Текст книги "Бывшие. Соври, что любишь (СИ)"

Автор книги: Даша Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Глава 50

Ульяна

В офисе у Насти собралась куча людей. Каждый чем-то занят. Никто не сидит без дела. Я не впервые смотрю на работу подруги под другим углом, находясь в эпицентре событий.

Однажды, много лет назад, когда Настя и ее компаньон Митя только начинали и собирали свой отряд, я отправилась на поиск пропавшего ребенка.

Как сейчас помню тот день.

Мальчик, три года, из неблагополучной семьи. Практически раздетый малыш открыл дверь квартиры и вышел на улицу босиком. Дело было в начале зимы.

Родители-алкаши даже не сразу поняли, что их ребенка нет в квартире, и достаточно поздно стали его искать.

Подняли всех и сразу. Настя звонила по своим знакомым и просила помощи. Нужны были люди прочесывать улицы.

Я с готовностью окунулась во все это.

Ребенка нашли, к счастью, живого. К несчастью, с обморожением. Все происходило на моих глазах, и тогда я сделала четкий вывод: такая работа не для меня.

Я для нее психологически слабая.

Ребенка спасли, им занялись лучшие врачи, потом, после восстановления, передали соцслужбам, а те, в свою очередь, в детский дом.

История ребенка закончилась хорошо, его усыновили.

Я же от нее отходила полгода. Мне все время снились кошмары о том, что Лешка, мой самый дорогой на свете человек, сбегает из дома и мерзнет где-то в подворотне.

И вот сейчас этот ужас становится реальностью – с той разницей, что пропал не Леша, а Глеб.

На Максима смотреть невозможно. Я никогда в жизни не видела в глазах мужчины столько отчаяния. Он сидит, опустив голову, и схватившись за нее так, будто прямо сейчас она может взорваться.

– Настя, почему мы не ищем его? Почему не прочесываем каждый угол, почему не разыскиваем очевидцев? Какого хера я бездействую, пока мой сын, возможно, погибает там?!

Настя, надо отдать ей должное, не оскорбляется, не злится. Голова холодная, рассудок трезвый.

– Максим, я говорю это всем родителям, и вы не исключение, – смотрит на нас двоих. – Самое главное, что нужно сейчас от вас, – успокоиться.

– И хоть кто-то успокаивается? – спрашивает со злостью.

– Нет, но советовать я не перестану, – Настя подходит к столу с водой и протягивает Максиму маленькую бутылку. – Выпей и выдохни.

– Я не могу сидеть сложа руки, – поднимается.

– Максим, послушай, – Настя вырастает перед Никоновым, – сейчас наши операторы обзванивают больницы и морги.

Макс аж ссутуливается.

– Таков протокол! Это не значит, что он там! – выкрикивает Настя.

– Насть, обстановка и так накалена, а ты говоришь такое, – высказываю подруге.

– Вы думаете, первые, кто «накален» в этой комнате? Ни один родитель не будет равнодушен в такой ситуации. Я пытаюсь донести до вас, что мы работаем! У нас есть протоколы, которым мы следуем. Операторы звонят. Инфоорги связываются с полицией и запрашивают данные с камер из мест, где последний раз видели пропавшего. Администраторы рассылают ориентировки по сайтам и краевым порталам с фотографией и описанием ребенка. Как только мы получим хоть какую-то информацию, отряд направит туда людей.

– Мы тоже будем искать! – решительно поднимаюсь.

– Ага, – кривится Настя, – особенно ты. В колготках и на каблуках. В декабре.

Машинально смотрю на себя.

М-да.

– У тебя тут наверняка есть запасная одежда.

Настя закатывает глаза.

– Доставай, – давлю на нее взглядом.

Максим поднимается и на ходу говорит:

– У меня в машине есть горнолыжка, я тоже переоденусь.

– Твоя горнолыжка что мертвому припарка. Тут другое нужно. – вздыхает Настя. – Что делать с вами? Сейчас у Мити спрошу, у него тоже есть дежурный комплект.

Пока мы переодеваемся, мне звонит встревоженный Леша.

– Мам, кажется я знаю, где Глеб! – его голос обрывается и превращается в писк.

– Лешенька, сынок, куда он мог поехать? – говорю мягко, чтобы не спугнуть.

