Текст книги "«Пылающая Эмбер» (ЛП)"

Автор книги: Дерби Брайа

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 33 страниц)

Хоть мне и приятно влиться в их компанию, я не могу не задаться вопросом, что подумает Мав, когда увидит меня.

В воздухе витает чувство ожидания, поскольку мы все ждём окончания собрания в Церкви и парней, которые заполнят главную комнату. Клуб без них какой-то пустой, несмотря на то, что в нем присутствует около двадцати человек.

– Надеюсь, это не то, что ты от меня ожидаешь, – говорю я и жестом указываю на танцпол, где мужчины и женщины эротично извиваются в такт музыке, имитируя половой акт. Я люблю танцевать. Но это не совсем то, что я назвала бы танцами.

Не успевает она ответить, как из коридора в главную комнату входят «Предвестники Хаоса» в мрачном настроении. У каждого из них странное выражение на лицах.

Наперекор настроению и напряженности, царящей в комнате, Боди кричит:

– Прибавь громкость, Ригор, и притащи этим парням пиво, которое они смогут выпить, и киску, которой они смогут полакомиться.

Приблизившись, он замечает Лили.

– Пташка, ты не звякнешь своим подружкам из ночного клуба, не узнаешь, сможет ли парочка из них приехать к нам?

– Что случилось? – спрашивает Лили, взмахом руки указывая в сторону насупленных «Предвестников Хаоса», все ещё входящих в комнату.

– Просто клубные дела. Единственное, что я могу сказать, нам нужно развлечься и оживить это место сегодня вечером, – взглянув на меня и игриво пошевелив бровями, он добавляет: – Как можно больше сисек и задниц. И желательно девочек, которые выглядят молодо и сексуально, как моя рыжая подружка.

Боди замечает, как я закатываю глаза, и садится слева от меня.

– Что? Я тебе больше не нравлюсь, потому что ты стала женщиной? Куда делся твой беззастенчивый флирт со мной?

– Я никогда не флиртовала с тобой.

Хихикнув, он отвечает:

– Чушь собачья. Не так давно ты хотела размазать сперму по моему лицу, помнишь?

Он тычет в меня локтем, когда я в отвращение морщу нос и губы.

– Кажется, я вспоминаю, как Гриз сказал, что это была твоя сперма, – язвительно замечаю я.

Лита ставит передо мной мой шот. Но Боди перехватывает его и проглатывает в один присест, прежде чем я успеваю до него дотянуться.

– Эй!

– Чёрт побери, вкусно. Что это была за хрень?

Гневно зыркнув на него, я говорю:

– Мой напиток.

– «Вишнёвая Бомба». Хочешь ещё? – встревает Лита.

– Да, сделай три, – отзывается Боди. – Подожди. Четыре. Мне нужно распробовать одну рыженькую закуску, – он одаривает меня своей сногсшибательной улыбкой, пока его взгляд бродит по моему лицу. – Ты такая милая, когда злишься.

– А ты жутко бесячий.

Он откидывает голову назад и смеётся. Затем игриво подталкивает меня в ребра.

– Эй, детка, – Гус обнимает Лили и издает этот полустон-полурык, когда начинает целовать её в шею. – Мммм, скучала по мне?

– Нет, – отвечает она, стараясь подавить улыбку.

– Лгунья, – произносит Гус.

Я смотрю в сторону коридора, но он пуст. Оглядывая комнату, мой взгляд встречается со взглядом Дозера, стоящим за бильярдным столом. Он смотрит на меня сурово, но скорее безучастно, чем разъяренно. К нему жмётся Стар, а огромные ручища Дозера покоятся на её бедрах. Не успеваю я отвести взгляд, как он наклоняется и целует её.

– Что пьём? – Гриз плюхается на стул по другую сторону от Боди.

– «Вишневые Бомбы», – признается Боди.

Брови рыжего старика взлетают вверх, а затем он рассекает рукой воздух.

– Без разницы. Главное, чтобы стакан был полон, – наклонившись вперёд и взглянув на меня, он говорит: – Мав немного задержится, Куколка. Тебе не о чем волноваться. Он остался, чтобы поговорить с Эджем.

Я киваю и присоединяюсь к подшучиваниям, которые, кажется, неизбежны, если рядом Боди. Несколько мгновений мы увлеченно болтаем и забываем о вечеринке, которая начинает набирать обороты.

