Текст книги "Утеха падали"

Автор книги: Дэн Симмонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 72 страниц)

– Предлагаю завершить нашу шахматную партию, герр Барент.

Кеплер остановился и посмотрел сначала на Вилли, а затем на Барента.

– Шахматную партию? – переспросил он. – Что это за шахматная партия?

– Да, – подхватил Тони Хэрод. – Что за шахматная партия? – Он прикрыл глаза и отчетливо вспомнил свое собственное лицо, вырезанное на фигурке из слоновой кости.

Барент улыбнулся.

– Мы с мистером Борденом уже несколько месяцев ведем шахматную партию, обмениваясь ходами по почте... Совершенно безобидное развлечение.

– Боже милостивый! – выдохнул Кеплер.

– Аминь, – сказал Саттер, поглядев на всех мутными глазами – Несколько месяцев? – повторил Хэрод. – Вы хотите сказать, что все происходящее... Траск, Хейнс, Колбен . А вы, значит, все это время просто играли в шахматы ?

Джимми Уэйн Саттер издал какой-то странный звук – нечто среднее между отрыжкой и смешком.

– И если кто поклоняется зверю или его образу и имеет его знак на своем челе, тот изопьет чашу гнева Господня, – пробормотал он. – И будет мучим огнем и серой в присутствии святых ангелов и Агнца, – Саттер снова издал странный звук. – И он сделает так, что всем – малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам – положено будет иметь знак на правой руке или на челе... и число его будет шестьсот шестьдесят шесть.

– Заткнись, – спокойно отрезал Вилли. – Герр Барент, вы согласны? Партия почти завершена, осталось лишь доиграть ее. Если я выиграю, мы расширим... состязание... до более крупных масштабов. Если победа будет за вами, я смирюсь с настоящим положением вещей.

– Мы остановились на 35-м ходу, – напомнил Барент. – И ваше положение было не слишком... э-э... завидным.

– Да, – ухмыльнулся Вилли. – Но я готов продолжить. Мы не будем разыгрывать новую партию.

– А если игра завершится вничью? – спросил Барент.

Вилли пожал плечами.

– Тогда победа будет присуждена вам. Я выигрываю лишь вчистую.

Барент кинул взгляд в окно на всполох молнии.

– Не обращайте внимания на этот бред! – вскричал Кеплер. – Он же просто сумасшедший.

– Заткнитесь, Джозеф. – Барент повернулся к Вилли. – О'кей. Мы закончим партию. Будем играть теми фигурами, что имеются в наличии?

– Я более чем приветствую это. – Вилли широко улыбнулся, продемонстрировав идеальную работу стоматолога. – Спустимся вниз?

– Да, – кивнул Барент. – Через минуту. – Он взял наушники, прислушался, затем произнес в маленький микрофон:

– Барент на связи. Выведите одну из бригад на берег и моментально покончите с евреем. Понятно? Хорошо. – Он положил наушники на стол. – Все готово.

Хэрод ватными ногами последовал за всеми к лифту. Саттер, шедший впереди него, внезапно споткнулся, повернулся и схватил Тони за руку.

– Ив эти дни люди станут искать смерти, и не найдут ее, – страстно прошептал преподобный ему прямо в лицо. – Они будут искать смерти, но та будет бежать от них.

– Отвали, – бросил Хэрод, высвобождая руку. Все пятеро молча спустились вниз.

Глава 31

Мелани

Я помню пикники, которые мы устраивали в окрестностях Вены, – эти заросшие соснами холмы, луга с полевыми цветами и открытый «Пежо», Вилли возле какого-нибудь ручья или в другом живописном месте. Когда Вилли снимал свою дурацкую коричневую рубашку и портупею, он являл собой образец изысканности в этих шелковых летних костюмах и широкополой белой шляпе, подаренной ему одним из актеров кабаре. До Бад Ишля, до предательства Нины, я испытывала наслаждение только от того, что нахожусь в обществе двух таких красивых людей. Нинина красота в те предвоенные годы достигла своего расцвета, и хотя мы обе были уже в том возрасте, когда нас нельзя считать девушками, а по сегодняшним меркам – даже молодыми женщинами, один вид голубоглазой восторженной Нины заставлял меня чувствовать себя молодой и вести себя, как юное существо.

