Текст книги "Капитали$т: Часть 3. 1989 (СИ)"

Автор книги: Деметрио Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Незаменимый человек… – сказал я задумчиво. – Значит, дорогой товарищ Зайцев, мы выяснили, что левого производства у вас нет, но левая водка имеется в промышленных масштабах. И все же – кто контролирует эту водку? Учет, отгрузка, оплата рабочим… Ведь, я так понимаю, что рабочим за перевыполнение плана на двадцать пять процентов идет прибавка к зарплате?

– Все верно, прибавка идет, – сказал Зайцев. – От Рогова всеми этими вопросами занимается Макаров. Главный инженер. Он первым номером в списке.

– Отлично, – сказал я. – Вы видите этого молодого человека? – я указал на Серегу.

Зайцев посмотрел на него поверх очков и ответил утвердительно.

– Вот завтра с утра, в восемь ноль-ноль, лично встретите его на проходной, проведете на завод и покажете всех, кто в этом списке. А начнете прямо с Макарова. Только нужно это сделать как-нибудь ненароком, понимаете? Без шума.

– Попробуем, – сказал Зайцев, но как-то не очень уверенно.

– Никаких «попробуем»! – ответил я строго. – А теперь, благодарим вас за помощь и не смеем больше задерживать…

Зайцев шмыгнул к выходу, а я задумался.

Глава 22

– Если по нормальному, – сказал я компаньонам, – то нужно Рогова садить в директорское кресло, а товарища Бубенцова – по жопе мешалкой… Человек годами выстраивал работу завода. И выстроил. А тут мы приходим, все такие красивые, и говорим – дяденька, вали отсюда. Ему обидно, наверное?

– Да перестань, – скривился Валерик. – Тоже мне, нашел врача-общественника. Он себе наворовал расстрелов на десять, не меньше!

– Валер, ты же знаешь, наш человек не ворует, он компенсирует убытки, – сказал я.

Серега шумно отхлебнул чай из стакана.

– Это все очень интересно, – сказал он, – только делать чего будем?

– У тебя задача простая, – ответил я, – завтра езжай на завод, Зайцев тебе покажет всех нехороших людей, а потом…

– Ясно, – улыбнулся Серега. – Навестим их после работы.

– Только ласково! Никакого членовредительства. Нужно убедить их написать заявление об уходе с работы. По собственному желанию.

– Убедим, – сказал Серега.

– Ну вот и прекрасно, – сказал я. – Все, домой поеду. День сегодня сумасшедший…

Попрощавшись со всеми, я вышел на улицу. Стоял теплый летний вечер – безветренный и приятный, так что я отправился к себе пешком, благо – жил недалеко. Наверное, это летний вечер повлиял на меня расслабляюще, а может быть – сказалось напряжение последних дней… Накатила апатия – не хотелось ничего, ни денег, ни очередных разборок, это все показалось мелким, пустым и ничтожным. А вокруг люди возвращались домой с работы, кто своим ходом, кто в автобусах и трамваях, набитых под завязку – уставшие, нервные, издерганные, груженые тяжеленными авоськами, обманутые ложными надеждами и напуганные неопределенностью будущего… люди, которым я ничем не мог помочь.

Очень скоро их жизнь, хоть и серая и невзрачная, но в то же время, понятная и стабильная, будет разрушена полностью. Некоторые из них не выдержат, погибнут, но большинство адаптируется… все как обычно, большинство всегда адаптируется, к любому кошмару, к войне, к концлагерю, к чему угодно… Вот только потом это будут совсем другие люди. И через десять лет, в этих же квартирах и домах, на этих же улицах будет жить совершенно другой народ. Люди те же, другим-то взяться неоткуда, а народ – другой. У него будут совсем другие ценности и взгляды, он будет мечтать о другом и разговаривать не о том, о чем разговаривает сейчас… Невеселые мысли роились и не хотели уходить. Я пристроился на какой-то изломанной уличной скамье и просто сидел, апатично глядя в одну точку, а мыслемешалка крутила и перекручивала в голове разное, настоящее, прошедшее и будущее.

Два сумрачных не очень трезвых мужика, тусовавшихся неподалеку, окинули меня мутными оценивающими взглядами, и посчитали негодным для составления будущей компании. Я усмехнулся – хоть какой-то стабильный элемент, неистребимый ни при каких властях.

– Слышь, парень, пятьдесят копеек не найдется взаймы? – безнадежно обратился ко мне один из сумрачных мужиков.

Я усмехнулся, покопался в кармане джинсов, нащупал какую-то купюру и протянул просителю. Оказалось, три рубля.

– Трояк! – удивился мужик. – Погоди, сейчас сдачу отсчитаем!

Все же советские алкоголики по-своему глубоко порядочные люди, подумал я с некоторым даже умилением. Я хотел махнуть рукой, встать и пойти дальше, но второй сумрачный мужик, который был постарше, строго сказал мне:

– Погодь, паря!

Из карманов потрепанных пиджаков и брюк была извлечена мелочь, которую тщательно пересчитали и вручили мне в количестве один рубль пятьдесят копеек. К пригоршне мелочи была добавлена также и рублевая бумажка.

– Спасибо, друг! – прочувствованно сказал мне первый, и добавил с внезапной надеждой, вопросительно глядя на меня: – Может?..

Я с улыбкой покачал головой и развел руками. Второй мужик поблагодарил меня легким поклоном головы, преисполненным достоинства. Было так странно получить пригоршню мелочи и в то же время знать, что в конторе в углу лежат сумки с наличкой на два миллиона.

А потом вдруг пришло странное ощущение. Предчувствие. Вот не нужно мне сейчас идти к себе на квартиру. Совсем не нужно. Оно было неотвязное и неприятное, как заноза, сидевшая где-то в глуби подсознания, в недрах лимбической системы… Мне даже как-то нехорошо стало. Ладно, подумал я. А что, если дорогой наш Олег Николаевич Рогов надумал радикально решить вопрос?.. Нет человека, нет и проблемы… Заказные убийства пока еще большая редкость, что-то такое если и происходит, то где-то в крупных городах – Москве и Ленинграде, повсеместно это все расцветет через год-другой, но… Рогов – человек продвинутый, а деньги на кону очень уж большие. Плюс к тому, у него, кажется, есть опыт в таких делах.

Я, конечно, мог не идти к себе. Я мог отправиться к родителям. Или к Валерику. Или просто отсидеться где-то до утра. Но, нет. Я иду домой. Проверяю предчувствие и играю с судьбой. Тем более, стоит такой тихий и теплый вечер… Такой умиротворяющий… Разве может в такой вечер случиться что-то плохое? Нет, это невозможно, у меня нервы, я сам себя накрутил… Но оно не проходило. Эта проклятая иголка-предчувствие… И по мере того, как я приближался к дому, оно становилось все сильней и сильней.

Хрен с ним, подумал я со злостью. Вот телефонная будка. Если телефон целый, то буду звонить. Если нет, то пойду на свой страх и риск, сыграю с судьбой в русскую рулетку. Глупость, конечно, но разве эта внезапная «чуйка» не глупость несусветная?

Опасение мое по поводу телефона было не напрасным. В конце восьмидесятых годов истребление уличных телефонных аппаратов стало чем-то вроде вида спорта для страдающих от безделья подростков. Телефонные трубки отрезали и отрывали, аппараты ломали и даже срывали – наверное, рассчитывали найти в них несметные сокровища. Приставить к каждому телефону по милиционеру не представлялось возможным, так что доблестным советским связистам приходилось восстанавливать изувеченные аппараты в режиме нон-стоп. А простому советскому гражданину приходилось изрядно побегать по району в поисках исправного телефона.

В этот раз мне повезло… Телефон был в целости и сохранности, кажется, даже с новехонькой трубкой. Я усмехнулся – повезло, конечно, но нужна еще двушка… Можно попросить у кого-то из прохожих, но в том-то и дело, что прохожих, по причине позднего времени, почти нет. Когда я вспомнил о том, что в кармане у меня пригоршня мелочи, полученная от честных алкоголиков, мне стало слегка не по себе. Я вытащил мелочь из кармана и стал разглядывать белые и желтые монетки. Двушка нашлась и даже не одна, а целых две! Теперь дело за малым… Я снял трубку и поднес к уху – длинный гудок, все в порядке. Номер домашнего телефона Сереги я знал наизусть…

– Алло, – сказал Серега недовольно.

– Привет, извини, что поздно… – ответил я.

Он мгновенно напрягся.

– Леха? Случилось чего?

– Вроде бы ничего, – сказал я виновато, – но есть подозрение. Чуйка, одним словом. Ждут меня дома, Серега.

– Ты где? – энергично спросил он. – Я сейчас выезжаю! Жди!

– Жду, – ответил я. – Только ты к самому дому не лезь пока. Я на углу буду, возле «Овощного». Знаешь?

– Знаю, – ответил он коротко. – Минут через двадцать подъеду, никуда не лезь там.

– На «Ниве» подъедешь?

– На ней! Жди!

Серега повесил трубку, а я вздохнул с облегчением. А интересно, пронеслось в голове, если меня сейчас прямо здесь грохнут, то я окажусь в своем времени? Вернусь обратно? Почему-то от этой мысли стало не по себе. Проблема в том, что мне не хотелось обратно…

Серега не обманул, через двадцать минут «Нива» притормозила у закрытого «Овощного». Я уселся на переднем сиденье.

– Рассказывай! – сказал Серега.

– Рассказывать особо нечего, – честно сказал я. – Шестое чувство, понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Серега. – Ладно, сейчас посмотрим, какой ты экстрасенс. Давай, вылезай из машины, я проедусь, посмотрю, чего у вас там во дворе.

– Ни хрена! – возразил я. – Вместе заедем, я пригнусь как-нибудь. Ты по сторонам посмотришь, если все чисто, то зайдем, подъезд проверим, а если нет, выруливай оттуда, будем чего-то думать… То ли мне к психиатру ехать, паранойю лечить, то ли еще чего…

Серега притворно вздохнул.

– С тобой, дружище, хорошо в разведку ходить. Ладно, поехали…

Я согнулся в три погибели, впрочем, сумерки уже сгустились настолько, что разглядеть, кто там сидит на переднем сиденье, было бы затруднительно.

Серега проехал круг по двору и завернул налево – на выезд. Вид он имел еще более напряженный, чем вначале.

– Чего там? – спросил я, когда «Нива» остановилась у булочной, с другой стороны улицы.

– Хрен знает… – сказал Серега озадаченно. – То ли, старик, твоя паранойя заразна, то ли ты действительно прав оказался. У мусорки мотоцикл стоит, «Ява». И двое в шлемах. Сто пудов ждут кого-то, может тебя, а может и нет… Как проверить?

Как проверить… Вот я, например, смотрел «Антикиллера», который будет снят через тринадцать лет. Там с подобной проблемой герои справились довольно остроумно.

– А давай ментам позвоним! – весело сказал я. – Заявим, что стоят во дворе двое на мотоцикле и что ствол у них видели. Пусть приезжают и проверяют.

Серега сначала с сомнением посмотрел на меня, а потом улыбнулся.

– А чего⁈ Давай сделаем. Где тут телефон рабочий, ты мне откуда звонил?

Мы остановились у телефонной будки.

– Алло, милиция? – сказал Серега в трубку и лихо подмигнул мне…

Милиция приехала сравнительно быстро, минут через десять. Мы, тем временем, затаились в соседнем дворе и ждали развития событий.

– Вот будет прикол, если окажется, что эти на мотоцикле вообще не при делах, – веселился Серега. – Ну, прикинь, стоят пацаны, ждут девку какую-нибудь, и тут на тебе!

А мне чего-то было не очень до веселья.

– Если бы меня грохнули сегодня, то чего бы вы сделали? – спросил я.

Серега посмотрел на меня с удивлением.

– Ну, ясен пень, грохнули бы этого хрена. Как там его?.. Рогова!

– Это если бы он первый не успел вас грохнуть, – возразил я.

Серега усмехнулся.

– Задолбался бы пыль глотать. Тоже мне, адвокат Терразини. Даже если бы он и нас с Валеркой замочил, то пацаны-то остались, Матвей тот же, наши из клуба. За нами уже сила, Лех. Просто взять и замочить всех, кто не нравится, не получится.

Я хотел возразить, но не успел. Вечернюю тишину разорвал хлесткий выстрел. Мы инстинктивно пригнулись.

– … твою мать! – выругался Серега. А я хотел задать риторической вопрос на тему: «закончится ли когда-нибудь сложный сегодняшний день?», но не успел. Бах! Бах! Грохнуло еще два выстрела, один за другим, явно пистолетные. В вечерней тишине их было слышно очень хорошо. Все ровно как в «Антикиллере»…

– Валим, к чертовой бабушке! – Серега нервно вырулил с территории двора и дал газу.

– Ты сильно-то не гони, – попросил я, – еще не хватало сейчас в столб влететь, вот товарищ Громов обрадуется! Куда поедем?

– Ко мне, куда ж еще? – нервно сказал Серега.

Я вытер вспотевший лоб.

– К тебе тоже стремно, – сказал я. – Вдруг там тоже ждут?

– Да брось! – усомнился Серега. – Хотя… Ладно, хрен с ним, поехали к Игорю.

Игорь был другом Сереги по боксерскому клубу и несколько раз помогал нам раньше, когда мы нуждались в поддержке в конфликтах со шпаной.

– В такое время? – спросил я с сомнением. – А удобно?

– Неудобно спать на потолке, – отрезал Серега. – И во дворе собственного дома валяться с пулей в башке тоже неудобно. Все, едем.

Наше нервное возбуждение потихоньку сходило на нет.

– Как-то странно все… – сказал я. – Очень странно. Мне показалось, что Рогов не пойдет на такое… по крайней мере, сразу. Это же автоматически все стрелки на нем сойдутся.

– Да ему похрен, – сказал Серега убежденно. – Беспредельщик же. Думает так, что если тебя грохнут, то все остальные перепугаются и попрячутся.

Я покачал головой. Меня терзали сомнения. Что-то было не так…

– А интересно, – сказал Серега, – завалили менты этих… на мотоцикле? Или нет?.. Походу, те первые в ментов шмальнули.

– Завтра узнаем, – устало ответил я.

Мы с Серегой вполне благополучно переночевали у Игоря, а с утра началось… Серега, как и договаривались накануне, отправился на ликеро-водочный, а я поехал в нашу контору…

Там меня встретила озадаченная Люся, которая сообщила, что звонил некий Николай Николаевич, который настоятельно просил срочно перезвонить ему, как только появлюсь.

Здорово, подумал я с грустной усмешкой. Похоже, что родная милиция уже в курсе событий.

– Живой⁈ – поинтересовался у меня Николай Николаевич.

– А что, были возможны варианты? – сострил я.

– Ты мне дурочку не валяй! – строго сказал милицейский начальник. – Во втором микрорайоне перестрелка. Мне списки жильцов принесли, смотрю – знакомая фамилия и инициалы я где-то видел…

– Там все живы, хотя бы? – спросил я.

– Ты давай, приезжай к нам, – сказал Николай Николаевич тоном, не терпящим возражений. – Все узнаешь, что нужно.

– Некогда, Николай Николаевич! – взмолился я. – Дел по горло, вы же сами понимаете!

– В течение получаса, – командирским голосом объявил Николай Николаевич. – В противном случае, пришлю наряд. Доставят принудительно. Все понял⁈

– Так точно, – выдохнул я обреченно.

– Жду!

В трубке зазвучали короткие гудки.

Уже в коридоре я наткнулся на Матвея. Возбужденного и раскрасневшегося.

– Серега звонил, я в курсе, – сказал он взволнованно. – Не, ну че творят, суки, а⁈ Беспредельщики, хуже «синих»!

– Матвей, – сказал я, – у меня срочное дело, ехать нужно. Если хочешь – со мной поехали, по пути поговорим.

– Куда? – поинтересовался Матвей.

– В ментовку, – улыбнулся я.

– Поехали!

По дороге Матвей говорил о готовности к самым решительным действиям.

– Леха! – сказал он мрачно. – Ты же сам видишь, что творится! Ведь реально же могли застрелить! Ты сам-то понимаешь, что происходит⁈

– Начало эпохи первичного накопления, – сказал я назидательно.

– Нахрен! – отрезал Матвей. – Я тебе прямо скажу – давай замочим этого козла!

– Рогова?

– Его! – Матвей решительно тряхнул головой. – Или ты думаешь, что он на этом успокоится? Типа, не получилось и ладно? Хрен! Нужно его мочить, Леха, по любому! Ты не думай, – Матвей понизил голос, – мы сами все сделаем… Есть у нас парни… Афган прошли, все умеют, все могут. Им вообще пофиг, хоть Рогова, хоть кого.

Я сказал устало, но твердо:

– Нет, Матвей. Никого мы мочить не будем.

Матвей взвился.

– Они нас чуть лбами не столкнули! Тебя чуть не замочили! И это за один день! Тебе что, реально жить надоело? Да не будет этого беспредельщика, зайдете на завод и нас подтянете – ништяк, на заводе такие бабки, что на всех хватит! Нет, Лех, давай без этой херни из боевиков. Там, ты знаешь, любят сначала отпустить главного плохиша, а потом полфильма за ним гоняться! Давай завязывай с таким, я тебе серьезно говорю.

– Нет, – сказал я твердо. – И вообще, из-за денег убивать людей… Как-то это неправильно, Матвей. Как сам считаешь? Ну чего мы, в самом деле, денег не заработаем без крови? Мы мясники, что ли? Дружище, да бабок вокруг – только нагнись и собирай! Не нужно никого резать и стрелять.

– Ну ты даешь, Леха, в натуре! – изумился Матвей. – Да тебя только за последнее время и «чехи» могли замочить, и этот Громов! Ты вообще понимаешь, что в рубашке родился? И ты сейчас идейные речи произносишь⁈ Да телек включи – армяне азеров режут, азеры – армян! В Молдавии че-то делят, в Грузии, в Киргизии, везде! Режут ни за что, за то, что ты на другом языке говоришь или другой нации. А мне нации похрен, я интернационалист. Я за свое стою и стоять буду – за свою семью, своих друзей. За свои бабки, да! И за это я все что угодно могу! Никому спуску не дам!

– Ладно… – сказал я. – Мы приехали уже, интернационалист… Сейчас менты мне все тайны бытия и раскроют… Пойдешь или подождешь меня?

– Подожду, ясное дело, – сказал Матвей. – Давай, ни пуха!

– К черту, – махнул рукой я.

Я вышел из машины и неспеша направился в милицейское управление.

Глава 23

На этот раз Николай Николаевич принимал меня в своем кабинете. И был он зол, просто кипел от негодования. Полковничьи звезды грозно сияли на погонах. Бюст Феликса Эдмундовича смотрел на меня с подозрением и неодобрением. И даже сам Михаил Сергеевич с портрета как-то нехорошо щурился в мою сторону.

– Прибыл? – неласково приветствовал меня Николай Николаевич. – Тогда располагайся и рассказывай.

– А чего рассказывать? – пожал плечами я. – О происшедшем мне известно меньше вашего. Шел домой. Заметил подозрительных лиц. Позвонил в милицию. Все!

– И ствол у них заметил? – прищурился Николай Николаевич.

– Признаюсь, ствол не заметил, – ответил я. – Но ведь он у них оказался, правда же? Я лично выстрелы слышал.

Николай Николаевич недобро усмехнулся.

– Выстрелы он слышал… Когда «02» звонил, почему не представился?

– А вдруг ложный вызов? Я же не знал наверняка, что это за мной.

– Не знал…– повторил Николай Николаевич. – Такая, понимаешь, петрушка…

– Вы хоть скажите, там никто не погиб? – беспокойно спросил я.

– Не боись! – успокоил меня Николай Николаевич. – Убивать тебя не собирались, собирались пугнуть. Из обреза, холостыми.

– Это радует, – сказал я. – Но было три выстрела…

– Все верно, – подтвердил Николай Николаевич, – три выстрела. Эти, когда увидели «канарейку» – с перепугу пальнули, идиоты. А наш сотрудник – как полагается, один предупредительный и после – на поражение…

– И что, попал… сотрудник?

Николай Николаевич снова усмехнулся.

– Там сложно было не попасть, с пяти метров, хоть и темно… Да не бледней, не бледней! Все живые. Одного ранил легко, а другой вообще целый… – В этом месте Николай Николаевич замялся. – Ну как целый… тут с ним поговорили, конечно, по-своему… Сам понимаешь, в милиционеров стрелять нельзя. Хоть и холостыми. Сегодня холостыми, а завтра… Короче, ребята нашли приключений на одно место…

– А кто такие – выяснили?

– Да дались они тебе… – поморщился Николай Николаевич. – Кто, откуда… Наркоманы обычные, мелкая сошка. Наплевать и забыть.

– А я говорил, – сказал я, – что по-тихому на ликеро-водочном не получится.

– Ладно, – сказал Николай Николаевич, – пойдем, покурим.

Мы покинули кабинет и прошлись по мрачному милицейскому коридору к зарешеченному окну.

Николай Николаевич вытащил пачку «Мальборо» и закурил.

– Короче, Алексей, – сказал он тихо и очень серьезно, – Рогова мы будем закрывать. Так дальше продолжаться не может. Материала на него – гора!

– Так и у него на вас – гора! – удивился я. – Вы же сами говорили, что решить вопрос нужно неформально.

– Теперь уже наплевать, – сказал Николай Николаевич, – раз такая пьянка пошла… Но ты об этом не думай, это уже наши проблемы. Вот прокурора уломаем… – не хочет, сука, ордер выписывать… Но здесь ты нам должен помочь.

– Каким это образом? – насторожился я.

– Очень просто. Наркош этих мы раскрутим, напишут все так, как нужно. Что Рогов их на тебя зарядил. Но этого мало, понимаешь? Нужно и тебе будет показания дать.

– Очень бы не хотелось этого делать.

Николай Николаевич строго посмотрел на меня:

– Нужно, Алексей. И без разговоров. И придумывать ничего не нужно, напишешь, как было. Не все, конечно, но основное. На почве хозяйственной деятельности сложилась конфликтная ситуация… и так далее! Да чего там, у меня уже бумага готова, перепишешь своей рукой, подпись поставишь и гуляй, вопросов к тебе не будет.

Я молчал. Николай Николаевич все говорил верно, но что-то определенно было не так.

– Чего ты думаешь, Алексей? – продолжил Николай Николаевич. – Показания напишешь, Рогова закроем. Будешь работать с Бубенцовым, все как планировалось. Или тебе этого Рогова жаль, я не понимаю? Да это матерый преступник, и по закону, и по совести! Воровал, шантажировал, подкупал, запугивал. Убивал даже. Пусть и не своими руками. И тебя, и твоих друзей убрать у него бы рука не дрогнула.

Ну а почему нет, подумал я. Вопрос решается сам собой в лучшем виде. Матвей вообще его убить предлагал.

– Я напишу, – сказал я безразлично.

– Вот и прекрасно, – подобрел Николай Николаевич. – Пошли, вернемся в кабинет.

– А почему прокурор не дает ордер? – спросил я.

Николай Николаевич скривился.

– Потому что козел вонючий. Боится. Этот Рогов – тип продуманный, что-то на прокурора у него точно есть. Но с такими материалами никуда он не денется! Дожмем!

– Так там же не один Рогов… – сказал я. – Там их много, в «Золотой заре».

– Без Рогова они ноль без палочки! – отрезал Николай Николаевич. – Все, Алексей, хватит философствовать, нужно дело делать.

Мы пошли в кабинет Николая Николаевича – делать дело.

Странно, но из милиции я вышел какой-то совершенно опустошенный и безразличный, хотя, казалось бы, вопрос решен.

– Ну, рассказывай! – набросился на меня Матвей, который уже порядочно заскучал, ожидая меня в машине.

Я усмехнулся невесело.

– Как и говорил, милиция все тайны и секреты бытия раскрыла. Рогова сажать будут, такие дела.

– Ну ни хрена себе! – изумился Матвей. – Так это что получается?..

– Получается, что мочить его не нужно, – сказал я. – Вообще, какая-то странная история. Есть много белых пятен…

– Каких еще пятен⁈

Разговаривая с Матвеем, лучше всего использовать очень простые словесные конструкции, по возможности – без метафор, аллегорий и прочей литературщины.

– Много непонятного, – сказал я терпеливо. – Например, мне непонятно, почему мой милицейский товарищ сначала хотел решить вопрос неформально, через нас, а теперь собирается Рогова сажать. Он, кстати, мочить нас не собирался, собирался пугнуть. Прислали двух наркоманов с обрезом. Обрез заряжен холостыми… Менты подъехали, они с перепугу шмальнули в ментов, менты в ответ – в них…

– Не морочь себе голову, – сказал Матвей сочувственно. – Я вот что думаю, Лех… Если пытаться в каждую мелочь вникнуть, то никаких мозгов не хватит. Нужно конкретно! Фактически! Рогов с завода уходит, получается так?

– Так, – согласился я. – Уходит, судя по всему, прямиком в СИЗО.

– Он уходит, а вы заходите! Все. Остальное не имеет значения.

– Если товарищ Бубенцов не передумает… – ответил я. – Теперь-то мы ему не нужны. Сейчас Серега на заводе вопросы решит и все, можно спокойно руководить товарищу Бубенцову.

– Если передумает этот козел, – с нажимом сказал Матвей, – то скажешь нам! Мы его быстро приведем к порядку! А то привыкли у себя в обкоме трындеть и за слова не отвечать ни хрена! Пусть только попробует кинуть.

– Да перестань, – поморщился я, – это бати моего друг и начальник. Я все же надеюсь, что в наглую кидать не будет.

– Не верю я этим партийцам, – покачал головой Матвей. – Не верю, ты уж не обижайся, Леха.

– Да чего там, – ответил я, – они сами себе не верят. Ладно, посмотрим, чем эта история закончится.

– Нормально все будет, – обнадежил меня Матвей.

В конторе мне пришлось еще раз пересказать всю историю Валерику.

– Ну, то хорошо, что хорошо кончается, – сказал Валерик. – И все равно благодаря нам вопрос решился. Так что, будем работать с ликеро-водочным, какое направление и какую долю нам директор выделит, еще не решили?

– Не решили, – сказал я. – Это как делить шкуру неубитого медведя. И ничего еще хорошо не кончилось.

– Да брось, – махнул рукой Валерик, – если уж менты взялись, то все. Этот Рогов хоть и семи пядей во лбу, но в одиночку против государства не потянет…

Внезапно появившаяся Люся прервала наш спор.

– Посетительница, – объявила она громким шепотом.

– Кто такая⁈ – так же шепотом спросил я.

– Заведующая ветеранским госпиталем. Просит о личной встрече. Что ей сказать?

– Впусти человека, – ответил я. – И чая какого-нибудь… одним словом… понимаешь?

Люся кивнула, и вышла. Почти сразу в комнату вошла женщина средних лет – какая-то очень тихая и растерянная, как это всегда бывает с людьми, которые действительно в чем-то нуждаются.

– Здравствуйте, – сказала она испуганно. – Вы – руководство кооператива? Такие молодые⁈

– Мы – руководство, – подтвердил я. – Например я – директор, а компаньон мой занимается производственными и организационными вопросами. Вы располагайтесь… – Я указал на стул. – Сейчас чай принесут. Люся!

– Ой, ребята, ну что вы… – застеснялась женщина. – Мне неудобно, честное слово, но положение у нас такое, что… Деваться некуда, понимаете, ребята?..

– Вполне понимаем, – сказал я. – Вы не волнуйтесь, рассказывайте, как есть.

– Меня недавно заведующей назначили, – начала рассказывать она, – в госпиталь ветеранов Великой Отечественной, слышали, наверное?

– Слышали, – подтвердил Валерик. – И даже на девятое мая поздравлять ездили, когда в школе еще учились… Вас, прошу прощения, как зовут?

– Ох! Я и не представилась! – спохватилась она. – Ирина Петровна. А о вас мне подруга рассказала, она детским домом заведует, говорит – ребята помогли, детишкам праздник настоящий…

– Да бросьте, – заскромничал Валерик. – Такие пустяки, говорить не о чем!

– Это очень не пустяки! – твердо сказала она. – Вы хоть и молодые, но все правильно понимаете… Но я сбилась, извините. Меня госпиталем заведовать назначили, ветеранским, люди пожилые, больные и… Ничего не хватает! – в отчаянии воскликнула она. – Помещение старое, ремонт нужен, даже фоны есть под это дело, но… материалы взять негде, я по строительным организациям побегала – везде очередь чуть ли ни на два года! Ужасно! У нас герои Советского Союза, а им штукатурка на голову… Понимаете?

– Все понятно, – кивнул я. – Кто у нас есть по стройке? – Я посмотрел на Валерика.

Он почесал в затылке.

– Нет-нет! – вдруг спохватилась Ирина Петровна. – Я не о том, чтобы вы… Просто у нас куда не кинь – всюду клин. Всего один телевизор черно-белый, старенький, так показывает, что ничего не разобрать, а у нас многие видят слабо…

– Телевизор завтра вам привезут, – сказал я. – Цветной, нормальный.

Она посмотрела на меня недоверчиво, но с надеждой.

– И книги… – Ирина Петровна тяжело вздохнула. – У нас есть библиотечка, есть! Но ей уже сто лет в обед, книги такие, что в руках рассыпаются, а им же делать нечего – книги да телевизор, одна радость.

– Завтра на «балку» подскочишь? – спросил я Валерика. – Там у «книжников» томов с полсотни, разного…

На «балке» собирались книжные спекулянты, у которых был богатейший выбор книг на любой вкус.

– Сделаем, о чем разговор, – сказал Валерик.

– С питанием и лекарствами, наверное, тоже все не очень? – спросил я.

В глазах Ирины Петровны стояли слезы.

– В общем, ожидайте завтра, – сказал я. – Золотых гор не обещаю, но чем можем – поможем. И огромная просьба к вам лично…

Она подняла на меня глаза.

– Да вы пейте чай, Ирина Петровна! Просьба лично к вам – никому о нашей помощи не рассказывать. Я не из скромности говорю. Просто мы не можем собою государство заменить. Одним словом, телевизор, книги и кое-что из продуктов уже завтра будет. А насчет ремонта – это может быть долгая история, но мы попробуем помочь…

– Спасибо, – сказала она. Кажется, хотела еще что-то сказать, но не смогла.

– Да не за что пока, – махнул рукой я.

Ирина Петровна вышла, а у нас настроение было не благостное, но скорее тягостное.

– И долго еще этот бардак продолжаться будет? – задал риторический вопрос Валерик.

– Все только начинается, дружище… – грустно пошутил я.

– Нет, правда… – посетительница определенно произвела на Валерика впечатление. – Вот тетка, заведующая. Видно, что ей не пофиг. Заметил, даже бабок не попросила, ни копейки!

– Это да, – сказал я. – Таким грех не помочь.

– Когда такие приходят, – сказал Валерик мрачно, – мне не по себе становится. Что у меня тачка новая. И денег столько, сколько захочу. И кабаки – хоть каждый вечер. А у нее – ветеранам жрать нечего. Как-так, Леха?

– Ну вот так… – сказал я. – А стыдиться лично тебе нечего. Пусть стыдятся те, кто из телека не вылезает. А мы не кадавры.

– Кто? – удивился Валерик.

– У писателей братьев Стругацких такой персонаж есть, – объяснил я. – Созданный магией идеальный потребитель. Загреб все материальные ценности, до которых смог дотянуться, закуклился и остановил время…

– Ну, нам до твоего кадавра еще далеко, – улыбнулся Валерик. – Но, Леха, после таких визитов тянет ужраться в хлам!

– Нельзя в хлам, – сказал я строго. – Категорически воспрещается, пока ситуация с Роговым не прояснилась.

Валерик вздохнул.

– Ладно… Телек в комиссионке брать?

– В комиссионке. И лучше не импортный, какой-нибудь «Горизонт» бери, или что-то вроде того.

– Импортному быстро ноги приделают, – рассмеялся Валерик. – Не заведующая, но какой-нибудь завхоз…

– И на рынок съезди, – сказал я. – Купи там… черт его знает. Гречки, она в дефиците сейчас. Мяса какого-нибудь. Мы даже не спросили, сколько у них там народа…

– Разберусь, – сказал Валерик. – А по поводу Рогова ты что думаешь? Реально его менты закроют?

– Не знаю, – сказал я. – Настроены, во всяком случае, решительно. Мне кажется, что Рогов всем надоел, всем власть имущим. Раньше он был нужен для того, чтобы хозяйственные вопросы неформально решать. А сейчас нужным быть перестал. И если он человек не глупый, то сам этой поймет и…

– Исчезнет? – закончил за меня Валерик.

Я пожал плечами.

– Так было бы лучше для всех… И для него особенно.

Серега появился в нашей конторе под вечер – усталый, важный и довольный.

– Рассказывай! – накинулись на него мы с Валериком.

Серега пафосно потребовал кофе, который был ему немедленно предоставлен.

– А что, ребята, – спросил он, вдыхая кофейный аромат, – как думаете, в наших местах сигары достать реально? Только чтобы реальная фирма – настоящие, кубинские!

– Достанем! – пообещал я. – И сигары достанем, и полосатый цилиндр, и тросточку с золотым набалдашником! Все тебе достанем! Рассказывай, не томи!

– А чего рассказывать? – заважничал Серега. – Сказано, против лома нет приема! Прибыл я с утра на завод. Там этот Зайцев – все мне очень обстоятельно рассказал и главных персонажей показал. И вот, как только рабочий день закончился, мы стали с ними общаться.