Текст книги "Бывшие. Соври, что любишь (СИ)"

Автор книги: Даша Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Глава 46

Максим

Ульяна вернулась поздно.

Подавленная и такая уставшая, будто полгорода прошла на своих двоих. Почему-то мне кажется, что так и было.

Я встречаю ее у входной двери.

Она пробирается в квартиру тихо, едва слышно. Я щелкаю выключателем, и загорается верхний свет.

– Ой! – вскрикивает Уля и говорит тише: – Я думала, все спят.

– Мальчики вымотались и уснули. Все-таки компьютерные игры – малополезная штука, – говорю спокойно, а внутри бушует вулкан.

Где была? С кем? Почему не позвонила? Я бы приехал, забрал.

Уля утомленно улыбается:

– Ничего. Сегодня такой замечательные день, пусть по-своему отметят выписку из больницы.

Она тянет собачку молнии вниз и снимает с себя куртку. Подхожу ближе, забираю у нее одежду. Наши руки соприкасаются, а я бездумно перехватываю ее кисти.

– Охренеть! Ульяна, да у тебя холоднющие руки! – опускаюсь на корточки и кладу ладонь ей на ступню. – А ноги как ледышки. Где тебя носило?!

Резко поднимаюсь.

– Перестань. Я не маленькая девочка, – отворачивается.

– Что, сложно было позвонить? – вешаю куртку и настаиваю на своем.

– Я хотела побыть одна! – выдает неожиданно.

– Побыла?

– Угу.

– А теперь пошли отогреваться, – за локоть утягиваю ее на кухню, ставлю чайник.

Уля отходит, щеки у нее краснеют, и в целом она расслабляется, даже улыбается немного.

Сажусь рядом, поднимаю ее ногу и начинаю растирать ступню.

– Не надо! – вырывается.

– Сиди уже! – гаркаю на нее. – Ты хоть ноги чувствуешь?

– Только сейчас начала, – сдерживает улыбку.

Вот зараза! Говорит, что не маленькая, а сама ведет себя как как девчонка.

– Получилось разговорить Глеба? – спрашивает заговорщически.

– Нет. Да я и не пытался особо. Они с Лешкой увлеклись игрой, а потом разошлись по комнатам и вырубились, представляешь? – улыбаюсь, говоря о своих сыновьях.

– Ты зря накупил Леше новой одежды, – качает головой. – И планшет ни к чему. Это очень дорогие подарки, Максим.

– Мне хочется, чтобы у него было все, – отвечаю мягко.

– У него все есть! – звучит с вызовом.

Я не хочу больше ссор и споров, поэтому говорю честно:

– Я столько ему всего недодал, Уль, что теперь пытаюсь это пытаюсь наверстать по максимуму.

– Это не очень хороший путь, как мне кажется.

– Скажи, как надо, Ульяна. Я сделаю. – Слова вырываются сами собой. – Очевидно, ты более проницательна, я же могу наломать дров. Как мне сделать все правильно, чтобы при этом не пострадал никто из мальчиков?

Уля задумывается:

– Ты, главное, напором не бери. И игрушки дорогие ни к чему.

Киваю. Да, согласен.

– Но, конечно, лучше начать с разговора – сообщить Леше о том, что ты его настоящий отец, – заканчивает.

В эту секунду я перевожу взгляд на дверной проем – там стоит Глеб.

Он растрепанный ото сна.

– Сынок? – зову его.

Слышал? Нет?

Переводит взгляд с меня на Ульяну и обратно. Его губы дрожат, грудь быстро вздымается.

Слышал…

Выпускаю ногу Ульяны и поднимаюсь. Та оборачивается и прикрывает рот рукой.

– Пап… – голос сына ломается, – я не понял ничего. Почему Ульяна Романовна говорит, что Лешка твой сын?

Подхожу к Глебу медленно, будто иду по минному полю.

– Сынок, я не хотел, чтобы ты так все узнал.

– Как Леша может быть твоим сыном? Пап? – по лицу Глеба текут слезы, а у меня душа наизнанку выворачивается.

– Мы с Ульяной Романовной давно знакомы, – отвечаю быстро. – В молодости у нас был роман.

Глеб моргает, отчего слезы льются еще сильнее.

Я подхожу к сыну, кладу руку на плечо:

– Так вышло, Глеб. Я не знал, что Леша мой сын. Понятия не имел о его существовании.

