Текст книги "К чертям собачьим"

Автор книги: Дэн Кавана

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

– Иностранный? Всего лишь пгипомнил мой пгежний игландский акцент. Лишний пример того, насколько внимательно Анжела относится к тому, что вокруг неё происходит.

– И она заплатила?

– Мы поверить не могли. Я отвлекал народ какими-то чепуховыми россказнями, Салли притворилась, что у неё пришли обычные девчачьи неприятности, и типа пошла прилечь, а сама сбегала к ящику. Это было так до смешного просто! Мы глазам не верили, и зачем нам было останавливаться, если всё так хорошо складывалось.

– Я всё же не понимаю, почему вы не попросили у неё в долг, – повторил Даффи.

– Люди всегда так серьёзно относятся к деньгам, – снова сказала Салли, словно это была лично ею установленная истина.

– И куда вы отвозите деньги? В Лондон?

– Нет-нет. Они сами к нам приезжают. Это всё очень хорошо организовано.

– Что? Сюда?

Даффи представил фургон с яркой эмблемой и броской надписью на боку: «Поставщики Двора Её Величества. Компания „Геро, Кокс & Гаш“ – любая дурь господам эсквайрам. Доставка по четвергам и субботам. Возможен кредит».

– Конечно, нет. В придорожном кафе.

Похоже на правду. Одно из обычных мест. Даффи порой задумывался над тем, что было бы, если бы все кафе и рестораны разом избавились от всего не вполне законного, что там ежедневно происходит – от тайных любовных свиданий до бандитских «стрелок». Сколько после этого они бы просуществовали?

Некоторое время они просто смотрели друг на друга.

– И что теперь будет? – спросил Дамиан.

– Я не знаю, – у Даффи не было никакой особенной причины – или желания – щадить их нервы, – теперь это уже дело сержанта Вайна. Вне всякого сомнения, я передам ему то, что вы мне сейчас рассказали. Вероятно, он захочет ещё раз обо всём услышать от вас самих. После этого всё будет предоставлено на его усмотрение. Он может захотеть, чтоб вы ещё раз осуществили платёж – теперь уже под наблюдением полиции. Или он может сразу взять вас под стражу. Всё зависит от того, как он отнесётся к факту шантажа и участия в распространении тяжёлых наркотиков.

– О боже, – проговорил Дамиан, – послушать вас, так это всё так серьёзно.

– Это же просто так, для забавы, – повторила Салли, – вы что, никогда не хотели расслабиться?

Даффи не ответил. Он не был уверен насчёт расслабиться. Те собаки в Уолтемстоу: это было, пожалуй что, занятно, но, может быть, это показалось ему занятным лишь после херово проведённого времени на границе Букингемширского и Бедфордширского графств. У Салли был и другой вопрос.

– Вы скажете Энжи?

– Лучше будет, если вы скажете ей сами.

Похоже, Салли была из тех людей, которые вечно за всех отдуваются. Что ж, это была её проблема.

Даффи выпрямился. Когда он повернулся, чтобы уйти, Дамиан сказал:

– Коль скоро я не окажусь в заточении, вы не забудете о нашей давно намеченной схватке?

– Коль скоро, – ответил Даффи. Он подумал, что большинство людей не способны правильно расставить приоритеты.

– И я изо всех сил постараюсь не прибегать к имеющему столь дурную репутацию тонизирующему порошочку.

– Не понимаю, зачем вы его употребляете, – проговорил Даффи.

– А я не понимаю, почему вы этого не делаете, учитывая, что вы тычете кием, как слепой своей палкой. Кокс прибавляет плавности движений, он прибавляет плавности.

Даффи был согласен, что его игре не помешало бы немного плавности, равно как и кое-чего другого – мастерства, точности, стабильности, выдержки – но ему ничего не оставалось, как добиваться всего этого старым дедовским способом. Когда он затормозил перед Уинтертон-Хаусом, гравий издал тот же шикарный снобский звук – словно залили молоком пшеничные хлопья. Генри, чей костюм, по обыкновению, являл комбинацию пиджака в крупную клетку, огромного носового платка, и яркого шейного, а также саржевых кавалерийских брюк, приветственно хлопнул его по плечу.