Пока Стар не издает жутко-неприятный крик. Наподобие того, что я слышала вчера за дверью Мава, когда она была с Эджем.

Нездоровое любопытство берет надо мной верх, и я заглядываю в зеркало. Дозер все ещё держится за бедра Стар, правда теперь он подталкивает её лицом к бильярдному столу и лезет рукой ей под юбку, которую задирает наверх до самой талии. По напрягшимся мышцам его предплечий и тому, как дергается её тело, не так уж трудно понять, что он делает.

От увиденного зрелища весь алкоголь, который я заливала в себя последние полчаса, чуть не выходит наружу.

Одной рукой он расстёгивает джинсы и приспускает их вниз. Я знаю, что будет дальше, поэтому фокусирую свой взгляд на другом. Мне определенно ни к чему это видеть. Я приказываю себе больше не смотреть на происходящее, не поднимать свой взгляд на зеркало.

Впрочем, я могу все слышать. И что ещё хуже, мужчины рядом с ним подстрекают его к дальнейшим действиям.

Да, я знаю, в какой-то степени неправильно, что это так меня задевает. Почему это вообще должно меня волновать? Я с Мавом. Но, проанализировав свои чувства, я понимаю, что не ревную. Я возмущена. Он лучше, чем хочет казаться.

Моё сердце ноёт от чувства вины при мысли о том, что, быть может, он делает это, потому что я причинила ему боль, отвергнув его точно так же, как Бетани. Мне горько видеть, как такой замечательный парень, как он, опускает себя настолько, что касается такой шлюхи, как Стар. Особенно, когда женщина, с которой он должен быть, женщина, за которую он должен бороться, находится меньше чем в десяти милях отсюда. Чёрт, она, наверное, сидит сейчас с бокалом вина и фантазирует о нем.

– Как насчёт тебя, Тыковка? Хочешь ещё?

Я поднимаю взгляд на Литу.

– Конечно.

Она придвигает ко мне маленькую стопку. Когда я забирают шот, то чувствую присутствие у себя за спиной. Народ вокруг меня перестаёт смеяться и болтать. Все ещё прижимая рюмку к губам, я поворачиваюсь.

– Просто хотел показать тебе, на тот случай, если ты считаешь, что у меня недостаточно большой член для тебя, – Дозер проводит рукой по своей промежности, – он более чем подойдет для верховой скачки. Ведь поза сверху твоя любимая, так?

Потеряв дар речи, я смотрю в его ожесточенные серые глаза и опускаю рюмку. Кто-то, думаю, это Лили, забирает её из моей безжизненной руки.

Я почти выплевываю из себя: «Только потому, что тебе не хватает мужества побороться за своё счастье, ещё не значит, что ты имеешь право разрушать моё». Но я подозреваю, что это лишь ухудшит ситуацию. Он злится, а, следовательно, препираться с ним, вероятно, не самый лучший вариант.

– Лита, дай мне бутылку «Джима», – говорит Дозер поверх моей головы. Он тянется вперёд, и я отодвигаюсь, чтобы он меня не коснулся. Бросив на меня убийственный взгляд, он мрачно усмехается: – Думаешь, мне нужны жалкие объедки Мава? К сожалению, малышка, этот корабль уже уп...

Дальнейшие события развиваются так быстро, что осознаются только после свершенного действия. Моя рука горит огнём. Я держу её навесу, потрясенная тем, как она пульсирует. Глаза Дозера вспыхивают от шока, а все разговоры в комнате внезапно смолкают. То ли из-за того, что новоприбывшие байкеры загородили дверной проем, то ли от пощечины, оставившей яркий отпечаток руки на щеке Дозера, я не совсем уверена.

– Может, я и была той, кого ты какое-то время хотел, но я не была той, что тебе нужна. Я была отвлечением, как и Стар, – мой голос едва слышен. Он изумленно моргает, глядя на меня сверху вниз. – Мне жаль, что ты этого не видишь, – неустойчиво приподнявшись на носочки, я целую его покрасневшую щеку. – Перестань тратить своё время не на тех женщин и возьмись за ум. Ты лучше, чем хочешь казаться.

Сильная рука хватает меня и отталкивает в сторону. Это прикосновение приносит покалывающие ощущения, и мой взгляд переключается на Мава.

Его взгляд перескакивает с меня на Дозера.

– Что он сказал тебе? Он к тебе прикасался?

– Ничего не сказал и не прикасался, – отвечаю я. Мав смотрит на Дозера в поисках правды.

Дозер откашливается, и я слышу, как он говорит позади меня:

– Она просто дала мне знать, что я собой представляю и чего заслуживаю.

Глава 38

Хорошая песня влияет на нас, хотим мы того или нет. Потрясающая песня становится частью нашей истории.

ЭМБЕР

Боди на танцполе зажигает с черноволосой распутной девицей позади него и блодинистыми Барби, трущимися об его ноги. Он громко поёт, не попадая в такт песни. Время от времени он останавливается, чтобы впиться поцелуем в одну из женщин, вертящуюся возле него, только чтобы через минуту оторваться от неё и продолжить своё выступление.

– Почему никто не скажет ему, что у него нет слуха? – спрашиваю я.

– Мы говорили, – фыркает от смеха Мав и отпивает пиво из своей бутылки, – сто раз.

– Но это не мешает ему вести себя, как осел, – Таз достаёт свой телефон и фотографирует сцену. Повернув его экраном ко мне, он показывает мне компрометирующий снимок. – Завтра он и не вспомнит про это дерьмо и заплатит мне пятьдесят баксов, чтобы я его удалил. Идиот не понимает, что я сохраняю их на свой компьютер, – откинувшись на спинку кресла, он ухмыляется, зажав в губах зубочистку. – У меня их достаточно, чтобы шантажировать его задницу до самой смерти.

Таз, Гус и Гриз сидят за столиком вместе с нами. Лили на коленях Гуса. Фигуристая брюнетка устроилась на коленях Гриза и играет с его бородой. Она выглядит примерно на восемнадцать, но её, похоже, не беспокоит тот факт, что он в три раза старше её.

Одна песня сменяет другую, и через несколько секунд Боди хватает стул и плюхается на него рядом со мной.

– Классно двигаешься, – подтруниваю я над ним.

Он бросает мне проказливую улыбку.

– Спасибо. Может, вы с Лили пойдёте туда со мной и покажите тем сучкам, как это делается?

– Хм, нет, – говорю я, а потом допиваю то, что осталось от моего коктейля «Текила Санрайз» (прим. в переводе с англ. «Восходящее солнце»). Я откидываюсь назад на грудь Мава и наслаждаюсь ощущением его руки на моём животе.

– Нет? – брови Боди в удивлении ползут вверх. – Почему, чёрт возьми, нет?

– У тебя и так уже куча партнерш. Не притворяйся таким огорченным, – ворчит Таз.

– Чем больше, тем лучше, – язвит Боди. – Ты, знаешь ли, тоже мог бы туда выйти и повеселиться, как только вытащишь шило из своей жопы, – обращаясь ко мне, он спрашивает: – Ты вообще умеешь танцевать?

Я смотрю, как девушки жмутся одна к другой, сплетаются телами и трутся друг о друга.

– Да, но не так.

Мав пересаживает меня на свои колени, облизывает нижнюю губу после того, как пригубляет пиво, а затем опускает бутылку на столик. Убрав волосы с моего плеча, он ищет ответ на моём лице.

– Тогда как ты танцуешь?

– Не знаю. Просто по-другому, – говорю я, пожав плечами.

– Как балерина? – я качаю головой. – Покажешь мне?

Лили взволнованно хлопает в ладоши и встаёт.

– Пожалуйста. Ты обещала потанцевать, когда напьешься вдрызг.

– Я никогда не напьюсь до такого состояния, Лили, – скулю я. – Не хочу выставлять себя дурой.

– Почему? – Таз недвусмысленно смотрит на Боди. – Сегодня детишки только этим и занимаются.

– Ну, давай же, рыжая закусочка, никто не будет над тобой смеяться, – умоляет Боди.

– Ага, они будут слишком заняты, угарая над дебилами здесь, – Таз указывает своей зубочисткой на Боди.

– Детка, покажи мне. Я хочу посмотреть, – подначивает меня Мав.

Я сверлю взглядом каждого сидящего за столиком, но никто не идёт на уступки. Давление нарастает, поскольку они продолжают уговаривать меня выйти на танцпол. Наконец, я, как девчонка, которая всегда хотела вписаться в компанию крутых ребят, поддаюсь давлению со стороны сверстников. Тяжело вздохнув, я неохотно встаю, взяв Мава за руку. Пытаюсь заставить его подняться, но он не сдвигается с места.

– Разве ты не пойдёшь со мной?

Уголки его губ приподнимаются, и он медленно качает головой.

– Через минуту, но сначала я хочу понаблюдать.

Он скользит свободной рукой по внутренней стороне моего бедра и притягивает меня ближе. Я изнываю от желания и чуть ли не падаю на него. Мне приходится опереться на его плечо, чтобы не потерять равновесие. Его пальцы выводят ленивые круги на моём бедре, и я чувствую, как мои трусики намокают ещё сильнее.

– Ты хочешь посмотреть, как я танцую с Боди? – спрашиваю я, по-прежнему пребывая в замешательстве.

– Чёрт, нет. Если он прикоснется к тебе, я оторву ему руки, – говорит он, посылая байкеру предупреждающий взгляд.

Лили хватает меня за руку.

– Я потанцую с тобой. Он не оторвет мне руки, если я прикоснусь к тебе, не так ли, Мав?

Улыбка Мава преобразуется в озорную усмешку. Он смотрит на Гуса, и они оба подхватывают бутылки с пивом, пытаясь скрыть довольные выражения своих физиономий.

– Ох уж эти мужчины, – бормочет Лили и начинает оттаскивать меня от столика.

Вопреки здравому смыслу, я оказываюсь на танцполе, но, очутившись там, с тревогой окидываю комнату. За нами наблюдают байкеры, часть из которых мне знакома, а часть – нет. Некоторые даже поворачиваются всем телом, чтобы иметь лучший обзор.

Руки покрываются мурашками, и меня охватывает беспокойство.

Одно дело – танцевать для Мава, но совсем другое – устраивать представление для комнаты, полной похотливых пьяных байкеров.

Я пытаюсь уйти, но хватка Лили усиливается, как будто она готова к моему побегу. Она слегка встряхивает меня, чтобы привлечь моё внимание.

– Расслабься и сосредоточься на мне. Я рядом, а Мав единственный, кто за тобой наблюдает.

– Хммм... нет, не единственный.

Я смотрю налево, а потом направо.

– Убеди себя в обратном. Все получится. Доверься мне.

Я бросаю на неё злобный взгляд, кричащий о том, что ничего не получится.

Я всегда танцевала только дома с мамой, Сандаун и Уилл. Это своего рода семейная традиция. Но мы всегда танцевали за закрытыми дверьми, где никто не мог нас увидеть. По крайней мере, на публике я никогда не танцевала.

Когда я была маленькой, у моей мамы была кассета с подборкой лучших песен разных исполнителей, и часто, ни с того ни с сего, она ставила её и врубала звук на полную катушку. Все начиналось с «Peace Train» Кэт Стивенс, за которой следовали аналогичные хиты семидесятых. Мы танцевали часами. Иногда мама останавливала проигрывание кассеты перед последней песней, и это были лучшие дни. В другие дни она позволяла кассете доиграть до конца, и когда начиналась песня «Maggie May» Рода Стюарта, она замирала, закрывала глаза, тихо пела и, в конце концов, начинала плакать. После того, как песня кончалась, она оставляла нас и уходила одна в свою комнату.

Однажды я спросила у Сандаун, почему из всех имён, которые она могла выбрать для своего ребёнка, она выбрала именно это. Уиллоу Мэгги Мэй Шоу. Тем более, что это было связано с плохими воспоминаниями для нас обеих, и мне было слишком больно слушать эту песню после её ухода. Санни ответила: «Потому что она была её любимой».

По иронии судьбы, Уилл и счастье, которое она принесла в мою жизнь, вновь вернуло мне интерес к танцам. Её рождение и моя любовь к ней исцелили рану, оставленную уходом моей матери.

Вырвав меня из воспоминаний о моём прошлом, Лили притягивает меня к себе и берет за руки. Она начинает танцевать. Её движения простые и неторопливые. Она вращает своими бедрами и поднимает наши руки вверх. Её глаза кобальтового оттенка ни на миг меня не покидают, призывая уступить и двигаться как она.

Поначалу я сопротивляюсь. Мой дискомфорт, вызванный тем, что я оказалась в центре внимания, одерживает победу над моей любовью к музыке и моим природным инстинктом, который взывает к свободе действий.

Играет песня «Iris» в исполнении The Goo Goo Dolls. В ней присутствуют глубокий смысл и пьянящий ритм. Невозможно остаться безучастной. Довольно быстро песня умиротворяет меня и очаровывает.

Я следую совету Лили и думаю только о Маве. Может все дело в алкоголе, но, клянусь, я ощущаю на себе его взгляд и исходящее от него желание. Я цепляюсь за эту ниточку, связывающую нас, и абстрагируюсь от окружающей меня толпы.

Спустя мгновение неловкость исчезает, и вызванные песней эмоции подхватывают меня, словно бурный поток реки. Я закрываю глаза. Комната отходит на второй план, и моё тело начинает покачиваться.

Я перестаю себя накручивать. Расслабляюсь. И просто отдаюсь на волю чувств.

Пальцы Лили больше не удерживают меня, так что я легко поднимаю руки вверх и вытаскиваю шпильки из своих волос, чтобы приподнять волосы повыше и отвести подальше от разгоряченной кожи своей шеи. В воздухе витает секс, ощущение его обволакивает меня, словно дым, побуждая к тому, чтобы позволить рукам бродить по другим частям моего тела, которых я никогда не касалась в комнате полной народа.

Когда я отпускаю волосы, их вес оседает на моих плечах. Я кручу бедрами и сгибаю колени. Мои руки скользят по телу, груди и снова поднимаются к шее.

МАВЕРИК

У меня нет слов, чтобы передать, что творится со мной при виде танцующих вместе Эмбер и Лили. Лучше всего припрятать эту эротическую фантазию, пробивающую себе дорогу в мои мысли, под замок и обдумать позже.

Судя по выражению вины на лице Гуса, я бы сказал, что он думает о том же.

Я сжимаю бутылку пива и борюсь с желанием выбить из его головы грязные мысли, главную роль в которых играет моя девушка.

– Не смотри так на меня. Ты сам отправил их туда.

Он, конечно же, прав. О чем я, чёрт возьми, думал?

Танцующие вместе Эмбер и Лили быстро завладевают вниманием большинства мужчин, и нам это совсем не нравится. Мы с Гусом одновременно встаем и подходим ближе к танцполу. Настолько близко, чтобы успеть вмешаться и остановить любого брата от прикосновения к нашей собственности, если потребуется.

Да, многие присутствующие здесь «Предвестники Хаоса» знают, кому принадлежат девушки, но то же самое нельзя сказать о «Гринбеках». И Смоук, несмотря на то, что Эмбер провела в моих объятьях всю ночь, видимо, не получил это сообщение. Он сидит в самом тёмном углу комнаты и проявляет явный интерес к тому, что принадлежит мне, тем самым по-настоящему начиная выводить меня из себя.

Когда нервозность Эмбер начинает сходить на нет, она закрывает глаза и отдаёт всю себя музыке.

Я знал с того дня, как увидел её играющей в футбол с детьми, что она свободна духом. Но то, насколько свободна, доходит до меня только сейчас. Она двигается так плавно и изящно, что это похоже на искусство, и я мгновенно попадаю под её чары.

Её движения чувственны и наполнены эмоциями. Абсолютно искренними эмоциями.

Глядя на неё в коже, сапогах и юбке, мне весь вечер приходилось маяться от твёрдокаменного стояка. Но наблюдать за тем, как она теряется в своих мыслях, прикасается к себе, покачивает и опускает бедра – самая сладкая сексуальная пытка из всех возможных. Единственное, о чем я могу думать, так это о том, как закинуть её себе на плечо и унести отсюда, чтобы хорошенько и жёстко оттрахать, пока мы оба не выдохнемся.

Оторвав от неё свой пристальный взгляд, я вижу, что несколько мужиков борются с той же самой мыслью.

Чёрт, им лучше не думать о том, о чем думаю я.

О том, что эти бедра были созданы для того, чтобы я держался за них своими руками. О том, что эти приоткрытые розовые губки были созданы, чтобы целовать мои губы. И как только я уложу эту женщину в кровать, она будет извиваться так, словно объезжает мой член, и когда я забудусь, погрузившись в её тело, это будет самый сладкий рай для грешника, вроде меня.

Сделав пару шагов, я обхватываю её обеими руками, положив конец их несбыточным мечтам. Я уже заклеймил это прекрасное создание и буду единственным, кто погрузится в её тело этой ночью. И не только этой, но и каждой последующей.

ЭМБЕР

В тот самый момент, как проигрывается последний припев, сильные руки хватают меня за бедра. Мне не нужно открывать глаза, чтобы понять, что это он. Жар и трение моего тела о тело Мава ни с чем не спутать.

Он нашептывает слова песни мне на ухо, и его горячее дыхание пронзает мою кожу приятным покалыванием.

Слова эхом отзываются внутри меня.

Я хочу, чтобы Мав знал, кто я. Мне нужно, чтобы он увидел и принял меня такой, какая я есть. Хотел меня. Любил меня, несмотря на мои шрамы, моё прошлое и мои страхи.

Открыв глаза, я перемещаю руки к его груди, а затем сцепляю пальцы у него за шеей.

Страсть, бурлящая в топазовых глазах Мава, опьяняет. Когда он обнимает меня, он притягивает моё тело настолько близко к себе, что между нами не остаётся свободного пространства. Учитывая высоту моих каблуков, я всего на несколько дюймов ниже, и это здорово. Лучше, чем здорово. Идеально. Моя грудь прижата к его груди. Наши губы в сантиметре друг от друга, и он дразнит меня этой близостью.

Мы двигаемся в унисон. Танцуем так, будто делали это миллион раз раньше, за исключением того, что снедающее нас желание говорит об обратном.

О том, что это первый танец из многих. О том, что голод, который мы испытываем по отношение друг к другу, является чем-то новым и всеохватывающим, и каждый из нас понимает, что мы никогда его не утолим.

Поскольку утолить этот голод просто-напросто не получится.

Мне всегда будет мало. Его.

Подавшись вперёд, я позволяю своему дыханию обласкать его кожу. Его шею, мочку его уха и, наконец, внутреннее ухо.

– Ты мне нужен, – шепчу я. Его сотрясает дрожь, и его эрекция ощутимее упирается в мой живот.

– Боже, Куколка, ты мне тоже нужна.

Одна его рука сдвигается к моей заднице, и его пальцы впиваются в моё бедро там, где заканчивается моя юбка. Другая его рука ложится мне на затылок. Он обхватывает меня за шею и сминает мои губы в карающем поцелуе.

Он берет все под свой контроль. Показывая мне, что я его Куколка. И он тронет и возьмёт меня любым способом, каким только захочет.

Я подчиняюсь и целую его так же пылко, как он меня.

Когда песня заканчивается, он просто приподнимает меня и я сцепляю лодыжки на его пояснице. Возбужденная и отчаянно жаждущая всего того, что он сможет мне дать.

Глава 39

Нам не дает покоя только то, что мы не до конца понимаем.

ЭМБЕР

Комната находится всего в трёх метрах от нас. Но с тем же успехом это могла быть и миля. Судя по тому, как Мав припечатывает меня к стене коридора и нападает на мой рот с неукротимой свирепостью, ни один из нас не в состоянии пройти и пары шагов.

Стоит только его губам соприкоснуться с моими, как он со всей мощью пускает в ход зубы и язык.

Я отвечаю на его жёсткий поцелуй и вступаю в поединок своим языком с его, полностью забывшись в этой дикой и необузданной потребности, берущей надо мной верх. Мои руки трогают его повсюду, мнут его спину, а через минуту и ягодицы, физически умоляя не проявлять ни капли пощады.

Оторвавшись друг от друга, мы судорожно хватаем ртом воздух. Не в силах больше ждать, я молю его:

– Мав, пожалуйста.

– Боже, Куколка. Не проси, иначе я кончу прямо здесь.

Я приподнимаю его футболку и нетерпеливо цепляюсь за ремень. Его сильные пальцы, которые вплоть до этого момента впивались в мои бедра, внезапно задирают мою юбку до самой талии.

Да!

Пламя похоти разгорается всё сильнее.

– Держись за меня.

