Текст книги "Капитали$т: Часть 3. 1989 (СИ)"

Автор книги: Деметрио Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Мать позвонила в нашу контору и сказала официально:

– Зайди вечером.

– Зайду, – пообещал я.

Вечером у родителей было многолюдно, как в лучшие времена. Только повод собраться был совсем не торжественный. Впрочем, отставленный Григорий Степанович выглядел вполне жизнерадостно. Его предприимчивые родственники открыли несколько кооперативов, взяли большие кредиты в госбанке и сейчас занимались перепродажей всякого импортного ширпотреба на довольно серьезном уровне. Мне показалось, что Григорий Степанович помолодел, как-то разогнулся, словно исчез давивший на него постоянно груз высокой должности. Отец выглядел скорее безразличным, чем расстроенным.

– Они думают, что партийная работа – мед и сахар, – рассказывал Григорий Степанович. – Нет, мы-то знаем, что за вкус у этого меда! Так, Володя?

Отец согласно кивнул.

– Днями и ночами сидишь, гробишь здоровье, нервы, родных не видишь – детей, внуков! Они думают, что мы за эти портфели держимся! Да пропади они пропадом эти портфели.

– А что вам предложили, Григорий Степанович? – спросил какой-то незнакомый мне гость.

Григорий Степанович снисходительно улыбнулся.

– Предложили директором ликеро-водочного. Я пока еще не дал согласия, буду думать. Вообще, отдохнуть хотел, от всех этих забот…

Нормальный ход, подумал я. Возглавить сейчас ликеро-водочный – это очень серьезно. В каком-то смысле, гораздо серьезнее, чем возглавлять обком. Обком оперирует ценностями несуществующими и особо никому не нужными, а вот директор ликеро-водочного – ценностями материальными, осязаемыми и очень востребованными. Понятно теперь, почему сияет Григорий Степанович! Правда, там не все было так просто. Ликеро-водочный завод представлял собой государство в государстве, в котором заправляла натуральная «водочная мафия», с которой Григорию Степановичу теперь придется либо договариваться, либо воевать…

– А вам, Владимир Иванович, что предложили? – обратился к отцу все тот же гость.

Отец брезгливо поморщился.

– Секретарем парткома на мехзаводе. Нет уж, хватит с меня партийной работы. Сыт по горло.

– Скорее всего, партии придется поделиться полномочиями, – сказал тучный мужчина в коричневом костюме – второй секретарь горкома.

– Поделиться! – хмыкнул Бубенцов. – Скажи уж прямо – не поделиться, но просто отдать власть. Потому что они там в Москве с ума посходили! Что творят! Рубят сук, на котором сидят – и ради чего⁈

– Мда… – сказал отец. – А давайте, товарищи, выпьем! Выпьем за новую жизнь! Мы все время общественное выше личного ставили, так нас воспитали и научили. Теперь оказалось – неправильно, не так! Ну что же. Мы покажем, что можем и по-другому! Выпьем, товарищи!

Товарищи выпили и закусили.

– Раз уж на то пошло, друзья, – сказал уже порядочно захмелевший Бубенцов, – то признаю – все верно Володя сказал! За делом, за работой забывали о семьях, детях! Вот у Володи сын! Посмотрите! Еще вчера, кажется, во-о-от такой был! – Григорий Степанович показал рукой примерно метр от пола. – А сегодня? Орел! Наследник!

Хмельные взгляды партийных боссов сосредоточились на мне. Черт, терпеть не могу таких сцен.

– Хороший парень, – благодушно сказал второй секретарь. – Я слышал – они детскому дому помогают. И… и вообще! За детей, товарищи! Поднимем бокалы за наших детей, ведь мы ради них это… Это все!

Тост товарищам понравился. Они отвлеклись от моей скромной персоны, коньяк снова забулькал в бокалы…

Николай Николаевич, глава городской милиции и отцов приятель, скромно примостившийся в углу на приставном стуле, тихонько поманил меня пальцем. Я поднялся, и мы вышли в коридор.

– В общем, слушай, орел и наследник, – сказал Николай Николаевич. – Я тут подумал. Организуй мне встречу с этими твоими… близнецами. В ближайшее время – завтра, послезавтра… Сделаешь?