– Кто это там разгуливал по лесу с моей девочкой, а?

– Я же говорил вам… – Даффи надеялся, что Анжела не проболталась Генри, пока он ходил проверять зелёный ларь.

– Говорили, говорили, – Генри приблизил своё большое лицо к лицу Даффи, – говорили, что искали там под деревьями собачку, да?

– Вот именно.

– В половине пятого мама ждёт нас к чаю, так что, почему бы нам не приступить?

И снова они прошли через весь дом в комнаты, отведённые для джентльменов, в пахнущую старой кожей и вчерашним сигарным дымком сумрачную бильярдную. На буфете Даффи заметил викторианский графин с замочком – чтобы слуги не воровали спиртное; если Браунскомб-Холл в чём-то и опережал Уинтертон-Хаус, так это в том, что слуги там не стали бы размениваться на пол-графина виски. Они просто выгрузили бы ящик прямо из фургона виноторговца и поставили у себя на кухне. «Старый британский обычай в больших домах», как назвала это миссис Колин.

– Составьте шары, – сказал Генри, выбирая себе кий.

Даффи сгрёб шары и принялся укладывать их в тяжёлый треугольник из красного дерева. Показалось ему, или они и в самом деле, сталкиваясь, издавали такой звук, будто были немного плотнее, твёрже? И, пожалуй, некоторые из них имели иной оттенок, чем те, что в Браунскомб-Холле.

Синий шар казался немного темнее, коричневый имел красноватый оттенок. Ну конечно: у Генри были настоящие шары из слоновой кости, а у Вика – современные, из кристаллита. В последние несколько лет цвета подменили более яркими, чтоб лучше смотрелись по телевизору. Даффи не был уверен, что одобряет это нововведение. Он не был традиционалистом, но старые шары ему нравились больше. Точно так же, как безукоризненный бильярдный стол фирмы «Терстон» тысяча восемьсот шестьдесят шестого года выпуска нравился ему больше, чем стол Вика, на котором сукно морщило как измятая простыня.

В бильярдной было прохладно и тихо, как в старой часовне, негромко постукивали костяные шары, в сумрачной, пропитанной застарелыми запахами дымке вспыхивали яркие краски, и Генри неуловимо преображался. Даффи приходилось видеть становившихся на коньки толстяков, в чьих движениях появлялась неожиданная грация, стоило стальному лезвию коснуться льда, – что-то в этом роде происходило и с Генри. Огромный неповоротливый мужчина, который не мог усидеть на велосипеде без того, чтобы растопырить колени и локти, становился изящнее и гибче, и даже, казалось, уменьшался в размерах. У него было то, что Дамиан называл плавностью. Он не мельтешил, не рвался за следующим ударом, прежде чем шары на столе совершенно не успокаивались – но он всё время видел перед собой цель. Он играл легко и свободно.

Даффи был куда более напряжён. Уверенное поведение Генри раздражало его, а игра Генри раздражала его ещё больше. Сначала он пытался достать рискованные дальние, затем оказался безжалостно зажатым в «доме», а в конце концов был позорно пригвождён безнадёжными «м а зками». К концу партии он неплохо отстрелялся по цветным, но всё же был вынужден довольствоваться горьким счётом 28:72.

Потом начался собственно урок: Генри с большим рвением показывал Даффи, как надо стоять. Он велел ему встать в позицию и принялся лепить нужный ракурс, как фотограф при работе с моделью. Он колдовал над поставленными «мостиком» пальцами. Он пригибал голову Даффи поближе к столу. Он опускался на колени и разворачивал его голени так, чтоб ступни были чуть более параллельны. Он опускал его держащую кий кисть чуть ниже и старался сделать так, чтобы рука от локтя шла вертикально. Наконец, он отрабатывал с Даффи смычку бёдер. Выполняя это упражнение, Генри взял Даффи за талию, затем его руки скользнули чуть ниже, и он мягко развернул его по часовой стрелке.

Бёдра Даффи сомкнулись, и он принял то самое положение, что наилучшим образом подходило для удара по шару; однако что-то, казалось, удерживало его от того, чтобы это проверить. Сначала Генри оперся на его поясницу, его большие ладони словно прижались к бёдрам, а потом вдруг непонятным образом оказались у Даффи в карманах брюк. Даффи не двигался. Он дал Генри немного пошарить, потом слегка кашлянул и нацелился на коричневый.

