Текст книги "Метаморфоза(СИ)"

Автор книги: Денис Николаевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

– Вообще-то это фильтрующий. А нас учили, что хлор отфильтровать не получается. Может быть, там дело в концентрации.

– У нас все равно, кроме того, что есть тут, ничего нет. – Полковник выглянул в коридор и громко крикнул, обращаясь к бойцу, стоящему на страже заключенных:

– Боец! Бегом наверх, ищи всех кто там есть и загоняй сюда. Скажешь мой приказ. Потом вернешься на пост. Бегоом!

Сергей продолжал открывать ящики и изучать их содержимое.

Противогаз ПМГ-2. Фильтрующий. Сергей быстро провернул его в руках. Противогаз был удивительно похож на обычный гражданский противогаз (ГП) пятой серии. Единственное отличие, на его взгляд, заключалось в наличии отверстий для ушей и разговорной мембраны. Он быстро отложил его. В описании не было сказано ничего по поводу хлора, а на вид он показался Сергею устаревшим.

А вот следующий противогаз ему понравился. ПМК с фильтрующей коробкой, способный согласно инструкции защитить от хлора. Противогаз был выполнен в форме маски с очками. Фильтрующая коробка казалась надежной и основательной, в форме цилиндра около десяти сантиметров и такого же диаметра. Он, также как и предыдущий забракованный Сергеем, имел переговорное устройство.

Полковник тем временем выносил ящики в коридор. Сергей повернулся к нему и указал на коробки с ПМК:

– Вот эти не трогать. Они, скорее всего не подойдут. Почему у вас так много разных изделий?

– А потому что всей этой херней заведовал тот самый мудак, которого мне сунули. Ты должен его помнить, зам мой... Так вот он вообще ничего не делал, пока я его не вынудил. – Полковник не прекращал перекладывать ящики, а Сергей открывал следующий. – Все это положено иметь в каждом окружном управлении, но я сомневаюсь, что где-то еще есть.

Послышались голоса и гулкие звуки шагов по бетонному коридору. Через минуту к двери подошла подмога. Раздав им инструкции и указав на Сергея, как на главного, полковник убежал во двор.

Сергей прошел к дальнему углу комнаты, где виднелись развешенные на растяжках плащи защитного цвета.

Плащ ОП-1М. Сделано в СССР. Предназначен для защиты человека от оружия массового поражения, длительного воздействия токсичных веществ, токсичной пыли, кислот, щелочей и другой дряни. Допускается применение при выполнении дегазационных, дезактивационных и дезинфекционных работ. Сергей до сих пор помнил это назубок – спасибо преподавателям. То, что надо!

– Вот это тоже берите! – Обратился он к полицейским.

Под плащами, на тех же вешалках-растяжках висели легкие защитные костюмы Л-1. По своим характеристикам Л-1 являлся братом-близнецом плаща ОП-1М, который в народе называли ОЗК.

Всего на этом 'минискладе' оказалось не так уж и много изделий. С учетом возможной эвакуации населения с зоны аварии, надо было брать все годное.

Закончив осмотр, Сергей выбрал себе напарника и они потащили очередной ящик наверх. Там, уже шла погрузка снаряжения в грузовые автомобили.

Погрузив последний ящик, личный состав попрыгал в кузова и машины тронулись через открытые ворота. Полковник сидел рядом с бойцами. Сергей отметил про себя, что он не отлынивал от грязной работы, не собирается прятаться и от возможного боя. Посмотрел на часы – 20 минут на работу. Очень даже неплохо в условиях полной неожиданности.

В этот момент ожила радиостанция, которую Полеткин теперь носил с собой.

– Я патруль на Дмитровке! У меня три грузовика с цистернами! Груженные! Их сопровождают четыре внедорожника набитые вооруженными бойцами! Разворачиваюсь, веду преследование! Пытаюсь остановить! Штаб! Как понял меня?! Пытаюсь остановить! – Орал боец.

