Текст книги "Мученик Саббат (ЛП)"

Автор книги: Дэн Абнетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Разрешаете открыть огонь? – Крефф отпрянул в ужасе. Солстис, корабль-сестра Наварры, показался впереди, как будто это был вражеский.

– Сейчас же, если позволишь, Крефф!

– Сэр, это один из наших!

Кулак врезался в его нос, и он прокусил губу. Крича от боли и брызжа кровью, Крефф упал.

– Капитан!

Жужжание, жужжание, жужжание...

Наварра покачнулась, когда выстрелили ее главные лэнсы. Лучи, на полной мощности, прорезали бортовую броню Солтиса и открыли внутренние палубы пустоте. Все два километра брони корабля смялись, как металлическая фольга, и он развалился на куски. Мгновением позже, взорвались реакторы. Там, где только что был Солстис, остался только раскаленный добела шар взрыва.

Расширяющаяся ударная волна ударила в нос Наварру. Корабль сопротивлялся и брыкался, как необъезженный конь. Крефф в третий раз ударился о палубу.

Распростертый, он посмотрел на Висмарка. Он был с капитаном десять лет, десять лет любви и верности. Кровь текла из глаз и ушей Висмарка, и выражение его лица было странно вялым.

Он больше не был тем, за кем офицер Крефф следовал в пасть смерти и обратно так много раз, что невозможно сосчитать.

Крефф дотянулся до кобуры и вытащил свой служебный пистолет.

Висмарк, даже не смотря, уже вынул свой компактный автоматический пистолет из-под консоли. Он навел его на Креффа и выстрелил, все его внимание было приковано к главному экрану.

Первый выстрел разнес таз Креффа. Второй сломал три ребра и изорвал легкое. Третий превратил в кашу правое ухо Креффа и срикошетил от настила мостика.

Задыхаясь от боли, всхлипывая изорванными легкими, Крефф лежал на спине в растекающейся луже его собственной крови. Он поднял свой служебный пистолет в трясущейся руке и выстрелил в сторону головы Висмарка.

Висмарк покачнулся. Попадание сбило его. Левую сторону его черепа оторвало, кровавые ошметки мозгового вещества стекали на его воротник.

Он тяжело упал на левую сторону.

– Помогите мне! Помогите мне! – задыхался Крефф. Энсины и сервиторы подбежали к нему и подняли на руки.

– Наварра Омнии Винцит! Наварра Омнии Винцит? – Кричал Крефф в вокс.

– Солстиса... больше нет... – заикаясь сказал Валдимер.

– Нет? Как? – потребовал Эсквин.

– Наварра... стреляла в него. Прямой, длительный удар в середину корабля.

– Еретики захватили Наварру. Император, защити нас!

– Какие будут приказы, сэр? – спросил Велосэйд.

– Очистите мой корабль,– сказал Эсквин. В его инкрустированных глазах стояли слезы ярости.

– Огонь разрешаю! Наварра,– проревел Велосэйд.

Бортовые батареи Омнии Винцит вспыхнули, и долго светились. Щиты Наварры несколько секунд стояли под ураганным огнем, скручиваясь и сверкая, как расплавленное стекло. Затем они начали изгибаться и отказывать. Наварра накренилась, ее корпус пылал и рвался. Гравитационные компенсаторы отключились, и корабль начал падать, неумолимо, в гравитационный колодец планеты. Гигантски внутренний взрыв уничтожил Наварру до того, как она приблизилась к атмосфере.

На мостике Наварры, Старший Помощник Офицер Крефф все еще пытался вызвать Омнию Винцит, когда умер.

Обломки Наварры дождем устремились к поверхности Херодора, становясь метеорами в верхней атмосфере.

Одним из этих метеоров была стандартная спасательная капсула.

Она тряслась и очень быстро падала, дребезжа и вибрируя, когда входила в атмосферу.

Два карликовых псайкера вопили в страхе, вздрагивая от каждого крена. Большой человек в зеленой шелковой робе мурлыкал им успокаивающие слова ободрения и успокоения, как будто они были детьми, его большие татуированные руки крепко держали их.

– Почти на месте,– сказал Патер Грех. – Почти на месте...

– Ты готов к этому? – беспечно спросил Маквеннер.

Гол Колеа расправил свою форму спереди и кивнул. Плечом к плечу, они вошли в двери Танитского расположения.

