Текст книги "Железная башня"

Автор книги: Деннис Лестер Маккирнан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)

– Они идут, – негромко сказал Гилдор, показывая назад, на дальний берег озера.

Конные гхолы с факелами в руках пронеслись по обрыву в поисках беглецов. Стая валгов направилась от сторожевой площадки на север, все ещё идя по запаху. Вожак гхолов завыл на черных зверей, и те ответили ему рычанием.

Валги бежали рысью вдоль северного берега Темного Моря, преследуя беглецов, и грохот раздвоенных копыт коней Хель разносился вдоль стены, когда следом проносились гхолы.

Они обогнули северный край озера, и друзья помрачнели. Брегга сжал свой обоюдоострый топор обеими руками, как это делают гномы, Гилдор обнажил полыхавший Бейл. У Галена в правой руке был сияющий клинок Джарриеля, в левой – украшенный рунами серебристый Аталар из склепа Провидца Страна. Такк держал наготове лук, встав ближе к колонне, откуда можно было беспрепятственно пускать стрелы.

Теперь гхолы повернули на юг, вдоль стены, по разбитой мостовой и дальше, к мосту и порталу.

И тут вдруг предводитель гхолов взвыл и поднял своего коня на дыбы, остальные кони резко остановились позади него.

– Это ещё что? – проворчал Брегга, подходя ближе, чтобы лучше было видно.

Гхолы доехали до мостовой, но дальше не двигались, словно чем-то встревоженные, как будто они раздумали продолжать погоню за беглецами. Кто-то отдал гортанный приказ валгам, и черные звери тоже остановились, повернулись и сели, свесив языки из истекавших слюной клыкастых пастей. Гхолы спешились.

– Что это? – снова проворчал Брегга. – Они что, боятся нас? Нас же всего четверо, а их тридцать.

Четыре товарища долго смотрели на гхолов и валгов, но так и не смогли определить, что же задержало противника.

– Не знаю, почему они остановились, – сказал Гилдор, – но пока они стоят там, преграждая путь, мы в ловушке.

– Нет, лорд Гилдор, – заговорил Такк. – Мы можем пройти сквозь Сумеречные Врата.

– Сумеречные Врата! – воскликнул Гален. – Я забыл! Такк прав! Мы можем убежать от гхолов!

– Твой план приведет нас из огня в полымя! – закричал Брегга. – Король Гален, ты что, забыл, что Гхат правит Крагген-кором?

– Нет, Брегга, – ответил Гален, – я не забыл, но предлагаю вот что: мы войдем в ворота и закроем их за собой, а гхолы подумают, что мы прошли под Гримволлом и ищем Рассветные Врата. А мы подождем, пока они уедут, и направимся на юг к перевалу Гунар.

– А если они не уйдут? – вырвалось у Такка. – Что тогда?

– Нам все равно нечего терять, – ответил Гилдор.

– Но почему мы не можем сделать так, как предложил король Гален? спросил Такк. – Почему мы не можем пройти под Гримволлом?

– Ты сам не знаешь, о чем говоришь, малыш, – ответил Гилдор. – Лучше столкнуться с сотней гхолов, чем с одним Гаргоном. Если бы в Дриммендиве обитали только рупт, то стоило бы попробовать, но с их повелителем я бы не хотел сталкиваться. Нет, если мы и воспользуемся дверью, то только для того, чтобы обмануть гхолов, но никак не для того, чтобы пройти под горами.

– Ну, хорошо, но где же все-таки дверь? – спросил Такк, внимательно осматривая гладкую каменную стену. – Я-то её не вижу, но она должна быть здесь.

– Там, – сказал Брегга и показал рукой, но Такк не увидел ничего, кроме мрачной скалы. – Там, где дорога разбита и потому сама указывает путь. Врата закрыты, поэтому их и не видно, хотя, когда чакка покидали Крагген-кор, мы оставили их распахнутыми.

– Слуги Модру закрыли их через пятьсот лет после бегства гномов, сказал Гилдор. – Но это долгая история, нет времени её рассказывать сейчас нас больше интересует план короля Галена.

– Мне не нравится этот план, – буркнул Брегга, – это же просто игра в кошки-мышки, да ещё и этот Гхат... Но я не могу предложить ничего другого.

– Ну что, тогда договорились? – сказал Гален и, видя, как все кивнули, добавил: – Пусть так и будет.

