Текст книги "Метаморфоза(СИ)"

Автор книги: Денис Николаевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Но он не выкручивал руля.

Когда второй срок Президента подходил к середине, Валерий Николаевич перестал уважать бывшего друга. Он понимал всю логику его действий. Он не мог совершенно ничего противопоставить ей и, как и бывший друг, не видел выхода. Но уважение пропало. Сколько постыдных, бесчестных политически необходимых поступков приходилось совершать Президенту, Стране и ему самому по приказу – не вспомнить.

К 2013 году Президент ненавидел свой народ за слабость и глупость, поставившие его в тупик. А Валерий Николаевич презирал бывшего друга за суровую реальность и трусость, пусть и основанную на строгом расчете. Он понимал, что окажись в высочайшем кресле и поступил бы также, но это понимание ничего не меняло.

Меняла катастрофа. Катастрофа стирала все. Покрывала белым саваном.

Президент пошел на жуткий шаг – бросил на смерть огромное количество людей. Но он же давал второй шанс Родине.

Такова была его судьба. Сделать грязное, но необходимое дело и уйти в небытие. Оставшись в народной памяти Величайшим Предателем.

Валерий Николаевич подошел к автомобилю, болтая в руке ключи. Вставив ключ в замок, он прислушался: издалека доносился женский визг. Открыв дверь, сел в машину и завел двигатель. Развернувшись на 180 градусов, поехал в сторону шума. Вскоре остановился, заглушил двигатель и выбрался из машины.

Шум и всхлипы доносились из квартиры, распложенной на первом этаже типовой многоэтажки. Окна балкона были разбиты, а внутрь, судя по всему, проникли посторонние.

Ему нельзя было этого делать, рисковать собой. Но брось он в беде визжащую девчонку, стал бы похож на бывшего друга с его целесообразностью и рассчитанной трусостью.

Валерий Николаевич легко запрыгнул на балкон и покачал головой. Глупая девка развесила на веревках нижнее белье. Наступив на черные кружевные трусики, валяющиеся на бетонном полу, он шагнул в дверной проем и достал пистолет из под левой руки. Отодвинув штору, вошел в темную прохладу бетонной комнаты. В нос ударил резкий запах давнишнего алкоголя, смешанный с ароматами женского быта. На полу лежала молодая девушка лет девятнадцати. На одной ноге виднелись разорванные трусики, больше из одежды ничего не было.

Жара. Голая девка, чувствуя себя в безопасности, трясла грудью и наплевав на одежду, занималась домашними делами. Пока не заявились 'гости'. Обычное, в общем-то дело, подумал Валерий Николаевич.

Левая щека девчонки налилась свежим кровоподтеком, смазливое личико испачкано кровью. Ее руки, вытянув над головой, держал обросший черной щетиной, крепкий азиат. Голый подельник азиата основательно 'трудился' над ревущей девахой, толкая ее белой задницей.

Легким, даже небрежным движением руки Валерий Николаевич вскинул пистолет. Целиться ему не надо было уже очень давно, он великолепно стрелял навскидку. Первый выстрел освободил девушке руки. Азиат завалился набок, толкнув виском ножку стула.

Стрелять в голову 'труженику' было невозможно. Пуля могла навредить девушке. Пистолет опустился ниже и железо вонзилось в спину. В душном воздухе повис дым от выстрелов, перебивая алкогольную вонь насильников, забираясь в глаза.

Валерий Николаевич наклонился и уцепив 'труженика' за волосы, скинул его с ревущей. Усмехнулся. Она закрывала лицо ладонями, забыв про вздрагивающую в такт рыданиям грудь. Стараясь не наступать в кровь, спаситель прошел мимо рыдающей девчонки к гладильной доске. Вынул из розетки вилку утюга, взял недоглаженную тряпку и бросил девчонке...

Через полчаса он выезжал из города, думая о том, что в ближайшее время электрический рай для Москвы закончится.

Весь изложенный специалистами Института план был условно разделен на две части. 'До' и 'после'.