Звонок к подъему прозвучал несколько минут назад, и солдаты поднимались. Кружки с водой стояли на конфорках, и люди одевались.

Это было так же, как и каждое утро в Гвардии, простая рутина. Только место – схола на первый взгляд, подумал Колеа – было другое.

Это заставило его улыбнуться.

– Утро, Гол,– сказал Обел, проходя мимо. Колеа кивнул. Никто не смотрел на него по второму разу.

Новости сюда еще не дошли.

Он пошел по проходу из кроватей, осматриваясь, жадно рассматривая знакомые лица.

Была маленькая боль в глубине его сердца от того, что некоторых лиц тут не будет. Мюрил... Пайета Гатса... Еще Разок Брагга...

– Это твоя,– сказал Маквеннер.

Колеа остановился, и сел на неразобранную койку. Его снаряжение было тут.

Он поднял взгляд на Маквеннера. Худой Танитец посмотрел вниз на него и помотал головой. – Ночь, которую я не забуду. Я должен отплатить тебе за услугу.

– Не нужно, Вен.

– Ты спас мне жизнь,– сказал Маквеннер. – И ты должен позволить мне это сделать.  Колеа улыбнулся.

– Увидимся позже, Колеа,– сказал Маквеннер, и пошел через общежитие.

Колеа сидел мгновение в суматохе вокруг него. Затем он снял свою куртку, рубашку и майку, и открыл свой ранец, чтобы найти свежее белье. Вес глиняной фигурки в кармане его куртки напомнили ему, что она там. Он вынул ее, посмотрел секунду, и засунул в ранец для сохранности.

Он нашел сложенную майку и развернул ее, чтобы одеть.

– Знаешь, как одевать себя, а, гакоголовый?

Колеа посмотрел наверх. Куу проходил мимо, на нем были трусы, только что из душевой. У него было полотенце на плече. Болезненно белая, нездоровая кожа на его тощем теле была покрыта грубыми татуировками. Он усмехнулся Колеа.

– Хочешь, чтобы я помог, гакоголовый? Хочешь, чтобы я помог тебе одеться, ты задумчивый гакоголовый? – Голос Куу был низким, но резким. – Хочешь, чтобы я тебе и жопу вытер? Как пить дать, хочешь. – Он рассмеялся.

– Ты должен был бы уже сдохнуть, пока меня не было,– мягко сказал Колеа.

– Че?

– Ты всегда был мелким дерьмом, Куу, но задирать раненого в голову ветерана? Где твое гаково чувство полковой чести, хитрожопый?

Глаза и рот Куу открылись очень широко. Он отступил назад. Вокруг них стало очень тихо.

Колеа поднялся на ноги. Он возвышался над солдатом, и его обнаженный торс и руки были очень большими, по сравнению с костлявым Куу.

– Ты... ты... – заикаясь сказал Куу.

– Ага, я. Я вернулся. Теперь беги отсюда, пока я не сломал тебе твою крысиную шею. Куу побежал.

– Сарж? – сказал Лубба, вставая со своей койки. Он уставился на Гола, быстро моргая. – Сарж?

– Утро, Лубба, Ну так, как дела? – обыденно произнес Колеа, садясь назад.

Шепот распространялся, слух быстро передавался.

– Гол? – сказал Корбек, появляясь в конце ряда и идя к нему. Маквеннер был с ним.

– Здравствуйте, сэр.

Корбек потряс своей косматой головой. – Гаунт рассказал мне, что произошло, но я держал это при себе пока... пока... фес! Что произошло?

– Ну, это смешная история... – начал Колеа. Остальная часть его предложения утонула в медвежьей хватке объятий Корбека.

– У меня впечатление, что его возвращение вызвало восхищение,– сказал Дорден. Цвейл щелкнул и кивнул. Доктор толкал каталку Цвейла между рядами пустых коек к шумной толпе солдат, сконцентрировавшейся в центре зала.

Колеа был в центре всего этого, смеющийся и болтающий, отвечающий на сыпавшиеся на него взволнованные вопросы так, как только мог.

Все были здесь, забыв про утренние тренировки. Кто-то заказал горячий хлеб в коробках из ближайшей пекарни, и маркитанты прибыли с нагруженными кофейниками тележками с горячим кофеином.

