Текст книги "Белое озеро: Охота на лис (СИ)"
Автор книги: Дарья Волкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
Глава 3
В распоряжении базы был собственный катер, но совсем не чета тому красавцу, на котором Лизу доставили сюда – небольшой и порядком обшарпанный.
– Он так-то и до поселка дойдет, – Кравцов сам устроился за штурвалом. – Только не быстро и по спокойной воде. Но до заимки деда Матвея за час поди доберемся.
Лиза только вздохнула. Она уже поняла, что здесь понятия расстояния и времени – совсем другие. И к этому надо привыкать, если она планирует здесь остаться. Правда, с этим «остаться» пока ничего не ясно.
Лев Федорович все еще возился с приборной панелью, как вдруг на пустынном пляже появился провожающий. Уже Лизе знакомый.
– Ой! – не сдержала Лиза удивленного возгласа.
Мотор чихнул и затарахтел, а Кравцов обернулся.
– А! – лицо его исказила досадливая гримаса. – И ты тут как тут.
– Это… это ваша собака, да?
– Ну, теперь можно сказать, что моя, – катер стал медленно отчаливать. – Это Туман. – Кравцов помолчал, сосредоточившись на управлении. И добавил, когда катер полностью развернулся: – Вообще-то, это пес твоего деда.
Лиза ахнула. Обернулась. Большая серая лайка стояла у самой кромки воды и смотрела им вслед.
– Правда?!
– Ну да. Туман жил с Матвеем Исаевичем. Ну а как не стало деда Матвея, так я и забрал Тумана. Не бросать же его там, верно? Так что, получается, не совсем один Матвей Исаевич там зимовал на заимке. Для егеря собака вообще первейшее дело. Как и для охотника. Тумана, кстати, твоему деду Лис подарил.
– Лисовский разводит лаек?!
– Нет, – катер, между тем, неспешно двигался вперед, вдоль берега. – Это отец Анатолия, Иван, всегда держал лаек. Он же охотник был первостатейный. И собаки у него всегда были под стать. Туман – последний из щенков Лисовского-старшего.
Лиза почувствовала, что в этих коротких фразах много недоговоренности, но почему-то никак не могла решиться задать уточняющие вопросы. А Лев Федорович вдруг переключился на другую тему и начал рассказывать о текущих делах научной базы, да и о самом заповеднике.
Тем они и занимались всю дорогу, которая заняла больше часа.
***
– Давай, Лиза, помогу, – Кравцов первый спрыгнул на берег и теперь протягивал Лизе руку. Она этим предложением воспользовалась, вложила свою руку в ладонь Льва Федоровича и легко спрыгнула на берег.
Здесь не было песка. Пока они шли на катере вдоль берега, Лиза вообще не могла понять, как здесь где-то можно пристать. Отвесные рыже-серые скалы стеной, сверху – темно-зеленая шапка леса.
Но вот за очередной, выдающейся в озеро, словно черный зуб, скалой вдруг открылась крошечная расселина. И небольшой кусок плоского берега. На котором теперь и стояла Лиза.
Здесь не было белого песка, а только камень. Лиза вспомнила рассказ Лисовского про яблони. Где тут могут быть яблони?! Небольшой кусочек плоского каменного берега, мелкая галька и выше деревья, кажется, прямо на камнях.
– Лиза, нам сюда!
Она обернулась на голос Кравцова. И заметила то, что до этого ускользало от ее внимания. В скале был узкий проход, и по нему шла довольно крутая тропинка вверх. Лиза задрала голову и увидела конек деревянной крыши.
Пока она поднималась вслед за Львом Федоровичем по тропинке, Лиза не могла отделаться от мысли о том, как по этой тропинке поднимался и спускался дед Матвей Исаевич. Лизе-то в ее двадцать семь было непросто, а уж ему… Впрочем, Кравцов, который старше Лизы, наверное, вдвое, шел быстро и в итоге даже не запыхался.
– Ну вот, Лиза, вот… твое наследство.
Прозвучало это как-то странно. Лиза медленно двинулась к дому. Он был деревянный и на вид добротный. В нем как-то чужеродно смотрелись белые пластиковые стеклопакеты – две штуки.