Теперь я понимаю, что их измена в Бад Ишле даже в большей мере, чем измена Нины с моим Чарлзом стала поворотным пунктом, после которого я начала стареть, в то время как Нина продолжала оставаться молодой. В каком-то смысле все эти годы Нина и Вилли питались моей энергией, кровью, Способностью.

Теперь настала пора все это прекратить.

Во вторую ночь моего странного бдения с Нининой негритянкой я решила положить конец ожиданию. Я не сомневалась в том, что даже если я удалю цветную со сцены, Вилли сможет подсказать мне, где находится Нина.

Признаюсь, внимание мое было рассеяно. Несмотря на то что я ощущала, как ко мне возвращаются юность и бодрость, пока паралич продолжал медленно ослаблять свою хватку, моя способность контролировать членов «семейства» и остальных явно снижалась. Глядя глазами мисс Сьюэлл на то, как удаляются Дженсен Лугар, мужчина по имени Сол и еще трое, я сообщила негритянке: «Они забрали твоего еврея».

По тому смятению, которое охватило Нинину пешку, я ощутила недостаток ее контроля. Собрав своих людей в тесный кружок, я потребовала, чтобы Нина призналась, где она находится. Она отказалась и начала перемещать свою страстную приверженку к двери. Я не сомневалась, что Нина потеряла всякую связь со своим человеком на острове, а следовательно, и с Вилли. Девица в буквальном смысле была у меня в руках.

Я заставила Калли подойти к ней ближе, чтобы она оказалась в пределах его досягаемости, и ввела в гостиную негра из Филадельфии. Он держал в руке нож.

– Пора рассказать нам все, – язвительно заметила я, – или эта цветная умрет.

Я предполагала, что Нина отдаст девицу. Ни одна даже идеально обработанная пешка не стоила того, чтобы выйти из укрытия. Я подготовила Калли к двум быстрым шагам и резкому движению руками, которое оставило бы девицу бездыханной на ковре с немыслимо вывернутой шеей, как у цыплят, которых убивала мамаша Бут на заднем дворе перед обедом. Мама отбирала птиц, а мамаша Бут хватала их, отворачивала голову и швыряла пушистые трупики на крыльцо, так что глупые цыплята не успевали сообразить, что уже мертвы.

Негритянка же выкинула нечто странное. Я полагала, что Нина заставит ее или бежать, или бороться, на худой конец я ожидала моментальной схватки, если Нина попытается овладеть кем-нибудь из моих людей, однако девица осталась стоять на месте и задрала свой огромный свитер – под ним оказался какой-то глупый пояс, что-то вроде бандерильеро мексиканских бандитов, набитый целлофановыми мешочками с содержимым, напоминающим гипс. От приспособления, похожего на транзистор, к этим пакетам с гипсом тянулись какие-то проводки.

– Остановись, Мелани! – крикнула она. Я послушалась. Руки Калли повисли в воздухе и замерли на полпути к тощему горлу девицы. Меня мало что беспокоило в этот момент, я испытывала лишь чувство легкого любопытства при этом проявлении Нининого безумия.

– Это – взрывчатка, – задыхаясь, произнесла негритянка. Рука ее двинулась по направлению к тумблеру на радиопередатчике. – Если ты дотронешься до меня, я все взорву. Если ты прикоснешься к моему мозгу, монитор автоматически включит зажигание и взрыв сровняет с землей твой вонючий мавзолей.

– Нина, Нина, – заставила я сказать Джастина, – ты слишком горячишься. Присядь на минутку. Я попрошу мистера Торна принести нам чаю.