Нет, не все, отметил Дорден. В стороне среди рядов коек он видел Лайджу Куу, который одевался. Время от времени Куу поднимал взгляд, когда в толпе поднимался смех.

– Ну-ка скажи еще раз... – позвал Варл. – Ты сделал что?

Колеа пожал плечами. – Я точно не помню. Я беспокоился о Вене, и кто-то сказал, что купальни лечат все раны.

– Так они говорят,– кивнул Лубба, с впечатлением.

– И она вылечила тебя? – спросил Сорик.

– Думаю так. Вообще-то, я думаю, что она лечила Вена. А я просто был рядом.

Призраки засмеялись.

– Ты слышал, чтобы я жаловался? – спросил Маквеннер.

– А меня она вылечит? – спросил Варл, хлопая по своему аугметическому плечу.

– Не вариант, Цег. Она лечит только достойных.

Еще буря смеха.

– А меня? – спросил Домор.

– Ты такой же развратник, как и Варл, Шогги,– сказал Колеа. – И кроме того, уже не сможешь без своего улучшенного зрения, не так ли?

Домор пожал плечами. – Император защищает,– согласился он.

– А что насчет меня? – выкрикнул Ларкин позади толпы.

– Я не знаю, Ларкс. А что с тобой не так?

– Так с чего нам начать? – выпалил Бонин. Толпа снова зашлась хохотом.

– А меня она вылечит? – тихо спросила Чирия.

Колеа посмотрел на ее лицо со шрамами. Она никогда не была красоткой, но он знал, что шрамы на ее лице были самым худшим, что с ней когда-либо происходило. Он вздохнул.

– Кто знает? Я спрошу ее.

Чирия улыбнулась. Нэсса обвила свои руки вокруг нее.

– Я думаю, что ты захочешь свой взвод назад, Гол,– сказала Крийд.

Колеа помотал головой. – Я вижу, что ты делаешь отличную работу, сержант. Для меня будет честью служить. Последовали возгласы одобрения. Крийд покрылась румянцем, и Каффран смотрел на нее с улыбкой гордости.

– Хотя, я обязан тебя поблагодарить,– сказал Колеа, и шум затих.

– Меня? – спросила Крийд. – Должно быть все наоборот. Ты меня спас, дважды, и первый раз тебя... ранили.

– Может быть. Но второй раз вылечил меня.

– Что?

– Я не много помню об этом, как ты, без сомнения, понимаешь, но когда я подобрал тебя на той улице, у тебя была та... та фигурка в кармане. Глиняный бюст. Фесово страшная штука.

Крийд кивнула. – Старик дал мне ее. Пилигрим. Это было в Стекольном Заводе. Он пытался поблагодарить меня за то, что я присматривала за ним.

– Я нашел ее. Она напомнила мне... напомнила моей тупой башке, как все было. Заставила меня подумать о Святой и о том, как она лечила людей. Я думаю, что она заставила меня забрать Вена в купальню.

– И ты продолжал говорить об этой фесовой штуке,– подтвердил Маквеннер.

– В любом случае, она твоя,– сказал Колеа, смотря на Крийд. – Я просто присматривал за ней. Она пожала плечами. – Мне она не нужна. Гаково бельмо на глазу. Просто рада, что ей нашлось применение.

– Я бы хотел посмотреть на это, если можно,– неотчетливо сказал Цвейл. Толпа вежливо расступилась, чтобы пропустить доктора, и старика, которого он вез на каталке. Цвейл сидел под странным углом, половина его лица была необычно слабой.

– Конечно, отец,– сказал Колеа.

– Обычно, я бы не беспокоился о таких безделушках,– сказал Цвейл, осторожно проговаривая каждое слово, – но мои братья настаиваются, чтобы каждая деталь, окружающая явное чудо была исследована. Это священный порядок вещей.

– Фигурка в моем ранце,– сказал Колеа. Он оглядел солдат.

– Я принесу ее, сарж,– сказала Крийд. Она вырвалась из объятий Каффрана и пошла сквозь толпу.

– Ну и, как это ощущалось? – произнес Фейгор своей горловой воксовой коробкой. – Было больно?

– Что?

– Чудо, фес тебя.

– Да,– сказал Цвейл, кивая. – На что это было похоже, Гол?

– Я и сам размышлял над этим,– добавил Дорден.

