355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дэниел Манникс » Идущие на смерть… » Текст книги (страница 3)
Идущие на смерть…
  • Текст добавлен: 22 августа 2017, 14:00

Текст книги "Идущие на смерть…"


Автор книги: Дэниел Манникс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Фламма несколько раз терпел поражение, но каждый раз зрители спасали его, подавая знак «большой палец вверх», что означало сохранение жизни побежденному. Фламма всегда сражался хорошо, побеждая или проигрывая, и зрители любили его за это.

Много было споров о том, какими жестами зрители выражали свою волю. До недавних пор считалось, что «большой палец вниз» означал смерть, а «большой палец вверх» – пощаду. Сейчас некоторые историки считают, что смерть означал удар большим пальцем себя в грудь («пусть с ним будет так!»), а пощаду – жест вытянутой рукой с поджатым большим пальцем.

Другие историки полагают, что любой жест большим пальцем всегда означал смерть, а если зрители хотели сохранить жизнь побежденному, они просто махали платками. Возможно, существовало много разных жестов, означавших смерть или пощаду, и зрители пользовались теми, которые им нравились больше. Возможно, все они употреблялись в разное время.

Не прибегая к эффектным приемам ведения боя, Фламма тем не менее постепенно завоевывал славу. Зрители стали замечать гиганта, не работавшего на публику, но почти всегда побеждавшего. Ведь были гладиаторы, которые, подобно современным борцам, разыгрывали целые сцены: обменивались мощными ударами, гремели щитами, имитировали падения, изображали момент получения смертельной раны, а затем тут же возобновляли бой, чтобы представить себя истинными героями. Как часто бывает в спортивной борьбе, в паре гладиаторов один был «героем», а второй – «злодеем». «Героем» обычно был хорошо сложенный молодой римлянин. Либо это был человек, желавший разбогатеть, либо человек, промотавший свое состояние и обратившийся к арене как к последнему средству, которое может поправить его дела. У «героя» всегда была тщательно разработанная легендарная биография. Под овации зрителей он объяснял им, что сражается только для того, чтобы заработать деньги на похороны отца или на помощь своей овдовевшей матери. «Злодей» всегда был свирепо выглядевшей скотиной. Он выходил на арену и выкрикивал оскорбления «герою», клеветал на него и обещал прикончить эту задницу. «Герой» всегда побеждал. Такие бои проходили, как спектакли, в которых каждый гладиатор играл свою роль, и все в конце концов оставались живыми, иначе «злодеи» быстро бы перевелись.

Бои не всегда были спектаклями. Зрители были достаточно сообразительны, чтобы увидеть мошенничество. Кроме того, было довольно трудно убедить гладиатора намеренно проиграть бой, так как он знал, что победитель мог по своему желанию убить или оставить в живых побежденного, независимо от предыдущего соглашения. Однако до правления Тиберия (приблизительно до 20 года н. э.) бои на арене часто были инсценированными. Обученный гладиатор стоил дорого и знал это. Опытный гладиатор не стал бы драться с новичком. Многие гладиаторы открыто демонстрировали свое презрение к толпе. Они прерывали бой на середине, чтобы послать проклятья зрителям. У гладиаторов развился кастовый дух. Они гордились тем, что переносили боль от ран без криков и стонов и, даже будучи смертельно раненными, обращались к ланисте за советом. Ланисте разрешалось стоять на боковых линиях, когда сражался кто-то из его людей, и давать ему советы подобно тому, как это делает в наши дни тренер в ходе боксерского раунда. Фламме советы ланисты были очень нужны, поскольку он был не слишком сообразительным и часто нуждался в прямой подсказке типа: «Попробуй ударить снизу по наплечнику!».