Это была совершенно естественная обмолвка, но негритянка обнажила зубы в гримасе, даже отдаленно не напоминающей улыбку.

– Мистера Торна здесь нет, Мелани. Похоже, у тебя в голове что-то перепуталось. Мистер Торн... или как его там звали... убил моего отца, а потом его прикончил кто-то из твоих поганых дружков. Но за ними всегда стояла ты, ты, старая рухлядь. Ты была паучихой, сидящей в центре этой паутины... И даже не пробуй!

Калли едва шевельнулся. Я заставила его медленно опустить руки и сделать шаг назад. Я подумала о том, чтобы завладеть вегетативной нервной системой девицы. Это заняло бы секунды – их хватило бы как раз на то, чтобы кто-нибудь и моих людей успел ее прикончить, прежде чем она нажмет маленькую красную кнопочку. Не очень-то я поверила ее глупым угрозам.

– А что это за взрывчатка, дорогая? – поинтересовалась я через Джастина.

– Она называется Си-4, – ответила девица ровным и спокойным голосом, но я слышала, как часто она дышит. – Это военная пластиковая взрывчатка... и здесь ее двенадцать фунтов, вполне достаточно, чтобы взорвать тебя, твой дом и снести еще половину дома Ходжесов.

Это мало походило на изысканную речь Нины. Наверху доктор Хартман неуклюже вынул иглу капельницы из моей правой руки и начал поворачивать меня набок. Я отстранила его здоровой рукой.

– Как же ты включишь эту взрывчатку, если я отниму у тебя твою маленькую негритянку? – заставила я спросить Джастина. Говард взял с моего ночного столика тяжелый револьвер 45-го калибра, снял обувь и стал бесшумно спускаться по лестнице. Я продолжала поддерживать слабый контакт через мисс Сьюэлл и охранника с тем, что происходило на острове, когда они подняли бесчувственное тело Дженсена Лугара и понесли его в тоннель службы безопасности, в то время как остальные кинулись преследовать человека, которого негритянка называла Солом. Позывные тревоги доносились даже до мисс Сьюэлл. К острову приближалась гроза; офицер на борту яхты сообщил о том, что высота волн достигла шести футов и продолжает нарастать.

Девица сделала шаг по направлению к Джастину.

– Видишь эти провода? – Она наклонилась, чтобы он мог посмотреть на тонкие проводочки, сползавшие из-под ее волос и уходившие за ворот блузки. – Это сенсоры, передающие электрические сигналы моих мозговых волн на монитор. Ты в состоянии это понять?

– Да, – прошептал Джастин. Я не имела ни малейшего понятия, о чем она там болтает.

– Мозговые волны могут иметь разный рисунок, – продолжала Натали. – Они так же неповторимы, как отпечатки пальцев. Как только ты прикоснешься к моему сознанию своими грязными безумными мыслями, ты вызовешь то, что называется Тета-ритм, – он встречается у крыс, ящериц и других низших представителей жизни, как ты сама – маленький компьютер в этом мониторе зарегистрирует его и включит Си-4. И это произойдет в считанные доли секунды, запомни, Мелани.

– Ты лжешь, – сказала я.

– Можешь попробовать. – Негритянка сделала еще шаг вперед и сильно толкнула Джастина, так что бедняжка полетел назад, наткнулся на любимое папино кресло и рухнул на пол. – Попробуй, – повторила она, повышая голос, дрожавший от ярости, – попробуй, старая ведьма, и ты отправишься в ад!

– Кто ты? – спросила я.

– Никто, – ответила девица. – Дочь убитого тобой человека. Ты даже не помнишь о такой мелочи.

– Так ты не Нина?

Говард уже спустился вниз. Он поднял револьвер, приготовившись выскочить в дверной проем и выстрелить.

Негритянка повернула голову. Зеленоватое сияние, лившееся со второго этажа, отбрасывало фантастические тени в том месте, где стоял Говард.

