Текст книги "«Пылающая Эмбер» (ЛП)"
Автор книги: Дерби Брайа
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)
Дыши, Эм. Дыши.
– Все нормально. Все в порядке, – убеждаю я себя.
Затем мое внимание привлекают неистовые крики, и я смотрю в кухонное окно. «Предвестники Хаоса» и гости вечеринки бурным потоком стекаются на задний двор. Я не вижу Мава. Я ищу, но его нигде не видно. Наверно, он тоже скрывается от меня.
Дозер и какой-то мужчина заходят во двор с широкими улыбками на лицах, обнимая друг друга за плечи. Незнакомый мне мужчина одет в цвета «Предвестников Хаоса», и я узнаю его по фотографиям в кабинете Мава, но он не был в клубе последние две недели.
Это Эдж?
Он красивый. Я бы даже сказала великолепный. Однако в чертах его лица преобладает жесткость. На лбу у него три заметные морщинки, а под ними – нахмуренные брови, нависающие над глубоко посаженными глазами. Улыбка Дозера естественная и легкая, тогда как у нового парня чересчур натянутая, словно он не привык использовать необходимые для этого мышцы.
Наверное, он на два дюйма ниже Дозера. И в отличие от Дозера, который заполняет каждый дюйм свободного пространства, имеющегося в его футболке и джинсах, и даже больше, на этом мужчине одежда буквально висит. Даже его щеки выглядят впалыми.
Его темно-каштановые волосы не больше двух-трех сантиметров длиной и торчат в разные стороны, а еще у него усы и бородка, которые на солнце кажутся скорее рыжими, чем каштановыми.
Он позволяет подходящим к нему людям обнять себя, но перед этим оценивает их критическим взглядом. Если бы он не был повернут ко мне лицом, я бы не заметила, как во время объятия его улыбка на долю секунды превращается в жуткую гримасу, после чего он снова возвращает на лицо прежнее выражение, как будто оно и не исчезало вовсе.
Я не могу перестать думать о том, каким бы выдался сегодняшний вечер, если бы мои планы на вечеринку не изменились. Мне бы пришлось спать с этим незнакомцем, который выглядит так, будто не доверяет ни одной живой душе. Я стала бы его призом на ночь. Его сосудом, в котором он нуждался, чтобы найти для себя любого рода освобождение.
Всякий раз, как Уорнер брал меня против моей воли, я чувствовала себя такой грязной, что пыталась спастись бегством. Я чувствовала себя опустошенной и раздавленной. В случае с Эджем было бы то же самое.
Неожиданно открывается задняя дверь. Я была настолько погружена в свои мысли, что не заметила, как Дозер пробил себе дорогу к задней части клуба. Когда я поднимаю голову вверх и вижу, как он заслоняет собой дверной проем, мое беспокойство возвращается в полную силу.
Он удивлен, но также и рад меня видеть.
– Привет. Они сказали, что ты внутри, но я не знал, где именно, – говорит он.
Я отворачиваюсь от него к окну, и мой взгляд застывает на Бетани. Она смотрит на спину Дозера, не иначе. На ее лице вспыхивает печаль, а секунду спустя ее глаза встречаются с моими. Она машет мне рукой, большим пальцем указывая себе за плечо и, хотя отсюда я не могу прочитать по ее губам, я понимаю, что она говорит. «Я ухожу».
Разумеется, уходит.
Она здесь всего пятнадцать минут, а ее уже успела отчитать Ник. Теперь еще и мужчина, которого она хочет, но не может себе позволить, стоит здесь рядом со мной, ее новой подругой, потому что на протяжении двух недель я позволяла Дозеру думать, что у нас есть шанс. Мне нужно срочно это исправить.
Я поворачиваюсь к Дозеру и выдавливаю из себя улыбку. Увидев выражение моего лица, его усмешка медленно сходит на нет.
– Он отправил тебя к Бетани, да? – заявляет он резким тоном. Его мышцы бугрятся и выпирают, растягивая хлопок его темно-синей футболки. Я открываю рот, чтобы сказать ему правду о том, что куда бы не послал меня Мав, это не имеет значения.
Он бросается ко мне и хватает меня за руки.
– Прежде, чем ты что-то скажешь, ты должна услышать мою версию. Подари мне эту малость, прежде чем спишешь меня со счетов.
Это трусливо с моей стороны, но мне не хватает смелости признаться ему, что я приняла решение в отношении него в первый же день нашего знакомства. Нет, сначала я дам ему возможность высказаться, а потом скажу ему правду.
– Хорошо.
– Пошли. Давай поговорим где-нибудь наедине.
Глава 25
Когда мы теряем надежду, мы теряем веру, и кажется, что уход – единственно верное решение.
ЭМБЕР
Дозер пинком захлопывает за собой дверь. Я отступаю назад, пока не оказываюсь посреди комнаты, фактически проведя дистанцию между нами в пару футов. Но он сокращает большую часть этого расстояния, когда шагает ко мне с перекошенным от ярости лицом.
Я поднимаю руку и, в отличие от Мава, он останавливается.
– Слушай, Дозер. Ты мне нравишься, но…
– Черт бы его побрал! – он проводит рукой по волосам, пропуская пряди волос сквозь пальцы, и тем самым создает на голове полный хаос. Затем он сердито смотрит на меня. – Ты мне нравишься, но что? Теперь, когда ты подружилась с Бетани, между нами ничего не может быть? Прежде, чем ты сделаешь свой выбор, тебе нужно знать, что мы с ней, – его рука рассекает воздух, – никогда не будет вместе. Никогда.
– Дозер… – я не могу молчать при виде муки на его лице. – Между вами что-то есть, и я не хочу оказаться посередине, что бы там ни было.
– Между нами ничего нет. Да, она когда-то была моим миром, и я хотел, чтобы она снова им стала, но ей больше нет до меня дела.
– Не правда. Я три дня наблюдала, как она изо всех сил старалась не думать о тебе, не говорить о тебе. Но ей это не по силам. Даже понимание того, как мало она знает о нас, вызывает у нее ревность.
– Это ни черта не значит, – фыркает он.
– Для женщины это очень важно.
– Ну, значит этого недостаточно, – он выдыхает и идет к кровати. Присев на край матраса, он разочарованно проводит руками по лицу. – Что она рассказала тебе о нас?
Я пожимаю плечами.
– Не так уж много. Только малую часть, и то лишь потому, что была пьяна.
Он выдыхает и бормочет:
– Она никогда не могла справиться с ликером. И это полное безумие, учитывая, что она владеет баром и пьет, как сапожник, – он потирает руки и рассматривает их, но ему требуется время, чтобы снова заговорить. – Она сказала тебе, что мы были вместе несколько недель назад?
Мои глаза округляются от удивления.
Он бросает взгляд на мое лицо и безрадостно смеется.
– Полагаю, что нет. Конечно, не сказала. Зачем, если для нее это ни хрена не значит?
Он наклоняется вперед и опускает голову на свои руки.
Я сажусь рядом с ним на кровать и, стараясь утешить, кладу руку ему на спину. Тишина, заполнившая комнату, практически обретает черты реального человека. Словно здесь Бетани. Призрак, прислушивающийся к нашему разговору.
Он протяжно выдыхает.
– Она, наконец, вернула меня обратно к жизни. Мы начали все с чистого листа, позабыв о всем том дерьме, что было в прошлом.
– Что же случилось?
Когда он говорит, его голос кажется более хриплым, чем обычно.
– Кэп… мой отец… его подстрелили, – он тяжело выдыхает. – Она испугалась. Не только потому, что кто-то стрелял в Кэпа, но и потому, что я должен был взять бразды правления в свои руки. А она не хотела, чтобы ее детей зацепило рикошетом при клубных разборках.
– Бразды правления?
– Взять нашивку президента, а также все обязанности и дерьмо, которые к ней прилагаются. Это поставило бы мишень на спину всех тех, кто находится рядом со мной.
Некоторое время он молчит, а затем продолжает.
– Я не виню ее за то, что она опасается за свою жизнь и за жизнь своих детей. Она хорошая мать, всегда такой была. И, знаешь, поначалу я понимал ее позицию. Но потом я подумал о Ходже, с которым она прожила тринадцать лет. Разница лишь в том, что он не принимал такого активного участия в жизни клуба, как я, а ведь мне пришлось бы взять на себя определенную ответственность, если бы я решил возглавить клуб.
Он снова хватается за волосы, его переполняет чувство отчаяния и безысходности.
– Поэтому я сложил с себя полномочия. Я думал, что этого будет достаточно, чтобы уберечь ее и детей от опасности, и мы сможем дать нашим отношениям реальный шанс.
Он мрачно смеется себе под нос. Отпустив свои волосы, он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня, его серо-голубые глаза, такие же беспокойные, как грозовые облака.
– Этого было недостаточно. К тому времени она уже выстроила стену, не выслушав тех гребаных слов, которые я должен был ей сказать.
– Похоже, она просто боится.
Вскочив на ноги, он рычит:
– Само собой, она боится… но я могу ее защитить. Черт возьми. Я не какой-то там урод. Я никогда никому не позволю отнять то, что принадлежит мне. По крайней мере, пока дышу.
Его кулаки сжимаются и разжимаются. Спустя примерно минуту его метаний по комнате, он выпаливает:
– Я отказался от своего наследия ради нее. Я позволяю каждому из моих братьев смотреть на меня так, будто я кусок дерьма. Мой отец умирает, и единственная вещь, которую он хотел больше всего на свете, это увидеть, как я пойду по его стопам и продолжу его дело. Я сложил с себя полномочия ради нее, а она говорит, что это не стоит того. Я не стою риска.
Он впечатывает в стену кулак, и краска со штукатуркой осыпаются на пол.
– Черт бы ее побрал. Я всё поставил на кон. Какого хрена она не может сделать то же самое?
Он всматривается в мое лицо, словно ищет ответ на свой вопрос.
– Я не знаю.
Его глаза сверкают от избытка переполняющих его эмоций.
– С меня хватит. Я задолбался ждать и на что-то надеяться. Я, черт подери, хочу двигаться дальше. Единственный вариант, при котором она примет меня обратно, если я сниму с себя нашивку и уйду. Покину клуб, мою семью, этот город и этот проклятый штат, – он качает головой. – Но я не могу это сделать. Я не дезертир. Я не уйду от всего того, что делает меня таким, какой я есть.
Он выдыхает, и часть напряжения сходит с его плеч.
– Я ждал четырнадцать лет, чтобы она вернулась ко мне. Тебе не кажется, что это довольно долгий срок? Думаешь, мне нужно подождать еще? Или, наконец, найти того, кто сможет ответить на мою любовь взаимностью?
Я понимаю их обоих. И всё же чувствую, что, если Бетани не впустит Дозеру в свою жизнь, тогда ему придется найти того, кто сможет это сделать.
– Ты заслуживаешь быть счастливым. Честно говоря, я не знаю, где бы я сейчас была, если бы ты не заступился за меня в тот первый день, – набравшись храбрости, я говорю: – Но у тебя с Бетани особая связь. У нас этого нет. Нас связывает дружба, и думаю, тот факт, что мы оба одиноки, совсем не значит, что мы подходим друг другу.
Он тихо посмеивается.
– Детка, я не прошу тебя выйти за меня замуж. Я просто хочу построить с тобой отношения и посмотреть, сможем ли мы быть вместе. Остается только догадываться, куда все это приведет.
Когда я не отвечаю, он говорит:
– Ты думаешь, у нас ничего не получится?
Он пару секунд меня изучает.
Я сомневаюсь, смогут ли дружеские отношения между нами перерасти в нечто большее. Он – все, что я когда-либо хотела видеть в мужчине: красивый, трудолюбивый, умный, готовый всегда прийти на помощь и обладающий отличным чувством юмора. У этого списка нет конца. Если бы между нами была химия, даже вопроса бы не стояло. Но ее просто-напросто нет.
Тогда как с Мавом у нас этой химии хоть отбавляй.
Почему, черт возьми, жизнь такая сложная штука?
После того, в чем мне только что признался Дозер, я не хочу снова ему отказывать. За последний месяц его не единожды отвергали. Бетани. Братья. Но я не могу его обманывать.
Я нервно ерзаю, сидя на кровати, в то время как мое сердце начинает неистово колотиться.
Давай же, Эм. Признайся ему.
– Я поцеловала Мава.
На самом деле, мы с Мавом страстно обжимались, и я чуть не сошла с ума, когда он прижал меня к стене и поцеловал, но я сохраню эту часть при себе.
Дозер примерно полминуты стоит неподвижно, как статуя. Затем его грудь вздымается, и он тянет себя за волосы.
– Лицемерный сукин сын. Я так и знал. Вот почему он сделал это. Он отправил тебя к Бетани не из-за дерьмовой сделки, которой он заставлял меня придерживаться, так? – шипит он.
– Думаю, да. К тому же, он знал, что после его нападения на меня я планировала уйти. Как бы там ни было, я собиралась податься в другое место.
– Какого хера ты позволила ему поцеловать себя после того, что он с тобой сделал?
Я опускаю взгляд на свои руки.
– Он не спрашивал разрешения. Сначала я пыталась остановить его, но потом…
– Но потом?
Дозер смотрит на меня с выражением боли на лице.
– Потом я не захотела его останавливать и ответила на его поцелуй.
Он смотрит на меня сверху вниз, наверно, самым суровым взглядом, который я когда-либо за ним замечала.
– Ты ответила на его поцелуй, представляя, что целуешь меня, или же ты целовала его?
Встретив его взгляд, я отвечаю:
– Я-я целовала его.
На его челюсти дергаются мышцы.
– У нас нет той искры, о которой я тебе говорила, – я жестом указываю на него, а потом на себя, – зато она есть у нас с ним. Я не могу это объяснить, но я не хотела, чтобы все так вышло. Если честно, я изо всех сил старалась сопротивляться этому каждый день своего пребывания здесь. Но я не могу это отключить.
– Чёрт! – цедит он сквозь зубы.
Я сцепляю пальцы вместе, чтобы избежать его пытливого взгляда.
– Прости. Я…
– Как насчет всего того дерьма, что он сделал?
Довольно сложно дать разумное объяснение моему выбору. Мне бы очень не хотелось рассказывать Дозеру о своих причинах, но я должна ему как-то все разъяснить.
– Я верю, что людям нужно давать второй шанс. Он изменился после той ночи, пытался исправить то, что натворил. Но, полагаю, сегодня вечером я выясню это, так или иначе.
– Значит, ты здесь не для того, чтобы быть с Эджем. Ты здесь, чтобы посмотреть, сможете ли вы, ребята, построить чертовы отношения, ты и Мав?
Я напряженно пожимаю плечами.
– Я бы могла уйти, оставив все как есть.
Он выдыхает.
– Я бы тебе не позволил.
Подняв лицо, я всматриваюсь в его искренние глаза и растягиваю свои губы в легкой улыбке.
– Я тебе верю. Ты был слишком добр ко мне с тех пор, как я здесь появилась. Я многим тебе обязана.
Он лукаво улыбается.
– Сходи со мной на свидание.
– Дозер.
Он качает головой и подходит ближе.
– Если у вас с Мавом ничего не получится, подари мне один день. Мы можем покататься на лошадях или сходить на ужин. Зато мы увидим, куда это нас приведет. Никаких обещаний. Никаких обязательств. Всего один день. Я просто хочу провести с тобой пару часов наедине, подальше отсюда.
– А если у нас с Мавом все получится?
Его улыбка никнет, но он быстро это скрывает, отделываясь простой фразой.
– Тогда мы останемся друзьями, пока он все не испортит.
Он подмигивает мне и поднимает меня на ноги.
Я вскидываю голову и вижу, что он не собирается сдаваться.
Он сжимает пальцами мой подбородок.
– Я рядом, если понадоблюсь тебе, или если ты передумаешь.
– Спасибо.
Он притягивает меня к себе и обнимает своими огромными ручищами. Впервые я искренне обнимаю его в ответ. Быть может, потому, что он, наконец, знает о моих чувствах, и мои действия не будут неверно истолкованы и считаться чем-то большим, нежели дружеским жестом.
– Пошли. Нам лучше вернуться, иначе мы останемся без еды.
***
Выйдя из комнаты Дозера, я жду в коридоре, пока он закрывает и запирает дверь на ключ.
Мы слышим тяжелый удар, а затем еще один, и оба поворачивают головы, глядя в направлении источника шума, который не смолкает ни на минуту. С каждым разом удары становятся громче и раздаются чаще. За седьмым или восьмым ударом о стену следует мужской стон.
И что-то в этом стоне кажется таким знакомым, что мое тело сотрясает мелкая дрожь.
Сканируя коридор, я мысленно ругаю себя: «Это не он. Это не из комнаты Мава». Здесь семь комнат, и звуки могут доноситься из любой другой.
Пронзительный женский голос кричит:
– Да, прямо здесь! О, Боже, да! Прямо. Ах. Здесь. Черт… Как же я по этому скучала!
Мужское кряхтение, которое следует за ее словами, потрясает меня до глубины души. Я обхватываю рукой живот, пока ноги несут меня вперед. Чем ближе я подхожу к его комнате, тем очевиднее становится, что я дура, а он ублюдок. Я не должна была верить ни единому слову, слетевшему с его губ. Ни. Единому. Долбаному. Слову.
Я кладу руку на его дверь. Каждый стон, каждый крик, каждое кряхтение подобны удару брошенного в меня кирпича. До тех пор, пока я не чувствую присутствия за своей спиной. Дозер. Обернувшись, я смотрю на него.
– Может, это не он.
– По звукам чертовски похоже на него, – отвечает он. А затем, словно утешая, опускает руку на мое плечо. – Не так я хотел, чтобы это произошло, но думаю, теперь у тебя есть ответ, детка. Прости.
Мое дыхание становится частым, до этого момента я даже не осознавала, что так сильно тосковала по Маву. Уповая на то, что он окажется достоин второго шанса. Что он исполнит все то, что прошептал мне на ухо в день своего отъезда.
Но, Боже, как же я могла в нем так ошибиться.
Голос женщины звучит громче. Секс за дверью Мава достигает своего пика. Я слышу рычание Мава, и против воли в моем сознании крутится картинка, как он вонзается в какую-то клубную девчонку, которую затащил в свою комнату. Скорее всего, это Джейд.
Он кричит, достигая оргазма, и я тут же представляю себе это как наяву. Его голова откинута назад. Его великолепное тело покрывает пот, и он опустошает себя в какую-то женщину. Вот только эта женщина не я.
Будь он проклят.
Я стараюсь держаться, но осознание происходящего просто убивает меня. Такое чувство, что мое сердце сделано из тонкого стекла, и Мав просто взял молоток и разбил его на две хрупкие половинки, которые в любой момент расколются и разлетятся на мелкие кусочки.
Мысли о том, чтобы остаться здесь, начать с ним новую жизнь и стать частью его безумного мира, умирают на корню.
Пора уходить. Как сказал Дозер, теперь у меня есть ответ.
– Тыковка… – начинает Дозер.
– Эмбер, – поправляю я его.
– Что?
– Ненавижу это прозвище, – говорю я на этот раз громче. – Меня зовут Эмбер, – я тянусь к дверной ручке и добавляю: – Не могу поверить, что он сделал это после всего того, что сказал мне.
Дозер хватает меня за руку.
– Ты не захочешь это видеть. Поверь мне.
– Нет. Мне нужно это увидеть.
Но дверь распахивается, прежде чем я успеваю ее открыть, являя передо мной того, кого я не ожидала здесь увидеть.
Стар. Клубная девчонка. Та, которую Мав выгнал неделю назад. Та, с которой он трахался в своем кабинете. Неудивительно, что их крики удовольствия звучали так знакомо.
Она не видит, что я стою перед ней. Она слишком занята, натягивая свои красные трусики и поправляя свою черную мини-юбку. В тот момент, когда она понимает, что перед ней кто-то стоит, она замирает и мгновенно вскидывает голову вверх, устремляя свой взгляд на мое лицо.
Ей требуется всего пара секунд на то, чтобы продемонстрировать свою гнусную ухмылку и показать себя с самой отвратительной стороны. Она прислоняется к дверной раме.
– А… Тыковка, правильно? Ты немного опоздала, милая, – она бросает взгляд себе за спину, а затем снова смотрит на меня. – Можешь заглянуть попозже, – ее улыбку сменяет злорадный смех. – Он сильно проголодался за время своего отсутствия, но его только что накормили, так что, думается мне, он не скоро захочет десерт.
Мое тело охватывает ярость. Меня так и подмывает влепить ей пощечину или исполосовать ногтями ее лицо, но я крепко сжимаю кулаки и удерживаю свои руки по бокам.
Уходи, Эм. Он этого не стоит. И она тоже.
Я слышу, как он кричит позади нее:
– Кто это?
Она поправляет на себе одежду и снова оглядывается через плечо.
– Судя по шоку на ее лице, я бы сказала, что кое-кто надеялся составить тебе компанию этим вечером. Но поскольку я уже это сделала, я ее отпущу.
– Какого хрена ты здесь делаешь? – рычит Дозер и встает рядом со мной. Его рука касается моей. Часть его сил перетекает в меня.
– Мав пригласил меня обратно. Сказал, что у вас, ребята, напряжёнка со свободными и доступными кисками.
– Поэтому ты здесь… – саркастично замечаю я.
Склонив голову набок и изогнув бровь, Стар отвечает мне резким тоном:
– Да. Я здесь. Не моя проблема, что ты не можешь удовлетворить здешних мужчин.
Я слышу шорох то ли простыней, то ли одежды позади нее. О, нет, он встает с постели! Я не хочу его видеть. Когда я поворачиваюсь и ухожу, мое сердце колотится так громко, что звенит в моих ушах как гонг. Часть меня хочет остаться и встретиться с ним лицом к лицу. Высказать все, что я о нем думаю и, возможно, еще раз врезать по его идеальной челюсти, но какой в этом смысл? Это ничего не изменит.
Дозер зовет меня по имени, но мои эмоции в полном раздрае. Гнев. Ревность. Предательство. Я не могу сосредоточиться ни на чем, кроме одного – бежать как можно дальше от него.
Но я резко торможу, когда достигаю лестницы. Моя нога опускается на верхнюю ступеньку и уже не отрывается от нее. Мой взгляд устремлен вниз. Поначалу темные волосы и широкие плечи кажутся мне знакомыми, но мое подсознание не в состоянии определить, что за мужчина поднимается по лестнице.
– Детка, подожди, это не то… – слышу я, как говорит Дозер где-то позади меня. Но он, должно быть, видит то, что вижу я, потому что его речь обрывается на полуслове.
Стоящий передо мной мужчина поднимает голову, и его взгляд скользит по моему телу вверх. Глаза цвета пшеницы сосредотачиваются на моем лице.
Мав.
Следующая моя мысль… Я сплю?
Угрюмый взгляд, который я так часто замечала на его лице, меняется. Уголки его губ тянутся вверх.
– Привет, – просто говорит он.
Привет. Всего одно слово. Слово, которое я произносила и слышала миллион раз, правда, звучит оно так, словно в нем кроется нечто большее. Я так рад тебя видеть. Я скучал по тебе. Но я понимаю, что это всего-навсего мое воображение.
Его усмешка превращается в крышесносную улыбку, прежде чем он улавливает мое настроение и напряжение, сковавшее все мои конечности.
Дозер кладет руку мне на спину. Взгляд Мава перемещается на мужчину позади меня, а затем снова возвращается ко мне. Его брови сходятся вместе.
– Какого хрена Эдж и Стар трахаются в твоей комнате? – спрашивает Дозер.
Я стараюсь, но не могу понять смысл только что сказанной фразы Дозера. Эдж и Стар. Я повторяю имена, по крайней мере, десять раз, пока они окончательно не оседают в моем сознании.
На лице Мава мелькает растерянность, а затем он внимательно разглядывает меня. Он видит бушующие во мне эмоции. Наверняка, они написаны на моем лице и буквально бросаются в глаза.
– Я отдал комнату Эджу, – объясняет он мне, а не Дозеру. – Я приобрел неподалеку недвижимость и не хотел занимать огромную комнату, в которой я больше не нуждаюсь.
Это был не он. Это был не он. О, мой Бог… Это был не он.
Воздушный шар внутри меня раздувается до невероятных размеров, и я позволяю воздуху, скопившемуся в моих легких, вырваться на свободу.
Мав стоит там в черной футболке, темных джинсах, жилете и цепочке, висящей поверх его футболки. Он делает шаг ко мне, а затем еще один, и мои руки начинают дрожать.
– Я могу с тобой поговорить? – спрашивает он.
Я оцепенело киваю, по-прежнему пребывая в некоем подобии транса.
– Наедине.
Не вопрос.
– Хорошо.
– Ты уверена? – на этот раз вопрос исходит от Дозера. Я оглядываюсь назад. Он свирепо смотрит на Мава, но на мгновение переводит взгляд на меня.
– Да, – слово слетает с моих губ тихим шепотом.
Дозер неодобрительно хмыкает и проходит мимо меня. Он задевает Мава плечом и отталкивает его назад. На секунду мне кажется, что они сцепятся прямо здесь, на лестнице, но они этого не делают. Они лишь обмениваются смертоносными взглядами, и Дозер придвигается ближе. Он шепчет что-то на ухо Маву, но так тихо, что я его не слышу, затем еще раз его толкает и уходит.
– Это что еще за херня? – раздается грубый голос позади меня. Повернув голову, я вижу Эджа, стоящего рядом со Стар в коридоре. Он без рубашки, а его джинсы расстегнуты. Он худой, слишком худой, но каждая часть его тела бугрится мускулами.
– Ничего, – отвечает Мав.
Безумные глаза Эджа переключаются с Мава на меня. Он окидывает взглядом мое тело сверху донизу.
– Это та самая рыжая, из-за которой ты грозился отрезать мне яйца, если я к ней прикоснусь? Твоя девчонка?
Мав подходит ко мне, пока не загораживает меня собой от взгляда Эджа, стоящего прямо передо мной. Его рука опускает вниз, и его пальцы переплетаются с моими. Глядя мне в глаза, он говорит:
– Пока нет, но я над этим работаю.
Глава 26
Есть мужчины, в которых вы влюбляетесь, потому что они потрясающие, а есть мужчины, которые просто не оставляют вам иного выбора.
ЭМБЕР
Мы минуем две двери, прежде чем Мав отпирает одну и затягивает меня внутрь. Через окно напротив нас проникают лучики солнца, заливая светом двуспальную кровать из дуба, стоящую у стены, и видавший виды берберский ковер. Пространства в два раза меньше, чем в его теперь уже бывшей комнате и присутствует легкий аромат цитрусовых, как будто комнату недавно убирали.
– Она небольшая, – говорит он, – но я не буду здесь жить, только если переночевать, когда потребуется.
Я окидываю взглядом мятое стеганое одеяло цвета шампанского.
– Постель выглядит новой.
Он кивает.
– Да. И матрас тоже.
Мы оба смотрим на кровать. Воздух вокруг нас звенит от неловкого молчания и сексуального напряжения.
Мав откашливается и полностью поворачивается ко мне.
Он так убийственно прекрасен, что его красота практически сбивает с ног, и мне приходится скрывать реакцию своего тела, хотя внутри оно вспыхивает, как фейерверк на четвертое июля.
Его челюсть покрывает густая щетина. Рассечение на его губе почти затянулось, а синяки, которые ему поставил Дозер, уже сошли. Его щеки загорелые, будто поцелованные солнцем, что создает невероятный контраст на фоне его светлых глаз.
Большим пальцем он скользит по костяшкам моих пальцев. От этого мое внимание переключается на наши соединенные руки. Его большая теплая рука в несколько раз превосходит по размерам мою руку. Его хватка настолько слабая, что, если я захочу, то смогу вырваться, и мне это нравится.
Он подходит ближе и поднимает мой подбородок.
– Ты думала, что это я был со Стар?
Даже при упоминании об этом у меня сводит желудок. Нет смысла отрицать очевидное.
– Они занимались этим в твоей комнате, довольно громко, что я должна была подумать? – говорю я, когда краска приливает к моим щекам.
– Что ты при этом почувствовала? – спрашивает он как-то робко. Наклоняет голову и ищет ответ в моих глазах.
Что я почувствовала?
Как будто меня сбил подвесной стальной шар для сноса зданий. Как будто я съела сырую рыбу, и мой желудок взбунтовался. Как будто не успела я позволить себе на что-то надеяться, как на моих глазах это превратилось в дым и пепел.
Я не могу признаться ему в этом, поэтому просто качаю головой.
Он кладет ладонь мне на живот.
– Тебя тошнило? – тихо спрашивает он. Моя кожа начинает пылать, а мышцы живота под его рукой сокращаются.
Да…
Я закрываю глаза, чтобы побороть влечение к нему. Но это выше моих сил. Мое тело пробуждается к жизни после смерти, которую только что перенесло, я чувствую каждый его и мой вздох.
– Куколка?
Интонация его голоса меняется. Он практически умоляет…
Его рука перемещается и ложиться на мое колотящееся сердце. Я чувствую его. И когда я говорю, что чувствую его, я именно это и имею в виду, я действительно его чувствую. Его прикосновение не просто проникает под кожу, оно проходит легкой лаской по каждой части моего тела вплоть до кончиков пальцев на ногах, обволакивает все мои жизненно важные органы и возвращается тем же маршрутом только для того, чтобы пронзить меня в самое сердце.
– А здесь? – шепчет он на сей раз. Клянусь, я могу подсчитать удары его сердца по пульсации вен на его ладони.
О Боже…
Я не могу дышать…
На глаза наворачиваются слезы.
– Куколка?
Я моргаю, медленно открывая свои глаза.
Искреннее выражение его лица убивает меня.
– Мне нужно знать. Ты почувствовала что-нибудь здесь? – он опускает взгляд на мой рот.
С моих уст срывается хриплое «да».
Ох… Господь всемогущий. Скажи, что это был не мой голос.
Он проводит рукой по моему затылку и нежно погружает пальцы в мои волосы.
– Меня сводит с ума сама мысль о тебе с кем-то другим до такой степени, что я сейчас даже думать не могу. Когда я вижу тебя с Дозером, как ты разговариваешь с ним, как он прикасается к тебе, как ты улыбаешься ему, такое чувство, что все мое чертово тело вот-вот взорвется, – он на секунду замолкает, а затем продолжает: – Когда я увидел тебя, стоящей рядом с ним, я подумал, что ты сделала свой выбор. Я подумал, что уже упустил свой шанс.
Его янтарный взгляд блуждает по моему лицу.
– Так у меня еще есть шанс?
Трудно оставаться сосредоточенной, когда мое тело в такой близости от него, когда меня окутывает его пьянящий аромат, когда его губы на расстоянии в несколько дюймов, а эти глаза буквально пожирают меня. Черт бы побрал эти глаза.
На кончике моего языка так и крутится слово «нет». Но в течение трех дней я представляла себе этот момент. Я думала о том, что мне нужно сказать Маву, прежде чем открыть дверцу и позволить ему войти в мое сердце. Не то, чтобы он еще этого не сделал, – видит Бог, он уже в него вошел, – но я не могу ее распахнуть, не проведя черту и не дав понять, что в будущем он должен относиться ко мне с уважением.
– Наверное, это зависит от обстоятельств.
– Каких?
– Не собираешься ли ты резко изменить свое отношение ко мне и вернуться к тому… каким ты был.
Серьезное выражение его лица становится еще более серьезным.
– Не собираюсь. Это паршиво, но лишь навредив тебе, мне удалось обрести гребаный здравый смысл. Теперь я знаю, что ты не заслужила то дерьмо, которое я на тебя выливал, и клянусь своей жизнью, я больше никогда не подниму на тебя руку.
Я кладу руку ему на грудь и отталкиваю, но он не сдвигается с места. Он как скала, нависает надо мной и, похоже, не оставляет попыток зайти за границы моего личного пространства.
– И я просто должна тебе поверить?
Он облизывает губы и глубоко вздыхает.
– Раньше я ничего не замечал за пеленой поглотившей меня ненависти. Теперь я вижу то, что должен был заметить в первый день наше встречи. Ты – не она, и я должен измениться, или сквозь мои пальцы просочится нечто удивительное. Если уже не просочилось.
Я пытаюсь отвести взгляд, но он заключает мое лицо в свои ладони.
– Слушай, Куколка, я знаю, что не могу исправить это парой слов. Потребуется время. И даже при том, что ты имеешь полное право ненавидеть меня и послать ко всем чертям, – он проводит большим пальцем по моей челюсти, – я прошу тебя дать мне это время. Я докажу, что многое изменилось. Что я изменился.
Его взгляд пробегает по моему лицу.
– Черт. В тот день, когда ты вошла в мой кабинет, я гнался за смертью. Меня никто и ничто не заботило, мне было все равно проживу я еще один день или нет, – он прижимается своим лбом к моему. – Но теперь я задумываюсь над тем, что ждет меня завтра. И не только завтра. Я задумываюсь над тем, что произойдет в ближайшие десять минут, в ближайшие несколько часов, в ближайшие несколько дней. Потому что я надеюсь, что проведу это время с тобой.