– Мы можем войти? – Лиза обернулась к Кравцову.
– Конечно, – Лев Федорович выудил из кармана ключ. – Зря, что ли, приехали?
Дверь в дом была заперта на навесной замок. Интересно, от кого? Кто тут может быть, от кого нужно запирать дом?
– От зверья, Лиза, от зверья, – Кравцов словно услышал ее мысленный вопрос. – Заберутся да напакостят. – Он лязгнул замком, снимая его с петли. – Тут же тайга зверьем кишмя кишит. Прошу!
В доме было немного затхло и достаточно захламлено. Но не было ни пыли, ни совсем плохого запаха.
– Матвей Исаевич последнюю пару лет ходил уже плохо, да и зрение его подводить стало, – смущенно кашлянул Лев Федорович. – Ну и опять же – когда мужик один бобылем живет…
– Ничего страшного, – Лиза и в самом деле не понимала этого почти извиняющегося тона своего, как она надеялась, будущего начальника. Дом был немного запущен, но… но в нем было какое-то… Лиза не могла себе объяснить, что ее так зацепило в этом обыкновенном и довольно запущенном доме. Может, камин? Она вообще не ожидала увидеть в этом заброшенном месте камин.
– Настоящий?
– Да, – с гордостью ответил Кравцов. – Твой дед, Лиза, ко всему прочему еще и печник был! Сам, своими руками сложил! Там с одной стороны печь русская, а с другой, видишь – камин. Дом теплый, так дед Матвей рассказывал. Печь-матушка тепло долго держит – даже в самые лютые морозы.
– А у вас тут бывает холодно? – рассеянно спросила Лиза, проходя на вторую половину дома, там, где красный кирпич разворачивался и в самом деле печью – с большой железной поверхностью для готовки и лежанкой над нею.
– Да до сорока бывает. А в иные годы и под пятьдесят. Но это редкость. Последний раз такое сразу после войны было.
Лиза зябко передернула плечами и вернулась в ту часть дома, где был камин.
– Настоящая? – Лиза кивнула на лежащую на полу шкуру медведя.
Кравцов лишь снисходительно усмехнулся.
– Это Иван Лисовский деду Матвею подарил. Давно дело было, – Лев Федорович вздохнул. – Уж больше десяти лет назад. Двух женщин, что за черникой пошли, медведь задрал. Выдали лицензию на отстрел. Ну, Иван его и взял. А шкуру Матвею Исаевичу подарил. Они дружны были. Ну как… – Кравцов почесал нос. – Виделись, конечно, редко. Но только дружбе это не помеха, я считаю.
Лиза попыталась представить, что за человек этот Иван Лисовский, который может «взять» медведя. Интересно, шкуру он тоже сам… того? И что за сын может быть у такого человека? Теперь Лиза совсем иначе вспоминала свое знакомство с капитаном Лисовским. И вообще, если бы она знала, какая удивительная личность у Анатолия отец, то непременно бы расспросила. Хотя, может, шанс еще представится. Может, и с самим Лисовским-старшим тоже как-нибудь познакомится – раз уж он с ее дедом дружил.
Они вышли снова в яркий солнечный день. Лиза покрутила головой. Вокруг стояла сплошной стеной темная тайга, а в узком просвете блестело уже привычным обсидиановым зеркалом озеро.
– А где же сад?
– А пойдемте, покажу.
***
Похоже, телепорты в здешних краях – явление самое обыкновенное. Ну а как это иначе назвать? И само озеро было словно из другой реальности – отличной от той дороги, что вела к нему. А теперь…
Теперь темный лес, который стоял неприступной стеной, вдруг, словно, как пишут про такие случаи, по мановению волшебной палочки, расступился. И показался яблоневый сад.
Лиза буквально задохнулась. Ей сразу вспомнились волшебные поляны из сказок, что открываются не каждому. Сейчас было ровно такое же ощущение – что-то вдруг открылось – волшебное, тайное. Сейчас сад был зеленым, но эта была другая зелень, не та, что у тайги вокруг – блестящая, мягкая, уютная, в которой белели основания стволов деревьев, обмазанные заботливо известью. Но Лиза отчего-то совершенно отчетливо видела другую картину. Этот же самый сад в бело-розовом весеннем кипении. Слышала деловитое жужжание пчел. И ощущала сладкий дурманящий запах цветущих яблонь.