Фламма добился того, что стал одним из лучших гладиаторов Рима, но это стоило ему огромного труда. Часто ему просто везло. Фламма никогда не вел фальшивого боя, но всегда делал все, что было в его силах, и постепенно у него появились свои поклонники. Скульпторы ваяли его статуи, изображение его головы чеканили на монетах в виде головы Марса, бога войны, его приглашали на пиршества в богатые дома, а одна из его богатых поклонниц подарила ему поместье. Толпы поклонниц окружали его, в разных местах появлялись, например, такие надписи: «Фламма! Девушки вздыхают о тебе и молятся на тебя», «О, Фламма! Ты единственный врач, который может мне помочь». Правда, он не преуспел так, как гладиатор Спикул, которому Нерон подарил дворец, или как Вейян, сын которого был сделан всадником, но Фламма не жаловался. Он начал богатеть. После успешного боя организатор игр обязан был подарить победившему гладиатору сосуд с золотыми монетами. Ценность дара определялась зрителями. Был у него и другой источник дохода. Подобно тому, как Диокл продавал информацию о возможностях разных упряжек, Фламма продавал информацию о возможностях гладиаторов, то есть кто из сражающейся пары имеет больше шансов на победу.

В те времена гладиатор должен был принимать участие в боях в течение трех лет. После этого он уже не выступал на арене, но, оставаясь рабом, еще пять лет работал в школе гладиаторов. Но зрители могли в любой момент потребовать, чтобы гладиатору, которому они благоволили, вручили деревянный меч. Это означало, что гладиатор больше не должен выступать на арене. Перед настоящими боями гладиаторы для разминки сражались друг с другом деревянным оружием. Таким образом, деревянный меч как бы символизировал свободу гладиатора от борьбы за свою жизнь.

Толпа с энтузиазмом потребовала деревянного меча для Фламмы после одной из его блестящих побед. Но Фламма с негодованием отказался.

«Вы что, рехнулись? – заорал он на зрителей. – Я зарабатываю больше любого из вас. Я могу иметь любую женщину, которую захочу. Я живу на вилле. В мою честь пьет вся империя. Оставить арену? Ни за что!».

«Славный старый Фламма!» – завыла восхищенная толпа. Фламма четыре раза отказывался от деревянного меча. Он был единственным гладиатором, который отказался от такого предложения не один, а четыре раза. Именно поэтому его имя дошло до нас через две тысячи лет.

Когда Фламма в конце концов оставил арену, ему вручили пластинку из слоновой кости, которую он носил на шее, как сейчас носят личный знак солдаты. На пластинке было написано его имя, имя его бывшего хозяина и дата, когда он был отпущен на свободу. Фламма женился, жил на собственной вилле и умер в глубокой старости. Он любил повторять всем, кто его слушал, что современные гладиаторы уже не те, какими они были во времена его молодости. Когда он умер, любящая семья поставила ему надгробие, на котором были перечислены все его победы.

Преданность Фламмы своей профессии не была исключением. Некий мирмиллон, если ему не доводилось часто выходить на арену, жаловался, что он напрасно растрачивает лучшие годы своей жизни. Римский писатель Эпиктет рассказывает, что гладиаторы просили у богов, чтобы было больше боев и они могли бы отличиться и заработать деньги. Это не покажется удивительным, если вспомнить, что в британской армии некогда существовал тост: «За внезапную чуму и кровавую войну!». Ведь только подобные события могли ускорить продвижение по службе.

На арене проходили и поединки боксеров, но они никогда не были так популярны, как гладиаторские бои. Первоначально боксерские поединки были похожи на современные матчи, но постепенно организаторы игр видоизменили их, приспособив к вкусам толпы. Вместо современных боксерских перчаток у тогдашних боксеров пальцы были обмотаны кожаными лентами с медными пластинками, которые в дальнейшем были снабжены шипами. Это были настоящие кастеты. Кастеты знаменитого бойца, покрытые засохшей кровью и мозгами, висели в одной из школ, чтобы их вид вселял мужество в подающих надежды молодых боксеров.

