Текст книги "Метаморфоза(СИ)"

Автор книги: Денис Николаевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

Евгению с Виктором выделили для проживания небольшую комнатку на двоих. Вообще-то в подобные комнаты заселяли по трое, за двумя исключениями. Привилегиями пользовались бойцы и поисковики и семьи. Под второе друзья не подходили, но зато полностью попадали под первое.

– Быстро он на ноги встал, – произнес Евгений, закрывая дверь в санузел, имея в виду полковника, который получил тяжелые ранения и остался жив только благодаря бронежилету.

– Да он и не встал толком. Миша говорит – еле ходит и бледный с лица, даже синюшный.

Не сказав более ни слова, друзья расправили кровати, пахнущие особым запахом казенных простыней, и быстро уснули.

Утро выдалось зябким и туманным, но ясным. Подходило к концу 'бабье лето', ночи стояли холодные, а дни радовали ясным солнышком, золотыми листьями и чистым голубым небом. Под пение лесных птиц друзья шли к главному корпусу санатория по дорожке, выложенной тротуарной плиткой.

Вообще, территория санатория была ухоженной и красивой. Расположенные повсюду удобные скамейки, беседки и клумбы радовали глаз. В нескольких местах стояли статуи сказочных персонажей и неработающие фонтаны.

– Может, баньку закажем на вечер? – Предложил Виктор, отмахиваясь от летающей сезонной паутины.

– Слушай, а хорошая идея! – В один из первых дней сам Евгений заметил на территории самую настоящую русскую баню. На дверях висела таблица с графиком работы и правилами заказов. Конечно, висящий график был старым, но как выяснилось, к бане было приставлено несколько пожилых людей, которые за ней ухаживали. В их обязанности входило составление графика помывки, подготовка дров, топка бани и санитарно-гигиенический уход за помещением. – У нас есть минут пятнадцать свободных, успеем заскочить туда.

Через пять минут они поднимались по массивным бетонным ступеням. В просторной прихожей их встретил кряжистый дед с густой седой щетиной.

– Здорово орлы! Баньку заказать? – Он по очереди пожал руки друзьям.

– Ну да. На сегодня можно?

– Можно! Народ пока не знает про нас – есть свободное время. Вон – он махнул на стопку обычных школьных тетрадей – готовлю объявления. А то купаются люди кое-как в своих коморках – сильно-то при нашей экономии воды не намоешься – а про баньку не знают. А тут что, отличненькое дельце! Воды много не израсходуешь – не души с ваннами – а чист будешь до скрипу... Ну, если на сегодня – он потянулся в деревянный шкаф и достал от туда точно такую же школьную тетрадь, полистал – то только на вечер. Десять часов – сразу после отбоя. На час могу выписать вам время, хотя и не положено. Приказом у нас установлено полчаса на помывку, ну да пока народу не много можно и час. Будете записываться?

–Да.

– Тогда называйте фамилии и номер комнаты.

– А зачем номер? – Улыбнулся Виктор.

– Как зачем? Одному человеку мыться можно только раз в неделю. Опять же, такое правило начальством спущено не просто так. Нас же тут как семечки в шляпку набито. Когда все ходить начнут, свободной минутки баня не простоит. Вот и номер с фамилией – вписывается вот сюда, – он прихлопнул морщинистой ладонью по тетради – и банщик может видеть, кто на неделе был, а кого еще не было...

Записавшись на вечер, друзья вышли на улицу и через пять минут входили в главный корпус. Кабинет полковника располагался на третьем этаже, а на двери до сих пор висела табличка 'Директор'. Друзья вошли последними – судя по двум свободным стульям, все остальные уже были на месте.

Поздоровавшись, они заняли свои места.

– Я предлагаю решить один вопрос, непосредственно касающийся наших коллег. – Полковник действительно имел вид болезненный и слабый голос. Дыхание его было поверхностным и неглубоким, из-за чего он часто останавливался и переводил дух. – Начну я издалека, чтобы вам все было ясно.