– Если ты убьешь меня, – твердо сказала Натали, – монитор зафиксирует замирание мозговых волн и включит детонатор. Тогда в этом доме будут уничтожены все. – В ее голосе не было страха, лишь какая-то восторженность.

Конечно же, она лгала. А скорее всего, лгала Нина. Ни одна цветная с улицы не могла знать таких подробностей о Нининой жизни, о смерти ее отца, о деталях нашей венской Игры. Но эта девица уже говорила мне что-то об убийстве своего отца, когда мы впервые встретились с ней в Ропщущей Обители. Или не говорила? Все страшно перепуталось. Может, Нина действительно обезумела после смерти и теперь считает, что это я толкнула ее отца под троллейбус в Бостоне? Может, в последние секунды жизни ее сознание укрылось в низменном мозгу этой девицы – не работала ли она горничной в «Мансарде»? И теперь Нинины воспоминания смешались с пустыми мыслями этой цветной прислуги? Подумав об этом, Джастин чуть не рассмеялся: какая насмешка над Ниной!

Однако в чем бы ни заключалась истина, я не боялась ее взрывчатки. Мне доводилось слышать сочетание «пластиковая взрывчатка», но я не сомневалась, что она ничем не напоминала эти кусочки гипса. Они даже на пластик-то не походили. К тому же я помнила, как папа подкладывал динамит под бобровую запруду в нашем поместье в Джорджии перед войной, – на озеро тогда поехали только он и десятник, и с какими предосторожностями они обращались с предательским динамитом и подрывными капсюлями! Носить взрывчатку на каком-то идиотском поясе было крайне непредусмотрительно. Что же касается остального – всех этих мозговых волн и компьютеров, – это вообще казалось полной бессмыслицей. Чем-то из области научной фантастики. Помню, Вилли зачитывался этой чушью, печатавшейся в дешевых цветных немецких журналах. Но даже если такое было возможно – чему я не верила, – подобные представления не могли прийти в голову черномазой. Даже для меня осознание этого представляло определенную сложность.

И тем не менее давить на Нину дальше казалось мне бессмысленным. Нельзя было исключать тот минимальный шанс, что в аппарате ее пешки действительно находится динамит. Но все же я не могла удержаться от соблазна поиграть с Ниной еще немного, хотя сумасшествие не делало ее менее опасной.

– Чего ты хочешь? – спросила я.

Девица облизнула пересохшие губы и оглянулась.

– Выведи отсюда своих людей. Всех, кроме Джастина. Он пусть останется в кресле. Один.

– Конечно, дорогая, – промурлыкала я. Негр, сестра Олдсмит и Калли вышли в разные двери. Когда Калли проходил мимо, Говард шагнул назад, но револьвер не опустил.

– Рассказывай мне, что происходит, – злобно приказала девица. Она продолжала стоять, не отводя пальца от красной кнопки на поясе.

– Что ты имеешь в виду, дорогая?

– Что происходит на острове? Что случилось с Солом?

Джастин пожал плечами.

– Знаешь, я потерял к этому интерес. Девица сделала три шага вперед, и мне показалось, что она собирается ударить беспомощного ребенка.

– Черт бы тебя побрал! – выругалась она. – Рассказывай мне то, что я хочу знать, или я нажму на кнопку сию же минуту. Это стоит того, чтобы прикончить тебя... приятно будет осознавать, что ты поджариваешься в своей кровати, как старая лысая крыса. Ну, решай же, сука.

Мне всегда была отвратительна грубость. И это отвращение не могло быть смягчено образностью ее выражений. Моя мать необъяснимым образом боялась потопа и наводнений. Моим же кошмаром всегда был пожар.

– Твой еврей запустил камнем в человека Вилли и скрылся в лесу еще до того, как началась Игра, – сказала я. – За ним послали несколько человек. Двое охранников понесли Дженсена Лугара в санитарную часть этого их дурацкого подземного комплекса. Он уже несколько часов без сознания.

– Где Сол?