Она должна это увидеть!
Лиза глубоко вздохнула и обернулась к Кравцову. Он стоял рядом и молчал. Как-то странно молчал, непонятно.
– Скажите, под каким деревом похоронен мой дед?
– Да стоит ли, Лиза…
– Скажите.
Лев Федорович хмуро, исподлобья смотрел не нее.
– Ну зачем тебе?
– Он же мой дед.
Кравцов все с тем же хмурым видом пошел вперед, вглубь сада. Лиза шла следом, то и дело трогая осторожно завязи. Яблоки. Это те самые яблоки. Вырастут яблоки! И урожаю матвеевских яблок быть.
Место упокоения деда Лиза бы, наверное, и сама нашла. Небольшой холм и камень.
Лиза замерла у камня. Снова молчал с ней рядом и Кравцов. И заговорил, лишь когда Лиза повернулась к нему лицом. Долго всматривался, а потом яростно замотал головой.
– Лиза, это плохая идея.
– А мне нравится.
– Не дури, Лизавета.
– Я все решила. Я остаюсь здесь.
Кравцов говорил много, долго и обильно. Повторял на все лады: «Не дури, Лизавета», стращал ужасами одинокой полугодовой зимы, переходил то на ласковые уговоры, то на почти нецензурную брань. Чем больше говорил Кравцов, тем сильнее крепла уверенность Лизы. Такой вот парадокс. В конце концов, Лев Федорович сдался.
– Оставайся, – Кравцов махнул рукой. – Пока оставайся, – он развернулся и пошел из сада. – В октябре сама назад запросишься. А до октября я что-нибудь придумаю.
Лиза шла за Кравцовым и улыбалась. Какой-то части ее головы казалось, что она сошла с ума. А в другой было белое-розовое кипение яблоневого цвета, жужжание пчел и сладкие налитые яблоки.
Это все ее.
Наверное, так и начинается шизофрения, но Лизе сейчас было на это плевать.
***
– И Тумана с собой забирай.
– И заберу.
Кравцов вздохнул. В последние два дня, после возвращения с заимки деда Матвея он не оставлял попыток отговорить Лизу. Ровно с тем же эффектом, что и был в начале – чем больше Лев Федорович Лизу уговаривал, тем сильнее крепла ее решимость.
В итоге Кравцов сдался окончательно. Но ворчать не перестал. Это ворчание не мешало Кравцову помогать Лизе обустроить быт. Они еще раз съездили до заимки, провели ревизию. Оказалось, что запасать надо все – дизель, муку, сахар, консервы – в общем, все запасы провизии надо пополнить.
– Вот видишь, – причитал Лев Федорович. – Тут даже хлеб печь самой придется! Ты умеешь печь хлеб?
– Не умею, – отмахивалась Лиза. – Но если надо – научусь. Или сухарей насушу.
– А! – только махал рукой Кравцов. Он, похоже, твердо решил, что Лиза там останется до октября, и принимал ее решение как блажь. Но все же помогал.
***
Туман, лежащий в тени под яблоней, навострил уши, а потом и вовсе резко подскочил на ноги и залился громким лаем. Лиза от неожиданности выронила тетрадь, а потом схватилась за сердце. А Туман уже серой молнией скрылся из виду. Прижимая одной рукой тетрадь к груди, а другой вытирая внезапно выступивший пот, Лиза поспешила за собакой.
Только около дома она услышала то, что привлекло внимание Тумана. Тихий-тихий звук мотора. Но он усиливался. К ним приближался катер.
Сердце забилось еще сильнее – но теперь уже не от страха, а от радости. Лиза провела всего одни сутки тут, но уже успела не раз пожалеть о своем импульсивном решении. Особенно страшно стало ночью.
***
Печь Лиза топить не стала, рассудив, что летом это без надобности. Оказалось, зря так решила. Едва солнце спряталось, как стало сразу же холодно. И не спасал чай, который Лиза вскипятила на газовой плитке – была тут такая роскошь. Лиза провела краткие розыски, нашла два одеяла, но и они не спасли. Лиза уже подумывала о том, чтобы забрать с пола еще и медвежью шкуру, но тут к ней на кровать запрыгнул Туман, до этого дисциплинированно лежавший у входа.
