Текст книги "По грехам нашим. В лето 6733 (СИ)"
Автор книги: Денис Старый
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Пролог 1
Молодой Миндовг, чье имя переводится как «много мыслящий» всегда был гибким политиком и правителем. Уже в свои тридцать лет он добился немалого – имел самую сильную дружину среди всех кланов Литвы и Жмуди. Оказывал большое влияние на растущий ремесленный центр – Новогородок. Да и на всей полоцкой земле знали о нем, а германцы и вовсе побаивались. Литва выступала той силой, что могла перекроить границы в регионе, особенно с хитрым и расчетливым Миндовгом, который смог за шесть лет подняться с четвертого по упоминанию конунга литвы до первого.
Миндовг не мог упускать выгоды из сложившейся ситуации. Сейчас, когда все серьезные региональные силы ослаблены, он, как вождь грозной литвы мог заявить о себе.
Германцы разбиты русичами, которые и сами много потеряли воинов в сражениях с крестоносцами. А как же иначе? Миндовг знал, что рыцари с крестами грозные войны и встречался с ними и слышал, что они сделали с некогда сильным племенем пруссов. Его же соперник, полоцкий князь Святослав из смоленского рода Ростиславовичей, погиб, как и большая часть его дружины. И сейчас Полоцк, как перезревший плод – требует, чтобы его срочно сорвали, или сам в руки готов упасть. Полочане представлялись литовскому лидеру смелыми, мудрыми людьми, отличными ремесленниками, но неорганизованными. Они живут так, как будто все вокруг их не касается. Не выступили они и в поддержку наместника Святослава, который хотел сохранить Полоцк для Ростиславовичей, не стали они и радостно встречать Брячислава Витебского, который выбил немногочисленных соратников смоленской династии из древнего города на Западной Двине. И Миндовг знал, что не будут полочане против него вставать, так как посылал в город уже своих людей для переговоров.
А между тем, если Полоцк пойдет под руку Миндовга, он сможет создать государство. Свое государство! Территории в Жмуди, переговоры с новогородокской общественностью да еще Полоцк – это сильная заявка на лидерство в регионе. И после этого он станет полновластным правителем Литвы, не только первым в списке.
– Князь, прибыл человек из Полоцка, – прервал размышления Миндовга его подручный Евнут.
Подобное титулование не было официальным, однако правитель, подражая русичам, требовал титуловать его именно так. И дело было не столько в гордыне, а в хитрости или даже в дальновидной мудрости смышленого литвина. Миндовг претендовал на земли, где правителей именно так именовали. Ну не подчинятся те же полочане или жители Новогородка вождю или конунгу, а вот князю – придется, если еще князь будет великим. Миндовг прокрутил в голове «Великое Княжество Литовское» и улыбнулся, но мечтать не его характер – он всегда действует.
– Что говорит твой человек? – князь подобрался и его взгляд слегка замутнел. Миндовг всегда так делал, когда считал информацию важной. Это позволяло правителю быстро анализировать данные и принимать взвешенные решения.
– Он принес грамоту, в которой знатные горожане просят не разорять город и сохранить все традиции и веру. Тогда они будут не против тебя, князь, и помогут выгнать Брячислава с его семейством, – докладывал слуга.
Никого из литовских вождей Миндовг не посвящал в свои планы, другие правители должны были склониться перед ним и только так.
– Что они просят за то, что сами выгонят изяславовича? – спросил князь. Слова прозвучали, казалось, отстраненно, но Евнут знал своего господина и понимал, что тот уже обдумывает решение.
– Ригу, князь, – коротко, но очень емко сообщил слуга.
– Вот как?! – князь засмеялся и на некоторое время вышел из своего мыслительного транса. Смех продолжался недолго и быстро сменился максимальной концентрацией.
– Они хотят торговать с немцами и тогда будут под твоей рукой и иного князя не пожелают, – Евнут слегка развел руками. Жест означал, что вся информация доведена до правителя и теперь он ожидает решения.