Генри убрал руки.

– Это я проверял, все ли шарики на месте, – весело проговорил он.

Урок продолжался. Ладони Генри то и дело оказывались на разных частях тела Даффи; Даффи их не убирал, но ответного расположения не выказывал. Они сыграли ещё партию, где победа далась Генри труднее, хотя было ли это оттого, что Даффи стал лучше играть, или оттого, что Генри стал думать о чём-то другом, сказать не мог бы никто.

Когда до чая с матушкой оставалось минут двадцать, Генри предложил ещё один урок. Даффи сказал, что на сегодня уже достаточно, и они уселись на скрипучую обитую кожей скамью, с которой мужчины с большими сигарами, стаканами портвейна и бараньей отбивной следили за послеобеденным бильярдом.

– Как чувствует себя Анжела?

– Превосходно. Она у нас прямо героиня.

– Вы, наверное, ждёте не дождётесь свадьбы? – Даффи не мог отказать себе в удовольствии задать этот вопрос, хотя, принимая во внимание пристрастие Генри к чужим брючным карманам, это было, пожалуй что, жестоко.

– Вроде того.

– Ужасный случай с ней произошёл, да ещё перед самой свадьбой.

– Чудак Джимми оказался психом, – Генри печально покачал головой.

– Никогда бы не подумали, что он способен на такое, верно?

– В том-то всё и дело, никогда не знаешь, чего ждать от психа.

– Ладно, – сказал Даффи, – в любом случае скоро станет ясно, он это или нет.

– Вы о чём?

– Ну, есть же всякие там тесты…

– Отпечатки пальцев?

– Вроде того… – Даффи намеренно говорил словно нехотя, – это не совсем то…

– Послушайте, просто расскажите мне всё. Она моя невеста, я должен знать.

– Простите, Генри, но это и вправду… немного неловко, – каждое слово из Даффи словно клещами вытягивали, – я говорил об этом с сержантом Вайном. Он любитель всяких там технологических новинок. Ну, вы же знаете, что случилось с Анжелой после того, как её связали? – Генри отвернулся и кивнул. – Вайн говорит, что теперь это самое можно исследовать. Под микроскопом. Сперму, – резко сказал он, – это как отпечатки пальцев. Исследуют, и будут знать, чья она.

– Никогда о таком не слыхал, – проговорил Генри.

– Я тоже, – сказал Даффи. – Похоже, это какая-то совсем новая технология, и очень дорогостоящая, так что они её применяют только в особых случаях. Ну, допустим, кого-то изнасиловали на улице, в Лондоне, – не могут же они брать образцы у всех прохожих. Но в данном случае… Джимми вину отрицает. Хоть это и случилось в его лагере, никто его там не видел. Анжела его не узнала. Так что они, скорее всего, возьмут у него образец, и что-нибудь да выяснится.

Даффи помедлил. Подождал, пока Генри задаст напрашивающийся сам собой вопрос. Вопроса не последовало.

– И если результаты анализа не совпадут, значит, Джимми тут, скорее всего, ни при чём.

Снова молчание.

– А поскольку в Браунскомб-Холле и окрестностях мужчин не так много, то они, вероятно, решат поездить по округе и собрать ещё пару-тройку образчиков. Обычно сначала идёт отсев наиболее вероятных подозреваемых. Я, впрочем, не знаю. Решать будет сержант Вайн.

Генри кивнул и ничего не сказал.

Матушка Генри восседала в оранжерее, в окружении ботанических изысков. На ногах у неё снова были розовые кроссовки, но одета на этот раз она была в полотняный костюм кремового оттенка; ворот был обильно расшит бисером, вот только с бисером у него было так же мало общего, как у слоновой кости с кристаллитом.

– Вы по-прежнему носите мерзкий галстук, который одолжил вам этот плут?

– Между прочим, он ни разу не привлекался.

Даффи внезапно обиделся за старину Вика, хотя тот-таки был изрядный ловчила.