Пес вообще преобразился, как только его взяли в лодку. Сидел, привалившись к ноге Лизы, иногда прижимая уши к голове. А, едва катер причалил, стремглав бросился вверх по узкой крутой дорожке. Но на невесть откуда родившийся в Лизе окрик «Туман, ко мне!» среагировал, замер, а потом вернулся. Неохотно, но вернулся. Глядя в умные глаза пса, Лиза сглотнула непонятно откуда взявшийся комок. Она потрепала по густой шерсти на холке.
– Беги. Можно.
И Туман снова сорвался с места. У дома его не обнаружилось, а Лиза была готова поспорить на что угодно, что он сейчас там, в саду. У той самой яблони, рядом с которой небольшой холм и серый с рыжими прожилками камень.
Весь день Туман беспрекословно слушался Лизу, чем донельзя удивил Кравцова, который утверждал, что пес никого к себе не подпускал после смерти деда Матвея. Лев Федорович помог перетаскать вещи, объяснил еще кое-какие детали про местный быт, а потом, неловко обняв Лизу, сел на катер и уехал. Лиза с Туманом остались совсем вдвоем.
Поначалу Лизе все нравилось. Она села на деревянном крыльце, зарылась пальцами босых ног в шерсть Тумана и принялась изучать шпаргалку, которую она записала на основании слов Кравцова. А он выдал ей целую инструкцию.
Где брать воду. Куда девать мусор. Как запускать дизельный генератор и для чего. Как топить печь. И, между прочим, повариха в Алагеме провела Лизе мастер-класс на тему того, как завести тесто и как выпечь хлеб в печи. И ничего там сложного. Как говорится, нет ничего невозможного для человека с интеллектом.
Лиза встала и пошла изучать дом. Решила, что там срочно нужна уборка и взялась за нее. Туман убежал куда-то по своим делам, а Лиза собрала все то, что валялась, в один угол, вымела мусор, отнесла его в железную бочку. Кравцов ей сказал, что открытый огонь разводить запрещено категорически, а мусор необходимо сжигать в печи. Ну, на совсем крайний случай – в бочке, но не отходя от этой самой бочки ни на шаг. А потом Лиза пошла за водой. С водой тут проблем не было – целое огромное холодное озеро этой самой воды. Проблема была в том, как с хотя бы одним ведром воды подняться по крутой тропинке. Лиза снова вспомнила своего деда и в очередной раз подумала о том, как он поднимался по этой тропинке в свои очень преклонные годы. Неудивительно, что дом был в таком запущенном состоянии. В совсем другом настроении Лиза вымыла на два раза пол. Сама. Руками. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз мыла пол руками – и не смогла. Но здесь робота-пылесоса не было и не предвиделось, так что все сама-сама. В доме сразу стало светлее. Еще бы окна помыть, но на это сил не было.
Лиза сделала перерыв на чай. Странно, но, не смотря на погожий солнечный день и на то, что Лиза порядком вспотела, пока мыла пол, мысль о горячем чае не казалось неправильной. На полке, в красивой яркой жестяной банке из-под печенья Лиза обнаружила вместо печенья сухие травы. Пахли они одновременно и чем-то знакомым – похожим чаем угощал ее Кравцов, но в то же время и чем-то незнакомым. Лиза попыталась вспомнить, что она знает о ядовитых растениях Сибири, на память пришли только белена, вёх и вороний глаз. Лиза еще раз принюхалась. Пахло хорошо и ароматно. Да и глупо, в самом деле, думать, что ее дед держал тут на полке вёх и белену. И Лиза уже без сомнений насыпала трав в фаянсовый чайник с алыми ягодами на круглом боку.
Чай оказался невероятно вкусным. Лиза вспомнила, как она нахваливала чай в Алагеме, а Лев Фёдорович ей рассказывал, что такой вкус чая – заслуга не только местных духовитых трав, но и воды из Акколя с каким-то уникальным минеральным составом. Тут все, похоже, куда ни ткни пальцем – уникальное и удивительное.
Лиза с кружкой чая не спеша ходила по свежевымытым половицам. Дом нельзя назвать крошечным, наверное, шесть на шесть. Но значительную часть внутреннего пространства занимала, по выражению Кравцова, печь-матушка. Она же делила внутреннее пространство на две части. В той, где был камин, стояла узкая кровать, комод, письменный стол, стул и небольшая этажерка с книгами. В углу было свалено кучей то, что до уборки валялось везде. А в той части, где была собственно печь, находились большой добротный стол, пара стульев и кривоватый напольный шкаф с посудой.
Лиза взяла из пакета, стоявшего на столе, печенье, которое испекла ей, так сказать, в дорогу, Раиса Михайловна, повариха из Алагема. А потом подумала о том, что когда это печенье закончится, нового будет взять негде. Если только Лиза сама его не испечет.
Остаток дня Лиза потратила на то, чтобы перемыть всю посуду. А вечером перед ней встал во всей красе вопрос гигиены. Там, далеко, за тысячи километров отсюда, она бы просто пошла в ванную и включила воду. А здесь… здесь даже бани не было. Да и ту баню надо топить, так-то. Лиза впервые задумалась о том, как она будет мыться. Но сейчас предпринимать что-то по этому поводу было уже поздно, и вопрос имеет смысл отложить до завтра, несмотря на то, что Лиза порядком вспотела во время своего первого дня и ударного труда на новом месте. И вообще, было уже поздно, солнце по известному сценарию спряталось, наколовшись на острые еловые и сосновые пики, и резко стало темнеть. Лес словно придвинулся, надвинулся, навис над кажущимся теперь совсем небольшим домом. Лиза окликнула Тумана и поторопилась в дом.
А там встал вопрос освещения. Лиза выругала себя за то, что не озаботилась вопросом освещения во время светового дня и теперь в сумерках шарила по всему дому. Нашла керосиновую лампу, связку толстых свечей и, наконец – и это стало для Лизы уже сродни чуду! – она нашла еще одну лампу! Обычную настольную лампу на светодиодах, которая работала от аккумулятора. Со стандартным зарядным устройством. Свет лампы озарил пространство комнаты, и Лиза выдохнула. Все стало теперь не серым и страшноватым, а привычным. Даже уютным.
А потом у Лизы екнуло сердце. В пространство комнаты врывалось черным и недружелюбным теперь блеском окно. Занавесок не было. И первым итогом этого странного и удивительного дня стало то, что у Лизы вдруг вскачь понеслась фантазия. И она представила, как выглядит дом со стороны темного леса, со светом из окон – из обоих окон. И как темнота этого леса заглядывает в окна. Темнота, которая сейчас кажется живой, дышащей и чего-то ждущей.
Лиза вздрогнула. В ногу ей ткнулся мокрый нос Тумана. А потом он схватил зубами за край футболки и потянул в сторону двери. Лизе совершенно не хотелось выходить из дома в темноту, но с Туманом все же не так страшно.
Когда они вышли, Туман подбежал к окну и негромко гавкнул. А Лиза лишь покачала головой. Так вот почему не было занавесок. Снаружи у окон были ставни. Лиза уже и забыла, что существует на свете такая штука – ставни. И она, осторожно ступая в темноте, подошла к окну.
Ставни крепились к стене металлическим крючком, и он неожиданно громко лязгнул, когда Лиза сняла его. Она снова вздрогнула, о ногу ее снова потерся теплым мохнатым боком Туман. Лиза торопливо закрыла тяжелые толстые ставни – сначала на одном окне, потом на втором. И заторопилась обратно в дом. А там повесила изнутри на дверь навесной замок.
Ничего. Не надо паники. С ней рядом Туман. Закрытые окна сразу придал комнате уютный и безопасный вид.
Лиза наклонилась и потрепала Тумана по ушам.
– Ты умница.
Пес лизнул ее руку, выражая согласие. И наклонил голову, внимательно глядя на Лизу. Лишь спустя несколько секунд она сообразила, что от нее требуется.
Среди того, что она привезла сегодня, был и большой пакет с собачьим кормом. Пара мисок обнаружилась в небольшом помещении, которое отделяло входную дверь от основной части дома. В городе это бы называлось прихожей, а тут… Есть, кажется, какое-то специальное слово для этой части дома, но Лиза не могла его вспомнить.
Лиза тряхнула головой. У нее еще будет время обо всем этом подумать.
Она насыпала корма в миску, налила воды из заполненной ею же металлической большой кастрюли и устало плюхнулась на кровать. Только теперь Лиза поняла, как устала. Спать, спать, спать…
В итоге спала она под двумя одеялами и в обнимку с Туманом.
Утро разогнало все ее вчерашние страхи, а усталость за ночь исчезла. Лиза проснулась бодрой, отдохнувшей и от какого-то звука. Какой-то стук. Она резко села на кровати. Это стучал по полу собачий хвост, а сам Туман, сидя рядом с кроватью, умильно смотрел на Лизу.
– Есть хочешь? – сонно пробормотала Лиза. Туман мотнул головой. И тут Лиза сообразила, что хочет Туман совсем другого. Быстро встав с кровати, Лиза прошла к двери, торопясь, отперла ее, и Туман стремглав выскочил на улицу. А Лиза замерла на крыльце, опрокинутая искристым, еще прохладным, но уже солнечным утром.
Какие у нее вчера могли быть сомнения?!
После завтрака, состоявшего из чая, печенья и снеков из собственных запасов, Лиза села за стол составлять план. Ей надо разобраться с генератором и зарядить лампу. И телефон – хотя на черта ей тут нужен телефон? Связь все равно не ловит. Надо посмотреть, есть ли тут еще что-то, что работает от аккумулятора и нуждается в зарядке. Надо натаскать воды. Надо придумать, как помыться. Надо разобрать продуктовые запасы. Надо… Ох, сколько всего надо.
Но начала Лиза с разбора кучи, которую она сама же вчера организовала. Тот самый «грязный угол». Он мозолил Лизе глаза. Именно там она и обнаружила несколько тетрадей, исписанных крупным разборчивым круглым почерком. Это оказались дневники деда Матвея. Лиза несколько минут размышляла о том, имеет ли она право читать их. И уже почти решила, что нет, как взгляд ее зацепился за слово «яблони», а дальше Лизины глаза как-то сами собой…
Две тетради были посвящены яблоневому саду – подробно описаны все деревья, откуда привезены, когда высажены, что с ними делали, как они плодоносили. Было там и про землю, и про все остальное. А в других тетрадях был столь же подробно описан быт Матвея Исаевича. Спустя примерно полчаса лихорадочного чтения Лиза поняла, что никакие это не дневники. Там не было ничего личного. Более всего это походило на инструкцию, оставленную… кому?
Лиза взяла тетрадь с последними записями по саду и вышла из дома. Кому, кому? Раз она здесь, значит – ей!
Именно в процессе знакомства с яблонями ее и застал визит катера. Чей вот это только катер? Лиза спешила по крутой дорожке вниз к берегу, и почему-то думал о капитане Лисовском.
На берегу, у самой кромки воды вертелся, поскуливая, Туман. С этим псом Лиза провела не так много времени, но ни разу не видела собаку такой. Да и Кравцов ей рассказывал про нелюдимый характер Тумана. А теперь Лиза видела совершенно иную картину.
Звук нарастал, и катер из крошечной точки превращался во все более и более ясно читающийся силуэт. Солнце било Лизе прямо в лицо, она прикрыла глаза ладонью – и все равно не смогла пока разглядеть отчетливо человека за рулем. Только сердце никак не успокаивалось, а, наоборот – билось все чаще. А еще уверенно заявляло, что приближающийся силуэт принадлежит Лису и его Быстрому.
Мотор на катере вдруг стих, и белоснежный Чыйрак мягко ткнулся в берег. Лис – это был, в самом деле, он – перекинул ногу, потом другую и замер на бортике сбоку катера, широко раскинув руки.
– Ну, иди скорее к папочке!