Статий так описывает бой боксеров. Эдитор, открывая бой, провозгласил: «Сейчас потребуется мужество. Используйте ваши ужасные кастеты в ближнем бою. Это лучший способ испытать свою храбрость».

Капаний надел на руки ленты из необработанной воловьей кожи, покрытой кусочками свинца. Он и сам был тверд как свинец. На арену вышел противник Капания – молодой курчавый юноша по имени Алцидамас. Взглянув на него, Капаний рассмеялся и воскликнул: «Неужели не нашлось никого получше?» Бойцы подняли свои руки, смертоносные, как молнии. Каждый из них внимательно следил за противником. Капаний был гигантом, но уже начал стареть. Алцидамас был юношей, но гораздо сильнее, чем можно было предположить, глядя на него.

Бойцы начали поединок, прощупывая друг друга легкими касаниями «перчаток». Капаний попытался приблизиться к Алцидамасу, одновременно обрушив на него град ударов, но Алцидамас ловко отступил, не принимая навязываемого ему ближнего боя, так что Капаний только зря потратил свои силы, и его шансы на победу уменьшились. Юноша оказался блестящим бойцом. Он парировал удары Капания и умело уклонялся от них, приседая, отпрыгивая назад и наклоняя голову. Он отражал удары «перчатками» и наступал, держа голову откинутой назад. Капаний был сильнее, и его правая рука была поистине смертоносна, но молодой Алцидамас, делая ложные выпады вправо и влево и отвлекая этим внимание Капания, занес свою правую руку над более старым бойцом и ударил его сверху в лоб. Потекла кровь.

Сначала Капаний не понял, что ранен. Но крики толпы заставили его остановиться. Он вытер пот со лба тыльной стороной «перчатки» и увидел на ней кровь. Обезумев от ярости, он бросился на юношу.

Большинство ударов Капания приходилось по воздуху, иные попадали на перчатки Алцидамаса. Юноша держался от него на безопасном расстоянии, отпрыгивая и нанося удары, когда представлялась возможность.

Капаний гонял его по арене, пока оба бойца не обессилили. Наконец противники, тяжело дыша, встали друг против друга. Вдруг Капаний сделал бешеный рывок к Алцидамасу. Тот увернулся, но при этом успел поразить нападавшего в плечо. Капаний упал! Он упал на голову, а когда попытался подняться, юноша снова сбил его с ног. Неожиданно Капаний вспрыгнул на ноги и двинулся вперед, молотя перед собой обоими кулаками. Юноша упал, и Капаний склонился над ним, барабаня кулаками по его голове. Зрители закричали: «Спасите бедного мальчика! У него уже треснул череп. Капаний выбьет ему мозги». Служители бросились на арену и оттащили Капания от его жертвы. «Ты победил», – сказали они ему. «Пустите меня! Я размозжу ему рожу! Я испорчу это хорошенькое личико, за которое его так любят. Проклятие!» – заревел Капаний. Служители были вынуждены силой вытащить его с арены.

Неудивительно, что игры старого образца, включавшие выступления акробатов и дрессированных животных, не могли конкурировать с новыми играми, куда входили гладиаторские бои и состязания на колесницах. Старомодные зрелища отмирали одно за другим. Было очевидно, что они отомрут, как в свое время водевили. Но некий человек по имени Урс Тогат решил взять верх над «хулиганами» и лошадьми. Урс мог, стоя на руках, стрелять из лука ногами, мог жонглировать пятью стеклянными шарами. Он показывал целую пьесу, которую исполняли одетые в костюмы дрессированные медведи. Одно время он был очень популярен среди зрителей, и его портрет помещали на вазах-сувенирах. Урс был высокого роста с ненормально длинными руками и ногами. С первого взгляда он казался несколько неуклюжим, но на самом деле был гибок и проворен. У него было длинное чисто выбритое лицо, и выглядел он, как необыкновенно умная лошадь.