Сейчас Валерий Николаевич отвечал за реализацию 'До'. Его люди старались контролировать электростанции, телевидение, военных комендантов и другие ключевые в жизнедеятельности города точки. План предусматривал поддержание основных систем в дееспособности еще два дня. За это время основные жители покинут город, кому как повезет. Через два дня начинался этап 'сворачивания' всех потенциально опасных объектов. В Москве, например, существовал 'Курчатовский институт'. В свое время он сыграл ключевую роль в обеспечении безопасности еще той, великой страны и развитии важнейших стратегических направлений. Занимался он разработкой и созданием ядерного оружия, атомного подводного и надводного флотов.

Институт необходимо было уничтожить. Но уничтожить с возможностью восстановления или демонтажа в дальнейшем всех ключевых узлов, не допустив утечки радиации. Сделать это было не просто, но возможно. Грамотно завалить постройки, так, чтобы не навредить ценным механизмам, заминировать развалины.

Кроме Курчатовского, в Москве действовало несколько объектов, на которых находятся микроорганизмы высоких групп патогенности. Террористические акты, да и простое любопытство к брошенным зданиям, могут привести к биологическому заражению указанными микроорганизмами людей, животных и окружающей среды, вызвать возникновение эпидемий и эпизоотий. Допустить этого было нельзя.

Кроме таких, специфических объектов, имелась масса вполне обычных. Например, специалисты уже готовили к отключению ТЭЦ в Бирюлево.

По всей стране были тысячи подобных учреждений. На них указал Институт, как на потенциально ценные после катастрофы объекты. Времени на их демонтаж не было, с чем был связан такой варварский способ 'сохранения'.

Кроме групп, осуществляющих работы в указанных направлениях, в подчинении Валерия Николаевича было несколько отборных групп высококачественных бойцов. Они отвечали за безопасность.

Сворачивая с широкого и ровного шоссе на более узкую дорогу, он тяжело вздохнул. Вчера героически погибла одна из таких групп. В полном составе. Перехватив из полицейских переговоров информацию о химических террористах, находящаяся в своей зоне ответственности группа устроила заслон на дороге. В густонаселенные районы террористам прорваться не удалось, но свое дело они все-таки сделали. Хлором отравлены все прилегающие к месту теракта территории в радиусе километра. Большинство жителей (которых к слову в Москве осталось не много) были эвакуированы общими силами полиции, внутренних войск и МЧС. Но группы больше нет.

В почти законченном спецпоселке появились первые вдовы и сироты.

'Спасательная операция'. Сергей ошеломленно покачал головой.

Машины уже подъезжали к зданию УВД, а у него перед глазами оставались изувеченные, скрюченные тела. Они лежали там, где застала их отравленная воздушная волна. Некоторые еще корежились судорогами, но большинство было неподвижно. Женские, мужские, даже детские лица. С вздутыми, синюшными венами на лице и шее, большими, полными боли и ужаса глазами. Многие люди, лежали в лужах, их одежда была испачкана каловыми массами.

Смерть была ужасна, потрясающа до глубин души. Отвратительна и грязна.

'Как такое возможно? Ведь еще пару месяцев назад, все они были обычными людьми. Кто-то из них мечтал о машине, некоторые покупали 'плазму' с большой диагональю. Другие искали конфликта с 'инородцами' и дрались. Но все они были людьми. Социальными существами, знающими и живущими по общим правилам и законам.

Что же такого грандиозного произошло, что сегодня они либо убивающие звери, либо прячущиеся по углам жертвы, будущие трупы? Неужели небольшая ступенька над остальными так меняет человека? Но почему тогда сам он, десятки других людей не поменялись?

Нет. Дело не в ступеньке. Дело в эволюции сознания. Дело в самих людях.

Кто-то бросает обертку в мусорку, потому что уважает чувства рабочих, уважает труд и любит свой город. Кто-то делает то же самое только на виду, потому что боится осуждения. Ведь, по сути, это два совершенно разных человека. Да, воспитание играет здесь важную роль. Но, как ни крути, воспитание – это всего лишь масса надстроек, которые возводятся в специализированных 'заведениях'. В социальных институтах. Но если человек не знает чувств симпатии и эмпатии, то все воспитание является лишь принуждением. В таком случае, человек скорее дрессированное животное.