В одной из моих с Юрьичем, земля ему пухом, командировок в Чечню я спас от гибели парнишку – срочника. Так вышло. Практически случайно, но парень не забыл. И оказался из тех людей, которые 'самых честных правил'. Через длительное время, когда я уже и забыл об этом, он вместе с отцом посетил меня прямо тут. В Москве, я имею в виду. Записались ко мне на прием и в общем порядке пришли. – Полеткин помолчал, прикрыв глаза и успокаивая дыхание. На его лбу выступили капли пота. – Оказалось, что его отец занимает очень высокий пост где-то в армейской сфере или в сфере безопасности. Может быть, в сфере спецслужб – я так и не узнал этого. Мужик оказался хороший и мы законтачили. Не скажу, чтобы стали друзьями, но раз в полгода виделись.

Перед... – он поморщился и повел глазами по стенам – всей этой жопой, примерно за неделю, он позвонил мне по телефону, по которому звонят только 'сверху'. И предложил встретиться в ближайшее время. Этот звонок был очень неожиданным, да и тон его располагал к торопливости. В тот же день он передал мне конверт и пояснил, что скоро 'все кончится' – так и сказал. – Полеткин достал из нагрудного кармана кителя сложенный в несколько слоев лист бумаги и передал его по кругу. – Я тогда понимал, что в стране все плохо, но ему не поверил. А он не стал спорить. Просто сказал, что когда меня 'сдадут' – это пригодится, – он кивнул на листок, передающийся из рук в руки. Дошла очередь и до Виктора. Взглянув на листок, он прочел обычный адрес, рядом с которым шел набор цифр.

– Еще сказал, что 'там только код, все остальное отключено'. Больше ничего.

Сейчас я понимаю, что он действительно знал о грядущем развале и подозреваю, что по этому адресу расположен какой-то склад или хранилище. Может быть продовольствие, может быть оружие. Нам, честно говоря, важнее было бы второе. Сами знаете, что ситуация с оружием у нас не ахти. С учетом возросшего числа людей, стволов маловато. Да и 'калаши' – это хорошо, но хотелось бы и чего-нибудь посерьезнее. Вон, даже бандюки гранатами кидались, а у милиции их нет.

С учетом нынешней специфики было решено не отправлять по этому адресу – а он московский без сомнений – большую группу. Не хочется привлекать внимание раньше времени. – Полковник по очереди осмотрел Виктора и Жеку. – Было решено, что целесообразно отправить группу из четырех человек. Вас двоих и прапорщика со старшим сержантом, – он кивнул в сторону двоих крепких мужчин, молча разглядывающих друзей. – Вас, потому что вы самые опытные в телепатических баталиях, а их, как опытных бойцов. Задача в общем-то простая. Доедете на машине до определенной точки, высадитесь и скрытно проверите, что находится по этому адресу. Все, больше ничего не требуется. Мы не можем оторвать от защиты Базы большое количество бойцов, но некоторую поддержку в случае чего окажем. Вам надо будет только добраться до 'кольца' – там поможем. Все подробности будете оговаривать с ними – Полеткин кивнул на молчаливых милиционеров. – Теперь еще одно. За то, что случилось в УВД, нас положено расстрелять. – Никто не удивился и не возразил, все смотрели в стол.

– И меня в первых рядах. Мы не обеспечили защиту объекта на должном уровне. У нас отсутствовала разведка. Оправданием нам может служить только две вещи. Первая – мы не были готовы к войне, которую никто не объявлял. Будем считать, что война объявлена. И вторая – вместо нас просто некого поставить, как бы это ни звучало.

Я очень надеюсь, что эта информация – продолжил Полковник, имея в виду непонятный адрес и набор цифр – позволит нам вооружиться. На что-то такое намекал мой товарищ. После этого мы сворачиваем все внешние дела и занимаемся только зимними приготовлениями, укреплением обороны и боевой подготовкой. Слишком дорого нам обходятся ошибки, чтобы допускать их в дальнейшем. С первым вопросом – всё. Вы можете быть свободными. – Он кивнул друзьям.

