Текст книги "Метаморфоза(СИ)"

Автор книги: Денис Николаевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

К сожалению, многие из наших граждан используют вновь полученные способности во вред Родине и государству. В личных целях.

Мы делаем все возможное для того, чтобы пресечь рост преступности в Стране. Но сил не хватает. Полиция, доблестно сражаясь с внутренним врагом, сама подверглась его нападению. В рядах МВД и Армии падает дисциплина, повышается недоверие руководству. Прокуратура, суды, перешли на круглосуточный режим работы.

Федеральная служба исполнения наказаний работает в авральном режиме. Ей в помощь приданы подразделения внутренних войск и армии. Все места лишения свободы переполнены, а их сотрудники ежедневно героически сдерживают бунты заключенных.

Имея все основания, я считаю, что на данный момент бандиты – наш внутренний враг. Этот враг оккупировал большую часть нашей Великой Родины и грозит самим основам ее существования.

Основываясь на Федеральном конституционном законе от 30 января 2002 г. ? 1 'О военном положении', я принимаю ответственное решение.

С двенадцати часов ночи ровно на всей территории страны вводится особый правовой режим – военное положение.

Вводится совокупность чрезвычайных мер по обеспечению государственной безопасности и общественного порядка в стране. Устанавливается повышенная ответственность за неподчинение приказам и распоряжениям военных и полицейских властей государства. Ответственность по законам военного времени.

Кроме того, с двенадцати часов ночи ровно на всей территории страны вводится Комендантский час. Гражданам, не имеющим соответствующего разрешения, запрещается находиться на улице с двадцати одного часа ровно до шести часов ровно.

В этот тяжелый момент нам, как никогда, следует сплотить ряды.

Призываю вас вместе отстаивать безопасность и независимость нашей Родины!

Видео закончилось. Сергей посмотрел на не тронутый стакан молока.

– О-ху-еть.

Виктор только усмехнулся, потягивая кофе.

– Ну что, похоже пиздец подкрался?

– Похоже. Но мы еще поборемся. – Взгляд Сергея блуждал в неведомых далях.

– За что Серега? Надо быстро хватать, что плохо лежит и дергать. У Миши же есть поселок. Там надо осесть.

– Нет, Витек. В тебе сейчас говорят эмоции. А ты подумай, к совести своей прислушайся. Я тебя хорошо знаю, поэтому лечить не буду. Ты сам все прекрасно понимаешь.

– Да что мы сделаем?! Ты что, терминатором себя возомнил? От нас ничего не зависит.

– Ты не прав, – Сергей покачал головой, хотя особой уверенности в его словах не было.– От нас мало что зависит. От меня – мало. От тебя – мало. Но от нас двоих уже чуток побольше. А сколько еще таких людей по стране? Бросить их? Псом трясущимся жить в безопасных лесах и знать, что где-то дети дохнут? Ты меня Родину предать не подстрекай. Хуйню несешь.

– Ну хорошо. Что, по-твоему, мы можем сделать?

Сергей вздохнул свободнее. По тому, насколько быстро Виктор оставил глупые мысли, он понял, что в друге не ошибался. Просто тот мыслил широко разрекламированными штампами. В свое время каждый из них прочитал не одну книгу, где главные герои спасали свои шкуры и занимались мародерством. Нет, без мародерства никуда. Но мотивы, мотивы, господа...

– Это другой разговор. Я обращения не слышал, потому что был в дороге в это время. Ехал из ментуры. – Он рассказал о предложении, которое сделал ему Борисыч.

– Нам надо тренироваться. Особенно сильно, раз ты тоже наконец записался в ТСы. А на будущее планы будем строить после того, как я с полковником поговорю. Да и с Мишей надо встретиться теперь пораньше. Нет смысла ждать выходных.

– Получается, планы по обогащению мы похерили. – Сожаления в словах Виктора не было, только констатация факта.

– Само собой. Положение изменилось.