Джастин скорчил гримасу. В его голосе прозвучало больше жалобных ноток, чем я намеревалась ему придать.

– Откуда мне знать? Я не могу быть везде. – Мне не хотелось сообщать ей, что в этот момент я заглянула глазами охранника, с которым установила контакт через мисс Сьюэлл, в медицинскую часть и увидела, как негр Вилли поднялся со стола и задушил двух людей, принесших его. Это зрелище вызвало у меня странно знакомое ощущение, пока я не вспомнила Вену, лето 1932 года, когда мы смотрели с Ниной и Вилли «Франкенштейна» в кинотеатре «Крюгер». Я помню, что вскрикнула, увидев, как дернулась на столе рука чудовища и он поднялся, чтобы задушить склонившегося над ним и ничего не подозревавшего врача. Сейчас кричать мне не хотелось. Я заставила своего охранника пройти мимо, обойти помещение, в котором его коллеги смотрели на экраны мониторов, и остановиться у кабинета администрации. Я не видела никаких оснований сообщать Нининой негритянке об этом развитии событий.

– Куда побежал Сол? – осведомилась девица. Джастин сложил руки на груди.

– А почему бы тебе не сообщить мне об этом, если ты такая умная? – поинтересовалась я.

– Ладно, – согласилась негритянка. Она смежила веки, пока не остались лишь щелочки, в которых едва проглядывал белок. Говард продолжал стоять в тени прихожей. – Он бежит на север, через густые джунгли. Там какие-то... развалины. Надгробия. Это кладбище. – Она открыла глаза.

Я застонала и заметалась наверху в своей постели. Я была так уверена, что Нина не может поддерживать контакт со своей пешкой. Но именно эта картина была на экранах мониторов охранников минуту назад. Я потеряла след негра Вилли в переплетениях коридоров.

Мог ли Вилли использовать девицу? Кажется, ему нравилось использовать цветных и представителей других неполноценных рас. Но если это был Вилли, где же тогда Нина? Я чувствовала, что у меня снова начинает болеть голова.

– Чего ты хочешь? – вновь спросила я.

– Чтобы ты следовала нашему плану. – Девица не отходила от Джастина – Так, как мы договорились. – Она бросила взгляд на часы. Рука ее отодвинулась от красной кнопки, но продолжала оставаться проблема мозговых волн и компьютеров.

– Мне кажется, нет больше смысла продолжать все это, – заметила я. – Неспортивное поведение твоего еврея расстроило всю вечернюю программу, и я не сомневаюсь, что остальные...

– Заткнись! – оборвала меня негритянка, и хотя лексика была чуть вульгарной, интонация явно принадлежала Нине. – Ты будешь продолжать, как мы договорились. Если же нет, посмотрим, удастся ли Си-4 сразу сровнять этот дом с землей.

– Ты никогда не любила мой дом, – сказал Джастин, выпятив нижнюю губу.

– Приступай, Мелани, – скомандовала девица. – А если ты попробуешь уклоняться, я все равно узнаю это. Если не сразу, то очень скоро. И не стану предупреждать тебя, когда включу детонатор. Пошевеливайся.

В это мгновение я чуть было не заставила Говарда пристрелить ее. Еще никто не разговаривал со мной таким тоном в моем собственном доме, не говоря уже о черномазых девках, которым вообще было не место в моей гостиной. Но я сдержалась и приказала Говарду осторожно опустить револьвер. Необходимо учитывать и другие вещи.

Это было вполне в Нинином духе, впрочем, и в духе Вилли– провоцировать меня таким способом. Если я убью ее сейчас, в гостиной начнется страшная каша, которую придется убирать, и я ни на йоту не приближусь к тому, чтобы узнать, где находится Нина. В то же время сохранялась вероятность того, что часть ее истории соответствовала истине. Ведь странный Клуб Островитян, о котором она мне рассказывала, реально существовал, хотя мистер Барент на самом деле оказался гораздо больше джентльменом, чем можно было заключить из ее слов. К тому же имелись довольно явные доказательства, что этот клуб представлял для меня угрозу, хотя я не понимала, почему опасность может грозить и Вилли. И если бы я упустила эту возможность, то не только лишилась бы мисс Сьюэлл, но и осталась бы в состоянии тревоги и неуверенности, гадая, что эти люди могут предпринять в будущем против меня.

Поэтому, несмотря на мелодраматические события предшествовавшего получаса, я вернулась к тому же состоянию неприятного сотрудничества с Нининой негритянкой, в котором пребывала в течение последних нескольких недель.

– Очень хорошо, – вздохнула я.

– Давай, – велела девица.

– Сейчас-сейчас, – пробормотала я. Джастин замер. Все члены моего «семейства» застыли как статуи в разных комнатах. Я сжала челюсти, и тело мое напряглось от усилия.

* * *

Мисс Сьюэлл подняла голову, когда в конце коридора хлопнула тяжелая дверь. Охранник, сидевший в кабинке на табуретке, вскочил при виде негра и вскинул свой автомат. Лугар отнял у него оружие и наотмашь ударил того по лицу, сломав при этом нос и загнав осколки кости охраннику в мозг.

Затем он вошел в кабинку и нажал на рычаг. Прутья решетки поползли вверх, и пока остальные пленники продолжали прятаться по углам в своих нишах, мисс Сьюэлл вылезла наружу, потянулась, чтобы восстановить кровообращение, и повернулась лицом к негру.

– Привет, Мелани, – сказал он голосом Вилли.

– Добрый вечер, Вилли, – ответила мисс Сьюэлл.

– Я знал, что это ты, – тихо промолвил он. – Невероятно, как мы узнаем друг друга, несмотря на все наши маски. Не правда ли?

– Да, – кивнула я. – Не найдется ли что-нибудь прикрыть эту? Нехорошо, что она обнажена.

Негр Вилли ухмыльнулся, сорвал с мертвого охранника рубашку и накинул ее на плечи мисс Сьюэлл. Я сосредоточилась на том, чтобы застегнуть две оставшиеся пуговицы.

– Ты отведешь меня в дом? – спросила я.

– Да.

– Нина там, Вилли?

Лоб негра наморщился, одна бровь приподнялась.

– А ты ожидала встретить ее? – поинтересовался он.

– Нет.

– Там будут другие. – Его крупные зубы обнажились в улыбке.

– Мистер Барент, – промолвила я. – Саттер... и остальные члены Клуба Островитян, да? Пешка Вилли от души рассмеялся.

– Мелани, любовь моя, ты не устаешь меня удивлять. Ты ничего не знаешь, но всегда в курсе событий. Я придала чертам мисс Сьюэлл слегка надутый вид.

– Не груби, Вилли. Это тебе не идет. Он снова рассмеялся.

– Да-да. Сегодня никаких грубостей. Это наша последняя встреча, любимая. Пошли, все уже ждут.

Я последовала за ним по коридорам, поднялась наверх и вдохнула ночной прохладный воздух. Никаких охранников я не заметила, хотя продолжала поддерживать легкий контакт с тем, что остался стоять возле административного помещения.

Мы прошли мимо высокой ограды, где все еще пузырилось и дымилось распластанное на проволоке тело охранника. Потом я различила в темноте бледные фигуры остальных суррогатов, выползавших на свежий воздух. По небу с бешеной скоростью неслись тучи. Надвигалась гроза.

– Люди, причинившие мне боль, поплатятся за это сегодня, да, Вилли? – спросила я.

– О да, – прорычал он, не разжимая своих белоснежных зубов. – Да, Мелани, любовь моя.

Мы шли к огромному дому, купавшемуся в ярком белом свете. И тут я заставила Джастина ткнуть пальцем в Нинину негритянку.

– Ты этого хотела! – завизжала я пронзительным голосом шестилетнего ребенка. – Ты этого хотела! А теперь смотри!