Ясная и безоблачная ранним утром погода начала хмуриться. Друзья стояли на высоких каменных ступенях перед главным входом в компании двух милиционеров и обсуждали план на день. Оказавшийся старшим по силовой части операции прапорщик предложил собраться у него в номере для обсуждения всего мероприятия. Встреча была назначена на девять часов утра в связи с тем, что семейному сержанту до этого времени надо было отвести ребенка в недавно организованный детский сад.

Спускаясь по ступеням и застегивая осенние куртки под натиском холодного ветерка, друзья решали чем заняться в ближайшие полчаса, которые оставались до назначенного срока.

– Пойдем Серого навестим, – предложил Виктор – уже два дня не были за всеми этими заботами. Может что-то изменилось.

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, они пошли в том же направлении, в котором скрылся сержант. Медицинский корпус был оборудован в бывшем тренажерном зале с просторными помещениями и низкими потолками. 'Палаты' для 'тяжелых' были собраны из деревянных жердей и простыней, растянутых наподобие занавесей. Все остальные лежали без всяких загородок, на обычных койках, выставленных ровными рядами. По залам бегали девушки в белых халатах и несколько мужчин – докторов.

Место Сергея было в самом дальнем углу зала, в связи с тем, что никакая помощь ему не требовалась. Но пройдя дойдя до туда, друзья обнаружили лишь пустую койку. Поймав проходящую мимо девушку, поинтересовались судьбой товарища.

– Так его еще позавчера девушка какая-то забрала. Как раз моя смена была. Он же непонятный был, не больной. Такое впечатление, что просто спит. Ему кроме обычного ухода ничем помочь и нельзя было...

Поблагодарив медсестру за информацию, друзья направились домой к полковнику – единственной девушкой, которая постоянно навещала Сергея, была Настя.

– Ты Сергея забрала? – Спросил Виктора у Насти, когда та открыла дверь.

– Ну а кто же еще? Заходите. Правда я занята, времени совсем нет. Мне разрешили опаздывать на работу на двадцать минут при необходимости – из-за Сергея. Так что я сейчас с ним заканчиваю и ухожу.

– Да мы тоже ненадолго. У нас буквально десять минут есть, решили сходить в больничку, а оказывается его там уже нет.

Они разулись и прошли через коридор в комнату. Сергей лежал на застеленной кровати, одетый в спортивный костюм. Его лицо было густо измазано белой пеной, а грудь укрывало 'вафельное' полотенце. Настя аккуратно сбривала отросшую щетину, смывая ее с бритвы в ковшике с водой.

– Как же ты его забрала? – Спросил Жека, глядя на стоящую около кроватной ножки 'утку'.

– Так и забрала. Его только кормить надо, мыть, ну и... Все естественные надобности. – Быстро проговорила девушка. – Договорилась на работе, чтобы отпускали на полчаса пару раз в день – хожу, сморю как он тут один. Врачи-то у нас заняты мама не горюй, они только рады были отдать его.

– А что доктор сказал, так и непонятно что с ним?

Девушка ничего не ответила, только покачала головой.

– А отец не против?

Настя с вызовом посмотрела на Виктора.

– Не против! Больше того, скоро мы поменяем номер на двухкомнатный – для семейных. Я же знаю прекрасно, что нравлюсь ему. Думаю, ему понравится моя идея... – она запнулась – когда проснется. А отец так и сказал, что кроме меня у Сергея никого нет.

– Понятно, – немного помолчав, завершил разговор Виктор. Подойдя к другу, присел на корточки и внимательно посмотрел на лицо. – Рожа, как рожа. И что с ним случилось, спрашивается? Настён, мы сейчас уходим. Вернемся... тьфу-тьфу... послезавтра. Тогда и зайдем. Попробуем еще раз в голове у него порыться, если ты не против.