– Вчера Глеб жаловался на дядю Максима и говорил, что уедет от него. Я спросил, куда он собрался. У него тут нет особо никого. Так вот Глеб сказал, что уедет к деду. Я вчера не придал этому значение, а сейчас вспомнил.

– Ты умница, Леша, – хвалю его с гордостью.

– Я боюсь, что с ним может что-то случиться, – всхлипывает сын.

– Милый, не плачь, пожалуйста, мы его найдем и все вместе обязательно расскажем ему, что мы тут все страшно переживали, вообще-то. Да?

– Угу.

– Сынок, я не знаю, когда вернусь.

– Я взрослый, мам!

Мой маленький мужчина.

Пересказываю Насте то, что сказал Леша.

– Мои родители ничего не знают о пропаже, – рассуждает Максим. – Последний раз они разговаривали с Глебом день назад, и тогда ничего подобного Глеб не говорил. Значит, он мог поехать в коттеджный поселок, на дачу к своему деду.

– Отлично. В поселок он мог добраться тремя способами: автобусом, электричкой и попуткой, – размышляет Настя. – Значит, в первую очередь посмотрим камеры с вокзалов.

– Я тоже буду смотреть! – подскакивает Макс.

Настя качает головой:

– Макс, сейчас все это делает искусственный интеллект. И поверь, справляется лучше человека. Так что сядь, пожалуйста. Мы найдем Глеба. Найдем, Макс, – давит на него

Глава 51

Ульяна

Кажется, с момента пропажи Глеба прошла вечность. Кажется, что мы уже никогда не найдем его. Кажется, это конец.

На самом деле прошло всего три часа.

Три часа, за которые Максим успел постареть на десяток лет, поседеть и осунуться.

Мы перебрались в другое помещение. Тут много столов, люди снуют туда-сюда. Нас с Максимом подзывают к парню за компьютером.

– Вот, смотрите, – показывает он нам данные с уличной камеры вокзала. – Это Глеб?

Максим припадает к экрану, я тоже смотрю во все глаза.

Мозг, конечно, удивительная штука. Глядишь в упор и поверить не можешь. Вроде Глеб, а вроде как и нет.

– Да! – решительно заявляет Максим. – Да, это Глеб.

Это действительно он. На экране видно, как Глеб рассматривает расписание на стене, а потом выходит к поездам.

– Он уехал на электричке в направлении вашего коттеджного поселка, – рассказывает Настя.

– Есть подтверждение, что он сел в вагон? – спрашивает Максим.

– Да, есть запись с другой камеры.

– Сколько идет электричка?

– Два часа.

– Значит, Глеб уже часа два как должен был добраться до коттеджа. Но не добрался, – заканчивает Макс.

– Ты уверен?!

– Сосед, друг моего отца, сходил туда. Там пусто. Глеб так и не добрался до дома.

– Может быть, он просто закрылся внутри и не открывает дверь?

– Нет, сосед сказал, что накануне шел снег и теперь дорожки припорошены им. Следов от обуви нет. Настя, нужно найти контролеров из электрички.

– Уже работаем над этим.

Через несколько минут на связь выходит одна из контролеров:

– Я помню этого мальчика, – заявляет уверенно. – Он ехал до конечной, но за пару остановок до конечной его уже не было в вагоне.

– Может, он просто перешел в другой вагон? – спокойно спрашивает Настя.

– Вагоны были полупустые, – пожимает плечами контролер.– Какой смысл ехать два часа на одном месте, чтобы в последнюю минуту перейти в другой вагон.

И снова круговорот. Настя поднимает записи камер конечной точки, станции, где находится коттедж родителей Максима, но на них Глеба нет.

Митя, босс Насти, объявляет:

– Предположительно все было так: Глеб планировал добраться до поселка, но по какой-то причине вышел на предпоследней остановке. Радиус поисков двадцать километров. Вперед!

Плохо помню дорогу, плохо помню инструктаж. Я просто становлюсь рядом с Максимом и беру его за руку. Он поворачивает голову ко мне и кивает в знак благодарности за поддержку.

Выдвигаемся решительно. Расходимся в разные стороны. Нас координируют и направляют.

Через два часа, ближе к полуночи, по рации сообщают, что Глеба нашли.

Максим летит к сыну, не разбирая дороги, а после падает перед ним на колени.

Глеб в истерике, плачет, дрожит.

