Текст книги "Мученик Саббат (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

Удивительно, но казалось, что весь город чувствует то же самое. Как будто у него вырвали сердце, как будто он чувствовал себя таким же потерянным и отчаявшимся, как и он сам. Гаунт не мог забыть взгляда Колма Корбека всего лишь час назад, прямо перед их прибытием. – Разве вы это не почувствовали? Разве вы это не почувствовали? – Корбек был не в состоянии объяснить это, но Гаунт видел других солдат поблизости, которые точно так же расстроились по непонятной причине в тот же самый момент. И вокс трафик был внезапно забит страдальческими вызовами. Это был тот момент, когда боевой дух по-настоящему рухнул.

Корбек собрался, и они атаковали зону. Последний раз, когда Гаунт видел своего заместителя, Корбека трясло, он был скованным, уводя свой взвод на задымленную боковую улицу.

Все затряслось, когда два танковых снаряда попали в дом по соседству. Фабрику накрыло битым камнем, и пыль посыпалась с потолка. Гаунт проверил обойму своего болт-пистолета, и перебрался через каменную кладку туда, где рядовые Лайс и Дерин защищали дверной проем. Оба иногда постреливали из своих лазганов сквозь разбитый проход.

– Что у вас тут? – прошептал Гаунт, присев на корточки позади них.

Лайс подняла руку, покрытую пылью, и показала на некоторые особенности на освещенном огнем полем битвы, чтобы показать своему командиру пользу от ее действий. – У них были пехотинцы позади вон той стены, и позади разбитого грузовика,– сказала она. – У нас не было четких целей для стрельбы.

– Но ты бы покончила с ними своей горелкой, правильно? – спросил он. Лайс кивнула. На Фантине, она была первой женщиной-солдатом, которая стала огнеметчицей, и она очень гордилась этим.

Крепкая, широкоплечая Вергхастка в свои поздние тридцать, Лайс предпочитала носить черный жилет без рукавов, чтобы показывать руки, которые были такими же мускулистыми, как и у любого мужчины. Как и все Танитские огнеметчики, она скучала по своему оружию, как и Гаунт. Несколько струй из стандартного Имперского переносного огнемета марк VIII изжарили бы солдат Кровавого Пакта на их невидимой позиции внутри здания.

Рядом с ними Дерин начал стрелять более интенсивно. Несколько фигур в красно-коричневом одеянии вышли из-за горящего грузовика, и попытались атаковать боковую стену.

Лайс тоже открыла огонь, и Гаунт, с хрустом, упал на колени и добавил свою огневую мощь к отбитию атаки. Выстрелы лазганов и болт-пистолета трещали из дверного прохода. Одна из фигур просто упала и скрылась в обломках. Другую резко отбросило назад на бегу. Остальные побежали назад в укрытие.

– Хорошо,– сказал Гаунт, собираясь уходить. – Будьте бдительны и делайте так же, когда они попытаются что-то предпринять.

– Похоже, что она покинула нас, сэр,– внезапно сказал Дерин. Гаунт остановился. На секунду, он подумал, что Дерин говорит о Лайс, но это не имело смысла. Затем он посмотрел на лицо Дерина и понял, что он не это имел в виду.

– Святая, сэр. Такое ощущение, что мы проделали весь этот путь ради нее, а сейчас она покинула нас. Гаунт вспомнил, что Дерин был одним из членов группы отверженных Корбека, который возглавил ее по личной инициативе на Хагии. Дерин не показывал такие же знаки блаженного воодушевления, как Корбек, Даур и Дорден – он просто присоединился к усилиям Корбека из-за верности старику – он этот опыт полностью затронул его.

– Она не покинула,– просто сказал Гаунт. – Она здесь, с нами. Она всегда была с нами.

– Вы вс-встречались с ней? – спросил Дерин.

– Да, солдат, встречался,– сказал Гаунт, пытаясь не сказать что-то еще, что совершенно точно было бы ложью.