Урс был одним из немногих в шоу-бизнесе, кто умел приспособиться к новым требованиям публики. Он создавал новый цирк. Урс перестал выступать как жонглер и избавился от всех своих медведей, за исключением одного, самого свирепого. Когда этот медведь бросался на арене на Урса, тот бежал ему навстречу с длинным шестом, перепрыгивал с помощью его через зверя и бросался к стене, окружавшей арену. Медведь бежал за ним, наступая на пятки. Урс, используя силу инерции, взбегал по стене, затем прыгал через медведя на арену, мчался к своему месту и повторял свой трюк сначала. Толпе нравился номер Урса, потому что во время каждого представления медведь мог его растерзать.

Другие дрессировщики тоже быстро сообразили, как завоевать симпатии толпы. Один из них передвигался на ходулях среди стаи голодных гиен. Другой забирался в большой металлический шар с отверстиями и катался в нем по арене, а в это время три льва пытались через отверстия в шаре добраться до него. Однажды одному из львов удалось добраться до дрессировщика и оторвать ему руку. Но это не остановило других дрессировщиков, и они повторяли этот номер. Акробаты и акробатки научились хватать за рога атакующего быка и делать сальто через его спину. Римляне любили опасные трюки с дикими животными, поэтому подобные номера никогда не надоедали.

В 50 годы до н. э. игры были жестокими, но масштабы их были еще довольно скромными. В 46 году до н. э. полководец Юлий Цезарь, овеянный славой побед, прибыл в Рим с большими политическими амбициями. Сенат и народ Рима относился настороженно к триумфатору Цезарю. Цицерон предупредил его: «Ты только карлик, привязанный к длинному мечу. У тебя есть армия, но народ относится к тебе враждебно».

Цезарь улыбнулся: «Диктатор Сулла пытался подчинить народ силой и потерпел неудачу. У меня другие методы».

Юлий Цезарь хорошо знал римскую чернь. Он организовал первое в римской истории действительно грандиозное зрелище. Для этого потребовалось перестроить Большой цирк. Охота на 400 львов сменялась боями между боевыми слонами и пешими воинами. По вечерам устраивались шествия слонов, державших в своих хоботах горящие факелы. Конные фессалийцы сражались с быками. Римляне впервые увидели жирафов. Их прислала в дар Риму Клеопатра. Только состязания на колесницах продолжались 10 дней от рассвета до заката. Были и гладиаторские бои. Точное количество участвовавших в них гладиаторов неизвестно, но оно было так велико, что пришедшие в ужас сенаторы приняли закон, который запрещал одному владельцу иметь более 320 гладиаторов. У Цезаря их, вероятно, было около двух тысяч – практически маленькая армия. Когда они не были заняты на арене, Цезарь использовал их как телохранителей.

Закон, ограничивающий число гладиаторов у одного владельца, просуществовал недолго. Народ так увлекся большими играми, что ему было совершенно безразлично, будет Цезарь диктатором или нет. Главным для них было то, что он устраивал для народа такие великолепные зрелища. В Риме были люди, которые понимали, какую опасность таят для Рима игры. Ведь теперь любую выборную должность мог получить тот, кто мог устроить для римской толпы зрелище. Небольшая группа состоятельных людей решила предложить публике иные развлечения, полезные для ее образования. Они наняли труппу знаменитых греческих актеров, которые должны были выступать в знаменитых классических пьесах. Но на первом же представлении в театр вбежал человек, кричавший, что в цирке сражаются гладиаторы. Через десять минут греческие актеры играли в пустом театре. После этого представлений классических пьес уже не было.

Хотя Цезарь устраивал игры, чтобы завоевать популярность у римлян, они натолкнули его на одну ценную мысль. Он сказал Долабелле, одному из своих военных советников: «Гладиаторские бои – это ведь еще и прекрасный способ испытывать новое оружие и новые способы ведения боя. Наши легионы будут сражаться с племенами со всего света. Давайте выставим пленных из различных племен друг против друга, и пусть они в бою используют свое собственное оружие и свои боевые приемы».