– Договор с Полоцком таков: не рушить старины, не вводить новины. На словах же передашь, что мне нужен богатый торговый город, чтобы было что защищать. Я пойду на Ригу, но, сперва, я должен отплатить Смоленску за оскорбление и поругание уже моего города, – начал выдавать свой уже сформированный план князь. Слуга же вычленил главное – правитель уже считает Полоцк своим, называя город «моего».
– Мудро, князь, отомстить ростиславовичам и заодно обезопасить полоцкий стол от них. Это должно понравиться полочанам. Но как же Брячислав? – начал Евнут задавать вопросы князю.
Это был уже отработанный порядок общения, который ввел сам Миндовг, чтобы решение было действительно выверенным, после его принятия не должно оставаться вопросов.
– Брячислав слаб, а я оставлю племянника в Полоцке. Трех сотен хватит удержать город, – степенно ответил Миндовг на первый вопрос слуги.
– А Ригу взять получится, князь? – прозвучал второй вопрос.
– Так я войду в город как гость со своей сотней, а войско будет неподалеку. Возьмем! А еще земгалов попробую подбить на поход. Это племя ослабло после войны с крестоносцами и им нужно и оружие и серебро. Думаю в Риге на всех добра хватит, – ответил князь и вновь впал в мыслительный транс. Ему самому план показался не без изъянов. Взять Ригу будет крайне сложно, если и невозможно, вот только пообещать это необходимо, чтобы войти в Полоцк.
Сколько после разговора с Евнутом не думал Миндовг, лучше первоначального плана, князь не видел. Взять Ригу штурмом можно было – и ратников у него хватает, вот только в двух войнах – вначале против смолян, а после и Вячко – можно потерять столько ратников, что любой вождь быстро скинет Миндовга. Поэтому, он решил сначала подвинуть Смоленск, а дальше думать и, скорее всего, обращаться к Новогородку и другим вождям за помощью.
Пролог 2
Ярослав Всеволодович только месяц назад прибыл из Переславля-Залеского и сразу же развил бурную деятельность. Уже было проведены десятки встреч. Прежде всего, с посадником, тысяцким, епископом стольного града, уже после прибыли люди из Ростова, Суздаля, Годродца, Москвы, да и из других мест. Купцы требовали своих встреч и заверений от князя, воины ждали перемен и перестановок, но между тем, жаждали войны.
Торговые гости, да и другой люд говорили, что шведы готовятся к войне с Новгородом. Однако, новгородское посольство, которое так же было выслушано, молчало о помощи. Ярослав хотел было предложить свои услуги вольному городу, но этот порыв быстро в себе задавил – не гоже князю набиваться в помощники. Князя раздражала чехарда с князьями в Новгороде. А стоило задуматься о том, почему обычно нервные и импульсивные новгородцы в этот раз не стараются себя обезопасить заранее. А то, что не приглашают князя, пусть и не братьев Ярослава, вообще выходило из сложившейся традиции.
Новгород Ярославу ни капли не было жалко. Государственник по своей сути, он помнил из-за кого вообще начался конфликт, приведший к самой кровопролитной междоусобной войне. Новгород стал катализатором своры всеволодовичей.
Тогда еще молодой Ярослав мог бы и пойти на некоторые уступки новгородцам, но его просто макали в грязь. А убийство одних из верных людей князя Остраты и Лугуты он новгородцам не простит никогда.
Однако, складывается интересная ситуация. Переславль-Залеский – вотчина Ярослава, Суздаль без князя, Ростов опять же лишился князя. Жаль Василько, конечно, но нужно еще разобраться в том, что произошло. В Юрьеве только вот брат младший Святослав, но этот город не имеет определяющего значения, да самый младший – Иван в Стародубе. Выходит, что Ярослав становится полновластным хозяином Владимирского княжества.
Все хорошо, но великому князю, не давало спокойно ощущать себя правителем некоторая заноза, которая обосновалась на границе с марийскими племенами. И что удивительно? Часть родов мари даже платит дань и не великому князю, а вообще не понять кому. Толи посаднику Унжи, толи самому загадочному боярину Корнею Владимировичу.
– Великий князь, монах Даниил, что из затвора також до Корнея ездил, там и почил, не ведомо яко то было. Свеи торг ведут с им, булгары тако ж, а мордва у воинскай школе живет, – продолжал доклад великому князю сотник ближней сотни, по сути рынд-телохранителей Лотарь.