Брегга перекинул топор через плечо, подошел к стене и плотно прижал ладони к гладкому камню, что-то бормоча низким гортанным голосом. И, словно вырастая из его пальцев, на темном граните проявился серебристый контур, который ярко светился в тени. Вырастая, он обретал форму. И вдруг возникла дверь – её очертания засияли на гладком камне!

Чувствуя, что чего-то не хватает, Такк взглянул на Гилдора. Лаэнец был бледен и дрожал, пот каплями выступил у него на лбу. Казалось, это заметил только Такк, который спросил эльфа:

– Что-то не так, лорд Гилдор?

– Не знаю, Такк, – ответил воин Лаэна, – но что-то ужасное... вдалеке...

Брегга шагнул назад и опустил топор.

– Приготовьте оружие, – сказал он хрипло, и Гилдор выхватил клинок, а Гален обнажил мерцающий Аталар; Такк торопливо наладил лук и достал кинжал – красный свет Бейла смешался с синим светом Бейна.

Брегга снова повернулся к Вратам и положил ладонь на середину одного из мерцающих рунных кругов, шепча волшебное слово, отворяющее ворота: "Гаард!"

Сияющий узор из колдовского металла ярко вспыхнул, и, словно уходя назад в руку Брегги, все линии, знаки и письмена начали исчезать, превращаясь в отдельные искры и постепенно угасая, пока гранит снова не стал черным и гладким. Брегга отошел назад. И тут камень медленно раскололся надвое, появились две огромные двери и беззвучно распахнулись. Перед друзьями открылся темный провал, и они смогли разглядеть начало Западного зала, уходившего во тьму. Справа крутая лестница исчезала в черной тени.

Когда Такк вгляделся в открывшуюся им пустоту, сердце его бешено забилось, и он сжал рукоять полыхавшего Бейна так, что костяшки его пальцев побелели.

А сзади доносились оглушительные вопли!

Четверо обернулись и увидели огромные скользкие щупальца, которые шевелились в черной воде, тянули и хватали бившихся, ржавших коней и волокли их в ужасные воды.

– Кракен! – закричал Гален.

– Мадук! – завопил Брегга.

– Стремительный! – Гилдор рванулся вперед с обнаженным мечом, но вдруг остановился. – Ванидор! – воскликнул он и упал на колени, потрясенный, закрыв лицо руками. Меч выпал из его бессильных рук и зазвенел по камням. Ванидор! И снова, мучимый болью, он выкрикнул имя брата, и длинное щупальце захлестнуло эльфа и поволокло в Темное Море. Гален бросился вперед и рубанул мечом, но не смог рассечь щупальце. И ещё один безрезультатный удар. Тогда король взмахнул рунным клинком, и серебристое оружие из гробницы Страна прорубило большую рану в плоти Кракена.

Гилдор упал без сознания, а щупальце скрылось в темных водах. Лошади скрылись где-то под черной блестящей поверхностью, и новые щупальца тянулись к четверым друзьям, грозя захлестнуть их.

Брегга подбежал и оттащил бесчувственного Гилдора назад, а Такк подхватил полыхавший алым эльфийский клинок и помчался к воротам.

– Мешки! – крикнул Гален, подхватывая один, а затем и другой, пока Брегга волок Гилдора через ворота.

Такк рванулся назад, уворачиваясь от извивавшихся щупалец, и схватил две оставшиеся котомки, но на обратном пути его сбил с ног сильнейший удар. Он пополз дальше на четвереньках, волоча Бейл, Бейн, лук и две котомки. Гален подскочил сзади, помог ваэрлингу встать на ноги, и они проскочили через ворота в Западный зал.

Разъяренное чудище пыталось броситься на них и било в дверь огромным камнем, силясь прорваться. Огромное мертвое дерево было вырвано с корнем и с грохотом ударило в ворота, куски сухой древесины попали в зал и разбились в щепки на каменном полу. А огромные щупальца обвились вокруг колонн и сотрясали их.

– Цепь! Цепь! – закричал Брегга и бросился к огромной железной цепи, стараясь закрыть Закатные Врата, но разъяренный Кракен сопротивлялся и был слишком силен, чтобы его одолеть. Извивающие щупальца проникли за ворота и отыскивали беглецов.