Вот и получается, что в стране перед катастрофой имелось два вида существ: люди и дрессированные животные. Причем вторых было значительно больше. Сам стиль жизни, потребительский, нажирающийся стиль предрасполагал к массовому появлению животных. Более того, он препятствовал даже их дрессировке. Сергей вспоминал массы 'реперов' и 'рокеров', 'эмо', 'панков', 'фанатов' и тому подобной швали. Вспоминал, и сейчас они представлялись ему в совершенно необычном свете. Все эти 'молодежные движения', 'субкультуры' были звоночками. Каждое из них в большей или меньшей степени плевало на надстройки социального воспитания. Среди нас стали появляться дикие животные, а мы не хотели этого замечать...'

Грузовик, в котором ехал Сергей, притормозил перед въездом на внутреннюю территорию УВД. Взглянув на полковника, он еще раз задумался над тем, зачем тому понадобился общий сбор.

Мероприятия по локализации последствий теракта завершились через четырнадцать часов после начала. За это время спасатели эвакуировали все попавшее в зону поражения население. Они заходили в каждый подъезд, каждый дом, предварительно проинструктировав людей через громкоговорители. Приносили противогазы и защитные плащи и выводили гражданских мелкими группами за пределы опасной зоны.

В условиях нехватки личного состава, большая часть которого прибыла на место теракта со своей обычной работы, высокой температуры, невозможности отдыха... В этих условиях многие крепкие мужики падали без сил, потеряв сознание. Резина индивидуальных средств защиты спасала жизнь, но она же и отнимала силы.

Сейчас, подчиняясь инерции поворачивающего автомобиля почти все в нем сидящие, спящие бойцы, повалились в одну сторону. Люди устали, почти ничего не ели за все время спасательной операции и едва держались на ногах. Если полковник пренебрег состоянием бойцов, назначив общий сбор и построение, значит у него имеются на то веские причины. Хочется верить.

Машины останавливались на плацу перед зданием и, дождавшись выгрузки личного состава, покидали территорию через вторые ворота. Там они парковались неровными рядами, в тени деревьев.

Раздавались вялые приказы командиров. Лохматые бойцы в смятой, местами насквозь мокрой от пота форме постепенно выстраивались ровными рядами. В общем строю Сергей заметил и свою группу, во главе с Мишей, и присоединившихся бойцов МЧС, вэвэшников.

Сам он стоял на ступенях крыльца рядом с Полеткиным и старался внимательно следить за эмоционально-чувственным фоном, вокруг Борисыча. Надо сказать, получалось это плохо. Сказывалась усталость. Оставалось надеяться, что и потенциальные нарушители 'личной зоны' полковника не в лучшей форме.

Вот построение закончилось. Прекратился гул, бойцы заинтересованно глядели на полковника. Сергей почти физически чувствовал их вялое удивление его собственной фигуре.

– Товарищи бойцы! – Раздался усталый, но громкий и хорошо поставленный голос полковника. – В сложившейся ситуации я вынужден принять сложное решение. – Он замолчал. Было видно, что слова даются ему с трудом.

– Страна почти мертва. Наше руководство нас бросило. Последний приказ 'сверху' поступил почти два дня назад. Он предписывал организовать поддержку комендатуре округа и справляться своими силами. Но через день от всех комендатуры остались только мы с вами. С тех пор от них не было никаких вестей. В нашем распоряжении на данный момент чуть больше двухсот десяти бойцов и командиров. В эту цифру включены все... милиционеры, – он принципиально уходил от недавно введенной терминологии, – бойцы внутренних войск, МЧС и... ополченцы.

С людьми тяжело. Но имеющийся в наличии авто парк, оружие и боеприпасы, специальные средства и запас продуктов – все это позволяет надеяться на благополучный исход.

Тем не менее, официально заявляю, что с данного момента вы более не связаны государственной присягой. Все желающие, могут покинуть наши ряды. Преследования не будет. Более того, от лица... командования и страны я выражаю вам благодарность за службу!

Наступила тишина. Прошло более минуты, но никто так и не сдвинулся с места.

Вдруг Сергей увидел, как Миша сделал один шаг из строя. Его группа стояла самой левой, с краю. Повернув голову на право, Миша видел всех. Он набрал воздуха в могучую грудь и что было сил заорал:

– Служу!!

– России!! – Подхватил строй.

Опять повисла тишина.

– В таком случае, я довожу до вас план наших дальнейших действий...

После построения почти весь личный состав был распущен на десятичасовой отдых. На службе осталась едва ли треть.

Сергея с Виктором, присоединившимся к спасательной операции вместе с Мишей, подвез до дома патруль. На пороге друзей ждал сюрприз.

Прислонившись к бетонной стене, сидя в тени подъезда, дремал Жека. Услышав звук подъезжающей патрульной машины, он открыл глаза. Разглядев за стеклами знакомые лица, покачал головой и весело усмехнулся.

– А я думал, что кинули старого друга и свалили в свою нору!

Они обнялись, по очереди похлопывая друг друга по спине.

– Ты 'немного' припозднился, тебе не кажется? 'Нужное' воскресенье давно прошло, – сказал Сергей, прикладывая ключ к замку и открывая дверь.

– Слушай, я вообще чудом доехал. Поезда к вам уже не ходят. Нашелся один машинист, который живет тут. Он повел поезд. В вагоны народу набилось – жопа. Я вас тут уже шестой час жду. Боялся, что не найду вообще.

– А позвонить не судьба, предупредить? – Виктор нажал на кнопку лифта и створки закрылись.

– А у нас связь пахать перестала на следующий день, как мы договорились о приезде. У вас что, работает?

– Пока хреново, но работает. Жека, мы устали очень. Давай сейчас отдыхать и спать, все разговоры потом. Новостей много. И работы тоже.

Захлопнув за собой дверь и скинув одежду, друзья повалились спать.

Утром, обычно раздражающий, писк будильника не показался таким. Сергей протянул руку, нащупал телефон и нажал кнопку. Несмотря на сильную усталость накануне, больше спать не хотелось. Может быть, организму хватило отпущенного на сон времени, а может быть всему виной жара. В такой температуре невозможно нормально спать, подумал Сергей и прошлепал в ванную ополоснуться в прохладной воде. Щелкнув выключателем, он открыл дверь ванной.

И недоуменно уставился в дохнувшую прохладой темноту.

Уже понимая в чем дело, он еще раз щелкнул выключателем. Света не было.

Впрочем, это не вызвало в нем никаких чувств. Он провернул вентиль, проверяя наличие холодной воды – подача горячей прекратилась уже давно. Холодная до сих пор была, лилась обычной сильной струей.

Ополоснувшись и обмотавшись полотенцем, Сергей вышел из ванной. Квартира уже ожила – друзья проснулись и заняли все ключевые позиции в доме. Сергей усмехнулся.

– Слыш, мужики! А подумайте, что тут начнется, когда отключат воду...

Раздался натужный голос из туалета:

– Серег, вовремя полковник разродился. Последние дни город доживает. Я вообще не понимаю, кто до сих пор обеспечивает работу водопровода.

– Эй, ну вы расскажете другу, что тут у вас происходит и какие планы? – Раздался из кухни голос Евгения. – Я, между прочим, вчера заснул только через три часа после вас. Все это время меня одолевало дикое любопытство.

Собравшись в кухне, они сообразили из оставшихся продуктов быстрый завтрак. Пришлось обойтись сыром, сосисками и хлебцами, запивая все это водой. Вскипятить воду для кофе было не на чем. У Сергея стояла электрическая плита. Хотя и газ, скорее всего, уже не подается, подумал он. Большинство продуктов в холодильнике стухло и из него уже ощутимо пованивало.