– Ну значит откладываем стратегическое планирование до разговора с полковником. А сейчас, я думаю, пора потренироваться.

Но разговора с полковником не состоялось ни завтра, ни на следующий день.

Саша стабильно оправдывал звание сообразительного мальчика.

На следующий день, после удачного дела он проснулся рано. Напившись из самого натурального колодца и вылив на себя пару ведер колодезной воды, он задумался о дальнейшей судьбе. Совершенно очевидным стало то, что менты злобствуют так, как на его памяти еще не было. Кроме того, Саша знал и о плачевном экономическом положении, которое испытывала Раша. Мама, с которой он делил однокомнатную квартиру, рассказывала ему последние новости каждый день, когда он оказывался дома. Не забывая добавлять к ним свои комментарии, чаще всего касавшиеся его непутевой судьбы.

Звериным чутьем Саша ощущал – надо залечь на дно и притвориться песком. Назревало нечто, чего он не мог осмыслить. Но уходить сейчас, когда он ощущал себя королем не хотелось. А тем более, не хотелось уходить с минимумом. В том, что 'заработанных' денег группе хватит не более чем на два месяца роскошной жизни, он не сомневался.

Его мысли постоянно возвращались к варианту с машиной инкассаторов. Этот вариант он обдумывал, как альтернативу обменнику, но в последний момент выбрал обменник. В связи с последними событиями инкассаторы стали ездить не по трое, а по четверо. И вооружены они были автоматическим оружием.

Тем не менее, Саша решился. Его план был почти готов, оставалось только доработать некоторые детали и разжиться подходящими стволами.

Сев на колеса, Саша быстро смотался в ближайший ларек и затарился двумя ящиками пива.

К тому моменту, когда начала подниматься опухшая братва, он уже потягивал холодное пивко в тени грушевого сада. Естественно, что через десять минут все собрались возле него. Настроение до сих пор было боевое, не смотря на дикое похмелье.

Выждав, пока начнет действовать пиво, Саша начал разговор.

– Братва. Мы с вами не долго, но за это время я ни разу не подвел вас под ментов. Мы заработали хорошее лаве, впереди у нас большое будущее. Но есть у меня подозрение, что пару месяцев надо отлежаться.

Саша обвел всех внимательным взглядом.

Еще десять минут он рассказывал им про свои связи с зоновскими корешками, про чуйку, которая не подводила его ни разу. Даже про маму, с ее телевизорными новостями. В конце концов, его спросили:

– Что ты предлагаешь?

– Денег мы подняли не плохо. Это так. Но для полноценной жизни в сранной дыре маловато. Я предлагаю брать инкассаторов.

Братва уже допивала последние бутылки, а один из них быстро гнал колеса за очередной порцией. Разработанный Сашей план они одобрили. Кто-то сидел на чурбаке, кто-то завалился прямо на свежую травку. Они обсуждали, где и какие стволы можно достать.

Мутить движку было решено у Сбербанка. На дело шли все. Из стволов брали верные пистолеты и обрезы. С чужими жизнями они не церемонились.

На следующий день, в точно рассчитанное время, каждый из них занял свое место. Сам Саша с товарищем, гладко выбритые и одетые в новые брюки и белые сорочки, стояли в общей очереди, в самом здании.

Народу было много. По тем разговорам, которые услышал Саша, было ясно, что люди спешат снять свои сбережения и превратить их в тушенку. Нет, были и другие варианты, но общее настроение было именно таким. Саша многозначительно посмотрел на своего подельника. Тот нервно тискал барсетку и часто утирал потный лоб грязной пятерней.

Инкассация началась в ожидаемый временной период. Плюс один час. Вот только братва была неприятно удивлена – сопровождала ее мусорская машина с двумя автоматчиками.