Этот щеголь, у которого было главным начищенный доспех, чем его практичность и функциональность, очень старался выслужиться перед новым великим князем. Лотарь умел всем угождать, особенно женщинам. Он был высок – выше многих ратников в его сотне, широк в плечах, с черными, как смоль, волосами, правильными чертами лица с волевым подбородком. Его внешность резко контрастировала с характером. С одной стороны это был уже опытный воин и отчаянный рубака, но вот угодливость и подхалимство к князьям и знатным боярам сочеталась с пренебрежительностью и откровенным хамством в отношении всех ниже статусом. В сотне его не любили, и только то, что он был постоянно приближен к сильным мира сего, удерживало ратников от бунта. Ну и влияние отца – боярина Радима. Одним словом, спесивый бретер.
Князь выслушал доклад сотника с нескрываемым раздражением. Он научился в постоянных ненавистных его прямому характеру воина интригах, хорошо распознавать людей. Ярослав уже решил избавиться от этого человека. В ряду своих ближников великий князь щеголя не видел.
– Поклич Нечая, – великий князь отмахнулся от продолжения разговора с Лотарем.
– Твоя воля, великий князь владимирский Ярослав Всевоволодович, – щеголь церемонно поклонился и попятился спиной к выходу. Князь опять поморщился.
– Князь, – в палату вошел лет под сорок пять человек.
Он был невысокий, явно не воин, с просматривающимся даже через одежды животом, да и второй подбородок говорил, что покушать мужчина любит, а вот физическими упражнениями себя не обременяет. Нечай, был близок к князю, выполняя зачастую деликатные поручения.
– Нечай, ты ведаешь а боярине Корнее з Унжи? – поинтересовался великий князь. Ярослав был уверен, что слуга должен знать о такой неоднозначной личности, как боярин Корней Владимирович.
– Так, то ведомо, что князь тебе поведать? – ненадолго как-то картинно задумался Нечай. Ему была позволительна некая театральность в общении с великим князем. – То, что у того боярина скарб боле твоего, али то, что уклад ладит, что свеи за зброей волоком ладьи тянут па пять десятков верст. Аще то, что вон Вячко помог Ригу взять, что марийцев посек тьму. Аще ратников у його две тыщи? Что князь поведать?
Ярослав рассмеялся. Князь еще засомневался в своем слуге, а этот изворотливый прохиндей все знает, впрочем, поэтому он и находится возле Ярослава.
– Прознай все про його, також по ледосходу пошли за им, токмо не с ратью прийти, а на поклон должен явиться один, – сказал князь и махнул рукой слуге. Дополнительно пояснять не надо – все сделает как надо и даже больше.
Глава 1. Куда пойти, куда податься
– Что кручинишься? – спросил Ипатий.
Сегодня коллега-попаданец прибыл из очередного своего похода. Непоседливый воин не может больше месяца находиться на одном месте, как и отказывается обзаводиться не то что семьей, а вообще каким-либо имуществом. Для меня это стало очень выгодным и полезным. Во-первых, если раньше, Ипатий и его сорвиголовы все трофеи за бесценок сплавляли скупщику в Рязани, то сейчас он все добро везет в поместье. Сам же, как и его десятники находится на коште воинской школы. Получают жалование, снабжение. Но главное – они обкатывают в полевых условиях новиков. В каждый поход с ним отправляются больше сотни будущих воинов. А искать противников Ипатий умеет. В степи гуляет лихой казак и гоняет, и остатки половцев и чувашей и других «печенегов». Сейчас же вернулся от аланов, где был три месяца и умудрился поучаствовать в междоусобной войне кланов.
Сказать, что мой новый соратник просто «безбашенный», нельзя. Он убежден, с чем нельзя не согласиться, что воин только тот, кто прошел не одну сечу и в бою не подвел. И, обкатав тысячу ратных на его отряде, мы получаем стойких и понимающих свои возможности воинов.
– Слушай, не знаю, что делать дальше! – сказал задумчиво я.