– Ну... – начал Колеа.

Позади нее, они смеялись и выкрикивали. Крийд шла между рядами пустых коек. Он могла чувствовать улыбку на своем лице. И она не пропадала. Колеа вернулся. Колеа вернулся! Это должен был быть почти самый лучший день в ее жизни. Наравне с днем, когда ее произвели в сержанты, и днем, когда Кафф сказал, что любит ее.

Она даже не представляла, как скучает по Колеа, и она отлично знала, что всем обязана ему. Если бы не он, она бы умерла на улицах Уранберга.

Она нашла койку Колеа, и копалась в его ранце. Все было так четко и точно, все сложено и упаковано. Колеа бы ее гаково возненавидел за тот беспорядок, который она делает.

Признаков фигурки не было. Она перевернула ранец и вытряхнула содержимое на матрас. Одежда, боеприпасы, набор для бритья, вакса для сапог, игральные карты, пачка гололитических принтов в пожелтевшем конверте.

И фигурка. Уродливая гакова вещь. Пестрая раскраска была еще хуже, чем она помнила.

Она отложила ее, и начала складывать вещи обратно в ранец. Принты выпали из старого конверта, когда она взяла его.

Она посмотрела на них.

Мужчина. Женщина. Маленький мальчик. Ребенок. Групповые фото, индивидуальные. Отец держит новорожденного. Мать и ее дети.

Мужчиной был Гол Колеа. Моложе, ясное дело. Опрятный. На одной он был одет, как шахтер.

Она замерла.

Хотя они были и на годы моложе, он узнала лица детей. Далин и Йонси.

И мать. Она видела мать всего лишь несколько минут. На железнодорожной станции С4/а, улей Вервун. Крийд пыталась помочь ей с ребенком и коляской. А потом начали падать снаряды.

Гак! Она видела, как умерла эта женщина, эта женщина на фотографиях. Мать детей, которых Крийд сейчас считала своими.

Так какого черта эти фотографии делают в ранце Гола Колеа –

– Нет,– сказала она. – Святой Император, нет!

Она поднялась и упала, опрокинув открытый ранец с койки. Вещи Колеа упали на пол. Она начала собирать их и заталкивать в сумку.

Тревога начала выть, так громко, что она подпрыгнула.

– Извините, что прерываю вас, леди,– кричал Роун, звуча как угодно, но только не с извинениями. Он проталкивался сквозь толпу Призраков вокруг Колеа. Сирены выли.

– За работу. Архивраг на орбите и высаживается, и мы ожидаем массированную наземную атаку в течение часа. Оденьтесь, снарядитесь, приготовьтесь и выдвигайтесь. Если вы верующие, просите Императора о благословении. Если вы миряне, то зажмите голову между ног и поцелуйте себя в задницу. Вот так. Именно так. Толпа Призраков немедленно рассыпалась, солдаты побежали к своим койкам, натягивая одежду, приготовляя оружие.

– Так плохо? – спросил Корбек, вставая рядом с Роуном.

– Хуже, чем ты даже можешь представить,– ответил майор.

Они подошли. Инкарнадин, Шрам, Путь Зла. Двигаясь рядом, друг с другом, как охотничьи собаки, под углом в двадцать градусов к плоскости эклиптики. И Ревенант? Где же он был?

Заходя сбоку, по направлению к солнцу, они уничтожали корабли пилигримов. Все транспортники конвоя уже были испепелены.

Эсквин напрягся. Это все еще можно было осуществить. Это все еще было тактически возможно. У него было три корабля. Омниа Винцит была мощным флагманом. Лаудэйт Дивинитас была тоже на что-то способна.

Фрегат Слава Кадии вполне мог показать себя на высоте.

Их командующие появились перед ним на палубе стратегиума, красные голоформы.

Капитан Каск со Славы.

Капитан Массинга с Лаудэйт.

– Император, который дает нам жизнь, так же дает сейчас нам испытания,– сказал Эсквин.

Обе голоформы кивнули.

– Ситуация не безвыходная, несмотря на то, что они против нас. Массинга, Ревенант твой. Отправь его в ад.

– Отправлю, командующий флотом.

– Каск, со мной. Мы принимает этот бой к сердцу.

– Император защищает,– протрещала голоформа Каска по воксу.

– Атакующая скорость! – приказал Эсквин.