Полеткин мигом прокачал ситуацию. Два автомобиля по два бойца. Уже отстали. Шансов остановить караван нет, только людей положит.

– Я штаб! Отставить преследование! Оставаться на месте, организовать заслон на шоссе в сторону города. Чтобы больше ни одна блядь не проехала! Как понял меня?

– Понял тебя штаб! Торможу всех!

Не успел Сергей вникнуть в изменившеюся ситуацию, как она изменилась еще раз. Ему показалось, что дышать стало вязко. Более точно он не смог бы передать свои ощущения. В следующий момент, заострившееся на этом чувстве внимание дало ему ответ. Он 'влился' в поток интереса кого-то из молодых бойцов. А направлен этот интерес был... на полковника! Ошалело взглянув в сторону Полеткина, Сергей увидел странные, стеклянные глаза.

Машина резко повернула. Водитель спешил, выжимая из нее все возможное в городских условиях, выполняя приказ.

Резкий поворот опрокинул окоченевшее тело полковника на соседа по лавке.

Прошло не более двух-трех секунд, но Сергею показалось, что он очень 'тормозит'. Понимание ситуации озарило его горной лавиной. Кто-то из бойцов заинтересовался происшествием и, пользуясь присутствием начальства в машине, решил выяснить все 'из первых уст'.

Сергей додумывал эту мысль, машинально врываясь в сознание полковника и 'ухватывая' своим вниманием постороннее присутствие. Оно, пойманное 'с поличным', попыталось исчезнуть. Но намного более опытный Сергей успел узнать все о нападающем.

Капитан, обнаруживший т-способности около двух недель назад, освоил их на обычном уровне. А именно – он умел проникать в сознание, вводя человека в стопор. Надо сказать, говенный был капитан. Сергею он совершенно не понравился. Так, к примеру, он рассчитывал узнать все у полковника зная, что обычный человек не может понять, кто проник в его святая святых. При этом он плевал, на его чувства, не собираясь задерживаться на работе долго. Он ждал только подходящего момента, чтобы присоединиться к мародерствующей толпе, набрать продуктов и уехать подальше из Москвы.

От размышлений Сергея оторвал мысленный вопль взбесившегося полковника, который только сейчас понял, что происходит.

'Что за херня?! Долго э т о будет?'

Время совершенно иначе воспринимается в мыслях, подумал Сергей и 'открылся' полковнику (в случае, когда он присутствовал в сознании не способного к телепатии человека, это было возможно). Время в мыслях течет медленнее. Например, за то время, как через сознание Сергея пролетел целый каскад мыслей и ощущений, Полеткин успел только опомниться.

Пользуясь моментом своего присутствия, Сергей моментально 'объяснил' Борисычу, что произошло. Параллельно он успел 'услышать' отголоски боли..

Так вот куда пропадал полковник на два дня! Сергей узнал об убитой жене и скорых похоронах.

'Пошел вон!' – это относилось уже к Сергею.

Он поспешно покинул сознание полковника, успев подумать: 'Хоть бы спасибо сказал'.

Полеткин тем временем спешно поднялся с колен крайне удивленного происходящим бойца.

– А я тебя за каким хреном на работу звал?! – проорал он. Сергей понял, что это ответ на случайно оставленную им мысль о благодарности. Обижаться на грубый тон не стал, прекрасно понимая смятение, царившее в голове пострадавшего. Поднимая раскрытые ладони, извинился:

– Извините Александр Борисович, мысли не прикажешь. – Но тот его уже не слушал.

Дернув клапан кобуры, он выхватил пистолет. Глаза расширились, а с губ срывались брызги слюны.

– Кто?! Кто это?! – Проорал полковник, хотя Сергей оставил ему полный блок информации, относящейся к нападению.

Сергей молча указал на совершенно белого, не рассчитывавшего на такой поворот капитана. Но полковник, похоже, и сам 'вспомнил'.

Машина покачивалась на поворотах и неровностях асфальта. Позвякивали средства индивидуальной защиты. Бойцы ошалело таращились на происходящее. В следующую секунду раздался выстрел и тент позади головы капитана испачкался темными потеками.

Безвольное тело качнулось вперед на очередной кочке и завалилось под ноги бойцам. Полковник спокойно застегнул кобуру и принялся поправлять тело, укладывая его на небольшом куске свободного пространства. После этого он сел на место и не глядя ни на кого, сказал:

– По законам военного времени, за нападение на командира. Расстрел.

Сергей подумал, что многие могут не понять и решил добавить:

– Он напал на сознание Полковника. Он был ТС...

Арзу посадили за руль грузовика, как одного из самых молодых. Это было немного унизительно, ведь без оружия воин на воина не похож. Но он согревался мыслью о великом свершении, которое им предстоит. Никакой определенной цели у них не было. Приказ был однозначен: завести груз, по возможности, в более густонаселенный район и подорвать. При этом если возникала угроза срыва операции, то подорвать следовало тот час же. Арзу прекрасно понимал, что шансов вернуться домой у него немного. Но страх в компании внешне бесстрашных братьев было легко побороть, а надежда... Надежда оставалась. Арзу видел в своих мечтах триумфальное возвращение на родину. Ему, ни много ни мало, виделось покорение России, испугавшейся за свой покой и отказавшейся от Кавказа.

По встречной полосе, сбрасывая скорость, промчалось два полицейских автомобиля. Арзу смотрел на них в зеркало дальнего вида и заметил, как те совсем остановились. Разворачиваясь, машины отстали и стали не заметны.

Грузовики подъехали к развязке, когда по рации пришел сигнал пропустить вперед машины сопровождения. Арзу сбросил скорость, мощная машина слушалась легко.

Оторвавшиеся внедорожники скрылись за поворотом.

Арзу посмотрел на бойца, который ехал вместе с ним. Тот выглядел спокойным, держа автомат на коленях.

Вдруг раздался стрекот крупнокалиберного пулемета. Взрыв. Опять стрекот и еще один взрыв.

Арзу спускался по развязке. Сделав очередной поворот, он смог увидеть все происходящее внизу.

Одна машина сопровождения горела перед горящим же бронетранспортером. Оставшиеся братья бросили машины и быстро двигались по флангам, окружая противника. В руках у них были гранатометы и автоматы. В них Арзу не сомневался – у кафиров нет бойцов, сравнимых по выучке с ними! А вот о его действиях стоило задуматься.

Впереди по дороге горела боевая машина и джип братьев. Они уже сами по себе преграждали проезд, но перед ними Арзу увидел блеск стальных шипов, перегораживающих дорогу.

Арзу, как и другие, проходил курс экстремального вождения, но этот автомобиль ему был незнаком. Тем не менее деваться было не куда. Плавно сбросив скорость, он наехал на шипы металлической ленты. Резкий толчок и снижение скорости. Арзу плавно нажал на газ, стараясь въехать в проем между горящими машинами. Не зря Родина тратила на его обучение деньги – у него получилось! Но в следующий миг, выворачивая из-за боевой машины, он увидел ее близнеца, который перегородил тот участок дороги, на который воин так рассчитывал.

Арзу запаниковал и растерялся. Он посмотрел на своего более старшего сопровождающего, но глаза брата были по-прежнему спокойны. Ненормально спокойны.

Не успел Арзу выжать тормоз, как боец достал из-за пазухи небольшое устройство и сжал его в руках...

Полковник не успел несколько сотен метров. Когда подразделения УВД СВАО приближались к развязке, раздалось несколько хлопков.

Тент мешал рассмотреть желто-зеленые, взметнувшиеся на десяток метров массы хлора.

К этому моменту все бойцы уже были одеты в защитное снаряжение и напоминали фантастические рассказы беззаботного минувшего.

Машины остановились, так и не доехав до места.

Выбравшись из кузова, Сергей остолбенел. К нему подбежал полковник. Через разговорную мембрану противогаза донесся его бешенный голос:

– Твои предложения?!

– А?! – парень смотрел на Полёткина непонимающим взглядом.

– Хуй на! Ты же учился! Что делать будем?! – полковник схватил Сергея за шиворот и натянул резину костюма. Не дожидаясь ответа Сергея, он поднял рацию и крикнул. – Всем старшим машин! Ко мне!

– Во-первых, нужно сказать людям – есть громкоговорители? – чтобы они не покидали домов! – Опомнился Сергей. – Кроме того, желательно подняться в квартиры повыше. Нижние два этажа освободить обязательно! Забить окна и щели мокрыми тряпками. – Он перевел дух, собираясь с мыслями, лихорадочно вспоминая давно забытое. – В этот момент полковник указал на несколько стоящих поблизости командиров и бросил:

–Вперед! Выполнять!

– На улицу не выходить... – Продолжал припоминать Сергей.

Его взгляд упал на стоящих на тротуаре случайных людей. Они просто стояли и смотрели на клубы необычного дыма, на необычных полицейских. Их было не много, но они были. И только теперь до Сергея дошло, как опаздывает помощь. Желто-зеленые клубы медленно расползались, оседая и превращаясь в белый пар. Так выглядит реакция с взаимодействием испаряющегося из разлитых луж хлора с каким-то веществом, входящим в состав кислорода, вспомнил Сергей.

Люди на дорожках вдруг разом скорчились и осели на землю. Они дергались, кашляя и постоянно натирая ладонями лица. Сергей застыл, не в силах оторвать взгляд.

– Завалю нахуй! – Около головы Сергея раздался выстрел. Он вздрогнул, взглянул на пистолет, зажатый в 'резиновых' пальцах и быстро продолжил:

– Надо собрать все имеющееся водометы и пожарные машины. Хлор можно сравнительно быстро прибить к земле водой.

– Звони своим... сталкерам. Пусть приезжают помогать! Сборный пункт, – он подумал – пересечение Дмитровки с Проектируемым проездом.

Сергей не дозвонился до Виктора, но объяснил ситуацию Мише, который обещал быстро собрать группу.

Следующие несколько часов они оповещали людей во всех домах, которые оказались ближе всего к развязке. Сергей смотрел на людей. Они повисали на балконах, лежали в подъездных домах и валились около лавочек. Все они, оказавшиеся на улице, были мертвы. Сергей представил, что творится в квартирах первых этажей, окна которых из-за жары были раскрыты настежь и ужаснулся. Только те, кто жил выше, успели закупорить все щели – выше третьего этажа не было видно ни одного не занавешенного тряпкой окна. Подошедшие машины распыляли воду перед подъездами. Вода быстро кончалась, и приходилось ездить за ней снова и снова.

Собралась почти вся группа Сергея, которая включилась в работу тут же. Большая часть сил была задействована на снижении активности паров хлора у близлежащих домов. Меньшая часть, в которую вошли члены группы, занималась эвакуацией более отдаленных территорий.

Почти одновременно с группой, подъехал отряд МЧС. Ребята деловито и быстро развернули свое оборудование и отправились выполнять одним им ведомые задачи. Их командир, майор, подошел к спешно организованному штабу спасательной операции. К тому моменту здесь находились, кроме Полёткина, представители полиции соседнего административного округа и внутренних войск. Бешенный Полёткин накинулся на майора чуть ли не с кулаками.

– Ты где был до сих пор?!

Эмчеэсовец был странно спокоен.

– Мы изредка слушаем вашу волну. Узнали о ЧС и сразу к вам. У меня двадцать три бойца. Все, кто остался. Пока собрались, пока доехали...

– 'Пока доехали'! – Разгневанно передразнил Полеткин. – Тут люди десятками дохнут. Собаки... даже птицы с веток падают! Где вас носит только! Работаете уже?

– Бойцы уже, – спокойно ответил майор. – Мы на пожарах, товарищ полковник. Много пожаров в Москве. И мусор убираем с добровольцами.

Внезапная перемена темы заставила обернуться на майора всех присутствующих. Только сейчас они заметили, что форма на нем была грязная, под стать бомжу.

– Мусор? – Непонимающе переспросил Полеткин.

– Да. На улице очень жарко. Если долго не убирать мусор, то в большом городе может случиться эпидемия. – И он заново поменял тему. – Можно к вам в постоянное подчинение, товарищ полковник?

– А твои начальники где? – Полеткин удивлялся, глядя на этого потерянного и спокойного человека.

– Не знаю. Позавчера я остался за старшего. Со мной те, кто не ушел. Сил не хватает, решаем по их мере первоочередные задачи. Разрешите поступить в ваше постоянное подчинение?

– А ты почему не 'ушел'? – Полковник упорно не отвечал на вопрос.

– А у меня семью убили три дня назад. Жена и сын. Мне некуда идти. И не зачем...

ЧАСТЬ 2. КАТАСТРОФА.

Государство прекратило свое существование как система в полном соответствии с прогнозами Института. Теперь, стоя перед разбитыми дверями Управы своего района, Валерий Николаевич ясно осознавал это. Раньше у него оставались хоть какие-то иллюзии. Они не пропали после того, как он ознакомился с докладом института. Не пропали и после того, как прогнозы стали сбываться. У него всегда оставалась надежда. Пресловутый русский 'авось'. Он сам не понимал, на что надеялся. Может быть на Дух, который всегда объявлялся в критические для Родины моменты. На тот Дух, который выдвигал из мрака небытия и неизвестности легендарных генералов, маршалов и полководцев. Но генералов не появилось, а страна почти мертва. Странное дело, но это он понял именно сейчас, стоя перед разбитыми стеклянными дверями Управы. Страна еще дышит, но уже мертва.

Под ногами хрустело битое стекло. Ветер трепал оборванную социальную рекламу, до сих пор сохранившуюся на информационном щите. Валерий Николаевич поднялся по нескольким ступеням и вошел в коридор. Прямо посредине прохода стоял стол, а на нем лежала засохшая куча человеческих фекалий. Разбросанные бумаги, разбитая офисная техника и путающиеся в ногах провода – картина разрушения и запустения.

Он заехал сюда, надеясь на чудо. Надеясь на то, что кто-то из администрации пытается наладить хоть какое-то подобие порядка, хотя по состоянию района все и так было понятно.

Завал начался именно с них. С 'профессиональных управленцев'. Нет, первое время убийств и даже драк в этой среде было не много. Не тот формат, не та кровь. Но вот жалоб, кляуз и заявлений в прокуратуру и вышестоящие инстанции было много. Очень. Приличное количество управленцев было в возрасте до 35 лет. Естественно, обнаружив в себе т-способности, они стали прокладывать дорогу к власти. 'Строить успешную карьеру', как это называлось. Вновь возникшее количество интриг ни шло ни в какое сравнение с тем, что было раньше. Чуть позже, недовольная результатом, эта свора начала писать открытые письма, обличая должностных лиц всех уровней в коррупции и воровстве. Но и этого им показалось мало. Дело в том, что прокуратура имела прямое указание тормозить расследование подобных дел, даже если имелись все достаточные и очевидные доказательства. А потому что нельзя было по-другому! Валерий Николаевич прекрасно понимал это указание Президента, но и презирал его за это. Такой подход был обоснован просто, в одной фразе: если сажать, то сажать всех. Работать будет некому. Да и сажать из этой своры можно было от силы процентов сорок. Остальных следовало стрелять на месте.

Видя, что их действий недостаточно, молодые управленцы стали обнародовать в интернете сведения вовсе уж паскудного характера. Сексуальные связи с несовершеннолетними девочками и мальчиками, наркомания, наезды на пешеходов со смертельным исходом... Закрывать глаза на это было 'нецелесообразно с точки зрения стратегических целей'. Можно было ускорить развал, подогрев общественность. О совести на высшем уровне думать не принято, хотя в данном случае ее позиция и совпадала с позицией 'стратегической целесообразности'. Личный помощник Президента усмехнулся.

Совсем уж конченых подонков стали отстранять от должностей и расследовать их преступления. Хотя очень скоро сил и средств на расследования просто не осталось. Вскоре стали появляться случаи самосуда – озверевший народ многих резал, как свиней в темных подворотнях. Оставшиеся на своих местах быстро сориентировались в ситуации и пришли к единственному верному в их условиях выводу – стали физически устранять молодых шантажистов... Через некоторое время весь административный ресурс вышел. Кто-то был убит своими, кто-то растерзан людьми, но многие просто подались в бега. Тем более, что над страной уже явно маячил призрак беды, а оставаться в таких условиях у власти, значит принять на себя всю ответственность. Остались буквально одиночки, которые перешли в распоряжение военных и милиции...

После того, как высшие лица государства ознакомились с докладом одного из филиалов института, он был отправлен в другие филиалы для проверки. Одновременно с этим, в филиал отправили повторный запрос, уже с другими требованиями. От института требовалось разработать долгосрочный прогноз развития ситуации. Кроме того, руководство интересовали следующие вопросы: разработка плана по максимальному отдалению во времени краха государства, разработка плана организации деятельности на пост катастрофическом пространстве. Проще говоря, первые лица очень надеялись, что все обойдется, и независимые друг от друга филиалы опровергнут прогноз. Но при этом, они хотели получить ответы на извечное русское 'Что делать?', добавляя к нему другое – 'Кому делать и как?'.

Институт выдал ответы на следующий день, после запросов. Руководство института прекрасно понимало приоритетность разрабатываемого направления и не оставляло работы даже после того, как первый государственный запрос был закрыт. Руководство не ошиблось. Именно поэтому, когда Валерий Николаевич лично приехал повторно, ему объявили, что ответы на эти вопросы уже почти готовы и нуждаются в последней обработке.

Институт предлагал объемную систему мер, 'лечебного' характера. Результатом, по их мнению, было бы появление дополнительного времени, так необходимого государству для подготовки платформы существования в пост катастрофическое время.

Институт предлагал в сжатые сроки создать максимальное количество 'слепков' государства. Этакие большие поселки со своей системой управления, обучения, безопасности, продовольственного обеспечения и тому подобными, присущими государственным образованиям, аспектами. Специалисты института полагали, что удержать ситуацию в равновесии не получится никакими средствами и способами. А следовательно, надо смотреть в будущее. Там и тогда, где и когда не будет никакой крупной силы, за исключением разрозненных банд, следовало восстанавливать государственное управление и единоначалие.

Проблема ТС на территории 'поселков' – резерваций решалась несколькими путями. Путь первый Валерий Николаевич обозначил для себя просто, сталинским 'Кадры решают все'. В поселки предлагалось брать только идеологически здоровых специалистов, не утративших чувства Родины. Вот так быстро все вернулось 'на круги своя', при первом же катаклизме вся пирамида потреблятства осыпалась в труху. Лучшие из лучших оказались востребованы государством. Естественно, что сам по себе этот путь уже являлся таблеткой от краха. Даже в масштабах государства. Да вот только не оставалось времени на то, чтобы таких людей поставить на ключевые позиции даже насильственным путем диктатуры. Да и будь время, не было такого количества здоровых людей. Нация оказалась смертельно больна и рассчитывать на чудо не приходилось.

Кроме того, ученные предложили ввести в ранг закона запрет на самовольное проникновение в чужое сознание. Наказание карать смертью или изгнанием за границы цивилизованной зоны. Что же, и с этим Валерий Николаевич был согласен. В масштабах небольшого поселка, где будет собран морально-интеллектуальный цвет нации это легко отслеживать и выполнять.

Последним из существенных в этом направлении, было предложение об организации центров обучения ментальному противостоянию. Из подготовленных специалистов центра предлагалось создать милицию нового типа. И это предложение пришлось ему по душе, хотя сам он и понятия не имел, как можно вести телепатический или ментальный, как выражались специалисты, поединок.

Вообще, предложенные институтом алгоритмы сохранения нации и государственности были, как всегда, четкими, обоснованными и рациональными 'донельзя'. Распечатав на бумаге предложенный проект, Валерий Николаевич вспомнил свой секретный диплом – таким объемным оказался труд.

Он учитывал, казалось, все. Специалисты института даже предусмотрели возможность столкновений на государственном уровне после катастрофы. Все средства нападения и обороны, к которым в основном относилось ядерное оружие и противоракетный щит, предлагалось перевести на автоматический режим и по возможности законсервировать. На их защите и минимально необходимом обслуживании, по плану, оставлялись небольшие специальные воинские подразделения, буквально замурованные в бункерах на время вахты. Члены семей бойцов поселялись в поселках и обеспечивали исполнение приказов и лояльность остающихся на большом удалении от центра солдат. Если, конечно, допустить, что высококачественный человеческий материал начнет разрушаться.

Институт просчитал все до мелочей. Соотношение мирных жителей, к военным, площадь пахотных земель, процент технических, гуманитарных, медицинских и других специалистов. Количество мужчин и женщин, детей. Домашние животные, фураж... В этом плане было все. Валерий Николаевич мысленно возвращался к нему еще и еще, но все равно, это не давало утешения.

Страну, народ, людей надо было бросить. По прогнозам института, большинство населения вымрет за первый год. В следующие пять лет, болезни и голод продолжат свою жатву, хоть и в меньших размерах.

Шестьдесят! Эта цифра ужасала и заставляла ненавидеть себя. Шестьдесят процентов населения России так или иначе прекратят свое существование к концу адской пятилетки.

К середине 2013 года Россия являлась одной из самых быстро стареющих стран на европейском континенте. За 15 предшествующих катастрофе лет соотношение работающих граждан к числу пенсионеров снизилось в полтора раза. Это объясняло все проблемы пенсионного фонда. На тот момент в стране было почти сорок миллионов пенсионеров, которых она с большим трудом 'удерживала на руках'.

Валерий Николаевич поймал себя на мысли, что размышляет о статистике и стране в прошлом времени.

Сорок миллионов, это тридцать процентов населения. Катастрофа полностью решила проблему пенсионеров в России.

Высокая смертность ожидается среди детей. Из двадцати шести миллионов детей, катастрофу переживут в лучшем случае тринадцать. Те, что постарше и покрепче.

За преступников, сокращающих свое поголовье самостоятельно, Валерий Николаевич не болел душой. Но шестьдесят процентов... Почти 86 миллионов людей!

Эта цифра крепко засела у него в голове.

Он вышел из здания Управы и поморщился от легкого ветерка, который принес запах гниющего мяса с ближайшей помойки. Пора было ехать. Пройдя около засохших без полива, некогда красочных и сочных клумб, он вышел в калитку.

Когда-то они с Президентом были крепкими приятелями, можно сказать друзьями. Внезапный взлет друга на вершины политической жизни страны изменил и жизнь Валерия Николаевича. Тогда ему казалось, что в лучшую сторону.

