Текст книги "Капитали$т: Часть 3. 1989 (СИ)"

Автор книги: Деметрио Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Сто процентов, – сказал Серега саркастически. – Растянули «Макинтоши» по аулам и стойбищам.

– Одним словом, – подвел я итог, – ясно, что ничего не ясно. Очень мутная ситуация. Очень!

– Полностью согласен, – подтвердил Серега.

– Ладно, – сказал Орловский, который, похоже, начал успокаиваться. – Давайте, парни, не будем горячку пороть. Я завтра или послезавтра еще с Юркой переговорю, по спокойному. Передам ему ваше мнение. Он тоже не совсем идиот, должен понимать…

– Вот и договорились, – ответил я. – Ты, Саша, лучше скажи – как там металл? Ушел за кордон или нет?

Орловский просиял.

– Все в ажуре, старик! Отправили в лучшем виде, металл уже у капиталистов. Мой помощник все встретил в Финке, сейчас электронику закупает на всю капусту. Нужно, чтобы теперь к нам все без проблем заехало.

– Заедет, – пообещал я. – Мы же договорились.

– Хоть что-то хорошее, – вздохнул Орловский. – Поеду я спать, день нервный был, напряженный… Устал!

Мы попрощались, и Орловский умчался из нашей конторы.

– Разговор записал? – деловито спросил меня Серега.

– Обижаешь… – улыбнулся я. – У нас все ходы записаны!

Неприметная коробочка диктофона лежала здесь же на столе, слегка прикрытая бумагами.

– Вообще, ты ему веришь? – спросил меня Серега с сомнением в голосе. – Что-то мне не нравится вся эта история с ограблением… Какая-то лажа.

– Очень похоже, – согласился я. – Вопрос только в том – для чего эту лажу нам впаривают? Саша с нами поссориться хочет? Он же не полный идиот, он парень продуманный. Прекрасно понимает, что без нас такой бизнес не вытянет. Мне Матвей говорил недавно – спортсмены его не трогают только потому, что мы в банке соучредители. Иначе давно бы порвали.

– Может он на этих чеченцев рассчитывает… – сказал Серега. – Что они помогут, прикроют… Вообще, ты, Леха, преувеличиваешь его умственные способности. Хитрый – да, спора нет. Но насчет ума я сомневаюсь…

– Чеченцы – это может быть серьезно, – сказал я. – Поглядим. Я заодно узнаю – существует ли заявление об ограблении. Если существует, то это один разговор. Грабануть их действительно могли, чего уж там. Такое каждый день на дорогах, а груз реально серьезный… Заодно и по другому вопросу с милицией пообщаюсь, Матвею обещал. А вот если заявы нет, то стопроцентная подстава. И тогда мы уже будем по-другому разговаривать.

– Давай, узнавай, елки-палки! – загорелся Серега.

Я набрал служебный номер Николая Николаевича.

– Алло! – сказал в трубку женский голос. Секретарь.

– Скажите Николаю Николаевичу, что Алексей Петров беспокоит, – ответил я. – Мне бы на пару слов буквально.

– Минутку, – сказала секретарь. В трубке воцарилось молчание, но через полминуты трубка ожила:

– Соединяю.

– Да, Алексей, – сказал уставший голос.

– Здравствуйте, Николай Николаевич! – бодро отрапортовал я.

– Рассказывай. Случилось чего-то?

– Пока все в порядке, – сказал я, – но хотелось бы встретиться. Можно будет к вам завтра с утра заглянуть? Минут на пять-десять?

– Если ненадолго, то приходи с утра, – сказал Николай Николаевич. – К восьми приходи, я распоряжусь, чтобы тебя пустили.

– Большое спасибо! – сказал я.

– До встречи. – Николай Николаевич отключился.

Я подмигнул Сереге – завтра ситуация прояснится!

– Напьюсь сегодня! – решительно сказал Серега. – Вообще, ты со мной или как⁈

Глава 11

С утра я отправился в управление, к Николаю Николаевичу. Тот принял меня, как обычно, вполне радушно, и предложил подышать свежим воздухом. Мы расположились в небольшом сквере.

– Ну, рассказывай, – сказал Николай Николаевич, – что за срочность у тебя, что стряслось?