– Атакующая скорость! – передал Велосэйд по стратегиуму.

Валдимер прислонился к переборке. Его сердце колотилось.

Гигантский корабль Омниа Винцит, с ее намного меньшей сестрой-фрегатом Славой Кадии сбоку, рванули прочь от холодного света Херодора на трио вражеских боевых кораблей архиврага.

Позади них через мгновение, тяжелый крейсер Лаудэйт Дивинитас развернулся налево, и, включив свои двигатели на полную, понесся к Ревенанту.

Ревенант уничтожал корабли пилигримов, разрывая их, как бумажные цели в  цирковой палатке. Некоторые начали убегать. Это дало Ревенанту всего лишь движущиеся цели. Его орудия прочесывали полупрозрачную верхнюю атмосферу.

Торпедный залп с приближающегося тяжелого крейсера потревожил щиты Ревенанта, и он развернулся, чтобы встретить Имперский боевой корабль.

Тяжелый крейсер был на треть больше, чем украшенный золотом вражеский корабль. Истребительный заслон распространился из него, как облако пыли, и был незамедлительно встречен заслоном противника. Как только огромный корабли встретились, выбрасывая лучи света и плазму, волны истребителей нахлынули друг на друга, облако на облако, частички пыли, летящие в вечность.

Лаудэйт Дивинитас стрелял целыми залпами лэнсов и торпед. Ревенант отвечал, щиты мерцали белым светом. Он обстрелял всю заднюю часть Лаудэйт, когда проплывал мимо.

Имперский тяжелый крейсер затрясло. Один из его щитов снесло. Он выстрелил в ответ.

Ревенант поймал заднюю часть Лаудэйт, повернувшись носовой частью на сорок пять градусов. Нос смотрел прямо на Лаудэйт, на его упавший щит.

Ревенант выстрелил из основных лэнсов.

Лаудэйт Дивинитас не взорвался. Он развалился на куски в серии кашляющих, припадочных толчков.

Последний толчок оторвал энжинариум, и ударная волна уничтожила девять кораблей пилигримов на якоре.

Ревенант опустился в верхнюю атмосферу, и начал извергать дроп-поды и десантные корабли.

Сотни дроп-подов и кораблей.

Слава Кадии ударила Шрам так сильно, что он загорелся. Эсквин почувствовал запах победы, когда увидел, что вражеский корабль разворачивается.

Шрам принес себя в жертву, потратив последнюю мощность реактора, толкая себя вперед. Он протаранил Славу посередине, и два корабля сцепились друг с другом, пылая, как маленькая звезда на близкой орбите.

Путь Зла и огромный Инкарнадин избивали Омнию Винцит своими орудийными батареями. Эсквин чувствовал боль от щитов.

– Цель – главный корабль, Велосэйд,– задыхаясь сказал он.

Шумлен пронесся и подлетел к открытой и освещенной палубе правого борта Инкарнадина.

Он чувствовал, как вжимается в грави-кресло, когда работали двигатели. Его прицел зафиксировался на выходе ангара.

Осталась одна ракета.

Что-то полетело к нему.

Летучая мышь, точно. Но действительно, как летучая мышь. Темная, крючковатая форма. Маленькая, быстрая, не кораблик типа Цикада, в этом он был уверен. Что-то ксеносовское. Весьма ксеносовское.

Он заложил вираж, охотясь. Летучая мышь пронеслась вокруг и была позади него. Шумлен попытался развернуться, попытался взять такой угол, чтобы выстрелить последней ракетой. Летучая мышь не предоставляла ему такой возможности.

Шумлен резко разворачивался снова и снова. Он не мог ее потерять.

Он развернулся в последний раз, и завыли сирены остановки.

Топливо кончилось. Он летел по инерции.

Летучая мышь пронеслась мимо него и затем вернулась, скользя рядом с ним.

Шумлен посмотрел на нее. Его системы распознавания выдали подтверждение.

Ворон.

Корабль темных эльдар типа Ворон.

Он планировал рядом с ним секунду, и затем направился прочь.

В его Молнии больше не было энергии. Шумлен осмотрелся, застряв в космосе. Широкая надстройка Инкарнадина плыла перед ним.

И встретила его, как скала. Его маленький кораблик взорвался, и на секунду осветил все вокруг, когда его снесла массивная носовая часть боевого корабля. Инкарнадин это даже не почувствовал.

Ворон, кружась неподалеку, опустил свои крылья, чтобы отдать должное смерти отличного пилота, и затем повернулся и полетел к мертвенно-бледному мерцанию Херодора.

Контрольная панель блестящего Ворона отражалась желтым светом на чертах Скарваэля.

Он ухмылялся, обнаженное ротовое отверстие и туго натянутая белая плоть.

Кровавая игра началась.

Каждая сирена и клаксон в Цивитас Беати ревели. Даже великие молитвенные горны в каждом квартале города издавали внушающие страх звуки. Щиты от шторма стали закрываться на каждом окне, палубе и отверстии в башнях улья, и по всей внутренней территории Цивитас. Сегментированные плиты заскользили, чтобы защитить стеклянные купола сельскохозяйственных агропонных ферм.

На улицах был неимоверный рев. Жители стекались в бункеры, в противоштормовые погреба, на нижние уровни башен улья. Технически, там были укрытия для всех, но протоколы были старыми и неиспользуемыми целые поколения. Жители игнорировали их, или даже о них не знали, и стекались в истерии к ближайшему укрытию.

Магистрали и главные улицы в середине города и трущобных районах задыхались от транспортного потока. Большинство из них уже были заполнены к рассвету, и постепенно заполнялись частным транспортом, направляющимся к воображаемым безопасным местам. Машины заполонившие улицы, плотно застряли на своих местах, и транспорт был быстро брошен. На некоторых внешних улицах было безлюдно, были только ряды неподвижных транспортных средств со все еще работающими двигателями, большинство дверей которых были открыты.

Главные бараки Полка Цивитас Беати были грандиозной цитаделью, которая располагалась так, чтобы наблюдать за Принципал I в зоне древнего города, между гигантскими башнями улья один и два. На главном дворе внутри стен собирался полк и распределялся по подразделениям. Колонны бронетранспортеров и легкой бронетехники грохотали по рампам из гаражей, направляемые маршалами к точкам сбора, где, в теории, они подберут предназначенные для них взводы. Времени для инструктажа не было. Все знали, что они следуют ОНА3 – Ответ на Наземную Атаку 3 – одной из критических стратегий, которую ранее составил Биаги.

Тимон Биаги, лично, стоял в открытом командном транспорте, слушая тактическую службу в своем наушнике и смотря на размещение войск. Солдаты, некоторые все еще застегивающие броню, высыпали из цитадели во двор, подбегали к оружейным платформам, чтобы забрать боеприпасы и провиант. Биаги был двести пятым маршалом Цивитас. С этого часа это будет его имя, и только его, которое историки будут принимать во внимание. Он будет тем маршалом, который стоял рядом с Саббат во время ее Возвращения. Будут ли они думать о нем, как они думаю о Киодрусе? Второй Киодрус. Ему нравилась эта мысль.

Биаги посмотрел в небо. Оно было по непонятной причине чистым, и фиолетовый рассвет обернулся холодной белой дымкой. В углу неба будущее стало видимым. Вспышки и импульсы света, мигающие полосы, едва видимые в ярком восходе, указывали на грандиозную войну в орбитальном пространстве. Война между богов, подумал Биаги.

С того места, где он стоял, это выглядело, как фейерверки.

Призраки и отряды Люго выдвинулись из улья рядами грузовиков и транспортеров, следуя к окраинам города. Танки Люго и другая бронетехника прокладывали путь, сминая ряды брошенных машин на своем пути, когда те оказывались на главных дорогах и перекрестках.

Гаунт ехал в Саламандре с Корбеком и Харком. Гидры ехали рядом несколько улиц, и затем разъехались налево и направо, чтобы занять хорошие огневые позиции на открытых площадях и кварталах на возвышенностях Цивитас.

– Это план Люго? – спросил Харк.

Гаунт помотал головой. – Он припишет это себе, но, вообще-то, это план Калденбаха.

– Я думал, что это слишком умно для это фесовой подтирки,– сказал Корбек, и затем бросил взгляд на неодобрительно посмотревшего Харка.

– Я что, сказал это слишком громко? – улыбнулся он.