– На первый взгляд физически с мальчиком все в порядке, – сухо констатирует Митя, пока я размазываю слезы по лицу. – Скорая приедет в течение получаса, но нужно выйти из леса. Проселочная дорога там.

Дальше все в тумане.

Глеб жмется к отцу, безостановочно плачет, говорит что-то неразборчивое. Максим не переставая благодарит отряд за то, что нашли сына в целости и так оперативно.

Он также подходит ко мне, но я подталкиваю его обратно к сыну – Глебу сейчас очень нужен папа.

Их сажают в карету скорой помощи, я говорю Максиму, что меня отвезет Настя и я приеду следом.

Уже в больнице Максим рассказывает мне о том, что произошло:

– Глеб сказал, что был зол на меня и хотел уйти из дома. Идти ему особо некуда, так что он поехал на дачу к деду. Запутался и вышел на остановку раньше. Там станция без кассы, просто платформа, и все. Он пошел в лес, думая, что сможет выйти к людям. К тому моменту батарейка на телефоне у него уже села.

– Как он сейчас?

– Спит. Врачи решили оставить его до утра на всякий случай. У него переохлаждение, но обморожения нет. – Максим берет мои руки в свои: – Уль, спасибо тебе за то, что была рядом со мной каждую минуту. За то, что пошла искать в ночь и темноту.

– Перестань, Максим. Я не могла иначе.

Макс притягивает меня к себе, вжимает в себя так сильно, что дышать тяжело.

– В очередной раз я убеждаюсь в том, что не достоин такой женщины. Мне жизни не хватит, чтобы заслужить тебя.

Аккуратно отстраняюсь и улыбаюсь:

– Попытаться стоит.

Несколько секунд проходит, прежде чем Максим понимает, что за намек я ему дала.

– Улька, как же я тебя люблю, – шепчет порывисто и зацеловывает мое лицо.

Я старательно держусь, не давая себе разреветься.

– Уля, я знаю, это сложно, но, пожалуйста, верь мне. Я больше никогда не оставлю тебя или Лешку. Я был слеп и глух, но теперь все иначе.

– Максим, я простила тебя. Только окунуться в этот омут с головой вот так наскоком не смогу, – говорю честно. – Прошлое я забыть тоже не смогу, и мне потребуется время, чтобы научиться снова доверять тебе.

– Лешке тоже нужно время, – соглашается.

– Да.

– Я сделаю все, чтобы вы поняли, как сильно я люблю вас.

Глава 52

Ульяна

Глеб пробыл в больнице сутки.

На второй день я позвала Максима с Глебом к нам в гости.

Это будет достаточно сложно и неловко, но делать что-то надо.

Я приготовила ужин, и вечером к нам с Лешей пришли гости.

В момент, когда открылась входная дверь, Глеб зажался. На меня смотрел икоса, но уже хотя бы не бросался оскорблениями, а в глазах читалась скорее неловкость.

– Привет, Лех, – говорит Глеб тихо. – Здрасьте, Ульяна Романовна.

– Здравствуй, Глеб.

Мальчик медленно расстегивает куртку; я буквально каждой клеточкой ощущаю, насколько ему неуютно.

Но Лешка решает все иначе. Он затягивает брата вглубь коридора и по-мужски пожимает ему руку. Глеб опускает голову, мне кажется, что у него даже глаза заслезились.

– Привет, Лех, – говорит Макс, заходя в квартиру после сына.

Леша, мой умный и чуткий мальчик, здоровается хоть и немного холодно, но вежливо:

– Привет, дядь Максим.

– Держи, это тебе, – протягивает пакет. – Там новые джойстики. Как я понял, твои барахлят.

Лешка честно пытается удержаться, остаться равнодушным, может, даже отказаться от подарка, но горящий взгляд не спрятать. Этого попросту не перебороть.

– Спасибо! – тут же лезет в пакет и кричит: – Вау!

– Мы вместе с папой выбирали! – Глеб переключается на джойстики и больше не стесняется.

Тоже рассматривает коробку.

– Пойдем попробуем? – зовет Лешка.

– Погнали!

– Ребят, только не долго. Ужин почти готов.

– Хорошо, Ульяна Романовна, – бросает Глеб на автомате и тут же замирает, краснеет.

Да, слово «мразь» никуда не исчезло, мы оба прекрасно помним слова, брошенные им на эмоциях.

– Можно просто Ульяна, – улыбаюсь ему.

