Текст книги "Капитали$т: Часть 3. 1989 (СИ)"

Автор книги: Деметрио Росси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Капитали$т: Часть 3. 1989

Глава 1

Я в спортивном зале – работаю с гантелями, снимаю стресс. Тренер Иван Гаврилович Соколов, по прозвищу Сокол, иронично поглядывает на меня. Ничего, думаю я. Пусть иронизирует. Денег на ремонт спортзала дали мы. Гантели, штанги и прочую атрибутику оплатили мы. Даже перчатки и нормальная форма – за наш счет, но это уже лучшим бойцам. И самому Ивану Гавриловичу подкидываем кой-чего. Конечно, это не совсем благотворительность – мы помогаем боксерам, а боксеры помогают нам. И все при деле.

Тут же в зале лупит грушу Валерик – деловито, сосредоточено и спокойно.

– Эй, ты, Рокки! – кричу я. – Закругляйся давай, нас человек ждет!

– Подождет, – отвечает запыхавшийся Валерик. – Никогда не дашь позаниматься нормально!

– Работа, Валера, работа! Бабки сами себя не заработают!

Потный Валерик жадно пьет воду из бутылки.

– Ладно, – говорит он. – Хрен с тобой, пошли в душ.

Душевая боксерского клуба тоже отремонтирована и переоборудована за наш счет. Через четверть часа мы уже в машине, спешим, потому что опаздываем.

На дворе год тысяча девятьсот восемьдесят девятый. Все вокруг стремительно политизируется. Со страшной и неимоверной силой. Аполитичное советское общество становится одержимым политикой. Уровень политизированности, как мне кажется, напрямую связан с пустотой магазинных полок. Чем меньше еды в магазинах, тем больше люди рассуждают о политике и судьбах мира. Сытым людям рассуждать о судьбах мира лениво, черт знает почему…

Но вот, например, вполне сытый Валерик, сидя за рулем, рассказывает мне о Сахарове.

– Валера, – говорю я с ангельским терпением, – пожалуйста, смотри на дорогу. Сахаров не поможет нам с ремонтом, если ты сейчас потаранишь эту «буханку»… Да не газуй же так!

Сам я терпеть не могу всех этих разговоров, потому что лучше всех говорящих знаю, чем все это закончится…

Мы подъезжаем к кооперативному кафе «Арарат» – его хозяева – бакинские армяне, открылись совсем недавно и готовят пока съедобно, хоть и дорого. У входа уже стоит «Мерседес-200».

– Видал? – говорю я Валерику, кивая на «Мерседес». – Вот на каких машинах нормальные люди ездят. Это мы, как последние лохи, на «восьмерке» отечественной…

Валерик улыбается. Для него «восьмерка» совсем недавно была чем-то недостижимым.

– Значит, все как договорились? – спрашивает он.

Я киваю. Мы заходим в кафе.

В кафе за столиком в гордом одиночестве сидит Светлана Романовна – директор конфетной фабрики. Не так давно мы с Евгением Михайловичем Лисинским хотели слегка наехать на Светлану Романовну и перераспределить немного левого товара с ее фабрики в свою пользу. Но Светлана Романовна оказалась баба-кремень, да еще и с криминальной «крышей», так что кроме небольших отступных ничего мы с нее не поимели. Но вот сейчас у нас возник некоторый взаимный интерес.

– Здравствуйте, мальчики, – улыбнулась Светлана Михайловна. – Вас, Алексей, я хорошо помню, а вот с вашим другом не имею чести быть знакомой.

– Валерий… – смущенно кивнул Валерик.

– Очень приятно! Да вы садитесь, не стойте! Сейчас принесут шашлык, Акоп отличный шашлык делает… А вина не предлагаю, вы за рулем, я тоже.

Мы уселись.

– Ну, рассказывайте, ребятки, – ласково посмотрела на нас Светлана Романовна.

– Перехожу сразу к делу, – сказал я. – У нас есть современные импортные компьютеры. У вас есть фонды на модернизацию. Думаю, что мы можем быть полезными друг другу. Как вы считаете?