– Короче. Наша группа объединяется с оставшейся в округе милицией, и вместе мы ищем место для новой жизни.

Жека кивнул и заинтересованно смотрел на Сергея.

– Давай все таки чуть-чуть подлиннее, – попросил он.

Но Сергей, по сути, изложил все, что сказал полковник на общем построении. Полковник предложил обустраивать совместный быт на новых, более удобных для проживания территориях. При этом, он собирался патрулировать СВАО и выездные дороги из округа за город еще в течение некоторого времени. Все сопутствующие этому решению технические вопросы решать надо будет сегодня.

– Через пять минут нам надо быть у подъезда. Ровно в шесть за нами будет машина, – предупредил Сергей, собираясь.

– Ничего себе вы тут развернулись! – Удивился такому сервису Жека.

– А нас не особо много, безколесых. Не пешком же нам идти. Автобусы не ходят уже. К обеду только будем. А бензина, по словам Полковника пока хватает. – Пояснил Виктор.

Сергей внимательно осмотрел квартиру. Не зная, вернется домой еще раз или нет, он закрыл все окна, по привычке отключил электричество и перекрыл воду.

– Ну так что Жека, умеешь мысли читать? – Спросил Сергей, спускаясь по лестнице.

– Да. Ты тоже?

За неторопливой беседой они сели в стоящую у подъезда машину. Двор был непривычно пуст. Ни гуляющих с собачками толстых домохозяек, ни орущей детворы, ни снующих туда-сюда машин. И дело было не в раннем утреннем часе. Выехав со двора на дорогу, они отметили точно такую же гнетущую тишину и там. Город был пуст. По крайней мере, так казалось на первый взгляд.

Проехав несколько минут и свернув на очередном повороте, они увидели лежащего на асфальте почти посредине дороги человека. Около него, в районе груди, мелькнуло темное пятно. Все трое дружно повернулись назад, а Виктор спросил, обращаясь к бойцам милиции:

– Мертвый?

– Да. Когда к вам ехали, проверяли. После ночи вообще – ребята дежурившие говорят – трупов на улицах заметно прибавилось. Дичает народ. На Менжинского 'Дикси' есть, довольно таки большой магазин. Его сегодня ночью штурмом взяли. Наши даже в воздух палить не стали, когда приехали. Полковник же все посты с магазинов снял совсем. Ну так вот, ночью уже началось. С утра попритихли, боятся еще нас. А че мы? Не понимаем что ли? Какие на хрен карточки, кто их выдает? Нет больше комендатуры, продукты не подвозят.

К назначенному сроку они были на месте.

Все трое, вошли в кабинет к полковнику. Привычного майора на месте не было.

За столом уже сидело несколько человек. Среди них Сергей узнал Мишу, подполковника внутренних войск и майора-спасателя. Все сидели в легких футболках и тельняшках, кондиционер не работал.

– Молодые люди! – Проговорил полковник, имея в виду Виктора с Евгением. – Коли уже пришли, сидите в сторонке, и дисциплины не нарушайте. Сергей сейчас вроде моего... мозгохранителя. – Пояснил он собравшимся. – Приходится таскать его за собой.

Дождавшись пока друзья усядутся, он продолжил:

– Итак, на повестке дня у нас всего один вопрос. Как устраивать дальнейшую жизнь? Прошу высказываться.

Миша оглянулся на присутствующих и произнес:

– Вообще-то это была Серегина идея. Он и про санатории что-то говорил. Пусть рассказывает.

Видя, что все головы повернулись к нему, Сергей начал:

– Я знаю, что на приличном удалении от Москвы имеется масса санаториев и домов отдыха. Приходилось там бывать и летом и зимой. Если по прямой считать, то... – Он задумался, прикидывая расстояние. – Думаю, не меньше пятидесяти километров пересеченной местности до столицы. Леса в основном. Даже если тут ядерный заряд рванет, нам там ничего особо не угрожает. Если только радиоактивные осадки.