Брегга прыгнул в это змеиное гнездо и хлопнул рукой по одной из больших петель с криком "Гаард!", но тут же отскочил назад, чтобы избежать смертельной хватки чудовища. Ворота медленно, содрогаясь, начали закрываться, послушные волшебному слову, и все это время злобное создание билось о дверь, силясь её открыть, но та медленно, со стоном захлопывалась. Последним, что увидел Брегга снаружи, было чудище, которое обвивало щупальцами одну из огромных колонн сооружения, пытаясь её вырвать. Потом ворота закрылись, и больше Брегга ничего не видел.

Кракен оставил ворота в покое, как только они захлопнулись, и четверо оказались заперты в полной темноте Дриммендива.

– Мой мешок, – выдохнул Брегга, – где мой мешок? Фонарь. Нам нужен свет, – бормотал гном.

Такк вынул кремень и кусок железа из-за пазухи и высек искру. При свете вспышки он увидел, как его товарищи удивленно моргают.

– Еще раз, – сказал Брегга.

Такк снова и снова высекал искры. Каждый раз они выхватывали из темноты новые участки, пока Брегга искал котомку.

Когда Брегга открыл створку фонаря, вокруг разлился мягкий зелено-голубой фосфоресцирующий свет. Гилдор теперь сидел, бледный и измученный то ли болью, то ли горем.

Сквозь ворота донесся грохот, как будто что-то рушилось.

– Ч-ч... – начал было Такк.

– Портал, – ответил Брегга. – Портал обрушился. Мадук в ярости вырвал колонны.

Бумм! Бумм! Бумм! Грохот не смолкал.

– Многорукий слуга Хель теперь в ярости швыряет камни в ворота, сказал Гилдор.

– Вы же помешали ему, отняли у него добычу.

– Брегга, ты не можешь попытаться снова открыть дверь? – Гилдор казался мрачным.

Бумм! Бумм!

– Конечно, король Гален, но зачем? Там, снаружи, безумное чудовище, которое хочет уничтожить нас. – Просьба Галена ошарашила Бреггу.

Бумм! Бумм!

– Потому что мы можем оказаться в ловушке, Брегга, – ответил Гален, и в нашей тюрьме обитает Ужас Модру.

На лице гнома отразились смешанные чувства, и он мрачно пошел к двери. Бумм! Бумм! Он снова приложил руку к одной из странных массивных петель и что-то забормотал, а потом крикнул: "Гаард!" Но ничего не произошло.

Держа ладонь на створке Врат, Брегга сказал:

– Она дрожит – не знаю, от попыток ли открыться или от ударов. Может быть, петли сломались или створки застряли, но дверь не открывается.

Бумм! Бумм! Бумм! Брегга снова положил руку на петлю. "Гаард!" проревел он, приказывая Вратам отвориться.

– Говорил же я: не нравится мне этот план. Вот мы и попали в ловушку. Нам не выбраться. – В голосе Брегги слышалась горечь. – Нам не выбраться.

Бумм! Бумм!

– Ну разве что через Рассветные Врата, – мрачно сказал Гален.

– Но это по другую сторону Гримволла! – закричал Брегга. – А дороги я не знаю.

– Гилдор ходил по ней, – сказал Такк.

– Это было давно и всего один раз, – ответил Гилдор, приложив руку к груди и тяжело дыша. Но Такк понимал, что эльф чувствует боль не только от ушибов, но и от чего-то еще, и подумал: "Странно, почему Гилдор тогда выкрикнул имя своего брата-близнеца?"

Бумм!

– И все же у нас нет выбора, – сказал Гален. – Теперь нам надо попытаться пройти через всю Черную Дыру и убежать через Рассветные Врата, поскольку Закатные Врата для нас закрыты. И нам надо выбраться оттуда прежде, чем гхолы переедут перевал Куадран и сообщат о нас Гаргону, если этот Ужас не найдет нас раньше сам.

Бумм! Бумм!

– То, что ты говоришь, верно, – сказал Гилдор, со стоном поднимаясь на ноги и вынимая Бейн и Красный Бейл из-под котомок, куда их уронил Такк. Протягивая ваэрлингу сверкающий кинжал, эльф вложил свой пламенеющий меч в ножны со словами:

– Мы должны постараться пройти, и хорошо бы сделать это как можно быстрее. Выбора у нас нет.

Бумм!

Все четверо взвалили котомки на плечи, и после короткого раздумья Гилдор повел их вверх по лестнице. Брегга шел рядом, держа фонарь, а Такк и Гален шагали следом.

Они шли в Черный Дриммендив, в залы Ужаса, а позади по темным коридорам все ещё разносился яростный грохот:

Бумм! Бумм! Бумм!

Глава 3

БОРЬБА

Из разбитых северных ворот крепости Чаллерайн выскочил пони с двумя всадниками и понесся мимо сражавшихся людей и гхолов, мимо ржавших лошадей и храпевших коней Хель, прочь от звона стали, бившейся о сталь, от воя хищников и предсмертных криков. Даннер крепко обхватил Патрела за пояс, они поскакали на запад через первую стену, за воротами повернули и направились к холмам.

На склоне низкого холма они остановились и стали смотреть, как из ворот выбегали сражавшиеся. Кучки людей вырывались на свободу и тут же снова попадали в окружение, и многие из них падали мертвыми в снег.

– Стрелы у тебя есть? – спросил Патрел.

– Нет, – ответил Даннер. – Последнюю я выпустил в Змееголосого.

– Но без оружия мы не сможем вступить в бой. – Голос Патрела был мрачен. – Тогда мы окажемся скорее помехой, чем подмогой.

Они спешились и посмотрели на кипевшую внизу битву: Патрел сел на корточки перед пони, внимательно вглядываясь, Даннер стоял, сжимая и разжимая кулаки.

Бойцы метались в разные стороны у края рва, образуя бурлящее месиво из стрел, мечей, расколотых шлемов и пронзенных кольчуг. В воздухе звенели крики, замертво падали люди, гхолы, а иногда и ваэрлинги. По полю бегали потерявшие всадников лошади и пони.

Даннер топтался по снегу, скрежеща зубами от ярости, не сводя с поля брани горящих янтарных глаз, Патрел же сидел неподвижно и бесстрастно, его голубовато-зеленые глаза мерцали.

И вдруг Патрел вскочил на ноги.

– Король! – закричал он, показывая туда, где в гуще битвы сражался всадник на сером Урагане.

Ауриона Красноокого окружили, и он отбивался, нанося мечом могучие удары. Гхолы падали замертво с раскроенными черепами или обезглавленные, но на их место заступали другие, и один бросил копье, пронзившее короля. Аурион, однако, продолжал рубить, и ещё двое были убиты. К нему пробился эльф лорд Гилдор, отражая удары сабель алым мечом и длинным сияющим кинжалом. Он оказался рядом с Аурионом: гхолы отступили перед колдовским светом двух эльфийских клинков. На мгновение они вместе встали перед врагом – эльфийский воин и пронзенный копьем король против захватчиков-гхолов, – и никто не двинулся с места. Но тут Аурион упал вперед на шею Урагана, и гхолы с воем развернулись и поскакали прочь.

Даннер застыл на месте, его глаза были похожи на две светящиеся льдинки. Патрел расхаживал туда и сюда, его взор, полный ярости, горел зеленым огнем. А потом они оба стояли неподвижно, глядя, как лорд Гилдор уезжает с поля битвы, ведя под уздцы Урагана. Выбравшись из средоточия схватки, эльф спешился и опустил Ауриона на землю, затем сложил руки короля на груди и положил меч рядом с ним.

– Аурион Красноокий мертв, – сказал Даннер ровным голосом. Патрел отвернулся, его изумрудные глаза были полны слез.

– Эй, смотри! – крикнул Даннер. – Видрон вырвался!

Патрел повернулся и увидел отряд людей, наконец освободившихся, под предводительством седобородого Видрона: всадники скакали на восток, гхолы преследовали их. Гилдор тоже пришпорил своего коня, не отпуская узду Урагана и стараясь умчаться прочь от гхолов, и Стремительный обогнул отряды противников, тяжело скакавших на конях Хель.

Рюкки и хлоки выскочили из северных ворот, с ними – несколько великанов, и все они начали обыскивать тела убитых в надежде чем-нибудь поживиться. Там были и гхолы: они перегородили дорогу, по которой скакали беглецы.

– Они преградили путь, – проскрежетал Даннер. – Придется в объезд.

– Встречаемся в долине Сражения, – сказал Патрел. – Мы объедем с запада и направимся по Почтовой дороге.

Они снова сели на беломордого пегого пони, Патрел впереди, Даннер позади, и скрылись во тьме, окутавшей холмы у подножия горы Чаллерайн.

– Ты не видел, спасся ли ещё кто-нибудь из варорцев? – спросил Патрел.

– Нет, – буркнул Даннер. – Ни пешком, ни на пони, ни на коне рядом с человеком.

– Только восемь наших прорвались к северным воротам, – сказал Патрел. – И я видел, как двое... нет, трое пали после этого, хотя и не разглядел, кто это был. Может, Сенди, а кто ещё – я не знаю.

– Такк? – Голос Даннера срывался.

– Не знаю, Даннер, – ответил Патрел. – Может, и Такк. Слушай, Даннер, нам придется признать, что мы, скорее всего, последние, кто остался в живых из свиты короля.

Некоторое время они ехали в молчании.

– При встрече мы и выясним, уцелел ли кто-нибудь ещё из Терновых лучников, – сказал вдруг Даннер. Они продолжали путь по склонам холмов.

– Смотри! – крикнул Патрел, указывая на что-то. Впереди в долине стоял оседланный белый пони, такой, на каких обычно ездят ваэрлинги.

– Тише, – сказал Даннер, – он еще, может быть, напуган битвой или запахом коней Хель.

Они медленно подъехали к маленькой лошадке, широкомордый пони Патрела заржал, и белый подбежал рысью, словно был рад видеть другого пони и ваэрлингов.

Даннер спешился и, ласково что-то приговаривая, взял белую кобылку под уздцы, осматривая, не ранена ли она.

– С ней все в порядке, – сказал ваэрлинг, немного подумав. – Она похожа на пони Тедди, а может, и Сенди.

– Не надо, Даннер, не надо больше, – ответил Патрел. – Кому бы она раньше ни принадлежала, теперь она твоя.

Даннер сел в седло, и они продолжили путь, направляясь теперь через холмы на юг.

Они проехали двадцать миль, прежде чем сделать привал в кустарнике на склоне холма, к югу от горы Чаллерайн. В их седельных сумках была кое-какая еда, но зерна для коней не было. Даннер разрыл снег и нашел немного степной травы, которая все ещё годилась в пищу пони: ранняя зима Модру сохранила её.

Наконец они сменили повязку на раненой левой руке Патрела, неглубоко рассеченной саблей в битве за четвертую стену.

– Будем надеяться, что лезвие не было отравлено, – пробормотал Даннер.

Патрел караулил первым, Даннер лег спать на холодную землю. Они не разжигали огня: враг был ещё слишком близко.

Скоро Даннера разбудил Патрел:

– Какой-то всадник едет по равнине на юг к западу от нас.

Они вышли из кустарника и смотрели, как вдалеке, приблизительно на расстоянии мили, вороной конь проносится сквозь тьму.

– Эй! – воскликнул Даннер. – Да это настоящая лошадь, не конь Хель. Смотри-ка, перед всадником сидит ещё кто-то. Похоже, это варорец.

Даннер выскочил из-за куста, закричал, замахал руками, но далекий конь скакал и скакал, и, опасаясь, что Даннер закричит снова, Патрел сердито цыкнул на него: друзья были безоружны, и мало ли кто ещё мог их услышать. Патрел был прав, и Даннер умолк; они смотрели, как вороной конь постепенно удаляется из виду.

Они продолжали путь на юг ещё дня два, направляясь к долине Сражения, хотя никто из них толком не знал, куда надо ехать. Патрел по этому поводу говорил:

– Долина Сражения – обширное место, не меньше пятидесяти миль в ширину и ста в длину. Там может затеряться целая армия. Не знаю, как мы будем искать уцелевших защитников крепости, но им понадобятся наши глаза, чтобы ориентироваться, если другие варорцы погибли.

– Тогда поехали к Стоунхиллу, – сказал Даннер. – Это следующее место встречи.

И они отправились дальше на юг.

На следующий день, когда они собирали лагерь, Патрел сказал:

– Если мне не изменяет память, сегодня последний день года. Завтра двенадцатое июля.

– Ох, не думаю, что мы сегодня будем что-то праздновать, – ответил Даннер, – даже если старый год умирает, а новый начинается. – Он огляделся вокруг. – Никогда, даже в самых страшных снах, я не предполагал, что буду праздновать окончание года вот так: усталый, голодный, полузамерзший, без оружия удирающий от бесчисленных врагов сквозь какую-то жуткую темень, насланную злыми силами, живущими в Железной Башне посреди Тройской пустоши.

Патрел закончил подтягивать седло на своем пони и повернулся к Даннеру.

– А скажи-ка мне, – сказал баккан, – что же ты собираешься делать на будущий год, если все будет действительно плохо?

Даннер, разинув рот, ошалело уставился на приятеля. И тут он разразился хохотом, закатив глаза и взвизгивая. Патрел ухватился за бока и согнулся пополам, и их дружный смех зазвенел по равнине. Пони повернули головы к хохочущим ваэрлингам и навострили уши, что рассмешило Даннера ещё больше: он показал на них пальцем и повалился в снег, а Патрел упал на колени, и слезы брызнули у него из глаз.

Они ещё долго смеялись: Даннер на коленях прополз по снегу к товарищу и обнял его, продолжая хохотать. Наконец, вытирая глаза тыльными сторонами ладоней, они оба встали, сели на коней и снова поехали на юг. Друзья широко улыбались и то и дело разражались хохотом, а когда кто-нибудь один начинал хихикать, к нему тут же присоединялся другой. Усталые, голодные и замерзшие, они удирали от полчищ врага сквозь тьму, которую наслали злые силы из Железной Башни посреди Тройской пустоши, – и они смеялись.

Они проехали около десяти миль по Почтовой дороге вдоль северных окраин долины Сражения и очутились около разгромленного обоза: похоже, здесь недавно была резня.

– Это караван Лорелин, – процедил Даннер сквозь зубы, проходя мимо убитых, и сжал кулаки так, что костяшки его пальцев побелели.

Они прошли вдоль одной стороны обоза и вернулись обратно вдоль другой, разыскивая выживших, но находили только мертвые замерзшие тела.

– Ой! Глянь-ка сюда, – сказал Патрел, становясь на колени в снег. Широкий ряд следов от раздвоенных копыт: кони Хель.

– Гхолы! – сплюнул Даннер, и, словно в подтверждение этого, они увидели мертвое тело одного из людей-трупов, голова которого была рассечена надвое мечом. – След старый?

– Не могу сказать, – ответил Патрел. – По меньшей мере пять дней, но, возможно, семь и даже больше.

– Подожди, – сказал Даннер, – этот обоз покинул крепость первого июля, а сегодня одиннадцатое. Как бы они ни спешили, они не могли добраться сюда раньше, чем вечером четвертого числа, и позже седьмого – тоже едва ли.

– Тогда прошло дней шесть, – сказал Патрел, – ну, днем больше, днем меньше.

Они продолжили обратный путь вдоль обоза, вглядываясь в повозки и лица убитых.

– Ее нет, – сказал Даннер. – И принца Игона тоже.

– Они либо спаслись, либо попали в плен, – ответил Патрел. – Если они бежали, то, скорее всего, направились на юг, если в плену... – Патрел показал на восток, куда уходили следы гхолов.

Даннер сердито ударил себя кулаком в ладонь.

– Пони не догонят коней Хель. – Его голос был полон тревоги.

– Даже если бы и могли, – сказал Патрел, – гхолы выехали намного раньше нас, и кто знает, куда они направляются? И потом, мы не знаем точно, попали ли в плен Лорелин и Игон. Возможно, они бежали.

Даннер застыл в глубоком раздумье. И вдруг он испустил бессловесный крик гнева.

– Ох, ну что за злая судьба! – сплюнул он и попытался взять себя в руки. Наконец он произнес: – Ты прав, Патрел, неважно, на шесть или шестьдесят дней они оторвались, – нашим маленьким пони не угнаться за этими адскими конями. Давай-ка устремимся к Стоунхиллу, когда мы это расскажем, Видрон или Гилдор направят быстрых коней по следу гхолов... если понадобится – если все ещё будет шанс, хотя я лично в этом сомневаюсь.

Патрел кивнул:

– Давай поищем стрелы, зерно или ещё какие-нибудь припасы. А потом поторопимся к Стоунхиллу.

Час спустя они направились на запад по Почтовой дороге, оставив позади вереницу разгромленных повозок.

Той ночью они сидели довольно далеко от дороги, приводя в порядок стрелы у маленького костра – первого, который они разожгли со времени ухода из Чаллерайна. Патрел заметил слезы, блеснувшие в янтарных глазах Даннера. Тот пристально смотрел в огонь, но словно ничего не видел, и срывающимся голосом говорил:

– Она называла меня своим придворным танцором, ты же знаешь.

Обогнув долину Сражения, Почтовая дорога снова устремлялась на юг, и пони пошли по ней. Вокруг струился призрачный свет.

– Эта дорога выглядит не так, как во время нашей первой поездки на север, – сказал Патрел.

Даннер только хмыкнул, и пони поплелись дальше, падал снег.

– С Новым годом, – пробурчал Даннер, вглядываясь во тьму сквозь белые хлопья. Затем он оглянулся на Патрела: – С Новым годом, Пат. И запомни: это год, когда для нас действительно начинаются трудности.

И они обменялись усталыми улыбками.

Ночью шестого дня после выезда из Чаллерайна они разбили лагерь на склоне к востоку от того места, где пересекались Верхняя и Почтовая дороги.

Даннер стоял и смотрел на этот перекресток, и когда Патрел принес ему чашку горячего чая, маленький ваэрлинг сказал:

– Только подумай: всего четыре недели назад мы переехали Мельничный брод и выехали из Боски по этой дороге.

– Четыре недели? – Даннер отхлебнул чаю, не спуская глаз с дороги. А, похоже, прошли уже годы. Во всяком случае, я чувствую себя на несколько лет старше.

Патрел обнял друга за плечи.

– Может, это и правда, Даннер: может быть, мы все стали старше.

Четыре дня спустя они проехали по мосту над оврагом и через распахнутые ворота в высокой крепостной стене въехали в деревню Стоунхилл. Вокруг них теснилось около сотни каменных домов, у северо-западного склона в земле была большая впадина. Копыта пони гулко простучали по камням мостовой, и эхо отразилось от запертых домов с заколоченными ставнями, на пустых улицах деревни не было заметно никакого движения.

– Похоже, деревня заброшена, – сказал Патрел, снимая с плеча лук и прилаживая стрелу.

Даннер вместо ответа тоже приготовил оружие, продолжая внимательно разглядывать темные двери и закрытые окна. Слабый ветерок огибал углы домов, неся поземку по мостовой.

Они пошли по пустым улицам к единственному здесь постоялому двору, вывеска которого скрипя раскачивалась на ветру.

– Если здесь и есть кто-то, они в гостинице, – сказал Даннер, показывая на вывеску, изображавшую нечто вроде белого единорога, вставшего на дыбы, на красном фоне, с надписью: "Белый единорог, частная собственность Боклемана, пивовара".

Стоунхилл был деревней на восточной окраине малонаселенного Дикоземья, на перекрестке шедшей с востока на запад Пересекающей дороги и Почтовой дороги, устремленной с севера на юг. Для фермеров, лесных жителей и путников он служил центром торговли. В "Белом единороге" всегда кто-то останавливался по пути из ближних или дальних краев. Но иногда встречались и настоящие "чужеземцы" – солдаты короля, направлявшиеся из крепости Чаллерайн на юг, или компания путешествующих гномов; в таком случае местные заходили выпить пинту-другую, поглазеть на иноземцев и послушать новости издалека, и все пели и веселились.

Но когда Даннер и Патрел открыли дверь и вошли, их встретила только тишина; в гостинице было холодно и темно, очаг давно остыл.

Патрел поежился, Даннер нашел огарок свечи и сумел его зажечь.

– Интересно, куда все подевались? – спросил Патрел, когда они прошли по длинной пустой комнате мимо стола, скамеек, маленьких столиков и стульев.

– Надо полагать, отправились на юг, – ответил Даннер; он нашел лампу и зажег её с помощью свечи.

– Или в лес Вейн, – сказал Патрел, отвечая на собственный вопрос. – Во всяком случае те, кто ещё мог воевать.

– И что теперь, Пат? – Даннер повернулся к Патрелу; лампа бросала желтые отсветы на их лица. – Где нам ждать Видрона, Гилдора и остальных?

– Прямо здесь, Даннер, – ответил Патрел, обводя комнату рукой. Лучшая гостиница в городе.

Даннер оглядел холодную пустую темноту комнаты и улыбнулся.

– А ты говоришь, год будет неважный.

Патрел ответил ему улыбкой, мерцая зелеными глазами, потом сказал:

– А почему бы тебе не поискать для нас какой-нибудь еды, пока я отведу пони в стойла?

Они отыскали и зажгли ещё одну лампу, и Патрел, взяв её, направился к стойлам, пока Даннер возился на кухне.

Когда Патрел вернулся, Даннер уже разжег огонь и повесил над ним котелок с водой, распространявший острый запах.

– Пахнет неплохо, – сказал Патрел, быстро потирая руки. – Что это?

– Порей, – ответил Даннер.

– Порей? Боже, Даннер, я ненавижу порей. – Патрел скорчил недовольную мину.

– Хочешь – ненавидь, хочешь – нет, но есть нам больше нечего, ответил его товарищ.

Даннер повесил чайник для чая, пока Патрел разглядывал длинные листья в котелке. Опускаясь на стул, Патрел сказал:

– А ведь на таком большом постоялом дворе запасы должны быть побогаче.

– Похоже, они забрали с собой все, кроме этого порея, – сказал Даннер.

– Говорю я тебе: он невкусный, – сплюнул Патрел и расхохотался. – И правда паршивый год, если уж я ем вареный порей.

Даннер покатился со смеху.

– Слушай, а это не так уж и плохо, а? – сказал Патрел, отправляя в рот последние листья порея.

– Может, ты просто никогда ещё не был голодным. Ты умял не меньше трех порций.

– Наверное, ты прав, Даннер, – сказал Патрел, задумчиво жуя. – Я просто ещё никогда не был по-настоящему голодным. Конечно, я до этого никогда не питался так подолгу одним дорожным хлебом. С другой стороны, порей не так уж и плох, могло быть и хуже.

– Что значит "хуже"? – спросил Даннер.

– Ну, одна вещь... – Патрел скорчил гримасу отвращения и вздрогнул. Здесь могла оказаться одна овсянка.

Весь остаток дня Даннер ходил по комнате, как зверь по клетке, то и дело выходя на крыльцо и высматривая, не едут ли Видрон, Гилдор или кто-нибудь ещё из уцелевших в Чаллерайне.

– Я чувствую себя как в ловушке, Пат, – сказал он, в очередной раз возвращаясь с крыльца. – Знаешь, ведь мы вовсе не уверены, что кто-то ещё выжил. Гхолы преследовали всех и вся. А что если мы – последние?

– Тогда никто не придет, – мрачно ответил Патрел.

– О нет, – сказал Даннер, – конечно, кто-то придет: отродье. Помнишь же, в Чаллерайне их целая орда, и на юг они отправятся через Стоунхилл. Не очень-то хочется оказаться здесь, когда они нагрянут.

– Ты прав, Даннер. Но этот чертов народ нескоро прибудет сюда. Сначала они ограбят разрушенный Чаллерайн. Но, как ты и сказал, рано или поздно они двинутся дальше через Стоунхилл.

Патрел погрузился в размышления, не шевелясь и не сводя взгляда с огня, в то время как Даннер вышел за дверь. Когда друг снова вошел, Патрел поднял глаза.

– Вот что я думаю, – сказал он. – Лошади резвее пони, и люди были бы уже здесь, если бы не заехали слишком уж далеко.

– Или если бы их не убили, – перебил Даннер.

– Да. В любом случае нам не следует оставаться здесь слишком долго: не станем же мы дожидаться, когда сюда доберутся гхолы, валги или ещё кто-то в этом роде. А ведь они придут. Кроме того, мы знаем, что варорцы видят в темноте лучше, чем люди или эльфы, – может статься, лучше, чем любой народ. Королевству нужны наши глаза, Даннер, но нас недостаточно: нужно явно больше, чем два Терновых лучника.

Вот что я предлагаю: давай останемся здесь на сегодня и завтра. Если не придут ни Гилдор, ни Видрон, ни кто-нибудь еще, то на следующий день мы уедем в Боски. Мы пойдем к капитану Альверу и расскажем все ему. Потом соберем отряд Терновых лучников и отправимся на юг, в Пеллар, чтобы присоединиться к войску: мы будем их глазами, их разведчиками, будем следить за передвижением врага и поможем в бою королевским легионам своими стрелами.

Патрел схватил Даннера за предплечье и заглянул ему в глаза.

– Никто, кроме варорцев, не сможет этого сделать, Даннер. Что скажешь?