– Сделаю, – сказал я.

– А если сделаешь, то тогда и говорить не о чем, пошли дальше праздновать. Отец твой – кремень, хорошо держится. Ты поддерживай его.

– Обязательно, – кивнул я.

Мы вернулись к застолью…

Глава 13

На следующий день я поехал на барахолку. Барахолка (она же – «блошиный рынок») располагалась на городской окраине, где жилые кварталы переходили в посадку. Здесь собирались и раньше – купить или продать ношенные джинсы, кроссовки, щенков овчарки, норковую шапку, утюг, дефицитные пластинки, аквариумных рыбок, книги Дюма и Дрюона, магнитофонные записи и еще многое, многое другое. Здесь работали, соблюдая тщательную конспирацию, знаменитые городские спекулянты. Здесь появились первые «станки», организованные первыми наперсточниками для особо азартных посетителей. Здесь можно было купить вместо фирменных джинсов одну штанину индийской дешевки, а вместо денег получить «куклу» – пачку резанной бумаги между двумя купюрами. Здесь можно было приобрести и запретное – наркотики, оружие и даже доллары. По сути, барахолка была деловым центром теневой экономики. Сюда приходили не только купить и продать, но и узнать цены, модные тренды, пообщаться, обсудить новости. Регулярно наведывалась и милиция, но завсегдатаи барахолки относились к этому как к неизбежному злу – ничего нельзя сделать, авось пронесет. Проносило не всех. Впрочем, барахолка была неистребима даже в самые строгие андроповские времена, а в перестройку барахолка окрепла, заматерела, разрослась. Если раньше товар продавали преимущественно с рук, то в восемьдесят девятом появились «стационарные» места постоянных продавцов – торговали с самодельных деревянных столиков, с газет, а то и просто с земли… Появились на барахолке вполне легальные кооператоры – с «вареными» джинсами и куртками, с футболками, полиэтиленовыми пакетами и прочими необходимыми вещами. Многие приезжали на собственных машинах.

Криминал и раньше проявлял внимание к барахолке – не считая «кидал», «ломщиков» и наперсточников, появлялись на барахолке и карточные шулеры, и карманники, и бандиты. Так что, успешно распродав товар, деловой человек вполне мог оказаться и без денег, и со сломанными ребрами. Первые начинающие вымогатели на барахолке появились к восемьдесят восьмому году, во время расцвета молодежных группировок. Так, молодые парни из группировки «Восток» время от времени являлись на барахолку толпой человек в двадцать и требовали дань «за место» с некоторых продавцов. Впрочем, постоянные продавцы были люди опытные, жизнью битые и скорые на расправу, так что получить «за место» у «восточных» получалось только с самых слабых и беззащитных.

Со временем изобилие мелкого криминала стало для «основы» барахолки проблемой, которую нужно было решать. Тут и появились наши приятели – близнецы-тяжелоатлеты Матвей и Андрей вместе со своими друзьями по спорту. За пару недель порядок был восстановлен полностью – «восточных», пришедших за очередным налогом, сильно побили, попутно объяснив, что здесь им больше ничего не светит. Избавились и от мелкого криминала – карманников, кидал, ломщиков и прочих – некоторым Андрей и Матвей смогли объяснить на словах, что появляться здесь можно только с целью продать или купить и ни с какой другой. Ну а самых упорных и самонадеянных били здесь же, за барахолкой, в посадке. Криминальный элемент, который считал барахолку своим законным источником дохода, затаил на близнецов злобу, но после исчезновения Володи Седого сильных лидеров в городской уголовной среде не появлялось, так что близнецы праздновали победу. Попутно они брали под свою опеку открывающиеся кооперативы, комиссионки и прочие прибыльные места. Кроме того, прихватили еще один нелегальный рынок, под названием «балка», где собирались большей частью спекулянты электроникой и книгами.

Городские уголовники негодовали. Как так? Мы всю жизнь по лагерям, годы ШИЗО и ПКТ, а тут приходят в наш мир какие-то люди, которые даже пятнадцати суток не оттянули, и забирают себе кооператоров, спекулянтов и целые рынки, делают большие деньги – выскочки и беспредельщики! Этот ропот ни к каким серьезным последствиям не приводил, вплоть до последнего времени, пока не появился Гусар, сразу обозначивший себя как лидера, да еще и обладающий серьезными связями в криминальном мире страны.