– Мне не кажется, что она тут. Больше нет. Я это чувствовал, когда мы только прибыли. Это было так, как будто что-то есть в воздухе. Но теперь все пропало. Просто исчезло.

– Беати Саббат все еще здесь, Дерин. Она не покинет защитников ее храма.

И никогда не забывай... Император защищает.

Дерин был слегка удовлетворен, но тревожный взгляд не исчез полностью с его лица.

Гаунта позвали в заднюю часть строения, где разведчик из его взвода, Каобер, только что проскользнул внутрь после пробежки через разбомбленную улицу слева от них.

– Нам нужно убираться, сэр,– сказал он. – Три или четыре вражеских танка повернули на запад, и они приближаются позади нашей позиции. Нас тут зажмут, если мы останемся.

– И куда ты предлагаешь уйти? – спросил Гаунт.

Каобер пожал плечами. – Я связался со взводами Сержанта Макколла и Капитана Даура, сэр. Их обоих заставили отойти в те здания.

– Другими словами – отступление?

– Сэр, выдвинуться назад – единственное разумное решение. Вперед больше нет пути. Гаунт кивнул. – Есть что-нибудь от Корбека?

– Нет, сэр.

– Лучше так, чем никак. Будем передвигаться через воронки. Каобер, найди нам строение, в котором можно закрепиться, и проведи Призраков. Белтайн? – Адъютант поспешил к нему.

– Так или иначе, мы уходим. Каобер укажет куда. Донеси приказ и быстро. Белтайн повернулся, чтобы доставить инструкции, когда в строение попал снаряд, который разнес секцию стены рядом с ними и убил двух членов первого взвода. Пронзительный визг, молниеносная стрельба, и затем каждый, кто был еще жив, обнаружили себя в удушающем дыме.

Гаунт мог слышать звуки массированной атаки снаружи. По микро-бусине он услышал Дерина.

– Они идут! Они наступают на нас! Они приближаются! – Гаунт понял, что уже поздно отступать. Он вынул свой силовой меч и включил его. – Призраки Танита! – прокричал он. – Именем Бога-Императора Человечества... покажите им ад!

– Что вы здесь делаете, шеф? – с удивлением спросил Домор. Корбек, в покрытой серой пылью одежде, только что ввалился в подвал фабрики, где взвод Домора охранял раненых. Наверху, район пылал в огне по большей части, и по нему била артиллерия. Не было никакой надежды вынести отсюда раненых солдат.

– Я потерялся,– сказал Корбек. – Там полная неразбериха. Там более волосато, чем я сам. Кто-нибудь из моих парней был здесь?

Домор помотал головой. – У нас тут люди из десятого, одиннадцатого и двенадцатого взводов, но нет никого из вашего отряда.

– Вокс?

– Вы издеваетесь, во всем этом? – Земля над ними затряслась от тяжелого снаряда. Даже близкодействующие микро-бусины едва работали. Корбек увидел Крийд, лежащую на мешках неподалеку.

Колеа и Лубба были с ней.

– Как она?

– Пойдет,– сказал Домор. – Рана на голове. Ничего серьезного. Остальным досталось больше. Корбек сам мог это видеть. Все это было ужасно, и до утра будет еще ужаснее. Здесь, так же, были и мирные жители. Корбек видел, как несколько взрослых пытаются успокоить группу напуганных детей. Все они были черны от копоти и пыли. Он пошел к ним. Все взрослые, как и дети, были в гражданском, пилигримы с первого взгляда. Рядом стоял Бонин, подпирая своим уставшим телом стену и посасывая воду из бутылки.

– Принял личное участие? – спросил его Корбек.

– Нам с Майло пришлось сражаться, как ублюдкам, чтобы вытащить этих детей. Нас загнали в угол несколькими улицами дальше. Мы едва выжили.

– Бронетехника?

Бонин кивнул. – Вы, должно быть, захотите поговорить с Майло,– мягко сказал он.

– С Майло? Почему?

Бонин просто пожал плечами и ничего не сказал.