– Простите меня, – в глазах у него снова слезы.

– Я не злюсь на тебя, Глеб, – подхожу ближе и кладу руку на плечо мальчика. – Ну бегите, пробуйте новую игрушку.

Дважды повторять не надо. Ребята срываются и уносятся в спальню Леши, а я поворачиваюсь к Максиму.

Он протягивает мне большой букет нежных персиковых роз.

– Это тебе.

Подхожу и забираю букет, сразу же ныряю носом в цветы, вдыхая яркий аромат.

– Спасибо.

– И вот еще, – в руке у него пакет из самой дорогой кондитерской.

Тут самые разные пирожные, одно красивее другого. Наверняка они такие же прекрасные на вкусные, как и на вид.

Да, неловкость сохраняется не только между мной и Глебом.

Рядом с Максом я также не знаю, куда себя деть. Будто мне снова двадцать и на меня посмотрел самый красивый мальчик университета.

– Идем на кухню, – зову, не глядя на мужчину.

Тут же начинаю суетиться – тянусь за вазой, ставлю ее в раковину.

Он подходит со спины, и я замираю. Тело тут же покрывается мурашками, воздуха не хватает, а Максим кладет руки мне на талию и настойчиво поворачивает к себе.

Поддаюсь и тут же чувствую на своих губах его губы.

Макс целует настойчиво, голодно, так, что подгибаются коленки и давно забытые, вышедшие на пенсию, обреченно махнувшие на нас своим волшебным копытом единороги снова скачут по радужному полю.

Становлюсь на носочки, стараясь быть еще ближе к Максу. Он поднимает меня за талию, и я моментально перестаю ощущать землю под ногами.

Так хочется просто махнуть рукой на прошлое. Забыть боль. Не ворошить никогда воспоминания о том, что он сделал со мной.

Стать счастливой. Улыбаться, смеяться. Чувствовать себя желанной, любимой.

И что самое главное – испытывать то же в ответ.

Невозможно приказать человеку ненавидеть. Как и нельзя заставить любить. Чувства – очень странная вещь, порой не поддающаяся логике и анализу. Они либо есть, либо их нет.

Сейчас, стоя на моей маленькой кухне, я чувствую себя самой счастливой. Губы горят, щеки пылают, в глазах слезы. Сердце качает кровь так шумно, что я слышу звон в ушах.

И да, сейчас у нас все не идеально. И еще много работы потребуется, чтобы Леша принял Максима. Чтобы Глеб воспринимал себя частью семьи. Чтобы я смогла довериться мужчине, который однажды, много лет назад, предал меня.

– Ой, – звенит смущенно рядом.

Я отпрыгиваю от Макса и прижимаю к груди ладонь. Мне кажется, мое колотящееся сердце сейчас выпрыгнет.

В дверях стоят Леша и Глеб. Прячущие улыбку, краснеющие.

– Вы сказали, недолго, – Глеб разводит руками.

– Да-да, конечно. Все готово, рассаживайтесь, мальчики.

Ужин начинается слегка неловко, но постепенно превращается в обычную посиделку с детьми.

Максим объявляет мальчикам, что Новый год мы будем встречать в деревянном домике в лесу. Эта новость вызывает шквал эмоций. Тут же строятся планы, что взять с собой, что нужно докупить, и все в этом духе.

– Вы сначала четверть без троек закончите, – говорю учительским тоном, а в ответ слышу стон.

Макс посмеивается, но с наказом моим явно согласен.

Лешка учится дистанционно, так что это его тоже касается.

Уже поздний вечер, давно пора разойтись, а мы никак не можем расстаться. Дом наполняется звуками, смехом. Ощущение семьи горит красным прямо под сердцем.

Максим порывается что-то сказать. И я даже знаю что.

Снова будет звать жить к себе.

Но еще рано. Должно пройти чуть больше времени, ведь теперь речь идет не только о нас двоих, но еще и о мальчиках.

Глава 53

Ульяна

Бывает иногда ощущение надвигающейся бури. Ты живешь, функционируешь, строишь планы, но где-то поселяется маленький червячок тревоги, который начинает тебя пожирать.

Прошло несколько недель после пропажи Глеба, которая, кстати, наделала шуму. Информацию довели до социальной службы и, конечно, школы.

Для всех мы представили картину так: Глеб поехал на дачу к бабушке и дедушке, вышел не на той станции и заблудился.

