Текст книги "Бывшие. Мне не больно (СИ)"

Автор книги: Даша Черничная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 14. В сердце оставь мне немного места

Таня

Мне кажется, что все видят, как трясутся мои колени и слышат стук зубов. Давненько у меня не было такого мандража. А все почему? Просто потому, что мне нужно побыть в закрытом помещении с недавно родившимся младенцем? Я в таком расфокусе, что даже не спросила, кто родился у Влада и Ани – мальчик или девочка.

Дыхание спирает. Чувствую, как смертельно необходимый кислород не может проникнуть в легкие. Я задыхаюсь. Руки холодеют, едва я представляю, через что мне придется пройти. Что нужно сделать, чтобы не чувствовать ничего? Чтобы стать пустым сосудом и не воспринимать вещи, которые сносят напрочь мой и без того шаткий фундамент?

Меня спасает моя подруга Соня, которая увлекается разговором и задает кучу вопросов Ане. Я не слушаю их, все превращается в писк, который пульсирует в висках и ушах. Хаотично вожу глазами в поисках выхода. Я провела в этом помещении почти час, но абсолютно дезориентирована в пространстве.

Взгляд цепляется за официанта. Обращаю внимание на неприметную дверь, в которую он заходит с пустыми бокалами.

– Прошу прощения, – бормочу тихо. – Я отойду.

Выпутываюсь из рук Сони и убегаю. Знаю, нельзя так поступать с лучшей подругой. Ведь я приехала сюда в качестве моральной поддержки, а что получается? Поддержка нужна мне самой.

Я сбегаю.

Перебираю ногами, кого-то задеваю плечом, что-то мямлю, извиняясь.

Паника. Паника. Паника – вот моя верная спутница, которая идет тенью за мной.

Толкаю нужную дверь и попадаю в служебное помещение. Здесь расположился кейтеринг. Куча коробок, персонала. Меня замечают, но тут такой аврал, что всем совершенно плевать на сумасшедшую гостью.

Срываю маску и быстро иду вперед. Где-то тут должен быть выход на улицу. Нахожу его и буквально вываливаюсь на свежий воздух. Переулок плохо освещен и явно не предназначен для того, чтобы его видели гости.

Спускаюсь по ступеням и сажусь на последнюю. Паника отпускает, я начинаю медленно дышать. Замахиваюсь и швыряю золотую маску в мусорный контейнер неподалеку. Вот и все. Конец праздника. Навряд ли я смогу сегодня держать лицо. Мне нужно домой. В мою серую, неприметную жизнь, к такому же рыжему, вредному и, в общем-то, одичавшему рядом со мной коту.

На плечи опускается теплый пиджак, и я явственно ощущаю, насколько замерзла.

Слава садится рядом со мной. Он не касается меня, не обнимает. Просто рядом, но на некотором расстоянии. Поворачиваю голову и вижу, сколько сострадания в лице у парня. Он тоже избавился от проклятой маски, и теперь я могу наблюдать его лицо безо всякой мишуры.

– Что тебя испугало? – спрашивает аккуратно.

Облизываю пересохшие губы и прочищаю горло:

– С чего ты взял, что меня что-то напугало? – и сразу ухожу в несознанку: – Вообще-то, я просто вышла подышать свежим воздухом.

– Я лежал в рехабе. Думаешь, не узнаю паническую атаку? – в его вопросе нет ни грамма веселости, скорее печаль, перемешанная с безысходностью.

– Кстати, почему ты лежал там так долго? Целых два года? – решаю перевести тему разговора.

– Поначалу я находился там как пациент, потом стал наставником, – Слава внимательно рассматривает мое лицо.

– Наставником? Это кто?

– Тот, кто избавился от зависимости. Ему дают в подопечные пациента, и на своем примере наставник должен показать путь к выходу из проблемы. Часто у пациентов наблюдается недоверие к врачам.

– Получается, наставник – это кто-то вроде старшего брата? – размышляю я.

– Типа того, – ведет плечом. – Но если ты думала, что сможешь съехать с темы, то зря.

Моргаю, всматриваясь в лицо Славы, и до меня доходит:

– Так ты на мне проверяешь свои техники? – ахаю.

– Нет никаких техник, – спешит ответить он. – Я здесь, потому что это очевидно: тебе нужна помощь. Что тебя испугало? Внимание? Много незнакомых людей? Моя настойчивая семья тебя смутила?