Корбек нашел Майло в самом дальнем и темном углу подвала. Он сжался,  истощенный и весь в синяках. Маленькая фигурка лежала под грязным мешком рядом с ним.

– Бринни, мальчик?

Майло поднял взгляд. Скорбь на его лице выбила дух из Корбека.

– Ты выглядишь так, как я себя чувствую,– попытался он пошутить, но Майло был так обременен эмоциями, что даже не мог ответить.

Корбек сел рядом с ним.

– Что случилось?

– Там была девушка,– сказал он. Он говорил очень тихо, и Корбеку пришлось податься вперед, чтобы расслышать его сквозь звуки бомбардировки над ними.

– Девушка?

– Да... – Майло посмотрел на скрюченное тело под мешком. Корбек понял все остальное.

– Это всегда тяжело. Она тебе понравилась, не так ли? Ты просто должен...

– Вы не понимаете, сэр. Она была... я не знаю. Что-то в ней было. Что-то удивительное.

– Хорошо, ты...

– Я думаю, что она была Святой.

Корбек замер. – Что?

– Я знаю, что Святая была с нами. Я мог это почувствовать. Как на Хагии, ну вы поняли? – Корбек кивнул. Он знал это чувство. На Хагии это проникло в его душу и никогда, по-настоящему, не оставляло.

– Я знаю, что она была с нами, по-настоящему с нами. Не только на этой планете, как нам говорили, но прямо там, на улице, в центре всего.

– Она присматривает за нами,– прошептал Корбек.

– Она была там. Я видел эту девушку, и я просто знаю.

– И?

– Она умерла. Она спасла детей, и потом умерла. Этого не должно было случиться.

Это не должно было произойти вот так. Я чувствую, что не должно было. Это не должно было произойти таким образом. Что мы будем делать без нее? – Корбек не ответил. Он поднял край мешка. Девушка была очень спокойной, и очень мертвой. Всего лишь молодая девушка, еще одна жертва бесконечной войны. Он опустил край мешка назад.

– Это не должно было произойти,– повторил Майло.

– Ничего этого,– прорычал Корбек.

Снаружи протрещали выстрелы из малокалиберного оружия. Домор, Бонин и остальные, способные двигаться солдаты в подвале, похватали оружие и направились к выходу.

– Пошли,– сказал Корбек, поднимаясь и проверяя энергетическую ячейку своей винтовки. – Пошли, Майло. Отсюда все еще нужно выбраться.

Первый воин Кровавого Пакта, который зашел в разрушенное строение, был огромным животным, даже более огромным, чем погибший, оплакиваемый рядовой Брагг. Он пролез в щель в восточной стене, которую защищал, всего лишь мгновение назад, рядовой Лофф.

Еретик был облачен в тяжелую боевую одежду, выкрашенную в темный цвет, с красновато-коричневыми пятнами, в стальных пластинчатых сапогах и с железными полосами, привязанными к бедрам, плечам и животу. Его лицо, под красным шлемом, было закрыто черной металлической маской, на ней было застывшее гротескное лицо с жестоким выражением и орлиным носом. Его руки, густо покрытые шрамами от мерзкого ритуала Пакта, сжимали лазерный пистолет и страшный изогнутый крюк, напоминавший якорь.

Лофф лежал мертвым на лице в проломе, куда удар крюка отбросил его. Воин Кровавого Пакта провыл мерзкий боевой клич и пошел внутрь здания, дико стреляя. Позади него были и другие.

Гаунт встретил его лицом к лицу. Его энергетический клинок, силовой меч Иеронимо Сондара, замерцал, как лед, когда отразил два лазерных выстрела атакующего воина в чернеющую крышу. Затем он взмахнул, и убийственный крюк – вместе с несколькими пальцами – полетел в воздух в кровавой дымке. Перенеся вес тела вперед под собственным импульсом, Гаунт ткнул дуло своего болт-пистолета в гротескную маску и выстрелил. Зверюга, с уничтоженной головой, опрокинулась на спину. Гаунт начал стрелять над его оседающим телом в толпу вражеских солдат, протискивающихся в брешь.