Лиза не успела поймать отвисшую челюсть. Ничего себе, как у господина Лисовского все быстро. Уже «Иди к папочке!». И в это время, коротко взвизгнув, Туман стремительной серой молнией взвился в воздух – и вмиг оказался у Лиса на руках. От такого прыжка даже катер слегка качнулся. А здоровенная брутальная лайка, повизгивая от восторга, вылизывала лицо человеку. А человек этот хохотал и уворачивался – больше для вида, чем по-настоящему. А Лиза смотрела на это, пока не догадалась закрыть рот.
Наконец, Лис с Туманом наобнимались, и Лисовский вместе с собакой легко спрыгнул на берег, спустил пса на землю. Туман тут же принялся снова вертеться вокруг Лиса – ну прямо как Чачу!
– Ну все-все, хватит-хватит, – Лис похлопал Тумана по холке. А потом разогнулся, сложил руки на груди и уставился на Лизу. А она тут же вспомнила, что вчера весь день отмывала дом, не мылась, все ночь проспала с собакой. И вид у нее, наверное… И запаха от нее, наверное…
А напротив нее стоял во всем своем великолепии капитан Лисовский – рельефные руки сложены на широкой груди, длинные ноги расставлены, прищур ярких синих глаз и усмешка крупных четко очерченных губ. И вся та же простая одежда, что и в их первую встречу – белоснежная футболка, голубые джинсовые шорты. Откуда ты тут взялся, черт тебя раздери, такой совершенный?!
Наконец, его губы дрогнули. Лис слегка качнул головой.
– А ты отчаянная, Лизавета Матвеевна.
– Вообще-то, я Георгиевна, – буркнула Лиза.
– Тоже верно. Отчество надо еще заслужить.
– Вам виднее, Анатолий Иванович.
Кажется, упоминание отца – в виде отчества – не понравилось Лису. Будто легкая тень промелькнула по его лицу. Но он не дал Лизе додумать эту мысль.
– Как ты тут? Все нормально? Дизель запускала? Печь топила?
– Нет.
– А чем ты тут тогда занималась?!
Лиза поняла, что ее начал раздражать это не пойми по какому праву допрос.
– Я в саду была.
Лис даже голову наклонил, словно с такого ракурса вид на Лизу был лучше. Потом цокнул языком.
– Точно, Матвеевна. Ладно, сейчас разгружусь, и пойдем все проверять.
Разгружусь? Разгружусь?! Лиза, с все усиливающимся удивлением смотрела на то, как растет на узкой полоске берега гора того, что Лис сгружал с катера.
– Да мы вроде бы… с Львом Федоровичем… – Лиза растерянно смотрела на то, как Лис несет очередную коробку. – Мы же вроде бы… все привезли.
– Чего вы там привезли! – фыркнул Лис. – Тебе этого до конца лета не хватит. Ты вот чем Тумана кормить будешь? – Туман, между тем, заинтересованно обнюхивал один из трех больших мешков с сухим кормом. – Он, конечно, мышелов знатный, но на одних мышах не проживешь, да и немного их тут.
– Мыши?! – пискнула Лиза.
Лис расхохотался.
– Иди, давай, в дом, дверь открывай.
– Может, я помогу?
– Под ногами не мешайся.
Он даже не запыхался, пока затаскивал весь груз наверх. И, похоже, не вспотел.
В доме он был явно не в первый раз, но огляделся одобрительно.
– Молодец, навела порядок. Пошли дизель заводить.
– Погоди, – Лиза немного пришла в себя от этого неожиданного визита. – Сколько я должна?
Ответный взгляд Лиса ей не понравился. Какой-то этот взгляд был… какой-то… какой-то двусмысленный. Или многосмысленный. Нечитаемый. Непонятный!
– Здесь очень много всего, – Лиза пошла в наступление и махнула рукой в сторону горы привезенного. – Это стоит сколько-то денег. Сколько?
– Бухгалтерия у Кравцова, – наконец, соизволил ответить Лис. – Из твоей зарплаты вычтут. Пошли дизель запускать.
Лиза шла вслед за широкоплечей фигурой капитана и пыталась понять, что она чувствует от того, что его приезд – не частная инициатива, а поручение Льва Федоровича. С другой стороны, Лис не обязан выполнять просьбы Кравцова. Но ведь именно Лисовский встречал Лизу. И что это значит…
Да пропади ты пропадом, Лис! Много чести о тебе так много думать!