– Нет, нет! Боже, нет! – перебиваю его, пока Волков на нагородил чуши. – Хватит гадать, прошу.

Вздыхаю. Слова вертятся на языке, но я будто немею. Что сложного сказать: «Я боюсь детей»? Слава тот самый человек, который стопроцентно поймет меня. Открываю и закрываю рот как рыба. Я будто онемела, во мне нет сил произнести вслух эти слова.

– Все, все. Прости, – Слава протягивает руку и прижимает меня к своей груди. – Дыши. Тяни носом воздух. Медленно.

Слушаю его, действую именно так, как он говорит. Я знаю все эти техники, но иду за голосом, выполняя все так, как велит Слава.

Успокаиваюсь, выравниваю дыхание. Прихожу в норму, но, тем не менее чувствую себя выжатой. Слава растирает мне плечи, и я поднимаю на него взгляд. Тону в его черноте. Он, так же, как и я, понимает, что атмосфера меняется, идет за ней, как ведомый.

Медленно, позволяя мне остановить себя, наклоняется, опускает голову и целует в губы. Это совершенно целомудренный поцелуй, без языка и нарушений границ. Мы даже не закрыли глаза.

Слава боится сделать первый шаг, а я боюсь сделать ответный. Балансируем где-то на грани, страшась поверить в реальность и взять на себя ответственность.

Его губы теплые, сухие. А еще очень нежные. Он ведет невесомо, но вся моя душа словно переворачивается. Слава так же медленно, как приближался, отстраняется. Проводит большим пальцем под нижней губой.

– Зачем ты пришел за мной? – шепчу.

– Не хотел, чтобы ты была одна.

– Да не об этом я, – качаю головой. – Мы никто друг другу. Никто никому ничем не обязан. Перестань ходить за мной. И приходить ко мне домой тоже не надо.

Замолкаю. Слава не спешит с ответом, только в темноте переулка рассматривает мое лицо, будто там могут быть сокрыты ответы.

– Нам пора возвращаться, – произносит едва слышным хриплым шепотом, ингорируя мою браваду.

– Я не могу, – тут же сопротивляюсь.

– Понимаю, – кивает. – Только вот твоя подруга, кажется, нуждается в поддержке, Тань. Ты же не можешь ее вот так бросить?

– А ты? – «Не бросишь?» – хочется спросить мне, но я обрываю фразу на полуслове.

– А я буду рядом, – сжимает мою руку и мягко улыбается.

Таня

Возвращаемся и попадаем в эпицентр какого-то сюра. Соня убегает, я не могу отследить ее, теряю в толпе, а все потому, что какой-то мужик на сцене объявляет о том, что его дочь и Дима обручились. Прожектор наводит луч на виновников хаоса, и все видят, как брат Славы удивлен, а девушка, стоящая рядом с ним, едва не теряет сознание. После этого она приходит в себя, отталкивает Диму и быстро идет к сцене.

По пути ее по-свойски перехватывает какой-то мужчина, и они вместе выходят на сцену.

– Кто это? – спрашиваю у Славы и смотрю на него.

Господи, это выражение лица – что-то с чем-то. Волков в шоке, смотрит на происходящее квадратными глазами.

– Мой старший брат, Рома, – отвечает заторможенно. – Какого хера происходит?

Брат Славы помогает подняться на сцену девушке и забирает микрофон у мужчины.

– Дамы и господа! – произносит торжественно. – Можете поздравить нас с Делей! В ближайшее время мы планируем пожениться!

– Ни хера себе… – бормочет Слава себе под нос.

– Слав, что вообще происходит?! – толкаю его в бок.

– Если бы я только сам понимал, Морковка. Нам надо найти Диму или Соню. А с Ромой я потом поговорю. Пошли! – он тянет меня за собой.

Выбегаем, оставляя позади зал, полный аплодисментов и выкриков с поздравлениями. Вот не зря я не хотела сюда ехать.

Фигура Сони виднеется вдалеке, и мы переходим на бег, нагоняя ее на набережной, возле кромки воды.

– Сонечка! – зову отчаянно.

Господи, что она надумала с собой делать?! Догоняю ее и прижимаю к себе:

– Милая, пожалуйста, не наделай глупостей.

– Ты чего? – поднимает на меня мокрое лицо. – Думала, я топиться пойду?

– Мне так показалось.

Слава накрывает нас обеих своим большим пиджаком.