Белтайн и Нейт подскочили к нему, стреляя в упор из своих лазганов и нанося колющие удары Танитскими боевыми ножами, закрепив их как штыки. – Серебряный клинок! Серебряный клинок! – выкрикивал Белтайн.

Это была не единственная брешь. Здание сотрясалось от звуков рукопашной схватки, штурмовики Кровавого Пакта лезли в окна, двери и дыры от попадания снарядов, заставляя первый взвод отступать дальше в руины. Это было смертоносное безумие, злорадное, пламенное сердце чистой войны. Заполненное дымом внутреннее пространство, мрачное и освещенное огнем как настоящий ад, было полно криков, взрывов, летающих выстрелов и мечущихся фигур. Их окружал хаос.

Обойма болт-пистолета Гаунта опустела. У него в поясных кармашках были запасные, но не было никакого шанса перезарядиться в этой суматохе. Он оставил эту мысль и вытащил свой Танитский боевой нож, втыкая оба клинка в ближайшего вражеского солдата. Кровь пропитала его куртку и плащ так сильно, что ткань стала тяжело шлепать по нему. Он осознал, что издавал бессловесные звуки ярости в сторону наступающего врага.

Они смердели. И принесли зловоние бойни с собой: омерзительное дыхание, застарелый пот, засохшая кровь и ядовитый аромат масла и красок, которые они наносили на свое тело.

Меч Сондара разрубил черную железную маску напополам. Кровь зашипела на энергетическом оружии. Боевое нож Гаунта вонзился в глотку. Что-то сбило с него фуражку. Солдат Кровавого Пакта врезался в него и заставил пошатнуться, но негодяй был уже мертв. Затем лазерный заряд зацепил левое плечо Гаунта и бросил его на колени. Он выбросил силовой меч вперед, сквозь бронированные бедра перед ним, и был прижат к земле весом опрокинувшегося на него тела.

Белтайн потерял свой лазган. Он подхватил крюк с земли и обеими руками воткнул его в грудь ближайшего врага, затем подался вперед и схватил Гаунта за плечи, пытаясь поставить его на ноги. Ванетт и Старк рванули ему на помощь, ведя непрерывный огонь по пехоте Кровавого Пакта вокруг них.

– Назад! Отступаем! – кричал Белтайн в лицо Гаунта. Казалось, что полковник-комиссар не узнает его. С него капала кровь. – Нам нужно отступать! – повторил Белтайн, его глотку саднило от дыма. Гаунт оттолкнул его в сторону и зарезал еще одного Пактийца, который навис над ними. Силовой меч разрезал его надвое и выбил осколки камня из колонны позади него.

Взрыв сбил всех с ног. Каменная кладка посыпалась с крыши, и задняя стена строения упала так, будто это была стопка детских кубиков. Внутрь ворвался холодный воздух, с сильным запахом фуцелина, и закрутил окружающий густой дым в жуткие вихри и кольца.

Все еще сжимая меч в липкой от крови руке, Гаунт схватил Белтайна за руку и потащил его к обрушившейся секции стены. Ванетт и Старк последовали за ними, прикрывая спину и опустошая последние силовые ячейки, стреляя от бедра на ходу. Не было никаких признаков других членов первого взвода, всего лишь темно-красные фигуры, пробирающиеся за ними по пятам.

Четверо мужчин спустились по холму из обрушившейся кладки на открытый воздух. Лаз-заряды зашипели вслед за ними из здания.

Они были на широкой площади Квартала Хазгула. Вся территория была в огне. Здания обрушились под огненной бурей, выбрасывая огонь и искры из разбитых окон.

Три танка – один легкий Имперский и два вражеских – пылали там, где их уничтожили.

Тела усеивали землю, покрытые пеплом, падающим как снег из бушующего дыма. Жар был таким нестерпимым, что ощущался как летний полдень на Калигуле.