Я обнимаю его руками за шею. Он опирается рукой о стену и помогает мне освободить его от джинсов. Я чувствую, как кончик его эрекции трется о моё нижнее бельё, после чего он пальцами оттягивает мои трусики в сторону и подаётся вперёд.

– Мав! – мужской голос вынуждает нас замереть.

– Чёрт, – рычит Мав. Его тело прикрывает мое тело своим от чужих взглядов. Он поворачивает голову к тому, кто нас прервал, тогда как я зарываюсь лицом ему в шею. – Уиз, какого хрена, мужик. Ты не видишь, что я занят?

– У нас проблема.

– Значит, найди того, кто разберется с ней.

– Нет. Это должен быть ты.

– Обязательно разбираться с этим сейчас, чёрт бы тебя побрал? – стонет Мав.

Повисает тяжелая пауза.

– Да. Обязательно.

Не в силах сдержаться, я хихикаю. Мав кусает меня за ухо, хватает за задницу и проталкивает кончик своего члена в меня. Моё дыхание застревает в лёгких и происходит нечто странное. Неистовый жар, охвативший нас мгновение назад, накатывает снова. Я хныкаю и цепляюсь за него.

– Думаешь, это смешно? – шепчет он мне на ухо. – Я хочу затрахать тебя до потери сознания, а они меня обламывают.

– Брат, ты захочешь это увидеть, – раздается другой голос. Голос Таза.

– Вопрос жизни и смерти? – спрашивает Мав, медленно проскальзывая глубже. – Потому что, если ты сейчас помешаешь мне трахнуть мою старуху, а это окажется несущественным, вопрос точно встанет о чьей-то жизни и смерти.

– Поверь, брат. Позже ты поблагодаришь меня, что я тебя остановил.

Мав погружается в меня до упора, кусает за шею, и я чуть не распадаюсь на части.

– Господи, Куколка. Находиться в тебе – все равно, что оказаться дома.

Затем он отстраняется и выходит из меня, бормоча себе под нос ругательства. Я поспешно поправляю юбку. Мав ухмыляется мне, натягивает джинсы и застегивает ремень.

Вытащив ключи, он вкладывает их мне в руку.

– Дождись меня. Не смей прикасаться к себе, пока я не вернусь, – он делает пару шагов по направлению к своим братьям и добавляет: – Мы закончим, как только я разберусь с чем бы там ни было.

Несмотря на то, что моё тело желает большего, соблазн подвергнуть его очередной пытке чересчур заманчив.

– Зависит от того, как долго тебя не будет. Что, если потребуется несколько часов? Не думаю, что смогу ждать так долго.

Он останавливается и возвращается ко мне, запускает пальцы в волосы на моём затылке и своим торсом снова прижимает меня к стене.

Он целует меня один раз, всего лишь чмокает в губы, но эта своеобразная метка наверняка оставит мои губы припухшими, может быть, даже появится синяк.

– Куколка, – он отводит прядь волос с моих глаз. – Позволь выразиться по-другому. Если ты кончишь без меня, я об этом узнаю, и тогда, Богом клянусь, я тебя отшлепаю.

***

Комната Мава пустая, такая же пустая, как в прошлый раз, когда я здесь была. Валяется несколько безделушек, но, в основном, тут только предметы первой необходимости: кровать, комод, столик и лампа. Всё тусклое и серое по сравнению с декором и мебелью в его новом доме.

Подумать только, он прожил вот так девять лет.

На самом деле, довольно удручающая мысль.

Возможно, в двадцать четыре года это было всё, что он хотел. Место, где можно переночевать, компания друзей, с которой можно оттянуться и на чью поддержку всегда можно рассчитывать, море выпивки и женщины готовые прибежать по щелчку пальца. Но со временем, как я понимаю, это становится слишком безликим.

Особенно для человека, который проектирует дома для семейной жизни.

У него доброе сердце. Разумеется, в конце концов, он захотел бы чего-то большего.

Поскольку делать нечего, кроме как дожидаться Мава, я сажусь на кровать, достаю свой телефон и снова пытаюсь дозвониться до Санни, бормоча:

– Ну, давай же... давай... возьми трубку.

Но каждый раз срабатывает голосовая почта. Я отправляю ещё одно сообщение с тем же текстом, что и последнее, и жду.