– Вы чересчур узко определяете понятие «плут». Если бы все плуты всегда привлекались к ответственности… Вот взять, хотя бы. Генри.

– Мама!

– А разве ты не плут, дорогой?

Даффи заметил, что впервые произнесённое ласковое обращение к сыну прозвучало в устах матушки Генри так же, как предшествующее обвинение в плутовстве. Генри хотел было что-то ответить, но матушка продолжала.

– Помнишь, как ты продавал больную говядину?

– Мы ведь не знали наверняка, больная ли она.

– А что, разве те коровы не умерли своей смертью?

– Но нельзя же выполнять все предписания министерства сельского хозяйства, от этого можно сойти с ума! Я всего лишь поступил так, как поступил бы на моём месте любой другой фермер.

– Вот именно. Все прочие фермеры такие же плуты. А вы, кстати, не плут?

– Я? – сказал Даффи.

– Вы же носите галстук плута. Ничего, что я вот так, напрямую, спрашиваю?

– Да ради бога. Ну конечно, я тоже плут. Это сразу видно.

На этот раз матушка Генри меньше нравилась Даффи. Он попробовал кусочек фруктового кекса. Вкус был всё такой же снобский. Там, откуда приехал он, фруктовым назывался кекс с изюмом и смородиной; здесь это были изюм и смородина с кусочками кекса. Он так и слышал вопль: поменьше мучного!

Генри почти не разговаривал, и после первой же чашки, Даффи встал, собираясь уходить.

– Как жаль, что вы уже нас покидаете, – весело произнесла матушка Генри, – обязательно приходите ещё. Мне всё же очень любопытно узнать, что и куда вставляется.

Когда Даффи приехал в Браунскомб-Холл, там уже был сержант Вайн. Анализ останков «датсуна» только подтвердил то, что было уже известно, а точнее, неизвестно: не было обнаружено ни частей взрывного устройства, ни следов взрывчатых веществ. С другой стороны, обуглившихся зубастых белок на месте взрыва тоже не нашли, равно как ни в одном из графств не было зарегистрировано возникновения среди бела дня электрических грозовых разрядов. Более убедительной была версия, что в бензобак просто сунули в качестве фитиля кусок верёвки: весьма эффективный, хотя ещё дедовский способ.

У сержанта Вайна состоялся ещё один разговор с владелицей «датсуна», и Салли решила сделать небольшое признание. Следующим явился Дамиан и тоже сделал небольшое признание. Однако утреннее и послеобеденное признания – как узнал Даффи из рассказа Вайна – были так же мало похожи друг на друга, как жёсткое порно и детская книжка-раскладушка. За то время, пока Даффи отсутствовал, история подверглась тщательному редактированию, и было совершенно очевидно, что редактированием занимался Дамиан. Редактированию сопутствовало укрепление обороны. Для начала была нейтрализована Анжела.

Новый расклад – для оправдания которого в дальнейшем могли быть привлечены высокооплачиваемые адвокаты – состоял в следующем: Дамиан и Салли признавали, что в прошлом действительно порой позволяли себе кое-какие поступки сомнительного свойства. Но ведь они, в конце концов, просто делали то же самое, что и все их сверстники, всё их увлекающееся искусственными стимуляторами поколение. Поезжайте в Лондон, и вы наверняка получите полное тому подтверждение, не успев даже выйти за пределы вокзала, вы ведь знаете, как это бывает, мистер Вайн, сэр? Было время, когда и они тоже позволяли себе изредка побаловаться кокаином, и сейчас они готовы понести за этот грех любое наказание, какое только может потребовать для них общество. Но сейчас они этим уже не занимаются; честно говоря, они вообще больше не бывают в Лондоне. Они мирно живут здесь, в деревне, у своих друзей. Вот только Лондон не желает оставить их в покое. Человек, у которого они однажды купили эту гадость, теперь их шантажирует, он отыскал их и теперь требует с них деньги. Они уже трижды платили ему, но его аппетиты не уменьшаются. Самое же ужасное то, что денег у них двоих не хватало, и когда они упомянули о своём затруднении Анжеле, она буквально настояла на том, чтобы оплатить их долг. Она была невероятно великодушна, Анжела, сказала, что у неё достаточно денег, но всё вышло не так, как они расчитывали, шантажисты, которые, должно быть, видели, как Салли гуляет с Рики, убили его, они подожгли её машину, и кто знает, каких ещё намного худших вещей можно было от них ждать. Не мог бы многоуважаемый мистер Вайн им помочь? Может быть, когда Дамиан будет в следующий раз передавать шантажисту деньги, которые так благородно одолжила им Анжела, да, кстати, это произойдёт завтра, в придорожном кафе.