Не было никакой возможности сказать, где было что-либо или кто-либо. Все было так, словно они ворвались в центр апокалипсиса.

Гаунт пришел в себя достаточно, чтобы его руки начали трястись. Его сердце стучало как автомат заряжания. Хромая из-за раны, он не мог вспомнить, когда ее получил, он подгонял остальных троих, чтобы убраться с открытого места до ближайшего укрытия в двадцати метрах от них. Укрытием был сгоревший транспортник Полка Цивитас Беати.

Они сжались возле него, осматривая окружающий кошмар.

– Первый! Это – первый! – кричал Гаунт, и только потом осознал, что ответа не было, потому что микро-бусина больше не была в его ухе. Обрывок гибкого шнура свисал с шеи.

Он посмотрел на остальных. Все были покрыты грязью, кровью и следами многочисленных легких ранений. Куртка Ванетта была изорвана, и кровь стекала с его правого предплечья от раны на локте. Старк держал руками голову, трясясь от нервов и адреналина. У обоих все еще были лазганы. В изрезанных руках Белтайна ничего не было. Он сидел, прислонившись спиной к останкам транспортника, уставившись на огненную бурю немигающим взглядом человека, который дошел до предела.

– Вокс? – сказал Гаунт, тряся его.

– Сэр?

– Вокс?

Бейлтайн помотал головой. Лаз-заряд сорвал вокс-передатчик с его спины в ходе рукопашной в здании.

Рукопашная, думал Белтайн. Как неподходяще было это фесово тупое слово, которое описывало то, откуда они выбрались.

– Тогда, микро-бусина? Белтайн? Белтайн!

Связист вышел из оцепенения. Он протянул руку к уху и начал вызывать по интеркому.

Гаунт услышал лязгание даже до того, как Старк окликнул его. В двухстах метрах к северу от них, на другой стороне разрушенного квартала, Имперский легкий танк с трудом тащился задним ходом, расталкивая обломки и остовы машин на своем пути. В то время, как Гаунт смотрел, противопехотный снаряд попал в тротуар позади танка, забрасывая его грязью и камнями, а затем другой снес половину башни. Танк резко развернулся, оставляя за собой густой дым, и затем затих. Гаунт видел, как водитель выбирается с трудом. Человек начал бежать, а затем упал, когда в него попали из стрелкового оружия.

Боевые танки Кровавого Пакта, с грохочущим сталк-танком на их левом фланге, вползли на площадь. Танки тряслись, когда стреляли, посылая визжащие снаряды над Гаунтом и его товарищами в здания в южной части площади. Разрозненные отряды стрелков Кровавого Пакта поспешно продвигался вперед вместе с танками. Пока Гаунт со своим взводом был заперт в аду сражения на фабрике, битва снаружи была проиграна. Враг сломил сопротивление Имперцев, уничтожил их танки, и штурмовал Принципал I.

Лазерный огонь начал стучать по корпусу транспортника. Он шел со стороны разрушенного строения. Отряд Кровавого Пакта, который выбил первый взвод с его позиции – и, скорее всего, уничтожил их всех – теперь высыпал наружу из строения в том же месте, где выбрались Гаунт и его люди. Они стреляли через открытое пространство в скучковавшихся Имперцев.

Все четверо пробрались к задней части транспортника, но даже это не давало большой защиты от перекрестного огня. Справа от них было основное наступление и танки; слева – фланговая атака пехоты.

Ванетт и Старк стали отстреливаться из лазганов, концентрируя огонь на вражеском отделении, приближавшемся со стороны здания. Гаунт очень хотел, чтобы у него осталось что-то еще, кроме меча. Белтайн оторвался от микро-бусины и вытащил свой пистолет, стреляя у угла транспорта. Уничтоженная машина тряслась, когда в нее попадали выстрелы, оставляя вмятины и сбрасывая хлопья опаленной краски.

– Старк! Ванетт! Пистолет, кто-нибудь!