Достаточно быстро эта история стала обрастать клеветой и домыслами, часть из которых, естественно, была связана со мной. Досужие сплетницы судачили о том, что Глеб сбежал из-за меня.

Кто-то говорил, что он сам по себе странный, ведь воспитан был в американской культуре.

Кто-то даже приплел наркоту – якобы парень делал закладки в лесу и заблудился.

Одна история была бредовее другой, и, к сожалению, остановить этот поток маразма было невозможно – вышло бы точно как борьба с ветряными мельницами.

В школе учителя мне устроили игнор, на что, с одной стороны, мне было плевать с высокой колокольни, а с другой, я понимала, что человек я социальный и без этого самого социума не смогу.

Переубеждать или разъяснять, что правда, а что вымысел, я не собиралась, делиться подробностями своей личной жизни тоже.

Все это замечательно, но по-прежнему актуальным оставался вопрос: что делать после каникул, которые должны начаться через неделю?

Что делать, когда люди узнают, что ребята братья, а Максим отец Леши?

Единственно верное решение, которое приходит в голову, кажется печальным. Перевод в другую школу – и это значит смена привычной обстановки, смена друзей. Готовы ли к этому мальчики?

– Ульяна Романовна, а вы не собираетесь, что-ли, работать? – хмыкает вездесущая Юлия.

– А я, по-вашему, что делаю? – перечеркиваю неверный ответ в тесте у старшеклассника.

М-да. Идея поработать в учительской была не очень.

– Начался урок, – Юлия продолжает давить взглядом.

– И? – делаю вид, что не понимаю ее.

– У вас в расписании стоит урок у восьмого «Б», но вам, по всей видимости, плевать на это. Что, думаешь, Никонов найдет тебе местечко получше? – яд так и сочится из ее рта.

Ну почему?

Вот почему всем надо залезть ко мне в постель?

Захлопываю журнал и складываю тетради стопкой. Надо валить отсюда, а то на смену Юлии прилетит еще одна стервятница и не даст мне спокойно работать.

Резко поднимаюсь на ноги и отвечаю этой змеюке спокойно:

– Восьмой «Б» уехал на экскурсию, Юлия Станиславовна.

Та поджимает губы, прицепиться не к чему.

– Но меня больше беспокоит другое, – начинаю я. – Это же какая у вас, Юлия Станиславовна, скучная жизнь, что вы находите радость только в том, чтобы рыться в чужом нижнем белье.

Запрокидывает голову и хохочет как ненормальная:

– Я? Нахожу радость? Да мне плевать на тебя и твою жизнь! Вообще я нетерпением жду момента, когда корона с грохотом свалится с твоей головы.

– Ты не в себе, Юля, – я задолбалась выслушивать все это раз за разом. Моя личная жизнь не предмет обсуждения общественности!

– Это ты не в себе, раз думаешь, что из романа с Никоновым что-то получится, – шипит на меня по-змеиному.

Максим обещал забрать меня в течение получаса, и я хотела отсидеться в учительской, но все же лучше я буду мерзнуть на улице.

Отхожу к шкафу и надеваю пальто, завязываю шарф. Юля ждет от меня каких-то действий, чтобы наверняка потом со смаком об этом рассказать.

– У нас уже получилось, Юля, – выдаю победную улыбку. – Но ты продолжай перемывать нам кости, по всей видимости, мы единственное яркое пятно в твоей никчемной жизни.

Конечно, она разнесет все это. Обязательно обсудит, какая я сука, приукрасит. Есть такие люди, которым чужая жизнь интереснее собственной.

И это глубоко несчастные и одинокие люди.

Выхожу из школы и подхожу к машине Макса. Он уже ждет меня. Ныряю внутрь и тут же оказываюсь в его объятиях.

Это мой антидот от яда. Закрываю глаза и дышу глубже.

– Что случилось? – заглядывает мне в глаза Макс.

– Все в порядке, – делаю вид, что не понимаю, о чем он.

– Рассказывай, – настаивает на своем.

– Да не о чем рассказывать, – притворяюсь, что все совершенно неважно.

– Ульяна! – все-таки давит.

– Ладно. Учителя как-то узнали, что мы с тобой вместе.

– Тебя обижают, Уль? – его взгляд тут же меняется и наполняется гневом.

– Я же не девочка, чтобы меня как-то обидеть. Просто пересуды неприятны.

– Все ясно. Я решу, – говорит просто.

– Что, прости? – округляю глаза.

– Я сказал, что разберусь.

– Ни в коем случае! – аж подскакиваю на сиденье.

– Ну что мне, просто со стороны смотреть, как тебя оскорбляют?

– Да не происходит ничего криминального! Оставь это, прошу.

Максим недовольно ведет плечом, и я понимаю: не оставит…

Глава 54

Максим

– Пап, мне надо тебе кое-что сказать, – говорит Глеб, когда я забираю его из школы.

Голос серьезен, напряжен.

Я выезжаю с парковки и направляюсь в сторону дома.

– Я тебя слушаю, сынок.

– В школе говорят разное, – мнется, видно, что открыться ему неуютно, но и молчать невозможно.

– Об Ульяне и обо мне? – спрашиваю напрямую, потому что сплетни могут быть только об этом.

У Глеба вытягивается лицо, но он заметно расслабляется.

– Да, пап. Одноклассники и ребята из других классов и раньше болтали всякое, а сейчас вообще обнаглели. Говорят, что училка меня удочерит, богатый папа купит оценки и мне все свалится на голову просто так, даже прилагать усилий не надо.

Хочется материться от этих новостей, но я все-таки сдерживаю себя при сыне.

– Тебя задевают?

– Нет, не трогают, просто гадости говорят. И насчет Лешки тоже языки чешут. В принципе не переставали после того случая с кражей денег.

– Что именно говорят?

– Ну что, Ульяне он не нужен будет, после того как она сойдется с тобой, и все в этом роде. – И тут же тараторит: – Пап, ты не подумай, я понимаю, что это глупости, не верю ни единому слову. Просто я слышал, как…

Закусывает губу и смотрит косо на меня.

– Что, Глеб?

– Как Ульяна ругалась с географичкой, – даже кривится. – Та обзывала ее и вообще…

И мне не созналась. Решила, что, как обычно, все сама вывезет на своем горбу.

Гордая. Сильная.

– Глеб, ты большой молодец, что сказал мне об этом, – за разговором мы доехали до нашего дома.

Я припарковался, но выходить мы не спешим.

– Мне надо поговорить с тобой как мужчина с мужчиной, – говорю сыну, и тот кивает, показывая готовность слушать. – Я люблю Ульяну и планирую сделать ей предложение. Хочу, чтобы мы стали одной семьей. Ты, я и Ульяна с Лешей.

– Я понимаю, пап, – кивает серьезно.

– Что ты думаешь по этому поводу? – спрашиваю с замиранием сердца.

– Ульяна мне нравится, да и Лешка мой друг, – качает головой. – То есть брат. Да. Я не против, если ты это хотел спросить.

Притягиваю сына к себе:

– Для меня это очень важно. Спасибо тебе, Глеб.

Если бы сын сказал, что против, что не хочет, чтобы мы были одной семьей, это, конечно, все бы усложнило, и я рад, что Глеб отнесся к новости рассудительно. Все-таки тот побег многое поменял в его взглядах.

– Ну беги в дом, не мерзни, а мне еще позвонить кое-куда нужно.

Глеб уходит, а я сижу в остывающей тачке, размышляю.

Выхожу на улицу и закуриваю сигарету. Думаю о том, как жить дальше. Что делать с обучением детей и работой Ульяны.

Если она согласится стать моей женой, это может разворошить весь змеиный клубок. Но все-таки решаю начать с верхов. Вообще давно пора было это сделать.

Звоню отцу и прошу его направить все возможные проверки в школу. Рыба гниет с головы, и то, что происходит сейчас с моими близкими, – результат бездействия или, что еще хуже, поощрения директрисы.

Вкратце описываю ситуацию отцу. Если это не поможет, то хотя бы на время языки сплетников будут заняты другим.

Уволить всех до единого не получится – во-первых, думаю, там не все такие отмороженные, а во-вторых, сегодня они замолчат, а завтра найдут повод для новых сплетен.

Потом открываю папку на телефоне с информацией, которую приготовил мой помощник, и просматриваю школы.

Да, я считаю, что лучшее решение – это перевестись. Всем, в том числе и Ульяне. В нашем городе помимо этой есть множество других замечательных школ, в том числе и частных.

Теперь дело за малым: уговорить мою семью пойти на эту авантюру.