Даффи присвистнул, когда услышал рассказ Вайна. Неплохо для пары часов. В мгновение ока роли поменялись: шантажисты стали шантажируемыми, Анжела превратилась из жертвы в богатую и великодушную подругу. Вперёд, вперёд, шикарные снобы смыкают свои ряды. Даффи изложил утреннюю версию происходящего, и теперь уже настала очередь сержанта Вайна присвистнуть.

– Вы, наверняка, хотели бы оставить всё как есть? – спросил он.

– Вы не дадите.

– Нет, раз они взрывают машины и всё такое.

– Само собой.

– И потом, мы всё равно должны поймать этого человека – или этих людей. А уже потом мы решим, предъявлять им обвинение в шантаже или в торговле наркотиками.

– Вам надо предупредить Лондон.

– Я знаю.

– Жаль, мы не можем устроить облаву на Холл.

Даффи много бы дал, чтоб увидеть, как дюжий констебль взял бы за ноги Дамиана, перевернул его вниз головой и хорошенько потряс, чтоб из карманов посыпались все, какие там были пилюли, и порошки, и весёлый табачок. Но, наверняка, то, что ещё оставалось после первого визита сержанта Вайна, теперь уже было спущено в унитаз.

Для подготовки предстоящей операции Вайну не нужна была помощь Даффи. Он даст знать Лондону, снимет местных борцов с наркотиками с патрульной рутины, организует слежку, вышлет мобильную группу захвата на шоссе в Лондон, и так далее. Но может быть, Даффи согласится поприсутствовать при передаче на тот случай, если курьером окажется кто-то из местных. Только так, чтобы того не вспугнуло знакомое лицо. Даффи согласился.

* * *

В тот вечер он старался держаться подальше от Холла. Он не хотел попадаться на глаза Лукреции, не хотел услышать от неё ответ, был ли он просто забавный или какой-то особенный. Он не хотел сидеть за столом напротив Дамиана и видеть, как тот снова светится самодовольством и надувается от гордости при мысли, как ловко он обвёл вокруг пальца полицейского сержанта Вайна, и что им с Салли грозит, самое большее, условный срок. Он не хотел встречаться с Анжелой и гадать, на какой стадии размягчения мозгов пребывала она, если так спокойно проглотила всё, что состряпали её очаровательные друзья; не хотел он и при взгляде на неё вспоминать, как большие красные руки Генри скользнули в его брюки. «Просто проверял, все ли шарики на месте». Даффи сидел в придорожном кафе, тыкал вилкой в чуть тёплую мясную запеканку и потягивал безалкогольное пиво; оно должно было нейтрализовать целую уйму калорий, содержащихся в жареной картошке, которую он взял в придачу к запеканке. Съев кусок фруктового пирога и выпив йогурт, он вернулся в Браунскомб-Холл и, избегая какого бы то ни было общения, сразу лёг спать.

– Не посоветуете что-нибудь? – спросил на следующее утро Дамиан, когда они случайно столкнулись на террасе. Даффи, который готов был на что угодно, только бы не оставаться в Холле, занимался несвойственным ему занятием: чуть ли не целый час он бродил по лесу, не отводя глаз от земли, чтобы не нарваться на крапиву или медвежий капкан, и при этом стараясь не получить передозу свежего воздуха.

– Вы имеете в виду, совет вообще?

Даффи был бы рад дать Дамиану немало «вообще советов».

– Насчёт сегодняшнего вечера. Мой бенефис. Наш усердный коппер Копуша, наверное, вам рассказывал.

– Да. Просто не выделывайтесь перед аудиторией, вот и всё.

– Какой аудиторией?

– Например, мной.