– Может быть, может быть, – задумчиво ответила Светлана Романовна. – Почем ваши компьютеры, ребята?

– Двадцать пять тысяч рублей, – быстро сказал я. – Это та цена, по которой нам выгодно продать.

– Но мне по такой цене не выгодно купить, – вздохнула Светлана Романовна. – Мне выгодно… ну хотя бы по тридцать пять.

Валерик с удивлением посмотрел сначала на Светлану Романовну, а потом на меня. Мне же все было понятно.

– Раз вам выгодно, то и нам выгодно, – с веселой улыбкой сказал я. – Сдачу, я так понимаю, нужно будет вернуть наличными?

– Вы – догадливый молодой человек, – похвалила меня Светлана Романовна.

Официант шашлык и минеральную воду, мы принялись за еду.

– Сколько компьютеров возьмете, Светлана Романовна? – жуя спросил я.

– А сколько у вас есть? – было мне ответом.

Вот это я понимаю, деловой разговор!

– Десять единиц найдем! – радостно сказал Валерик. – Да и какие компьютеры!! Памяти – четыре мегабайта, а процессор – семь мегагерц!

– Прекрасно, – сказала Светлана Романовна с некоторой усталостью в голосе. – Все десять возьму, привозите.

– Дней через пять, – уточнил я.

Светлана Романовна, занятая шашлыком, молча кивнула.

– Значит, десять компьютеров по тридцать пять тысяч – это получается ровным счетом триста пятьдесят тысяч рублей. И сто тысяч мы вам налом возвращаем. Все верно?

Светлана Романовна снова молча кивнула. То ли не хотела тратить лишних слов, то ли боялась прослушки.

– Договорились, – сказал я. – Оплата по факту доставки?

Снова утвердительный кивок. Мы с Валериком налегли на шашлык, который действительно удался.

– Как здоровье вашего отца? – спросила меня Светлана Романовна, когда с шашлыком было покончено.

– Сердце пошаливает, – сказал я. – Он, знаете ли, человек старых взглядов. От происходящего он не в восторге.

– А кто в восторге? – делано вздохнула Светлана Романовна. Большую часть жизни она занимала руководящие должности, сейчас ездит на «Мерседесе» и только что заработала под шашлычок с минералочкой сто тысяч рублей. Но она не в восторге от происходящего, ни в коем случае! Да черт побери, на месте Светланы Романовны я бы повесил дома гигантский портрет Горби и медитировал перед ним ежедневно! – Такой бардак кругом… – грустно добавила она.

Я тяжело вздохнул. Еще бы не бардак.

– Нам пора, – сказал я, поднимаясь из-за стола. – В случае чего, ваш телефон у нас есть.

– Звоните, – ответила Светлана Романовна.

– Чего-то я нихрена не понял, – сказал озадаченный Валерик. – Она у нас компьютеры дороже купит, чтобы мы ей разницу наличными отдали?

– Ну ясный перец, – усмехнулся я. – Нам заплатит бабки государственные, а от нас получит уже свои, кровные.

– Лихо! – восхитился Валерик. – И берет сразу десять штук. Сколько мы заработаем, прикинул?

– А вот считай, – сказал я. – Компьютер нам обходится в полторы тысячи долларов. Берем мы доллары в последнее время по девять, так что себестоимость компьютера – тринадцать с половиной тысяч. Сто тридцать пять тысяч вкладываем, двести пятьдесят получаем. Сто пятнадцать тысяч заработали, считай…

– Считай сто, – уточнил Валерик. – чего-то нужно будет дать Орловскому.

– Это да, – согласился я.

Доставкой компьютеров занимался Саша Орловский через своего друга Юру Хоботова, который осел в Москве и крутил реально большими делами. Используя связи своего работающего в руководстве госбанка родственника, Юра получил немыслимую, фантастическую возможность – покупать валюту у государства по официальному курсу. Около восьмидесяти копеек за доллар США. Потом на эти деньги закупался различный импортный электронный ширпотреб, вроде компьютеров «Commodore», о продаже которых мы так успешно сегодня договорились со Светланой Романовной. Это было круче, чем пещера сорока разбойников из восточной сказки. Это было где-то на уровне «философского камня» с помощью которого средневековые философы мечтали превратить все в чистое золото.

До этого мы провернули несколько похожих операций – были успешно «модернизированы» мясокомбинат и ликеро-водочный завод, а несколько компьютеров IBM ушло в местный НИИ. Заработали мы на этом всем около трехсот тысяч за два месяца. У нас в кооперативе появилась еще одна машина – «девятка», а я стал счастливым обладателем двухкомнатной кооперативной квартиры. С помощью хитрых манипуляций, связей и очень больших денег, конечно же.

– Поехали к Орловскому, – сказал я Валерику, и мы направились в сторону центра. В банк.

Да, этот прохиндей открыл-таки кооперативный банк, в который мы вошли на правах учредителя. Под это дело Орловский какими-то неправдами вымутил через исполком прекрасное старинное здание в центре города, в котором размещалось тихое и мирное статистическое ведомство. Кознями Орловского (и не без нашей невидимой, но довольно существенной помощи) несчастных статистиков отправили куда-то на окраину города, а в здании воцарился «Первый территориальный банк». Странное название для банка, да и дела там проворачивались странные.

– На месте, – кивнул Валерик на серебристую «Вольво», припаркованную у входа.

В холле скучали трое здоровых парней в спортивных костюмах – наши добрые знакомые из боксерского клуба, они охраняли как помещение банка, так и лично Сашу Орловского.

– Привет! Привет! – поздоровались мы. – Как дела, все тихо?

– Скучно, – зевнул старший, которого звали Влад. – Сидим целый день, как бабушки-вахтерши. Никакого кипиша, тишина и покой! Хоть бы похулиганил кто!

– Так вы же сами всех хулиганов в округе разогнали! – рассмеялся Валерик.

– А че они? – пожал плечами Влад. – Мы в первый раз подошли, по-хорошему объяснили, что не нужно возле банка ошиваться. Второй раз объяснили… Ну, на третий не выдержали… пришлось слегка размяться.

– Вот и скучайте теперь, – со смехом сказал Валерик. – Начальство-то на месте?

– Александр Сергеевич? На месте, куда он денется, с утра до ночи здесь сидит, безвылазно! – Влад улыбнулся.

– Ну тогда мы пошли, проведаем начальство, – сказал я. – Не скучайте, парни!

«Первый территориальный банк» занимался всем. Любыми видами деятельности, которые могли принести прибыль. Жизнь в нем кипела – туда-сюда бегали взволнованные люди с горящими глазами и охапками бумаг, кто-то ругался по телефону (иногда даже на очень экзотических языках!), кто-то стучал на пишущей машинке… Было весело!

Кабинет Орловского располагался на третьем этаже, в конце коридора. За казенной серой дверью – предбанник, в котором обитала молодая и вызывающе красивая секретарша начальника, и уже оттуда, из предбанника, можно было попасть к Самому.

Всякий раз я старался запомнить, как зовут секретаршу Орловского, и всякий раз забывал! Просто какое-то наваждение.

Когда мы появились в предбаннике, секретарша уставилась на нас с подозрением и скрытым неодобрением – она вообще не очень любила вторжения чужаков, хотя бы и соучредителей и близких друзей.

– Нам во-о-от туда! – ткнул я пальцем на директорскую дверь. – Не занят⁈

Теперь уже секретарша смотрела с нескрываемым возмущением. Предположение о том, что Сам может быть не занят, вызывало у нее внутренний протест.

– Не занят, не занят! – подлил масла в огонь Валерик. – Как обычно, валяет дурака и бездельничает. Еще и с похмелья, наверное!

Секретарша покраснела от гнева и потеряла дар речи, а я укоризненно посмотрел на Валерика – не нужно так уж круто с живым человеком! Не давая секретарше опомниться, мы проскочили мимо ее поста, открыли директорскую дверь и оказались в директорском кабинете.

Орловский разговаривал по телефону, но, увидев нас, приветливо махнул рукой и указал на кресла. На столе лежал прошлогодний номер «Плейбоя», которым Валерик немедленно завладел и погрузился в интересное и приятное чтение. А я, как обычно, стал рассматривать кабинет Орловского. Если банк был странным местом, то кабинет его директора представлял собой квинтэссенцию этой странности. Черт знает зачем на стене висела школьная географическая карта. Прямо над директорским креслом красовался портрет Льва Толстого. Антикварный бронзовый бюстик то ли Нерона, то ли Калигулы, должен был, очевидно, напоминать посетителям, что здесь ценят и любят историю. А скверный пейзаж, запечатлевший нашу центральную улицу в дождливую погоду и приобретенный у перешедших на хозрасчет художников, явно свидетельствовал о том, что хозяину кабинета не чуждо чувство прекрасного. Еще на стене висела африканская маска, довольно жутковатая штука, которую лично я не рискнул бы взять в руки. У окна стоял аквариум с рыбками. А на столе лежало стекло, под которым тоже было много интересного. Например, двухдолларовая купюра. Журнальный вариант одной из картин Ильи Глазунова – вот эти все светлые и не очень исторические лики, собранные почему-то в одном месте и явно не испытывающие от этого удовольствия. Еще под стеклом хранилась сторублевая ассигнация времен Екатерины Второй. На столе, прислоненная к графину с водой, стояла небольшая иконка… Как всегда, я не успел рассмотреть всего – Орловский наконец наговорился, положил телефонную трубку и весело сказал:

– Здорово, парни!

– Здравствуй, – приветствовал я директора. – Вот всегда хотел у тебя спросить, Саш…

– Да-да! – откликнулся Орловский.

– Скажи пожалуйста, на кой бес тебе сдалась африканская маска⁈

Орловский рассмеялся.

– Ничего вы не понимаете! Это древний амулет! Самый мощный колдун его заговорил на богатство, чтобы бабки перли!

– А иконка тебе никак не мешает? – поддел я Орловского.

– Точняк! – поддержал меня Валерик. – Если ты с африканскими колдунами за помощь добазарился, то к попам тебе уже не по понятиям идти! Иконка – православная тема!

– Дружить нужно со всеми! – назидательно сказал Орловский. – А вот ссориться ни с кем не нужно, пусть нам все помогают – колдуны, попы, да хоть раввины, главное, чтобы толк от этого был. А вы, парни, чего пришли? Отвлекать от работы занятого человека?

– Твоя секретарша сказала, что ты ничем не занят, – нагло соврал я. – Так, Валер⁈

– Святая правда! – Валерик перекрестился на портрет Льва Толстого. – Говорит, сидит целыми днями, баклуши бьет, бездельничает.

– Да? – с подозрением спросил Орловский, но тут же с улыбкой помотал головой: – Нет, такого не может быть, вы врете!

– Врем, врем, – согласился я. – Ты отвлекись, будь любезен, от своих важных дел, позвони в Москву, Юрику. Нам десять компьютеров нужно. «Коммодоров» – тех, о которых разговор был.

– Окучили, значит, товарища директора конфетной фабрики⁈ – радостно удивился Орловский. – какие молодцы! Сразу десять штук берет? Сильна баба!

– По тридцать пять тысяч, – сказал я.

– Ого! – еще сильнее удивился Орловский. – Сто тысяч с одной сделки, на модернизации… Просто и со вкусом!

– А то! – сказал Валерик. – Ты Юрке звони, пусть отправляет десять единиц, бабки у нас готовы.

– Позвоню, – сказал Орловский. – Только вечером. Да вы не волнуйтесь, доставка максимум три дня, все как договаривались!

– Это хорошо, – сказал я. – Как у тебя вообще дела, все в порядке?

Орловский посмотрел на меня с возмущением.

– Дружище! – воскликнул он. – Я управляю частным банком в стране победившего, хоть и не до конца, социализма! Может ли у меня быть все в порядке, как ты думаешь?

– Это, между прочим, говорит несостоявшийся комсомольский вождь, – язвительно сказал Валерик. Я показал ему большой палец в знак одобрения.

– Сегодня приходил какой-то человек, – сказал Орловский с отчаянием в голосе. – Просил миллион рублей. В кредит.

– Нормально, – улыбнулся я.

– Я ему говорю – мы кредиты сейчас не даем! А он мне отвечает, – Орловский понизил голос до шепота, – пятьдесят штук благодарности дам! Я ему так и не смог объяснить, что распоряжаюсь своими деньгами и деньгами учредителей, а не государственными! Обиженным человек ушел! Не верит, что у самого себя воровать мне не выгодно. Поразительные люди! – заключил Орловский.

– А на что ему миллион? – заинтересовался Валерик. – Ты не спрашивал?

– Спрашивал, – устало сказал Орловский. – Он говорит – коммерческая тайна!

Мы хором засмеялись.

Глава 2

– Да, Саш, – сказал я, отсмеявшись, – Все время забываю одну штуку у тебя спросить…

– А что такое? – насторожился Орловский.

– Да вот у тебя компьютер стоит, – я кивнул в сторону роскошного аппарата IBM. – Ты им пользовался когда-нибудь вообще?

Орловский строго посмотрел на нас с Валериком и назидательно поднял указательный палец:

– Компьютер – незаменимая вещь! – сказал он пафосно.

Я понимающе покивал и поинтересовался:

– Незаменимая для чего?

Орловский скорбно покачал головой.

– Ничего-то вы, ребята, не понимаете в техническом прогрессе, – сказал он сочувственно.

Мы с Валериком заржали.

– Ладно, знаток прогресса, – сказал я с улыбкой. – Не забудь Юрику позвонить. Нехорошо заставлять ждать даму, да еще и внедрение новых технологий тормозить!

– Когда это я забывал о делах?!! – вскинулся Орловский.

– Это, Саш… – добавил я скромно, – напомни, пожалуйста, как твою секретаршу зовут! Хочу обратиться, а как – не знаю. У нее спрашивать, так она мне не ответит. «Товарищ секретарь» – у меня сразу перед глазами папа возникает, он тоже товарищ секретарь…

Орловский взъярился.

– Я тебе уже сто раз говорил!

– А ты, Саш, табличку у себя в предбаннике повесь с именем, – посоветовал Валерик.

– Как в зоопарке! – поддержал я.

– Идите к чертовой матери! – завопил Орловский. Он искал глазами на столе какой-нибудь предмет, подходящий для того, чтобы метнуть в нас, но ничего подходящего не находилось – импортную авторучку, бюстик неведомого античного деятеля и иконку Орловскому было жаль на нас тратить. – Сейчас вызову охрану, – голосом смертельно измученного человека добавил он.

Мы с Валериком еще немного посмеялись и только после этого покинули кабинет гостеприимного директора.

– Даже чаем не напоил, – с сожалением сказал Валерик, когда мы оказались в «предбаннике». Секретарша метнула на него огненный взгляд.

– А между прочим, коммуникабельность – основа бизнеса, – поучительно сказал я, за что тоже был удостоен гневного взгляда секретарши.

– Всего наилучшего вам, милая девушка, – учтиво поклонился Валерик.

Милая девушка с неприступным видом смотрела в какую-то бумагу.

– Все, все! Не мешай работать человеку, – сказал я Валерику.

Мы степенно покинули «директорскую зону».

По большому счету, весь деловой антураж, включая секретаршу и компьютер, представлял собой игру в бизнесмена. Почти никто в то время понятия не имел о корпоративной культуре м менеджменте, о том, для чего вообще нужен частный банк и как он должен функционировать. Бизнес делался буквально на коленке, очень разными людьми – функционерами, спортсменами, бывшими трактористами, таксистами, барменами, цеховиками… Например, Саша Орловский очень хорошо умел перераспределять государственные деньги в собственную пользу, а все прочие аспекты банковской деятельности считал несущественными и никому не нужными. Он страшно возмущался, когда простые советские кооператоры, прознав, что в наших краях завелся частный банк, приходили к нему просить кредит. Такое поведение он считал совершенно недопустимым и даже неприличным. Как раз в первую неделю работы произошел один случай, который определил Сашино отношение к кредитам на долгие годы…

«Первый территориальный банк» тогда был в стадии первозданного хаоса – кабинеты только заселялись и обживались, не было вывески, не было даже самой элементарной охраны (последнее обстоятельство сыграло важную роль). И вот, в банк нагрянули гости. С характерно короткими стрижками, в татуировках и шрамах. Они поймали какого-то служащего в коридоре и задали простой вопрос: «Где начальник?» Служащий ткнул пальцем в сторону директорского кабинета, куда татуированные гости незамедлительно направились…

Как на грех, Орловский оказался на месте. Увидев таких живописных гостей, недолюбливающий и опасающийся уголовников Орловский слегка запаниковал.

– Я – Коля Утюг! – гордо представился один из пришельцев. И уточнил: – Только с Иоссера! Меня весь Союз знает.

– Очень приятно, – сказал Александр Сергеевич.

Пришельцы обидно заржали.

– А у тебя ту че? – спросил Коля Утюг, отсмеявшись. – В натуре, говорят, частный банк?

– Мы еще не открылись, – пискнул Орловский.

– Ништяк, значит мы первые, – золотозубо улыбнулся Утюг. – Вот ему, – он указал на одного из своих спутников, очень сильно похожего на обыкновенного бомжа, – нужен кредит. Сечешь?

– Секу, – покорно сказал Саша. – И сколько нужно?

Он еще надеялся, что незваным гостям просто не хватает на опохмел.

– Пятьдесят штук, – строго сказал Коля Утюг. – Иначе, сам понимаешь…

Саша Орловский все очень хорошо понимал.

– Здесь у меня столько наличных нету, – сказал он, извиняющимся тоном. – Я сейчас кассиру позвоню, он быстро привезет!

– Звони, звони… – великодушно согласился Коля Утюг.

Дрожащей рукой поднял Орловский телефонную трубку и набрал нужный номер.

К телефону подошел Серега, который, к счастью, оказался на месте и по похоронному тону Орловского сразу понял, что дело плохо.

– Ко мне тут люди пришли за кредитом, – доложил Сереге Орловский. – Нужно пятьдесят тысяч, срочно! Они торопятся.

– Все понял… – вздохнул Серега. – Ты хоть дай понять, сколько их там пришло!

– В шестом кабинете! – раздраженно ответил Орловский.

– Шестеро, значит… – сказал Серега. – Ну, жди. Сейчас приедем, удовлетворим твоих клиентов.

– Давайте быстрее, – нервно сказал Орловский.

– Со всей возможной скоростью, – заверил его Серега.

Сразу после разговора он помчался в боксерский клуб, где быстро собрал пятерку бойцов и на всех парах погнал выручать Орловского. Приехавших боксеров поразила полнейшая пустота в помещении банка – почуяв неладное, служащие разбежались кто куда. А что касается случившейся драки, то Серега, рассказывая о ней, пренебрежительно кривился.

– Кого там бить? – говорил он. – Почти все – бывшие зеки, ему дашь легонько в душу, так он сразу с копыт долой и сознание теряет. Один за нож схватился, пришлось ему руку ломать…

Одним словом, пришельцев слегка побили и закрыли в подвале. Позвонили участковому, который скоро явился на место происшествия – недовольный и похмельный.

– Показания давать будете? – безразлично спросил он Орловского.

– Какие еще показания? – опешил Александр Сергеевич.

– Обычные, – пожал плечами участковый. – Как у вас вымогали. Как угрожали. Заявление и все такое…

– Нет! – категорически отказался Орловский. – Не буду! Чтобы мне потом их дружки… финку в глаз⁈

– На нет и суда нет, – развел руками участковый, – и уголовного дела тоже нет. Так что, товарищи спортсмены, отпускайте ваших терпил и пусть идут куда знают. У меня и без них забот полон рот.

Кажется, участковый одинаково не любил как уголовников, так и банкиров, а может просто не знал, чем первые отличаются от вторых. В качестве извинения за беспокойство ему подарили бутылку «Столичной» и только тогда он немного подобрел:

– Вы, я вижу, ребята хорошие, хоть и банкиры. Вы звоните, если что, чем смогу – помогу!

– Позвоним, – пообещал Серега.

А уголовников пришлось отпустить.

– Может устроим им фиктивный расстрел? – сказал мстительный Орловский, но устраивать подобные перфомансы боксеры наотрез отказались:

– Мы ж не звери!

Уголовников, впрочем, строго предупредили, что в следующий раз бить никто не будет, но будут стрелять. Уголовники имели вид хмурый и оскорбленный. А Саша Орловский несколько дней боялся появиться в банке и даже у себя дома – скрывался на конспиративных квартирах. Впрочем, он довольно быстро пришел в себя, а в банке появилась постоянная охрана.

Приятель Орловского Юра Хоботов действительно помог открыть банк через своего влиятельного родственника, но сам в его работе участия не принимал. Юра осел в Москве, пристроившись все через того же родственника в какую-то хитрую организацию, имеющую возможность легально завозить импорт. Благодаря Юриным связям, у организации появился дополнительный источник легальной валюты. Сколько они зарабатывали на этом – страшно и подумать. Очевидно, миллионы и отнюдь не рублей.

Например нам, по большому знакомству, Юра отгружал импортные компьютеры с наценкой от пятидесяти до ста процентов. В твердой валюте, естественно. А мы уже продавали компьютеры всем желающим – большей частью на государственные предприятия, имевшие специальные средства на модернизацию, которые необходимо было потратить за отчетный период. Директор, не потративший выделенные средства за год, автоматически их лишался и получал нахлобучку по линии своего министерства. Так что, польза от нашей деятельности для директоров была значительная – во-первых, они проводили-таки положенную модернизацию производства, закупая компьютеры, которые потом в большинстве случаев пылились по кабинетам и включались только в случае визита высокого начальства, а во-вторых, неплохо зарабатывали на этом процессе. Так, цена на компьютер могла быть завышена вдвое по отношению к нашей цене – деньги приходили на счет кооператива, а разницу мы отдавали директору наличными. Как это и произошло в случае со Светланой Романовной.

Так, за несколько месяцев работы, наш кооператив «Астра» заработал полмиллиона рублей.

– А че, забавные ощущения, – сказал мой компаньон Валерик после первого большого заработка, который мы, как водится, отмечали в ресторане. – Все валится к чертовой матери, а мы процветаем.

– Пир на «Титанике», – согласился я. – А помните, когда-то был разговор о том, можно ли миллион заработать? И вот теперь миллион не так уж далеко…

К слову, наш экструдер продолжал работать и производить дефицитную пленку, которую все так же быстро раскупало население. Благодаря моему отцу, проблем с сырьем не было, деньги приходили регулярно, но… наши аппетиты сильно выросли. Пятьдесят тысяч, которые экструдер приносил за месяц, мы теперь могли заработать, провернув всего одну сделку, так что к производству мы сильно охладели. Впрочем, бросать этот источник сравнительно небольшого, но постоянного дохода мы не решались.

Что касается банка, то сам банк нам дохода практически не приносил. Мы и не настаивали, потому что поставки компьютеров обеспечивал друг Саши Орловского, а Саша Орловский не просил за это себе никакого вознаграждения. Кроме того, мы могли совершенно безвозмездно взять в банке любую разумную сумму на срок до месяца. Так у нас получился своего рода симбиоз с Орловским – мы помогали Орловскому отбиться от нехороших людей и государственных структур, а он помогал нам финансами и деловыми связями. Сотрудничеством этим, по большому счету, были довольны обе стороны, поскольку оно было взаимовыгодным.

…а вокруг все действительно катилось под откос, с каждым месяцем все быстрее и быстрее… Водка и сахар продавались по талонам, причем, чтобы купить, нужно было отстоять огромную очередь, убив несколько часов времени. Парадокс, но дефицит водки привел не к сокращению пьянства, но наоборот, пить простые советские люди стали больше и намного. До введения талонов среднестатистическая семья могла не покупать водку месяцами, совершенно не напрягаясь – нет и не нужно. А вот талоны появились – значит их нужно обязательно отоварить, иначе пропадут! – именно так работала логика наших людей. И вот, талоны с боем и потерями отоварены и теперь водка дома есть! А если водка дома есть, то значит ее очень скоро не будет. Пить стали сильно больше, в вытрезвителях не хватало мест, скакнула бытовая преступность – как обычно, табуреткой по голове в связи с внезапно возникшей неприязнью… Ельцин и Сахаров попали в Верховный Совет под массовые восторги стоящих в очередях граждан. Прибалтика, державшая фигу в кармане, эту фигу стала потихоньку из кармана доставать – в Эстонии поднят государственный флаг, в Литве литовский язык объявлен государственным, а Верховный Совет Литвы вдруг объявляет государственный суверенитет.

Экономический рост внезапно сменяется падением – как утверждают официальные статистики, и оказывается, что Советский Союз входит в состояние экономического кризиса. Консервативная часть Руководящей и Направляющей смотрит на Горби со все большим и большим раздражением, а Горби словно и не замечает ничего! Он купается в лучах славы и явно наслаждается тем, какой он большой и могущественный политик.

На рынке, конечно, никакого дефицита нет и в помине, как и очередей – есть все, что угодно и хорошего качества, но цена вопроса… Обычным семьям рынок не спасение, у них банально не хватает денег. Массово открываются кооперативные кафе и рестораны, в основном все дорого и не вкусно, мотивация кооператоров очевидна – срубить как можно больше денег, пока все окончательно не накрылось. Народ потихонечку начинает осваивать колхозные рынки, толкучки и барахолки – кто-то тырит с предприятий что плохо лежит, кто-то перепродает, кто-то устраивает в гараже кустарное производство всяких мелочей, торгуют сахарной ватой, жвачкой, сигаретами, водкой… Тут же появляется доморощенный рэкет – мелкоуголовная шпана и спортсмены конкурируют за право получать дань с барахолки – бьют и режут друг друга, и уже, по слухам, начинают постреливать… Наши старые приятели – близнецы-штангисты Андрей и Матвей активно участвуют в процессе, кулаками отвоевывают себе место под солнцем… Мы поддерживаем хорошие отношения и по возможности помогаем друг другу. Так я дважды, через Николая Николаевича, начальника городской милиции, отмазывал близнецов от милицейских неприятностей.

Мой отец все еще первый секретарь горкома, но уже все чаще и чаще поговаривает о том, что устал, что все бессмысленно и тщетно, что можно получить шесть соток земли в хорошем месте и построить там домик, да засадить все помидорами… Я подкидываю им продуктов – горкомовский буфет, который раньше выручал, стал так же убог, как и все остальное, и изредка прошу его воспользоваться «телефонным правом» – позвонить нужному человеку и решить насущный вопрос. Впрочем, эффективность «телефонного права» падает с каждым месяцем, вопросы решаются со скрипом и проволочками, авторитет горкома уже не тот, что был даже год назад…

Так и не выведав у Саши Орловского имя его любимой секретарши, мы отправились прямиком к Якову Наумовичу, у которого покупали доллары. Доллары – все еще уголовная статья, но все заинтересованные лица плевать на это хотели, валютой на черном рынке торгуют без особого стеснения. Связи Якова Наумовича в среде валютчиков и антикваров – обширны, а авторитет его весьма велик. Мы пользуемся его услугами и ни разу не пожалели…

Как обычно, он сидит в кафе «Уют», пьет минералку и жалуется на жизнь.

– Приехали, – говорит он, когда мы входим в кафе. Яков Наумович чем-то недоволен. – Ну садитесь уже, раз приехали.

– Все в порядке? – осведомляюсь я у него. Кажется, напрасно осведомляюсь. В ответ я получаю лекцию о том, что в порядке далеко не все – здоровье, родственники, пенсия («вы знаете, какая у меня пенсия⁈»), качество современных продуктов, газеты…

– Вот я читаю газету, – говорит Яков Наумович, – с отвращением показывая на лежащую здесь же на столике «Комсомолку» и мне становится тошно. Это же немыслимо, что они пишут, вы почитайте!

– Яков Наумович… – говорю я и в голосе у меня ангельское терпение. – Мы все привезли…