Это открыло в истории игр новую эру. Отныне это были не отдельные поединки, а сражения целых армий. Татуированные британцы, сражающиеся на колесницах, выставлялись против германцев из различных племен. Африканские негры, вооруженные щитами и копьями, бились с арабами, сражавшимися на конях с луками и стрелами. Фракийцы с кривыми саблями и маленькими щитами выступали против тяжеловооруженных самнитов. Однажды вся арена была засажена деревьями, чтобы изобразить лес. Целая центурия легионеров, приговоренных к арене за различные воинские преступления, маршировала через этот искусственный лес. А в это время галлы в своих национальных костюмах и со своим национальным оружием напали на них из засады. Была поставлена битва между боевыми слонами и кавалерией. И это было сделано, чтобы приучить лошадей к огромным животным. А в это время Цезарь и высшие военачальники, сидя в императорской ложе, внимательно наблюдали за происходящим сражением. Участники дрались с полной отдачей, зная, что победителям обычно даруют свободу.

Юлия Цезаря можно назвать отцом игр, поскольку именно при нем игры стали устраиваться регулярно и в огромных масштабах. Еще в эпоху Августа у римлян возникло одно твердое убеждение: они имеют право на зрелища. Когда Рим был еще республикой, игры продолжались 16 дней в году. Они включали в себя 14 состязаний на колесницах, 2 испытания лошадей и 48 театральных представлений. При Клавдии (50 год н. э.) игры продолжались 93 дня в году. Во времена Траяна они продолжались уже 123 дня, а при Марке Аврелии даже 230 дней. В конце концов различные игры бывали каждый день. Однажды в 248 году н. э. зрители не спали подряд три дня и три ночи. Август и некоторые другие императоры пытались ограничить количество игр, но это им не удавалось, так как подобные указы всегда вызывали бунт черни. Марк Аврелий не любил игры, но его официальное положение требовало, чтобы он на них присутствовал (подобно тому как в наше время президент США открывает бейсбольный сезон первым броском мяча). Он обычно сидел в императорской ложе и диктовал письма. Римская чернь никогда не могла простить ему эту привычку, подобно тому как американцы не простили бы своему президенту, если бы он занимался официальными делами, присутствуя на бейсбольном мачте. Марк Аврелий был одним из лучших римских императоров, но был также одним из наименее популярных, и последнее происходило главным образом из-за его пренебрежительного отношения к играм.

Клавдий, возможно, был не вполне нормальным, но он был очень популярен. И все это только потому, что он любил игры и также, как рядовые зрители, подсчитывал на пальцах шансы сторон, хотя и был отличным математиком. Он, бывало, выскакивал на арену, чтобы обругать сражающихся в полсилы гладиаторов, посылал отдельным зрителям записки, спрашивая их мнения о шансах на победу того или иного гладиатора, рассказывал сальные анекдоты. Толпа оплакивала и Клавдия, и Нерона, вероятно, самых худших правителей в истории Рима, потому что они всегда устраивали великолепные игры. Нерон освещал ночью арену живыми факелами. Это были распятые на крестах и облитые нефтью христиане. Не за такие ли зрелища Нерон был так любим римской чернью? После его гибели в течение многих лет появлялись самозванцы, объявлявшие себя Нероном, и всегда у них были сторонники среди тех, кто еще помнил, какие удивительные игры устраивал этот безумный император.