– Я подгоню сейчас машину. Тань, не уходите никуда, хорошо? – говорит мне, и я киваю.

Сидим с Соней. Я просто обнимаю ее, не зная, что тут можно сказать. Я совершенно растеряна.

Слава возвращается быстро, помогает мне усадить подругу в машину. Едем быстро и в полнейшем молчании. Так же не говоря ни слова поднимаемся в квартиру. Я, чтобы занять руки, зачем-то наливаю чай, который, естественно, никто не пьет.

– Слав, – зову его.

Волков все понимает без слов. Кивает и уходит. Не знаю, откуда, но я знаю, что он не уедет.

– Как думаешь, Слава скажет Диме, где я? – спрашивает Соня, едва за ним закрывается дверь.

– Думаю, уже сказал.

Отпиваю остывший чай.

– Что я могу сделать для тебя, Сонь?

– Я бы не отказалась отвлечься, – пожимает плечами. – Не хочешь рассказать, что было у тебя со Славой?

Замираю, начинаю нервно крутить в руках чашку.

– Когда-то давно мы тусовались со Славой.

– А под тусовались ты подразумеваешь?.. – поднимает бровь.

– Спали мы, Сонь. Просто трахались, – вздыхаю.

– Т-так, – нервно кивает.

– А после я забеременела.

Повисает тишина, я буквально вижу хаос мыслей, который душит подругу.

– У нас не было официальных отношений или чего-то вроде этого. Нам просто было хорошо вместе, – продолжаю. Когда я узнала о беременности, то пошла к Славе. Он дал мне денег на аборт.

Стараюсь говорить спокойно, но куда там.

– Тань?

– Я взяла их и сделала аборт.

Соня зажимает рот рукой, чтобы не закричать. Слезы хлещут из ее глаз, она срывается с места и подбегает ко мне, обнимает.

– Все в порядке. Уже все в порядке, – повторяю.

– Почему ты не сказала ничего мне?

– На тот момент ты уже жила в Германии. У тебя была своя беда, я не хотела нагружать тебя моими проблемами.

– Прости, – шепчет сквозь слезы. – Господи, как мне жаль… Прости, что меня не было рядом с тобой. Даже представить не могу, через что тебе пришлось пройти в одиночку… Это ужасно, Тань.

Стираю слезы с ее щек, уговаривая успокоиться.

– Это жизнь. – Я должна гордиться собой – даже выдаю нечто похожее не улыбку.

После разговора по душам отправляю подругу в ванную, переодеваюсь в домашнее и пишу Славе, спрашиваю, приехал ли Дима. Тот ожидаемо отвечает, что брат сидит у дома. Прошу Диму подняться, а сама ухожу из квартиры.

Слава присел на капот своей машины и курит. Подхожу ближе и пытаюсь отобрать сигарету, но он отводит ее назад.

– Дай.

– Может, не надо, рыжая?

– Надо, Слава. Надо.

Сдается, протягивает сигарету, и я затягиваюсь. Сажусь рядом и смотрю на окна своей квартиры.

– Что это было вообще такое? – спрашиваю.

– Не наше дело, – отвечает философски. – Замерзла?

Отрицательно качаю головой. Не чувствую я ничего. Но Слава все равно достает из салона авто пиджак, накидывает его на меня, притягивает к себе. Не хочу больше сражений. Просто расслабляюсь и кладу голову на плечо парня.

Глава 15. Не друзья и не враги

Таня

– Давай, рыжая, открывай свой красивый ротик и говори «а-ам».

Смеюсь и делаю что велит Слава. Парень кладет мне в рот спелую ягоду клубники, и я с блаженством прикрываю глаза, раскусывая ее. Мы не можем расстаться с ним уже две недели. Мама явно заподозрила что-то неладное. Еще бы! Но я держу оборону как могу.

Да и что сказать маме? Кто для меня Слава? Парень? Любовник? Друг? Я сама не знаю ответа.

– Говорят, клубника с шампанским это очень вкусно, – улыбаюсь, облизывая губы.

Слава завороженно следит за мной, шумно сглатывает.

– Детка, давай без бухла? Че-то так неохота.

– Конечно, – быстро моргаю.

Слава оказался не таким, как я себе представляла. Раньше я думала, что он тусовщик, который не пропускает ни одной пьянки. Но вот уже две недели как он не выпил ни грамма, и я делаю вывод, что мое мнение о парне – ошибка.