От скуки мои мысли начинают блуждать. В памяти то и дело повторяются события сегодняшнего дня, но когда это заканчивается тем, что я вновь возбуждаюсь и изнемогаю от желания, я, стараясь отвлечь себя, копаюсь в его комоде.

Я нахожу только самое необходимое. Поэтому достаю из ящика комода футболку и боксеры с намерением принять душ и смыть с моих волос и кожи запах сигаретного дыма, пока жду. Если Мав вскоре вернётся, надеюсь, он воспримет пар, выходящий из ванной, как приглашение присоединиться ко мне.

Но везение не на моей стороне.

Я одеваюсь и расчесываю волосы, потом возвращаюсь в комнату. Но меня сразу же охватывает нехорошее предчувствие. Мне требуется секунда, чтобы понять, в чем дело. Свет, который я оставила включенным, сейчас выключен. Комнату заливает лунный свет, а из-за моей спины льется лишь свет из ванной.

По моим рукам и шее пробегают мурашки, я бегло осматриваю темную комнату. Но она выглядит так же, как и раньше. Пустой.

Наверно, лампочка перегорела.

Не успеваю я сделать шаг к выключателю и проверить свою теорию, как застываю от хриплого не молодого голоса.

– Знаешь, ты очень похожа на неё.

Моё сердце пропускает удар, и я резко оборачиваюсь.

Кислород покидает мои лёгкие.

Крупный мужчина подпирает стену у входа в ванную так, будто все это время он только и ждал меня. Мелкая дрожь проносится по всему моему телу при мысли о том, что я принимала душ с широко открытой дверью.

Он стоял там пока я мылась?

О, Боже.

Он – байкер, хорошо знакомый мне байкер. Его иссиня-черные волосы теперь подернуты сединой. Он по-прежнему заплетает их в косу, доходящую ему длиной до середины груди. Его смуглая кожа уже не того безупречного цвета мокко, кроме того, она обветренная, морщинистая и вся в татуировках.

Невзирая на то, что прошло больше десяти лет, и я видела его лишь через небольшую щель в шкафу, его ни с кем не спутаешь. Тот же высокий лоб, широкие плечи и устрашающий вид, но дело не в его росте.

Воздух вокруг него пропитан угрозой.

Вынув пачку сигарет из своего жилета, он закуривает. Его старческие руки увешены перстнями и покрыты татуировками. Чёрные как уголь глаза ни на миг не выпускают меня из своего поля зрения.

Меня захлестывают воспоминания из моего прошлого. Руки сжимаются в кулаки, стоит только представить, сколько лет мне приходилось наблюдать за тем, как Санни проходит через страдания и боль. Ненависть, которую я питала к нему все эти годы, прорывается наружу.

– Я не знаю, что вы здесь делаете, но если вы не уйдете, – я заставляю себя говорить как можно более уверенно, – я закричу.

Поскольку он даже не шевелится, я медленно пячусь к двери.

– Мав вернётся в любую минуту.

Выпустив струйку дыма из уголка своего рта, он предостерегает:

– Только попробуй выйти из этой комнаты, и наш разговор станет не таким непринужденным, как хотелось бы.

Моя рука замирает на дверной ручке. Мы смотрим друг другу в глаза, казалось, целую вечность, пока в моей голове проносится миллион сценариев того, как сбежать от него.

– Я здесь не для того, чтобы причинять тебе боль. Мне просто нужны ответы, и судя по тому, как ты пялишься на меня, тебе они нужны не меньше моего. Итак, ты дочь Тессы или нет?

– А что, разве недостаточно того, что вы погубили мою сестру, теперь вы хотите сделать то же самое со мной? – огрызаюсь я. Затем, не задумываясь о последствиях, шиплю: – Меня от вас тошнит. Как вы можете жить с этим?

– Подожди, кого я погубил?

Кого?

Он выглядит по-настоящему сбитым с толку, и это лишь усиливает мою ярость.

– Кого? А вы как думаете? – у меня внутри все обрывается, а желудок скручивает в узел, когда я понимаю, что у него нет ни единой догадки. – О, Боже, она была не единственной?

– Девочка, попридержи коней и ответь на мой вопрос. Тэлли... Тесса Оуэнс – твоя мать?

Мою грудь пронзает острая боль при звуке прозвища, которым её называли многочисленные бойфренды и друзья.

Поскольку я смотрю на него негодующим взглядом, он продолжает.