогда ещё не убивал людей. Тем более женщин. Даже во время войны. Такого в нашей команде связи не случалось.

Фаддер все ещё молчал. Эксперт с опаской покосился на него. Может, сейчас лучше помолчать? Но, черт возьми, имеет же он право спросить...

– Кто, собственно, она? Я никогда её не видел.

– Я тоже, – кивнул Фаддер. – Только в кино.

– В кино?

– Она играла одну роль – и, я считаю, сделала свое дело очень хорошо. – Фаддер выпустил в воздух кольцо табачного дыма. – Ее зовут Эстелла.

Глаза её были синими. Синими, как цветы лобелии на клумбах Рамбласа. Сколько же дней прошло с тех пор, как он сидел в кафе на бульваре и ждал Грандера? Эти синие глаза смотрели на него спокойно и без муки, лишь темное пятно на зеленом джемпере расплывалось все шире.

– Значит, вы Фаддер...

– Да.

– Если бы я увидела и узнала вас раньше, все могло сложиться совершенно иначе.

– Да, – кивнул Джонни. – Всегда выходит не так, как думаешь.

– Но Феррамонте от вас все-таки ушел!

– Ушел.

Она впервые шевельнулась, чуть приподняв колено. – А ваш приятель вовсе не так хорош, как думает. Я говорю про Арни.

– Он мертв.

– Тем лучше.

Сухие губы, покрытые соленой коркой, сомкнулись. Фаддер достал мокрый носовой платок и смочил их. Синие глаза его не отпускали.

– Доницетти?

– Его убрали. Ортиса тоже. Утро выдалось богатое событиями.

Она удовлетворенно кивнула.

– Они это заслужили. Все заслужили.

– Конечно. Они получили по заслугам.

– Я тоже.

– Да, вы тоже.

– Мне жаль лишь одного: хозяина пивной. Я даже не знаю, как его звали. Но это была ваша вина, Фаддер. Зачем вы втянули сугубо штатского человека в наши дела?

Фаддер кивнул.

– Это лежит камнем у меня на сердце.

– Я все так прекрасно спланировала: вы должны были умереть, Арни остаться в живых. А получилось все наоборот.

– Это все потому, что я тем временем тоже кое-что планировал. Сначала я не понимал, какую цель вы преследовали этим фильмом. Думал, вы лишь хотели нас деморализовать. Потом до меня дошло, что мы должны были считать, будто вы умерли, и прекратить поиски. Но сообщить об этом должен был Бойд, ведь только он знал вас в лицо. А вы хотели взять его живым, и потому не стали убивать. Сигарету?

– Нет, благодарю. Вы...

– Что?

– Весьма проницательны, хотела я сказать. Но на то вы и Фаддер. Если бы я знала это с самого начала...

– Все было бы иначе?

– Да.

– Это ещё вопрос.

Долго это продолжаться не могло. Кровь смешивалась с морской водой, набравшейся в лодку. Фаддер не любил смотреть, как человек умирает, и машинально продолжал негромко говорить, чтобы отвлечься от зрелища агонии.

– Сначала, – сказал он, – я подозревал Леа.

– Леа?

– Все-таки она вполне могла стоять за Ортисом и руководить всей организацией.

– Нет. Может быть, она достаточно интеллигентна, но у неё нет характера.

– Вы полагаете? Во всяком случае, Бойд пришел к такому же выводу, хотя и по другим причинам. Такое бывает, когда соблазняются всяческими психологическими изысками вместо того, чтобы придерживаться фактов. Но даже если следовать фактам... – Джонни умолк, глубоко затянувшись сигаретой. Все, что приписывалось Леа, можно было отнести и к вам. Вы, как её прислуга, знали, разумеется, и Ортиса. Когда Грандер рассказал, что Ортиса видели в обществе таинственной брюнетки, мне нужно было сразу что-то предпринять, а не строить несостоятельные версии. Как видите, у каждого свои ошибки. Что же касается Пепе...

– Кто такой Пепе?

– Тот самый хозяин пивной.

– Ах, этот...

– Здесь я тоже рассуждал не совсем верно. Я думал, его убили за съемку того, как вас насильно привезли на яхту. Но нет, он вас снимал, когда вы весело, без всякого конвоя вышагивали по набережной, и причем именно в то время, когда по всем расчетам уже должны были находиться в Мадриде. Теперь мне ясно, что эти улики нужно было ликвидировать. И может быть, как вы сказали, тут действительно моя вина.

Он умолк. Синие глаза закрылись. Он наклонился, нащупал её пульс. Тот едва чувствовался. Но, когда Джонни выпрямился, девушка опять открыла глаза.

– Пожалуйста...

– Что?

– Пожалуйста, не отпускайте мою руку. Говорите... Такое удовольствие поговорить с коллегой.

– Кстати, я хотел спросить ...