Президент не был мерзавцем, как казалось многим. Не был он и вором. Владея всей страной незачем воровать. Президент стал заложником сложившегося положения вещей. Он не мог коренным образом изменить ситуацию в России и только 'подкручивал гайки' не допуская серьезных проблем. В сложившийся на тринадцатый год ситуации – Валерий Николаевич грустно хмыкнул несчастливому числу – существовало масса значительных внутренних и внешних факторов, которые не позволяли изменить формат жизни в стране. Немало усилий к этому приложили западные заклятые друзья. Их аналитики и спецслужбы потрудились на славу. Но большая вина лежала на самом народе и его правителях.

В последние годы в соответствии с реальной статистикой, собранной по запросам все того же Института, семьдесят процентов населения страны желало 'возвращения в СССР'. На самом деле за подобной непонятной формулировкой скрывалось желание порядка, системы и стабильности. Пусть даже через диктатуру. Но вся беда заключалась в том, что эти же проценты, в том числе, не представляли того, через что надо было пройти, возвращаясь к истокам. Рискнувший на подобный шаг правитель столкнулся бы с массовыми протестами и жестоким неприятием со стороны населения. А никакая власть не может существовать, даже опираясь на жестокость и насилие, без поддержки в рядах населения. То, что Сталина поддерживало подавляющее количество населения страны, представлялось неоспоримым фактом для людей, знакомых с реальной статистикой.

Но даже и это являлось только одной из многих проблем на пути переформатирования страны. Можно было рискнуть! Можно было бы, если бы не внешние факторы.

Запад коршуном кружил над страной, искренне и рьяно следя за правами человека и поднимая вой всегда, когда они 'нарушались'. Запад имел такое же четкое и просчитанное представление о положении в стране, как и сама страна.

Аналитики были жестоки. Они однозначно предсказывали резкую активизацию всей 'пятой колонны'. Как следствие, естественную волну протеста подхватили бы 'на штыки' иностранные интересы. Произошла бы очередная 'бархатная революция', тиран оказался низвержен, а положение вернулось на круги своя. Благо, прикормленных 'политиков' у Запада в России хватало.

Но Президент, ознакомившись с докладом, ввел еще одну неизвестную – 'если'. Что если власти все-таки удастся совладать с пятой колонной и ситуация будет переламываться в ее сторону? Не верил Президент в то, что США развяжут войну с противником, обладающим ядерным потенциалом. Но аналитики и тут не оставили шанса.

В современном мире США столкнулись с рядом неразрешимых проблем, которые не 'топят корабль' только за счет постоянной военной экспансии и нагнетания негативной обстановки в мире. Грубо говоря, они насильственно навязывают, перекладывают свои проблемы 'на плечи' миру, который не может отказаться от них. В этих условиях, такая большая 'тягловая скотина', как Россия имеет очень важную роль для Америки. Вздумай Россия бунтовать, скинув с себя груз чужих проблем – США не остановятся даже перед ядерной войной. По мнению специалистов Института, у Америки нет будущего без тягловой России. Понимая это, западные политики готовятся к крайнему варианту: наращивают оборону, продавливают обоюдное сокращение вооружений. При этом, то оружие которое остается у США постоянно совершенствуется. А Россия уже не может себе этого позволить. Таким образом, каждый год сокращает шансы России на выживание в глобальной войне.

Родину можно было сравнить с умирающим от алкоголизма человеком. Человек знает, что умирает. Знает, что рядом с ним есть 'друг', готовый налить стакан. Человек отчаянно желает бросить пить, вспоминая свою полную сил молодость. Но каждый раз, когда ломка становится невыносимой, человек плюет на воспоминания и протягивает руку к заботливо налитому 'другом' стакану.

Президент принял ситуацию. Согласился с ее фатализмом. Он из последних сил, искренне вырывал куски 'хлеба' из рук пятой колонны, удерживая ее в прежних размерах, не позволяя расти. Он старался перенаправить хотя бы часть ресурсов, уплывающих за границу, на повышение уровня жизни народа. Он подкручивал гайки, подкрашивал фасад. Он даже протирал стекла от пыли.