План был в том, чтобы собрать основные силы в географическом центре города, перед нижней частью Склона Гильдии, и ждать. Даже вместе Танитцы, войска Люго, Полк Цивитас и Силы Планетарной Обороны Херодора не могли выставить кордон по всему периметру растянувшегося города. Первый Чиновник Легер даже отрядил городских арбитров и местное ополчение, чтобы усилить военных, и все еще людских ресурсов не хватало.

Имперские войска должны окопаться в городском центре, с которого любая точка города будет близко, и ждать, с какого направления будет наземное наступление. Затем их быстро призовут, и, используя транспорт, доставят в нужную зону.

Было невозможно сказать, откуда придет первая волна. Гаунт прошел через такое количество атак с орбиты – как в роли атакующего, так и в роли атакуемого – чтобы мыслить как-то иначе. Было слишком много переменных.

Из данных, которые Гаунт видел, над ними были, по меньшей мере, четыре корабля архиврага.

Не встретив отпор, их объединенная мощь могла сравнять с землей все: улицы, жилые дома, башни улья, даже бронированные убежища под землей. Если враг захочет не озаботиться усилиями наземного наступления и просто решит их убить, это война закончится, даже не начавшись.

Гаунт надеялся только лишь на одну спасительную отсрочку –

– Сэр! – Гаунт огляделся, когда Корбек выкрикнул. Большой Танитец указывал в точку неба на севере.

Высоко, полосы оранжевого огня прорезали бледное небо. Сначала несколько дюжин, потом больше. Даже сотни. Как будто дождь их метеоров, они падали с высокой орбиты, устремляясь к северу, отставляя длинные, идеально прямые, идеально параллельные дорожки огня и пара в небе над ними.

Это не были метеоры.

Гаунт увидел отдаленные вспышки над северным горизонтом, когда первая появилась. Секундой позже вторая, отдаленная, звучащая так, как будто гром прокатился над Великой Западной Обсидой.

Дроп-поды. На полсекунды Гаунт почувствовал облегчение. Архивраг, все-таки, готовится к наземному наступлению. Затем он снова обдумал. Смерть не будет быстрой и абсолютной. Она будет медленной, болезненной и тяжелой.

Но, по крайней мере, она будет такая, которую разделят он и его люди.

– Энсин! Энсин!

В грезах Валдимера был голос, зовущий его по имени, и никак не желавший пропадать.

Он моргнул и обнаружил, что лежит на спине в стратегиуме Омнии Винцит.

– Энсин Валдимер! Ты живой?

Валдимер сел и огляделся. Воздух был полон дыма, и моргающих сигналов тревоги, и зловещего визжания сирен, и сигналов повреждения.

– Энсин!

Он поднялся. Палубу сильно тряхнуло, и он схватился за консоль. Командный сервитор у консоли все еще яростно работал, аугметические руки порхали над дисплеем. Механизм совершенно не обращал внимания на хаос вокруг него.

Валдимер потряс головой, пытаясь освободиться от головокружения. Кровь капала на палубу.

Он поднял руку и ощутил глубокий порез на лбу.

В них попали.

Он был рядом с Эсквином, когда торпеда попала под башню мостика. Он вспомнил ошеломительный удар, летающие тела. Да, точно. Его бросило на палубу.

Как долго он был в отключке?

– Энсин!

Он, шатаясь, пошел к трону Командующего Флотом Эсквина.

– Сэр?

– Мне нужно, чтобы ты управлял главным терминалом. Ты сможешь это сделать? –  Эсквин выглядел так, как будто он сражался с болью, но на нем не было ни отметины.

– Сэр? Это командирский пост.

– Сделай это!

Валдимер повернулся и поспешил сквозь дым к главному терминалу. Палуба была заполнена тлеющими обломками и упавшими панелями. Ему пришлось перешагнуть через несколько тел. Члены команды, палубные помощники, сервиторы, разорванные пополам силой взрыва или убитые летящими обломками.

Одним из них был Велосэйд. Кусок покрытия палубы, размером с обеденную  тарелку почти, но не полностью, обезглавил его.

Тяжело проглатывая, Валдимер добрался до терминала и посмотрел данные. Три щита упали.

Две дыры в корпусе. Пожары на палубах с седьмой по восемнадцатую, и, так же, в четвертом ангаре. Лэнсы вышли из строя. Структурная целостность упала до сорока семи процентов.

– Помоги мне, Валдимер,– шептал Эсквин, его пальцы сгибались.