– Это как? Все сделал уже? И монголов разбил? Или на Руси порядок и перспективы? Говаривали уже не раз на все эти темы. Еще работы и работы и на тебе больше груза, чем на мне. Я с Филом – так, вояки. А ты наш тыл! – Ипатий сжал демонстративно кулак.
– Ага, меня уже и воином не считают, – я усмехнулся.
Да, был разговор, причем, аккурат перед последним отбытием Ипатия в поход. Тогда пришлось всем со всеми объясниться окончательно. И Фил, так наедине Ипатий называл Филиппа, – уже свыкся. Ну, за всех я считаю только троих – себя, Ипатия и Филиппа, который многое слышал при ситуации с Даниилом.
Скелеты же в шкафах были у всех, особенно, конечно, у нас с Ипатием. Я признался Филиппу, что прибыл из будущего и, как следствие, знаю многие события и их последствия. Сразу же после меня признался и Ипатий, что так же прибыл из будущего. И если я из XXI, то он аж из XXIII века. Разные у нас и способы попадания. Так, я оказался в 1223 году от рождества Христова в своем теле, только омоложенным неким непостижимым образом. А вот Ипатий, или скорее его сознание, было вселено в чужое тело. И уже гулял по просторам Руси и степи воин много больше десяти лет.
Из разговора Ипатия, которого так звали в том времени, откуда он появился и его человек-донор в этом времени был тезкой, стало очевидным, что это человек на ступеньку выше в эволюционном развитии. Вот только его достижения не связаны со знаниями, там вообще никак для современного мира, ну не квантовый же двигатель изобретать в XIII веке. А как построить простейший механизм, или заниматься сельским хозяйством – Ипатий даже не предполагает. Прежде всего, он умеет убивать себе подобных, как никто из ныне живущих. Обостренная реакция, сила, ловкость, зрение, слух – это то малое, что Евпатия выделяет из массы людей. При этом, он не так уж и выделяется статью и телосложением из множества других воинов.
Оказывается, что в будущем, откуда прибыл попаданец многие люди, такие как он. Благодаря совершенно незначительному изменению ДНК, стали доступны некоторые функции мозга, которые ранее были в «спящем режиме». Вот, например, человек год занимается в спортзале, бассейне, бегает по утрам, тем самым становится спортивным, выносливым, потянутым. Но стоит на следующий год забросить занятия и изменить свой режим, как человек становится обрюзгшим, с жирком и отдышкой. У эволюционирующего человека такого нет – достаточно один раз достигнуть высокого результата и все. Теперь на протяжении всей жизни, до момента старения мозга, ты можешь повторить свой рекорд десятилетней давности. Это в будущем назвали «эволюционным скачком», так как человек как бы набирал в своей жизни статы и не становился слабее до момента отмирания клеток головного мозга.
Ипатий еще пятнадцать лет назад сумел отбить летящую стрелу, теперь он может это делать без видимых усилий. Его владение двумя мечами – это действенная защита от всего дистанционного оружия средневековья. Стрелять из пистолета в попаданца мы еще не додумались.
Я так же, видимо, эволюционировал после перехода – обзавелся феноменальной регенерацией и уже стал замечать, что любые сложные движения однажды удачные, все последующие разы получаются только лучше. А еще я ем пироги, мед литрами потребляю с хлебом, но ни грамма лишнего жира.
Был еще один попаданец – Даниил. У него был другой путь развития – он воздействовал на умы людей. Жил весь в интригах и принципиально хотел прихода восточных завоевателей на Русь. Оба попаданца, в отличие от меня, прибыли из того мира, где русичи смогли отбиться от монголов, объединившись с булгарами, мордвой, венграми и остатками половцев. Вот только Русь превратилась в слабое государство по другим причинам – безвластие и междоусобицы на протяжении всей остальной истории. Да и крестоносцы со шведами ослабили русичей, пройдя огнем и мечом в то время, как Русь победила, но лишилась лучших своих воинов в противостоянии с монголами.
Когда не без моих усилий смогли разбить орденцев и даже захватить Ригу, Даниил только радовался, но как только понял мое стремление разбить монголов – взбеленился. Он готовил сдачу монголам русских земель и уже имел договоренности, что захватчики будут благоволить к православной церкви, которую хотел сделать всемогущей.