– Я знаю: имена, данные, пароли? Нет, Фаддер, тут вам со мной не повезло. – Ее подбородок опустился, вновь поднялся. – Ну, продолжайте говорить!

О чем? – безнадежно подумал Фаддер.

– Только узнав, что в комнате Леа установлена подслушка, я, наконец, сообразил. Ведь понятно, что не сама она это сделала. – Он не спускал глаз с девушки. – Потом мы обнаружили номер, в котором вы с пятницы слушали эти передачи. Собственно говоря, это открытие сделал Грандер. Как он к нему пришел – навсегда останется для меня тайной. Вероятно, он выяснил, что вы вообще не были в аэропорту...

Все получалось довольно несвязно, но это роли не играло: он был убежден, что она его совсем не слушает.

– Эстелла?

Синие, уже затуманенные глаза устремились на него.

– Я бы хотела...

– Что?

– Я бы хотела с вами познакомиться при других обстоятельствах.

Джонни откинулся назад и отбросил окурок сигареты, которую докурил ещё минуту назад. Он ещё с минуту смотрел на девушку, потом поднял её. Она, казалось, стала легче. Брызги блестели на бледном лице, на черных волосах. Он обернулся к эксперту.

– Умерла?

– Умерла, – кивнул Фаддер и мягко столкнул тонкое тело.

Оно упало в воду почти без звука.

* * *

Когда они вернулись, Леа все ещё спала в кресле.

– А что теперь? – спросил эксперт.

– Теперь я приму душ и переоденусь. Потом поеду в город и отправлю донесение. А затем, – Джонни кивнул на Леа, – последую её примеру и просплю, как минимум, неделю.

– А я?

Джонни потер лоб.

– Если хотите, можете прослушать пленки, которые мы захватили. Их все равно нужно отправить в Лондон, но если обнаружится что-то интересное... Да ладно, делайте, что хотите!

Он пошел в ванную, отрегулировал душ, разделся.

Говорят, что в знаменитых гребных гонках между Оксфордом и Кембриджем победившая команда никогда не бывает уставшей. Может быть изнуренной, но уставшей – никогда. Фаддер же устал. Смертельно устал, потому что проиграл.

Он очень старался, но не получилось. Ему не удалось ни заполучить документы, ни убрать Феррамонте. Он не помешал другим угодить в западню. Список потерь был ужасающим. Грандер и Бойд с его стороны, Доницетти и Эстелла – с другой. Плюс к тому Редер, Белга и Пепе. Не говоря уже о пассажирах взорвавшегося самолета. Но с таким противником, как Феррамонте, это не удивительно.

Он намылил грудь и плечи и с удовольствием встал под теплую воду. Можно, конечно, сказать, что победил тот, кто уцелел. Но должно пройти немало времени, прежде чем он снова сможет приводить такие доводы. Самое плохое в поражении – это потеря уверенности в себе. Забыть бы об этой проклятой винтовке...

Он отвернул вентиль душа так, что водяные струи жестко стегнули голову и плечи.

Любой может выдержать давление лишь до определенного предела. Бойд, например, не выдержал и сломался. С медицинской точки зрения он мог бы оставаться нормальным до конца, но...

Боже мой, что за неразбериха... Тогда здесь была Леа – ей стало дурно. Не достает характера, – сказала девушка с синими глазами. Так ли это? Люди – странные существа. Некоторые после таких переживаний становятся лишь крепче. Может быть, и Леа...

Он насухо вытерся полотенцем и прислушался к звукам, доносившемся из гостиной. Эксперт возился с магнитофонными лентами. Теперь это было уже не важно. Может быть, вчера... Сегодня слишком поздно. Когда становишься старше, понимаешь: всегда бывает уже слишком поздно.

Фаддер достал из чемодана чистую белую рубашку, из шкафа – серый костюм. Элегантная одежда придает уверенности в себе. И ещё опыт, который приобретаешь с годами. Голова ещё болела, но уже терпимо. Он надел темные очки, чтобы поберечь глаза, и взялся за галстук.

– Фаддер?

– Да.

– Подойдите сюда и послушайте.

– Что это?

– Грандер.

– О Боже! – Фаддер и поспешил в гостиную, так и недовязав галстук.

Леа тем временем проснулась. Эксперт, присев перед магнитофоном, отматывал ленту назад.

– Грандер?

– Да.

– Это было, когда он вошел, – вставила Леа так неожиданно, что оба мужчины обернулись и уставились на нее. – Он успел сказать Арни несколько слов. Потом умер. Все произошло очень быстро.

Как она быстро успокоилась, – подумал Фаддер, – просто невероятно! Позади у неё ужасная ночь, муж погиб, она сама едва не сгорела, выпила Бог весть сколько виски с сильным снотворным – а сейчас сидит, положив ногу на ногу, холодная и неприступная, как модель из журнала.