Старк потерял свой – вообще-то, и кобуру тоже – но Ванетт вынул свой лаз-пистолет и катнул его по рокриту к Гаунту. Гаунт убрал в ножны меч и, пригнувшись за погнутым задним колесом, стал стрелять по основным наступающим войскам. Согласно счетчику на дисплее пистолета, у него было около тридцати выстрелов до того, как ячейка опустеет.

Тридцать выстрелов. Это была мера жизни, которая у него оставалась.

– Боеприпасы? – прокричал он над треском вражеского огня.

– Осталась одна ячейка! – ответил Ванетт.

– Половина ячейки! – доложил Старк.

– Две обоймы! – запинаясь, ответил Белтайн.

– Не тратьте впустую,– сказал Гаунт.

Стрельба по ним становилась все сильнее. Пехота с обеих сторон целилась в транспортник, и сталк-танк тоже начал периодически посылать импульсы в их сторону. Остов дребезжал и трясся, и даже неоднократно двигался от попаданий. Куски корпуса летели в воздух.

Белтайн взвыл, когда шрапнель вонзилась ему в руку. Щека Ванетта была обожжена горячим осколком от взорванного корпуса. В любой момент, Гаунт знал это, танковый снаряд или ракета покончит с ними.

Осталось десять выстрелов.

– Мученица Саббат,– начал шептать Гаунт, – именем священного Императора Терры, спасителя Империума Человечества, я вверяю свою душу и свои деяния, и души этих трех храбрых солдат, в твои руки, которые...

Огонь накрыл площадь с юга, конусы огня, раскаленные и голодные, хлестали, как вода из шланга, и залили пехоту архиврага, приближающуюся от здания, превращая тех, кто не спасался бегством, в дергающиеся, спотыкающиеся факелы.

– Что-то... – открыл от удивления рот Белтайн. – Что-то...

Неправильно. Такое невозможно было представить.

Четыре Химеры, с инсигнией личного отряда Лорда Генерала, ворвались на площадь, пробиваясь сквозь горящие здания своими бульдозерными отвалами. Они быстро передвигались, их корпуса раскачивались на гусеницах, когда они пробирались по обломкам. В верхних башенках сидели солдаты и стреляли из автопушек, отправляя трассирующие снаряды в воздух. Позади быстрых, бронированных транспортников, медленно ползли танки. Бронетехника Цивитас Беати, легкие танки Сил Планетарной Обороны и два Завоевателя.

Они открыли огонь, как только визуально определили авангард врага. Вокруг наступающей техники бежали солдаты, множество из них несло знамена, флаги и штандарты с аквилой на длинных шестах. Гаунт мог видеть Маршала Биаги, ведущего наземные войска со штандартом, который он сжимал в одной руке. Он быстро шел вперед во главе дюжины офицеров Полка Цивитас. Они основательно обрабатывали местность перед собой своими огнеметами.

Четыре Призрака заползли под останки транспортника для безопасности, потому как снаряды визжали над их головами с обеих сторон. Шум и удары были болезненными. С того места, где лежал, Гаунт мог видеть, как Биаги направляет наземные войска вперед. Кто-то, скорее всего лично Люго, мобилизовал все резервы для этой контратаки. Чертов идиот! Если она провалится, то не будет ничего, абсолютно ничего, что осталось бы для защиты внутренних ульев.

Гаунт знал, что Люго был вряд ли самым талантливым тактиком, который выпустился из офицерской схолы, но это был акт безумия даже по его мрачным стандартам. Уже этой ночью их весьма удивили масштабом передовых сил, которые высадил архивраг на Херодор. Кто мог сказать, что другая сила аналогичного размера сейчас не ожидает приказа атаковать сельскохозяйственную зону, или что еще одна не находится в Восточной Обсиде?

И что тогда будет делать Люго, если вся его военная мощь собралась здесь?

Это было безумие. Это было...

... это было безумие, но не такое, как предполагал Гаунт.

Он моргнул.