– А сейчас Ульяна Романовна узнала, что ты богатый, и решила залезть к нам в семью? – выдает с неожиданной агрессией.

Уля дергается, смотрит на меня испуганно, а я мысленно молю ее молчать. Сам все сделаю.

– При чем тут бабки, Глеб?

– В школе говорят, что мама Леши спит с моим папой потому что он богатый! Шутят о том, что у меня теперь будет новая мама, а я стану тебе не нужен. – снова стреляет словами в Ульяну, которая смотрит в одну точку перед собой. – Я не верил.

Вот, значит, почему он подрался.

– Какая же вы все-таки… – шипит на Улю, – тварь!

Выкрикивает это и срывается к себе.

Я охреневше смотрю ему вслед. Не узнаю собственного сына.

– Уль, прости, – бросаю ей.

– Иди к нему, Максим, – Уля кивает на дверь, и я срываюсь за сыном, стучу в дверь.

– Я не хочу с тобой говорить! – выкрикивает Глеб.

По голосу слышу, что у него истерика. Дверь закрыта на замок. Упираюсь лбом в косяк:

– Глеб, ты мой сын, я любил и буду любить тебя всегда. Ульяна Романовна или Леша не виноваты в этой ситуации, и ты не должен так себя вести с ней. Она тебя ни разу не обидела.

– Вот иди теперь к другому своему сыну, раз он такой хороший и никогда никого тварью не называл! – выкрикивает гневно.

Выдыхаю с болью в груди. Нужно найти слова.

– Ты успокоишься, и мы завтра поговорим, хорошо? – спрашиваю спокойно, но в ответ тишина.

Стою у двери некоторое время, пока со спины не подходит Ульяна и говорит тихо:

– Максим, мы завтра переедем обратно в свою квартиру.

Я не хочу этого и отпустить их не могу, хотя понимаю, что, скорее всего, это правильное решение.

– Я сниму вам квартиру.

– Перестань. В доме становится теплее, народ начал возвращаться. Они, – кивает на двери мальчков, – пока не смогут вместе. Надо разговаривать с ними порознь. Иначе может случиться беда.

Глава 47

Ульяна

Максим ставит в коридоре две сумки. Мою и Лешину.

Лешка дуется обиженно. Ему обещали веселье и много времени с Глебом. А едва рассвело, я просто забираю его из дома Никоновых, даже не позволив позавтракать и не дав внятных объяснений.

Все пошло по… по одному месту.

Глеб закрылся у себя, не разговаривает с Максимом. Полностью игнорирует его. Посреди ночи Макс все-таки отпер дверь в его комнату запасным ключом, потому что боялся, вдруг сын что-то сделает с собой.

Но Глеб спал. У него было опухшее от слез лицо, он лежал на кровати, свернувшись калачиком, будто пытался спрятаться от всего мира.

Наутро в назначенное время он не вышел.

– Школа сегодня отменяется, – сокрушенно произносит Максим.

– Так будет лучше, – соглашаюсь с ним.

Максим увез меня и Лешку в нашу квартиру. Новые попытки снять нам квартиру или номер в гостинице я пресекла. Не хочу больше скитаться по чужим домам, когда у меня есть свой, пусть и вот такой неидеальный.

Едва мы заходим в квартиру, Леша сразу уходит к себе.

– Видишь, тут уже гораздо теплее? – спрашиваю Макса и, не дожидаясь ответа, продолжаю: – У меня сегодня только факультатив у старшеклассников, так что до двенадцати есть время. Сейчас я быстро приберу тут, и все будет замечательно.

– Давай помогу? Или хотя бы клининг вызову?

Выдавливаю улыбку:

– Лучше возвращайся к Глебу. Постарайся поговорить с ним, но помни: никакого давления. Возраст сложный, твой напор может привести неизвестно к чему.

– Леше когда скажем?

Смысла оттягивать нет.

– Приезжай сегодня вечером. Поговорим.

Макс судорожно выдыхает и кивает. Выглядит он не очень хорошо. Видно, что не спал ночь, переживал.

Бездумно порываюсь к нему и подхожу ближе, кладу руку на плечо:

– Мы со всем разберемся. Все будет хорошо.

Никонов поднимает взгляд и делает последний шаг ко мне, притягивает ближе и утыкается носом мне в шею.

Да. Даже большим мальчикам нужна поддержка.

Дыхание ускоряется. Наверное, надо вырваться, но… я не хочу.

Кладу руки ему на плечи, прижимаюсь теснее.

Стоим так совсем недолго, а потом он меня отпускает и наклоняется, оставляя легкий поцелуй на щеке:

– Спасибо тебе за все…

– Иди, – улыбаюсь ободрительно.

Заказываю в кафе у дома завтрак, а сама принимаюсь за генеральную уборку.

Леша помогает как может, хотя я прошу его не делать этого и не напрягаться.

Через час после начала уборки в дверь звонит курьер и ставит на порог огромные пакеты, просит расписаться. Я сразу вижу, что там.

Продукты. И конечно, заказать их мог только один человек.

Курьера благодарю, пишу Максу, что не нужно было всего этого, хотя что греха таить, любой вид заботы приятен.

Перед работой даже успеваю по-быстрому сварить супчик и убегаю в школу.

Захожу в учительскую как на поле битвы. Вроде бы со мной по-прежнему здороваются и разговаривают, но вот косые взгляды не заметить сложно. Ухмылки в духе «мы все знаем» тоже не добавляют радости.

Факультативы тянутся долго. Одно радует: время близится к вечеру, учителей осталось по минимуму.

Ребята расходятся, я остаюсь у себя в кабинете. Разбираю работы, подготавливаю тесты для завтрашнего занятия. Дверь в мой класс открывается, и входит Максим.

Даже не думаю прятать улыбку:

– Ты ходишь сюда как к себе домой.

– Я прихожу к тебе, – поправляет меня и улыбается с нежностью.

Я теряюсь на пару секунд, пугаюсь и поэтому тут же перевожу тему:

– Удалось поговорить с Глебом?

– Нет. Он отказывается со мной разговаривать. – Максим приваливается к двери. – Еле-еле уговорил его поесть. Он хотел устроить бойкот.

Складываю тетради в стопку, прячу в ящик, забираю сумку и подхожу к Максу.

– Он имеет право на злость. Дай ему еще времени, – кладу руку на его локоть и говорю мягче: – У тебя хороший мальчик, Максим. Просто новость для него оказалась действительно травмирующей. Он сейчас один?

– Я попросил его бабушку посидеть с ним. Может, с ней он разговорится?

– Погоди. Твои родители знают? – спрашиваю с замиранием сердца.

– Я рассказал им на днях.

– Боже, – закрываю пальцами рот.

– Они были шокированы, – улыбается безрадостно. – Но потом быстро пришли в себя и теперь очень хотят познакомиться с Лешей.

– Ох.

– Мы не будем на него давить. Когда будет готов, тогда устроим встречу. Поехали, Уль?

Киваю и выхожу первая. В учительской Максим снова помогает мне одеться, уже не делая попыток поцеловать. Видимо, действительно сильно переживает из-за происходящего.

Выходим на улицу, и он все-таки кладет руку мне на поясницу. Домой едем, обсуждая, как все можно представить Леше.

Дома сын почему-то нас не встречает, и мне это не нравится. Материнское сердце с первых секунд понимает: что-то тут не так. Мы с Максимом проходим в квартиру, и я стучусь к Леше, открываю дверь.

Он сидит на кровати и смотрит в стену перед собой.

– Леш, нам надо поговорить с тобой, – начинает Максим.

– О чем? – спрашивает он и переводит на Макса странный взгляд, слишком взрослый и даже злой. – О том, что ты мой отец?

Глава 48

Ульяна

Мы переглядываемся с Максимом.

– Тебе Глеб рассказал, да? – спрашивает он сдержанно.

Лешка не отвечает, вместо этого смотрит на меня:

– А что, много кто кроме него знает?

– Немного. Дедушка, Настя.

– Денис? – добавляет пугающе спокойно.

– Знает, – киваю.

– Вау! – Лешка округляет глаза. – То есть знали почти все.

– Леш, – начинаю я, но сын перебивает.

– К нему вопросов нет, – кивает на Макса, будто тот мебель. – А вот ты собиралась мне вообще сказать?

– Конечно!

Сын качает головой, будто не верит.

Максим выходит вперед и становится перед Лешкой:

– Леша, я понимаю твою злость, но направь ее на меня, пожалуйста. Твоя мама здесь ни при чем.

– Конечно, виноват только ты, – мрачно и серьезно произносит сын. – Это же ты сбежал, а потом отказался слушать маму.

– Все было не совсем так, Леш, – пытаюсь вмешаться.

– Значит, ты соврала мне? – снова спокойный вопрос.

– Я никогда не врала тебе, – отвечаю искренне.

Леша переводит взгляд на Максима:

– Значит, виноват ты. Уехал. А потом не поверил, что мама ждет меня.

– Да, Леша, – так же пугающе спокойно отвечает Максим.

Я даже моргаю несколько раз, осознавая, насколько они сейчас похожи.

– Виноват я. Не поверил, а потом и вовсе забыл о нашем разговоре, погряз в своих проблемах, – продолжает Максим, а Леша внимательно слушает его. – Все эти годы я думал, что Ульяна… твоя мама живет счастливо и забыла меня. Если бы я только знал, что ты родился…

Голос Максима все-таки дрогнул.

А вот сердце Леши нет.

– То что? – спрашивает с вызовом.

– То я бы присутствовал в твоей жизни, Леша. Возможно, вернулся бы в страну раньше. Я бы точно был рядом. Слушал твои рассказы о школе и новых друзьях. Делился новостями. Мы бы ездили в отпуск и проводили время вместе.

– А как же Глеб? – Леша, видимо, намерен устроить разбор полетов.

– Глеб мой сын, такой же, как и ты. И поверь, я бы нашел достаточно времени для вас двоих.

– Глеб с рождения с тобой, а меня ты знаешь месяц, – констатирует Леша факт. – Я тебе никто. И чувств ко мне ты испытывать не можешь.

Это провокация, но Максим не ведется на нее. Улыбается будто бы даже расслаблено:

– Это сложно объяснить, Леша. Но тебя я люблю так же, как и Глеба. Вы оба мои сыновья, вы оба важны для меня.

– Что тебе надо от меня сейчас? – детское сердце все-таки не выдерживает, и Лешкин голос начинает дрожать.

– Я хочу, чтобы ты разрешил мне быть рядом с тобой. Познакомиться ближе, узнать тебя.

Сын смотрит серьезно, прожигающе.

– А что насчет моей мамы? – спрашивает неожиданно.

Я и не думала, что сегодня речь зайдет об этом, и вообще, откровенно говоря, ожидала совершенно другой реакции. Криков, истерики, слез. И да, видно, что Леше тяжело, что, на самом деле, он держится еле-еле, но тем не менее рассудителен и серьезен.

Смотрю на Макса, даже не предполагая, что же он ответит.

Он тоже поворачивается ко мне и произносит, глядя в глаза:

– Твою маму я люблю. Любил тринадцать лет назад, и сейчас ничего не изменилось.

Замираю. Даже, кажется, сердце биться перестает. Что он сейчас сказал? Я не ослышалась?

Лешка смотрит на меня, будто даже не удивленный таким ответом, а после выдает:

– Ладно.

– Что? – поворачиваюсь к Леше, но тот пожимает плечами.

– Я сказал, ладно, мам, – повторяет так, будто не понимает, что я вовсе не ослышалась.

– Леша, если ты хочешь что-то спросить, я готов ответить честно на любой вопрос, – произносит Макс.

– У меня будет к тебе просьба, – поднимается на ноги.

– Я слушаю.

Леша подходит к шкафу, открывает створки, достает оттуда пакет и протягивает его Максиму:

– Не нужно меня покупать.

В пакете я вижу одежду, которую подарил ему Макс, и планшет.

– Я не собирался тебя покупать, Леш. Просто хотел сделать приятное.

Лешка смотрит на пакет в его руках.

– Забери, – поворачивается ко мне. – Мам, мы можем с тобой поговорить?

– Конечно, – киваю с готовностью. – Максим, я провожу тебя.

Никонов явно не хочет оставлять все так, но выбора у него нет.

– Я буду ждать встречи с тобой, Леш.

Сын ничего не отвечает, лишь отворачивается, а я выпроваживаю Максима:

– Поезжай к Глебу. Мне кажется, поддержка ему нужна гораздо больше, чем Леше.

– Уль… – замирает он в дверях, – Лешка в самом деле замечательный мальчик. Я и подумать не мог, что он так стойко воспринимает эти новости. И еще мне очень жаль, что меня не было в его жизни. Я потерял так много.

Мне нечего ответить, все и так понятно. Максим действительно потерял очень много.

– Я поеду. Надеюсь, с Глебом получится поговорить. Я очень хочу, чтобы они с Лешкой, как и прежде, были дружны.

Никак не комментирую, и Максим срывается ко второму своему сыну, а я возвращаюсь к Леше.

Он лежит на кровати и что-то печатает в телефоне. Сажусь ему в ноги:

– Я горжусь тобой, сынок.

– Я просто уже часа три перевариваю слова Глеба и успел немного успокоиться. – Леша откладывает телефон и смотрит в потолок. – Я говорил ему, что между вами что-то происходит. Вы смотрите друг на друга странно.

– Обычно, – пожимаю плечами.

– Глеб не верил, – продолжает Леша. – А я теперь понял все.

– Как ты вообще, Леш? – спрашиваю мягко.

– Нормально, – пожимает плечами. – Дядя Максим мне нравился, до того, как я узнал, что он мой отец. Так что лучше он, чем какой-нибудь мудак.

Равнодушие Леши цепляет, но каждый имеет право на разное проявление эмоций.

– Только я теперь не знаю, как общаться с ним и о чем говорить.

– Я буду рядом, Леш. Мы разберемся со всем вместе. Надо только, чтобы Глеб принял эту новость.

– Он бесится, да, – соглашается Леша. – Я-то знал, что где-то есть мой папа, а для него это шок.

– Может, оно даже к лучшему? Вы же были друзьями. А теперь выяснилось, что вы братья. Будет здорово, если вас это сблизит, – придумываю на ходу.

Леша смотрит на меня странно и выдает совсем как взрослый:

– Возможно, это, наоборот, все испортит.

– Почему?

– Потому что раньше нам было нечего делить.

– Потому что раньше нам было нечего делить.

Промики)

Бывшие. Я до сих пор люблю тебя

https://litnet.com/shrt/Shhx

bcEtuAYh

8RnrVJ9Q

VH_9da0V

Измен нить

https://litnet.com/shrt/ShSx

P5umRRN8

8qp-HEtC

JagNWWKm

Бывшие. Она моя дочь

https://litnet.com/shrt/Shxx

iarSiA1s

PcUEpVaT

KnoPK7N7

Глава 49

Ульяна

Я честно ждала отката в поведении Леши. Все боялась, что он психанет, обматерит Максима, вывалит на него или на меня свои эмоции, но мой сын – кремень.

Весь вечер мы провели вместе.

В тишине, наедине друг с другом. Незапланированно, не дожидаясь Нового года, включили Гарри Поттера и залезли под большой махровый плед.

Потом ужинали и смеялись, вспоминая какие-то моменты из детства. Про Макса или Глеба Леша не говорил. Мне показалось это важным – дать ему понять, что да, жизнь изменилась, но для меня он всегда самый главный.

Когда сын уже спал, я позвонила Максиму.

– Удалось поговорить?

– Да, – голос Никонова звучит вымученно. – Разговор был сложный. Глеб искренне считает, что отныне я буду все свое время проводить с тобой и Лешей.

– Господи, да с чего он вообще так решил?

– Наверное с того, что мать уже однажды бросила его, и он попросту боится повторения. Глеб знает, каково это – быть нелюбимым сыном, у него нет под ногами фундамента. В мои слова о том, что я любил и буду любить его всегда, что никогда и ни за что на свете не откажусь от него, он словно до конца не верит. А как Леша?

– Я поражена его спокойствием, Максим.

– Я хочу, чтобы мы встретили Новый год все вместе, Ульяна, – говорит вдруг. – Как ты смотришь на это?

– Мы с Лешей часто ездим к моему отцу, но, думаю, что этот Новый год мы действительно можем попробовать встретить вместе.

– Помнишь базу, на которой мы когда-то проводили выходные?

– Конечно, – помню, даже слишком хорошо.

– На территории сейчас все поменялось, построили новые домики с бассейном и баней. Как ты смотришь на то, чтобы поехать на несколько дней? В Новый год там должно быть очень красиво. На краю снежного леса, вдали от цивилизации.

– Думаю, мальчикам понравится, – на глаза наворачиваются слезы от воспоминаний.

Разговариваем с Максимом еще какое-то время. Прощаться почему-то не хочется. Мы сейчас слишком уязвимы, а когда разговариваем, будто бы находим опору.

Поутру я заглядываю к Лешке, но тот спит как сурок. Не бужу его. Леше не нужно в школу, так что пусть спит. Иду на кухню, жарю омлет и пишу записку Леше – чтобы обязательно позавтракал и напоминаю ему, что люблю.

На работе с замиранием сердца жду первого урока, потому что это класс Леши и Глеба, но сын Максима не приходит.

На следующий урок аналогично. В этот день в школе Глеб так и не появляется.

После уроков меня вызывает к себе директриса.

Ох, я ждала этого. Чтобы Анна Сергеевна прошла мимо сплетен? Да не будет такого.

На удивление я чувствую, что готова сейчас ко всему. Внутри меня стержень, который я никому не позволю сломать.

– До меня тут дошли слухи, Ульяна Романовна… – Анна Сергеевна окидывает меня взглядом, будто я вещь на витрине.

– С каких это пор вы начали собирать сплетни, Анна Сергеевна? – не могу сдержать едкой улыбки.

– С тех пор, как по углам стали судачить слишком громко.

– И что же вы хотели мне сообщить?

– Не сообщить, Ульяна Романовна, – снимает очки, поджимает губы. – Ульяна, он же поиграется тобой и бросит. А тебе потом тут работать. Над тобой же смеяться буду все кому не лень!

Ох уж эта забота. Снова.

– В прошлый раз вы предлагали мне уволиться и забрать Лешу из школы. Что сейчас? – спрашиваю насмешливо.

Я не верю в эти милосердные акты. Не от нее точно.

– Очнись, Ульяна, и прекрати эту связь, пока не стало поздно.

– Может, я сама распоряжусь своей жизнью? – выгибаю бровь.

– Да распоряжайся ради бога, просто не забывай о том, что тут учится и Леша. Каково будет ему, когда он узнает, что мать – таскается с отцом его друга? – рявкает на меня.

Я замираю, оглушенная этими словами.

В одном она права. Дети как губка. Впитывают все, что говорят взрослые. И проблема Анны Сергеевны в том, что она собрала вокруг себя змеиный улей, которому позволяет заниматься травлей учителя. А дети все это слушают и повторяют, само собой.

– А мне хочется у вас спросить кое о чем, Анна Сергеевна, – ставлю руки на стол и наклоняюсь над директрисой. – Как вам сидится тут? Достаточно мягко?

И выдаю улыбочку, самую милую, на которую только способна.

Директриса нервничает, а я продолжаю уверенно блефовать:

– Думаю, отцу Максима Аристарховича будет интересно узнать, что директор некой школы занята вовсе не школьными делами, а постельными разборками, – делаю вид, что оцениваю свой маникюр. – Обсудим это с ним за чашкой чая.

– Я же как лучше хотела, дурочка! – говорит та уже гораздо снисходительнее.

– И снова, вместо того чтобы повлиять на персонал и прекратить бардак, вы его возглавляете. Мне кажется или вы недостаточно профессионально справляетесь со своими обязанностями?

– Да как ты смеешь! – не выдерживает давления и подскакивает на ноги.

– Ну вы же смеете лезть в мою личную жизнь? – кривенько улыбаюсь.

Директриса зависает и не находится с ответом, а я ухожу из кабинета, даже не попрощавшись.

Одеваюсь, дрожащими пальцами застегиваю пуговицы на пальто, а потом выхожу на свежий воздух и жадно вдыхаю кислород.

Наверное, я некрасиво поступаю. И козыряю связями вхолостую. На деле же, конечно, никто не собирается гонять со мной чаи. И подними я эту тему с Максом,господь знает, как он отреагирует. Может, ему попросту будет безразлично.

Но директриса-то этого не знает. А я устала от снисходительного отношения к себе и мнения посторонних, мол, им-то виднее, что я все делаю через жопу.

У меня в кармане начинает вибрировать телефон, и я спешу ответить на звонок Максима. Отчего-то мне кажется, что он звонит не с благими известиями.

И мои тревоги подтверждаются.

– Ульяна, Глеб пропал.