Глава третья

Римская толпа требовала все более масштабных зрелищ, лучших по качеству и обязательно включающих какие-нибудь новшества. Правительство было вынуждено удовлетворять эти растущие требования. Возможно, самым тщательно разработанным зрелищем были наумахии, или морские битвы. Первую наумахию в 46 году до н. э. устроил Юлий Цезарь. Для нее на Марсовом поле в Риме было создано искусственное озеро. В первой наумахии участвовало 16 галер, на которых находилось четыре тысячи гребцов и две тысячи солдат. Но император Август во 2 году до н. э. превзошел Цезаря. По его приказу на берегу реки Тибр было выкопано озеро длиной в 1800 футов и шириной в 1200 футов. Вокруг озера для зрителей были построены мраморные трибуны. Руины этого грандиозного сооружения сохранились до наших дней. Была разыграна морская битва при Саламине между греками и персами. В ней участвовало два флота, каждый из которых состоял из 12 кораблей с экипажем в три тысячи человек, не считая гребцов. Солдаты и матросы противоборствующих флотов были одеты как греки и персы. В конце 1 века нашей эры император Тит устроил наумахию на озере, которое покрывалось деревянным настилом. В первый день на этом деревянном настиле сражались гладиаторы. На следующий день на нем состоялось состязание на колесницах. И наконец, на третий день настил убрали и устроили на озере морское сражение, в котором участвовало три тысячи человек.

Самую грандиозную наумахию устроил император Клавдий. Для нее озеро, созданное по приказу Августа, оказалось слишком маленьким. И тогда безумный император решил для небывалой наумахии использовать Фуцинское озеро, расположенное в 60 милях к востоку от Рима. У этого озера не было естественного стока, поэтому весной оно часто затопляло окружающую местность на многие мили. Для того, чтобы прекратить эти наводнения и для стока избыточной воды, сквозь скалу был пробит тоннель длиной в 3,5 мили к реке Литис. Для этого потребовался труд 300 000 человек в течение 11 лет. В честь открытия этого тоннеля Клавдий и решил устроить на озере грандиозную наумахию. Раньше в таких боях использовали галеры с гребцами в один ряд. В этой наумахии участвовали 24 триремы, имевшие три ряда гребцов и 26 бирем, имевших два ряда гребцов. Триремы были типовыми военными кораблями того времени. Эта армада была разделена на два флота по 25 кораблей в каждом. Экипаж обоих флотов состоял из 19 000 приговоренных к арене преступников. Каждый флот находился под командованием знаменитого гладиатора. Один флот представлял эскадру родосцев, а другой – сицилийцев. Экипажи флотов имели соответствующую форму.

19 000 хорошо вооруженных людей, которым нечего было терять, представляли большую опасность для зрителей, если бы решили вдруг объединиться и напасть на них. Поэтому озеро окружили войсками. Кроме того, несколько когорт посадили на плоты, где были установлены катапульты. Таким образом, мятеж был бы быстро подавлен. Холмы вокруг озера образовывали естественный амфитеатр. Утром в день битвы на их склонах расположилось 500 000 зрителей. Чтобы добраться от Рима до озера, им потребовалось несколько часов. Они запаслись вином и едой и теперь, попивая вино и закусывая, наблюдали за происходящим на озере.

В тот день, к счастью, была прекрасная погода. Поскольку площадь озера составляла 100 квадратных миль, то бой решено было проводить только в юго-западной части озера. Связанные вместе плоты ограничивали пределы маневрирования галер. Император Клавдий в великолепных золотых доспехах и пурпурной мантии сидел на специально построенном для него помосте. Рядом сидела императрица-мать Агриппина в накидке из золотой ткани. Кроме пехоты, окружавшей озеро, к помосту, где расположился император, был подтянут отряд кавалерии на прекрасных боевых сицилийских конях. Для того, чтобы поддержать порядок, склоны холмов были разделены на секции, за каждой из которых наблюдал магистрат. Была разбита большая санитарная палатка для оказания помощи раненым. Приговоренных к арене преступников всегда не хватало, поэтому выживших можно было повторно использовать в других зрелищах. Однако палатке пришлось послужить и другой цели. Пятнадцать женщин-зрительниц родили, пока проходила наумахия. Им пришлось оказывать помощь в палатке. Этот случай наглядно показывает одержимость римлян играми. Для женщин на сносях желание увидеть наумахию оказалось сильнее тягот многочасового пути от Рима до озера.