В общем, я предлагаю стартовать туда. Обустраивать там жизнь, укрепляться, запасаться продуктами. Это одна линия, так сказать. Вторая же линия – эвакуация родственников. Я думаю, у многих наших есть родственники по деревням и областям. И, скорее всего, каждый захочет перевезти родных к себе. Значит надо организовать небольшие группы, которые будут этим заниматься. Ну и есть третья линия наших интересов и обязанностей. Полковник предложил поддерживать порядок в округе еще какое-то время, чтобы люди смоги уехать. Те, кто до сих пор тут.

Сергей замолчал.

– В городе можно находиться еще от силы неделю. Потом будет опасно, – Эмчеэсовец посмотрел на Полеткина – я вчера связывался с нашим районом. Там какая-то спецура неразговорчивая держит телевизионную вышку. Обычно они с нашими не разговаривали, но тут мне передали их слова. Говорят, что послезавтра они сворачиваются и забирают персонал. Связи больше не будет. Говорят, что вместе с ними сворачиваются и все остальные. Кто они, я так и не разобрался, но это и не суть. Короче, ни воды, ни связи – ничего из того, что еще осталось больше не будет. При такой жаре бактерии размножаются очень быстро. В городе свалки, гнилье, сколько трупов по квартирам никто не знает – антисанитария полная. В такой ситуации уже через неделю здесь можно будет подхватить все вплоть до чумы и холеры. Хотя последнее вряд ли – для нее солнце губительно...

В течение следующих двух часов они обговаривали детали дальнейших действий. К концу второго часа полковник подвел итог.

– Принято. Присутствуем в округе еще неделю. Здесь – временная база для патрулей. Выделяем несколько групп на поиски санаториев. Искать надо либо один большой, либо два рядом друг с другом. Бойцов у нас много, мы можем собрать кого-то из оставшихся людей. Специалисты в различных областях нам не помешают. Наладить охрану двух объектов сможем. Это приоритетная задача. Родных надо увозить из города как можно скорее. Кроме того, рядом с санаториями должны быть земли под поля. Займемся сельским хозяйством.

Все безоружные должны вооружиться, этого добра у нас хватает. Все бесколесные, сесть за руль. Машины у нас тоже есть.

Подполковник – он посмотрел на вэвэшника – отвечаешь за порядок в округе.

Михаил – на вас поиски жилья.

Майор – налаживаешь эвакуацию родных из дальних районов. Выдергивай всех, кто в этом нуждается и занимайся.

Кроме того, объявляю приказ: Любое проникновение в сознание человека против его воли карать смертью. Хоть и остались у нас люди серьезные, но по-другому этот бардак мы не прекратим. Доведите до личного состава.

Вопросы есть?

Выполнять!

Все присутствующие шаркнули стульями и потянулись на выход, озадаченные новообретенным руководством.

Полковник тоже привстал, догнав Сергея положил ладонь ему на плечо:

– Подожди минутку, присядь. У меня к тебе разговор.

Сергей быстро прошел к двери и высунувшись на половину крикнул друзьям:

– Мужики! Жека! Подождите тут с Витьком. Я скоро буду, – захлопнув дверь он вернулся в кабинет и присел, глядя на Полёткина.

– Скажу прямо. У нас в камерах последняя партия бандитов. С этим хлором мы их не успели... – он неопределенно кивнул в сторону окна. – Почти весь личный состав был на спасательных работах. Собираемся сегодня. Я только тебя ждал.

– А я тут причем? – Не понял Сергей.

– Сергей, наступают сложные времена. Очень сложные. Сам понимаешь, что выживать будут сильнейшие. А кроме того те, кто будет находиться рядом с сильнейшими. Это я тебе к тому говорю, чтобы ты помнил, что времена ответственности только за себя кончились. Теперь каждый из нас за коллектив отвечает. Коммунизм пля.

Полковник закурил и напряженно выпустил струю дыма.