– Вами? Я тронут. Может, сперва в ресторанчик – обгрызём ножку Полковника Сэндерса? [14]14
  Сэндерс, Харлан (полковник Сэндерс) (1890–1980) – основатель сети кафе «Кентакки фрайд чикен», специализирующейся на продаже жареных кур. Его добродушное лицо с бородкой – товарный знак фирмы.


[Закрыть]

– Боюсь, вам уже не удастся меня рассмешить.

– Ох, – на физиономии Дамиана изобразилось уныние, – да ладно вам. Ведь я вам одно время нравился. Ну хотя бы немножко. Разве нет? Разве вы не считали, что я смелый и умелый?

– Кстати, если возникнут неприятности…

– Неприятности?

– Если возникнут неприятности, например, если импридёт в голову вас этак немножко помять, не волнуйтесь. Полицейские знают, какое искреннее уважение вы к ним питаете, и прибегут почти так быстро, как смогут.

Самодовольство Дамиана немного подувяло.

Фургон, на котором были указаны координаты частного сыскного агентства «Даффи» мог быть неправильно воспринят, будь он припаркован возле кафе, так что Даффи поехал в полицейский участок, а оттуда его подвезла одна из тех машин, что должны были участвовать в слежке. Свою позицию за столиком у двери он занял задолго до назначенного времени. Без четверти семь заявился Дамиан; одна из девушек у прилавка самообслуживания приветствовала его как старого приятеля. Немного пофлиртовав для порядка, он взял чашку кофе и сел за столик, с которого хорошо просматривалась парковочная площадка.

Даффи елозил вилкой по тарелке и пытался угадать, с кем из проходящих мимо него клиентов у Дамиана назначена встреча. После восьми промахов он выбрал верно: невысокий парень лет этак под двадцать пять, в джинсовой куртке, стоял в очереди, нетерпеливо постукивая каблуком об пол, дожидаясь, пока ему дадут чашку чая и кусок мясного пирога. Кафе было полно под завязку, и Даффи с удивлением наблюдал, как Дамиан и пришедший разыграли сцену из немого кино, прежде чем наконец очутиться за одним столиком. Дамиан не подкачал: Даффи едва удалось заметить, как конверт перешёл из рук в руки. Спустя некоторое время курьер встал. Даффи тоже поднялся и принялся шарить в карманах, ища мелочь на чаевые. Голова у него при этом была опущена – но глаза смотрели зорко. Пять футов пять дюймов, говорил он себе, тёмные волосы прикрывают воротник, тёмные глаза, широкое лицо, нос с горбинкой, тонкие губы, в левом ухе кольцо, джинсовая куртка, зелёная футболка, чёрные брюки, кроссовки – какой фирмы определить трудно, но основной оттенок – тёмно-бордовый. Присутствует ли сегодня в зале суда человек, которого вы видели в тот день? Не могли бы вы его показать? Благодарю вас.

Даффи не стал смотреть на Дамиана, которого предупредили, что он должен оставаться на месте по крайней мере десять минут после ухода курьера, и последовал за парнем в джинсовой куртке. Ему не нужно было держать его в поле зрения, потому что он не участвовал в слежке. Как Дамиан, со своего столика мог видеть всё, что происходит на автостоянке, так и с парковки прекрасно просматривалось всё, что происходило за столиком Дамиана, и те, кому предстояло начать слежку, успели как следует рассмотреть визави Дамиана. Даффи сел в ничем не выдававшую принадлежности полицейскому «Кортину» Вайна, и наблюдал за началом слежки.

– Ненавижу этот момент.

– Я тоже, – сказал Вайн. – Всё устроишь, расстараешься, а потом приходится выпускать добычу прямо-таки из рук. Эти пидоры в Лондоне либо облажаются, либо загребут весь жар. Как справился парень?

– Нормально. Конверт не ронял, ничего такого не делал. Немного нервничал, но это как раз нормально. Вряд ли этот наш курьер – знаток психологии.

– Да уж. Ладно, давайте-ка пока обратно в участок.