Валдимер пытался придумать план. Его пальцы заскользили по консоли, активируя и деактивируя руны, когда они загорались, вызывая на дисплей – энжинариум, элементы конструкции, щиты, межпалубные – и затем отключая их. Он перенаправил энергию от огромного огненного шторма на восьмой палубе.

Он обошел два поврежденных узла когитаторов на одиннадцатой палубе и ввел в строй лэнс номер три. Он запечатал палубные шлюзы, которые е закрылись автоматически, и отключил подачу кислорода, подпитывающего огонь, на нижние палубы. Он отключил второй реактор, который был, безусловно, поврежден, и ввел в действие резервный реактор в нижней части Омнии Винцит.

Почему Эсквин уже не сделал все это? Это было очевидно, стандартно. Огромный флагман истекал кровью и полыхал, а Эсквин даже не начал проводить аварийные процедуры.

– Отчет?

– Повреждения ограничены. Я ввел в строй лэнс. Мы мучительно слабы, но я бы перевел всю энергию с двигателей на щиты.

– Сделай это Валдимер!

– Мне... мне нужно перехватить управление, сэр. Я не авторизован по званию!

– Код – Веста 1123!

Окровавленные руки Валдимера тряслись, когда он вводил код. Он перенаправил энергию, игнорируя протестующие завывания техножрецов.

– Истребительный заслон? – подгонял Эсквин.

– Почти исчез. Их маленькие корабли повсюду.

– Где враг? – спросил Эсквин.

Валдимер оглянулся на командующего флотом. – Инкарнадин по левому борту, сэр, и непрерывно стреляет. Щиты на тридцати пяти процентах. Путь Зла стоит носом к нашему правому борту, наводит главные лэнсы. Сэр... разве вы не видите это?

– Нет, – сказал Эсквин, его голос был едва слышен сквозь вокс и звуки тревоги.

Торпеда испарила мыслесвязь командующего флотом, разорвав его подключение к огромному кораблю. Он был слеп и глух, и у него не было никакой связи, виртуальной или проводной, с Омнией Винцит, кроме волн боли, которые вливались в него от корабля, когда в него попадали.

– Ох, Святая Терра... – выдохнул Валдимер, осознавая это. Это означало, что он теперь командовал. Он, младший энсин, фактически управлял Имперским боевым кораблем Омниа Винцит.

Сколько раз он мечтал о командовании? Сколько часов он жаждал оказаться в этой роли?

Но только не так. Боги Терры, совсем не так...

– Приказы, командующий флотом? – крикнул он сквозь шум.

Ответ Эсквина был всего лишь шепотом. – Убей их всех... а если не сможешь, заставь их дорого заплатить за наши жизни.

Инкарнадин использовал свои маневровые двигатели, чтобы подобраться ближе к раненой Омнии Винцит. Его бортовые орудия поддерживали дикий обстрел. Постоянное сканирование Инкарнадина Омнии Винцит показывало, что она застряла на месте, ее объединенные реакторные мощности были перенаправлены с двигателей на щиты. Хорошо защищенная, она оставалась неподвижной целью.

Путь Зла, стоявший по правому борту от Имперского боевого корабля, начал концентрировать огонь лэнсов на слабых точках щита, на том, поспешно закрытом месте, в которое попала торпеда, взорвавшая пятый дорсальный щит и травмировавшая командующего флотом.

Омниа Винцит затряслась, когда Путь Зла произвел мощный выстрел. Огромная секция верхней части корпуса разлетелась и отвалилась от корабля.

Омниа Винцит выстрелила из своего вернувшегося в строй лэнса, и так сильно ударила по щитам Пути Зла, что тот был вынужден отступить. Имперские орудийные команды, полумертвые и истекающие потом, ликовали.

Объединенные флотилии истребителей с Инкарнадина и Пути Зла, которые уже испепелили истребители Омнии Винцит, сконцентрировали усилия возле третьего ангара на правом борту. Последние Молнии были разобраны на атомы волнами Цикад – «летучих мышей», как называли их на сленге Имперского Флота – сверкающих пушками.

Три Цикады умудрились залететь на палубу. Одна была уничтожена противоистребительными пушками внутри ангара. Вторую так же подстрелили, но до того, как взорваться, она умудрилась выпустить все шесть ракет внутрь корабля.