– Нам всякое оружие будет необходимо. И что-то мне подсказывает, что ваши т-способности станут одним из основных калибров. Если не основным. Хотя я сам слабо представляю, что это такое, но смертоубийственной херни в руках подержал прилично. Вывод у меня однозначный: с каждым инструментом надо уметь работать. А для этого надо учиться. Тренироваться... – Он прямо посмотрел в глаза собеседнику.

– Подождите. Вы имеете в виду, что на них можно отрабатывать... приемы?

– Совершенно верно, – полковник был демонстративно спокоен. – А на ком еще? Ты не спеши меня перебивать! – Он повысил голос. – У тебя всего два варианта. Либо так, либо в бою. Как это в бою происходит, я тебе рассказать могу! В Чечне насмотрелся. Привозят пацана молодого, сопливого. Дают ему железку в руки и посылают в бой. У нас на Руси люди крепкие всегда были, но всему предел имеется. И если ты не обучен, то ты не обучен. Шансы твои в таком случае тем меньше, чем ты сам лучше. Я тебе поясню, поясню сейчас... – Он заметил удивленный взгляд Сергея, яростно затушил недокуренную сигарету и продолжил. – Вот смелый ты парень, понимаешь про Родину. Дали тебе автомат, но куда и как ползти не объяснили. И действовать ты с ним будешь по старинке. Так, как у пацанов твоих всегда принято было. В драку полезешь в первых рядах, страх превозмогая. А Борисыч на всю эту хуйню смотрит и звереет! Матери по городам соплями захлебываются! – Он перевел дух и протер лоб чисто выстиранным платком.

– Вот я тебе и говорю Сережа, либо ты идешь туда и там на них пробуешь. Либо в бою и там как получится. А получается в таких случаях обычно через жопу.

– Я понимаю. Не совсем дурак, – Сергей насупился. – Только это концлагерями попахивает, фашистами.

– Ты что, хочешь чтобы я тебя уговаривал? Говоришь, что не дурак, а про фашистов мне лапшу на уши вешаешь. Или не знаешь, что и на Родине баловались подобным? Да и не только мы и фашисты. США – главные борцы за права человека, Англия. Не знаешь этого? Я тебе еще раз поясняю, если ты не понял: отвечаешь не только за себя! От того, как ты дело поставишь, наша судьба зависит.

– Дело? – Сергей закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди.

– Дело Сережа. У нас не ты один такой. Всех ТС надо выявить и обучить тому, что умеешь сам. И постоянно мастерство совершенствовать. Полноценное обучение. Ты же тренер, о процессе должен представление иметь на уровне общих закономерностей, целей и методов. Да и получается у тебя очень даже не плохо. Я пока не знаю зачем и когда, но такие бойцы нам понадобятся в будущем, ощущение у меня такое. Я тебя не заставляю каждый день людей... пачками убивать. Да и какие они люди? Они насильники и убийцы, сами себе судьбу выбрали и приговор вынесли.

Полковник замолчал. Скорее всего, подумал Сергей, вспоминает жену. Надо сказать, что спорил он сейчас по привычке. Ничего против подобных тренировок он не только не имел, но был полностью за.

– Да я понимаю все. Так, цивилизованный налет не позволил сходу согласиться.

– Вот и хорошо. Человеческий материал... подобного качества у тебя будет всегда, когда в том будет необходимость. Я думаю, с этим проблем не станет. Старайтесь не звереть, но и против необходимости здоровой идти нельзя. Сегодня можешь и начать, коли они у нас есть. Какая помощь от меня нужна – обращайся. Да и майор тебе не откажет, ему я уже объяснил все. И не думай, что это факультатив. Задача на тебя возлагается серьезная, за результат спрошу через месяц. Смотреть буду качество и количество. Молодых у нас не мало, вот среди них и ищи. Все понял?

– Да, в общем понял. Вопросы, конечно, будут, но по ходу дела.

– Ну значит начинай. А в свободное время по-прежнему со мной.

Виктор с Жекой стояли на крыльце здания, в тени козырька и лениво беседовали о погоде, давно не посещавшем столицу дождике. Увидев выходящего из дверей друга, Виктор последний раз затянулся, потушил окурок и выбросил его в полную мусорку. На территории мусор убирали, но степень наполняемости урн повысилась значительно. Дежурные по территории утрамбовывали мусор ногами, до того доходило.