Раньше основная масса продавцов собиралась на барахолке в главные базарные дни – по субботам и воскресеньям. Но теперь, в связи с коллапсом госторговли, барахолка торговала все семь дней в неделю, включая понедельники, всегда считавшиеся днями пустыми, законными выходными спекулянтской братии.

Я приехал на барахолку к десяти часам утра, и в это время торговля уже была в разгаре. Торговали, как обычно, всем – нижнее белье, сигареты, водка и коньяк, джинсы, солнцезащитные очки, жаренные пирожки и сладкая вата, канцелярские принадлежности и гаечные ключи… Народ пер с родных заводов и фабрик все, что было возможно спереть, и шел с этим товаром на барахолку, потому что – куда ж еще идти? Продавали сапоги с нашей обувной фабрики – не по сезону и не модные, но зато очень недорого и кожа хорошая, продавали трикотаж с трикотажной фабрики… Барахолка – убожество слитое с изобилием, симбиоз нищеты и излишества, барахолка была миром со своими законами и правилами, обязательными для посвященных и непонятными для пришельцев. Барахолка – семя, из которого через пару-тройку лет прорастут множество больших и малых барахолок на улицах, площадях и стадионах…

Матвея я нашел быстро – его колоритная, затянутая в «адидас» фигура выделялась на общем фоне продавцов и покупателей. Матвей и его товарищи, ничего не продавали и не покупали. Они просто обходили свои владения, наблюдая за порядком – преисполненные достоинства, важные, деловые. Я помахал Матвею, и он заулыбался удивленно – я редко бывал на барахолке.

– Какие люди и без охраны! – приветствовал меня Матвей.

– Главное, что у тебя с охраной полный порядок, – отшутился я, кивнув на сопровождающих Матвея спортсменов. – Пошли отойдем. Разговор есть. Пусть твоя баскетбольная команда сама подежурит.

Мы отошли в сторону посадки, подальше от продающей и покупающей толпы.

– Даже не знаю, с чего начать… – сказал я. – Есть новости для тебя. Вы с братаном, оказывается, люди популярные! Где он, кстати?

Матвей озадаченно посмотрел на меня.

– Уехал по делу. А че такое?

– Ну тогда сам ему все передашь, а я буду по порядку все рассказывать, – сказал я. – Во-первых, скажи на милость, что у тебя за конфликт с цыганами?

Матвей изумленно уставился на меня.

– Че за конфликт, Леха? Никакого конфликта нет. Терлись тут всю дорогу, то товар стырят, то вместо джинсов кусок тряпки продадут – постоянно скандал, менты, протоколы, оно нам надо? А потом вообще дурью торговать начали. Что было делать? Дали по шее и выгнали.

– И все? – спросил я строго.

Матвей замялся.

– Ну как все… Приезжал тут какой-то золотозубый за них, пытался про понятия рассказать… – Матвей смущенно замолчал.

– И?..

– Ну чего «и?» Приехал золотозубый, а уехал без зубов, – хохотнул Матвей. – А че? Думаешь, не нужно было? Менты нам за это вообще спасибо сказали.

– Короче, есть предложение к вам, – сказал я. – Цыгане хотят торговать на общих основаниях, без нарушения законодательства, протоколов и прочего. Ширпотребом торговать, не наркотой. Ручку позолотить готовы, я с их старшим разговаривал. Что думаешь?

Матвей поморщился.

– Думаю, не будет толку. Может неделю-две спокойно будет, а потом все по новой начнется – скандалы, менты и прочее.

– Евгений Михайлович просил, – сказал я. – Ты встреться с этим цыганом, переговори. Он нам в другом деле может быть полезен. Если он твердо пообещает, что все нормально будет, то почему нет? А если опять за свое примутся, то, само собой, гнать всех к чертовой матери…

– Ну, если Евгений Михайлович… – сказал Матвей с сомнением. – Тогда нужно встретиться, че… Он же нормальный мужик.

– Нормальный, – сказал я с улыбкой. – С цыганами хотя бы не конфликтуйте пока. Нафиг вам лишние враги? Значит, с этим вопросом разобрались. Все тот же Евгений Михайлович берется организовать вам встречу с Гусаром. Чтобы вы все спорные моменты обговорили. Как смотришь? Ничего у вас нового не произошло?

– Нового… – Матвей снова замялся. – Ну как тебе сказать, Лех…

– Да говори уже как есть! Отлупили кого-то из блатных?

Матвей в сердцах сплюнул.

– А что было делать, Лех, скажи? Может я не понимаю чего-то? Мы всех предупреждали, чтобы не лезли сюда, так нет! У Васильича – он тут спортивными костюмами торгует, хороший мужик, – тачку угнали, «двойку», прямо отсюда. Если бы где-то в городе угнали, мы бы и слова не сказали – пусть менты ищут, разбираются. Но они прямо с барахолки угнали!

– И чего? – спросил я. – Нашли, кто угнал?

– Нашли, – довольно улыбнулся Матвей. – В баре в центре гуляли, трое. Ну мы им по рогам дали, а одного отвезли в подвал – есть у нас один подвал особый… Сказали так: тачку вернете, отпустим.

– Вернули?

– Ясен пень, вернули, куда ж они денутся! – удивился Матвей. – Вот чего нам было делать? Если бы они не от барахолки угнали…

– Ладно, понятно, – сказал я. – Только встретиться все равно придется с этим Гусаром, чтобы таких ситуаций поменьше было. В чем-то вы на компромисс пойдете, в чем-то они… Ну а как ты хотел?

– Понятно, – сказал Матвей угрюмо. – Поговорить я никогда не против, был бы толк!

– Будет тебе толк. Еще с вами начальник милиции пообщаться хочет, такие вы популярные люди с братаном, просто очередь к вам. Приемную бы открыли, что ли…

– Хорош угорать, – беззлобно сказал Матвей. – А вот с дяденькой милиционером встретимся, без вопросов, когда скажет. Наша милиция нас бережет.

– Ему срочно нужно, – сказал я. – Сегодня вечером или завтра. И нужно будет договориться о чем-то конструктивном. Отца с должности поперли, так что теперь будет труднее вопросы решать.

– Вот это да! – изумился Матвей. – Поперли с должности, ничего себе!

Я махнул рукой.

– Фигня. Эта должность с каждым месяцем все меньше и меньше значит. В общем, мы договорились? С ментом встретиться срочно, с остальными – как получится.

Матвей пристально посмотрел на меня.

– Думаю, что менты на нас зуб имеют. За Седого. Он же их агентом был, почти сто процентов.

– Они же не знают ничего точно? – спросил я.

– Не знают. Но может догадываются…

– Пофиг, – сказал я решительно. – Нету тела – нету дела. А догадки к делу не пришьешь. Да, еще один вопрос, последний.

– Слушаю, Лех.

– Если вдруг в город чеченцы приедут – достойно встретить сможем?

Матвей самодовольно улыбнулся.

– Встретим, Леш. Вообще не думай об этом. Встретим как полагается, как в лучших домах! А что? Подзалетел где-то?

Я помялся.

– Не то чтобы подзалетел… Была подстава и сейчас они могут попытаться предъявить претензии.

– Не боись! – хлопнул меня по плечу Матвей. – За своих мы порвем любого. У нас уже полсотни человек работает – и мастера спорта есть! А если нужно, то и двести человек соберем. Пусть приезжают, хоть чехи, хоть кто…

– Это хорошо, – сказал я. – Только тут понимаешь, какая ситуация… они могут и со стволами приехать.

– Не боись! – повторил Матвей. – Если понадобится, то и у нас найдется кое-что. Если что, сразу звоните по «дежурному телефону».

– Спасибо, Матвей. – Я был слегка растроган.

– Да перестань, – отмахнулся он.

Мы договорились держать связь и попрощались.

А я поехал в центр – нужно было заскочить в наш центральный универмаг, купить кое-что для дома. Центральный универмаг мне нравился – удобное расположение, современная постройка, большие торговые залы… Всегда толпа людей, которые что-то меряют, рассматривают, покупают. Однако то, как организован процесс торговли… Советская государственная торговля повергала в уныние. Поразительно неэкономное использование торговых площадей – товар занимал в лучшем случае процентов десять общей площади. Остальное – пустые пространства. Преисполненные пафоса продавцы. В высшей степени убогий ассортимент. А вот – часовая мастерская, которая дожила до «моего» времени, я помню ее с детства. В отделе мужской одежды – совершенно удручающие костюмы пошива местной швейной фабрики. Даже неприхотливые советские покупатели, осмотрев их, нет-нет, да и припомнят незабвенное «Кто сшил костюм? Кто это сделал⁈» от Аркадия Райкина. В отделе электроники тяжеленные телевизоры «Электрон».

И совсем рядом с выходом – киоск «Спортлото». Вокруг него толпятся люди, что-то сверяют и записывают. Что же, советским людям не чужд азарт и деньги они любят, особенно сейчас… Стоп, скомандовал я себе. «Спортлото». Лотерея. Выигрыши. Государство – лотерейный монополист. Так какого, спрашивается, хрена? Окрыленный новой идеей, я помчался в нашу контору.

В конторе меня встретил Валерик.

– А, филантроп и благотворитель приехал, – сказал он и протянул мне конверт. На конверте каллиграфическим почерком было выведено: «Алексею Владимировичу Петрову, лично».

Я вопросительно посмотрел на Валерика.

– Курьер принес, – объяснил он с саркастической улыбкой. – От Бориса Борисовича Пантелеева, помнишь такого?

– Конечно помню, – сказал я. – Это тот, который «демократическая платформа». Какого хрена ему нужно, интересно?

– Девочки, наверное, понравились в прошлый раз, – съязвил Валерик, но увидев мой раздраженный взгляд, объяснил: – Тебя на какую-то демократическую тусовку зовут. Курьер сказал. Да чего ты меня спрашиваешь, открой конверт да прочти!

Я последовал совету Валерика. Конверт содержал послание, в котором говорилось следующее: «Уважаемый (ая)! Приглашаем Вас посетить первый съезд демократических сил в нашей области, который состоится (время, дата) в актовом зале Дома Профсоюзов. Оргкомитет.»

– Оргкомитет… – сказал я задумчиво. – Не знаю. Некогда идти, но сходить нужно. Валер, может ты? Познакомишься там с демократами, связи заведешь…

– Давай лучше Борю зашлем, – развеселился Валерик. – Им там все равно, кто башляет.

Охранник Боря сидел у окна и очень сосредоточенно разгадывал кроссворд. Услышав свое имя, он поднял голову и внимательно посмотрел по сторонам. Не обнаружив ничего подозрительного, он сказал:

– Главный герой пьесы А. Чехова «Дядя Ваня». Девять букв.

Мы заржали, а Боря посмотрел на нас с укором.

– Очень трудный кроссворд, – посетовал он.

– Сумасшедший дом, – сказал я. – Больше никаких новостей нет?

– Ничего особенного, – пожал плечами Валерик. – Хотя, погоди… Звонили от Орловского, сказали, что товар пришел, все в порядке.

– Это радует, – сказал я совершенно не выражающим радости голосом. – Ладно, со съездом демократических сил позже решим. Историческое событие, все же.

– Эпохальное! – подтвердил Валерик.

– Сказать, что ли, отцу… – проговорил я задумчиво. – Его как раз из секретарей сняли, свободный человек. Опыт административной и партийной работы имеет солидный. Может захочет к демократам пойти, отомстить бывшим коллегам по партии за свою отставку…

– Ой, заканчивай… – сказал Валерик. – Тоже мне, Петросян выискался.

– А обзываться нехорошо, – укоризненно сказал я. – Тем более, что мне сегодня в голову идея пришла. На миллион.

– Рублей? – спросил Валерик с подозрением.

– Рублей, – печально подтвердил я.

– Ну чего уж там, рассказывай свою идею!

– Лотерея, – сказал я.

Валерик посмотрел на меня озадаченно.

– Что «лотерея»?

– Все лотерея, Валер! – сказал я воодушевленно. – Что наша жизнь? Игра! Слышал?

– Слышал, – сказал Валерик. – Я же из интеллигентной семьи, не забывай. Тройка, семерка, туз.

– Дама ваша убита, – ответил я ласково. – Сделаем мгновенную лотерею, Валер. Отпечатаем билеты в типографии. И будем торговать ими на рынках и в людных местах, везде! Понимаешь?

Валерик молчал. Переваривал полученную информацию.

Глава 14

– Рыба семейства карповых. Семь букв, – сказал охранник Боря задумчиво. – Четвертая «е».

– Уклейка, – машинально отозвался я.

Боря с уважением посмотрел на меня.

– Вообще-то, подходит…

– Говоришь, мгновенная лотерея… – задумчиво сказал Валерик. – Вообще, интересно.

– И сделать – пара пустяков, – сказал я воодушевленно. – Разыграем несколько дорогих призов, типа видика. Пару десятков каких-нибудь дешевых магнитофонов. Ну и сотню денежных призов, рублей по сто-двести.

– И чего, призы реально будем выдавать? – прищурился Валерик.

– Реально будем выдавать. Как только пару видиков выдадим, к нам сразу вся область за билетами сбежится.

Валерик почесал затылок.

– Только смотри какая штука… – сказал он. – Лотерея – это же государственная монополия. Как водка. Как бы нам по шапке не дали…

Я задумался. Слова Валерика имели под собой основания. Государство действительно было монополистом в этой сфере – полностью контролировало рынок лотерей. Но… Но!

– А если сделать так… – медленно сказал я. – Просто слово «лотерея» не используем и подключаем благотворительную составляющую. Не покупка лотерейного билета, а добровольный благотворительный взнос в обмен на возможность получения приза. Как тебе?

– А что, елки-палки… – загорелся Валерик. – Под таким соусом ни у кого вопросов не возникнет! Но ты на всякий случай посоветуйся со своими милицейскими друзьями.

– Посоветуюсь! – пообещал я.

Валерик задумчиво отхлебывал «Пепси» из бутылки. Охранник Боря сосредоточенно разгадывал кроссворд, он даже вспотел от неимоверного интеллектуального усилия. В приемной Люся отбивалась от очередного посетителя. Рабочий день был в разгаре…

Высокая встреча сторон – начальник милиции и «бригадира» начинающих рэкетменов состоялась на пустыре, неподалеку от городского кладбища. Мы вдвоем с Матвеем приехали к условленному месту на «девятке». Белая «пятерка» Николая Николаевича уже стояла там – он приехал даже раньше положенного времени. Николай Николаевич прибыл на встречу один, без сопровождающих, без оружия и в штатском.

Мы поздоровались, и я представил ему Матвея.

– Наслышан, – сказал Николай Николаевич, скептически оглядывая Матвея.

– Я тоже, – сказал Матвей. – Но только хорошее!

Николай Николаевич усмехнулся. Начало встречи показалось мне каким-то принужденным и слегка натужным. Я сказал:

– В общем, вы общайтесь. А я пока пойду местные достопримечательности осмотрю. – Я кивнул в сторону кладбища.

– Да брось, Алексей, – снова усмехнулся Николай Николаевич. – Какие тут достопримечательности… Ты тоже нужен, так что…

Я навострил уши. Это зачем еще я понадобился товарищу полковнику?

Николай Николаевич немного помолчал, собираясь с мыслями.

– В целом у нас к вашей банде особых претензий нет, – сказал он Матвею, который насупился, услышав про «банду». – А что на барахолках за порядком следите, так это вообще вам плюс. Там по району на пятнадцать процентов улучшение показателей. Райотдел вами доволен, вы же на их земле их работу делаете, так получается…

– Получается так, – гордо сказал Матвей. – И с участковыми мы дружим, и наркотой торговать не даем…

– Это все хорошо, – кивнул Николай Николаевич. – Мы это понимаем, потому все ваши парни и ходят на свободе. Но скажу вам одно – не зарывайтесь. Вот как есть – нормально. Но чтобы без вседозволенности. Понятно это?

– Чего ж непонятного… – сказал Матвей.

– Второе. По оперативной информации с «синими» у вас конфликт. Говорю сразу – если мочить друг друга начнете, будем отлавливать и закрывать. И их, и вас. И никто не поможет, ни я, ни другой кто.

– Так скажите им, чтобы к нам не лезли, – возмутился Матвей. – Они же на вас работают через одного.

– Кому надо – скажем, – пообещал Николай Николаевич. – С Гусаром вам лучше договориться. Вы к ним не лезете, они к вам. Тишина нужна, понимаешь? Будет тишина, будет у вас все ровно. Нет – не обессудьте.

– А почему нельзя закрыть того же Гусара и прочих? – спросил Матвей. – Мы бы сами все контролировали. И тишина бы была, как на кладбище. И делились бы, если нужно…

Николай Николаевич покачал головой.

– Гусара и прочих мне закрывать не за что. Да и никто не будет этого делать. Всех не закроешь, это племя неистребимо. У Сталина не вышло, у Хрущева. А сейчас… – Полковник обреченно махнул рукой. – Закрою я Гусара, так на его месте трое появится, начнут портфели делить. А Виктор Федорович хоть и уголовник матерый, но мужчина неглупый, договориться с ним можно. Понятно это?

– Понятно, – сказал Матвей. – Если к нам они лезть не будет, то у нас и вопросов нет.

– А всяких кидал, угонщиков и прочих, – продолжил Николай Николаевич, – калечить не нужно. А тем более – резать или стрелять, об этом и думать забудьте. Лучше нам сдавайте, мы с ними сами поработаем.

– Опять же, показатель, – усмехнулся Матвей.

– И это тоже, – серьезно сказал Николай Николаевич. – Теперь следующий вопрос. Тебя, Алексей, напрямую касается.

– Внимательно слушаю, – сказал я.

– На ликеро-водочном заводе сменился директор. Ты об этом знаешь.

– Знаю, – подтвердил я. – Григорий Степанович согласился на почетную ссылку.

– Старый директор ушел на другую работу. А по-хорошему нужно было его сажать… – Николай Николаевич вздохнул. – Так вот, молодые люди… Григорий Степанович хоть и директор, но ситуацию на заводе контролирует не в полной мере… Вообще не контролирует. Там целая банда сидит. Ему уже угрожали…

– Представляю… – улыбнулся я.

– Смешного здесь мало, – строго посмотрел на меня Николай Николаевич. – Бубенцов обратился ко мне, чтобы милиция навела порядок. А я в свою очередь вынужден обратиться к вам.

– Сами не можете эту водочную банду повязать? – изумился Матвей. – Это почему?

– Потому, – холодно и значительно ответил Николай Николаевич. – Много будешь знать, парень, плохо будешь спать…

Понятно, подумал я. Очевидно, что водочные наши короли работали с размахом и закормили деньгами всех – милицию, прокуратуру, ОБХСС, ревизоров… У всех рыло в пуху. И, скорее всего, на всех есть компромат. Если тронуть водочных королей официально, то ниточки потянутся во все важные кабинеты… А в тайне эти замечательные интимные отношения сохранить не удастся – проклятая гласность.

– В любом деле главное – не выйти на самих себя, – пошутил я.

Николай Николаевич наградил меня мрачным взглядом.

– Там на кону большие деньги, – сказал он. – Очень большие. Ты же деловой человек, Алексей. Встреться с Григорием Степановичем, пообщайся, он тебя введет в курс… И решайте вопрос. Только чтобы тишина. Понимаете? А в накладе не останетсь.

– Ага, – сказал Матвей с иронией в голосе. – Залезть на елку и не поцарапаться.

– Вообще-то он прав, – сказал я товарищу полковнику. – Совсем тихо может не получиться. В самом деле, нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц!

– Почему же нельзя… – медленно проговорил Николай Николаевич. – Вот Володю Седого до сих пор никто найти не может. А раз найти не могут, то и претензий нет. Смог же кто-то с ним решить вопрос по-тихому. Так что, ребята, все можно, было бы желание.

– Хорошо, – сказал я. – Я встречусь с Бубенцовым, и мы все обсудим.

– Прям завтра к нему на завод дуй. Такие дела, молодые люди… пошел человек на спокойную должность, а оказался на линии огня. Представьте, большая часть продукции в государственную торговлю не попадает! Скоро народ уже бунтовать начнет, водки нет! А если есть, то у спекулянтов, втридорога. И вообще, смотрите, парни… Времена настают сложные, старайтесь вести себя аккуратно…

Мы твердо обещали, что будем вести себя в высшей степени аккуратно.

– И еще, – сказал Николай Николаевич мрачно, – у шестого управления тоже планы, отчеты и все такое. Сами понимаете. Им кого-то нужно время от времени закрывать. Вас мы не дадим, если сами не подставитесь. Гусара нельзя из оперативных соображений. Но кого-то нужно. Думайте.

На обратном пути Матвей с возмущением выговаривал мне:

– Нет, ну нормальный ход, Леш? Менты нам предлагают их работу делать. А взамен обещают не трогать, как это вообще?

– Успокойся, – сказал я весело. – Если бы ничем незаконным не занимался, то и вопросов не было бы. У них своя работа, а у тебя своя.

– Я думал, что он бабок попросит, – признался Матвей. – Скажет, зарабатываете, так делитесь…

– Николай Николаевич? – рассмеялся я. – Он побогаче нас будет. Мы пару лет в этом всем варимся. А он все двадцать.

– С кого же он получает?.. – задумался Матвей.

– С кого захочет. Ты думаешь, что про ликеро-водочный просто так разговор зашел?

Матвей оживился.

– Вот, кстати! Что там за группировка на ликеро-водочном? Ты знаешь что-нибудь? Никогда про такую не слышал.

– Нет, ничего не знаю. Мы с директором имели дело один раз, обычный мужик. Но похоже, что там ребята серьезные, – сказал я. – Всем государственным конторам рты замазали. Занимаются своим делом, в чужие не лезут, потому о них и не слышал.

– Выгодное дело, как думаешь? – спросил Матвей.

– Если хоть что-то выгорит, то навар будет такой, что барахолка и прочее уже не нужно будет, – пообещал я.

– Ну так, елки зеленые! Давай, действуй, Леха! Езжай к этому директору, пусть расскажет, кто там его обижает. Мы любому башку отвернем.

– Сначала постараемся договориться, – сказал я дипломатично.

– А ты заметил? О Седом он точно догадывается!

– Пусть догадывается, – сказал я. – хрен с ним. Вообще, Матвей, готовь своих, скоро работы много будет.

– Дурное дело не хитрое, – довольно улыбнулся Матвей. – На тренировках парни просто так друг друга лупят! А тут бабки, да еще какие.

Саша Орловский позвонил на следующий день, когда мы все уже были в сборе в нашей конторе.

– У меня две новости, Леш, – жизнерадостно сообщил он.

– Одна хорошая, а другая плохая? – догадался я.

– Все верно. Сразу скажу хорошую – товар от «фиников» пришел, все в лучшем виде! Твои знакомые молодцы, все проблемы со ввозом решили.

– Стараемся… – сказал я. – Между прочим, они просили напомнить, что ждут свой гонорар. Ты на три лимона привез товара?

– Примерно… – замялся Орловский.

– Ну вот. Значит лимон должен отдать. Все как договаривались.

– Я не отказываюсь, Леш. Я все понимаю. Но есть еще один момент.

– Какой? – спросил я.

– Не могу по телефону, – сказал Орловский с лицемерным сожалением. – Приезжай, обсудим.

– Ты где сейчас? В банке?

– Нет, нет! Приезжай в «Юпитер», у меня здесь встреча важная, а потом нужно еще в одно место заехать…

– Сейчас приеду, – сказал я и положил трубку.

Мои компаньоны посмотрели на меня вопросительно.

– К Орловскому поеду, в «Юпитер», – сказал я.

– Может с тобой съездить? – спросил Серега с легким беспокойством в голосе.

Я махнул рукой.

– Разберусь. Сегодня будет момент истины.

Я ехал на встречу к Саше Орловскому и думал о том, как деньги влияют на людей. Особенно большие. Как увеличительное стекло влияют. И плохие, и хорошие качества человека становятся виднее раз в десять. Или в сто. Хорошо, что мои приятели к деньгам отнеслись спокойно. У меня впечатление, что они не очень верят, что эти большие деньги на самом деле существуют. А вот Орловский очень поверил. В деньги. В себя тоже, но главным образом – в деньги. Сообразительный парень, неглупый, пробивной, толковый организатор, но… поплыл. Впрочем, на кого-то так влияет власть, на кого-то слава. У каждого из нас свои демоны. И если ты ими не управляешь, то они начинают управлять тобой…