Текст книги "Пути бессмертия (СИ)"
Автор книги: Даша Львова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)
– Он убрал из конечного сценария обе сцены поцелуев, но мы ни разу не репетировали этот самый конечный вариант, – недовольно бурчала Лиза, пока над ней порхала Ева.
Сама блондинка успела еще перед школой заскочить в студию своего знакомого визажиста, потому ее мейк-ап был безупречен изначально. Ровно как и прическа. А вот с Лизой предстояло еще поработать.
– Какая разница? Ты бы все равно ни в коем разе не стала целовать совершенно чужого тебе человека, – фыркнула Ева, щедро запудривая лицо подруги. – Не вертись! Ты должна быть идеальна.
– Но мои стрелки и ресницы не обязательно должны быть видны с последнего ряда, – парировала Лиза, наконец, вырываясь из цепких лап подруги.
Она осмотрела себя, сделав вывод, что прежнюю Лизу кто-то успешно подменил. На нее смотрела взрослая, красивая, женственная особа с изящным, абсолютно не вызывающим макияжем, аккуратной прической, одетая в пышное платье.
– Настоящая принцесса, – прошептала себе под нос Лиза, направляясь за кулисы. – Валентин Анатольевич, так кто же исполнит роль Ромео?
– Я, – литератор спокойно пристегнул к поясу шпагу, которой он должен был в дальнейшем убить Тибальта. – Других кандидатур нет, и я не могу отменить спектакль.
– Вы?! – девушка поперхнулась воздухом.
– Да, моя леди, – он улыбнулся. – Настройся морально, тебе придется стоять на цыпочках рядом со мной, чтобы хотя бы дотянуться мне до плеча.
– Я это… пойду, у Евы туфли на каблуке одолжу, – пискнула Лиза, тут же возвращаясь к подруге.
Однако Еву в гримерке обнаружить не удалось. А уже через несколько минут всех участников спектакля попросили выйти на сцену, дабы поприветствовать зрителя. Лиза, стоя среди одноклассников, смотрела лишь на своего учителя, увлеченно что-то вещавшего о Шекспире, для собравшейся в актовом зале публики.
Наряд учителя литературы действительно позволял ему наравне с остальными играть свою роль. Черные брюки, начищенные туфли. Малиновая рубашка, серый жилет. Оставалось для антуража прицепить к поясу шпагу, на плечи накинуть казенный серебристый плащ Ромео, да лицо закрыть черной бархатной маской. Во всем темном рядом с облаченной в кремовое платье девушкой Валентин Анатольевич должен был выглядеть как вампир рядом со своей невинной принцессой-жертвой, как сам Сатана во плоти, явившийся за безвинной душой в мир подлунный. Лиза тряхнула головой, спешно отгоняя эти мысли и разгулявшуюся фантазию вместе с ними, и тут же девушка скрылась за кулисами вместе с остальными.
Первые сцены были отыграны, все шло как по маслу. Валентин Анатольевич идеально вошел в образ молодого парня, терзаемого неведомыми чувствами. Он вел себя максимально расслаблено, дурачился со старшеклассниками Бенволио и Меркуцио так, словно они действительно были друзьями. Но пришло время и для сцены, которой Лиза так ждала, хоть и не признавалась себе в этом.
– Нет губ у пилигрима и святой? – с придыханием, приближаясь к девушке, довольно громко и оттого не менее вкрадчиво произнес Валентин.
– Есть, пилигрим, но только для псалмов, – Лиза взмахнула рукой, поворачиваясь к собеседнику полубоком, хитро улыбаясь ему.
– Губам, святая, счастье то открой, что есть у рук. Извериться готов, – он коснулся ее предплечья.
Однако на этот раз Лиза не отступила назад, напротив, девушка даже обернулась к своему собеседнику, словно и не учитель сейчас стоял перед ней.
– Не движутся святые в знак согласья, – с улыбкой продолжила Джульетта, даже сквозь рукав платья ощущая холод. Какие же у него холодные руки.
– Недвижны будьте – уж достиг я счастья.
Момент истины. Казалось, даже зал затих, за кулисами перестали шушукаться. Лиза свято верила в то, что Валентин Анатольевич действительно изменил сценарий. Но здесь девушку словно молнией поразило. Ведь нельзя было выкинуть из этой сцены первый поцелуй Ромео и Джульетты, ведь тогда пришлось бы полностью переписать диалог. А это значит…
Девушка не успела додумать. Прохладные губы учителя коснулись дрожащих губ его ученицы, вовлекая ее в какой-то милый и невинный поцелуй. Такой краткий, но свежий, сладкий как патока.
– Вот с губ моих грех сняли губы ваши, – практически выдыхая в шею девушке, закончил свою реплику Валентин.
– Так, значит, на моих – грех ваших губ? – Лиза, не растерявшись, сделала шаг назад, складывая руки на груди и скептично изгибая бровь.
– Грех губ моих – нет зла милей и краше. Верни мой грех! – всплеснув руками, Ромео сделал шаг назад, протягивая руки к своей Джульетте.
Была ведь одна вырезанная реплика. Ее убрали на стадии разработки сценария, чтобы не перегружать репетиции поцелуями. Уже после этой реплики на сцене зашевелилась массовка, нянюшка Джульетты уже спешила к ней, как вдруг…
– Нет, точный счет мне люб, – коротко бросила Лиза.
В следующую же секунду милая и робкая, невинная принцесса бала привстала на цыпочки, вновь целуя своего внезапно появившегося возлюбленного. Новый поцелуй был неожиданностью для обоих актеров, что придало ему больше адреналина, заставляя стайку мурашек пронестись по спине Лизы. И тут же зал разразился аплодисментам.
– Как некультурно, – тихонько шепнул литератор, улыбаясь девушке, – прерывать актеров аплодисментами.
И уже через минуту Ромео вынужден был покинуть свою Джульетту. Ведь закончился первый акт. Затем был второй. Был диалог в саду, и дуэли, смерти и слезы. Кажется, зал действительно наслаждался этой школьной самодеятельностью. И вот, финал, последняя сцена, ведь Валентин опрометчиво выкинул из текста все диалоги после совместной смерти двух влюбленных.
– Я губы поцелую, – простонала Лиза, склоняясь над лежащим подле нее Ромео, который явно наблюдал за девушкой из-под полуопущенных ресниц. – Быть может, яд еще на них остался, чтоб перед смертью подкрепить меня.
Склонившись над своим учителем, Лиза не позволила себе вновь поцеловать его, лишь скинув волосы с плеча так, чтобы они закрывали их от зала. Губы Валентина тронула легкая усмешка, заставившая девушку покраснеть до корней волос.
– О нож счастливый! – она с трудом выхватила нож из самодельных ножен Ромео.
А затем, предварительно рукой раздавив на груди небольшой пузырек с бутафорской кровью, взмахнула ножом, словно заколов себя.
– Здесь ржавей и дай мне смерть! – слабеющим голосом прошептала она, выронив нож из рук и опускаясь на грудь учителя. Прислушиваясь к биению его сердца.
Зал разразился мощнейшими аплодисментами, а девушка только и надеялась на то, чтобы провалиться сквозь землю. Подумать только, она целовалась с учителем на глазах у всей школы! Дважды!
***
После выступления Лиза давно уже переоделась в более удобную одежду. Она сидела одна в опустевшем актовом зале, где-то среди самых дальних рядов. Уже даже уборщицы ушли, Ева упорхнула как пташка с очередным своим ухажером. Всех хвалили родители, друзья, братья и сестры. А Лизе оставалось только самой себя похвалить. Какая она умничка. Сыграла Джульетту.
– Ты молодец.
На соседний стул опустился Валентин Анатольевич. Девушка с трудом подавила всхлип, обращая на него свой усталый взор.
– А вы чего не ушли? – со вздохом поинтересовалась она. – Машина не заводится?
– Тебя ждал, – признался литератор, – до дома хотел подвезти. А ты все не шла. Вот я и вернулся.
– Хоть кто-то меня ждал, – тихо хмыкнула девушка, грустно улыбаясь.
Она не спешила домой. Ей было некуда спешить. Никто ее давно не ждал, она никому не была нужна. Поэтому девушка так редко ходила в школу. Она боялась в какой-то момент просто не найти в себе мотивации чтобы вернуться домой.
– Меня тоже дома никто не ждет, – внезапно проронил Валентин, словно в очередной раз прочтя мысли девушки.
Она лишь грустно покачала головой, закрывая глаза. В какой-то момент, там, на сцене, Лизе показалось, что она на мгновение перестала быть одинокой. Что в ее жизни, а не в фантазиях Шекспира, у девушки появился кто-то, кого хотелось обнять. Но вся эта магия рассыпалась волшебной пылью, стоило лишь снять пышное платье да смыть макияж, превращавший девушку в принцессу.
– Получи свою награду за смелость, – Валентин Анатольевич извлек из сумки шоколадный кекс и, воткнув в него маленькую свечку, чиркнул зажигалкой. – Лучше, чем ничего, – он пожал плечами, вручив кекс ученице.
Лиза, до глубины души пораженная этим жестом, приняла угощение из рук литератора, позволяя себе молча отблагодарить его. Одной легкой улыбкой, кивком, благодарным взглядом блестящих серых глаз.
– Мне всегда очень нравилось играть на сцене, – вздохнула девушка, наблюдая за трепещущим огоньком свечи. – Страха не было никогда. Ну, разве что чуть-чуть и в самом детстве. Почему? Не знаю. Возможно, потому что на сцене я хоть на несколько минут перестаю быть собою?
– Возможно, – с улыбкой отозвался Валентин, глядя в глаза своей ученицы. – Но я видел, с какой страстью и самоотдачей ты играла. Думаю, если бы внезапно выключили свет во всем зале, ты бы не остановилась. Даже зная, что тебя никто не видит, ты бы продолжала играть.
Немного задумчиво помолчав, он добавил:
– Неужели ты так боишься быть собой?
Лиза смущенно отвела взгляд, позволив себе разорвать слишком уж затянувшийся зрительный контакт.
– Пойдем, кекс съешь дома с чаем, – Валентин поднялся со своего места, направляясь к выходу из актового зала. – Пошевеливайся, Далия, это разовая акция!
Всю короткую дорогу до дома они провели молча. Лиза просто позволила себе наслаждаться тишиной, запахом дождя и сырости с улицы, дышать прохладным воздухом и слушать гул машин, впервые за последние месяцы не думая абсолютно ни о чем серьезном. Кроме, возможно, этого поцелуя, который словно все еще горел на ее губах подобно печати.
– Спасибо, – улыбнулась девушка, выскальзывая из машины. – За все.
– Обращайся, – хмыкнул в ответ Валентин Анатольевич, вновь извлекая из кармана портсигар.
– И простите меня за тот поцелуй! Я не знаю, что…
– Давай уже, иди!
– А вы? – Лиза не двинулась с места.
Мужчина лишь многозначительно кивнул на сигарету, зажатую меж тонких пальцев. Как и в то утро, когда он впервые подвез ее до дома. Словно это было вчера.
Не знаю, о чем думала Лиза, однако она, вздохнув, бросилась к учителю литературы, обнимая его и тихо всхлипывая невинное: «Спасибо».
========== Глава 5 – Кровавый контракт ==========
– Лучше надеть кофту или тунику?
– Надень кофту, тунику возьми с собой, – спокойно пожала плечами Лиза.
– А ботинки на каблуке или лучше сапожки? – не унималась Ева, поочередно заглядывая на каждую полку своего безразмерного шкафа.
– Господи, помоги, – взмолилась Лиза, допивая третью чашку чая.
Она сидела в комнате у подруги, наблюдая за ее поисками подходящей для фотосессиии одежды. Дело в том, что Ева недавно получила от родителей в подарок что-то вроде купона на фотосет у весьма неплохого фотографа. Тогда же ее мама арендовала студию, предложив Еве взять с собой кого-то из подруг. И, собственно, она позвала Лизу.
Девушка никогда не любила фотографироваться, считая, что на фото она получалась еще менее красивой, чем была в реальности. Однако отказать лучшей подруге в нескольких часах счастья она не могла. Все-таки для Евы новые фотографии были если не смыслом жизни, то одними из его составляющих.
Сама Лиза решила особо не изощряться с одеждой и, по совету Евиной мамы, оделась практически так же, как и в повседневной жизни. Неброские кожаные штаны в обтяжку, высокие ботфорты, одна из множества разрисованных вручную маек, да косуха. Рыжие волосы девушка собрала в высокий хвост, чтобы они не лезли в глаза в процессе съемки. А еще она опрометчиво забыла дома наушники, и потому сейчас мучилась ожиданием, играя на телефоне в какой-то почти доисторический тетрис. И играть, судя по всему, предстояло еще очень и очень долго. Ведь Ева внезапно вспомнила, что она была не накрашена…
***
– Ты чего такая кислая? – надув губки, заботливо поинтересовалась Ева.
На обратном пути она предложила Лизе заехать в школу, нужно было занести какие-то документы, которые просили передать родители.
– Фотосессия напомнила мне о том, что я больше не актриса, – грустно отмахнулась Лиза.
– Что?!
– Ну, в общем, я не говорила об этом во время работы над постановкой, но наш кружок актерского мастерства закрыли из-за недостатка финансирования, – вздохнула девушка. – Мне пришлось перестать ходить на уроки вокала и гитары, потому что моя учительница заболела и лежит в больнице с большими проблемами. Не думаю, что в ближайшем будущем я вернусь хоть куда-то.
– Так вот, почему ты так быстро выучила слова для пьесы! У тебя просто была куча свободного… – Ева осеклась, паркуя машину около школы, – извини, я говорю не думая.
– Ничего.
– Слушай! Смотри, что у меня тут есть, а я и забыла!
Ева, под удивленный взгляд подруги, спешно наклонилась к бардачку и, порывшись там, недовольно выругалась. Затем залезла в сумочку, перерыла ее, но, так и не найдя искомого сокровища, отложила свою сокровищницу.
– Да где же? Помню, что в машине оставляла.
– О чем ты?..
Ева, наконец, хлопнув себя по лбу, догадалась заглянуть под козырек. Оттуда она вытащила несколько помятых бумажек, рисунок авторства самой Лизы, и…
– Вот! – она протянула подруге явно настрадавшийся от жизни флаер.
Лиза, удивленно изогнув бровь, развернула бумажку. Вскользь пробежавшись взглядом по довольно блеклой рекламе, она вчиталась.
– Театральный конкурс от православного университета? – девушка скептично фыркнула. – Ты предлагаешь мне записаться к ним на конкурс и потом ходить под Рождество и петь колядки, талантливо играя роль козы?
– Брось, – отмахнулась Ева. – Можно же попробовать! Тем более это только конкурс, ты же сможешь уйти, если тебе не понравится. Да и, что ты потеряешь, если сходишь туда?
– Церковную девственность, – фыркнула Лиза, убирая рекламу в карман. – Я никогда в жизни по собственной воле туда не совалась.
– Дурочка, – рассмеялась Ева, выскакивая из машины. – Ты же не думаешь, что какой-то конкурс будет проводиться в церкви?
Лиза в очередной раз буркнула, что она была недовольна идеей подруги. Но попробовать действительно стоило, в конце концов, университет точно имел достаточное финансирование. Главное, чтобы там не было обязательным посещение каких-то богослужений. Лизу аж передернуло от одной мысли об этом.
Она уселась на лавочке в холле, поджидая подругу. Девушка разглядывала флаер, осознавая, что конкурс проводился прямо в эту субботу. То есть сегодня. И она даже при самом большом желании не успевала к его началу, ведь надо было ехать на другой конец города. Ева спешила домой, а своим ходом Лиза бы добралась туда только к утру. Да и девушка ужасно ориентировалась в городе.
– Далия. Какого милого ты не посещаешь школу в весьма учебные дни, но предпочитаешь являться сюда в выходные?
Девушка тихо выругалась, с улыбкой окидывая взглядом приблизившегося к ней литератора. Он спокойно присел на лавочку около девушки, с улыбкой подмигнув ей.
– Я шучу, – он хмыкнул. – Чего ты тут забыла?
– Вместе с Евой заехала, просто так, – отмахнулась девушка. – А вы?
– Я здесь работаю, – фыркнул Валентин Анатольевич.
– А сейчас разве не рабочее время? Вы сбегаете? – она хитро изогнула бровь.
– Да, отпросился и спешу на театральный конкурс, – он мельком взглянул на наручные часы.
– В качестве жертвы?
– Скорее зрителя. Люблю подобного рода мероприятия, ты могла заметить. Театр – моя страсть, она…
– Что за конкурс? – лениво осведомилась девушка, убирая руки в карманы.
И тут она действительно поверила в то, что судьба существует и случайные совпадения вовсе не случайны. Ведь учитель, пропустив наглость ученицы мимо ушей, несколько запнувшись, описал ей то же самое действо, о котором не так давно распиналась Ева.
– А… я тоже туда собиралась. В качестве жертвы, – сглотнула она.
– Ты планировала лететь на метле или ракете? Может, знаешь другие способы быстро добраться до другого конца города? – Валентин скептично изогнул бровь. – Тебя подвезти?
В этот момент Лиза действительно готова была уверовать в Бога. Он серьезно только что предоставил ей возможность попасть на это православное действо!
– Не откажусь, – тут же подскочила девушка.
Она почти вприпрыжку направилась за вечно спокойным литератором, на ходу скидывая Еве сообщение о том, что она не сможет ее дождаться по техническим обстоятельствам. Лиза успела задуматься на тему того, что в последнее время она слишком неприлично часто оказывалась в машине литератора. Настолько, что уже запомнила не только ее цвет и марку, а и все самые мелкие детали салона. А уже через несколько минут черная машина с тонированными стеклами спокойно выехала на трассу, словно Валентин никуда и не спешил. Его стиль вождения был непринужденным, размеренным, мужчина практически не выглядел напряженным, в салоне царила атмосфера обволакивающего покоя. Словно они никуда и не спешили.
– А вы не боитесь опоздать? – осторожно поинтересовалась девушка, стоило машине остановиться на очередном светофоре.
– Нет, – отозвался литератор, убирая с лица прядь черных волос. – Я никогда не опаздываю. Так уж получается как-то.
– Не зарекайтесь, – хмыкнула Лиза, глядя на серый город.
– Это так не работает, – хохотнул Валентин Анатольевич. – Поверь, я живу достаточно много, чтобы перестать верить в приметы и бросить походы к гадалкам.
– И сколько же вам лет? – неосознанно улыбнулась девушка.
Тут же поняв, что она сморозила, Лиза спешно прикрыла рот рукой, но было уже поздновато. Вопрос прозвучал и незримо повис в салоне.
– А сколько дашь? – отозвался Валентин, вдавливая в пол педаль газа.
Лиза ойкнула, стоило машине разогнаться до 80км.ч. Девушка спиной вжалась в сиденье, буквально со страхом наблюдая за тем, как Валентин ловко, совершенно не напрягаясь, петлял между машин, минуя светофоры и перекрестки.
– Это ведь опасно! – пискнула Лиза, сжимая в руках свою сумку.
– Да, но мы опаздываем, а я неплохо вожу машину.
– Нас сейчас менты остановят! – взвизгнула девушка, закрывая глаза и боясь даже взглянуть на спидометр или за окно. – В черте города есть максимально допустимая скорость!
– И этот порог сейчас превышен, я знаю, нас могут заметить.
От того, что Лиза уведомила Валентина Анатольевича о незаконности его действий, легче не стало от слова «совсем». Он продолжил нестись по дороге, минуя машины и иногда просто каким-то чудом проскакивая перекрестки.
– Приехали, – коротко бросил мужчина, покидая машину.
Лиза пискнула еще в тот момент, когда он резко притормозил у тротуара. Нервно сглотнув, девушка приоткрыла глаза, наблюдая за тем, как Валентин обошел машину и открыл перед ней дверь.
– Прошу, – он продолжил улыбаться, глядя куда-то вдаль. – Пошевеливайся, тут нельзя парковать. Беги на свой конкурс, а я пока где-то припаркуюсь и вернусь.
Девушка, повиновавшись, выскользнула из машины, благодарно кивая и направляясь туда, куда указал Валентин Анатольевич. Вбежав в небольшое серое здание, которое на самом деле вообще не походило на церковь, девушка тут же поморщилась. В нос все-таки ударил вездесущий запах ладана.
Изнутри здание скорее было похоже на какой-то театр, построенный еще до советского материализма. Поэтому девушка с какой-то опаской просочилась меж стульев, боясь, чтобы куском лепнины с потолка кого-нибудь таки не накрыло. Лиза осматривалась, выискивая взглядом своих конкурентов и неизменно компетентное жюри. Конкурсантов оказалось не так уж и неприлично много, а вот жюри, состоявшее из людей преклонного возраста, абсолютно не внушало доверия.
На сцене, дрожащим голосом коверкая Гамлета, какой-то паренек лет двенадцати декламировал знаменитый монолог «Быть или не быть». Лиза скептично фыркнула, покачав головой.
– Бедный Йорик, – вздохнула девушка, представляя себе такого принца датского и кривясь от собственной фантазии.
Затем трое девочек, судя по всему, подруги или сестры, рассказывали какие-то стихи из школьной программы пятого-шестого классов. Лиза откровенно начинала зевать. Один парень весьма достойно декламировал «Письмо к женщине» за авторством Есенина.
– Скука смертная, – буркнул Валентин, останавливаясь около девушки. – Придумала, что будешь рассказывать?
– Ну, в любой непонятной ситуации – выбирай Пушкина, – фыркнула Лиза, смерив взглядом прибывшего учителя. – Вы не пропустили ничего ценного. Разве что жесточайшее изнасилование канона Гамлета.
– Избавь меня от повторения, – поморщился литератор. – Пушкин? Серьезно, Лиза? И, чем же порадуешь меня и жюри? «У Лукоморья дуб зеленый»? Хах, или, может что-то из «Онегина»? Пострадаешь в роли Татьяны?
– Слишком банально, – отмахнулась девушка. – Думала взять диалога Фауста и Мефистофеля из «Маленьких трагедий».
Валентин Анатольевич оценивающе кивнул. Он явно с уважением отнесся к выбору своей ученицы. Видно было, что она выбирала не то, что было попроще, но то, к чему действительно лежала душа девушки.
– Тебе нужен Фауст? – он улыбнулся. – Могу подсобить.
– Серьезно? Было бы круто!
Девушка никогда еще не рассказывала свой любимый диалог с кем-то, по ролям. Ввиду отсутствия партнера, Лизе приходилось отыгрывать за слугу и господина, мастерски, как ей казалось, переключаясь между образами.
– Следующий! – раздалось со стороны судей.
Осознав, что никого из участников практически не осталось, Лиза, не желая выступать последней, потянула Валентина Анатольевича за рукав, запрыгивая на сцену.
– Представьтесь, пожалуйста, – поправив очки, прошамкал один из членов жюри, смачивая карандаш языком.
– Ну, меня зовут Лиза. Елизавета Далия, главное не перепутать имя с фамилией, – натянуто улыбнулась девушка, переминаясь с ноги на ногу. – А это мой партнер, он благородно согласился помочь мне с этим выступлением.
– Так вы не конкурсант, молодой человек? – уточнило жюри.
– Нет, я слишком стар для этого, – фыркнул Валентин, наблюдая за лицами престарелых членов жюри. Их шутка явно не воодушевила.
– В общем, я хотела представить стихотворение Пушкина, – уверенно заявила Лиза, закрывая глаза.
Она настраивалась на роль, ожидая, когда Валентин Анатольевич начнет. Ведь первая реплика принадлежала ему. Лиза старалась максимально представить себе сцену. Пляж, море, шум волн, раскаленный песок, диалог слуги и господина.
– Мне скучно, бес.
Мягкий обволакивающий баритон Валентина идеально подходил для роли мечтательного Фауста. Лиза с силой сжала зубы, боясь ударить в грязь лицом. В конце концов, она до сих пор не отошла от того поцелуя на сцене. Ведь для нее он был первым.
– Что делать, Фауст? Такой вам положен предел, – она легко пожала плечами, разводя руками, – его ж никто не преступает.
Лиза спокойно выдохнула, хитро глядя на своего оппонента. О, она бы в жизни не осмелилась так взглянуть на своего учителя. Покровительственно, с легкой улыбкой на губах. Но сейчас не было учителя и ученицы. Лишь Фауст и Мефистофель.
По прошествии нескольких минут она позволила себе сесть на край сцены, затем встать, обойти Фауста, разводить руками и даже подпрыгивать на месте, с азартом смеясь.
– Все утопить, – Фауст, выглядевший совсем отстраненно, под конец одиноко взмахнул рукой куда-то в сторону зала, отворачиваясь.
– Сейчас, – поклонившись господину, демон не мог не повиноваться.
Лиза так и замерла в поклоне, словно ожидая какой-то реакции. И она последовала. Те немногие, кто оставался в зале и наблюдал за действием на сцене, аплодировали. Гула не было, людей оказалось действительно очень мало, но этого хватило, чтобы внутри у девушки поселилось какое-то довольное тепло. Ей удалось выступить так, чтобы это понравилось не одноклассникам, а совершенно чужим людям. Да еще и вместе со своим учителем литературы, да.
– Спасибо за ваше выступление. Подождите, пожалуйста, пока жюри подсчитает результаты!
Лиза благодарно улыбнулась, оборачиваясь к Валентину.
– Спасибо, – одними губами прошептала она.
И, хоть и нехотя, но, глядя на искреннюю широкую улыбку девушки, литератор улыбнулся ей в ответ, спрыгивая со сцены.
***
В ожидании результатов, Лиза вытащила из кармана подаренный Евой флаер и рассматривала его на предмет того, можно ли было сложить самолетик из этой бумажки. И тут девушка удивленно заметила, что дата проведения мероприятия была вписана в строку рекламки карандашом. Лиза хмыкнула. Зачем надо было так делать? И, если не могли определиться с датой и временем, почему было не вписать это все ручкой? По итогу. Ведь карандаш легко стирается, кто-то мог банально не прийти потому, что не знал времени проведения конкурса.
– Прошу всех сопровождающих выйти, – похлопав в ладоши, провозгласил глава комитета жюри. – Участникам конкурса остаться!
– Удачи. Домой доберешься одна, – коротко бросил Валентин Анатольевич, покидая помещение тетра.
И тут Лизе стало как-то не по себе. Не из-за того, что она осталась одна. Нет, скорее по причине того, что все присутствующие внезапно решили обратить свой взор исключительно на нее.
– Далия Елизавета, – изрек глава жюри, – ты выиграла. Как же давно мы тебя искали…
– Оу, – Лиза сглотнула. – Спасибо. Искали юные таланты? Похвально.
– Ты не поняла, – внезапно в диалог вклинился тот самый парень, коверкавший Гамлета, – мы искали именно тебя!
– Кто это «мы»? – хмуро осведомилась девушка. Общая ситуация нравилась ей все меньше.
– Агафон! – пожилой член жюри прикрикнул на парня, заставив того стушеваться. – Не влезай в чужие разговоры.
– Прошу меня простить, отец Гавриил, – чтец Гамлета стушевался.
Чего?! Отец? Агафон? Лиза тряхнула головой, сгоняя наваждение. У нее было неловкое чувство, словно она попала в какой-то рассадник христианства.
– Извините, но я лучше пойду, – сглотнула девушка, отходя к двери.
Она подергала на себя ручку, однако та вероломно не поддалась. Девушка недовольно что-то прорычала себе под нос, разворачиваясь к залу. И тут же она встретилась со взглядом голубых, практически прозрачных глаз.
– Дитя мое, позволь нам все объяснить, – мягко улыбнулась обладательница редких глаз. – Меня зовут матушкой Марией…
– Магдаленой? – прыснула в кулак Лиза. – Что здесь происходит?!
– Не паясничай! – внезапно взвился тучный старичок, который до этого тихо мирно похрапывал в судейском кресле.
– Полно тебе, Иаков, – все еще улыбаясь, продолжила матушка. – Лиза, мы очень долго искали тебя, дабы защитить.
– От сил зла? – не сдержавшись, вставила девушка.
– Именно, – заламывая руки, согласилась Мария. – Ты в опасности, дитя мое. Тебя разыскивает жестокий убийца, вампир Валентайн, древнее зло.
– А «мы» – это что за расплывчатая единица? Имя нам легион?
Лизу не особо проняло этими речами, поэтому она с общим скепсисом разглядывала всех собравшихся тут верунов, прикидывая, можно ли было уже вызывать полицию. Или менты не приезжают на церковные тусовки? Лиза также думала про вызов скорой, однако эту идею она быстро отбросила. Не приедут. В стране слишком много верующих людей. А если и приедут – то заберут саму Лизу. А то, как это, все верят, а она нет.
– Мы – Орден святого архангела Михаила, – покачала головой Мария. – И мы издревле призваны сражаться с нечистой силой. И защищать таких, как ты, проклятых.
– Проклятых?! – Лиза поперхнулась воздухом.
Она все еще не верила в ту лабуду, которую ей тут впаривали, однако общая атмосфера давила на нее. Благо, действие не имело место быть в храме, иначе впечатлительная Лиза точно уверовала бы во все, даже в монстров Лавкрафта.
– Ты одна из носителей проклятой крови, – пояснила Мария. – И таких как ты и разыскивает Валентайн, дабы уничтожить всех носителей этого древнего проклятия. Мы же хотим защитить тебя, заставить эту заразу покинуть твое тело.
– Докажите! – выплюнула девушка, отступая назад.
– У тебя проблемы со здоровьем, – вздохнула женщина.
– В особенности с сердцем, – подсказал тот самый Агафон Гамлетович.
– Не убедили, – сглотнула Лиза.
Вместо ответа девушка наблюдала за тем, как отец Гавриил поднялся со своего места, и, преодолев разделявшее их расстояние, поманил девушку за собой. Он подвел ее к небольшой емкости с… водой?
– Мм, классно, H2O, – присвистнула Лиза.
– Дай руку, – потребовал мужчина.
И девушка повиновалась. Судя по всему, зря. Он извлек откуда-то из складок своего удивительного наряда нож и со всей дури саданул лезвием по ладони девушки. Помещение театра заполнил вначале визг Лизы, а затем отборная ругань.
– Успокойся и смотри! Это святая вода, и погляди, что будет, когда с ней соприкоснется проклятая кровь!
И Лиза смотрела. С ужасом смотрела на то, как вода начинала шипеть от каждой капли крови, соприкасавшейся с ней. Как кровь сворачивалась прямо на поверхности воды, тут же раздавался запах гари, а затем и вовсе гниющей плоти. Девушка поняла, что она была близка либо к обмороку, либо к тошноте. И вторая уже настойчиво подбиралась к горлу.
– Ч-что происходит…
– Успокойся, дитя мое. Ты устала. Но Орден тебя защитит.
***
В течение последующих нескольких часов, Лизу посвятили во все тонкости существования Ордена. Ей рассказали о Боженьке, о том, как с его помощью они уже пару сотен лет как не могут спасти ни одну душеньку, ибо злой демон или вампир, они, судя по всему, так и не определились, мешает всем их планам. Лиза смутно понимала суть происходящего, однако она действительно верила каждому слову членов Ордена. То ли она была доверчивой дурочкой, то ли они умели убеждать.
– Напомни, как тебя зовут? – изогнув бровь, Лиза смотрела на своего собеседника взглядом, полным непонимания.
– Агафон.
– А в миру?..
– Леша, – отмахнулся парень. – Все равно забудешь.
Как выяснилось, у всех здесь были как церковные, так и обычные имена, коими жители Ордена пользовались в повседневной жизни.
– Валентайн – невероятно опасный противник. Он легко меняет свой облик, и потому никому не ведомо, как он выглядит в данный момент. Поэтому его так трудно выследить, – отец Гавриил недовольно поморщился.
– А слабости? Я же читала, что вампиры там, ну, на солнце горят, огня боятся…
– Обычные вампиры – да, вполне. Их не так уж и тяжело убить, если приноровиться, – влез в диалог Леша. – Но не Валентайн.
– В каком это смысле? – Лиза удивленно округлила глаза.
– Он один из самых древних вампиров, тех древних тварей, которые бродили по земле еще до рождества Христова, – спокойно продолжил старец. – С годами он научился подчинять себе пламя при помощи черной магии. Благодаря опыту и накопленным магическим силам, он абсолютно неуязвим к солнечному свету и серебру. При встрече с ним остается лишь верить, искренне верить в Бога, и тогда любой освященный предмет может стать грозным оружием против этой твари.
– А, еще можно слабовато, но понадеяться на святую воду. Она, вроде как, на него действует, пока, – буркнул Кирилл, как выяснилось, внук отца Гавриила.