Происходило что-то необычное. Каждый звук был приглушенным, все в видимости начало мерцать. Осколки стекла на земле под его окровавленными руками сияли, как бриллианты. Выщербленный металл откидного борта над его головой выглядел как перламутр. Танковые снаряды идеально четко скользили над головой, оставляя за собой медленные волны, дым вращался и закручивался в идеальные двойные спирали.

Казалось, что все замедлилось.

Фес!

На мгновение Ибрам Гаунт подумал, что его ранили. Он не чувствовал боли или попадания, но он слышал, что освобожденные от службы ветераны объясняли, что наиболее тяжелые ранения происходят, и ты даже не знаешь об этом, а мир вокруг превращается в медленную страну чудес, когда ослабленные чувства фиксируют простой, чрезвычайно сильный блеск во всем.

В его глазах был свет. Золотой свет. Саламандра, низкая и тяжелая на своих гусеницах, заслонила обзор, остановившись всего лишь в нескольких метрах от того места, где он лежал под разрушенным транспортом. Фигура стояла прямо в кабине с открытым верхом.

Она была прекрасна.

На ней была замысловато украшенная золотая броня, такая совершенная и отлично подогнанная, что было ясно, что ее изготовили мастера-металлурги. Полированные чешуйки челона были закреплены на корсаже и широких наплечниках. Имперские орлы закрывали локти и колени, и тот же самый символ был выгравирован на наручах и бедрах. На ее левой руке была позолоченная перчатка с серебряными орлиными когтями. Правая рука была обнажена. Под слепящими золотыми пластинами на ней была плотная черная кольчуга, каждое звено которой представляло собой цветок ислумбина. Белая юбка колыхалась у нее на талии, длинная и гладкая, и украшенная печатями частоты и молитвенными лентами.

Тяжелый золотой горжет поднимался до ее подбородка, но голова была непокрытой. У нее были коротко подстриженные волосы, вообще-то грубо подрезанные, так что казалось, что у нее блестящая черная чаша на бледной голове. Ее глаза были зелеными, такими же зелеными, как шелка инфарди, такими же зелеными, как дождевые леса Хагии.

Беати посмотрела вниз на Гаунта. Ореол света окружал ее, такой горячий и яркий, что она казалась прозрачной. Девять кибер-черепов парили вокруг нее в ослепительном блеске, образовывая круг позади ее головы, из глаза светились, миниатюрные орудия были заряжены. На нее было больно смотреть.

Она улыбнулась.

– Я ждала этого, Ибрам. А ты?

– Да,– это все, что он смог сказать. Он осознал, что плачет, но ему было это неважно.

Она подняла и широко развела руки. Зеленая мантия развернулась у нее на спине и превратилась в крылья. Вокруг нее раскинулась идеальная форма аквилы, по пять метров с каждой стороны, не шелковая, но мерцающая зеленым светом.

Позади ее головы, двойная голова Имперского орла щелкала и шипела, в окружении черепов.

Гаунт поднялся на ноги. Он был так поглощен ею, что ударился головой об заднее крыло транспортника, но его глаза не отвлеклись от видения перед ним.

Он вытащил свой меч и протянул ей, рукоятью вперед.

– Тебе он понадобится, Ибрам,– спокойно посоветовала она, и вынула свой собственный клинок. Он был узким, серебряным и более метра длиной. Гирлянды из ислумбина обвивали эфес, и украшенные драгоценными камнями подвески болтались на головке эфеса. Она включила меч, и он с треском ожил.

– Давай научим архиврага человечества,– сказала она.

– И какой урок мы ему преподадим? – спросил Гаунт.

– Император защищает,– сказала она.

Она подняла меч и указала на врага. Невидимый водитель рывком отправил Саламандру вперед, но она даже не пошевелилась. На другой стороне Имперские воины нахлынули на отступающего врага. Огнеметы шипели, пушки рявкали, лазганы трещали и ревели орудия тяжелых танков. Развевались Имперские знамена.

С мечом в руке, Гаунт побежал за ней.