Хлыщ не растерялся. Он видел потерянное выражение на лицах своих корешей и понимал, что доработанный напильником план рушится на глазах. Быстро прикинув, что Саша ждет своего часа в банке и никак не может знать об изменении ситуации он решил действовать. Выскочив из машины со взведенным обрезом, быстро пробежал пятнадцать шагов, отделявших его от ментов. Сунув ствол в открытое окно водительского сидения, нажал на оба курка обрезанной двустволки. Грянул дуплет. Ближайший мусор 'потерял' свое лицо полностью. Тот, что сидел на пассажирском месте с диким воем корчился на сиденье.

Хлыщ потянулся за автоматом через окно, пачкаясь в бело-красных ошметках и не открывая двери. Тот никак не хотел покидать хозяина, зацепившись ремнем за мертвую руку.

Из машины инкассаторов быстро выбежали двое. Хлыщ не видел водителя, он смотрел в ставшую огромной даже на расстоянии в несколько метров дыру ствола. Больше Хлыщ не видел ничего.

Опомнившиеся кореша покинули заготовленные позиции и стали палить в машину инкассаторов издалека из обрезов. Естественно, нанести большого урона с далекого расстояния они не могли, но им было не до урона. Побросав ненужные больше обрезы, нервно выхватив пистолеты, каждый из них стал аккуратно приближаться к машине.

Внезапно вывалившийся из-за колеса инкассатор всадил очередь в живот бандита. Но тут же сам распластался по земле, выронив автомат.

Водителя они добили без потерь.

Саша ждал. Он не нервничал. В рассчитанном им плане, он занял самое безопасное место.

Услышав звуки выстрелов, пара вошедших в здание инкассаторов быстро повернулась спиной к очереди, спеша покинуть здание. Вскидывая оружие и досылая патрон, они не ожидали опасности в тылу. Первый выстрел угодил в бронежилет, но за счет кинетической энергии просто вышиб дух из тела. Его напарник должен был заняться другим, но выпущенная им пуля ушла в молоко. Вторым выстрелом Саша попал в голову поворачивающемуся инкассатору. Быстро оглядев подельника, вцепившегося в его руку деда, орущую и ахающую толпу, он подбежал к лежащей на полу своей цели. Ушибленный боец при падении толкнул дверь и теперь его голова мешала ей закрыться.

Грянул выстрел.

Бегом вернувшись к очереди, он увидел, как корешок от души охаживает деда. Дед уже не подавал признаков жизни, изо рта текла тонкая струйка крови.

Саша быстро оглядел толпу. Пара старух билось в истерике, остальные молча смотрели на них. Ни одного оператора не было видно за прозрачными стеклами. В этот момент Саша встретился с ненавидящими глазами престарелой женщины. Секунды хватило, чтобы он проник в ее мысли. И прочел в них бескрайнее презрение. Но кроме него он узнал, что муж женщины занимается тем, что ловит таких как он...

Быстро покинув голову дерзкой женщины, Саша привычно 'вернулся' в свое тело ощутив способность двигаться. Поднял пистолет.

Раздался выстрел.

На все ушло не больше трех секунд. Они быстро покинули здание.

В этот раз они потеряли двоих. Но глядя на валяющиеся на заднем сидении полные мешки, изъятые из машины инкассаторов, Саша предвкушал сладкую и спокойную жизнь в глухой деревушке. Примерно в это время Президент объявлял о чрезвычайном положении, так что Саша, как всегда, оказался прав.

Еще через полчаса, старший участковый майор аккуратно ходил по месту преступления и собирал документы убитых. Закончив свое дело, он подошел к машине. Присел на край водительского сидения и вытянул уставшие ноги далеко по асфальту. Бросив документы на пассажирское сидение, достал сигарету и закурил.

Налетевший ветерок играл страницами раскрытого паспорта.

На первой странице было напечатано: 'Полёткина Ирина Геннадьевна...'

Уже десятую минуту они лежали на обочине дороги, прикрываясь густыми кустами и высокой травой от возможных наблюдателей.

Сергей бросил взгляд на часы – пятнадцать минут.

Было три варианта. Наблюдателя в этом, самом крайнем здании поселка, не было. В таком случае, он просто обязан был оказаться в следующем, поскольку из него открывался прекрасный вид на весь небольшой поселок. И возможность ведения прицельного огня.

Вариант номер два. Наблюдатель в здании был. Но он ни коим образом не выдавал себя. Сам Сергей тоже не стал бы выглядывать из окон (что первого, что второго этажа), чтобы обозреть прилегающую территорию. Даже одна высунувшаяся голова будет заметна издали. Замаскированного противника, таким образом, наблюдатель не заметит. Тем более учитывая, что он будет нервничать, опасаясь подставиться под выстрел, и долго осматриваться не сможет. Задача наблюдателя, контролировать серверную сторону и единственный подход. Асфальтированная дорожка проходила вдоль здания так, что любой двигающийся по ней вынужден был по очереди миновать все окна, давно потерявшие стекла. Сергей устроил бы наблюдательный пункт в любой из комнат и наблюдал за подходом в окно с самого далекого угла комнаты. При такой позиции, он обязательно заметит врага и даже сможет снять одного-двух прицельным выстрелом без риска для себя.

Вариант номер три. Наблюдатель в доме был, но выполнял свои обязанности халатно. Или не имел представления о плане поселка и не был ознакомлен с задачей. В таком случае, он мог быть где угодно. Например с другой стороны здания. А значит, в любой момент, мог решить заглянуть и на эту сторону.

Сергей аккуратно подвинулся и прошептал на ухо Виктору:

– Полезу на второй этаж. Вон по тому деревцу, – он имел в виду молодое, но крепкое деревце, которое росло на расстоянии полуметра от стены. – Заберусь на второй этаж. Ты прикрываешь. Потом меняемся.

Виктор кивнул.

Одна из двух кочек плавно сдвинулась вперед. Жаркую лесную тишину не нарушил ни один посторонний звук. Пели птицы, вокруг стоял громкий стрекот кузнечиков.

Сергею надо было аккуратно проползти не больше пяти метров. Через пару минут он находился на одной линии со стеной, в почти мертвом секторе для стрельбы из окон. Чтобы попасть в него, надо было на половину высунуться из оконного проема. Быстро поднявшись, он прислонился к кирпичному углу и оглянулся на Виктора. Даже зная, где тот находится, Сергей не смог его обнаружить.

Тихо закинув автомат за спину и закрепив ремень, он двинулся к дереву растущему напротив двух окон – первого и второго этажей. Подкравшись к оконному проему, он приготовил пистолет.

Сергей был уверен, что его никто не слышал. Даже если наблюдатель сидел в этой комнате. То, что он собирался сделать, было многократно проверенно на практике и осечек не давало ни разу. Но страх этого не понимал. У него мелко дрожали руки.

Подняв зажатый в двух руках пистолет на уровень глаз, он плавно и быстро вынырнул всей 'конструкцией' на внутренний край оконного проема, осматривая через прицел небольшую комнату. Сам он, при этом, показывался в нижнем левом углу проема, подставляя под прицел возможного противника только голову с ладонями, сжимавшими пистолет.

Пусто.

Сергей расслабленно выдохнул. Даже если в комнате находился бы наблюдатель, он держал под прицелом дорогу, которая была на пять метров дальше окна. Соответственно глаза наблюдателя были сфокусированы на дороге, вместе с прицельными приспособлениями ствола. При таких исходных, Сергей успевал выстрелить первым, заранее готовый и примерно знающий, где будет находиться противник.

Он взял под прицел всю линию окон и коротко махнул рукой. Через несколько минут послышался слабый шорох – Виктор стоял в метре от него и был готов. В следующие пять минут, они проверили оставшиеся окна. К последнему из них вероятность столкновения с наблюдателем возросла многократно, и Сергей вымок почти насквозь. Но все обошлось.

На первом этаже было пусто. Тем не менее, оставлять не до конца проверенное здание в тылу было грубой ошибкой. А кроме того, со второго этажа открывался прекрасный вид на весь поселок, что давало некоторые возможности.