– Ну что ты нам скажешь?

Сергей, не останавливаясь, прошел мимо них в сторону забора, укрытого тенью от высоких деревьев и на ходу бросил:

– Пошли.

Они сели на теплый фундамент. Жека, не дожидаясь пояснений произнес:

– Я не знаю, что там у вас за дела, но мне надо семью перевезти сюда. Это у меня проблема номер один. Они в деревне и там вроде спокойно пока, но на это долго полагаться не стоит.

– Да, это сделаем. Значит, предлагаю такой план. Сейчас у нас будет ответственное дело. Опасное. После того, как с ним разберемся у вас времени до завтрашнего утра. Подобрать и приготовить оружие, технику. Майор выделит вам третьего. Как и решили, по родным пока гоняем звеньями из трех человек. Завтра с утра отправляетесь. Сколько до твоей деревни ехать?

– Да хер его знает, Сер. На своей с бензином за день точно доберемся. На сборы следующий день и один на обратную дорогу. Итого на третий день после отъезда будем на месте.

– А ты с нами не поедешь? – Виктор отвлекся от распаренных ног, которые разул и проветривал на солнышке, посмотрел на Сергея.

– Нет. Я бы с удовольствием, но у меня другие дела.

Значит так. Сейчас мы с вами будем учиться. А после... урока, – он хмыкнул – я объясняю все по сути.

– Чему учиться?

– Все после. Сейчас вам надо твердо понять и поверить, что урок будет опасным и тяжелым. Надо приготовиться морально и решить, кто пойдет первым.

Воцарившаяся тишина нарушалась только редкими разговорами бойцов, иногда выходящих из здания и криками птиц. Звуки большого города уже несколько дней почти не нарушали ее. Все автомобили, которые еще оставались в городе, чаще всего двигались по трасам, ведущим на выезд. Основные продуктовые магазины как-то совсем обыденно и незаметно опустели. Этот процесс прошел практически мимо внимания Сергея. Иногда в городе можно было услышать звук разбитой витрины – не перевелись еще идиоты, ценящие электронику. Но эта тихая 'идиллия' рушилась, не проходило и двух часов после наступления темноты. В относительной прохладе летней ночи, в полной темноте – освещение давно перестало работать – город оживал. Та жизнь, что просыпалась с закатом, была необычной и опасной. Раздавался грохот выбиваемых дверей, звон стекла и крики людей. Крики отчаянные, испуганные. Крики полные ненависти и боли. Крики азартные и веселые. Они перечеркивали все остальные звуки длинными линиями, иногда обрываясь самостоятельно. Но все чаще выстрелами и визгом шин бешено носящихся дорогих автомобилей. С каждой ночью на улицах становилось больше стрельбы. Постоянно патрулирующие основные улицы экипажи сталкивались с пьяными, пирующими во время чумы, отморозками.

– Я могу. Че ты там придумал? – Жека нарушил молчание. Виктор по-прежнему был настроен скептически и помалкивал.

– Сейчас мы с тобой идем в подвал. Там ты все поймешь. Я буду рядом, рядом будет вооруженный боец. Ты не один. Это надо запомнить четко. Но справляться будешь сам до тех пор, пока мы не поймем, что все совсем плохо. Поэтому на нас старайся не рассчитывать. Понял?

– Нет! – Жека нервно засмеялся. – Ну пойдем, что тянуть?

Оставив Виктора сидеть на месте, они прошли в здание. Не доходя несколько метров до часового, Сергей остановил друга жестом и один подошел к бойцу. Перекинувшись с тем парой фраз, позвал Жеку.

– Вон там камера. Тебе надо пройти и встать перед решеткой. Там два трупа, – он кивнул на часового, передавая его пояснения – зеки повздорили. На них внимания не обращай. Просто доходишь до решетки и стоишь там. Они не вооружены. Мы здесь.