– Если это не опасно, то не против. Я бы и сама попробовала, но он так и не успел меня до этого уровня подтянуть. А вы куда?

– Да сами не знаем точно, – уже с порога ответил Жека. – Надо сгонять в Москоу и проверить один адрес. Ладно, мы ушли.

– Ни пуха ни пера...

Едва расцвело, группа покинула территорию базы. Погода, начавшая портиться еще вчера утром, угнетала психику унылым и затяжным осенним дождем. Они не разговаривали, молча смотря по сторонам. Виктор наблюдал, как щетки дворников скидывают воду с лобового стекла и размышлял.

Весь вчерашний день они провели в подготовке. Внимательно изучив район, в котором находился искомый адрес, сходили на место стройки складов, где трудилась одна из вновь сформированных строительных бригад. По информации, полученной от заместителя полковника по хозяйственной части, в этой бригаде работал мужчина, проживавший в интересующем районе. По его словам выходило, что нужная постройка находится где-то на территории большой промышленной зоны. А сама зона располагается поблизости от спального района Москвы, который в свою очередь, лежит буквально по соседству с центром города. Что это за зона, мужчина не знал. Местные жители практически не обращали внимания на нее, за исключением тех случаев, когда с территории доносились громкие звуки гремящего железа. Объяснялось это просто – приходящие товарные поезда освобождались от тяжелых машин и механизмов. Таким образом оказалось, что на территории зоны имелась и своя железная дорога. Не выяснив ничего сверх сказанного, группа вернулась в номер прапорщика, где продолжилось обсуждение множества возможных вариантов развития событий.

Машина сопровождения коротко посигналила клаксоном, сообщая о том, что дальше группа следует в одиночестве.

Все верно. Виктор осмотрелся. Именно эта развязка является 'аэродромом подскока'. Небольшая группа поддержки будет ожидать здесь в течение суток на быстро оборудованном рубеже. Дальше в город никто кроме них соваться не будет. Недавние события показали, насколько это может быть опасно. А, кроме того, большой груз невозможно будет перевезти быстро – понадобиться время на организацию транспортировки и, что важнее, люди. Снимать людей с защиты Базы следует очень и очень осторожно. В таких условиях, чем меньше внимания будет привлечено к загадочному адресу, тем лучше.

Через час, сделав совершенно ненужный с точки зрения здравого смысла крюк, машина остановилась в районе, смежном с интересующей их промышленной зоной. С этого места путь предстоял пеший.

Шли под самыми стенами многоэтажных домов, буквально заглядывая в окна первых этажей. Конечно, это было не безопасно. Окажись так, что в квартирах обитают враждебно настроенные люди, и одна очередь в спину может положить конец всей операции. Но с другой стороны, идти по широченным московским проспектам, местами загроможденным транспортом, было еще опаснее.

Но ничего плохого не произошло. Через полчаса движения со всеми возможными мерами предосторожности группа наткнулась на бетонный забор двухметровой высоты. По верху забора тянулась частая изгородь ржавых штырей.

Сержант прислонился спиной к забору и сложил ладони в замок. Первым стал перебираться Жека. Наступив на живую ступень и уцепившись за ржавые штыри, он шагнул на плечо сержанту. Вскоре, аккуратно устанавливая ногу между штырей, оказался наверху. Послышался глухой стук – спрыгнул на противоположной стороне. Еще через несколько секунд послышался тихий голос, разрешающий дальнейшее движение. Оставшийся в одиночестве прапорщик протянул оружие находящемуся на заборе сержанту. Освободившись от занимающих руки предметов, подпрыгнул и уцепился за край. Подтянувшись и провозившись некоторое время, спрыгнул около соратников.

Перед ними располагались обычные постройки непонятной принадлежности и назначения, такие, каких в подобных зонах очень и очень много. Жека с Виктором в очередной раз стали проверять ментальное пространство вокруг себя, стараясь почувствовать любые враждебные намерения. В это время милиционеры сверились с картой, после чего вся группа двинулась в нужную сторону по хорошо асфальтированной дороге. Вскоре показался переезд. Оснащенный серьезными механизмами, перекрывающими в случае необходимости дорогу, с останавливающими знаками, он бросался в глаза порядком и чистотой, нехарактерными для гражданских объектов. Вообще, чем дальше от забора уходила группа, тем ощутимее становилось военное происхождение зоны. Если ближайшие от забора постройки были обшарпанными и обычными, то дальше все постепенно менялось. Появлялся порядок и четкий замысел. У всех складывалось одинаковое впечатление, что в закрытых складах и ангарах может находиться только военное имущество.

Идущий впереди сержант взмахнул рукой, призывая остановиться около очередной постройки. Подошел к самой стене, выбирая место где косые струи дождя не были столь вездесущи и достал карту.

– Судя по всему, мы находимся на единственной улице. Ничего похожего на улицу, кроме вон той железной дороги я не вижу.

Действительно. В пятидесяти метрах впереди лежали железнодорожные пути. Над ними, как и положено, тянулись провода. Но кроме них, на всем протяжении были оборудованы механизмы облегчающие погрузку и выгрузку содержимого вагонов. Нечто подобное Виктор видел на железной дороге в пункте погрузки бытовых контейнеров.

– Если эта улица вот здесь и обозначена, то номера должны тянуться вдоль нее. – Сержант тыкнул пальцем в карту. – А значит искать нужно уже на той стороне. Переходим пути и начинаем. Мы ищем '32-4'. Двинулись.

Первое здание, оказавшееся около железной дороги, имело номер '17-2'. В течение часа группа обошла примерно половину квадратного километра. Только после этого стало ясно, что углубляться от железной дороги дальше не имеет смысла до тех пор, пока не найдется постройка '32'. Вглубь шли корпуса основных номеров. Вскоре добрались и до '30' здания. С этого момента тянущиеся вдоль железнодорожных путей ангары прибавили в монументальности и размерах, но кроме них появились обычные здания, предназначенные для людей. Дальнейший путь по асфальтированной дорожке был перекрыт заборами и колючей проволокой.

Подойдя к КПП – ничем иным это являться не могло – группа проверила окрестности. Людей по-прежнему не было. Зато необходимый номер отыскался уже в пятидесяти метрах. Он имел всего четыре корпуса. Разыскиваемое здание находилось на максимальной удаленности от рельсов и имело огромные ворота, к которым подходила выщербленная бетонная дорога. В ворота была вмонтирована самая обычная дверь.

– Делимся попарно. Виктор с сержантом, ты со мной, – тыкнул пальцем в грудь Жеке прапорщик. – Осматриваем окрестности – в пятнадцать минут укладываемся и встречаемся тут же.

Вскоре, обойдя вокруг ангара и не обнаружив ничего подозрительного, они собрались у ворот.

– Я так понимаю, вон в той коробке замок, – Виктор кивнул в сторону выделяющегося на стене металлического ящика. – Надо набирать код.

Откинув крышку ящика, они действительно увидели кодовый замок с несколькими колесиками. Быстро набранная известная комбинация из цифр привела к тому, что в районе двери что-то глухо щелкнуло. Больше ничего не произошло.

Подойдя к двери, сержант потянул за ручку. Из темноты ангара дохнуло неестественной для осенней погоды сухостью и запахами свойственными только машинам и механизмам.

Внутри было довольно темно. Свет проникал сюда только через небольшие зарешеченные окошки у самого потолка. Именно поэтому Виктор не сразу понял, что представляют собой огромные темные предметы, стоящие у дальней стенки ангара. Зато когда понял, в изумлении повернулся к остальным. По их лицам и открытым ртам было видно, что удивлены они не меньше.

Только шум дождя за дверью нарушал повисшую тишину.

Виктор сделал несколько шагов и прикрыл дверь. Сразу стало тише.

– И как вам?

– Скажем дружно – то, что нужно! – Перефразировал прапорщик известную присказку и сдвинулся с места.

В полумраке ангара, на приличном расстоянии друг от друга стояло два танка.

Широкие гусеницы, низкая посадка и покатый склон верхней лицевой детали, утыканная всевозможными приспособлениями и раструбами башня – Виктор двигался вокруг танка в немом восхищении.

Нельзя сказать, чтобы танк был новым, но содержался он в полном порядке при поверхностном рассмотрении. Свисающие со всех сторон корпуса металлические листы были покорежены во многих местах, краска облезла, но никакой грязи заметно не было. И хотя высота корпуса боевой машины доходила Виктору только до груди, в ней чувствовалась фундаментальность и несокрушимость. Он провел рукой по холодному корпусу, повторяя все изгибы брони и многочисленные выступы.

– Что это за машины? Они одинаковые, вроде.

Некоторое время ему никто не отвечал. Лишь спустя пару минут подал голос прапорщик.

– Если я не ошибаюсь, то это восьмидесятки. В девяносто третьем шесть таких машин встали напротив Белого дома и фуйнули несколько залпов...

– Нет. Это 'Т-80У'. Тут есть бумаги. – Перебил его голос Жеки, донесшийся откуда-то из-за машин.

Все быстро собрались позади танков. Там стоял самый обыкновенный столик, на котором лежала раскрытая канцелярская папка. Жека продемонстрировал зажатый в руке конверт.

– Лично полковнику.

Именно эти два слова и были написаны на белой бумаге.

– Вот, тут написано, – Жека вынул один из листов из папки и прочитал:

'Тактико-технические характеристики Т-80У. Полная масса – сорок шесть тонн. Экипаж – три человека. Удельная мощность... почти двадцать семь лошадиных сил на тонну. Длина, ширина, высота... Мужики, нам золото досталось. С этой машиной отобьемся от любых отморозков! У него максималка – семьдесят километров по дороге...'

Жека прервал чтение и посмотрел на машину, перевел взгляд на соратников.

– Тут, я так понимаю, технические бумаги с описанием, что делать будем?

– Ничего не будем. Закрываем все и уходим. Все, что надо мы сделали, теперь до дому благополучно добраться, а дальше не наши заботы.

– Эх! Сейчас бы на нем и рвануть, – сокрушенно вздохнул Евгений и нехотя принялся упаковывать документацию в небольшую сумку.

Перед тем, как выйти в промозглую мокроту улицы он еще раз окинул взглядом ангар. Кроме танков здесь стояли различного размера ящики и тюки. В ближнем правом углу примостился погрузчик и большие бочки. В последний раз вздохнув, Евгений вышел. Виктор захлопнул за ним дверь и подергал ручку, проверяя, сработал ли автомат замка.

Еще через три часа, в сопровождении прикрывающей группы, они ехали по шоссе в направлении Базы.

Полковник стоял перед окном в своем кабинете и потягивал горячий ароматный чай, в избытке обнаруженный среди товара, изъятого на одном из крупных аптечных складов. Пар, поднимающийся от чашки, расплывался в прохладном воздухе комнаты и частично оседал на холодном стекле белесым налетом влаги.

Сегодня выпал первый снег. Он белым покрывалом укрыл грязь и гниющую желтую листву. А еще трупы. Те, что брошенные гнили где-то там, между высокими пустыми домами – символом погибшей эпохи. Конечно, это еще не зима. Еще сойдет первый снег, осень так просто не сдаст своих позиций. Но всему на свете есть свое время и место. Всему. В том числе и этому первому снегу.

Полковник смотрел на белое поле с частыми бугорками пеньков и думал.

О многом.