– По данным моих деловых партнеров, – начал рассказывать я, – в соседней области произошло серьезное ограбление. Фура «Вольво», легковушка «Форд Скорпио», груз – компьютеры импортные, несколько десятков штук. Мне нужно узнать – существует ли заявление об этом ограблении?

– Я понял, – улыбнулся Николай Николаевич, – тебе нужно узнать, обманывают ли тебя твои деловые партнеры. Так?

– Так, – развел руками я.

Николай Николаевич весело смотрел на меня.

– Говоришь, целую фуру похитили, еще и иномарку, кучу компьютеров импортных⁈ Ох, Алексей… Да если бы такое произошло, все бы уже на ушах стояли! «Внимание всем постам ГАИ!» Детективы смотришь?

– Смотрю, – ответил я задумчиво.

– Не смотри, – сказал Николай Николаевич, – чушь редкостная. Еще ни одного правдивого детектива не сняли о нашей работе. И про ограбление – чушь. У меня бы с утра ориентировки на столе лежали. Кидают тебя деловые партнеры, Алексей.

– Не кидают, но пытаются, – сказал я. – Но спасибо вам за помощь, Николай Николаевич!

Он махнул рукой:

– Не за что! Все у тебя?

– Не совсем, – ответил я. – Есть еще один вопрос… Деликатный.

– Деликатный? – удивился Николай Николаевич. – Ну, рассказывай, рассказывай, да покороче, дело не ждет!

– Помните, мы в прошлый раз о братьях говорили, которые «организованная преступная группа»?

– Ну, – нахмурился Николай Николаевич.

– Один из них хочет пообщаться, обсудить текущее положение. Мы недавно разговаривали…

– Со мной пообщаться? – хмуро спросил Николай Николаевич.

– С вами. Или с кем-нибудь из ваших, им все равно. И лично мое мнение, Николай Николаевич… Это нормальные договороспособные парни. Не уголовники какие. Они говорят, что могут быть полезными, и я считаю – это действительно так.

– Подумаю, – сказал Николай Николаевич отрывисто. – Как надумаю – сообщу. Все, давай, Алексей! Отцу привет!

Я шел в нашу контору и думал о несовершенстве человеческой природы. Вот Саша Орловский. Придумал совершенно идиотскую тему с ограблением. Для чего? Очевидно для того, чтобы не платить процент со сделки с металлом. Скорее всего, не сегодня – завтра позвонит и предложит решение – он, Орловский договаривается с Юриком так, что у него нет к нам претензий, а мы не берем с него условленный процент. Тупо минимизация издержек. Зачем платить миллион, если можно не платить миллион, а просто кинуть? Единственное, что меня смущает – почему Орловский решил, что мы безропотно согласимся? Испугаемся Юриного партнера-чеченца? С чего бы? И он же не полный идиот, понимает, что если мы хоть что-то узнаем, то это для него может быть проблемой… На что рассчитывает? Вопросы оставались…

В этот же день мы получили в банке деньги, переведенные Светланой Романовной. Триста пятьдесят тысяч рублей уместились в обычную спортивную сумку. Уже не первая наша «большая получка», но все равно было волнительно. Правда, сто тысяч из полученных трехсот пятидесяти нужно было вернуть в виде «отката», но и оставшиеся двести пятьдесят в то время представляли собой солидный капитал…

Впрочем, проблема была у нас ровно та же, что и у наших предшественников – цеховиков и спекулянтов. И заключалась она в том, куда девать заработанные деньги. Акций не существует, равно как и фондового рынка, инвестировать некуда. Вложить в недвижимость почти невозможно. Золото – дефицит. Изредка Яков Наумович продавал нам небольшие партии царских десятирублевок, но купить, к примеру, килограмм золота даже с нашими связями не представлялось возможным. По слухам, «на золоте» сидела своя «мафия» – совершенно закрытое от посторонних сообщество. С учетом последних поступлений, наличных рублей у нас набралось больше, чем полмиллиона. И это было проблемой.

Спортивную сумку с деньгами мы привезли в нашу контору и под завязку набили наш старенький сейф.

– Шампанское будем пить? – улыбнулся Валерик.

– Некогда! – отрезал я. – Сейчас буду звонить Якову Наумовичу, есть ли у него что-нибудь. А потом Светлане Романовне нужно будет ее долю завести. Дел по горло! А вы в цех съездите, посмотрите, как там дела. Совсем наплевали на реальное производство!

– Ну, согласись, – сказал Серега, с улыбкой кивая на сейф, – когда такие бабки поперли… В цех как-то не очень хочется ехать. Да и нормально все у них, я с утра уже заезжал. Ты лучше скажи, с ментом разговаривал?

– Разговаривал, – ответил я.

– И что?

– Похоже, что Александр Сергеевич нас решил кинуть, – сказал я. – Мент сказал, что про ограбление вообще не в курсе, заявления нет.

– Вот же сука! – возмущенно выдохнул Серега. – Надо с ним чего-то решать, Леш…

– Только без резких движений! – предупредил я. – Сейчас ничего решать не будем. Подождем. И вообще – думайте, куда бабки вкладывать. Их сохранить нужно. Очень советую начинать строиться. Землю дают недалеко от города, можно получить по десять соток. Мой батя уже получил.

– Номенклатура всегда впереди, – завистливо вздохнул Валерик.

– Расслабься, Валер, – ответил я. – То, что лежит у нас в сейфе сейчас значит намного больше, чем батина должность. Которой он со дня на день лишится.

– Строиться, говоришь… – сказал Валерик с сомнением. – Ну хорошо. Получим мы землю, построим по дому, большому. Тачки обновим, иномарки возьмем. А дальше чего? Как ты дальнейшую жизнь видишь вообще?

Я усмехнулся. Советскому человеку обязательно нужно видеть перспективу.

– Слушай, – сказал я, – большой дом, иностранная машина, курорты, всякая электронная дребедень – это то, о чем большинство и мечтать не может. Валер, съезди на комбинат и спроси у работяг – как они свою дальнейшую жизнь видят с зарплатой в триста рэ? Ты сам-то чего хочешь?

– Не знаю, – сказал Валерик немного растерянно. – Раньше мастером спорта по боксу стать хотел. Соревнования выигрывать, в институт поступить… А сейчас как-то уже пофиг. В институт поступил, но появляюсь раз пять в семестр… Чего еще хотел?.. Чтобы девчонки красивые табунами. Ну сбылось – в любой кабак приходи, там красивые девчонки, хоть каждый день новую выбирай. В первый месяц интересно, а потом надоедает.

– Жениться тебе надо, барин, – заметил я. – Короче, имеет место кризис жизненных целей. Старые мечты вот этот сейф обнуляет. Новые мечты не появляются. Так, дорогие компаньоны?

– Наверное, – ответил Валерик. – Я как раз тут недавно читал книжки… из жизни золотоискателей. Джека Лондона и этого… Мамина-Сибиряка!

– Очень интересно, – сказал я с плохо скрываемым сарказмом. – И что же вы можете сказать по поводу прочитанного?

– А вот какая штука, – начал рассказывать Валерик. – В Америке трагедия, если золотоискатель не нашел золото. Пустой участок. Или вез яйца, продать золотоискателям – двенадцать тысяч штук… Продать за золото и хорошо заработать. А они протухли, все двенадцать тысяч. А у нас – не так. У нас трагедия, если ты нашел золото. Понимаешь?

– А что… – сказал я задумчиво. – В этом что-то есть. Нашел золото и сразу во все тяжкие…Ты, Валер, продолжай книги читать, у тебя нормально получается. А про кризис жизненных целей я вам вот что скажу… Детский дом мы подкармливаем всякими апельсинами-бананами? Подкармливаем. Ваш боксерский клуб полностью переоборудовали, пацаны за наш счет на соревнования ездили, в гостинице жили? Было. Каратистов в Москву на первенство отправили? Было дело. А пацанам, которые из бедных семей, и вовсе тренировки оплачиваем. А скольким помогаем, кто просто приходит и просит? Вы об этом подумайте.

– Ну вообще-то да… – сказал Валерик. – Если так на это посмотреть…

– Вот так и будем смотреть, – сказал я категорично. – Мы работаем для того, чтобы жить хорошо, ни в чем не нуждаться и иметь возможность людям помочь. И вы тут рефлексируйте дальше, а я пойду Якову Наумовичу звонить, заработанные бабки сами себя не сохранят.

Мои компаньоны были задумчивы, а я снял трубку и набрал номер.

– Алло, – прозвучал слегка дребезжащий голос Якова Наумовича.

– Добрый день! Это Петров Алексей беспокоит.

– И я вас слушаю, молодой человек, – ответил Яков Наумович.

– Скажите пожалуйста, у вас есть что-нибудь для нас?

В трубке раздались вздохи и покашливание.

– Кое-что немного есть, – осторожно сказал Яков Наумович.

– Сколько? – поинтересовался я.

– Пять.

Это означало, что у Якова Наумовича есть пять тысяч долларов на продажу.

– По девять с полтиной? – спросил я.

– Никак нет, – по-солдатски ответил Яков Наумович. – По чирику, молодой человек.

– По чирику⁈ – изумился и возмутился я. – Яков Наумович, побойтесь бога!

В трубке раздалось недовольное кряхтенье.

– Интересуюсь – вы будете брать или просто хотите поговорить?

– Буду брать, – сказал я. – Но, Яков Наумович…

– Если будете брать, то приезжайте и берите, пока оно есть. А то скоро и этого не будет. Вы таки не единственный, кто любит подобные вещи.

– Все понял, – сдался я. – Через полчаса буду.

– Жду! – важно ответил Яков Наумович и повесил трубку.

Шепотом ругаясь, я пошел к сейфу.

– Что такое? – поинтересовался Валерик. – Старик опять за свое?

– Старик выставил цену в десять рублей за доллар, – вздохнул я. – Но будем брать, что поделать…

– Ишь старый хрен! – восхитился Валерик. – Вот кто реальный миллионер! А посмотришь – дедушка божий одуванчик!

– Дедушка серьезный… – согласился я. – Все, уехал.

В кафе «Уют», которое располагалось в старом городе было как всегда тихо и немноголюдно. Официант улыбнулся мне, как постоянному посетителю, и махнул рукой в сторону небольшого закутка за барной стойкой, куда я и направился.

В закутке располагалось два столика «для своих». За одним из них сидел Яков Наумович и с грустным видом отхлебывал из стакана минералку. За вторым чинно восседал сам Евгений Михайлович Лисинский в компании очень тучного смуглого и усатого мужчины средних лет. Я вежливо поклонился Якову Наумовичу, который ответил мне легким кивком, и подошел поздороваться с Лисинским.

– Познакомьтесь, Алексей, – представил мне своего смуглого собеседника Лисинский. – Это Ваня.

– Ваня. – Смуглый протянул мне руку, украшенную громадным золотым перстнем, и улыбнулся, обнажив два ряда золотых зубов.

Мы познакомились. Ваня был младшим братом нашего местного цыганского барона. Под его контролем находился весь цыганский бизнес – от изготовления мышеловок до нищенства. По слухам, Ваня не брезговал и наркотиками, которые в то время пока еще небольшими партиями шли из Средней Азии. С Евгением Михайловичем у Вани были совместные дела – какими-то путями Евгений Михайлович получил громадную партию жвачки из Польши по смешной цене. Жвачка реализовывалась через Ванину «маркетинговую сеть», раскинутую по всем рынкам, толкучкам и мало-мальски людным местам

– На два слова, – Евгений Михайлович мило улыбнулся мне и указал на кресло. Я сел и вопросительно уставился на Евгения Михайловича.

– Вот Ваня, – Лисинский ткнул пальцем в цыгана. – У меня с ним дела, небольшие, но какие есть (Ваня виновато улыбнулся, вновь озарив кафешный полумрак золотым сиянием). У Вани всякие там сестры, двоюродные, троюродные, племянницы – родня, одним словом. Сейчас работают все по базарам, чего-то перепродают…

– Это наше – во все времена! – поучительно изрек Ваня.

– И в последнее время, – вздохнул Евгений Михайлович, – получается так, что его родню с некоторых базаров гонят, работать не дают. Между прочим, наши общие знакомые, Алексей.

– Близнецы? – коротко спросил я.

– Они самые! – подтвердил Лисинский. – Похоже, что ребята считают себя полицией нравов. Так вот, это неправильно, и мы бы хотели эту простую мысль до них донести. Каждый зарабатывает как может. Мы тоже не все в белом, Алексей, совсем нет…

– Тысячу лет так работаем! – снова изрек Ваня. – Наши отцы, деды, прадеды… – он начал загибать толстые пальцы.

– При этом, – перебил его Евгений Михайлович, – Ваня не против договориться ко всеобщему удовлетворению.

– Заплотим, – подтвердил Ваня. – Сколь надо, столь и заплотим. Мы что, не люди⁈ Порядочные люди всегда договорятся между собой!

Я с досадой посмотрел на Евгения Михайловича и сказал:

– Я, конечно, вашу мысль до них донесу. Только не гарантирую, что получится.

– Это само собой, о гарантиях и речи быть не может, – согласился Евгений Михайлович. – Только я вас прошу, Алексей. Попробуйте поговорить, тем более, что они готовы к сотрудничеству. Мы же не первый день друг друга знаем…

– Заплотим! – снова заявил Ваня. – И почему нельзя договориться с нами, мы что, не люди⁈

– Люди, люди, – успокоил я его. – Но вы, я думаю, сами понимаете, в чем проблема?

– М-м-м?.. – Евгений Михайлович вопросительно уставился на меня.

– Отрава же, – сказал я. – Вы же сами, Евгений Михайлович, прекрасно знаете, что все эти племянницы и двоюродные сестры толкают дурь. А наши общие знакомые – спортсмены, здоровый образ жизни ведут и за порядком на своей территории следят. Вы же понимаете, где наркотики, там бардак и беспредел…

– Вранье! – гневно заявил Ваня. И тут же саморазоблачительно добавил: – Мы же никого не заставляем!

– Можете твердо обещать нашим общим знакомым, – вкрадчиво сказал Евгений Михайлович, – что ничем подобным на рынках торговать не будут. И общепринятых правил Ванина родня нарушать не будет. Так? – Лисинский строго посмотрел на Ваню.

Тот кивнул, как мне показалось, без особой охоты.

– То есть, помады, жвачка и все такое? – спросил я.

– В таком аспекте, – кивнул Евгений Михайлович. – И еще один момент. Насколько я понимаю, у вас возникла определенная проблема с вложением средств?

– В некотором роде, – уклончиво ответил я.

– Ваня может помочь вложить средства в вечные ценности. В нержавеющие, так сказать… Верно, друг мой?

– Все верно! – подтвердил Ваня, золотозубо улыбаясь. – Рыжье есть. Сколь надо, столь сделаем, по хорошей цене хорошему человеку. Хоть тонну!

– Вы просто змей-искуситель, Евгений Михайлович! – рассмеялся я. – Хорошо. Я скажу Матвею, но, как уже говорил, ничего не гарантирую. Если будет результат – сообщу. Кстати, Матвей сам не против встретиться с Гусаром, чтобы разрешить, так сказать, возникшие противоречия. Вы поинтересуйтесь у Гусара – настроен он разговаривать?

– Обязательно поинтересуюсь, – со значением сказал Евгений Михайлович. – Это все очень хорошо, Алексей. Хорошо, что мы, как приличные люди, пытаемся договориться, чтобы каждый на своем участке работал спокойно. Так и нужно.

– Скажи – лавэ нормально дадим, – снова оживился Ваня. – Мы уже со всеми договорились, с ментами, с блатными, только с этими спортсменами договориться не можем, что такое?

– Будем думать, – сказал я. – А сейчас, прошу меня простить – я к Якову Наумовичу по небольшому делу…

Мы попрощались, и я отправился в распоряжение Якова Наумовича. Тот, по обыкновению своему, был грустен и настроен на философский лад.

– Это ваше… – сказал о, указывая на пухлый конверт, прикрытый газетой.

– А это вам, Яков Наумович. – Я передал старику газетный сверток. – Только отчего такая цена? В прошлый раз договаривались по девять пятьдесят…

– Ему не нравится моя цена, – скорбно сказал Яков Наумович. – А вы, молодой человек, походите по базару, повыбирайте… Сейчас на этот товар очень много желающих.

– Все понял, – сказал я. – По базару ходить не буду, как только появится еще – сразу звоните мне, хорошо?

– Хорошо, – ответил Яков Наумович.

Я спрятал в портфель конверт, содержимое которого тянуло лет на десять лишения свободы, и убежал по делам, которых было невпроворот.

Глава 12

Со Светланой Романовной, директором конфетной фабрики, мы с Валериком встретились вечером в ресторане «София». Деньги – сто тысяч рублей – Светлана Романовна получила с равнодушием настоящей миллионерши.

– Спасибо, ребята, – с милой улыбкой сказала она.

– Спасибо вам… – сказал я.

– Может присядете? Сегодня, говорят, рыба удалась… Приличной рыбы в городе больше нигде и не готовят… – Светлана Романовна делано вздохнула.

– К сожалению, должны ехать, – ответил я.

Светлана Романовна не стала настаивать. Она еще раз поблагодарила нас за хорошую сделку, и мы отправились по домам.

– Серьезная тетка, – с уважением сказал Валерик уже в машине. – Видал? На сто штук не взглянула даже. Сколько же у нее всего?

– Много, – сказал я. – А будет еще больше.

– А у нас? – Валерик бросил на меня испытывающий взгляд.

– За дорогой смотри. У нас тоже будет больше, если все нормально пойдет…

– А вообще, сколько бы ты хотел денег? – спросил Валерик задумчиво.

– На этом этапе? Если получится сделать по лимону на брата, то и хорошо, будем считать, что не зря время теряем.

– Ну, первый лимон уже на горизонте виднеется, – сказал Валерик. – Получается, что все реально… Реально миллионерами будем, как Корейко из «Золотого теленка»… Рассказал бы кто пару лет назад – долго бы смеялся…

– Валера, – сказал я устало. – Вообще-то, речь не о рублях.

– О долларах, что ли? – изумился Валерик. – Это же по нынешнему курсу – тридцать лимонов! Ты гонишь, в натуре, Леха? Таких денег не бывает.

– Ты же сам говоришь, – сказал я, – что пару лет назад не поверил бы тому, что у нас за одну сделку сто пятьдесят штук получается. Мы тогда, сам знаешь, часы и сигареты перепродавали… А представь, что будет через пару лет.

– Нет, – сказал Валерик с сомнением в голосе. – Не представляю… Ты лучше скажи, как будем поступать с Сашей Орловским?

– Пока никак не будем, – сказал я. – Саша хочет нас кинуть, но мы знаем, что он хочет нас кинуть. А вот он не знает, что мы знаем, что он хочет нас кинуть…

– Хренотень какая-то, – ответил Валерик. – Знает – не знает… дать ему по рогам, вот и весь разговор.

– По рогам дать всегда успеем, – сказал я. – Только теперь нужно нового поставщика на компьютеры искать. С Юркой непонятно теперь, как дальше дела делать.

– Найдем, – оптимистично сказал Валерик. – Были бы бабки… сейчас много кто компьютеры привозит, так что…

– Не все так просто, – вздохнул я. – Нужен нормальный товар по адекватной цене, чтобы не кинули, не впарили брак, не навели бандитов… Короче, жизнь немного усложняется.

У себя в квартире я включил телек. Программа «Время». Михаил Сергеевич выступает – со вкусом, с удовольствием, наслаждается процессом произнесения слов. Рядом с ним скучает Николай Иванович Рыжков, а в полупустом зале – какие-то мрачные люди. Михаил Сергеевич их сердечно поздравляет с чем-то. Мрачные люди принужденно слушают. Потом – интервью с какими-то рабочими. Тема – хозрасчет. Рабочие не чувствуют хозрасчет. Жалуются, что хозрасчет им спустили сверху. Конечно, не чувствуют, подумал я. Зато его очень хорошо ощущает директор завода. Уже, небось, провел и «модернизацию производства», и какой-нибудь кооператив у него на заводе сидит – либо с параллельным производством, либо «услуги оказывает». Деньги обналичиваются, красивые двухэтажные дома строятся, «Волги», а то и иномарки покупаются… Рабочие сетуют, что раньше по пути с работы можно было купить все, а сейчас нельзя ничего. И очень хотят решения продовольственного вопроса.

Кавказская поэтесса недовольна тем, что мало внимания в СССР уделяется женскому вопросу. И декретный отпуск маленький, и в очередях по два-три часа стоять приходится ежедневно…

Я удивился. Давно не включал телевизор, и вот, оказывается, как сильно изменилась тональность выпусков программы «Время». Народ живо высказывается по поводу льгот партийно-административного аппарата. Конечно же, большинство считает, что никаких льгот не должно быть. Мы все равны, а льготы – зло и разврат. Молчанов рассказывает о рождении «советского парламента». На площади Тяньаньмэнь уже сидят студенты. Я знаю, чем все дело закончится, но… Но сделать ничего не могу. Ни-че-го! Зато в Москве – «Пинк Флойд»! И концерт освещает программа «Время»! И признает значительны вклад «Пинк Флойд» в развитии музыкальной культуры! И ругает – не «Пинк Флойд», нет! Программа «Время» ругает тех наших писателей, которые называют «Пинк Флойд» идеологическим наркотиком, подброшенным нам с Запада! Надо же, думаю я сонно… И еще одна скверная особенность есть у советских телевизоров – это полное отсутствие пультов дистанционного управления. Озадаченный увиденным и уже засыпающий советский человек должен обязательно подняться, подойти к телевизору и нажать на кнопку… Либо слушать душераздирающий писк.

Разбудил меня телефонный звонок. По пути к телефону я мельком взглянул на будильник – половина восьмого. Кому там не спится, спрашивается⁈

– Алло… – сонно сказал я.

– Доброе утро, Алексей Владимирович! – раздался голос Петра Петровича. – Простите за ранний звонок, но дело не терпит отлагательств.

– Я слушаю, – сказал я.

Да уж, началось в колхозе утро.

– Если вас не очень затруднит, через полчаса подъезжайте на улицу Титова к магазину «Мебель», знаете?

– Знаю, – сказал я. – Подъеду.

– До встречи.

Короткие гудки в трубке. Как-то слишком часто в последнее время я вижу с Петром Петровичем, который Святослав Иванович… Слишком часто. Но деваться некуда.

На улице Титова розы и фонтаны. Небольшая (человек двадцать) группа людей у мебельного магазина – сверяют какие-то списки. Группка хиппующих подростков. Киоск с мороженным. Небольшой продуктовый магазинчик. Жизнь течет своим ходом – пенсионного вида женщина несет бидон молока, две серых личности нервно курят на углу – определенно ждут третьего…

Я вздрогнул от стука в заднее окно «девятки». Петр Петрович появился невесть откуда и вот – он уже устраивается на заднем сидении.

– Снова здравствуйте, Алексей Владимирович! – приветствует меня чекист.

– Доброе утро, – отвечаю я мрачно. – Что там у вас за срочность?

Петр Петрович усмехается. Вообще, он сегодня имеет очень довольный вид, словно кот, обожравшийся сметаны.

– Это больше вам нужно, чем мне, Алексей Владимирович. По вашему, так сказать, делу… – Самодовольство в голосе Петра Петровича достигает высшего предела.

– Расскажете? – спрашиваю я.

– Обязательно, – кивает он. – Речь, как вы догадались, пойдет об Алесандре Сергеевиче.

Я поморщился. Саша Орловский определенно мне надоел. Вот, спрашивается, почему людям спокойно не живется? Придумал схему, поделился с теми, кто помог тебе ее реализовать – и живи спокойно, наслаждайся жизнью! Зачем жадничать-то?

– У меня для вас небольшой презент. – Петр Петрович протягивает мне обычную магнитофонную кассету. – У вас в автомобиле есть магнитофон, если я не ошибаюсь?

– Имеется, – говорю я.

– Тогда давайте вместе послушаем запись и вместе примем какое-нибудь решение. Мы же в некотором смысле – деловые партнеры, не правда ли? – Петр Петрович улыбается. – Я полагаю, что вы узнаете людей, голоса которых здесь записаны.

Я вставляю кассету в магнитолу и нажимаю «Play» и наслаждаюсь прекрасным диалогом Саши Орловского и Юры Хоботова.

"Орловский: (нервно) Так себе дела, Юр. Херово, между нами говоря. Боюсь, что не получится.

Хоботов: Объясни.

Орловский: Да у них схвачено все. И с ментами, и с бандитами, и по государственной линии. Мафия!

Хоботов: (смеется) В вашем уезде? Мафия? Ты, Сашка, кино пересмотрел. У дикарей мафии не бывает.

Орловский: А вот мне, Юр, не смешно вообще.

Хоботов: (раздраженно) Слушай, Сашка, мне это говно вообще не интересно. У нас тут другие дела. Ты меня попросил – я тебе пошел навстречу. Ты чего еще от меня хочешь, приехать, сопли тебе утереть?

Орловский: А что мне оставалось делать⁈ Миллион подарить неизвестно кому? Ты же мне не смог помочь.

Хоботов: (смеется) Сашка, ты чего такой жадный стал? Я же тебе русским языком сказал – по линии Внешторга помочь пока не могу. Я им и так должен, как земля колхозу! Если я к ним просить приду, тем более, что не за себя, так они меня пошлют. И будут правы.

Орловский: Ну, короче. Я делаю, как запланировал.

Хоботов: Делай, как считаешь нужным. Да не боись, обосрется твоя уездная мафия. Сначала делай им мирное предложение. А уже если не захотят – подключим Руслана. Он всегда готов.

Орловский: (с сомнением) Ты думаешь, Руслан решит вопрос?

Хоботов: (медленно) Я знаю, что Руслан решит вопрос.

Орловский: Меня эта подстава с Пашкой смущает немного. Как-то, сам понимаешь, белыми нитками шито.

Хоботов: Не о том думаешь. Похрен, какими нитками. Важно, кто предъявит. Только это важно.

Орловский: Юр, я бы не хотел, чтобы доходило до каких-то крайних мер… Ты понимаешь?

Хоботов: (саркастично) Так отдай им лимон и никакие меры не нужны будут.

Орловский: Да разве же только в деньгах дело, Юр? Меня вся эта концепция не устраивает! Не хочу я с ними сотрудничать, а деваться некуда, выхода нет.

Хоботов: Ну вот, Руслан решит. Все, Сашка. Не хочу я больше это слушать, некогда. Ты сам себе партнеров выбирал.

Орловский: (с горечью) Выбирал! Жизнь навязала репей на хвост!"

На этой оптимистической ноте запись прервалась. Что же, все совершенно предсказуемо, как-то так я и думал…

– Как вам? – спрашивает Петр Петрович.

– Качество записи хорошее, – отмечаю я. – Кассету оставлю, вы не возражаете?

– Ради бога! – вскидывает ладонь Петр Петрович. – Так что, Алексей Владимирович, что вы можете сказать об услышанном?

Я долго думаю, а потом выдаю философски:

– Человеческая природа несовершенна.

Петр Петрович послушно кивает.

– Это все прекрасно. Лично я общую картину вижу так: Александр Сергеевич Орловский не хочет платить нам долю от сделки с металлом. Почему он не хочет – я не знаю. Жадность или нездоровые амбиции – несовершенство человеческой природы, как вы заметили. Он просит помощи у своего старого приятеля и коллеги по комсомолу. Коллега предлагает решить вопрос с помощью своего чеченского партнера, который должен предъявить вам претензии – вот в этом месте я не совсем понял, за что именно.

– За ограбление, – объясняю я. – Претензия будет заключаться в том, что мы имеем отношение к похищению «фуры» с товаром.

– Просто прекрасно, – улыбается Петр Петрович. – Конечно, никакого ограбления не было?

– Не было, – вздыхаю я. – Но это не имеет значения.

Петр Петрович кивает.

– Это верно. А ребятишки-то явные беспредельщики. По этому поводу у меня к вам есть два вопроса.

– Слушаю вас.

– Вопрос первый. В случае развития конфликтной ситуации, справитесь ли вы своими силами? Или вам помочь?

Я пожимаю плечами.

– Справимся. Есть старая русская поговорка: всяк кулик на своем болоте велик. Вот мы на своем болоте хорошо себя чувствуем.

– Второй вопрос. Как вы смотрите на то, чтобы занять место Орловского? Стать директором банка?

– Отрицательно, – отвечаю я. – Мне неплохо и на моем месте.

– Все понятно, – вздыхает Петр Петрович. – Что же, это ваш выбор. Если будут какие-то новости – я вам сообщу. Вы тоже звоните, в случае чего. Телефон прежний. Кстати, купленная Орловским техника на днях заходит в Союз. Передайте ему, пожалуйста, что люди свою часть сделки выполнили и ждут свою долю. На этом все, всего доброго.

Задняя дверь «девятки» хлопнула, и Петр Петрович удалился. Странно, но я даже начал испытывать к нему что-то вроде симпатии, а изначальная неприязнь как-то померкла. А что касается Саши Орловского, то здесь все наоборот. Он вызывал у меня досаду и недоумение. Как же так-то?

В тот же день случился, наконец, судьбоносный пленум обкома. Григорий Степанович Бубенцов вполне ожидаемо слетел с поста первого секретаря. Потерял должность первого секретаря горкома и мой отец.