– У меня есть идея получше, – играет бровями и уходит.

Возвращается из кухни, неся в руках баллончик со взбитыми сливками.

– Какая пошлость! – ахаю, хотя чувствую, как начинаю заводиться.

Слава тянет меня за щиколотку на себя, и я, смеясь, падаю на спину. Пробирается горячими пальцами по животу и поддевает мою футболку. Снимает ее и делает розочку из сливок у меня на животе. Дурачится, облизывается как кот, а я схожу с ума и таю… таю…

– А где, собственно, Слава? – задается вопросом Соня, и я дергаюсь, резко выныривая из воспоминаний.

Она собирает вещи, чтобы съехать от меня к Димке. Мне немного грустно из-за того, что мы с Васей снова останемся вдвоем, но для Калининой это важный шаг – переезд к любимому. Нужно двигаться вперед, и подруга уверенно это делает. Соня занята важным делом, я тоже – активно поглощаю кексик с орехами.

– Кто ж знает, где этот Слава, – бурчу себе под нос.

– Как это? – подруга замирает и внимательно смотрит на меня.

– Мы не общаемся с ним, – стараюсь говорить равнодушно, хотя внутри уже который день неспокойно.

После того вечера Слава испарился. Скорее всего, у него нет моего номера телефона, поэтому он не пишет и не звонит мне. Но что его останавливало раньше, когда он непрошенным гостем приходил ко мне домой? А сейчас даже сообщение написать сложно?

Вот что за человек?

– Тань, ты ведь понимаешь, вам нужно разобраться со Славой раз и навсегда? – спрашивает настороженно.

– Мы уже разобрались, Сонь, – отвечаю обтекаемо.

– А мне вот кажется, что это не так. Знаешь, я сейчас понимаю: мы расстались с Димой из-за меня. Ведь поговори я с ним сразу, все бы было по-другому. Если бы я только разобралась тогда во всем…

– Не выдумывай! – возмущаюсь. – Вы расстались из-за твоего бывшего мужа-мудака! Если бы он пять лет назад ваше с Димой расставание так ладно не обстряпал…

– Не хочу о нем вспоминать, – вздыхает Соня и хлопает в ладоши. – Ну что, вещи собраны! Сейчас приедет Димка и заберет меня. А хочешь, поехали с нами? Отметим мой переезд?

– Брось, – отмахиваюсь, – вот меня там не хватало. Отметьте сами, вдвоем. Уверена, лишние глаза вам не нужны.

Шутливо толкаю ее плечом.

– Смотри, на завтра я арендовала лофт для фотосессии Ани с семьей. На двенадцать. Успеешь?

Нет. Я не успею. Потому что не хочу там быть.

– Конечно, – отвечаю вместо этого.

Звенит дверной звонок, и я иду открывать дверь. На пороге Дима, к которому уже спешит Соня. Ловлю себя на мысли, что жду, когда из-за угла выглянет Слава и начнет нести какую-нибудь чушь – но нет.

Славы нет. Этот факт причиняет какое-то странное беспокойство, ранит.

Отправляю ребят во взрослую и счастливую совместную жизнь, а сама подхватываю ворчуна-кота и возвращаюсь в свою, скучную и пресную. И одинокую. Туда, где все просто и понятно. Где нет никаких ожиданий и бурь страстей.

Открываю ноутбук и принимаюсь работать. Чем страдать и постоянно зря тратить время, лучше заняться работой, ведь ее у меня накопилось вовсе не мало. Разбираю фотографии, редактирую их. Как раз работаю со съемкой, которую мы проводили вместе с Эндрю.

Уж не знаю, что у них там случилось с Ингой, но после того неудавшегося свидания парень перестал меня беспокоить.

Звучит сигнал сообщения, и я беру в руки телефон. Номер незнаком, но отчего-то я догадываюсь, кто это может быть.

Слава: «А ты знаешь, что в море Лаптевых живет свыше двадцати пяти тысяч китов?»

Быстро моргаю. Может, привиделось? Не успеваю опомниться, как прилетает второе сообщение:

Слава: «А еще на берегу этого моря нет ни одного населенного пункта».

Набираю ответ:

Таня: «Я в некотором роде нахожусь в смятении.»

Слава: «Да, меня тоже удивил этот факт. Это все потому, что климат на море очень суров.»

Таня: «Я же совсем не об этом.»

Телефон звонит, и я спешу ответить. Сердце выскакивает из груди, стучит, как заведенное.

– Привет, морковка, – голос звучит приглушенно.

– Привет, – выдыхаю. – Зачем ты мне все это пишешь?

– Я застрял в аэропорту на Дальнем Востоке.

– Вот это да! – искренне удивляюсь. – Что ты делаешь там?

– Скажем так, приобщаюсь к семейному бизнесу. Отец отправил налаживать контакты.

– Наладил? – улыбаюсь.

– Сомневаешься во мне? – хмыкает.

– Нет. Ты болтлив. Полагаю, с этим проблем у тебя не возникло.

– Точно. Теперь я уже больше десяти часов жду свой рейс, но вылет постоянно переносят.

– Сочувствую, – и мысленно выдыхаю.

Он исчез, потому что был на другом конце света и с большой разницей во времени со мной.

– Спасибо, рыжуля. Но знаешь, тут есть очень интересные брошюры о Дальнем Востоке. Я зачитался, правда. А еще я честно хотел дать тебе пространство без себя, поэтому не писал и не звонил. Чтобы ты соскучилась, затосковала там в одиночестве. Но не сдержался, прости. Думаю о тебе постоянно.

Сглатываю. Камень с души падает вниз и разбивается, превращаясь в пыль.

– Во-первых, я не одна, – откашливаюсь, выравнивая голос. – Со мной Василий. Во-вторых, мы же вроде как договорились, что не имеет смысла продолжать общение? В-третьих, времени на скуку у меня нет, дел накопилось много. Еще завтра нужно будет помочь с фотосессией для семьи твоего брата.

«И я тоже думаю о тебе постоянно», – хочу произнести вслух, но не решаюсь. В этом самой себе признаться сложно, а Славе и подавно.

– Во-первых, передай твоему асоциальному пьянчуге привет. Во-вторых, никаких договоров я с тобой не заключал. Ну и в-третьих, – вздыхает, – я очень хотел успеть на фотосессию, но не уверен, что у меня получится приехать вовремя.

– А тебе зачем там быть? – хмурюсь.

– Я же обещал быть рядом, – звучит приглушенно.

– Слав, – мой голос садится, – это же вовсе не обязательно.

– Врушка. А то я не видел, как тебя повело.

Болтаем со Славой. Не можем расстаться. Обсуждаем китов и сетуем на погоду, из-за которой он застрял на другом конце земного шара. Волков расспрашивает меня о процессе съемок, и я охотно отвечаю. Слова находятся сами собой, без сложностей и принуждения. Органично и естественно.

Засыпаю с улыбкой на лице и полнейшим непониманием, что делать дальше. Но, чуть ли не впервые в жизни, это вовсе не пугает.

Глава 16. Но я прилечу, если ты попросишь

Слава

Скольжу губами по голени Тани. Выше и выше. Она вздрагивает, закрывает глаза и сминает простынь в кулаке. Из ее груди вырывается тихий стон, и меня ведет. Рядом с ней я пьяный, хотя во мне уже много дней нет ни капли алкоголя.

Ласкаю пальцами ее живот, прикусываю нежную шелковую кожу на бедре. Сожрать ее готов. Таню размотало не меньше меня. Она запускает пальцы мне в волосы и сжимает их. Прокладываю дорожку поцелуев и опускаюсь сверху.

Схожу с ума от ее запаха, вкуса. Она какая-то невозможная. Рядом с ней я чувствую, как теряю связь с реальным миром.

Жаль, тогда я не понял, что она и есть та самая, жизненно необходимая мне реальность.

– Дамы и господа, наш самолет готов совершить посадку. Просьба всем пассажирам занять свои места и пристегнуть ремни.

Башка трещит. Усталость неимоверная. Я провел в аэропорту целые сутки, ожидая, когда же наконец можно будет улететь домой. Потом целая вечность в полете. Тело приняло форму кресла, и есть такое ощущение, будто человеком прямоходящим я вряд ли снова стану.

Двигаю шеей, пытаясь размять затекшее тело, но все это не помогает. Глаза слипаются от недосыпа, есть хочется просто безумно: самолетная еда – то еще удовольствие.

Самолет приземляется, и пассажиры спешат покинуть эту железную птицу. Все уставшие и изможденные. Забираю небольшой чемодан и огромную куртку. Да, в то время, когда у нас вовсю расцвела весна, на Дальнем Востоке о ней пока не слышали, поэтому я успел себе все отморозить за эти несколько дней.

Выхожу из самолета последним.

– Будем рады видеть вас снова, – мило улыбается стюардесса и пожимает мне руку.

Вот это новости.

Вместе с рукопожатием она засовывает мне в ладонь бумажку с телефонным номером. В аэропорту нахожу ближайшую урну и выкидываю записку.

– Выглядишь отвратительно, – хмыкает старший брат и хлопает меня по спине.

– Ром, имей совесть! Я не спал почти двое суток, – стону.

Сам Ромка при этом выглядит с иголочки. Черный костюм, белая рубашка, начищенные туфли. Еще бы – он правая рука отца и будущий преемник. У родителей несколько разных бизнесов. Сеть клиник, поставки дорогостоящего медицинского оборудования, есть несколько небольших фирм, созданных с партнерами. Короче, дел там непочатый край.

– Славян, ты молодец, что решил присоединиться к бизнесу. Нам не хватает проверенных рук и свежей головы.

Отмахиваюсь:

– Это было неизбежно. Да и батя оказался уж очень убедительным.

– Точно, он умеет. Пошли на улицу, тачка недалеко от входа.

– Не надо было меня встречать. Я бы и на такси добрался.

Выдвигаемся из зала прилета на улицу. Теплый воздух обдает лицо, и я блаженно прикрываю глаза.

– Слушай, заканчивай, а? Я тащился к тебе по пробкам не для того, чтобы выслушивать все это. Не чужие же люди. Тем более ты еле на ногах стоишь. Что, ушатал тебя Дальний Восток? Или нашлась какая-нибудь стюардесса, которая скрасила долгий полет, м-м-м? – подмигивает и толкает плечом.

– Не начинай. Стюардессы были заняты своей работой, а я тем, что пытался договориться со своей онемевшей за шесть часов полета задницей.

– Значит, слухи оказались верны: твое сердце украла прекрасная незнакомка, – хмыкает.

– Леха – настоящее трепло! – смеюсь, и брат улыбается вместе со мной.

– Ему девятнадцать, чего ты хочешь? – разводит руками.

– Что, сдал меня с потрохами?

– Сказал, что ты самым наглым образом угнал у него огненную красотку.

– Эта красотка со мной.

Прыгаем на заднее сидение представительского седана, здороваюсь с водителем. Да, Рома у нас по всем фронтам бизнесмен. Личный водитель, личная помощница, личного самолета не хватает ко всему прочему. Но, полагаю, это не за горами.

– Что, сразу домой – или в офис? – спрашивает брат.

– Батя ждет? – хмыкаю.

– Спрашиваешь! Извелся весь.

– Тогда в офис, – киваю.

– Вов, погнали в офис! – командует водиле, снова оборачивается ко мне и спрашивает опасливо: – Так и что с рыжей?

Откашливаюсь.

– Сложно все с рыжей. Ее Таней зовут. Помнишь, перед рехабом я завязал на какое-то время?

– Шутишь? – Рома поднимает бровь. – Мы тогда дружно выдохнули, думали, наконец-то пацан вернулся. Мать вагон свечек в церковь заказала. Но потом ты скатился еще ниже.

– Короче, мы познакомились с ней тогда. Зависали вместе, – говорить сложно, слова оседают горечью и обжигают. – А потом я испугался.

– Чего? – спрашивает аккуратно.

– Хер знает, Ром, – отвечаю честно. – Ответственности, чувств? Мне было двадцать три, а тут она. И все так охеренно, что я подумал: неужели вот на этом закончится моя свободная жизнь?

– Да уж, – недовольно качает головой брат.

– Но все это хрень. Есть то, о чем я забыл. Когда я был в пьяном угаре, Таня пришла ко мне с новостью, – сглатываю. – Она ждала от меня ребенка, Ром.

Подкатывает. Хочется разорвать собственное тело на части от этой ненависти к себе.

– А ты?.. – ждет ответа с беспокойством.

– А я дал ей денег на аборт. Сказал, что она охотница за бабками. Не поверил, что от меня беременна, короче. Я хорошо помню, что мы предохранялись. Только один раз был без защиты. Видимо, его хватило.

– Она сделала аборт? – в глазах брата разочарование.

– Да. Я такой мудак, Ром. Все разрушил своими руками. А ей пришлось пройти через это самой.

– Брат, звучит, конечно, жутко. Ты тогда реально был не в себе. Поэтому мы и подсуетились по-быстрому отправить тебя в рехаб.

– Это не отменяет того, что исключительно на мне лежит вина в случившемся, – упорно качаю головой.

– А Таня твоя что говорит?

– Да ничего не говорит, Ром. Общаемся с ней. Но между нами стена. Огромная и непробиваемая стена.

– Добиваться будешь? – понимает.

– Буду.

– Правильно. Когда не можешь прошибить стену – просто обойди ее. Тем более Леха сказал, что она красотка.

– Она гораздо больше, чем просто красотка, Ром, – говорю совершенно серьезно. – А что у тебя с подругой Дели? Ты и свадьба? С чего вдруг? Насколько я знаю – вы с ней даже не общались.

Рома поднимает бровь и усмехается:

– Раньше не общались, теперь начнем общаться.

– Нахера тебе это? – хмурюсь.

– Мне больше тридцати, отец уже давно требует семью. По мне, так Аделия – идеальный вариант для этого.

– Ты ж не любишь ее, – хмурюсь.

– А она меня, – улыбается хищно. – И именно поэтому это будет идеальный брак. Тем более, что я помогу ей избавиться от оков тирана-отца.

Перевариваю в голове информацию, которая отказывается приживаться. Настолько это все выглядит странно со стороны. Добираемся в офис и поднимаемся в кабинет к отцу. Батя встречает меня с распростертыми объятиями:

– Какие люди! Привет, сынок, – хлопает по плечу.

– Приветствую, Артур Борисыч! – дурачусь.

Отцу шестьдесят, но выглядит он отлично. Мать следит за его питанием, постоянно таскает на спорт и всячески не дает погрязнуть в работе и заработать инфаркт.

Батя быстро приступает к расспросам. Я делаю короткий и сухой отчет. Облизал. Подготовил. Надо составлять контракт и ехать на подписание. Отец не мурыжит меня, видит, что устал и постоянно поглядываю на время. Ромка подхватывает и более подробно пересказывает то, что я успел рассказать в тачке касаемо поездки.

Выходим с братом из кабинета.

– Ром, я могу взять твоего Вову? Мне бы в одно место попасть, – смотрю на время. Как раз должен успеть на фотосессию.

– Славян, тебе бы домой, отоспаться, – произносит неуверенно.

– Ром?

– Ладно-ладно! Бери, чего уж тут. А то на такси ж сорвешься.

– Спасибо, – жму руку брату и убегаю к рыжей.

Я должен успеть. Я обещал ей быть рядом и намерен сдержать слово.

Глава 17. Будто весь мир вот-вот рухнет

Таня

Курю возле соседнего дома. Знаю, что все уже собрались в студии. Подняться туда кажется нереальным, поэтому я оттягиваю этот момент. Выкидываю окурок и нахожу жвачку.

Растираю мокрые ладони о джинсы. Подсознательно жду Славу, который обещал приехать. Но, как говорится, обещать – не значит жениться. Тем более я понимаю, почему его не будет. Он провел в аэропорту больше суток, даже не знаю, получилось у него вылететь или нет, потому что, когда я ушла спать, была уже глубокая ночь и Слава мне не отчитывался.

Возможно, он прямо сейчас летит домой. Бессознательно поднимаю голову к чистому небу. Трясу головой и встаю. В здании нахожу туалет, мою руки, умываюсь и выхожу. Лифт везет меня на последний этаж, где расположена одна из самых красивых студий.

– Всем привет! – машу рукой ребятам.

– Привет! – отзываются они.

Съемка идет полным ходом. Аня, у которой на руках младенец, Влад и Злата расположились на большом белом диване. Не теряя времени, погружаюсь в работу: поправляю свет, затем Соня просит меня поправить элементы интерьера или переставить их.

Не смотрю на семейство Влада. Я отключаю голову и полностью увлекаюсь работой. Через несколько минут ребенок в свертке начинает кряхтеть, и Аня просит остановить съемку:

– Простите, – улыбается мягко, – маленький начальник требует свой обед.

Поднимается и уходит в соседнюю комнату. Это небольшое помещение с диванчиком и столиком, чтобы можно было сделать перерыв. Пока Влад отвечает на звонок и отходит к окну, Соня фотографирует Злату, которая начинает дурачиться.

Я же примерзаю к полу, не в силах оторваться от картины: смотрю за тем, как Аня кормит ребенка. Чувствую, что изнутри покрываюсь ледяной коркой, сковывающей сердце. Кажется, оно перестает биться, умирает.

Мне не больно. Мне не больно.

Мне, черт возьми, чертовски больно! Мое тело пронизано этой болью, как артериями. Она оплела каждую клеточку моей кожи, не оставив мне ничего. Ни одного грамма света, ни малейшего намека на выход или свет в конце тоннеля.

Никто не видит, как я разваливаюсь на части, никто не чувствует мои ледяных пальцев и не слышит, как гулко вырывается сердце из груди. Слезы тихим потоком срываются вниз по лицу, а я даже не могу поднять руку и стереть их.

Надо бежать отсюда.

Мне здесь не место. Здесь собралось счастливое семейство – потрясающие родители и их чудесные дети. Я не должна омрачать их жизнь своим припадком.

Резко разворачиваюсь и впечатываюсь в сильное тело. Медленно поднимаю заплаканные глаза и смотрю на Славу. В его глазах жалость и сострадание. Не знаю, понимает ли он, почему я плачу. Волков хватает меня за затылок и притягивает к себе.

Опускаю лоб на его плечо, расслабляюсь. Перестаю что-либо чувствовать. Полностью отдаюсь, доверяю ему. Знаю, что он поможет, что спасет.

Слава подхватывает меня на руки, прячет мое лицо у себя на груди. Слышу позади суету.

– О боже, Танюша, что случилось?! – встревоженный голос Сони.

– Не переживай, – беспечно отвечает Слава, – видимо, у Тани упало давление. Справишься сама, Сонь? Мы выйдем на улицу, подышим свежим воздухом.

– Да-да, конечно! Давай помогу?

– Нет! – спешно отвечает. – Я сам.

– Брат?! – удивленный голос Влада.

– Я сам, – твердо.

Мы со Славой уходим вместе.

Глава 18. Ты мне только скажи, я прилечу на МИ-6

Слава

Знаю, что по-хорошему надо заскочить домой или хотя бы искупаться, но времени реально нет. Скорее всего, фотосессия уже началась и я опоздал.

Но лучше опоздать, чем не прийти вовсе, ведь так? Мой дом находится совсем рядом, но даже небольшой крюк все равно приведет к задержке. Врываюсь в офисное здание. Тут много арендуемых помещений, в том числе и фотостудия.

Поднимаюсь на нужный этаж и открываю дверь. Мое появление остается незамеченным. Сканирую пространство. Мне сразу бросается в глаза фигура Тани. Она застыла изваянием и не двигается. Смотрит в соседнюю комнату. Дверь туда прикрыта, и с моей стороны не видно, что за ней происходит. Методом исключения понимаю, что там Аня с ребенком, потому что все остальные находятся передо мной.

Таня буквально сходит с ума на моих глазах. По щекам текут слезы, ее трясет. Слава богу, что никто из присутствующих не успел увидеть этот приступ, поэтому я беру все в свои руки. Справятся и без нее, ничего страшного.

Уношу несопротивляющуюся девушку. Она тяжело дышит мне в район шеи. Все тело напряжено, но она хотя бы перестала дрожать. Спускаюсь на улицу и перехожу дорогу, направляясь в небольшой скверик. Сажусь на лавочку, не спуская рыжую с рук.

Молчу, позволяю ей успокоиться и прийти в себя. Лишние слова сейчас ни к чему – она может попросту меня не услышать. Минута за минутой, и дыхание Тани выравнивается, она сползает с моих коленей, садится рядом.

– Спасибо, – благодарит меня.

Ее голос сложно узнать, он хриплый, будто она продолжительное время кричала. Рыжие волосы растрепаны, глаза опухли от рыданий.

– Ты как?

– Лучше. Если бы не ты… – качает головой. – Ты очень вовремя подоспел. Спасибо, Слав. Я уже думала, не приедешь.

– Я же обещал, – пожимаю плечами. – Хотел приехать раньше, но не успел, прости.

– Перестань, – отмахивается.

Вздыхаем по очереди.

– Тань? Я такой голодный, охренеть просто. Вторые сутки на подножном корме. Пойдем позавтракаем, а? – решаюсь на авантюру и киваю подбородком на соседнее здание. – Я живу вон в том доме. На первом этаже есть кофейня. Вроде как кормят там сносно.

Рыжая оборачивается. Быстро мигает, рассматривая здание и обдумывая мое предложение, и все-таки отвечает: