Текст книги "Пути бессмертия (СИ)"
Автор книги: Даша Львова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)
Промокшие улочки Бухареста окутала ночная мгла. Фонари изредка подмигивали из-за каждого угла, словно дрожа от холода. Или от страха быть замеченными.
По брусчатке медленно и размеренно постукивали каблуки мужских туфель. Изредка раздавался стук трости. Стоило мужчине появиться на улице, как фонари погасли, словно окончательно испугавшись и спрятавшись по своим домикам. Владелец трости хмыкнул. Блеснул огонек зажигалки, на мгновение осветив тонкие черты лица ночного прохожего. В зубах он зажимал сигару, привезенную из самой Америки. Мужчина ценил дорогой табак, брезгливо поглядывая на тех, кто курил только дешевые сигареты из ларька.
Проходя мимо одного из костелов, он осмотрел величественное здание, окинув то скептичным взглядом. Затем присел на лавочку у входа, докурил сигару, поднялся, осмотревшись. Часы на городской ратуше пробили третий час ночи, и мужчина поморщился. Его раздражали не пунктуальные и безответственные люди.
Тут же вдали по мокрой брусчатке зашлепали чьи-то шаги, а уже через минуту к мужчине с тростью подбежал запыхавшийся полный паренек, который с трудом доставал своему собеседнику до груди.
– Ты опоздал.
Паренек лишь молча развел руками, отводя взгляд. Мол, пробки, все дела. И вообще, брусчатка мокрая и бежать по ней не есть удобно.
– Надеюсь, я не зря трачу на тебя свое время. Принес?
Курьер, а, как оказалось, это был он, закивал как китайский болванчик, спешно доставая из-под влажной куртки пакет документов.
– Здесь все?..
Мужчина спокойно и, кажется, слишком спешно забрал документы из рук парня. Тот продолжил кивать, поглядывая на часы.
Его клиент быстро просмотрел основные документы, сверяя даты и какие-то имена. А затем его губы исказила ухмылка.
– Вот я тебя и нашел, – тихо прошептал он, глядя на черно-белое фото. – Больше я не опоздаю, обещаю.
Обернувшись к костелу, словно забыв про своего собеседника, мужчина рассмеялся, перекрестившись и тут же заходясь в очередном приступе смеха. Курьер, наблюдая за этой сценой, сглотнул, отступив назад. И тут же под его ногами хлюпнула очередная лужа.
Замерев на секунду, мужчина отставил трость, а документы положил на скамью. Он обернулся к пареньку, окидывая того оценивающим взглядом.
– И ты не дождешься оплаты? – спокойно поинтересовался мужчина, доброжелательно улыбнувшись.
– Д-да! – пискнул курьер. – С вас триста леев.
Мужчина присвистнул. За такие деньги можно было бы снять номер в четырехзвездочном отеле. А здесь всего лишь пачка документов из архива?..
– Ты столько не стоишь.
Холод этого голоса заставил паренька взвизгнуть. В последний, как оказалось, раз. Утром на улице нашли хладный труп молодого курьера с двумя монетками на глазах.
Неужели он стоил так мало?..
========== Глава 1 – Малиновые линзы ==========
Шум школьных коридоров раздражал. Поэтому все перемены многие учащиеся предпочитали проводить в более укромных местах. В подвале, около практически бесполезного кабинета защиты отечества, на заднем дворе школы, куда старшеклассников выпускал добрый военрук. Иногда даже в подсобках спортзала, в актовом зале и в пустующих после пятого урока помещениях младшей школы. Именно здесь и устроилась учащаяся одиннадцатого класса, успешно пропускавшая сейчас какой-то приветственный концерт.
Подтянув к груди колени в полосатых колготах, девушка сетовала на юбки и тех, кто их изобрел. Это изобретение казалось ей до ужаса неудобным. Ходить неудобно, ветер задирает, еще и не посидеть нормально. Но старшеклассников заставили придти в каком-то подобии официального наряда хотя бы на первое сентября, а потому будущая студентка вынуждена была выпросить у подруги злополучную юбку.
– Ни слова больше! Нигде не было указано, что колготы должны быть капроновыми! – всплеснула руками девушка, хмуро глядя на скучающую около нее одноклассницу.
– А ботинки? – ее подруга кивнула на высокую обувь с ремнями с заклепками, флегматично разглядывая свой маникюр.
– Они сочетаются с любой одеждой.
Старшеклассница в очередной раз отмахнулась от слишком просвещенной в плане одежды подруги, стягивая с плеч черную кожанку и завязывая ее на бедрах. Сентябрьское солнце хоть и не жгло глаза, заставив девушку с грустью снять свои модные круглые очки, но жарило вполне прилично. Даже еще не показавшись из-за домов, солнышко устроило по всему городу среднюю температуру в тридцать градусов, что вообще никак не радовало любителей прохлады. К коим старшеклассница и относилась.
Звали ее Лизой, и училась девушка в одиннадцатом классе в самой обычной общеобразовательной школе, правда, с филологическим уклоном. Считая себя гуманитарием до мозга кости, Лиза была благодарна родителям, что те когда-то десять лет назад все-таки не отдали ее в математический лицей неподалеку от дома. И, несмотря на странный внешний вид несчастной старшеклассницы, а именно ее любовь к готической одежде, высоким сапогам, кожанкам и прочей атрибутике вплоть до ошейников и крашеных волос, девушка была и старалась оставаться жалким подобием отличницы. Правда ее постамент славы шатался как одинокая тоненькая березка в шторм, поскольку… учиться Лиза все-таки не любила. Ей просто так чудесно удавалось выкручиваться из всего подряд уже в течение десяти лет.
В классе девушку особо не обожали, на ней не висли толпы поклонников и друзей на переменах, однако в принципе одноклассники относились к Лизе более или менее уважительно. Зависело от ситуации. Но девушку это особо не волновало. Еще в начальной школе она как-то подралась с Евой, на тот момент новенькой девочкой в классе. Они не поделили что-то совсем банальное. И именно эта Ева сейчас стояла рядом с Лизой, обсуждая с ней новую часть очередной книги.
Так сложилось, что после той драки, между девочками закрутилась настоящая дружба. Которая и держалась уже больше восьми лет. Они понимали друг друга с полуслова и периодически, как это и было положено большинству подростков, ходили друг к другу на ночевки, заказывали пиццу и вместе смотрели сериалы. Сама по себе Ева была если не главной, то уж точно одной из основных красавиц на параллели. Правда сама себя красивой она не считала, вечно бегая по каким-то процедурам, начиная от маникюра и заканчивая депиляцией. В общем одним только высшим силам было известно, как эти двое вообще сошлись.
– Гляди, чего у меня есть, – хмыкнула Лиза, запуская руку в недра сумки и извлекая оттуда листок из блокнота для рисования.
Ева заинтересованно отложила в сторону огрызок от яблока. Радостно улыбнувшись, она забрала у подруги листок, на котором красовался полуобнаженный то ли демон, то ли вампир из очередного сериала. Во всяком случае парень хищно скалился, обнажая острые клыки, да глаза у него сверкали как два изумруда.
– Повешу над столом, – она чмокнула подругу в щеку. – Спасибо!
Дело в том, что на досуге Лиза только тем и занималась, что рисовала. А рисовала в основном людей. Поэтому периодически ей нравилось приносить подруге изображения ее любимых персонажей из книг, фильмов и сериалов. За долгие годы у Евы уже вся стена комнаты была обвешана этими рисунками, но Лиза, судя по всему, абсолютно не планировала останавливаться на достигнутом. Скоро пора было переходить на потолок.
– Юные леди.
Со стороны лестницы раздался дежурный кашель, нарушив всю идиллию подруг. Девушки подняли головы, отрываясь от обсуждения нарисованного паренька и его пресса. Ева поджала губки, оценивающе глядя на нарисовавшегося собеседника.
– Внемлю, – вздохнула Лиза.
– Извольте глаголать, – продолжила Ева.
Судя по всему, перед девушками предстал либо кто-то из новеньких учащихся старших классов, либо чей-то родитель, возможно, старший брат. Определить что-то по одному только внешнему виду незнакомца было довольно сложно. Хотя, стоило отдать ему должное, выглядел он неплохо.
Молодой человек определенно не относился к последователям каких-то субкультур, но и не косил под модника. Обычная рубашка глубоко-винного оттенка, черные выглаженные брюки да ботинки. Правда по плечам его струились волосы цвета ночи, черные и удивительно длинные, особенно для современного подростка.
Лиза лишь завистливо присвистнула, неосознанно запуская руку в собранное в хвостик подобие прически. С волосами ей никогда не удавалось совладать. А уж учитывая то количество краски, которой она их сжигала, девушке однажды приходилось даже срезать их практически под ноль.
– Неплохо, – парень убрал одну руку в карман брюк. – Что вы тут делаете? Кажется, концерт слегка в другом крыле школы, – он изогнул одну бровь, приближаясь к подругам.
– Воздухом дышим, – фыркнула Ева, кивая на приоткрытое окно.
Девушка никогда не отличалась тактом. Хрупкая и милая, при этом довольно острая на язычок, одна из главных модниц школы на деле могла оказаться той еще занозой, стоило ее только задеть.
– Так понимаю, с разрешения классного руководителя? – нарисовавшийся собеседник хмыкнул, слегка склоняя голову набок.
– Письменного? Увольте, барин, не стоит уделять нам столько внимания. Идите своей дорогой, – выплюнула девушка, вновь возвращаясь к рассматриванию картинки.
Лиза, легко улыбнувшись, тут же встретилась взглядом с парнем, который успешно перевел все свое внимание на нее. Удивительные малиновые глаза смотрели с каким-то хитрым прищуром. У девушки проскочила одна мысль о том, что где-то у нее валялись похожие линзы, правда слегка, кажется, другого оттенка.
– Советую убраться отсюда, – парень продолжил смотреть на Лизу, не позволяя разорвать зрительного контакта.
У девушки с этим проблем не было. В гляделки она играла практически лучше всех в классе, а потому заботливо дожидалась того момента, пока ее собеседник моргнет сам.
– Это угроза? – скептично осведомилась она, вздыхая.
– Подсказка, – он пожал плечами.
– Донесешь на нас? – Лиза фыркнула. Давно ей никто не угрожал.
Ее собеседник молча фыркнул, тактично отступая. Он просто отвернулся, удалившись туда, откуда пришел.
– Видала, какие нахалы развелись? – недовольно буркнула Ева, убирая листок в сумку.
– Ага… – как всегда отстраненно. – Ладно, может, он и прав. Валим отсюда, а то Ильинична хватится, потом будем ей объяснять, как мы ушли в туалет в начале концерта, а затем тактично не вернулись.
***
Первая неделя учебы беспощадно выпила все соки, заставляя Лизу таскать с собой коробку с бумажными полотенцами, в которые она периодически сморкалась. Уж что-что, а здоровье у девушки было чертовски слабым. Болела она около половины учебного года, пропуская большую часть всей учебы. Что, в принципе, неплохо так помогало пропускать все сложные темы, и более или менее вытягивать годовые оценки какими-то левыми рефератами и сочинениями.
На последнем уроке в пятницу наблюдалось около семи учеников. Ева ушла, у нее маникюр на три, она не хотела оставаться на седьмой урок. А остальные… Лизе вообще не хотелось считать. Она просто лежала на парте, подложив сумку под голову. В конце концов, это же первый урок литературы в году, не надо же было к нему готовиться.
– Добрый день, класс.
Лиза приветственно чихнула, даже не удостоив прибывшего учителя взглядом. Кажется, им говорили, что предыдущая учительница ушла в декрет и теперь у них либо замена, либо кто-то новенький. Или не в декрет, а еще куда? Не важно. Девушка лишь молча вздохнула, умоляя стрелки настенных часов ползти хоть чуточку быстрее.
– На лето вам была задана литература для ознакомления. Надеюсь…
Он серьезно? Лиза улыбнулась собственным мыслям. Кажется, новый учитель был настолько зелен, что искренне смел предполагать, словно старшеклассники действительно прикасались летом к заданной литературе. Наивный смертный.
– Судя по всему, здесь остались самые стойкие? Никто не хочет порадовать меня стихотворением… Есенина? – раздалось из-за учительского стола. – В конце концов, вам это сдавать в ближайшее время. Сможете заработать себе плюсик в карму, пока у вас все равно нет журнала.
Лиза в очередной раз мысленно улыбнулась. Он действительно верит в то, что сможет заставить кого-то за бесплатно декламировать здесь стихи? Может, еще на стульчик встать?
– Далия?..
Девушка вздрогнула, услышав свою ненавистную фамилию. Просто большинство учителей считало своим долгом сказать, что они с трудом не перепутали где у Лизы имя, а где фамилия. Это девушку ужасно раздражало. Однако, судя по всему, новый литератор шутить не планировал, и вполне серьезно ждал, что девушка хотя бы взглянет на него.
Лиза нехотя поднялась со своего места, окидывая взглядом нового учителя. И тут же падая на стул, забывая напрочь все, что она хотела ему сказать по поводу опросов в первую неделю учебы, да и Есенин куда-то ушел, покурить. Прямо перед девушкой, возвышаясь прямо-таки как айсберг над Титаником, чем он и заставил ее спешно упасть на место, стоял тот самый парень в малиновых линзах.
– В-вы? – голос Лизы настолько натурально дрогнул, что она закашлялась. – Прошу прощения…
И тут она поняла, что до кучи еще и прослушала имя-отчество нового учителя. А еще и до кучи она натурально послала его несколькими днями ранее. Девушка сглотнула, замечая, что этот литератор прямо-таки наслаждался вызванной реакцией.
– Валентин Анатольевич, – услужливо подсказал он, делая шаг назад и присаживаясь на край ближайшей парты. – Итак? Удивишь меня, Далия?
– А можно по имени? – недовольно буркнула Лиза, все же поднимаясь с места и жалостливо глядя на учителя.
– А можно Есенина? – спокойно парировал литератор.
Лиза максимально напрягла память, пытаясь понять, в каком из выученных ею не по программе стихотворений будет больше всего смысла, который так любят учителя. Не рассказывать же ему то, что в действительности нравилось девушке?
– «Письмо к женщине», – начали.
– Банально, – спокойно оборвал учитель, даже не дав девушке начать.
– «В этом мире я только прохожий»? – с опаской поинтересовалась Лиза, не спеша продолжать.
– Уже лучше. Но не то. Ты ведь определенно сможешь рассказать что-то, чего нет в учебнике? – он помахал перед лицом методичкой.
– А вам это так принципиально? – ишь ты, какой переборчивый попался. То ему не так, это не эдак.
– Более принципиально, чем прогул первого звонка, – Валентин Анатольевич пожал плечами, на мгновение позволив себе встретиться с девушкой взглядом.
Он ясно дал ей понять, что планировал вспоминать об этом еще долго. Возможность у него была. Хотя Лиза не чувствовала себя особо виноватой. В конце концов, откуда она должна была знать, что говорила с учителем?
– «Любовь хулигана», – фыркнула девушка, всплеснув руками.
– Наконец то, – вздохнул, улыбнувшись. – Хорошо, я верю, что ты знаешь его стихи. Иначе бы даже не сказала названий.
Лиза выдохнула с облегчением. Потому что сильно она сомневалась в собственных способностях. Действительно, стихи Есенина девушка учила еще до начала десятого класса, кто его знает, сколько там осталось в не совсем трезвой памяти.
– А что сможешь сказать по поводу Булгакова? – спокойно закончил учитель, все еще с хитрым прищуром глядя на Лизу.
И тут она поняла, что вместе с новым учителем пришли и новые проблемы. Довольно красивые, но чертовски наглые и приставучие. А ведь летнюю литературу девушка не трогала. Поэтому сейчас приходилось либо выкручиваться, либо…
– Не читала, – выпалила она, сама не веря своему голосу.
Никогда. Не было еще такого. Лиза в жизни не признавалась ни одному учителю в том, что у нее были проблемы с домашним заданием. И уж тем более с литературой, по которой у девушки всегда красовались идеальные двенадцать баллов.
– Вот как.
Голос тихий. Вкрадчивый. Спокойный, не как у остальных учителей.
– Я…
– Садись, два, – спокойно отрезал Валентин Анатольевич, отворачиваясь и направляясь к своему столу. – Пока карандашом.
– Но как?!
– Журнал принесли, а я и забыл, – улыбнулся новый учитель, усаживаясь за стол. – В принципе, можете быть свободны. Чтобы на следующий урок все имели при себе оригинальный текст заданного произведения.
Внутри у Лизы что-то взорвалось. Никак нельзя было позволить этому заносчивому учителю испортить ее идеальный аттестат просто потому, что ему вздумалось внезапно устроить опрос по произведению, которое вообще проходится ближе к концу второй четверти!
***
– Храброй девочкой она была, с мечом наперевес…
Лиза напевала, сидя в одном из коридоров школы. Она выжидала момента, когда все ученики разойдутся. В конце концов, ее хитрый план не должен был дойти даже до ушей Евы.
Стянув с головы массивные наушники с логотипом рок-группы, девушка вздохнула, подобно тени скользя в сторону ненавистного кабинета в конце западного крыла первого этажа.
Исправлять оценки в журнале на последнем году обучения, конечно же, грех страшнейший за который грозит как минимум небесная кара. Но и ставить те самые оценки с бухты-барахты тоже далеко не поступок, достойный святого. Посему Лиза не чувствовала себя виноватой ни в чем, тихо проскользнув в кабинет литературы после окончания занятий. Она помнила, что журнал должен был остаться именно у нового литератора.
Вот и он, родимый, любимый, трижды скотчем заранее склеенный для надежности и завернутый в обложку, на которую скидывался весь класс, вожделенный классный журнал одиннадцатого «В» класса.
Спокойно приблизившись к учительскому столу, девушка ловким и отточенным до автоматизма движением руки распахнула журнал. Тонкие пальчики с черным маникюром скользнули по оглавлению. Литература зарубежная, язык русский, а вот и литература обыкновенная, отлично. Зная нужную страницу, Лиза довольно быстро нашла ее и еще быстрее разыскала заветную единицу. Даже не двойка! Единственная, которая разбавляла пустое поле без единой оценки, словно это было поле для игры в «Сапер». И, какая радость, этот новенький учитель действительно поставил ее карандашом. Что ж, тем только лучше.
Выхватив из припасенного пенала первый попавшийся карандаш, Лиза быстро, замечая легкую дрожь в руках, стерла нежелательную оценку. Она думала нарисовать вместо нее одиннадцать, но что-то определенно подсказывало девушке, что этого делать не стоило. И Лиза, которая давно была склонна доверять внутреннему голосу, согласно кивнула сама себе. Спешно убрала карандаш в пенал и уже собиралась захлопнуть журнал, как…
– Далия.
Пенал выпал из рук. Раздался хруст какого-то карандаша, вылетевшего из него и ударившегося об ножку стола. Кажется, придется купить новый.
Внутри у Лизы все замерло, когда по обе стороны от нее о стол оперся новый литератор, заставив девушку буквально вжаться в прохладную столешницу. Черт, эти тонкие пальцы она готова была узнать из сотни. А уж закатанные рукава цвета крови, ох, кто еще станет так одеваться в школу? Его же прямо сейчас можно было выдернуть отсюда и засунуть в любой фильм о вампирах.
– Ты же знаешь, что сейчас действуешь, ну, не совсем законно? – мягко поинтересовался учитель, наклоняясь к Лизе и заглядывая в журнал. – Ну, а почему же не поставила себе еще две-три оценки?
– Я-я лишь восстанавливаю справедливость, а не то, ч-что вы подумали, – сглотнула девушка, сжимая руки в кулачки.
Да так, что ногти вонзились в ладонь. Ох, как больно-то. Но боль отрезвляла, в голове все благополучно выровнялось, да и голос больше обещался не дрожать.
– Если ты была не согласна с моей оценкой – могла просто подойти ко мне после урока, мы бы обсудили твою проблему, – мягко улыбнулся литератор, отстраняясь.
Лиза отпрянула в сторону, мгновенно оборачиваясь. И встречаясь взглядом с тем самым Валентином Анатольевичем. Ох, а он хорош, тут не поспоришь. Малиновые глаза смотрели с уже привычным прищуром, и словно с каким-то затаенным любопытством. Думал, как она будет выкручиваться? Ну-с, театр одного актера объявлен открытым.
– У меня нет никаких проблем, вам показалось.
Литератор усмехнулся, откидывая за спину собранные в длинный хвост волосы цвета воронова крыла.
– Тогда что ты делаешь в моем кабинете? – он закусил губу, покровительственно глядя на ученицу. – Отличница.
Сатана.
– Пытаюсь остаться отличницей… всеми возможными способами, – пожала плечами девушка, медленно отступая к двери.
Общество этого молодого учителя ее явно напрягало. Да и смотрел он как-то странно. Вроде как и с улыбкой, но до дрожи хищно. Заинтересовано. Нет уж, увольте.
– Я, пожалуй, пойду, – сглотнула Лиза, тут же резко отступая к двери.
Она развернулась, в надежде быстро выскочить из класса, как тут же врезалась в грудь все тому же литератору.
– Не забудь в понедельник после уроков зайти ко мне в кабинет, – скрестив руки на груди, констатировал он, удерживая девушку от побега. – Можно без родителей. Но с готовностью отвечать на любые вопросы по Булгакову.
Дьявол.
Прекрати же ты так смотреть, а. Коленки неприлично сильно дрожат. Конечно, из учителей мужчин в этой школе был только физрук младших классов. Ну, и вроде как еще где-то водился трудовик. Но его с первого сентября не многим посчастливиось увидеть. Особенно трезвым.
– И нет, я не ношу линзы! – донеслось вслед Лизе, стоило той покинуть кабинет.
Дракула чтоль?
========== Глава 2 – Рассуждения о чае и вине ==========
– Искупить грех может лишь костер…
Постукивая каблуком в такт музыке, Лиза опиралась о подоконник около кабинета литературы. Ей не хотелось являться на добровольно-принудительную экзекуцию к новому литератору, однако долг отличницы обязывал. В конце концов, он поймал ее за исправлением оценок в журнале и, судя по тому, что никто не поднял шумиху, даже никуда об этом не донес. Хотя для себя выводы уж точно сделал.
– Не самый позитивный настрой, – хмыкнул Валентин Анатольевич, выглядывая из кабинета. – Заходи, искупать грехи!
Лизу передернуло. Она подхватила свою сумку, стягивая с головы наушники и незаметно проскальзывая в кабинет литературы. Девушка тут же поспешила упасть на парту подальше от учителя, в надежде все-таки как-то списать ответы на предстоящий опрос.
– Ты собираешься со мной обмениваться короткими криками? – скептично фыркнул Валентин Анатольевич. – Сядь поближе, все равно списывать нечего.
Тихо что-то простонав про тиранию в учебных заведениях, Лиза нехотя перебралась на первую парту, которая прямо-таки упиралась в учительский стол. Лучше места не найти. Каждый ведь мечтает сидеть поближе! Хотя в начальной школе дети действительно почему-то рвались к первым партам. А теперь что-то поменялось. Скорее дерутся за последние.
– Чаю? – литератор кивнул на бурчащий электронный чайник.
– Спасибо, – удивленно пискнула Лиза, отводя взгляд. – Вы же меня не на чай звали.
Валентин Анатольевич грустно улыбнулся, опускаясь на стул напротив девушки, попутно забыв про чайник, который вроде как умел выключаться сам.
– Я не роман Достоевского, – хмыкнул он. Поймав удивленный взгляд Лизы, учитель продолжил: – в общем, я не идиот. И понимаю, что ты не могла прочесть «Мастера и Маргариту» за несчастные выходные.
Да? И с каких это пор учителя научились мыслить не по плану? Хотя, все это можно было списать на неопытность литератора. Он ведь только ступил на тернистый путь журналов, домашних заданий, проверок и криков на уроке. Лиза, представив себе этот путь, залитый кровью и слезами бедных школьников, над которым пролетали, грустно помахивая растрепанными страницами классные журналы, невольно хихикнула в кулачок.
– Поделись со мной своими мыслями, – совершенно серьезно попросил Валентин Анатольевич, извлекая из недр стола сахар и чай.
– Что?
Брови девушки устроили кочевой поход куда-то вверх. Она и раньше слышала подобную фразу из уст учителей, но это всегда произносилось с презрением, желанием унизить ученика и остановить его смех. Но этот Валентин, кажется, действительно хотел услышать то, о чем подумала девушка.
– Ладно, давай сойдемся на том, что я не читаю мысли, – вздохнул литератор, разливая по чашкам кипяток.
– Мне четыре, – буркнула Лиза, косо глядя на сахар.
–…и поскольку я должен был как-то тебя проучить за исправление оценок в журнале, я не придумал ничего лучше, чем позвать тебя на обычную беседу. Вот, – спокойно закончил он, размешивая сахар.
Девушка удивленно наблюдала за руками учителя, переваривая мысль о том, что этот молодой учитель только что признал свой косяк. И перед кем? Перед старшеклассницей, которой ничего не стоило разнести это по школе, ей ведь и так недолго осталось тут страдать.
– А вы не боитесь такое мне говорить? – честно поинтересовалась она, наконец находя в себе силы поднять взгляд.
– Что ты расскажешь кому-то? – Валентин Анатольевич мягко улыбнулся, протягивая девушке чашку. – Нет. Ты не из таких.
С какой-то стороны сейчас это было даже слегка обидно. Не из тех, кто общается с людьми и обсуждает с ними учителей? Или не из тех, кто распускает глупые сплетни?
– Сама ведь знаешь.
Лиза в очередной раз вздрогнула. Он словно ответил на вопрос, который она задавала себе мысленно. Хотя на деле лишь закончил свою предыдущую реплику. Но это было уже не в первый раз.
– Ну и… – осторожно прощупывая почву для разговора, девушка сглотнула. – О чем вы хотите поговорить?
– Предложи мне, – Валентин Анатольевич пожал плечами, легко улыбнувшись.
– Эээ… – Лиза чувствовала себя самым настоящим тормозом. – Творчество Есенина, вас, кажется, интересовало.
– Нет!
Поднявшись с места, литератор дошел до двери, закрыв ту на ключ. Затем отошел к окну, раскрыл его и, выглянув во двор, присел на подоконник и закурил.
– Я не хочу, чтобы ты говорила как твои одноклассники, – вздохнул он, глядя в ошалевшие глаза девушки. – Ты меня боишься, стесняешься, потому что я учитель. И я не знаю, как заставить тебя раскрепоститься. Но прошу, говори о том, чего сама хочешь.
Лиза удивленно наблюдала за этим театральным действом. Серьезно? Раньше учителя практически боялись показывать при учениках то, что они, оказывается, тоже люди, поэтому умеют курить, пить алкоголь и, о боги, целоваться. Валентина Анатольевича это, кажется, не особо заботило.
Чего сама хочешь?..
– Мне хочется определенно не говорить с вами, – Лиза фыркнула, отводя взгляд.
– А чего же? – внезапно оживился литератор.
– Знаете, вот… такого простого, человеческого счастья. Маленький, уютный, готичный замок с башенками. Ров вокруг, над одной башенкой развивается флаг с надписью «не влезай – убьет». Еще с мостом подъемным, обязательно! – Лиза закатила глаза, улыбаясь. – И чтобы спокойно разгуливать по нему под шум дождя за окнами, выглядывать из бойниц, поправляя на плечах черную бархатную мантию с соболями, да велеть какому-нибудь демону-дворецкому нести тебе абсент или вино красное, на худой конец!
– А почему именно красное вино? – хмыкнул Валентин Анатольевич, с искренним интересом наблюдая за Лизой.
– Потому что с бокалом красного вина чувствуешь себя значительнее. Таким себе древним графом в неприступном, как я уже сказала, замке. И вообще в бокале не вино, а кровь какого-нибудь дракона, или вообще девственниц из близлежащих деревень.
Девушка наконец удосужилась взглянуть на заинтересованного учителя. И поняла, что, кажется, она сболтнула лишнего. Вот так всегда: скажут писать сочинение на вольную тему, а потом твоя вольная тема слишком мрачная, кровавая, и вообще почему твое сочинение тянет на отличную пародию на Эдгара Алана По? Да и не проверяет никто сочинения на целую тетрадь, исписанную мелким врачебным почерком, больше похожим на кардиограмму, чем на почерк.
– Я лучше пойду, пожалуй, – сглотнула Лиза, отводя взгляд и спешно отставляя в сторону чашку с чаем. – Заболталась. Извините.
– Зато это было искренне, – улыбнулся литератор. – Заходи еще как-нибудь, только предупреди заранее. Мне нравится ход твоих мыслей. Не хочешь принести мне на пятницу сочинение на вольную мрачную тему?
Лиза отмахнулась от навязчивого литератора, зарекшись отныне посещать его уроки. Она рванулась к двери, дергая ручку. И только сейчас вспоминая, что литератор закрыл ее, когда шел на перекур.
– А… можно ключ? – слегка виновато осведомилась Лиза, взглядом разыскивая во вмиг опустевшем классе своего учителя.
– У тебя разве нет своего? – с прищуром осведомился Валентин Анатольевич, опираясь о дверной косяк сбоку от девушки.
– С чего вы взяли?! – вскрикнув от неожиданности, она отпрянула.
Учитель подкрался незаметно.
– Иначе как ты попала в кабинет в прошлую пятницу, м? – абсолютно серьезно хмыкнул литератор, глядя на связку ключей в руке Лизы.
– Одолжила ключ у дежурных, окститесь. Думаете, я так часто исправляю оценки по литературе, что уже заимела себе личный экземпляр ключа от вашего кабинета? – хихикнула Лиза, с улыбкой глядя на собеседника.
Абсолютно спокойно наклонившись к ней, тем самым в очередной раз подчеркнув свой рост, Валентин Анатольевич заставил девушку отступить назад и буквально вжаться в дверь спиной, тихонько пискнув. Он забрал связку ключей из ее руки, легко находя среди них нужный. Маленький потертый ключик от кабинета литературы.
– Эт-то не мой, – сглотнула Лиза, глядя в глаза учителя.
– Хочешь сказать, это ключ из учительской?
Девушка натянуто кивнула, не в силах разорвать этого зрительного контакта. Валентин Анатольевич словно проверял ее на прочность, заставляя смотреть себе в глаза.
– Лгунья, – прошипел он, вкладывая связку ключей в руку девушки. – Ключ из учительской, на минуточку, давно исписан корректором, которым подслеповатая завуч периодически подписывает номера кабинетов на всех ключах. А твой ключик практически новенький, в отличии от всех школьных ключей, которые, судя по всему, не меняли с года основания школы.
Лизе оставалось лишь молча согласиться с ним, выдыхая, стоило литератору отстраниться. Так быстро девушка никогда еще не выбегала из кабинета.
***
– Записывай, – подавив зевок, констатировала Лиза, утыкаясь лицом в подушку.
Она недовольно покосилась на чашку с остывшим чаем, забытую на прикроватной тумбочке. Чашку венчала размашистая надпись перманентным маркером: «жаль, что тут не вино». Уж что, а вино Лиза любила. Особенно красное. Особенно зимой и теплое, с корицей и грейпфрутом. Ммм, пальчики оближешь.
Она всю неделю валялась дома с температурой, с переменным успехом выползая на свет Божий, дабы посетить многочисленные кружки по интересам, в которых девушка состояла. Хотя, состоят, вроде как, в секте. Но это не важно. По понедельникам и четвергам девушка сразу после школы бодрой ланью бежала на уроки вокала, вторники были отданы кружку актерского мастерства, а на среду оставались занятия по игре на гитаре. Лиза вообще могла показаться очень разносторонней личностью. Особенно сейчас, кутающейся в плед и лениво разглядывающей свою пижаму, сделанную в стиле картины Ван Гога, весьма разносторонней личностью.