Они оставили радиосвязь включённой, но не ожидали услышать что-нибудь особо интересное. Курьер сел в коричневую «Фиесту» и направился по шоссе на юг. Полицейские, получившие указание не засорять эфир понапрасну, скорее всего повременят с информацией до первой пересменки в Уотфорд-Гэп, или даже ещё дольше. А пока Вайн и Даффи беседовали обо всём этом деле. Вайн подтвердил, что и настроение Джимми, и его показания по-прежнему неизменны. Даффи спросил Вайна об анализе спермы, на который он намекал Генри.

– Никогда о таком не слышал, – сказал Вайн. – До нашего захолустья такое не доходило. – Он хохотнул. – Вряд ли ребятам из лаборатории это понравится. Тут от кровищи да мочи голова кругом идёт, а теперь ещё придётся делать пробирки с широченным раструбом или что они там ещё придумают.

– А представляете, если вдруг кто-то откажется сдать образец? – поддержал Даффи. – Как думаете, что они тогда…

– Ш-ш, – Вайн придвинул ухо к приёмнику, – это занятно.

Коричневая «Фиеста», направившаяся к югу от перекрёстка 13, добралась до перекрёстка 11 и там повернула. Но она не поехала ни на запад, ни на восток. Она сделала полный разворот и теперь двигалась обратно на север. Вайн свернул на обочину, остановился, и они молча ждали следующего сообщения.

Услышав, что на перекрёстке 13 «Фиеста» повернула и теперь движется прямиком во владения Вайна, они переглянулись. Поначалу казалось, что пунктом назначения является Тэлворт, затем – Иллингем, наконец, после некоторых колебаний, курьер, похоже, решил ехать в Фен-Бертон. Скорости Вайна хватило, чтобы прибыть к пивной «Семь колоколов» через пять минут после приезда коричневой «Фиесты». Он вышел, поговорил с осуществлявшим слежку полисменом, потом вернулся к Даффи.

– Один из них отправился за ним внутрь. Через пару минут прибудет ещё одна машина.

– Думаю, – сказал Даффи, – что раз я не при исполнении, то мне, как обычному гражданину, можно пойти попить пивка.

– Конечно, если вы не собираетесь после этого садиться за руль.

Даффи, не торопясь, направился в «Семь колоколов». Это был обычный деревенский паб с традиционным набором развлечений: музыкальным автоматом, механической игрой «Звёздные войны» и «одноруким бандитом». Под негромкий аккомпанемент их щёлканья, гуденья и блеянья полдюжины местных отдавали должное ассортименту из восьми сортов пива. Даффи заказал полпинты чего-то, чего никогда не пробовал, нашёл укромное местечко, поприветствовал ближайших соседей и огляделся. Он почти сразу же выделил сидевшего у барной стойки переодетого коппера. Водитель «Фиесты» был в противоположном конце зала; он притворялся, будто наблюдает за соревнованием по метанию дротиков, но посматривал на дверь всякий раз, как она отворялась. Спустя некоторое время он снова взглянул на дверь, и на этот раз отвёл взгляд не сразу. Вот он, подумал Даффи, и, не поднимая головы, скосил глаза на вошедшего. Это был человек невысокого роста, но мощного телосложения, если, конечно, у него под плащом не было ватных плечиков. Он взял себе пива и направился к курьеру. Теперь Даффи увидел его в профиль, и всякое сомнение в натуральности его бицепсов отпало.

В том, чтобы следить за подозреваемым, который и не предполагает, что за ним следят, всегда есть какое-то скрытое удовольствие. Но на этот раз удовольствие было вполне ощутимым. Даффи смотрел, как двое мужчин кивают друг другу и прихлёбывают из кружек; он видел, как конверт, не таясь, перекочевал из одного кармана в другой; он улыбнулся, когда курьер поднялся, повёл плечами, кивнул в знак прощания и направился к двери.

Всё ещё улыбаясь, Даффи медленно встал из-за столика, держа в руке полупустую кружку. Медленно обошёл стойку, слегка толкнув локтем сидевшего там коппера. Дойдя до угла, где метали дротики, он негромко проговорил:

– Можно я куплю тебе ещё пива, Таффи?

С этого момента ход событий несколько вышел из-под контроля. Таффи приподнялся; бородку джазмена украшал сияющий клочок белой пены. Последовала ответная улыбка.

– Спасибо, но лучше я вам.

Даффи немного подался назад, но остался непреклонен.