Сигналом к началу боя послужило появление из глубины озера серебряного тритона, трубящего в морскую раковину. Сколько же изобретательности потребовалось для создания этой механической куклы! Но зрителям приходилось видеть и не такое. Можно только гадать, как изменилась бы судьба Римской империи, если бы подобные усилия направлялись на совершенствование римского оружия. По сигналу раковины оба флота приблизились к императорскому помосту. Били барабаны, играли трубы. Команды на кораблях по традиции салютовали императору своим оружием.

Триремы имели в длину около 100 футов. У каждой из них на носу были таран и абордажный мостик, или «ворон», – длинный брус, один конец которого представлял собой острие, а другой закреплялся на палубе на шарнире. Когда «ворон» перебрасывали на другую галеру, острие впивалось в дерево и корабли оказывались сцепленными. Корабль имел один квадратный парус, который можно было эффективно использовать, только когда ветер дул в корму. В своих записках Юлий Цезарь отмечает, что был поражен, увидев, как корабль венетов шел галсами. Римлянам почему-то не приходило в голову, что этот маневр может быть использован парусным судном. Они никогда не совершенствовали рангоут и такелаж своих галер.

В основном галеры приводились в движение с помощью весел. Гребцы сидели не в трюме галеры, а в специальных конструкциях, выступающих вдоль бортов корабля. Такое устройство позволяло гребцам использовать большой рычаг при работе на веслах. А это было важно, так как двигать большой корабль было очень трудно. Каждым веслом управлял один человек. Гребцы сидели на разных уровнях, чтобы весла не мешали друг другу. На корме корабля находился человек, который ударами в барабан задавал гребцам ритм. Между рядами по специальной платформе непрерывно ходили два надсмотрщика с плетьми и следили, чтобы каждый гребец хорошо работал. Для быстроходности галеры строили длинными и узкими, и у них были плохие мореходные качества. Однако для сражения на озере они подходили идеально. По конструкции римские галеры были идентичны греческим, но тысячелетней давности. Усовершенствования, сделанные римлянами, были весьма немногочисленны: абордажный мостик, канаты на реях, на которых могли стоять матросы, берущие рифы на парусах, ванты, по которым было легко взбираться на мачты. Ванты заменили приставные лестницы, использовавшиеся греками.

После парада флотов, когда корабли приблизились на расстояние слышимости к императорскому помосту, команды галер прокричали традиционное приветствие, с которым гладиаторы обращались к императору: «Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!». Клавдий весело ответил им: «Это зависит от вас, мои друзья», – имея в виду, что, если воин сражается хорошо, он не погибнет в бою. Однако гладиаторы поняли его совсем по-другому. Они закричали: «Добрый Цезарь! Если это зависит от нас, мы не будем сражаться». И оба флота стали медленно уплывать, а их команды – поздравлять друг друга с таким неожиданным и счастливым концом.

Римская чернь завыла от возмущения. Клавдий спрыгнул с трона и бросился к озеру, изрыгая проклятия. Он грозил поджечь корабли и заживо сжечь их команды, если они не будут сражаться. Клавдий был не только калекой (возможно, он перенес полиомиелит), но и не совсем нормальным психически. У него бывали приступы бешеной ярости, и сейчас начался именно такой приступ. Зрители смеялись до слез, глядя на его ужимки. Наконец гладиаторы поняли, в чем дело, и, разделившись на два флота, подготовились к бою. Агриппина отвела императора обратно к трону. Клавдий, слыша смех зрителей, начал смеяться сам, и скоро его смех перешел в истерику.