У каждая своя правда. Все мы хотели и хотим видеть сильную, богатую и процветающую Русь. Я, как и Ипатий, считаем, что мы способны и без врагов изменить систему управления и объединить разрозненные осколки единого культурного, языкового, экономического пространства. А Даниил был уверен, что только срубив под корень все старое, можно строить новое, правильное с его точки зрения. Ипатий был знаком с Даниилом, так как они попали в этот мир из одного кабинета. И воин бегал от мозголома, да и тот его не сильно то и преследовал. С возможностями Даниила он мог любого сломать – его организация и влияние на князей были колоссальны. Да вот обжегся, как это ни странно, на хроноаборигенах. И Филипп был одним из тех, кто помог раскрутить интригу и обыграть Даниила.
Ну да что о нем – он мертв.
– Знаешь, Ипатий, я думаю, как быть с тем, что важные игроки в противостоянии с монголами этим летом, в августе 1225 года от рождества Христова передерутся, – я начал озвучивать свои опасения. – Джеллал-ад-Дин пойдет войной на Грузию.
– Я слышал про него. Это сын последнего хорезмшаха? – удивленно поддержал разговор Ипатий. – Зачем он нам?
– По источникам у Джеллал-ад-Дина было больше ста тысяч хорошо вооруженных воинов – это сравнимо с монгольским войском Бату-хана. А у грузин больше тридцати тысяч воинов, – сказал я и посмотрел на Ипатия. – Грузин передавят через предательство и из-за зависти командующего войском к удачливости других военачальников.
– Ты же не заболел гуманизмом, Корней Владимирович? Нельзя спасти всех. У нас есть цель, вот ей и будем следовать, – Ипатий задумался и через десять секунд продолжил. – Этот Джеллал-ад-Дин может же стать так же врагом. Он мусульманин, булгары мусульмане. Все может быть, а если объединяться, да по Руси ударят? Повторю – все может быть!
– Битва грузин с мусульманами будет при Гарни, там два брата будут – Шалва и Иване Торели – грузины и, вероятно, хорошие воины, в армии уважаемы. Их предадут, вот было бы неплохо их спасти, а еще хотелось бы подставить этого хорезмшаха. Монголы и так на него зуб точат, а, если он бы «накосячил», ну напал бы на кого важного из степняков, может послов, – я задумался.
– Ты хочешь монголов натравить на хорезмийцев? Может быть ты и прав, но не получится ли тогда, что монголы придут позже? Не забыл, что годы голодные впереди? Ты уже на пределе, чтобы прокормить две тысячи воинов, а их будет больше. Так что или закрывай школу, или войнушку устраивай с непонятными раскладами. Мы можем перегреться, если монголы придут на десять, пятнадцать лет позже, – Ипатий наставительно поднял палец.
– Да понимаю я это все, – входная дверь в палату начала открываться и я резко перешел на другой говор. – Токмо треба взять можливое от той свары.
В палату не вошла, а вплыла Божана. Степенная красивая женщина в новомодном слегка приталенном расшитым золотой нитью сарафане с богатым кокошником на голове была великолепна. Не перестаю удивляться себе – я просто не умею отводить глаза от своей любимой, пока кто-нибудь не одернет. Вот и сейчас я могу выглядеть как блаженный. Глупая улыбка и полное отрешение от всего, кроме предмета обожания.
– Непотребство то, Корней Владимирович, тако ж и взором своим опалишь хозяйку. Уймись, сейчас пойду и гляди, пока очи свои не спалишь, – веселился гость, разглядывая картину «влюбленный идиотизм», ну как это мое состояние называл закоренелый холостяк Ипатий.
– Что такое ты молвишь, Ипатий Кожедубович? – смущенно произнесла Божана.
– Скоморох, – опомнился я.
Ипатий стал быстро собираться. Я не стал проявлять излишний церемониал прощания и проводов гостя. Мне было легко с ним говорить и общаться, как, думаю и Ипатию. Церемонии, обряды, ворох условностей были необходимы для этого времени и как хорошо, что были люди, с которыми можно было обходиться без этого. У меня было таких четыре человека – моя любимая жена, Ипатий, Ермолай и Филипп.
Последнему, как уже говорил, мы все же открылись о своем попаданчестве. Тогда был момент истины и Ипатий был готов убить Филиппа, я же, по крайней мере, не препятствовал, несмотря на то, что остаток жизни корил бы себя. Но Филипп, как показалось, выдохнул, произнеся что-то вроде «ну хоть что-то понятно, а то никак не могли понять, кто ты да Даниил – думали толи бесы, толи ангелы». На мой взгляд странно уложилась ситуация в голове одного из моих соглядатаев, по совместительству другу.
А вообще моя самооценка сильно просела после того, как я узнал, что двое приближенных ко мне людей были не моими, а Даниила, и могли не только докладывать своему нанимателю, но и убить меня или кого из близких. И не смог я выявить, что Филипп представитель некой, так сказать секретной службы. Вот только мозг и руки – Войсил и Глеб – этой организации погибли, не без помощи монаха Даниила. По поводу просто спросить у друга кто же он, случилась психологическая проблема. Я так опасался потерять этого близкого человека, что больше не лез в его дела. Пока я видел только полезное для меня – ну и ладно.
– Любы, мой, что делать сегодня станешь? – спросила жена.
– Тебя целовать в уста сладкие, – сказал я шутливым тоном и притянул, уже распустившую черные густые волосы Божану, к себе.
– То так, токмо у ночи и так мало спали! – кокетливо сказала Божана. – У вечере в баню пойдем. А я сегодня у абедне в прядильный цех пойду, аще до Жданы и до Юрия.
– Невмесно! – строго сказал я. – Отрок от бабьего подола у воинскую школу пошел, а ты все пироги йому носишь. Невмесно!
Божана остро и пронзительно сверкнула глазами. Покорности, как и не было. Я знал эту реакцию жены. Она очень болезненно отнеслась к тому, что Юрий все-таки пошел в воинскую школу и был там самым младшим. Я попросил о некотором снисхождении только из-за возраста, но все же просьба мало возымела действия. Очень сложно быть в коллективе таких вот новиков и при этом иметь меньшие нагрузки, чем другие. Вот только и Юрий парень с характером. Через боль, ночные драки, недосыпания идет к тому, чтобы стать вровень с ребятами старше его на два-три года.
Божана резко отвернулась от меня и сделала вид, что чем то очень занята. Значит, с женой мы поссорились. Да! Бывает и так! Не думаю, что где-то есть пары, которые никогда не ссорятся. Да и многое теряют, если всегда в согласии – мириться порой бывает очень сладко.
Божана вышла, а я стал думать, что мне сегодня делать и куда пойти. Начало посевной уже оговорили, Макарий знает свое дело, Ждана так же вполне справляется. Сложно, конечно, без Мышаны. После смерти Андрея и осознания, что он был шпионом и отлично играл свою роль, но не был искренен, женщина собралась в монастырь. Сейчас бывшая управляющая вместе с женой покойного Войсила Агафьей Никитичной проходят послушание в каком-то женском монастыре, даже и не уточнил где. Очень надеюсь, что обе женщины придут в строящийся женский монастырь под Унжей, и с ними можно будет и сотрудничать. Такой опыт и способности, как у Мышаны не могут пропасть после пострига. Вот только ситуация с ее детьми… Но здесь Божана обещалась все устроить. Ох, придется подарок придумать жене, а то и еще вздумает долго дуться на меня, а я долго не могу.
Поразмыслив, решил составить следующий маршрут: вначале к Дарену-кузнецу, потом к Крече – посмотреть, как там производство свечей, только к нему через свиноферму – они жира обещали натопить. Дальше к Ждане, пусть и ушлая молодая управляющая, но присмотр за ней пару-тройку лет не помешает. После Жданы, на производство бумаги и посмотреть, как продвигается «создание» печатного станка. Ну, а закончу на сегодня инспекцию в порту. Вчера прибыли шведы на торг, но без меня главный товар для скандинавов не торгуют. Хотят они оружия, а я думаю, нужно ли его продавать.