Ему довелось пережить очень страшное время, все ужасы которого прошли мимо сознания незамеченными, скрытые повседневными заботами и делами. В голову приходило сравнение с похоронами. Ведь и там тоже людей загружают делами самые разные обычаи и традиции. Пусть все действия выглядят мелочными и ненужными на фоне большой беды, но на самом деле они таковыми не являются. Ведь совершенно ясно, что именно они мешают погрузиться в свое горе, в беду, и удерживают сознание на поверхности.

За общественными делами полковник почти не вспоминал о своей жене и по настоящему боялся минут отдыха и затишья, когда шальные мысли возвращали к прошлой жизни вновь и вновь. Те две недели, которые он провалялся, оправляясь от ранений, стали для него сплошным адом. Не проходило и дня, чтобы он не мучился, вспоминая мать своей дочери. Именно поэтому вопреки всем запретам работал даже лежа в больничной койке.

Прошли считанные недели, несколько месяцев, а прежнего мира не стало.

Полковник часто думал, насколько ему и всем тем, кто рядом с ним повезло. Повезло оказаться рядом, не потерять присутствия Духа. В конце концов – повезло вырасти такими, какими они все являются. Он прекрасно понимал, что в этом году смертность русского населения на много порядков превысила рождаемость. Хотя, кого это сейчас интересует? Государство перестало существовать, а простой народ такие вещи волнуют едва ли. Гораздо насущней выглядят другие вопросы: количество крупного рогатого скота и заготовленного на зиму фуража, нехватка продовольствия и опасность голода уже к середине лета, безопасность внешних границ их маленькой... Маленькой чего? Страны?

Их маленькой Страны?

Наверное, правильнее было бы сказать 'Родины'. Их маленькой Родины.

Полковник передернулся.

'Нет, товарищи вы мои!' – возникла ожесточенная мысль, обращенная непонятно к кому. Родина по-прежнему одна и большая. Очень большая. И никакая это у них не Страна. Обычная База. Пусть будет так. Так спокойнее на душе. Так остается иллюзия, что хоть в чем-то настоящее походит на прошлое.

О микроскопических 'городах', которые медленно, но обязательно появятся и приведут за собой век феодальной раздробленности, думать не хотелось. Лучше думать о Базе.

Продовольствия, заготовленного за летне-осенний период должно хватить до осени. Впритык, но должно. Очень помогли с этим засеянные поля, которые удалось-таки убрать. Помимо полей База прибавила и в численности за счет населенных пунктов, которые и являлись полноценными хозяевами урожая. Однако вследствие общего хаоса и неразберихи убирать поля они не собирались. Объявившаяся поблизости База впитала их в свои территориальные владения, предоставила хоть какие-то гарантии безопасности (в том числе и продовольственной) и взяла на себя роль руководящей партии.

Решился вопрос и с железнодорожными составами, стоящими на брошенной всеми станции и длительное время сидящих занозой в голове зама по хозяйственным вопросам. Сам Полеткин благополучно забыл об этой проблеме, но виной этому по большей части стали его ранения. Однако же, как только стало возможным снять с защиты Базы определенное количество бойцов, зам поднял волнующий его вопрос. В этом деле помог подарок давнишнего знакомого, оказавшегося все-таки другом. Полеткин часто вспоминал его письмо, написанное от руки и адресованное ему лично.

'Ну, желаю здравия Борисыч!

Среди всего прочего, именно здоровье тебе понадобится для того, чтобы поднять из руин нашу Страну.

Сразу хочу извиниться за то, что не смог тебе рассказать всего и встретиться лично. Ты просто не представляешь, какой бешеный аврал внезапно свалился на мою голову. Хотя, ты наверное представить можешь...

Извиниться за то, что не рассказывал и за то, что не могу всего рассказать сейчас. Я понимаю, что сказанного мною будет недостаточно для получения полноценной картины, но я надеюсь, что она все-таки даст тебе надежду. Большего я просто не знаю.

Итак, ты читаешь это письмо, а нашей Страны больше нет. Я узнал о ее будущем несколько раньше того, как оно стало известно остальным. Естественно – в силу своего служебного положения. А оно у меня таково, что я подчиняюсь только приказам и инструкциям, не обращая внимания на законы Страны. Назначением подчиненных мне подразделений является защита нашей Власти. От любых угроз, в том числе и внутренних.

Но и эта должность всего лишь одна из множества и меня тоже не посвящают во все планы. Единственное, что я знаю совершенно точно, что Власть не исчезнет. Именно это я и хотел тебе сказать. В тот момент, когда катастрофа разрушит наш общий дом, а руководство предаст Страну и народ, я хочу чтобы ты знал – у нас еще есть будущее.

Я делаю выводы по тем приказам, которые получаю. На фоне всеобщего бардака и хаоса мы переезжаем на новое место – в Подмосковье. Точнее сказать не могу, на данный момент у меня самый простой приказ – подготовить части к перемещению в пределах области. Более того, вместе с частями будут переезжать на новое место жительства и наши семьи. Понимаешь? Семьи всех, кто обслуживает вверенные мне подразделения и части. Я не буду описывать тут все предпосылки, на основании которых сделал свои выводы. Скажу лишь, что совершенно уверен – Власть бросит Страну, но не уйдет бесследно. Какие планы наши командиры вынашивают мне неизвестно. Как непонятно и то, кто пойдет за ними после подобного предательства.

Теперь касательно тебя и моей посылки.

Исходя из изложенного, делаю следующий вывод: брошенные люди будут спасаться, как могут. Принцип 'спасение утопающих дело руку самих утопающих' в действии. Зная тебя, понимая, какой ответственностью и возможностями ты наделен и учитывая еще только готовящийся закон о комендатурах, предполагаю, что ты будешь стоять до конца. Скорее всего, в тот момент, когда твоя комендатура будет доживать последние часы, именно ты будешь одним из немногих, кто останется на рабочем месте.

Я не знаю, как ты будешь выживать и куда поведешь людей, но знаю, что ты будешь это делать. Мне трудно в этом признаться, но я чувствую себя подлецом, хотя и выполняю приказы. Хотя и понимаю, что пойти против своих командиров сейчас значит лишь усугубить разруху и хаос.

Если бы ты знал, что твориться сейчас во властных структурах! Никакие закон и порядок, Присяга и Клятвы не властны над мерзавцами. Вся система держится исключительно на тех, кто не забыл о чести, как бы напыщенно это ни звучало. Но меня понесло не туда.

Итак. В описанной ситуации я считаю себя вправе выполнить приказ руководства в соответствии со своим разумением. Из материально технической базы, подлежащей уничтожению, я сумел кое-что укрыть и сохранить. Все это предназначено тебе. Конечно, ты не знаешь о том, что состояло на вооружении моих частей, но я сейчас чувствую себя, как на исповеди, оставляя тебя на передовой и уходя в тыл. Поэтому признаюсь – оставляю далеко не последние разработки, состоящие на вооружении. Но надеюсь, что этого хватит тебе для обеспечения безопасности. Не буду перечислять тут все, скажу лишь, что среди прочего там имеется два танка Т-80У со всей возможной начинкой, периферией и обвесом. Все необходимые инструкции и описание ты найдешь в подготовленной документации.

Напоследок хочу еще раз сказать тебе спасибо за сына, хотя ты этого и не любишь. И за то, что ты остаешься там, пока я нахожусь где-то здесь. Надеюсь, что судьба еще сведет нас.

Ни пуха, ни пера!'

Вот так. Значит, есть надежда на власть. На то, что весь бардак явление временное и все еще устаканится.

Под окном заскрипел снег. Весело смеясь, пробежала стайка одетых в валенки и пуховики детей. Забравшись по колени в снег и старательно обходя пеньки, дети принялись катать снежные комья. Неподалеку от них встали две женщины.

Все в нашей жизни временно, как и этот снег...

Надо собираться домой на обед. Дочка опять станет ругать за опоздание.

Полковник поставил на подоконник остывшую чашку и отвернулся от окна.