– Нет уж, сейчас моя очередь.

Таффи, теперь уже распрямившийся, вежливо отказался.

– О, но я настаиваю.

Но даже такое неслыханное великодушие не тронуло Даффи.

– Боюсь, я не могу позволить вам заплатить.

На этом диалог прервался; Таффи перешёл к невербальным способам убеждения. Возможно, он почерпнул эту тактику из «Теории социального бунта». Он с размаху ударил Даффи; удар должен был опрокинуть того навзничь, но Даффи сумел отчасти увернуться и заехал Таффи по голове пивной кружкой. У него не было времени выверить угол атаки, и стеклянная кружка не разбилась, а лишь оставила на лице джазмена ссадину. Длинная красная отметина тут же стала наливаться кровью. Оба они с трудом сохраняли равновесие. У Даффи было вполне определённое понимание борьбы: если у тебя есть какое-никакое оружие, а твой противник хоть и безоружен, но известен своей привычкой избивать людей железяками, то лучше будет, если первый шаг сделаешь ты. Он замахнулся, намереваясь на этот раз как следует огреть Даффи кружкой, но кулак его застыл в воздухе, и типично сельский голос, принадлежащий кому-то, кто считал, что хулиганы должны драться в своих собственных пабах, произнёс: «Ну ты, шалопай». Обладатель голоса медленно согнул руку Даффи и заломил за спину; удивлённый столь непредвзятым вмешательством Таффи ещё раз съездил Даффи по уху и пустился наутёк.

Сидящий у стойки человек в штатском, очевидно, решил, что вряд ли переломит ситуацию, показав Таффи полицейское удостоверение, так что он просто поставил ему подножку и без тени сочувствия смотрел, как Таффи слёту рухнул на стеклянный столик, заставленный пивными кружками. Затем он прижал его к полу, крикнул «Полиция», велел двоим здоровякам из местных держать Таффи за ноги, и помахал своим удостоверением, когда они заколебались. Несколько мгновений все тяжело дышали, затем невидимый противник протащил Даффи через весь бар и отрапортовал человеку в штатском: «Вот ещё один, я его задержал».

– Ну и ну, – проговорил Вайн, когда через несколько минут до сих пор не отдышавшийся Даффи сел на переднее сиденье его «Кортины». – Вот это и называется злоупотреблять гостеприимством.

– Бедняга Вик.

На самом деле Даффи было не слишком жаль Вика. Было приятно, что такой, как он, хоть в чём-то да просчитался.

– Как думаете, где у него поставщики? – спросил Даффи.

– Наверное, в Лондоне. Мы попытаемся что-нибудь выяснить, но вряд ли нам это удастся. Похоже, он крепкий орешек.

– Прямо зло берёт, что вы никогда ничего так и не выясняете.

– Если уж вам так хочется найти виноватого, – ответил Вайн, – то это происходит примерно так. Таффи закупает товар в Лондоне у кого-то, кто берёт его у импортёра, который получает его от кого-то в Испании, а к тому он попадает от латинос, которые привозят его ну, скажем, из Колумбии, где его выращивает какой-нибудь крестьянин, но его тоже нельзя винить, потому что это единственный товар, который он может продать, ведь его земля такая бедная, и разве это не вина правительства, но ведь его правительство – всего-навсего марионетка, и надо найти того, кто заказывает музыку, а значит, за всем этим стоит Вашингтон и винить надо американского президента. Разве нет?

– А вы, случаем, не увлекаетесь политикой?

– Нет. Я просто говорю, что если забивать себе этим голову, запросто можно свихнуться. Сегодня мы повязали двоих. Может, это и не крупная дичь, но их двое, и для одного вечера это совсем не плохо.

– Точно. Правда, предъявить обвинение им будет сложновато.

– Это почему?

– Ну, вы же основываетесь на показаниях Дамиана, что его шантажируют. Так что тут всё зависит от Таффи. Он знает, что его так и так посадят, но что ему больше придётся по душе – сесть за шантаж или за торговлю наркотиками? Ему придётся всё как следует взвесить, верно? И если ему полагается шесть лет отсидки – за одно и полдюжины – за другое, то ему может просто захотеться прихватить с собой и Дамиана.