Текст книги "Величие империи (СИ)"

Автор книги: Денис Старый

Соавторы: Валерий Гуров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12

Политика есть концентрированное выражение экономики.

В. И. Ленин

Петербург

2 ноября 1735 года.

– Таким образом, – заканчивал я свой доклад. – Возможности для того, чтобы разгромить любую армию вторжения Шведского королевства у нас имеются. До того времени, пока не будет увеличена численность наших войск, считаю необходимым не ступать на территорию врага.

Не того от меня ожидали собравшиеся в Зимнем дворце люди. Думали, наверное, что услышат браваду и обещание уже завтра взять приступом Стокгольм. Вот только нам пока это не нужно. Чуточку времени еще бы.

– Мало нам войн? – спросила блюстительница престола и поморщилась.

Елизавета Петровна с недовольным видом ёрзала на своём стуле. У неё что, на седалище вскочил чирей? Или так не терпится отправиться к Ваньке Подобайлову? Потерпит, похотливая правительница.

Впрочем, я ещё не был ни на одном заседании Государственного Совета, чтобы Елизавета Петровна от начала и до завершения заседания была во внимании. Всё чаще, по крайней мере, последние два раза, под предлогами она примерно с середины работы Государственного Совета покидала его.

И, между прочим, тон и рабочая атмосфера от этого только выигрывали. Вон, Анна Леопольдовна, ссылалась на то, что постоянное недомогание ощущает, даже не играет во внимательную и работоспособную. Хотя я-то точно знаю, что всё с её беременностью протекает очень даже хорошо, и никаких кризисов не предвидится.

Впрочем, минут на сорок Елизаветы Петровны всё-таки хватает. И если бы мой доклад был первым, то она и выслушала бы его с куда как большим интересом.

– Я желаю скорейшего примирения, – явно заботясь больше тем, чтобы поудобнее сесть, чем закончить войну, сказала Елизавета Петровна.

– Ваше Высочество, шведа нужно наказать, но не спешить, чтобы наказание не было и для нас болезненным. Наше Отечество может оказаться в будущем, может и через пятьдесят или сто лет, в затруднительном положении. И зачем нам иметь под боком страну, которая постоянно готовится к войне с нами? Разве польских проблем нам не достаёт? – спрашивал я.

В это время Елизавета Петровна внимательно смотрела даже не в мою сторону, а на Остермана. Я уже прекрасно знаю, что Андрей Иванович всеми силами пытается… нет, даже не как-то существенно мне навредить или настроить против меня престолоблюстительницу, скорее, он делает попытки снизить эффект от моих успехов.

На фоне того, когда Петербург уже готовился чуть ли не к уличным боям со шведами, я врага сперва изматываю чередой боёв, а потом принуждаю к капитуляции, пусть и почти что почётной, со знамёнами. Но ведь без оружия. А в газете даже были намёки, что я их отправил чуть ли не голыми обратно в Швецию, но с высоко поднятыми знамёнами. В народе поговаривают, что этими полотнищами шведы даже прикрывали свои срамные места.

И было это сделано столь вовремя, что противни всё-таки не решился на десант. Подошёл к Петербургу, но встретил тут полную готовность и остатки нашего флота, и более ста подготовленных галер с абордажными командами. И крепости.

Когда Кронштадт сделал всего лишь десять выстрелов в сторону подошедших близко двух линейных кораблей шведов, и случилось всего лишь два попадания, шведы не рискнули. Стало очевидным, что никто им не даст войти в город, да и сил десанта явно не хватит для того, чтобы взять столицу Российской империи.

Так что теперь мы под блокадой. Неприятно, да и навигация уже прошла. Но точно же вернутся по весне шведы. Если только что-то особо неприятное для них не случится.

– Канцлер, у вас есть чем дополнить по дипломатической стороне вопроса? – деловито спросил Бирон.

Глава Государственного Совета, герцог Эрнст Иоганн Бирон, на мой взгляд, занимал сейчас ту нишу, на которую был более всего способен. Он не принимал каких-либо серьёзных решений, но оказался неплохим модератором, администратором именно что таких важных мероприятий, как заседания. Умел вовремя предоставить слово нужному члену Государственного Совета, создать необходимую рабочую атмосферу.

Первоначально этим пыталась заниматься и Елизавета Петровна. Но она и сама понимала, что не справляется. И не потому, что не хватает каких-то деловых качеств. Когда надо, престолоблюстительница показывает себя мудрой правительницей и очень деятельной. И если бы наше заседание длилось не более часа, то вряд ли удалось бы Бирону играть хоть какую-то существенную роль на Государственном Совете.

– Канцлер. Ну быстрее же вы собирайте свои бумаги! – проявляла нетерпение Елизавета.

После этих слов Андрей Иванович бодро поднялся со своего стула – и не скажешь, что этот человек раньше мог часто болеть.

– Мы отправили письма в Париж и Лондон, а также в Амстердам и Копенгаген. Призываем северные морские державы к торговле вне политики. Ну а также повлиять на Швецию, чтобы она прекратила экономическую блокаду, – сказал Остерман.

Да, шведы устроили нам экономическую блокаду, и уже идёт вопрос о том, чтобы торговля с европейскими державами шла через Архангельск. Конечно, для той же Англии, Голландии – это крайне невыгодно и опасно.

Англичане уже прислали своё предложение – чтобы сделать русский город Ригу свободным от военных действий и через него торговать. Но мы не пошли на подобное ухищрение. Вернее, прикрываясь сложностью логистики, тут же взвинтили цены на пеньку и зерно на сорок процентов. Но это, считай, как и отказались.

– И что нам угрожает от этой… как вы изволите… блокады? Прошу вас, господин Шувалов, проясните! – увидев, что Пётр Иванович хочет что-то сказать, герцог предоставил и ему слово.

Горделиво поднялся мой приятель. Не терялся он в таком высоком обществе. Да и проявлял профессионализм, а не раболепие перед…

А, собственно, перед кем? Тут только Антон-Ульрих и был беспорным по крови и праву. Ну может в некоторой степени еще адмирал Головин. А остальные… Выдвиженцы.

– Мы терпим немалые убытки от того, что не можем торговать с Англией и Голландией. И я понимаю, что это скорее политика и игра по принуждению Швеции. Но смею заметить, что если в этом году у нас денег достаёт по всем направлениям, то в следующем, с учётом упадка доходов от ликвидации внутренних таможен, нам не достанет более трех с половиной миллионов рублей, – деловито сказал министр производственного развития и главный казначей Российской империи, а потом подумал и добавил: – Если не отказаться от идеи создания Императорского банка, державные убытки могут оказаться слишком тягостными. А ещё и платить за новые преобразования.

Да, в этом он, конечно, прав. Именно поэтому во многом Елизавета Петровна, да и другие члены Государственного Совета, требуют окончания войны со Швецией. Все накладно для державы. И не продадим зерно, которое приготовлено для продажи, еще и потеряем его. Хранение – это не простая задача.

Наши противники готовы заключить новое мирное соглашение на прежних условиях, лишь только с добавлением пункта об обязательной продаже определённого количества зерна Швеции. Конечно же, мы не можем пойти на это. Мы не проигрываем войну, чтобы хоть в чем уступать. Мы выигрываем, чтобы диктовать условия.

И мне приходится на каждом Государственном Совете вновь и вновь убеждать, что нужно потерпеть, тем более, что навигация стала, сейчас у нас и нет никаких убытков. Да и флот шведский отошёл, но всячески северные соседи угрожают тем, что как только лёд сойдёт, тут же они появятся здесь.

– Господин адмирал, Николай Фёдорович, да неужто ли мы совладать никак не сможем с этими шведами? – раздражённо спрашивала Елизавета Петровна.

Да, ей уже пора сослаться на недомогание и покинуть Государственный Совет. Иначе он станет слишком эмоциональным. Ни вопросы решать будем, а искать слова для утешения Елизаветы.

Адмирал Головин встал и сказал что-то невнятное, мол, если будет приказ, то мы, конечно же… Но так, чтобы уж наверняка победить, – это мы скорее всего не выдюжим. Но если надо, так да.

– Прошу простить меня, что встреваю, но в ближайшее время наш флот может рассчитывать на пополнение из двух линейных кораблей и двух фрегатов, – сказал я.

– Это где же вы возьмёте корабли? А где возьмёте экипажи? – резко оживился адмирал Головин.

– В Бристоле покупаю и в Амстердаме. Покупаю сразу с командами, обещано подобрать охочих людей и даже офицеров. Но я бы посоветовал разбавить русскими морскими офицерами и матросами. Корабли придут к нам под голландскими и английскими флагами, как только позволит навигация, – сказал я.

Да, подобная покупка кораблей обошлась в очень кругленькую сумму. Если бы мы строили самостоятельно, то стоимость потраченных средств была бы более чем в два раза ниже. И, конечно же, нам не продавали новейшие линейные корабли и фрегаты.

Здесь имела место быть очередная финансовая афёра. Когда пришли сведения о том, что русский флот героически, но проиграл сражение шведам. И когда всему российскому обществу было заявлено, что причина не в том, что у нас плохие офицеры или матросы: у нас просто намного меньше кораблей, чем у северного соседа. Они нас, дескать, задавили количеством. При этом же шведы потеряли столько же вымпелов, сколько и мы. Частично последнее утверждение было неверным, так как всё-таки у нас потери больше. Но обывателям об этом знать не нужно.

Так что начался новый виток сбора денег. И теперь мы всем миром создаём новый флот. Триста пятьдесят тысяч рублей – огромные средства – пошли на то, чтобы купить у голландцев и англичан четыре корабля и нанять их же экипажи. Там и взятки были, и уговоры. И, между прочим, без Остермана я такую проблему не решил бы. Он просто не знает, что деньги найдены, потому и корабли скоро должны быть.

Да и вовсе повезло нам в том, что в Европе назревает новая война, а Россия, как ни крути, особенно после того, как малыми силами и концентрируя основные войска на юге своей державы, смогла отбить нападение всё ещё считавшейся не такой уж и слабой Швеции. После этого авторитет нашей империи даже укрепился.

Так что с нами в некоторой степени заигрывают, ведь мы так и не определились окончательно, на какую сторону встать в случае конфликта. Более того, Пруссия, которая и собственного флота почти что не имеет, высказала желание построить для нас три линейных корабля. Да, опять же за немалую сумму, но все европейцы сочли, что если мы уж покупаем в два или три раза дороже старые подержанные корабли, то будем не против закупиться и новыми задорого.

Рачительные прусаки, считающие каждую копейку, решили на этом деле заработать. Ну а также они ещё и рассчитывают на то, что получится заработать политические дивиденды. Ведь, по всему видно, что Российская империя станет на сторону австрийцев, если Пруссия вступит в войну с Габсбургами. А тут, мало ли… Не сразу, например, начнет воевать, даст возможность пруссакам решить часть своих территориальных вопросов. Ту же Верхнюю Силезию у Австрии забрать.

Услышав такие новости, понимая, что единственной сложностью теперь остаётся укомплектование кораблей (что тоже сложно, но с учётом уже имеющихся команд сделать куда как проще), Головин оживился.

– Ваше Великое Высочество, смею заметить, что из Архангельска выйдет немалая эскадра из пяти линейных кораблей, двух фрегатов и ещё двенадцати вспомогательных судов или судов более низкого ранга, – добавил к общей картине немного красок адмирал Головин.

На самом деле, очень спорное и очень сложное мероприятие. Чтобы провести корабли в Петербург из Архангельска, нужно либо подвергнуться опасности и не дойти всем составом. Навигация не из легких. Либо же совершить авантюру, подобную тому, как это сделал Пётр Великий, протащить корабли по земле в Балтику.

Вот только уже проводились подсчёты, и мы с Головиным думали о том, чтобы из Архангельска перевести корабли в Петербург по земле. По всему видно, что подобное мероприятие Петру Великому во время Великой Северной войны далось неимоверными усилиями, и всё висело на волоске.

– Так давайте же заключим со шведами мир! Столько опасностей! Или хотя бы начнём переговоры. Генерал-лейтенант Норов, разве вы не способны захватить одну-две шведские крепости в ближайшее время, чтобы улучшить наши переговорные позиции? – с претензией в голосе спрашивала Елизавета Петровна.

– Ваше Высочество, если мы сейчас обождём и ударим месяца через два, то имеем шанс на куда как больший успех. Нынче идёт формирование новых частей и соединений, а также сразу трёх дивизий. Солдат и офицеров необходимо подучить, а ещё важно дождаться поставок нового вооружения с демидовских заводов, – сказал я.

– А ещё вы спешите отправиться в Хиву. В который раз уже спрашиваете у меня дозволения, – и вовсе раздражённо и даже зло говорила Елизавета Петровна.

Да, как только, пусть и временно, решился вопрос со шведами, я стал готовиться к отправке в Хивинское ханство. Более того, даже в газете вышла статья о том, что персы оказались вероломными и что они сейчас ведут уже на заключительном этапе сепаратные переговоры с Османской империей, нарушая договор с Россией. И на этом фоне намекалось, что у Персидской державы не всё так в порядке с соседями и что Россия могла бы чуть более активно участвовать в том, чтобы чужими руками наказывать предателей.

Наверное, эти статьи стали одними из первых, где была подана аналитика и серьёзное рассуждение на политические темы. Знаю, что это вызвало некоторое негодование у Андрея Ивановича Остермана. Но, по всему видно, канцлер начал использовать инструмент прессы в том числе и для своих нужд. Там уже и его мысли проскальзывают. Ну а России нужны еще газеты и журналы.

– Всё, господа, разболелась голова, не могу я более находиться здесь. Знаю, что ещё хотели поднять вопрос медицины, но уж тут без меня. И без того хватает забот, – сказала Елизавета Петровна, тут же резво поднялась со своего стула, словно бы кто-то перца насыпал на него, а она сидела своим голым задом.

И невероятно быстро огромными шагами вышла из зала заседания Государственного Совета.

А уже через двадцать минут с докладом выступали лейб-медик Фишер и руководитель только две недели назад созданной Конторы военно-полевой медицины мой знакомец и выдвиженец Ганс Шульц.

– Для чистоты эксперимента были отобраны тысяча человек мужского пола и тысяча человек женского. Никто из них ранее не болел оспой. Были сделаны прививки. Из двух тысяч человек после переболевания болезнью преставились сорок семь. И этот результат можно считать великим успехом, – докладывал Ганс Шульц.

Подрос молодой медик. И нет, конечно же, я не говорю о его физиологии. Он сильно вырос в своём ремесле и в статусе. Несёт информацию так, как не каждый профессор в университете способен. Уверенно, обоснованно, убедительно.

Впрочем, очень даже заслуженно он приобретает вес. И теперь уже спасибо должен говорить Фишеру, который прицепился к Шульцу и не отпускает его, взаимно учатся. Но прививки – дело Шульца… Моего, конечно, но все же, Шульца.

Хотя нельзя говорить, что лейб-медик Фишер оказался в стороне. Если бы не его организаторские способности и статус главного медика императорской фамилии, то провести в кратчайшие сроки грандиозные эксперименты было бы невозможно даже с моей помощью.

– Наблюдалась смерть чаще у тех испытуемых, у кого был нарушен иммунитет, кто слаб был здоровьем, худ, недоедал ранее, – продолжал доклад Ганс, используя словечки, которыми я ранее ему объяснял всё то, что знаю о прививках.

И да, финансирование этого эксперимента было за счёт моего Фонда. Большую часть денег пришлось потратить даже не на людей, которых необходимо было полноценно кормить, да и где-то содержать после прививания. В копеечку влетели те бычки, которых заражали оспой. Именно с молодых телят бралась зараза и помещалась в открытую ранку у человека.

Как известно было мне, коровы и быки, ну и лошади заодно, переживают оспу почти что и безболезненно. Вот этот облегченный вариант болезни, которая в год уносит по миру миллионы жизней, и составлял основу прививки.

Уверен, что снизить смертность позволило ещё и то, что доктор Шульц, и вместе с ним доктор Фишер, стали придерживаться максимальной чистоты при такой вот операции. Меняют скальпели, кипятят, руки сами моют постоянно, спиртом протирают место ранки.

– Прямо сейчас уже от человеческого носителя мы заразили оспой более пятисот испытуемых, которых привили. У большей части из них болезнь протекает почти незаметно, и оспины, которые возникают лишь только у каждого пятого, являются незначительными, имеют возможность со временем сойти вовсе, – это уже сказал своё слово медик Фишер.

Действительно, эксперименты по созданию действенного способа избавиться от оспы проходят, я бы даже сказал, на бравурной ноте. Успехи, безусловно, ошеломляющие. И такие результаты этих двоих медиков, пусть и немецкого происхождения, но русских, возвысят в европейском медицинском сообществе. Ну и в историю войдут.

Присутствующие члены Государственного Совета даже не знали, что и отвечать на всё это. Нет, уверен, что они понимали пользу, ведь сейчас уже озвучивались результаты. А то, что проводится такой эксперимент, ну или клиническое испытание, все члены Совета знали.

Вот только когда прозвучал вопрос о том, что нам необходимо было бы собрать некоторых добровольцев, которые велики статусом, чтобы показать, что они прививаются без страха, потупили взгляд все, кроме меня. Я готов!

– Господа, сразу по прибытии из Хивы я намерен привиться от оспы, – сообщил я и медикам, и это же нужно было обязательно услышать другим членам Государственного Совета. – И о том хотел бы написать в газете. Это наша победа, господа. Может еще и большая, чем над шведом.

Само собой разумеется, в поездку я не мог позволить себе прививку: мало ли, в тяготах пути может несколько ослабнуть организм, и тогда я могу получить серьёзные проблемы со здоровьем. А вот по прибытии – пожалуйста.

Государственный Совет закончился общим обедом, дополнительными разговорами и обсуждением всего того, что сегодня прозвучало за те три часа, которые длилось совещание. Своего рода совместное поедание еды и даже незначительное употребление вина способствовало не только более дружеской атмосфере между людьми, которые принимают решения в Российской империи. Это ещё и рефлексия, возможность в неформальной обстановке услышать мнение и высказать своё.

Так что домой я прибыл уже сытым и почти довольным.

– Вернулся, муженёк. Ты уже больше рядом с Елизаветой Петровной, чем со мной, – в шутливой форме встречала меня жена, но чувствовалось, что всё-таки Юля меня ревнует.

Я ничего не ответил на этот выпад, лишь только коротко, но максимально нежно, на что был готов я, уставший и желающий спать, поцеловал любимую. И не только её, но и через живот своего наследника, или же красавицу дочку.

Живот уже был ощутимо большим. Мало того, был и ощутим тот человечек, который там живёт. Ножкой уже толкается вовсю.

– Пошли спать! – попросил я и театрально состроил умоляющие глаза.

– Паяц. Вот погонит тебя Елизавета в шею, так можешь устроиться в саксонский театр актёром, – усмехнулась Юля. – И нечего в постель ложиться немытым. Пошли, я тебя помою. Заодно и… ну, чтобы меньше заглядывался на престолоблюстительницу.

Я усмехнулся. Конечно же, пошёл помыться и не только. А что до того, что моя жена назвала меня, такого важного, актёришкой, то, и ладно. Сказал бы такое какой мужчина, уже бы дрался с ним.

И да, в Петербурге появился театр. В поисках прибыльного места в столицу Российской империи прибыла какая-то труппа из Саксонии. И пусть спектакль сейчас на немецком языке, а всему актёрскому составу и администрации этого театра было выставлено требование, чтобы они в кратчайшие сроки выучили русский язык. Но это уже культура. И нашлись люди, которые уже даже заложили строительство первого здания театра.

Мало того, я знаю, что и моя супруга занимается тем, что сейчас отправила, причём за деньги своей подруги, Анны Леопольдовны, более двух сотен парней и девушек в Италию, чтобы там они обучились искусству пения, танцам и прочему.

И что отбирали таких кандидатов стать актёрами не менее, чем из тридцати тысяч претендентов. Анна Леопольдовна, первоначально проявляя некоторую активность в своих действиях, чтобы вообще не уйти в тень, решила именно эту нишу.

На самом деле, назвать её театралкой – согрешить. Но многие губернаторы откликнулись на эту просьбу, и оказывается, что у них уже хватает молодых парней и девчонок, прежде всего, крепостных, которые голосистые и радуют своим пением или танцами местных помещиков. Хотя, что-то я не слышал про крепостные театры в России. Но, видимо, они вот именно сейчас и зарождаются.

Так что день прошёл в рабочем ритме. А завтра будет ещё более плодотворный. Открывается уже третий цех по заводскому производству конусных пуль с расширяющимися юбками. Завтра же запланировано открытие первой Петербургской прядильной фабрики, полностью оборудованной механизмами. Нужно посетить открытие своего делового партнера, бывшего шведского портного, но уже промышленника.

Мало, конечно. Ведь это всего лишь одна фабрика, всего лишь один цех. И мы с Петром Ивановичем Шуваловым готовим масштабную программу по расширению производства. Да чего там, составлены аж три подобных программы, но мы ещё не выбрали ту, которую можно будет реализовать.

На самом деле всё упирается в две проблемы: отсутствие денег, о чём сегодня на Государственном Совете докладывал министр развития; ну и с кадрами у нас не всё в порядке.

Опять же, увеличивая обещание зарплаты, гарантируя жилище и чуть ли не целый социальный пакет с отпусками и больничными… Нет, до такого, конечно, не доросли. Но, в Европе, прежде всего, в Голландии, происходит рекрутинг управляющих кадров и даже рабочих. Но пока что большого потока оттуда достойных профессионалов не наблюдается.

Когда там у англичан ближайшая гражданская война? Что-то должно скоро случиться, после чего чуть ли не четверть англичан и шотландцев будут вынуждены покинуть родные просторы. Вот на этом бы нам сработать хорошенько.

Ну а потом, уже через два дня, я отправляюсь в Хиву. Пора бы закрывать гештальты, ну и одновременно закладывать мину под Персидскую державу, заключающую прямо в этот момент сепаратный договор с Османской империей.

Что почитать:

Топовая на АТ серия про Афганистан! Погибший на задании офицер спецназа получает второй шанс… СССР, 1985 год. Герой снова молод и намерен изменить ход Афганской войны. Действуют скидки: /work/358750