Вернувшись к дереву и убрав пистолет в кобуру, Сергей достал из кармана небольшое зеркальце и зажал его губами. Виктор взял под прицел окно второго этажа.

Добравшись доверху, Сергей вытянул руку и осмотрел в зеркальце комнату наверху. Пусто.

Еще через десяток минут, здание было проверенно полностью, а друзья расположились у окна внутренней по отношению к поселку стены. Следующие десять минут они решили наблюдать. Виктор достал миниатюрный бинокль с линзами противобликующего покрытия. В свое время, за него пришлось выложить приличные деньги, но он того стоил и был не заменим в подобных ситуациях...

В тот день, когда у Виктора открылись т-способности, они занимались до поздней ночи. Сергей обеспечил Виктору доступ ко всем имеющимся у него навыкам. При таком раскладе скорость обучения Виктора зависела только от его способности к восприятию ЛЭВов. Но именно она, к общему сожалению, была пока не высокой. Тем не менее, по сравнению с Сергеем, Виктор учился быстрее, двигаясь 'проторенной тропой'.

Заснули они только в четвертом часу, а в пять были разбужены непонятными звуками. Быстро проснувшись и подойдя к окну, Сергей увидел проходящую по пустой улице колонную бронетехники.

В основном это были бронетранспортеры с облепленным солдатами верхом. Но видели друзья и несколько танков.

По приглушенным матам, раздававшимся с балконов и соседних окон, было ясно, что колонна разбудила почти весь район.

Утром, не выспавшийся, Сергей прибыл в УВД. Но неизменный майор – секретарь Борисыча – сообщил, что полковника не будет на месте два дня. Сергею был оставлен приказ явиться на работу к девяти часам утра послезавтра. Никаких пояснений майор не давал.

Сергей оставил ему ксерокопию паспорта и трудовую книжку.

Этим же днем он созвонился с Мишей и предложил перенести встречу на ближайшие дни. Дожидаться выходных в создавшемся положении не казалось разумным. Миша и сам уже обзванивал всю группу с подобным предложением, поэтому им оставалось обговорить только дату.

Оказалось, что многие их друзья уже не работают и сидят дома, охраняя семью и пакуя чемоданы. Ничего не мешало встретиться. В итоге встреча была назначена на следующий день, на 10 часов утра в тренировочном пионерском лагере.

Друзья подъехали на место за пятнадцать минут до срока и с удивлением обнаружили, что не опоздал никто. Помимо старых и знакомых, было довольно много новых лиц. Всего собралось двадцать шесть человек. Такого столпотворения в лагере Сергей не видел никогда. Несколько минут ушло на искренние обнимания и похлопывания по плечам. После чего, на правах долгожителя, идейного вождя и просто весьма пожившего человека, Миша взял слово.

– Ну что, вот и пришла жопа.

С десяток секунд все ждали продолжения, но Миша молчал.

– А что, вы ждали, что я речь буду толкать...? – Со всех сторон раздался хохот. Накопившееся напряжение требовало выхода.

– Если серьезно, то жопа все равно пришла. Сейчас надо решить, что мы все будем делать. Я так понимаю, большинство склоняется к тому, что из города надо съябывать? – Миша всегда говорил 'съябывать', что являлось одной из присущих ему черточек.

– А какие у нас есть варианты? – Подал голос один из ветеранов – Игорек. – Сидеть тут, смотреть, как кончается хавчик и ждать джигитов?

В группе собрались весьма осведомленные о городской жизни люди. Почти каждый из них в нормальное время занимал средний пост в государственных или коммерческих структурах и имел много знакомых по всей стране.

По итогам общего обсуждения складывалась унылая картина.

Иностранные инвестиции срочно выводились из России. Почти весь поток импортных товаров прекратился. И черт с ними, с прокладками и хеденшолдарсами. Но в доках, на аэропортах, на железнодорожных станциях и шоссе встала крайняя партия продуктов. По последним официальным данным, доля всего импортного продовольствия на российском рынке составляла почти 34 процента. При этом, большая его часть поставлялась в крупные города, в том числе в Москву. Российская деревня, в основном, обеспечивала себя сама. Но и отечественные поставщики значительно сократили поставки продовольствия в нуждающиеся регионы. С одной стороны, за счет полного исчезновения иностранной конкуренции с местных рынков, для них высвободилась ниша более удобная и прибыльная. С другой стороны мелкие и средние предприятия просто не могли позволить себе необходимую охрану автокараванов. Крупных производителей взяло под опеку государство, предоставляя армейское сопровождение грузам и рассчитывая на сотрудничество с остальными. Законодательно оно обязало крупных дельцов принимать продукцию у местных производителей по стоимости лишь не на много превосходящей стоимость собственной продукции. Но мелкие производители не спешили сдавать сократившиеся объемы продовольствия и в этих условиях. Справедливо рассчитывая, что на местном рынке оно будет не менее востребовано. Кроме того, пошатнувшееся государство не внушало доверия никому и люди запасались продукцией, рассчитывая только на себя. Впереди маячила тень суровой русской зимы, а не радовавшее дождями лето не обещало особо урожайной осени.

На данный момент была закрыта большая часть различных 'производств', офисов, банков и прочих предприятий по распиливанию ворованных денег. Резко упал спрос на аудио, видео, цифровую электронику и возрос на продукты. Это повлекло за собой закрытие почти всех магазинов, связанных с торговлей перечисленной продукцией и рост цен на продовольствие. Пока продукты в магазинах были, но полки уже не 'ломились', а цены кусались, что повлекло за собой рост инфляции. Не смотря на попытки государства установить принудительное их регулирование.

Высвободилось большое количество рабочих мест, оставив без средств к существованию эффективных менеджеров, банкиров, офисных работников и продавцов-консультантов. Всех тех, кто имел жилье в Москве и желал посещать курорты Египта и Турции, не перенапрягаясь на работе.

С другой стороны, оформилась четкая тенденция на отказ в предоставлении рабочих мест мужчинам до 35 лет в связи с опасением принять в коллектив т-способного. Школы, поликлиники, заводы охотнее принимали на работу людей старше указанного возраста, которые имели необходимое образование и опыт работы.

К концу первого кризисного месяца из всех крупных городов уехали на малую родину 'отечественные гостарбайтеры'. В то время, как некоторая часть иностранцев осталась в России зарабатывая на жизнь кражами и разбоями. От этого процесса пострадали и органы МВД Москвы, где служило (по официальным данным) около тридцати процентов иногородних. Совершенно точно был известен процент иногородних в ОМОНе – 80 процентов. Почти все они, покинули город.

Все изоляторы временного содержания и тюрьмы освободились – заключенных вывозили в неизвестном направлении. По ходившим слухам – на расстрел по закону военного времени. Это можно было понять. Учреждения федеральной системы исполнения наказаний физически не могли принимать заключенных больше определенного количества. Но сами заключенные плевать хотели на это обстоятельство и их количество стабильно росло. В тоже время, в колониях и тюрьмах регулярно вспыхивали бунты. Заключенные (среди которых было очень много ТС) ежедневно сводили счеты друг с другом, делили власть, а кроме того, требовали ежедневной кормежки и отвлекали на свое содержание значительные силы...

На государственных предприятиях и организациях (пока только крупных городов) вводилась карточная система распределения продуктов.

Освободились московские дороги, но цены на бензин повысились значительно.

Теперь на улицах города чаще встречались обросшие мусором и смердящие свалки вокруг бытовых мусорок, чем аккуратные, вылизанные баки. На перекрестках и ключевых площадях постоянно дежурили солдаты армейского усиления полиции с приданной бронетехникой. В некоторых особо важных местах можно было встретить танки.

Все области, так или иначе имеющие отношение к Кавказу, были практически потеряны с государственной точки зрения. Чечня, Ингушетия, Дагестан, Краснодарский, Ставропольский край, почти вся Ростовская область, Адыгея... На всей этой территории, по сути, проходила антитеррористическая операция. Сокращение финансового потока, до этого исправно поступавшего из федерального бюджета, появление т-способных на фоне 'горячего' горского менталитета, сокращение продовольственных поставок из центра... Эти факторы постоянно 'подогревали' ситуацию, и совершенно нельзя было говорить о каких-то успехах войсковой операции.

Армия столкнулась с массой проблем. Дисциплина в рядах офицеров расшатывалась в связи с тем, что значительная их часть пребывала в возрасте до 35 лет и являлась т-способной. Тяжело подчинятся приказу руководства, зная, что оно продавало оружие на сторону... Кроме того, начавшаяся мобилизация буксовала – призывники отчаянно уклонялись от призыва. Люди не хотели отдавать детей в мясорубку кавказских регионов. Тем более, что был возвращен двухгодичный срок службы. Уровень знаний и умений комбатантов предкризисного призыва, успевших отслужить положенный законом год, стремился к нулю. Что являлось причиной высокой смертности в их рядах.

Это далеко не 41 год, когда поток добровольцев на фронт не иссякал. Сегодня все стремились разбежаться и попрятаться по норам.

Ситуацию стабилизировать не удавалось. Ставропольские казаки попытались наладить порядок своими силами, но сладить с потоком оружия и бандитов из соседних областей так и не смогли. Беженцы, в основном русские, нескончаемой вереницей шли в соседние регионы и ложились дополнительной нагрузкой на их экономику.

Сам Сергей уже давно не включал телевизор, но по словам друзей выходило, что на телевидении остался только один канал – ОРТ. Но и по этому каналу нельзя было узнать ничего, о ситуации в перечисленных регионах. Вся имеющаяся информация собиралась в интернете и уточнялась у немногих знакомых, проживающих в бедственных землях, с которыми удалось связаться. Со дня на день ожидалось повсеместное отключение жилого сектора и от интернета.

Сходная ситуация, по отрывочным сведениям, сложилась и в остальном мире, что не повышало шансов самой России.

Государство, в котором основные жизнеобеспечивающие процессы были 'заточены' на 'частный капитал', 'эффективных управленцев' и 'воздушные деньги' дало серьезную трещину в своем фундаменте. Живущие по принципу курятника люди – клюй ближнего, сри на нижнего и смотри в жопу вышнему – не способны были стать его опорой в своей массе.

– Я считаю, что у нас нет других вариантов, – произнес Миша, поднимая руку после того, как шум и гвалт поутих. – Даже сейчас я не вижу никаких дееспособных действий власти. Хотя до сих пор надеюсь, что они будут... Если бы они были, я бы присоединился к власти. Но думаю, что нас кинут. Еще месяц, от силы, и государство вообще исчезнет.

– Ну че там говорить! У нас же все готово уже! – Снова эмоционально прокричал Игорек.

Он имел в виду базу – Мишину мечту. Базу Миша поднимал уже без Сереги.

Он очень долго, с немногими эпизодическими единомышленниками, искал брошенную деревню на просторах центрально России. При этом к деревне предъявлялось достаточно много запросов. Она должна была находится в плодородном районе, вдалеке от всех крупных и даже средних населенных пунктов. По близости не должно было быть ни заводов, ни месторождений ископаемых, ни зон, ни военных объектов и тому подобных 'отягощающих' факторов. Кроме того, состояние домов в деревне должно было быть удовлетворительным. Все эти факторы Сергей и вспомнить не мог.

В результате почти двухгодового поиска Миша ее нашел. Во всей деревне было всего два жилых дома, да иногда приезжали на лето еще две-три семьи. Три дома Миша выкупил в местном муниципалитете за бесценок. Заселил в один из них своего старого знакомого, который проживал до этого в Ставропольском крае. Потеряв семью, работу и смысл жизни, он спивался. Миша нашел его, выдернул из того, в чем тот находился и поселил 'на хозяйство' в деревне. Пить мужик, что странно, бросил. Исправно ухаживал за скотиной, получал деньги от Миши на продукты и даже познакомился с женщиной в местном областном центре.

Постепенно к Мишиному начинанию присоединялись другие люди. Многие из них, внеся мелкий вклад, остывали очень скоро. Но некоторые продолжали изредка навещать базу.

Насколько знал Сергей, сейчас на базе имелся приличный запас продуктов, патронов и живой скотины. В озере, которое располагалось в трехстах метрах, расплодилась рыба. Миша специально для этого регулярно покупал машинами отруби. В целом, деревня была готова принять до 60 человек. Со своими припасами и инструментами, естественно.

От размышлений о собрании группы его оторвал тихий и удовлетворенный шепот Виктора:

– Там он!

Сам Сергей осматривая свой сектор, движения не заметил.

– На втором этаже, в дальнем углу крайней комнаты, – скорректировал Виктор, кивнув головой, от чего его немного крючковатый нос покачнулся.

Сергей переместил бинокль. Указанный другом угол практически не просматривался с улицы. В темноте (большинство окон было заколочено фанерой), за наваленными дверями и разбросанными ящиками сложно было разобрать хоть что-то.

– Точно? – С сомнением переспросил он.

– Да. Не усидел бедолага. Приподнялся. Может ноги затекли, а может посмотреть хотел в другое окно. Движение я видел – уверен.

Сергей думал. С земли увидеть наблюдателя было практически невозможно, тогда как сам он великолепно осматривал освещенную солнцем дорожку. Правда, ближайшие к его зданию 15-20 метров являлись для него 'мертвым сектором'. Не мог они видеть, что там происходило, со второго этажа. В целом позиция выбрана грамотно и доставляла массу неудобств.

Сергей с Виктором, получалось, находились почти напротив него, на одном уровне. Виктора он заметить не мог, потому что тот осматривал свой сектор в узкую щель между фанерными щитами, которыми был заколочен оконный проем. Сергей тоже был скрыт от него кирпичной стеной. На прямую до наблюдателя было не более 40 метров – дистанция уверенного поражения. Вот только попасть в такую темноту затруднительно.

– Снять сможешь?

– Если еще раз увижу, то скорее всего.

– Тогда так и делаем.

Виктор очень медленно сдвинулся правее, туда, где щель позволяла прицелиться, но не была очень широкой. Опасность быть замеченным на темном фоне – минимальная. Подняв автомат, он прицелился и замер.

Сергей смотрел в бинокль:

– Корректируй.

– Видишь, там если присмотреться какой-то светлый шкаф есть?

– Да, – через какое-то время подтвердил Сергей.

– Слева от него, примерно на 22 часа.

– Понял.

Они замерли. На самом деле, Виктор не сможет долго удерживать в прицеле замеченное место. Минут через пять ему надо будет отдохнуть. Конечно, Сергей мог бы его заменить, но это 'ни есть гуд'. Только Виктор видел движение, а Сергей с большей вероятностью промахнется.

Но им повезло. Не прошло и пяти минут, как наблюдатель еще раз пошевелился.

– Есть движение. Там же!

Раздался треск выстрелов. Виктор выпустил короткую очередь из двух-трех патронов.

Сергей тут же поджег и бросил на улицу крупную петарду. Таким образом, в соответствующих случаях, они обозначали выстрелы.

В следующий момент он посмотрел в сторону наблюдателя и с радостью увидел 'трупа', поднявшего обеими руками автомат. Он подошел к окну, повернулся вокруг свой оси, демонстрируя себя противнику, и уселся на стуле. Теперь, по правилам, он остается на этом месте до конца боя. Разговаривать ни с кем не может, но обязан предоставить свое оружие любому желающему.