Когда семья Клавдия в конце концов его успокоила, он подал сигнал начать бой, уронив свой платок. И сразу же зазвучали трубы на обоих флотах, и галеры двинулись навстречу друг другу. Барабанщики задавали самый быстрый темп, который только могли выдержать гребцы, так как для кораблей было важно иметь в момент столкновения с противником наибольшую скорость.

Во время боя галеры прежде всего старались протаранить неприятельские корабли. Если маневр проходил успешно, неприятельская галера тонула в течение нескольких минут. Если таран не удавался, каждая галера стремилась нанести удары по веслам неприятельского корабля. Когда весла толкали назад, их рукоятки били по гребцам. Неспособную двигаться галеру было легко протаранить. Если этот маневр не удавался, то не оставалось ничего другого, как идти на абордаж.

При первом столкновении было потоплено 9 родосских и 3 сицилийских галеры. Многие родосские галеры потеряли один или два ряда весел и не могли больше маневрировать. Они сбились в одном месте. Сицилийский флот окружил их и взял на абордаж. Бой начался в 10 часов утра и продолжался до 3 часов дня. Родосцы начали одолевать. Сицилийские триремы защищались отчаянно. Тацит писал: «Боевой дух сражавшихся преступников не уступал боевому духу настоящих воинов». Однако несколько сицилийских галер уклонились от боя. Наконец, когда «воды озера покраснели от крови», последний сицилийский корабль сдался. В бою было убито три тысячи человек. Зрелище настолько взволновало зрителей, что Клавдий помиловал всех уцелевших после боя с обеих сторон, кроме экипажей трех протараненных родосских галер, поскольку он считал, что их атака не была достаточно стремительной, и экипажей шести сицилийских галер, уклонившихся от боя.

Наумахия имела такой успех, что четыре месяца спустя Клавдий организовал новую наумахию. Но поскольку все римские тюрьмы были опустошены для первой наумахии, следующая не была столь грандиозной. На этот раз по приказу Клавдия через озеро был построен мост на понтонах шириной в 200 ярдов. Из военнопленных, заключенных и рабов были сформированы две армии численностью около 5000 человек каждая. Солдаты одной армии были экипированы как этруски, другие – как самниты. Оружие этрусков было специально изготовлено для этих игр, поскольку сами этруски исчезли как народ 300 лет назад. В музеях сохранились их боевые топоры и бронзовые копья, и римские оружейники пользовались ими как образцами.

Под звуки оркестров обе армии промаршировали по мосту с противоположных концов озера навстречу друг другу и встретились на середине озера. Сражение началось. Клавдий запретил упавшим в воду плыть к берегу. Тем, кто падал с моста оставалось либо тонуть, либо снова забираться на мост. Сначала казалось, что побеждают самниты. Они оттеснили этрусков и удерживали центральную часть моста. Но сплотившиеся этруски в конце концов вытеснили самнитов с моста. Всем этрускам и отличившимся в бою самнитам была дарована свобода.

Глава четвертая

Своего расцвета игры достигли в 1 веке нашей эры. Зрелища были грандиозны, и нельзя было представить, что их можно превзойти. Диктатор Сулла (93 год до н. э.) выставил на арену 100 львов, Юлий цезарь – 400, Помпей – 600 львов, 20 слонов и 410 леопардов, с которыми сражались вооруженные луками и стрелами геты. В 10 году н. э. Август выставил на арену первого тигра, которого в Риме до тех пор не видели, и 3500 слонов. Он хвалился, что на арене погибло 10 000 человек. В играх в честь победы Траяна над даками было убито 11 000 диких животных. Стоимость игр также постоянно росла. В 364 году до н. э. общая стоимость игр была равна 3826 фунтам стерлингов. В 51 году н. э. они уже стоили 32 690 фунтов. Последняя сумма была уплачена императором. У нас нет данных о том, сколько стоили игры, которые устраивали частные лица. Однако Петроний пишет о магистрате, который, для сохранения за собой должности, собирался истратить сумму, равную 7000 фунтам на трехдневные игры.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю