Текст книги "Бродник (СИ)"

Автор книги: Денис Старый

Соавторы: Валерий Гуров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

* * *

Поселение Озерное.

15 января 1238 года.

– Ну давай, бабоньки, раздвигай… – сказал я Любаве, как «бригадирше», ну и всему остальному «женскому рабочему отряду».

Не сразу и понял, почему бабоньки начали хихикать и шептаться друг с дружкой. Наверное, мои слова прозвучали несколько двусмысленно.

– А ну, бабоньки, делайте, что я велю! – потребовал я.

Вот была бы тут Акулина, если бы она не отправилась следом за своим Мстивоем в Береговое, обязательно стала бы уточнять, что именно ей нужно раздвинуть. А эти только посмеиваются, но начинают работать.

Угольные бурты вскрывались. Следить за ними я поручил бабьей строительной бригаде. Хватало у нас теперь мужиков, чтобы и лес валить, и строить, и выполнять всю ту тяжёлую работу, которую нужно. И за угольными курганами-буртами следить кто-то должен.

Но при этом было и много женщин, детей. Я посчитал вполне себе посильным, чтобы женщины смотрели за двумя угольными «ямами». Да и ничего с ними страшного не случится, если они начнут раздвигать тот дёрн, который налеплен сверху.

Впрочем, вряд ли можно эту конструкцию называть ямой: лишь только полметра в глубину было выкопано, а вот основная масса поленцев ивы и орешника была сложена, скорее, курганом. Потом сверху наложили дёрн, немного накидали земли. И всё это горело и тлело уже второй день. Открытого огня избегали. Так что должно получиться хорошо.

– Давайте, бабы, налегай! Баню поставили, так что можно уже и вымазываться, хоть и в уголь, – командовала Любава.

И началась такая работа, что дёрн чуть ли не летал в разные стороны. Могло сложиться впечатление, что бабоньки все резко захотели пойти в баню. Мало ли, кто зайдет к ним еще помыться.

Кстати, для меня было удивительным то, что баня являлась таким вот местом, где мораль абсолютно не действовала. Вполне нормальным было то, что, когда моются женщины, туда же зайдут и мужчины.

Нет, разврата-то не было, если не считать, что жёны и мужи трутся друг о дружку в не такой уж и большой баньке. И, кстати, каких-то лишних прикосновений, акцентированных, не происходит, не говоря уже о непосредственной близости. Хотя… Мужские мысли сложно спрятать, когда ты полностью обнажён. И мужики могут выдавать свои намерения, но при этом ничего не предпринимая.

Сперва для меня это было удивительно, когда я решил всё-таки помыться. Но, как только я намеревался идти в баню, тут же кто-нибудь обязательно собирался сделать то же самое. И может и ладно… Вот только…

Была женщина, которая, если бы сама решила помыться, то я бы вприпрыжку побежал и заперся бы с ней в бане. Но Танаис не спешила мыться в нашем месте сосредоточения сексуальной энергии. В бане она нагревала себе воду, куда-то отходила… А мне потом сиди и думай, как она там моется да поглаживает своё тело.

Я тряхнул головой, прогоняя все, в данный момент не нужные, мысли о Танаис. Подошёл к углю. Взял что-то вроде весла или неудачной деревянной лопаты, стал разгребать уголь. Выискивал брак, не обгоревшие поленца. И не находил.

– По мне – так то, что надо! – сказал я, довыльный собой.

Не видел ни одного поленца, которое бы не было опалено и обуглено, как я не искал. И уже понятно, что эта технология, подсмотренная мной в каком-то документальном фильме о Америке в XIX веке, прогрессивная.

– Зови Мирона, пускай принимает работу и начинает отгружать уголь, – повелел я Любаве.

Сам же пошёл вновь наслаждаться работой водного колеса. В метрах двухстах от угольных ям хлопали по воде лопасти колеса. Ручей мы оживили, палили на нем костры, растапливали лед. Теперь сила воды позволяет сильно облегчить работу не самого легкого процесса изготовления чугуна и железа.

Говорят, что можно вечно смотреть на то, как течёт вода, как горит огонь и как кто-то работает. А что, если всё это соединить в единую конструкцию и взаимосвязь? Можно попасть под гипноз? И я близок к этому?

Течёт вода ручья, двигает водное колесо. Лопасти с одинаковой частотой ударяются о водную гладь, двигая рычаги, которые, в свою очередь, соединены с мехами. А меха эти наполняют кислородом небольшие округлые кирпичные домики, облепленные ещё глиной. Внутри конструкции огонь.

Вот так вот и выплавляется железо в штукгауфенах. Вчера только запустили, и получилось за день выплавить лишь с одной печи пудов десять железа, не меньше. И еще с пять пудов чугуна. Это «своное железо» никто не знает куда девать. Но я даже рад, что чугуна так же немало.

– Звал, голова? – энергично и явно весёлым голосом спросил у меня Мирон.

– Пошли, примешь уголь! – усмехнулся я, показывая на одну кучу угля и сразу на вторую, где женщины также уже разгребали дёрн.

– Вот так! Столь много? – удивился наш кузнец, взял всё тот же инструмент, похожий на лопату, и стал разгребать кучу угля.

Он делал это уже более пристально, внимательно. Порой так, что брал ещё уголь в руки, мял его, разламывал, смотрел.

– Добрый уголь. И… Ратмир, откуда ты всё это знаешь? Да кабы до умницы такие были у меня, так я бы… Обогатиться можно, завалить любой город железом… – продолжал восхищаться Мирон.

Это его состояние, когда он похож больше не на умудрённого мужика, а на инфантильного старика, впавшего в детство, началось ровно тогда, как он понял всю грандиозность задумки. Вот как стали собирать уже выполненные по отдельности части водного механизма, и кожевенник подготовил меха для печей… Вот и стал он сам не свой: всё бегает, как какой-то десятилетний отрок.

– А то я не знал. Это я так измыслил. Вот и нужно было мне у тебя спросить, всё ли правильно мы сделали. Есть и другие задумки у меня, – спокойно отвечал я.

– Нет… Ну признайся мне: Сварог выбрал тебя? Старому Богу жертву принёс? Не бывает такого, чтоб ты ранее железа не ладил, а тут…

Но я молчал. Это уже был четвёртый или пятый раз, когда у меня кто-то допытывается, откуда же мои знания. А я вот сейчас стою, смотрю на всю не такую уж и замысловатую конструкцию и думаю, почему же люди раньше до этого не додумались?

На самом деле, не так всё это и сложно, если понимать, к чему прогресс приведет. Знал бы кузнец, какие печи будут в будущем…

– Мирон, а ты ещё подумай, как это сделать невеликую трубу в домне, и следующую печь потребно увеличить… – некоторое время помолчав, перевёл я тему.

Мирон кивал головой. А я думал о том, насколько нам хватит болотной руды. Если в больших объёмах производить железо, то мы же скоро выгребем здесь всё. Хотя вокруг острова, в этой стороне, очень много различных заливов, болот, озёр. Так что лет на десять, а то и больше, должно хватить.

– Что перво-наперво ковать будем? – спросил Мирон.

– Попробуем сгладить пилу для лесопилки, – и сказал я.

Кузнец, он же шпион, он же, судя по всему, отличный воин, кивнул головой. Хотя вряд ли хоть какое-то понятие имеет, как должна выглядеть эта самая механическая лесопилка. И я пока смутно представляю. Но принцип пилорамы знаком.

– Снедать! – закричали на поселении, и люди тут же стали бросать свои инструменты, устремляясь получить порцию еды.

Сегодня кормили пшённой кашей, в которую добавили крахмал, извлечённый из рогозы и камыша. А ещё сюда добавили свиной жир. Никогда не думал, что подобная еда будет вызывать у меня обильное слюноотделение. Но всё познаётся в сравнении.

– Голова, – как только я подошёл к кухне, схватила меня за руку Рябая и оттянула в сторону.

– Чего тебе, рыжая? – спросил я, недовольный ее поведением.

– Во-первых, я бы не отказалась от куска сала, а также шубы, которые у тебя есть, но которые ты не раздаёшь, – начала дамочка назначать цены.

Вопрос только был в том, за что я должен был так много платить? Вот за это я и спросил.

– Могу плеткой отходить, – спокойно сказал я.

– Благодарить еще станешь… Танаис твоя признала, что тот половец меня супружничает. А ещё прознала, что с Беляной ты живёшь, но как с сестрой. И ты об этом ей скажешь… Ничего и не было меж тобой и Беляной. По нраву ты Танаис. Буде вам уже вздыхать да не решаться слово сказать друг другу, – сказала рыжая.

Не совсем всё так, и я всё-таки живу с Беляной не как с сестрой. Но поговорить нужно. И не просто поговорить…

Оставив все, передумав есть, я решительно направился к половцам, которые уже жили на территории поселения.

– Глеб Вышатович, у тебя, как у старшего, дозволения спрашиваю… В жёны взять хочу Танаис, – сказал я и стал гадать, выпадут ли всё-таки глаза у мужика или лишь только максимально расширятся от моей наглости.

– А меня ты спросил? – услышал я женский звонкий голосок.

В этот раз я не растерялся, не поплыл от одного лишь голоса и вида Танаис.

– Ну, так ответь мне! – решительно сказал я.

– Да это невозможно! Никак нельзя! – закричал Глеб Вышатович.

– Согласна я! – сказала Танаис.

От автора:

Из РФ 2000-го в СССР 1970-го года

/reader/492511/4661431

Глава 12

Островное.

15–18 января 1238 года.

– Куда же ты согласна? Не подходит он тебе, пока какой князь не признает Ратмира своим боярином, – пытался достучаться до Танаис Глеб Вышатович. – Ты дочь бека, богатыра, должного стать ханом, коли бы не монголы. Не можно за муж с ним.

Но она не слушала своего дядьку, и я не отвлекался на то, чтобы урезонить старика и потребовать от него не лезть в наши дела с прекрасной амазонкой.

Мы стояли и смотрели друг другу в глаза, может, даже и не моргая, так как я потерялся во времени и пространстве. Таких эмоций не испытывал ни в этой, ни в прошлой жизни. Будто бы опора ушла из-под ног. И тут или взлетать выше, к солнцу, или шмякнуться о грешную землю, да встряхнуть мозги, прогоняя наваждение.

И такой каскад чувств и эмоций я уже не могу списывать на то, что якобы бурлят гормоны… Мол, я не при делах – это всё гипофиз выделяет избыток гормонов. Нет, теперь я отчётливо понимаю, что объяснить чем-то рациональным природу всех своих ощущений я не знаю и как, да и не собираюсь этого делать. Я просто хочу прожить этот момент.

– Дядька прав, – резко спрятав глаза и отвернувшись, сказала Танаис.

Да ебипетская сила! Чего уже не так-то?

Меня же словно выбросили из вертолёта на высоте, и я грохнулся на асфальт. Больно, но раз выжил, то есть шансы больше не взлетать, от греха.

– Ты сказала своё слово. Почему теперь – нет? – спрашивал я, при этом подумывая, что могу под властью эмоций даже нарушить все правила, которые устанавливаю в обоих поселениях.

Так дамочка и договорится, что потребую и возьму её. И никто мне особо и возразить не сможет. Ну правда до того, нужно зачистить половцев. Нет… Не туда меня несет.

– Родичам по отцу потребно сообщить, что я жива, и с ними договариваться, – продолжала вбивать мне в голову гвозди Танаис. – Есть у меня данное от родителей моих, успели они передать родичам часть скарба и табун лошадей и… Не важно. Вот с родичами и договариваться нужно.

– Тогда прямо сейчас вы собираетесь и уходите. Иначе ручаться за себя я не буду. Могу и расценить обиды и то, что согласие получено, а потом последовал отказ, – сквозь зубы сказал я.

– Так я и не отказала тебе! – выкрикнула Танаис. – Люб ты мне! Но кто я без родичей своих? Чем отличаться я буду от смердовки? Али от холопки?

– Всем. И тем, что женою моей будешь. А речами своими ты ранишь меня. Словно бы не уважаешь меня, как своего мужа. Не боярин я? А то, что головою прихожусь к двум общинам и поселениям, – сие мало? – Я зло посмотрел в сторону и девушки, и Глеба, который стоял, понурив голову. – В благодарность за то, что помогли мне. Ну и потому, что работать вы не перестанете, оставайтесь на поселении столько, сколько пожелаете. Обращаться ко мне нынче только через Макара или Ведану, самолично подходить возбраняю.

Сказав это, я резко развернулся и ушёл. Не скажу, что мне было легко, но, когда последовал отказ, когда пережил ту самую бурю эмоций, что могла сломить любые преграды, попрать любые правила и законы… вот когда я упал с небес на грешную земельку, как-то стало проще. Не буду я навязываться ни к Танаис, ни к какой иной даме.

В конце концов, у меня более чем хватает занятий и проблем, чтобы ещё взращивать любовные переживания и интриги. Как бы это грубо ни звучало, но для решения определённых физиологических вопросов, для успокоения тех самых гормонов у меня есть Беляна. А не она, так Рябую когда приглашу к себе. Та и рада будет помочь, все спрашивает, когда уже…

А что до половцев, то они сейчас и мне, и поселению очень нужны. Не могу я отказаться. Складывается такое впечатление, что, если убрать пару камушков из ещё достаточно хрупкого строения под названием «община Ратмира», того и гляди всё посыплется. А так получилось, что половцы сейчас тоже один из камушков.

Я решительно пошёл в сторону наших производств, чтобы ту пустоту, которая сейчас во мне появилась, вытесняя переживания с Танаис, заполнить положительными эмоциями. Ведь это на личном фронте у меня всё как-то не складывается так, как хотелось бы. А вот, на удивление, прогрессорствовать получается. Ну или почти что.

Так что я шёл и не предавал значения, что Танаис разрыдалась. Черт поймет этих женщин, чего у них в голове. Может быть, напротив, не нужно было уходить, вернуться, поговорить, понять, в чём же сложности, казалось бы, достаточно простого дела. Но нет. Сложности в отношениях можно позволить себе только в мирное и спокойное время.

Вот так вот мы часто в жизни живём задним умом, ошибки видим поздно, когда их уже невозможно исправить.

– Что у тебя? И почему только стеклянные браслеты ты делаешь? Мне потребны зеркала! Али мало я тебе рассказал про них? – наседал я на стекольщика. – Заливал ли медь в пузырь? [в оригинале олово, до появления ртутной амальгаммы]

Он сгорбился под моим напором, даже казалось, что и дрожал, как тот заяц. Но, право слово, на кой-ляд мне эти женские браслетики стеклянные, которых полным-полно на каждой из девушек? Цепляют стекла, что сравнить можно, что тяжелее: стекло на бабе, или кольчуга на мужике. Да и не нравится мне эта мода.

Стекло, прежде всего – зеркала, это то, что я всеми силами хотел бы производить. Баснословно много могут стоить зеркала. Об писали в любых исторических и околонаучных книжках в будущем, об этом говорили историки-блогеры, снимались документальные фильмы.

Те, кому можно будет продать зеркала, или даже секрет их изготовления, рядом, ближе, чем даже за пятьсот километров. Генуэзская фактория, что располагалась в Северо-Восточном Причерноморье, как раз рядом с будущей крепостью Азов, должна была достаточно в скором времени взбудоражиться от появления невероятно эксклюзивного товара.

Разве же увидеть свое изображение не чудо, за которое готовы платить большие деньги? История показывает, что очень даже.

И мне не нужно большое количество серебра, что можно выручить на продажах зеркал, или еще чего. Не думаю, что на Руси будет после нашествия много мест, где эти деньги можно потратить. Зачем тогда они? От генуэзцев я хотел бы иметь определённое оружие, прежде всего, их весьма неплохие арбалеты.

А также у меня были мысли и о том, если уж придёт нужда, увижу окно возможностей ударить по Орде, так можно нанять генуэзских арбалетчиков в числе иных наёмников для войны с ордынцами.

Если бы я кому-то сказал про подобные размышления, наверняка подняли бы на смех. Вот только как не переворачивал вопрос, я не видел никаких несоответствий или непреодолимых сложностей. Это то, что можно учитывать в стратегическом планировании.

А почему бы мне, если будет действительно много серебра, не нанять отряды европейских наёмников? Уже точно знаю от Лучано, что в Генуе и в тех регионах, на которые распространяется влияние Генуэзской республики, немало наёмников, прежде всего, арбалетчиков, в меньшей степени – копейщиков или мечников.

Кроме того, в Священной Римской империи также хватает ландскнехтов, отряды которых нанять вполне себе можно, было бы только серебро. Уверен, что в каждом городе европейском «солдат удачи» хватает. Как и в русских городах, к слову.

Так почему бы не реализовывать этот проект? Купить армию до шести тысяч воинов при наличии средств – вполне реализуемая задача. И разве же это уже не армия? Разве не получится собрать ещё несколько тысяч русичей на священную войну, если начать массированную информационно-пропагандистскую программу?

Печатный станок у меня в планах как только будет свинец приобретен. Ну и когда бумага появится. И я сделаю и то и другое. Только время нужно, да и все… Остальное сделаем. И можно заполонить листовками русские города и созывать всех на лютую сечу, да не бесплатно. Вот тебе и войско!

– Не получается у нас… Мутное стекло выходит. Отражение видно, но столь грязно, что это не стоит того, немцы подобные зеркала уже делают, – не сразу стекольщик выдернул меня из моих глубоких размышлений о перспективах войны с монголами.

– Будем думать. Пробуй добавлять больше соды или песок почище найди. Пробуйте добавлять медь, или иной металл отражающий, серебро даже. Получиться должно. Вот это ты обязан втемяшить себе в голову. Это возможно… – видя некоторое недоверие к моим словам, я решил добавить: – Так боги мне говорят, об этом сказал мне Сварог. И он будет недоволен, если у тебя не выйдет должного состава.

Наверное, я всё-таки перегнул палку. Мужик сгорбился, смотрел на небо, ожидая, что его сейчас лупанёт молнией, или какой камень прилетит по голове. Нет, стекольщик у нас не творец, не создатель или изобретатель. Он способен воспроизводить то, чему некогда научился, а не новое. Но за неимением другого приходится тормошить и заставлять действовать этого.

Я почти уверен, что даже венецианцы, желая овладеть некоторыми секретами, в том числе и изготовления зеркал, будут готовы помочь нам в борьбе с монголами.

И как бы на этом фоне не случилось конкуренции, и две противостоящие друг другу итальянские республики – Венеция и Генуя – не соревновались, кто больше поможет.

И ведь Венеция не так чтобы далеко, даже можно сказать, что почти в шаговой доступности от нас. Есть венецианская фактория в Крыму, а есть и Константинополь, где венецианцы всем заправляют.

Так что технологии и… опять же технологии – вот наш главный товар и возможность привлекать разные силы для борьбы с захватчиками Руси.

– Соды, почитай, что и не осталось. Мало её у нас. А я не делал никогда соду, я только её покупал у немцев, – дрожащим голосом говорил мне ремесленник.

И я не знал, как ее производить. Из золы, вроде как. Есть еще какие-то содовые озера…

Может быть, я многого хочу от людей? Заложенные в них нарративы невозможно изменить? Вот взять этого, стоящего сейчас передо мной, мастера. А ведь у него действительно получаются очень интересные и красивые стеклянные браслеты, бусы. Может, это его предел?

Нам нужны ещё стекольщики. Вот бы, как в компьютерной игре, взять и купить их где-нибудь. Так ведь не продаются. И пока мы не начнём проводить акции и отбивать увозимых в Орду ремесленников, вряд ли я чего-нибудь добьюсь.

Есть и другой вариант – отправиться в генуэзскую факторию и уже там попробовать найти нужных для меня специалистов. Вряд ли, конечно, они согласятся переехать сюда. И вряд ли у меня получится договориться с генуэзцами о том, чтобы открыть производство зеркал в Тане, на территории фактории. Там же рядом и венецианская колония.

Тут к бабке Ведане не ходи – точно бизнес отожмут. Так что пока остаётся лишь экспериментировать с тем, что есть, используя для этого последнюю соду.

– Будем собирать поташ, попробуем соду сами делать. А ты, – я пристально посмотрел прямо в глаза ремесленнику, – работай так, думай так, изобретай так, словно бы от этого зависят и твоя жизнь, и жизни твоих родичей.

Стекольщик побледнел. Явно оценил мои слова как прямую угрозу. А я и не стал его разочаровывать. Может быть, начнёт что-то делать. Мотивация жить – самая сильная.

Технологию производства зеркал, которая была когда-то внедрена венецианцами на знаменитом стекольном острове Мурано, на словах я рассказал, как знал. Вопрос только был с тем металлом, который нужно заливать в пузырь. Этого я не знал. Думал, что медь, но уже понятно, что нет.

Более того, если венецианцы делали стекло, производя большой стеклянный пузырь и разрезая его, то французы к концу XVII века иной истории усовершенствовали производство. И они уже стекло раскатывали. Может, серебряного покрытия нам не хватает, чтобы создать устойчивую амальгаму…

Ну так стекольщик все эти понятия уже знает. И ему было сказано, чтобы взаимодействовал по всем вопросам с ювелиром. И металлов я не жалею, чтобы понять, создать, технологию.

Хотел заполнить пустоту хорошими эмоциями, увидеть зачатки прорывной технологии, а шёл спать со сплошным разочарованием.

– Я могу возлечь с тобой? – спросила Беляна, которая с сыном так и жила у меня в доме.

Я посмотрел на свернувшегося калачиком спящего сына Беляны, на нее.

– Нет… И… будь сестрою мне, не женой. Кого найдешь себе, рад буду. Ты достойна быть счастливой. И я не оставлю вас.

– Храни тебя Господь, Ратмир, – сказала Беляна и пошла моститься спать рядом с сыном.

Не могу и не хочу ее обижать. Ведь какие бы с женщиной не были договоренности, что, мол свободные отношения, или мы так… дружеский секс. Нет, этого не может быть, если люди нормальные. Мужики думают телом, женщины чувствуют и телом и душой. Похоже, что мне нужно было шмякнуться головою о землю, условно конечно, чтобы начинать понимать происходящее, или думать, как взрослый человек.

Следующий и последующий дни были похожи друг на друга настолько, что слились в одни унылые сутки. Работали, производили железо, чугун. Двое детишек чуть не утонули, когда пошли за болотной рудой. Но и это было буднями. Не раз и не два на дню может случаться что-то. Кто ногу поранит, кто руку. Бывает.

За полпуда руды объявлялась по поселению награда – на три дня двойная порция еды, с молоком, козьим сыром и солониной, – для того, кто руду принесёт, а также для его семьи.

Вот мальчишки и решили подзаработать, да пошли без спроса на болото. Слава Богу, или старым богам, непоправимого не случилось. Правда, оба сборщика железа сейчас лежат с высокой температурой, возможно, и с воспалением лёгких, и Ведана их пытается вытянуть из лап смерти. Но говорит, что пойдут на поправку. Что…

– Пока ты с нами, я могу уговаривать духов и они лечат людей, прогоняя зло и приспешников Мары, богини смерти, – объясняла мне Ведана.

Ну хочет она в это верить, так чего же разубеждать-то? Мне же выгодна очевидна. Власть теперь держится и на том, что люди верят в некие силы, что позволяют нам еще не сгинуть. Мало того…

– Смотрят люди на колесо то, да на домну, что сладили мастеровые при твоем слове… Диву даются, что такое можно. Уже верят в то, что ты разговариваешь со Сварогом, – когда это говорила Ведана, лукаво улыбалась. – А я и подтверждаю мысли людей.

Все она понимает. Но только бережно хранит образ таинственный, недосказанный. Объясняет людям все происходящее так, чтобы обязательно ввернуть в рассказ богов.

Два дня… А вот на третий день я проснулся с тревогой внутри. Моё подсознание подсказывало, что слишком уж обыденно проходят дни, и не может быть так: всё слишком спокойно.

И не успели мы позавтракать, провести совещание по распределению фронта работ, как увидели дым со стороны Берегового. И тут же показалась красная тряпка на самом высоком дереве на холме.

С двух направлений опасности…

– Тревога! Всем взять оружие и облачиться в бронь! – кричал я.

– А как же мы? – спросил один из бродников, статус у которых пока как у пленных.

– Связать их и привязать к дереву! – после некоторых раздумий приказал я.

Ещё не было доверия к этим людям. Да они не особо скрывали своё недовольство, то и дело чесали языками абы что. Было бы иначе и вели бы себя смирно и лояльно, то рискнул бы дать им оружие. А так – нет.

– Как думаешь, кто это? – уже опоясавшись мечом, со щитом в руках, шёл ко мне Мирон.

– Да кто угодно может быть. Дождаться нужно Лихуна: это он с отроками эту ночь был на холме, – отвечал я.

– Как же мало нас, что дитяток привлекаем в службе, – посетовал Мирон. – У Лихуна же вовсе летов по десять дети на службе.

Да, в том числе и десятилетних мальчишек приходится привлекать на охрану поселения. Но им же не воевать приходится, а только лишь смотреть, наблюдать, уму-разуму учиться у старших. За неимением нужного количества людей и то, что многие ремесленники теперь уже при деле, приходится и так поступать.

Я же думал о другом. Как сейчас лучше поступить? Лететь ли стрелой в Береговое и узнавать, что там произошло, почему наша дымная сигнализация сработала? Или же оставаться на месте… Отчего-то долго не шёл Лихун с сообщениями. И от того, насколько велика опасность со стороны леса, нужно было и принимать решение, как поступать.

От автора:

Я очнулся в 2025-м в теле толстяка-физрука.

Класс ржёт, родители воют в чатах, «дети» живут в телефонах.

Я должен сбросить жир и навести порядок железной рукой!

НА СЕРИЮ СКИДКИ: /reader/492721